Глава 11
Диверсант
В своем домике Павел первым делом хлестанул водки – не так чтобы много – граммов пятьдесят. Но и закусил только орешками, которые покупал еще в аэропорту Белявский. И еще раз выпил-закусил. Вроде бы не брало – хотя последние три дня были слишком уж напряженными. Мысли, поток мыслей не давал расслабиться.
Павел знал себя – случалось, чтобы уснуть, необходимо было довести организм, что называется, до полной кондиции. Сейчас время было еще не ночное, но требовалось вырубиться. Поэтому он махнул еще и в самом деле уснул.
И все бы ничего, вот только открыл глаза Павел не утречком, а в самую что ни на есть полночь – выспался, блин! Поворочался, пытаясь вновь уснуть, но опять одолели мысли, да и в туалет захотелось нестерпимо. Пришлось вставать.
Типичный деревенский туалет находился в стороне от домиков и неподалеку от места, где стоял вертолет. При свете полной луны Павел, конечно же, не заблудился.
Когда покинул деревянную кабинку, ночную тишину вдруг нарушил нетипичный звук. Вернее – не природный. Со стороны вертолета металл звякнул о металл. Павел прошел по тропинке чуть вперед, чтобы лучше видеть происходящее, и очень удивился мелькнувшему в иллюминаторе лучу фонарика.
Вновь звякнуло. Неужели Сергей Серый починку продолжает?
Павел подошел ближе. Внутри вертолета возился человек, передвигая, кажется, аккумуляторный сварочный аппарат – тот самый, что вместе с тестером предоставил для ремонта дед Иван. Павел собрался было дать о себе знать, поинтересоваться, что, собственно, происходит, но прикусил язык. В вертолете был не Серый, довольно грузная фигура никак не могла принадлежать сухому, поджарому летчику.
Человек в вертолете действовал довольно споро. Наклонился и осветил фонариком небольшой лючок, поддел его крышку невидимым для Павла инструментом, пошерудил с проводами. Затем резко включил и тут же выключил пускатель на сварочном аппарате. Что-то треснуло, и сразу запахло паленой проводкой.
Павел отпрянул, попятился и, стараясь не издать ни единого звука, зашел за вертолет, чтобы не попасться на глаза диверсанту. Конечно же, диверсанту, который, по всей видимости, и накануне проделывал с вертолетом нечто подобное. Не напрасно же Серый удивлялся, почему вдруг провода перегорели!
Тем временем вредитель вновь чем-то лязгнул, возможно, переставил сварочный аппарат на прежнее место. После чего выпрыгнул из вертолета на землю и скоренько посеменил по направлению к домикам. Павел с удивлением узнал в нем Виталия Валерьяновича, который, по идее, должен был сейчас с больной спиной отлеживаться в постели. Пусть и не отлеживаться, но не таскать же по салону вертолета тяжеленный прибор, не замыкать провода!
Ситуация на базе усугублялась все больше. Мало того что погиб Белявский, пусть даже он был пришельцем из другого мира, мало того что был застрелен двойник Белявского и был ранен сам Павел, мало того что неизвестно куда подевались, можно сказать, пропали Анатолий, Василий и Катюша с дедом Иваном, так еще и Виталий Валерьянович оказался темной лошадкой. Может быть, он тоже пришелец? Или пособник пришельцев, если ломает вертолет, другими словами, препятствует всем вернуться в скором времени на Большую землю!
А может быть, Виталий Валерьянович и Константин Титов в одной команде? Почему нет? Вот же гады!
* * *
Лучшим из вариантов дальнейших действий Павел посчитал рассказать все Сергею Серому. Летчик ему нравился, хоть и был скрытным, что-то постоянно недоговаривал, но все равно нормальный мужик.
На стук в дверь Серый отреагировал не сразу, только после повторной, более настойчивой попытки. Открыл одетый, будто вот-вот собирался занять место в своем вертолете и взлететь. Молча уставился на Павла.
– Разговор есть, – сказал сержант запаса.
– А утром никак?
– Очень серьезный разговор.
– Тогда заходи.
В отличие от жилища Павла, где все так и пестрело разными рыболовными причиндалами: спиннингами, катушками, коробками с приманками и тому подобным, у Серого было пусто. Лишь на столике лежали два потрепанных журнала «Искатель». Павел даже вздохнул – журналов этих было днем с огнем не достать, и он готов был платить втридорога за каждый такой экземпляр.
– Почитать дашь какой-нибудь? – с надеждой спросил он у летчика, бережно беря журналы в руки.
– Бери хоть оба, – понимающе улыбнулся Сергей Серый.
– Спасибо, – благодарно кивнул Павел, после чего посмотрел в глаза Серому: – Только что я видел, как наш болезный Виталий Валерьяныч вертолет ломал.
– Не понял?!
– Я по нужде выскочил, в туалет. Услышал, что-то со стороны вертолета звякнуло. Смотрю, внутри твоей машины кто-то возится. Сначала думал, ты… Короче, наш болезный сварочный аппарат к чему-то там подсоединил, включил его на мгновение, и сгорели твои провода, аж запахло. Можешь пойти, сам убедиться…
– Ах он, сука! – Серого всего перекосило. – Пришибу урода!
– Да подожди ты пришибать! – Павел схватил летчика за рукав. – Я так и думал, что сразу разбираться ломанешься. Даже сомневался, говорить тебе или нет. Но не морду же ему бить?
– А почему же морду не набить? Если он и в самом деле не больной, так больным сделаем проверенными негуманными методами. Тогда никто и вертолет ломать не сможет! У меня из-за него проблемы гарантированы.
– Сделать больным – идея, конечно, хорошая. Но надо же еще и разобраться, зачем он все это творит. И еще неизвестно, с какого боку-припеку в этом деле может быть замешан наш Тит-командир?
– Согласен, – чуть поостыл Серый. – Что предлагаешь?
– Предлагаю, чтобы я к нему домой один зашел и разговор завел, типа все видел, но хотел бы кое-что понять. А ты меня подстраховываешь, все слышишь и, если понадобится, вступаешь в дело со своими негуманными методами.
– Возражений не имею…
* * *
На территории базы только в домике Виталия Валерьяновича горел свет. Павел толкнул дверь и вошел, не прикрыв ее за собой. На столе, на электрической плитке, закипал чайник, Виталий Валерьянович сидел рядом с кроватью на низкой табуретке – в вязаных носках, обмотанный для утепления больной спины мохеровым шарфом. Классическая картина: «инвалид, превозмогая боль, поднялся с постели насладиться чайком».
«Профессионал, – подумал Павел, – маскируется, даже когда в домике один». Эта мысль кольнула – наверняка Виталий Валерьянович занимается вредительством не по собственной инициативе, а по чьему-то заданию. Но кому это надо – отрезать группу рыболовов от цивилизации?
– Болит спина-то? – спросил Павел.
– Уже меньше. Через пару дней, глядишь, и гулять буду. Ох…
– Это тебе упражнения помогают? – Павел без церемоний перешел на «ты».
– Какие упражнения?
– Ну как же! При травмах спины очень помогает перетаскивание сварочного аппарата в стесненных условиях салона вертолета…
Павел ожидал чего угодно, только не последовавшего презрительного взгляда Виталия Валерьяновича. Но удержаться не мог:
– Зачем же ты вертолет портишь? Что за выгода?
– Знаешь, парень, – в голосе Виталия Валерьяновича исчезли нотки страдания, – или ты замолчишь сию минуту, или чуть позже, но уже навсегда…
– В таком случае объясни, почему я должен замолчать? Ситуация-то у нас серьезная. Может, твои объяснения и идеи окажутся самыми верными? Я разумом не обделен, готов поверить и даже согласиться.
От человека, мирно сидевшего на табуретке, удара не ожидаешь. Тем более такого точного. Но, видимо, мнимый больной в самом деле был профессионалом. Все мгновенно провернулось, и Павел врезался спиной в пол. Виталий Валерьянович тут же над ним навис, ткнул в солнечное сплетение, и окружающее стало для Павла мутно-серым.
И все-таки он заметил летчика, появившегося за спиной Виталия Валерьяновича. Серый врезал диверсанту той самой табуреткой по голове. Табуретка раскололась. Казалось, получивший такой удар должен превратиться из симулянта в инвалида, но ничего подобного! Диверсант развернулся к Серому и ткнул ему в корпус вытянутыми пальцами. Серый охнул, ноги его подкосились…
Зато Павел уже вскочил. В своей жизни он дрался все больше в детстве, да еще в армии – со старослужащими. Когда понимал, что противник сильнее, не стеснялся вооружиться каким-нибудь попавшимся под руку колом либо еще чем… Теперь под рукой оказался закипающий чайник – для боя, кстати, предмет крайне неудобный.
Обезопасившись от Серого, Виталий Валерьянович вновь перенес свое внимание на рыболова и ударил точно так же – вытянутыми пальцами. Но Павел чисто рефлекторно успел подставить под удар чайник. Подобная ситуация навряд ли рассматривается в школах боевых искусств: пальцы профессионала пробили тонкую жесть старенького сосуда и застряли в дыре. Виталий Валерьянович взвыл – его рука варилась в кипятке!
Не мешкая, Павел врезал ему кулаком в челюсть. Слабоватым оказался ударчик… либо челюсть у диверсанта была слишком крепкой. Виталий Валерьянович стряхнул с пальцев жестянку и одновременно с этим ударил Павла ногой под колено. Ну, вот как можно ожидать серьезного удара от ноги в вязаном носке? Об этом думал Павел, когда враг навалился на него сверху, давя пальцами на сонные артерии. И еще о том, что, отправляясь выяснять отношения, надо было прихватить с собой «маузер»…
Сознание потерять не успел, давление на шею ослабло, но чтобы прийти в себя, требовалось хотя бы немного времени. Оказалось, что помимо Павла, Серого и мнимого больного в комнате присутствует еще и Тит-командир с приставленным к шее профессионала пистолетом. Даже сквозь туман в глазах Павлу показалось это странным: не к голове, не к спине в области сердца, а к шее. Впрочем, им, специалистам, виднее.
– Товарищи, что за проблемы? – обратился ко всем сразу майор госбезопасности. – Какая информация до меня не доведена? Что за история со сварочным аппаратом? Что за чудо мгновенного выздоровления?
– Ты с этим поосторожней, – посоветовал Павел, поднимаясь с пола. – Он очень…
Не дожидаясь окончания фразы, Титов врезал рукояткой пистолета по затылку Виталия Валерьяновича…
* * *
Пока диверсант был без сознания, майор обыскал его карманы, в одном из которых оказалось служебное удостоверение. Открыв его, Титов присвистнул:
– Товарищ старший лейтенант, значит…
– Какого ведомства? – осипшим голосом спросил Серый.
– Серьезного ведомства, – хмуро ответил Титов, после чего быстро снял с Виталия Валерьяновича брючной ремень и связал ему за спиной руки.
– Зачем такие предосторожности? – поинтересовался Павел.
– Забыл, как он тебя грамотно приложил? Обучен!
– А ты разве не обучен?
– Ну, скажем, в размахивании руками явно в меньшей степени, чем этот свежевыявленный не наш человек.
Под подушкой на кровати диверсанта обнаружился пистолет – прям как в кино. Под кроватью лежало ружье – тозовка, вертикалка двенадцатого калибра – со вставленными в стволы патронами – крупной картечью. Из стволов пахло свежим порохом.
– Теперь понятно, кто тебя в задницу ранил, – резюмировал Титов.
– Так он еще и дубль-Белявского укокошил, – сказал Павел. – Но зачем, почему?
– Вот сейчас это у него самого и выясним!
Они втроем подняли начавшего приходить в себя Виталия Валерьяновича и усадили его на стул, при этом связанные руки завели за спинку. Но этого Титову показалось мало, и он привязал еще полотенцем к ножке стула правую ногу диверсанта.
– Так будет надежней, – пояснил хмыкнувшему Павлу.
После чего налил в кружку воды из ведра и плеснул в лицо пленного – привести в чувство. Подействовало сразу. Виталий Валерьянович помотал головой, разбрызгивая стекающие по лицу капли. Уставился недобрым взглядом на Титова, который присел на другой стул, развернув его спинкой вперед – на всякий случай на расстоянии недосягаемости. Вдруг Виталий Валерьянович вздумает махнуть свободной ногой.
– Начинаем допрос, товарищ старший лейтенант, – сказал майор вроде бы даже вежливо. – Вернее, не допрос, а беседу с целью услышать добровольный и правдивый рассказ арестованного. Итак – фамилия, имя, отчество, год рождения? Кстати, непонятно, почему в вашем возрасте вы дослужились всего лишь до старшого.
Вместо ответа Виталий Валерьянович демонстративно набрал в рот слюну и харкнул под ноги майору.
– Судя по всему, удостоверение у тебя не фальшивое, – посерьезнел Титов, сразу перейдя на «ты». – А значит, прекрасно понимаешь, что тебе может грозить.
– И – что же?
– Имеется несколько вариантов. Несколько – потому что ты еще ничего нам не сказал. Хочешь, оглашу список – выберешь для себя правильный, вернее, самый безболезненный…
– Огласите весь список, пожалуйста. – Виталий Валерьянович процитировал фразу из популярной кинокомедии середины шестидесятых, причем с соответствующей интонацией.
Павел усмехнулся, оценив шутку. Возможно, допрашиваемый не вполне серьезно воспринимал происходящее? Или же это только видимость, а на самом деле выигрыш времени, чтобы подумать, оценить ситуацию?
– Пораскинь умом. Ты сейчас связанный и волей-неволей дашь показания. Значит, априори задание свое провалил. Что конкретно в вашем управлении делают в подобных случаях, я точно не знаю, но ничего хорошего тебя не ожидает. Ведь так?
Виталий Валерьянович не ответил.
– Если же ты здесь не по заданию, а по собственной инициативе – еще хуже. Хотя, куда уж хуже!
– А если что-то третье?
– Третье? Любое третье сводится к первым двум: либо ты здесь по заданию своего руководства, либо сам что-то замыслил. Разве что, допустим, с ЦРУ сотрудничаешь. Но тут уж… – Тит развел руки в обреченном жесте, – тут вообще беда.
– А четвертый вариант не допускаешь?
– Четвертый, наверное, самый неправдоподобный? Но и самый интересный. Сам все расскажешь?
Виталий Валерьянович вновь плюнул Титову под ноги. Реакция майора последовала незамедлительно: вскочил, подхватив стул, подпрыгнул к пленнику, ловко поставил одну ножку на его свободную ступню и плюхнулся всей своей массой на безобидный предмет мебели, мгновенно превратившийся в орудие пытки.
Пленник взвыл, а Титов еще и подпрыгнул на стуле и еще раз подпрыгнул. У только что самоуверенного, плевавшегося Виталия Валерьяновича хлынули слезы из глаз. Создалось впечатление, что он вот-вот потеряет сознание, и Титов прекратил пытку, отодвинулся вместе со стулом, но теперь уже не на такое далекое расстояние.
– Ногу повредил, товарищ старший лейтенант? Ну и прекрасно. Иммобилизованный ты мне больше нравишься, – резюмировал Титов под стоны допрашиваемого. – Твоя больная спина оказалась блефом, но с ноженькой уже другая история. Станешь дальше рогом упираться, ситуация только усугубится. Но мой тебе совет – стань белым и пушистым и все расскажи. Стань мне полезен. Осознай, что в этом случае ты будешь сотрудничать, другими словами, подчиняться старшему по званию. А это совершенно поменяет дело в твою пользу. В противном случае… не ты первый в нашей экспедиции… да вообще в этих местах пропавшим окажешься. Или сомневаешься, что я зверушек и рыбок люблю, в смысле твою тушку им на обед оставить не решусь? Сомневаешься?
Майор госбезопасности угрожающе привстал со стула, и Виталий Валерьянович, кажется, вконец подавленный, тут же отрицательно замотал головой. Возможно, представил, что ножка стула вот-вот опустится на другую его ступню. Павла аж замутило от происходящего. Но что же поделать в данной ситуации? Не уходить же! Необходимо было узнать правду, а жестокие действия Титова могли дать результат…
– Если не сомневаешься, переходим к передаче информации, – продолжил майор. – Итак, ты здесь по заданию?
– Да, – ответил Виталий Валерьянович, видимо осознав бесполезность упорствовать.
– Какому заданию?
– Продолжать работу с объектом, соблюдая режим изоляции…
– Про объект – детальнее. Кто это?
– Не знаю, кто конкретно…
– А что сам думаешь?
– Да я уже замучился над этим голову ломать. Сложно все, Константин. И непонятно… Ты пойми, я здесь не просто так…
– Так это понятно, хотя бы потому, как ты ловко все это время маскировался. Что конкретно полезного можешь сказать?
– С конкретикой проблемы. Наши из областного управления вышли на какие-то непонятки. Но наверх сообщать не стали, хотели сначала сами разобраться, чтобы потом не опростоволоситься.
– Что за непонятки такие?
– Не знаю! Но тот мужик, что из вертолета выпал, – один из них.
– Один из них, говоришь… Из кого – из них?
– Я сперва думал, что здесь американские спецслужбы замешаны, потом засомневался… Даже не знаю, почему засомневался, почувствовал какой-то подвох…
– Уточни!
– Понимаешь, мы за этим районом больше десяти лет наблюдаем. Сколько раз и на вертолете облетали, и на рыбалку наши сюда забрасывались, но ничего необычного найти не смогли. Начальство что-то знало, поэтому вопрос оставался открытым. И буквально на днях по своим каналам узнали, что кто-то странный из Москвы к нам в Хабаровск летит и интересуется именно этим районом. Вот меня и послали – контролировать и изолировать…
– Хм, – скривился Титов, – по своим каналам, говоришь, узнали. Хорошие дела. Про каналы эти, конечно же, тоже ни сном ни духом?
– Майор, ну ты же сам все прекрасно понимаешь. – Диверсант перевел с него хмурый взгляд сначала на летчика, затем на журналиста.
– Хм, – еще больше скривился Титов.
– Вертолет зачем портил? – зло спросил Серый.
– Говорю же – режим изоляции! Никто из посторонних не должен знать, что в этих местах происходит.
– Поэтому ты и убил Белявского? – встрял Павел.
– Его двойника.
– А в меня зачем стрелял?
– Затем что ты – посторонний…
Павел скрипнул зубами, но промолчал, хотя вопросов было еще множество.
– Где Анатолий? – продолжил допрос Тит.
– Понятия не имею. Клянусь! – выкрикнул Виталий Валерьянович, испугавшись выразительного взгляда, который майор кинул на другую, пока здоровую, ступню.
