Глава тридцать шестая
Мы – не консервы! Консервы – не мы!
После обеда в приказном порядке сам себя (да и всех под шумок) лишил адмиральского часа. Некогда дрыхнуть, надо опускаться в подземный завод и торить дорогу в город. Зато повоевать пришлось сразу на поверхности и со всеми. Буквально все горели желанием побывать внизу и оказать там посильную помощь в исследованиях. Разве что осознавали свою никчёмность инвалиды да раненый пират с поломанными ногами. Даже капитан нашего экипажа пытался меня заверить:
– У нас дел-то с ремонтом осталось – сущий пустяк. И не спешим мы никуда.
– Я тоже никуда не спешу, – заверил я всех своих помощников. – Поэтому вначале попробую убедиться, что для вас там будет безопасно находиться, и только потом вы мне поможете по остальным вопросам.
– То есть сегодня товарный трубопровод испытывать не будем? – разочарованно покусывала свои губки Вайлиада.
– Скорей всего, нет. Вначале мне надо перегородить тоннели герметичными перемычками, потом всё-таки выяснить, куда подевались клопы-попрыгунчики, где они обитают и не появятся ли они снова, и только потом наведаемся вниз всей компанией. Ну… кроме вахтенных.
Вот и пришлось экипажу продолжать ремонт. Карапузам – стоять на вахте и заниматься готовкой ужина. Магистру с арбалетом – отправиться на охоту по соседним оврагам, вылавливая как можно больше кроликов, мышей и прочей живности. Намечались эксперименты с тушёнкой. Ну а оставшимся членам нашей команды (в том числе и пленному царевичу) предстояло заниматься подстраховкой моего спуска и оставаться со мной на связи.
А я вновь с подрёмывающим Алмазом за пазухой отправился в подземелье. Правда, я сомневался в мальце: спать ему надо много и регулярно, а он после нашего удачного эксперимента с иммуногенератором настолько возбудился, что израсходовал последние крохи своего детского задора. Однако на своём участии в спуске настоял. Устроился у меня за пазухой и бессовестно заснул.
Дети – они все одинаковые. Их надо жалеть и беречь, баловать. В меру загружать работой и прочими обязанностями. Наверное… Потому что я наверняка не умею правильно обращаться с детьми. Карапузов даже поколачивал одно время, пока они не признали во мне главного. И сейчас ящерёнка разбудил без зазрения совести, как только мне его помощь понадобилась.
– Вставай, малой, на пенсии отоспишься! – тормошил я его без всякого пиетета к его гениальности и уникальности. – Не то хвост нечаянно оторву! – ещё и вывалил его на крышку массивной тумбы, относящейся к управлению всем комплексом.
– Плохой у меня Лайд, противный! – лишившись уютного, нагретого гнёздышка, малой вздрагивал всем тельцем от недосыпания.
– Теперь не плачься! Сам настаивал на своей помощи, да и мне одному здесь не справиться.
За собой я принёс складную лесенку метровой высоты и уже пытался рассмотреть главную панель управления. Обозначения там имелись под каждым тумблером, да ещё и весьма подробные, в несколько строк. Сохранились они прекрасно, только вот все эти значки, чёрточки и закорючки для меня выглядели как филькина грамота – ничего не понимал. Недалеко от меня ушёл и мой ученик:
– Странная письменность, совершенно на письменность нашей цивилизации не похожа… И слишком мелкая. А ведь убитая тобой хранительница и глаз-то не имела, после мутации всё слухом да обонянием работала. Но в любом случае, и для неё буковки мелковаты…
– Значит, будем пробовать методом тыка, – последовало распоряжение с моей стороны. – Ты лети в тоннель и зависай там на повороте. Как только перемычка начнёт опускаться вниз, ты мне пискни.
Так дальше и делали: крутану чем-то или щёлкну – и ждём, что и как на это среагирует. Однако вначале и довольно долго от всех моих манипуляций ничего не происходило. Главная панель оказалась вне сети управления. А долго провозились потому, что вначале следовало эту и ещё три панели подключить в общую систему – только тогда здесь всё переходило в режим «ручное управление».
Ладно, нам простительно, мы ведь только учимся.
Но не меньше четырёх часов ушло, пока наш метод тыка сработал и дал приемлемые результаты. Теперь любой агрегат, любой манипулятор и любая поточная лента (если были исправны) подчинялись всесильному разуму. В том числе, что особо радовало, мы отключили главный погрузочный манипулятор, укладывающий консервы в грузовую капсулу; научились закрывать крышку над местом погрузки и как бы отправлять капсулу в город.
«Как бы» – по той причине, что пустая капсула не отправлялась. Над ней начинало мигать розовое сияние, в котором чётко просматривалась какая-то надпись. Мы поняли, что, скорей всего, надпись гласит: «Тара не загружена!», «Нет загрузки!» или «Дебил! Кто же гоняет транспорт впустую?!»
Ну и герметичные заслонки мы опустили, обезопасив себя от возможного нападения клопов. Да и не факт, что другие зубастые хищники сюда не наведаются.
Но далее работать внизу самим посчитали нецелесообразным, а меня больше всего достали валяющиеся всюду тушки пещерных гиен. Они и пованивать стали не в тему. Следовало вначале от них избавиться и только потом заниматься делом. В результате я дал разрешение на спуск группе поддержки. Недаром все кричали, что будут экселенса на руках носить, задействовав максимальный режим сбережения моей энергии. Вот пусть и поработают физически.
Никто не обиделся, и возражающих против грязной работы не нашлось. Правда, карапузы и тут отличились наверху, чуть Найдёнова за горло не хватая и требуя с него их немедленной отправки вниз. Лёня и сам бы хотел спуститься, но кто тогда вверху нас всех страховать будет? Вот и оставался сам, привлекая к себе на помощь членов лётного экипажа, но с моего разрешения пообещал Багдрану и Эулесте, что после ужина и они спустятся в расположение консервного завода.
А пока для зачистки главного зала нам и четверых помощников хватило. Вайлиада цепляла тушки гиен крючьями на верёвках, а царевич, магистр и профессор весьма живо оттаскивали окровавленную плоть в один из девяти тоннелей, подальше. Тамошний конвейер чуть ли не раньше всех отказал из-за поломки гидры, так что стратегически важными продуктами в нём и не пахло, вот мы и устроили там могильник.
Тушу выдры-хранительницы волокли всей компанией: очень тяжелой она оказалась. Но при этом я несколько раз напомнил для всех:
– Быть осторожными, не расслабляться! Мы ещё во время первого спуска обнаружили какое-то крупное существо между заводом и поверхностью: как бы оно сюда не заявилось в самый неурочный час.
Вроде бдили, ходили с оглядкой, носили с собой колющее и режущее оружие. Даже царевичу меч выдали. Однако большие надежды я возлагал на герметичные заслонки и на всеобщую герметичность комплекса, хотя и тут нельзя было иметь стопроцентной гарантии. Воздух ведь сюда поступал, и довольно свежий. Значит, воздуховоды действовали, и мало ли какая гадина по ним вниз проскользнёт?
Затем мы приступили к самому главному: погрузке капсулы грузоперевозки. Делали это вручную, потому что уж слишком опасно смотрелся головной погрузчик со своими стальными, многочисленными щупальцами и захватами. Подхватит такой кого-нибудь из нас по ошибке и затолкает внутрь, ломая кости и сминая внутренности. Видели уже, как упокоенная нами гидра бессмысленно и грубо животных кромсала.
Загружали поэтапно, не стремясь сразу заполнить всё свободное пространство. Тем более что упаковки весили внушительно – каждая под тридцать килограмм. Вначале пять штук уложили. Закрыли крышку и попытались отправить капсулу в ручном режиме, но не сработало, и на жёлтом фоне замигала какая-то надпись.
Ну, раз не на красном, то мы логично предположили, что транспортная ёмкость не догружена, и стали добавлять по одной упаковке. Наверное, и все шестнадцать бы влезли, но доставка заработала после восьмой посылочки. Гул, шипение, проблески синего цвета, и капсула с ускорением двинулась в сторону города. Чтобы это выяснить, на второй трубе, как бы «входящей» в зал, прилип Алмаз, пытаясь рассмотреть: мелькнёт там что-то или нет. Заметил какое-то тело примерно через две минуты. Явно замедляясь, оно сделало круг и замерло ровно под крышкой. Появилась надпись на зелёном фоне, после чего мы вручную открыли крышку и облегчённо выдохнули: пустая, готовая к погрузке капсула, предстала перед нашими глазами – чистенькая, словно только вымытая изнутри и не пугающая посторонними запахами.
– Действует! – экзальтированно воскликнул магистр. – Пайролк ждёт нас!
– И я готов отправиться туда первым! – в том же тоне вторил ему профессор.
А царевич вообще заявил, готовясь сразу улечься вместо упаковок с тушёнкой:
– Подобные испытания первыми проходят самые молодые!
Ещё и Фея стала презрительно фыркать, однозначно собираясь заявить о своей кандидатуре. Но командуют подобными экспериментами не столько самые умные, сколько самые предусмотрительные. Поэтому, не обращая внимания на добровольцев, мы с ящерёнком приступили к обсуждению дальнейших наших действий:
– Загружаем следующие восемь упаковок и помечаем капсулу.
– Для такого дела мне и вуали Гимбуро не жалко, а то краску могут на центральном складе смыть.
– А вот отправлять туда кого-то – это почти стопроцентное убийство.
– Правильно! Потеряв сознание во время преодоления опасной зоны, доброволец попадает на тот же склад ничего не соображающим овощем, и его тут же начинает доставать аналогичный этому манипулятор. Что сделает он с безвольной тушкой, которая никоим образом не похожа на консервы?
– Отбросит в утилизатор или в нечто ему подобное.
– А то и в котёл с кипятком для варки забросит. Мол, мясцо-то недоваренное.
– Хорошо если целиком… А если ноги-руки вначале поотрывает?
– Ну и не стоит забывать про клопов. Вдруг они там только и ждут чего-то подобного?
– Точно. Манипулятор, может, и не тронет разумное существо, а вот попрыгунчики на бессознательное тело отреагируют отменным аппетитом.
Пыл у наших добровольцев сразу подувял, но больше всех разочарованной выглядела Вайлиада:
– Получается, что вся эта возня зря?
– Ну почему зря… – я в раздумье уставился на маску, которая висела у девушки на груди на цепочке. Потом так же оценивающе посмотрел на малого гения. – Будем думать, прикидывать…
Кажется, он мыслил в том же направлении:
– Тоже ведь проблема: как и где спрятать?
Однако сначала мы всё-таки продолжили эксперименты с доставкой груза по назначению. Отправляли пять партий, по восемь упаковок каждая, и на пятый раз вернулась отмеченная нами капсула. На шестой – пришла вторая меченая. Отлично? Да вроде как, но вот что делать дальше? Ведь иные наши отметки немагического толка оказались отмыты. Ну почти… А некие остатки масляной краски всё-таки остались видны.
Дальше пошли эксперименты и пробы иного толка. Мы попытались немного разобрать доставочный цилиндр и засовывать небольшие предметы под его обшивку – получилось! Эти предметы потом нетронутыми возвращались к нам. В том числе нетронутой осталась и артефактная маска, ценность которой сложно было переоценить. То есть некие глубинные изменения если и замечались автоматикой, то признавались несущественными или их следовало устранять, исправлять, калибровать обладателям разума. Иначе говоря, техникам.
Мы отправили на центральный склад более четверти всего имеющегося у нас накопления тушёнки, подвели итоги и сделали должные выводы: рискнуть всё-таки стоило. Но вот кем?
Тут наши мнения кардинально расходились. Я боялся беды и категорически не хотел отправлять Алмаза по трубе. Он же и слушать не хотел о моих доводах в пользу отправки моей тушки. Причём умом я понимал, что малой прав на сто процентов, а вот сердце вещало что-то недоброе и не поддавалось на уговоры.
Причём мнение остальных почему-то оказалось на стороне ящерёнка, мое мнение никто не поддержал, и меня бесило их однобокое восприятие действительности:
– Как вы не понимаете?! Это же натуральный грудничок! Ему вообще лучше из корзинки наружу не выбираться! Спать да кушать! Кушать да спать! И так эта малявка чуть ласты не склеила, шастая по ночам где ни попадя! Надо думать над иным способом проникновения в Пайролк, более безопасным.
Но, кажется, я потерял навыки убеждения. Общими усилиями меня уговорили назначить первым космонавтом самого крохотного участника экспедиции. Да и он сам оказался очень убедительным, завершая наш спор вопросами:
– Кто, как не я? И что ещё можно здесь придумать для проникновения в город? И почему это ты считаешь меня сущим младенцем? Напомнить, насколько я знаю больше, чем ты?
– Зато силёнок у тебя кот наплакал! – выискивал я последние доводы, уже сдавшись под всеобщим напором. – Как бы мне с тобой поделиться? Или каким-то особым эрги’сом закрыть?
Увы, личной энергией поделиться с малым я не мог. Мы и раньше пытались это сделать, но ничего не получалось. В совокупность трёх эрги’сов некое малое живое существо я поместить сумел. А толку-то? Этакий кокон из структур получался с помощью зырника, усиленной магической метки и «пускателя замедленного действия». Помогут ли они защититься от опасного блокирующего поля или от механического манипулятора? И тем более от зубастых «клопов»?
Я буквально голову себе сломал, пытаясь обезопасить Алмаза. Ведь если с ним что-то случится, даже не берусь предсказать негативные последствия. И когда неожиданно мелькнула очередная идея, вздохнул с облегчением. Моё подсознание словно почувствовало, что этого будет достаточно.
– Надо попробовать! Ну-ка, все сдавайте свои дозиметры!
Я стал обкладывать выбранную для ящерёнка щель янтарными пластинками из Пупсограда. Всё-таки я их не выдаивал с самого утра, и в каждой скопилось от одного до полутора процентов такой ценной для меня энергии. Мне она пока не нужна, а вот будущему пророку этакая защита наверняка пригодится.
Затем последние приготовления, последние напутствия. Капсула загружена, крышка закрыта, отправление состоялось.
Оставалось только ждать и перебирать в уме, всё ли мы оговорили и всё ли предусмотрели.
Капсула становится на разгрузку через полторы минуты и разгружается столько же. Это мы подсчитали опытным путём, пытаясь отправить следующий цилиндр чуть ли не через минуту. Не срабатывала отправка, приходилось чуточку подождать. А вот о другом мы могли только догадываться. Есть ли крышка на трубе непосредственно в главном складе? Останется ли она открытой? Куда и как подают «тару» на мойку? И будет ли возможность достать и воспользоваться артефактом связи?
Ну и самое главное: если пассажир потеряет сознание, то как скоро он придёт в себя? Максимальный срок, который мы установили для начала связи, – четыре часа. Если к тому сроку отзыва не будет, то в капсуле уже меня отправят в неизвестность.
Но, благодарение шуйвам, Алмаз отозвался уже через пятнадцать минут! Причём голосок звучал прерывисто, чуть ли не со всхлипами. Слушал его, и сердце кровью обливалось:
– Лайд! Как же ты был прав, что не хотел меня отправлять… Мне было так больно!.. Я чуть не умер… До сих пор всего корёжит… У-у-у!..
