Глава 4
1
Спал плохо. Ворочался с боку на бок, постоянно просыпался, прикладывался к пятилитровой бутыли с водой и снова забывался беспокойной полудремой. В голове вертелись обрывки сновидений; они моментально забывались после пробуждения, но возвращались, стоило лишь закрыть глаза.
Голова к утру напоминала барабан. Еще и желудок подводило от голода.
Разлепив глаза, я без всякой надежды заглянул на кухню; там из съестного не нашлось даже черствого хлеба. Пришлось одеваться и тащиться на улицу.
Ясно и прохладно, люди на работу спешат. Рукоять кольта в поясницу упирается.
Обычное утро, в общем. Ничего особенного.
Я поправил сунутый за пояс пистолет, застегнул куртку, натянул на лысину вязаную шапочку и вышел со двора. Очень быстро озябли пальцы, пришлось надеть перчатки.
На Красном проспекте я пропустил три телеги с алюминиевыми флягами и выехавший с площади Павших сине-белый уазик с мигалкой на крыше, посмотрел налево, потом направо и перебежал через проезжую часть. Мог бы и не торопиться, просто привычка. Да и неуютно на открытом пространстве задерживаться.
Площадь окружали многочисленные киоски, в некоторых готовили еду, и от аппетитных ароматов немедленно закрутило желудок. Окинув взглядом постамент с двумя массивными фигурами, олицетворявшими единство дружинников и гимназистов, я свернул в узкий проход, миновал задворки техникума легкой промышленности и оказался у «Тополей» – трех возвышавшихся над Фортом высоток, где располагалось ведомственное общежитие Дружины. Территорию общаги огораживал высокий бетонный забор с пущенными поверху мотками «егозы».
Прямо напротив проходной располагался павильон с горячим питанием, туда я и завернул. К окошку раздачи выстроилась небольшая очередь из дружинников в штатском, я отстоял ее и купил пять пирожков с картошкой и мясом. Заодно попросил налить большую кружку кофе по-советски – растворимого со сгущенным молоком. Расплатившись отчеканенной на монетном дворе Торгового союза пятирублевкой, я забрал сдачу и унес керамическую кружку с отколотой ручкой и газетный сверток с пирожками на стойку.
По рыхлым бумажным листам расползались жирные пятна, прежде чем приступить к еде, пришлось снять перчатки и сунуть их в карман. Пирожки оказались вкусными, кофе некрепким и сладким. Именно такого сейчас и хотелось.
Впрочем, позавтракать я мог где угодно, сюда меня привело вовсе не желание перекусить. Отпив кофе, я задумчиво глянул на общежитие Дружины и потер переносицу. Светиться на проходной не хотелось, но никаких других идей, как вызвать нужного человека на улицу, попросту не было.
С другой стороны, это я вольный художник, а сейчас утро рабочего дня. Глядишь, сам выйдет.
И – вышел.
Я уже доедал третий пирожок, когда на высоком крыльце возник долговязый парень в кожаном пальто и кожаной же кепке. Он стрельнул у караульного сигарету и, спрятав ее в ладони, сбежал по ступенькам на тротуар. Там огляделся по сторонам и уверенно зашагал в сторону центра.
Влив в себя остатки кофе, я вернул кружку на раздачу и с газетным свертком в руке двинулся вслед за дылдой. Когда ограда общежития осталась позади, парень украдкой оглянулся куда-то на верхние этажи и сунул в рот сигарету. Та загорелась сама собой, словно поднесли невидимую зажигалку. Но не зажигалку, вовсе нет.
Я ускорил шаг и окликнул пироманта:
– Лысая башка, дать пирожка?
Напалм резко обернулся, подавился дымом, закашлялся, и вылетевшая из его рта сигарета упала на тротуар.
– Охренеть! – выдал пиромант, поднял сигарету и обдул фильтр. – Быстро поднятое не считается упавшим, – сообщил он мне, словно открыл великую тайну.
Пахло от Напалма разогретой кожей и надвигающимся лесным пожаром. Тревожный такой запах. Нервный.
– Никто и не спорит. – Я приблизился и протянул сверток с пирожками. – Будешь?
Напалм потер шрам на щеке, формой напоминавший очертания африканского континента, и поглядел на меня с нескрываемым сомнением.
– Поешь, не так табачищем вонять будет. А то Вера запах учует и наругает.
– Я на работу так-то, – проворчал пиромант, но от угощения отказываться не стал. Надкусил пирожок, прожевал и спросил: – А чего не с ливером?
– Не люблю, – ответил я и достал из свертка последний пирожок, а газету скомкал и кинул в стоявшую на углу бочку, ржавую и закопченную.
– Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, – покачал головой Напалм.
– Ты давай мне зубы не заговаривай, – усмехнулся я. – Че почем, хоккей с мячом?
Долговязый пиромант глянул сверху вниз и фыркнул.
– Справочная, что ли? – Он затянулся, выпустил длинную струю дыма и зашагал по тротуару.
Я нагнал и пристроился сбоку.
– Лед, ты откуда всплыл вообще? – покосился на меня Напалм. – Хотя нет, не отвечай. Не хочу знать. Говори сразу, чего надо.
– Ты в Центральный?
– Нет, в Морг.
«Моргом» в народе именовался элитный доходный дом Аарона Давидовича Гадеса, который окружил здание бывшего городского морга непроницаемым для чужаков силовым полем. Именно старый маг поддерживал работу прорезанного мной в реальный мир перехода. Формально он не подчинялся ни Воеводе, ни «Несущим свет» и считался независимым управляющим их совместной собственности. На него и работал Напалм.
– Тогда пройдемся. – Я вытер жирные пальцы о носовой платок и надел перчатки. – По мне что-нибудь слышно?
– Никому ты никуда не уперся.
– Говорили уже, – подтвердил я. – Но почему? Что-то ведь должно было для этого измениться, так? Не с бухты-барахты нас с Ермоловым взорвать собирались, правильно?
Мы вышли на площадь Павших и зашагали вдоль ларьков. Напалм докурил сигарету до фильтра, кинул окурок под ноги и поднял воротник плаща.
– Это тебе Бореньку Хромого благодарить надо.
– А что такое?
– Накрылась его установка. Громко. Трех техников по стене размазало.
Я кивнул, принимая услышанное к сведению. Создание ответвления от основного канала в реальный мир было идеей Бори, помочь мне в этом должен был какой-то его хитрый агрегат.
– На холостом ходу запустили, – усмехнулся Напалм, всплеснув руками. – И пуф! Все, проект закрыт. – Пиромант глянул на меня и едко добавил: – Цирк уехал, клоуны остались.
– В жопу иди, – беззлобно ругнулся я. – Поэтому Доминик с Воеводой и договорились?
– Пришлось, ага. Гадес целую неделю на радостях мне мозг не выносил.
– Слушай, а это не Гадес, случаем, меня заказал?
Напалм фыркнул:
– Лед, ты нормальный вообще? Ты на какой ответ рассчитываешь?
– Проехали, – махнул я рукой. – Значит, я никому не интересен?
– Все забили давно. Мог и не прятаться. Не лезь на рожон, и все путем будет. А лучше с Домиником тему перетри. Упади ему в ноженьки да покайся…
– Да уж сам как-нибудь разберусь. Ты как? Сколько еще детей настрогал?
– Трое уже. Две девочки и мальчик.
– Ну ты монстр! – только и покачал я головой. – Мальчика выстругивал, или презики плавятся?
Напалм выставил вверх средний палец.
– А жилищные условия как? – продолжил допытываться я, не обратив внимания на оскорбительный жест.
– Нормально все с жилищными условиями. Двухкомнатная квартира, пока хватает.
– Двушка в общаге…
И вот тут мне удалось зацепить пироманта за живое.
– Ты че пристал? – остановился он. – Сам как живешь? Комнату в коммуналке снимаешь?
– Однокомнатную со всеми удобствами, – признал я без всякого смущения. – Ни кола ни двора. Голь перекатная. Гол как сокол. В карманах шаром покати. Продолжи сам, ты же у нас знаток словесности.
Напалм обреченно вздохнул:
– Лед, чего тебе надо?
– Подработка интересует? Плачу пять рублей серебром за два часа непыльной работы.
– Катись! – отмахнулся пиромант и вновь зашагал по площади.
– А шесть?
– Не интересует!
– Да ладно заливать! – нагнал я Напалма и зашагал рядом. – Гадес за копейку удавится, из него деньги клещами не вырвать. А жизнь дорожает! Инфляция!
– Отвали, Лед, а? – попросил пиромант. – Сказал же – не интересует.
– А если Веру спрошу?
От Напалма повеяло жаром, он развернулся и глянул на меня в упор. В глазах заплясали рыжеватые отблески близкого пожара.
– Держись от нее подальше! – потребовал взбешенный пиромант.
– Хрен там, подработка для нее, не для тебя. Ты на общественных началах если только можешь поучаствовать.
Напалм огляделся по сторонам и свернул к изукрашенному цветными рисунками киоску с зарешеченным окошком.
– «Беломор», три штучки, – потребовал пиромант, просовывая внутрь несколько мятых банкнот. Получив папиросы, он сразу смял картонный мундштук одной из них, сунул ее в рот и усилием воли поджег табак. – Рассказывай, Лед, что у тебя опять за геморрой приключился.
– Нужно проконтролировать переговоры и сделать пиф-паф, если плохие люди начнут гнуть пальцы.
– Плохие люди?
– Очень плохие люди.
Напалм ненадолго задумался, потом предупредил:
– Двести пятьдесят рублей авансом. Если придется стрелять, платишь еще столько же. За спецпули накидываешь сверху. До затяжной перестрелки дело лучше не доводи, на боеприпасах разоришься. Расценки не обсуждаются. И это если Вера даст добро.
Я усмехнулся.
– Вижу, частенько на стороне подрабатываете?
– Хочешь жить, умей вертеться, – пожал плечами пиромант, последний раз затянулся, с отвращением кинул папиросу под ноги и растер ее подошвой.
– Когда окончательный ответ дать сможешь? – уточнил я.
– В восемь у стадиона, нормально? Работать ведь не сегодня?
– Не сегодня. В восемь у стадиона – нормально.
– Тогда до вечера.
Напалм повернулся, чтобы уйти, и я придержал его за руку.
– Погоди, к тебе тоже предложение есть. Выгодное.
Напалм покачал головой:
– Нет времени. Вечером поговорим.
Но я его не отпустил.
– Кроме того, нужен человек, который во всяких пространственных переходах шарит.
– Может, тебе еще ключи от квартиры, где деньги лежат? – не выдержал пиромант. – Блин, ты меня под статью подводишь!
– Не кипятись! Мне ваш переход даром не сдался. Нужен гимназист, который в теории окон разбирается. Магические потоки, замеры интенсивности, и все такое прочее. Есть кто-нибудь на примете?
– Обратно свинтить собрался? – удивился Напалм. – А гимназист тебе на кой?
– Никуда не собрался, консультация по окнам нужна. Только чтобы человек надежный был.
– Подумаю, – кивнул пиромант. – Вечером поговорим.
– Давай тогда.
Напалм зашагал к Моргу, я развернулся и двинулся в противоположном направлении. Обошел площадь, рассеянно поглядывая по сторонам, но ничего интересного в киосках и павильонах не продавалось. Немного послушал аккордеониста, кинул ему мелкую монетку и зашагал к проспекту.
Служебный УАЗ с включенными проблесковыми маячками перегородил там сразу две полосы, и дружинник взмахами полосатого жезла направлял редкий транспорт в объезд безжизненно замершего на дороге тела. Сбивший пешехода «гелендваген» вылетел на обочину немного дальше и замер, уткнувшись решеткой радиатора в фонарный столб. Двое рядовых как раз заламывали за спину руки вусмерть пьяному водителю, а сержант прохаживался рядом и с интересом рассматривал помятый автомобиль.
Я не поленился дойти до пешеходного перехода, недобро глянул на обнесенный лесами особняк букмекерской конторы Гонзо и отправился дальше.
Оружейный магазин «Большая охота» был еще закрыт, а вот бар по соседству уже работал, более того – на парковке перед ним стоял синий RAV4. Я поднялся на крыльцо и заглянул внутрь.
Шурик сидел за стойкой и трепался с помощником пивовара. Тот при виде меня что-то негромко произнес, Ермолов обернулся и махнул рукой.
– Лед, подваливай.
Только забрался на высокий стул, и в зал выглянула вчерашняя симпатичная официантка, которая рыженькая.
– Что-нибудь будете?
– Нет, спасибо, – отказался я. – Уже позавтракал.
– Когда успел? – удивился Ермолов, который, к моему величайшему облегчению, на пиво не налегал и запивал яичницу с беконом обычным чаем.
– Лысого повидать ходил.
– На фига? – опешил Шурик, сразу поняв, о ком идет речь.
– С собой сблатовать хочу. Ну и на завтра подрядил. Так что деньги нужны будут.
Ермолов сунул в рот последний кусок яичницы и с недовольным видом кинул вилку на тарелку.
– С тобой, блин, разоришься! – проворчал он.
– Сам можешь поехать.
Шурик поднялся со стула и расправил плечи; свитер грубой вязки натянулся на животе.
– Не, – покачал мой приятель головой. – Давайте без меня.
– Аванс двести пятьдесят.
– У тебя совсем ничего не осталось?
– Что-то осталось, – пожал я плечами. – Но жить тоже на что-то надо.
Ермолов махнул рукой бармену.
– Пока, Иван! – и двинулся на выход.
Мы вышли на крыльцо; там Шурик достал увесистый кошелек, отсчитал нужную сумму и спросил:
– Не сдаст нас твой лысый друг?
– Может, и сдаст. Но ему тоже с подработками на стороне палиться не резон. Да и подобрал я крючочек, как мне кажется…
– Бабки?
– Бабки.
– Так, блин, без штанов скоро останусь, – пожаловался Ермолов и открыл багажник внедорожника. – Ладно, смотри сюда.
В багажнике лежал уже знакомый карабин «вепрь» двенадцатого калибра и помповое ружье заметно более солидной конструкции.
– Выбирай, что с собой возьмешь, – предложил Шурик. – Новое покупать смысла никакого нет.
– Это что за зверь? – указал я на дробовик.
– «Браунинг» десятого калибра. Реально зверь! И смотри, на ствольную коробку руны нанесены, магией заблокировать не получится. Очень рекомендую. Как от сердца отрываю!
– Все здорово, – поморщился я, – но тяжелый. И «вепрь» тяжелый. Мы ж пешком ходить будем. Это дороги немного подсохли, а в лесах еще снег лежит.
Ермолов озадаченно глянул на меня и спросил:
– И что ты предлагаешь?
– «Сайгу» возьму, которая в сумке была. Она и полегче, и с патронами проблем не будет. Только надо еще магазинов купить.
Шурик кивнул.
– Купим. – И сразу нахмурился. – Но ствол с защитой брать в любом случае придется, мало ли на кого наткнетесь. А это опять лишние траты. Хотя… Я там давно на один револьвер глаз положил, да все повода не было. Пошли!
Оружейный магазин к этому времени уже открылся, но, когда я потянул на себя ручку, дверь не шелохнулась. Ермолов отодвинул меня в сторону и утопил кнопку домофона.
– Не внушаешь ты, Лед, доверия людям, – усмехнулся он.
Почти сразу щелкнул замок, и мы прошли в магазин. Стоявший за прилавком молодой парень улыбнулся Ермолову, а вот при моем появлении явственно напрягся.
– К нам с телохранителями нельзя! – заявил он и развел руками. – Извините, такие правила.
Шурик заржал и толкнул меня в бок.
– Жди на улице! – А потом вальяжно добавил: – Холоп!
– Мы перешли на товарно-денежные отношения? – хмыкнул я в ответ. – Смотри, так не рассчитаешься.
– Деньги под отчет получал? – не остался в долгу Ермолов. – Почему до сих пор не отчитался?
Но поскольку продавец следил за нами со все нарастающей тревогой, Шурик дальше ломать комедию не стал и обратился уже к нему:
– Как вас зовут, извините?
– Дмитрий.
– Так вот, Дмитрий, это не телохранитель, а мой деловой партнер. Младший.
– С фига ли – младший?
– Не суть, – отмахнулся Ермолов. – Нам бы мальчику револьвер подобрать, от магии защищенный.
Продавец немного успокоился и объявил:
– Мы являемся эксклюзивными распространителями револьверов торговых марок «Таурус» и «Ругер». «Таурус» подешевле, все же Бразилия, а «Ругер» подороже.
– Да видел я у вас один…
Ермолов двинулся к витрине с револьверами, а я огляделся по сторонам. Кругом полированное дерево, все стильно и строго. За бронированными стеклами висят винтовки и ружья немаленьких калибров, хватает и револьверов, а вот автоматических пистолетов немного. Ну и амуниции полно. Оружейные ремни, кобуры, страховочные шнуры, разгрузки и подсумки.
Серьезный ассортимент, серьезные цены.
– Вот! Этот! – воскликнул Шурик и прочитал: – «Супер ред хоук». «Аляскин».
– Это «Ругер», – подсказал продавец. – Сорок четвертый калибр, барабан на шесть патронов, длина ствола два с половиной дюйма, поэтому общая длина всего девятнадцать сантиметров. Но, хочу предупредить, кучность в связи с этим не самая лучшая. Резиновые накладки мы заменили деревянными, из северной лиственницы. В зимнее время нанесенные на них руны не дают рукояти замерзнуть.
– А от магической блокировки есть защита? – уточнил Ермолов.
– Разумеется! Револьвер цельностальной и полностью закрыт от внешнего воздействия. Оружие продается с уже подзаряженными защитными заклинаниями.
– Что скажешь? – спросил меня Шурик.
Я пожал плечами и уточнил:
– Кобура есть под него?
– Разумеется!
– Тогда давайте смотреть.
Ермолова здесь точно знали; продавец без всякой опаски отпер витрину и протянул револьвер мне. Я взвесил оружие в руке и вздохнул.
– Килограмм с копейками?
– Почти килограмм и триста грамм, – подтвердил Дмитрий.
Рукоять лежала в руке очень даже неплохо, но я не знал, насколько комфортно будет стрелять столь мощным патроном.
– Потом вернешь, – предупредил Ермолов, который для себя уже все решил.
Продавец вновь забеспокоился.
– А на кого будет оформляться револьвер? Мы должны опломбировать спусковой крючок, если у покупателя нет разрешения на ношение оружия!
– Пломбируйте! – разрешил я, положив револьвер на прилавок.
При разрушении внутри городских стен выполненные из специального сплава пломбы помечали и человека и оружие таким образом, что любой колдун засекал метку с расстояния и в полусотню метров. Да и у дружинников переносные сканеры давненько уже появились. А попасться в Форте с нелегальным стволом – все равно что самому себе смертный приговор подписать. Три года в штрафном отряде на Северной промзоне мало кому удается протянуть.
– Как будете оплачивать покупку? – деловито поинтересовался Дмитрий, доставая пломбу, проволоку и пломбир.
– Чеком, – ответил Ермолов и предупредил: – Патроны еще нужны. С самой тяжелой пулей.
Продавец достал из сейфа желтую пачку с буйволом, сверху шла крупная надпись «Buffalo Bore».
– Пуля весом триста сорок гран, – сообщил он нам. – В пачке двадцать патронов.
– Это сколько в граммах?
– Двадцать два грамма.
Я уважительно покачал головой. «Чешуя дракона» могла отвести пять попаданий, а могла пятую пулю уже и не отвести. Тут как повезет. А барабан, между прочим, на шесть патронов. С другой стороны – еще попасть надо…
– Посчитайте кобуру, – начал перечислять я, – и четыре магазина к «сайге» двенадцатого калибра на восемь патронов. По пачке пулевых, если на десять патронов, то две, и еще с картечью. И вот эту разгрузку тоже заверните.
Ермолов поморщился, но очередными тратами возмущаться не стал.
Ха! Да попробовал бы он только!
Но он все же попробовал. Когда мы покинули магазин, Шурик вздохнул:
– Я на эти деньги полгода мог жить.
– Свистишь, – не поверил я. – И вообще сам на револьвер глаз положил. Я бы дешевый «таурус» взял.
– Охренеть, какой он дешевый…
– А хочешь со мной мотануться? – предложил я тогда. – Как в старые добрые времена? В рейд, а?
Ермолов кисло поглядел на меня и спросил:
– Чего там тебе еще понадобится?
Я выставил перед собой руку и начал загибать пальцы.
– Алхимия. Снаряжение. Деньги.
– Что за снаряжение?
– Фуфайка, теплое белье, носки. Обогреватели, но это скорее алхимия уже. Спальников пару штук. Обеззараживающие таблетки, консервы, что-нибудь для розжига…
Ермолов остановился у машины и обернулся.
– Куда тебе это? Понимаю, зимой…
– Сань, снег в лесу еще не сошел! – напомнил я и вновь предложил: – Или со мной?
Шурик фыркнул и уселся за руль.
– Ладно, погнали…
2
Первым делом поехали на Торговый угол. Там Ермолов свернул с Красного проспекта к переливавшейся кислотными цветами витрине магазина «Алхимия & Жизнь» и остановился, но только мы выбрались из машины, к внедорожнику тут же подошел один из цеховиков.
– Проезжайте! – распорядился охранник в серой куртке и свободного покроя брюках. – Парковка дальше!
– Да иди ты на хер! – послал его пребывавший отнюдь не в лучшем расположении духа Шурик, захлопнул дверцу и запер ее на ключ.
Цеховик на миг опешил от неожиданности, потом махнул рукой напарнику, но сразу пронзительно свистнул куривший у служебной «газели» дружинник. Цеховики обернулись, и сержант покачал головой. То ли знал начальника погранслужбы в лицо, то ли успел пробить номера внедорожника по базе.
Шурик поднялся на крыльцо магазина, я двинулся следом и спросил:
– Как скоро все будут знать, что ты с каким-то чуваком по Форту катаешься?
– Плевать! Ты же завтра свалишь, так?
Ермолов распахнул дверь и первым прошел в магазин.
– До завтра еще дожить надо, – вздохнул я, проходя вслед за ним.
Охранник с эмблемой Цеха на куртке при нашем появлении и бровью не повел, хотя точно наблюдал перепалку в окно – изнутри витрина оказалась абсолютно прозрачной, расползавшиеся по ней цветные пятна были видны только с улицы.
– Что-то подсказать? – подошла продавец-консультант – худощавая тетенька средних лет.
Ермолов взглянул на меня и вздохнул.
– Давай сам, – предложил он и отошел к окну.
– С патронов начнем, – решил я. – Двенадцатый калибр интересует.
– Пройдемте в оружейный зал, – пригласила меня продавец. – Мы специализируемся на боеприпасах именно к гладкоствольному оружию…
Оружейный зал с моего последнего посещения заметно расширился, а вот непосредственно оружия в нем стало куда меньше. Лишь на одной из витрин были развешены вертикальные двустволки и помповые ружья, отличавшиеся в основном длиной стволов. Первые были богато отделаны резьбой и чеканкой, вторые раскрашивал зимний камуфляж. Там же выставили гладкоствольную «сайгу» и несколько блочных луков и арбалетов.
Все остальные стеллажи были отведены под боеприпасы. Зловещего вида наконечники для стрел и арбалетные болты меня не заинтересовали, но и от вида многочисленных патронов двенадцатого калибра просто зарябило в глазах.
– Вот каталог, – протянула продавец брошюру. – Или интересует что-то конкретное?
– Интересует, – подтвердил я, – но лучше для начала каталог посмотрю.
И оказался прав. В отличие от витрин, где многие патроны имели одинаковые алхимические свойствами и различались лишь навесками пороха и номерами дроби, в каталоге все оказалось структурировано предельно просто и понятно. Нужные боеприпасы я отыскал почти сразу.
Посеребренная картечь, зажигательная дробь, осветительные заряды.
Больше я покупать ничего не собирался, но очень быстро это свое мнение переменил.
Разъедающий плоть реагент разработали специально против нежити, кварцевая дробь разрушала энергетические структуры призраков, а хрустальная крошка хоть и была эффективна лишь на короткой дистанции, зато проходила через защитное поле отводящих пули амулетов. Свинцовая болванка в полсотни граммов тоже проходила, но после такой плюхи с человеком уже было не поговорить, а вот хрустальная крошка позиционировалась как боеприпас условно-нелетальный.
Памятуя о том, что боезапас придется тащить на собственном горбу, я старался ограничивать себя, но особо в этом не преуспел. За две сотни патронов получилось точно.
Под конец, когда уже собрался возвращаться к Ермолову, взгляд зацепился за стеклянный шкаф, где на полках стояли алюминиевые цилиндры размером чуть больше футляра для сигар. Каждый окольцовывали разноцветные пластиковые ленты, а на стекле красовалась наклейка: «Муляжи».
– А это что? – поинтересовался я.
– Одноразовые пусковые устройства, – сообщила продавец, протягивая новую брошюру. – В Форте оборот этих спецсредств запрещен, в случае покупки они доставляются в пункт выдачи заказов за городскими воротами.
– На Торговом пятаке?
– Да.
Я полистал каталог и решил, что Шурик меня точно убьет. Но все же не удержался и заказал четыре «Ультрафиолета», по два «Пульсара» и «Факела», а на самый крайний случай взял «Серпантин». Но зато оставил в заказе только пять патронов с кварцевой картечью – ракетница с «Ультрафиолетом» своим излучением поражала не только нечисть, но и большинство бестелесных тварей.
«Факел» просто долго и ярко горел, освещая все вокруг, а «Пульсар» ставил мощные помехи для ведьм и колдунов. Если верить рекламному буклету, вероятность провалить заклинание увеличивалась пропорционально требуемому для его наложения времени, но также были определенные шансы сбить короткие боевые чары. «Серпантин» же на какое-то время искажал внутреннее зрение; понадобится сделать ноги от ведьм – самое оно.
Заодно заказал четыре зажигательных гранаты и столько же осветительных зарядов. Просто так, на всякий случай.
В отделе с бытовой алхимией я взял рулон алхимического обогревателя и попросил заранее нарезать его на стандартные для пеноковриков размеры. Еще предложили наборы для походной сигнализации, но отказался – когда в компании сразу две ведьмы, незамеченным к лагерю никому не подобраться. Под конец набрал разных полезных мелочей и пошел сдаваться Шурику. Тот глянул на список, оценил строчку «Итого» и с обреченным вздохом полез за чековой книжкой.
Удивительная выдержка у человека – даже не сказал ничего. Я бы точно не смог промолчать. Впрочем, у меня уровень доходов все же немного иной.
Пока Шурик расплачивался, я встал у окна и выглянул на улицу. Перекресток с высокого первого этажа просматривался просто превосходно, ничего подозрительного заметить не удалось. Все как всегда.
– Держи, – протянул Ермолов мне квитанцию. – Тебе еще заказ получать.
Я убрал квиток в карман, взял пакет с патронами и последовал за приятелем на улицу.
– В «Сером Святом» надо что-нибудь? – указал Шурик на магазин напротив.
Это заведение специализировалось на всяческих амулетах и артефактах, поэтому я покачал головой.
– Нет, все есть.
Сколь бы хорошо ни были экранированы амулеты, определенную наводку они давали, а мне хотелось оставаться как можно более незаметным для внутреннего зрения колдунов. «Чешуя дракона», «хлопок» и «дырокол» – остальное будет уже лишним.
Мы погрузились в машину, и Ермолов спросил:
– Ну что, за снаряжением?
– Поехали, – кивнул я.
Подбирать снаряжение Шурик отвез меня в «Арсенал». Только не в городской арсенал, а в одноименный магазинчик неподалеку. Некогда его открыли отставные дружинники и сотрудники разорившегося «Булата», но чисто оружием они торговали недолго; очень быстро основной доход им начала приносить продажа амуниции и сопутствующих товаров.
Термос, три вместительных рюкзака и один поменьше – так называемый «трехдневный», термобелье, два спальника, пять пар носков, пеноковрики, обеззараживающие таблетки, большая аптечка и несколько индивидуальных пакетов, сапоги, котелок и много еще чего по мелочи, вроде алхимических запалов и сухого пайка, обошлись по сравнению с походом в «Алхимию & Жизнь» не так уж дорого, но Шурика это нисколько не утешило.
– Сплошное разорение! – проворчал он, выписывая очередной чек.
– Ну-ка, подожди! – заинтересовался я темно-серой фуфайкой с кожаными вставками на локтях.
– Куда она тебе? – охнул Ермолов. – Лето на дворе!
– Весна вообще-то, – ответил я, снимая фуфайку с вешалки. – Ты хоть представляешь, как по ночам в лесу от земли холодом тянет?
– Покупай что хочешь!
А вот продавец – невысокий дядька, пузатый и усатый, мой выбор поддержал.
– Отличная штука на межсезонье! – сообщил он. – И на лето такие тоже берут. Для зимы слишком легкая модель, а с мая по сентябрь – то, что надо!
– Модель! – покачал головой Ермолов. – Лед, тебе дизайнерскую фуфайку втюхивают! Бежим отсюда!
Пузан усмехнулся в усы и провел по рукаву.
– Нейтральная алхимическая пропитка, – начал перечислять он достоинства одежды, – не горит и не промокает. Эффект «псевдохамелеон». Внутри кроме утеплителя многослойный кевлар мелкого плетения. Ножом не проткнуть, если только шилом. Не прокусить, да и от когтей защитит. Дробь, пули из «макарова», нагана и ТТ уверенно держит. «Свинцовые осы» тоже. Люгеровскую девятку и картечь – только если не в упор. Что мощнее – уже разве что на излете.
– Ну да, – хмыкнул Шурик. – Пластин-то нет.
– Кстати, есть! – расплылся в улыбке продавец. – Стальные пластины в области сердца и левой лопатки. Вдоль позвоночника идет дополнительный жгут кевлара, смягчит удар, если дрыном по хребту протянут. Да и сабля не всякая возьмет.
– Пластины только у сердца? – уточнил я, снимая куртку.
– Иначе слишком вес большой будет. Мы ж, чай, не Братство какое, – пояснил пузан. – А если не в сердце прилетит, всегда есть шанс лекарство вколоть.
– Тоже верно, – согласился я и надел фуфайку, но та оказалась узковата в плечах. Пришлось взять на размер больше, эта пришлась впору.
Что интересно, фуфайка застегивалась с запахом, и, по сути, спереди защита была двойной, но при этом движений одежда особо не стесняла. Судя по всему, кевлар добавили вместо одного из слоев утеплителя.
– Ну как? – поинтересовался продавец.
– Берем! – решил я.
– Тьфу на тебя, – выругался Ермолов. – Ну и ходи как дурак летом в ватнике!
– Такое вот хреновое у нас лето! – немедленно припомнил пузан древний анекдот.
Я снял фуфайку, свернул ее и сунул под мышку. В свободную руку взял рюкзак, Ермолову пришлось брать два оставшихся.
– Будто в рейд на Север выдвигаешься, – проворчал он, запихивая их в машину.
– Геморрой обострился, что ли? – спросил я. – Чего ворчишь, как старый дед?
– Да сердце давит чего-то. Завтра к своим на недельку в Волчий лог рвану. Пережду.
– Имей в виду, ты меня завтра на Торговый пятак везешь.
– Да это понятно, – вздохнул Ермолов, заводя двигатель. – Сейчас какие планы?
– Никаких вроде. В начале девятого к стадиону подтягивайся. В кабак для уников. Напалм подойдет, дела обсудим.
Внедорожник тронулся с места, Ермолов покачал головой.
– Не станут ведьмы нас кидать. И даже если попытаются договор пересмотреть – они вот у нас где, – показал он мне стиснутый кулак. – Не смогут поставки товаров наладить. А тебя трогать – им вообще никакого резона нет при любом раскладе.
Аргументы Шурик привел железобетонные, но они меня не убедили.
– Одному по лесам шастать – так себе идея, не находишь? Сейчас с исчадиями Стужи проблем быть не должно, да только окна все больше в дурных местах расположены. Там и нечисти хватает и всяких тварей немало. Без нормальной огневой поддержки соваться – себе дороже выйдет. Напалм для ближнего боя, Верка со своей снайперской винтовкой среднюю и дальнюю дистанции закроет.
– А гимназист?
– Гимназиста с собой брать не собираюсь. Просто проконсультируюсь.
– На предмет?
– Если при блокировке окон окажутся перекрыты энергетические потоки, нам это потом аукнется. А мы на перспективу работаем, так?
– Какого черта ты вообще к этим потокам прицепился?
– Были прецеденты, – уклонился я от прямого ответа, не став посвящать Шурика в обстоятельства своего последнего провала в Приграничье.
– Накладно это все, – поморщился Ермолов. – Да и левых людей лучше не привлекать.
– Без колдуна никак не обойтись, – отрезал я.
– Хрен с тобой, – отмахнулся Шурик. – Ну что, обедать?
– Поехали.
3
К городскому стадиону я пришел в половине восьмого. Просто решил заранее оглядеться на месте. Ясно, что возможное наблюдение обнаружить практически нереально, слишком уж место оживленное, но мало ли. Вдруг лицо знакомое замечу.
Центр спортивной жизни Форта, как ни странно, совсем не выглядел ни заброшенным, ни даже обветшалым. С арены доносились крики и пронзительные свистки, а на парковке помимо десятка автомобилей дожидались клиентов несколько извозчиков.
С другой стороны, оно и понятно – ни Интернета, ни телевидения в Форте не было, поэтому на все мало-мальски значимые матчи собирались полные трибуны болельщиков. Билеты на финал первенства по хоккею, футболу, боксу или боям без правил продавались втридорога, а на ставках деньги и вовсе делались просто колоссальные. Заправлявшим тут букмекерам меньше всего требовались проблемы с Городским советом, вот они и не скупились на поддержание спортивного сооружения в надлежащем виде. Да и тренажерные залы и бойцовские секции давно работали на самоокупаемости.
Большую часть подтрибунных помещений занимали питейные заведения, где после состязаний спускали бар болельщики, но бар «Стадион» обычная публика обходила стороной. В нем собирались уники – люди, которые в результате неведомых мутаций получили узкоспециализированные сверхъестественные способности. Раньше прибежищем телепатов, пиромантов, ясновидящих и прочей экстрасенсорной братии был «Западный полюс» в «Кишке», но после смены собственника уникам там стали не рады.
Напалма я приметил издали. Долговязый пиромант шагал по тротуару в своем неизменном кожаном одеянии и дымил папиросой. Воздух вокруг него слегка дрожал и колыхался, словно над раскаленным летним зноем асфальтом.
Я подпустил его поближе и вышел из тени.
– Тьфу ты! – выругался Напалм. – Будто чертик из табакерки!
– Куда идем мы с Пятачком? – усмехнулся я.
– В кабак, конечно! – ответил пиромант.
Я не понял, процитировал он группу «Кино» намеренно или просто к слову пришлось, поэтому молча указал на стальную дверь бара, массивную и глухую. Ни ручки, ни звонка там не было. И вывески не было тоже. «Стадион» позиционировался как заведение исключительно для своих.
Напалм приложил к железному листу ладонь, и дверь плавно ушла в сторону. Пиромант первым шагнул через порог; я прошел следом и с интересом оглядел небольшую комнатушку, сплошь выкрашенную в черно-белую клетку. Квадраты расползались по стенам, полу и даже потолку, в одном из углов они растягивались в ромбы, что создавало ощущение искривленного пространства. У меня даже зарябило в глазах.
– Это ваш гость? – спросил встретивший нас вышибала, весь синий из-за татуировок. Впрочем – нет. Я пригляделся и понял, что синим цветом кожу красили кровеносные сосуды.
Пиромант замялся, глянув на меня с явственным сомнением.
– Это член клуба, – ответил тогда я, стягивая с лысины вязаную шапочку. – Я Лоцмана живым видел!
Напалм с тяжелым вздохом подтвердил:
– Он видел.
И то ли пиромант был здесь в авторитете, то ли охранник обладал неким хитрым паранормальным талантом, но препятствовать он нам не стал и указал на следующую дверь. Та была стилизована под люк подводной лодки, на месте иллюминатора располагался аквариум, там плавали мелкие серебристые рыбешки.
Казалось, только повернешь ручку – и тебя немедленно захлестнет бурный поток, но, разумеется, когда Напалм открыл дверь, ничего такого не произошло. Пиромант спокойно прошел в просторное полутемное помещение, а я обернулся и предупредил вышибалу:
– Сейчас Александр Ермолов подойдет, так вот он – гость.
– Для этого он должен быть в списке.
– Некоторые люди есть во всех списках, – усмехнулся я и поспешил вслед за Напалмом.
– Вот ты простой как три копейки! – возмутился пиромант, забираясь на высокий стул у стойки бара.
Я уселся рядом и спросил:
– Думаешь, лучше будет, если Ермолов поставит на уши Селина? Он может.
Напалм потер длинный тонкий нос и отвернулся. Я хмыкнул и с интересом огляделся по сторонам.
В «Западном полюсе» упор делали на игры с иллюзорным искривлением пространства, здесь же все было совсем по-другому. Дизайнеры постарались создать впечатление, будто мы находимся на затонувшей подводной лодке, только не реальной, с тесными отсеками и низкими потолками, а на роскошном подобии пассажирского лайнера. В свете люстр сверкала надраенная до блеска медь, всюду тянулись непонятные трубы и вентили, в стенах зияли рваные пробоины, а за ними плавали рыбы и скрывались среди ржавых обломков осьминоги. Откуда-то доносились отголоски музыки, но через двери проникали только басы, мелодию разобрать не удалось.
– Что будете заказывать? – подошел к нам бармен – молодой парень, весь в затейливом пирсинге. Между металлических бусин время от времени проскальзывали электрические разряды.
– Безалкогольный «Созерцатель», – ответил Напалм, снял кожаную кепку и положил рядом с собой.
– На коктейли подсел? – усмехнулся я, а когда бармен выставил пироманту высокий бокал с многослойным напитком, попросил: – Выморжень, будьте добры.
– Шот или лонг?
– Классический.
Бармен достал из холодильника непрозрачную бутылку, наполнил рубиновой жидкостью рюмку и передвинул мне.
Я опрокинул в себя холодный напиток, и в живот будто провалился кусок льда, но уже миг спустя вверх по позвоночнику пробежала волна огня, приятно заломило темечко. И все же со вкусом что-то было не так.
– На соке снежных ягод экономите? – предположил я, отодвигая рюмку обратно.
Бармен смутился и, понизив голос, сообщил:
– У нас нет лицензии на приготовление продуктов питания из снежных ягод.
– А у кого есть?
– У любой столовки в Черном квадрате, – усмехнулся Напалм.
– Логично. Уродам хуже точно не будет.
– Измененным, – поправил меня бармен.
– В политику не лезу, – отрезал я и попросил: – Еще рюмку.
– Возможно, в ближайшее время начнутся поставки спирта из снежной ягоды, и мы вернемся к оригинальному рецепту, а пока только так. Проверка за проверкой идет…
Я махнул рукой, прерывая оправдания, выпил вторую стопку и шумно выдохнул.
– Неплохо!
– Кто платит? – спросил Напалм, соскальзывая со стула с бокалом в руке.
– Ермолов, – объявил я. – Теперь понимаешь, почему так важно, чтобы его пропустили?
Пиромант фыркнул и толкнул массивную дверь. Та легко ушла в сторону, и мы прошли в соседний зал – сплошь заставленный столами и с полукруглой сценой. Пробоин в стенах здесь не было, только иллюминаторы, а вот в потолке прорех хватало с избытком. У меня даже сложилось впечатление, что над всем помещением расположен единый аквариум, – уж больно солидные тени сновали над нашими головами.
– А почему «Стадион»? – поинтересовался я причиной, побудившей дать клубу столь неподходящее название.
– Чтоб никто не догадался, – буркнул пиромант и уселся за один из свободных столов.
Музыкальный проигрыш закончился, на сцене замелькали тени, начал подниматься белый дым, и в этом дыму вдруг возникла фигура парня в черной футболке, армейских штанах и высоких ботинках. Точнее – не сама фигура, а ее голографическое изображение.
Лоцман.
Дурные мысли будто вбитый в голову гвоздь,
Пиво не берет, становится комом в горле как кость,
Курить давно бросил, качаюсь, здоровья немерено,
Казалось бы, живешь и живи, коли судьбой так отмерено.
А вот хрен там!
Резкий речитатив исполнителя мурашками пробежался по спине, финальная фраза – четкая и размеренная – уколола под сердце, и я потянул Напалма из-за стола.
– Пойдем в другой зал!
На работу впотьмах, домой уже затемно,
С неба то дождь, то снег, погода – говно, не радует,
Днем гложет тоска, ночью давит бессонница,
Кругом друзья, а в душе натянутым нервом звенит одиночество.
Достало!
Напалм удивленно посмотрел на меня и спросил:
– А что такое?
– В тишине поговорим. И так голова болит.
Но дело было вовсе не в мигрени. Просто я действительно видел Лоцмана еще живым, и не могу сказать, что воспоминания об этом были хоть сколько-нибудь приятными.
Смотрю на других, никто особо не парится,
И только я с ножом на кармане в ожидании палева,
Что к чему – не пойму, совесть как лед чиста,
Какой еще, на хрен, кризис среднего возраста?!
Я ж еще молодой…
Напалм покачал головой, поднялся из-за стола и двинулся в следующий зал. Судя по мягким сиденьям вдоль стен и доносившейся из динамиков медитативной музыке, это была зона для релаксации. Всю боковую стену занимал аквариум, там же на гнутых ножках стояли пепельницы. Приглушенно гудели вытяжки, но они не справлялись с нагрузкой, и, судя по запаху, курили здесь точно не табак.
Я развалился на сиденье, вытянул ноги и спросил:
– Так что скажешь насчет работы?
– Ермолов к ней каким боком отношение имеет?
Кроме нас, в помещении никого не было, поэтому я ответил, как есть:
– Он платит.
Напалм задумчиво потянул коктейль через трубочку и уточнил:
– В курсе, что его отстранили?
– В курсе.
– Не смущает?
– К тем делам это никакого отношения не имеет.
Пиромант оторвался коктейля и покачал головой.
– Дела тут вообще ни при чем. Просто Ермолов сидел на двух стульях да еще свою игру вести пытался, вот и влип.
Я отмахнулся:
– Забей! Работа у вас будет не бей лежачего. Придете заранее, займете позицию. Если что-то пойдет не так, прикроете. Дружину попросят не вмешиваться, но о вас, кроме меня, никто не знает.
Напалм поморщился:
– Тоже мне аргумент.
– Ты пойми…
– Я все понимаю, когда вынимаю! – резко перебил пиромант. – Но мне еще жить тут и детей растить!
– Задрал ныть! – не выдержал я. – Для тебя полтонны не деньги? Отлично, найму тех, для кого это деньги.
Напалм шумно засопел и потянул коктейль.
– Кто будет с другой стороны?
– Бандиты.
– Ладно, – вздохнул пиромант, – аванс принес?
Я отчитал двести пятьдесят рублей империалами и червонцами и ссыпал монеты в костлявую ладонь Напалма.
– Рассказывай, – проворчал он. – Куда, когда…
Я начал вводить его в курс дела, но почти сразу распахнулась дверь, и в помещение для релаксации вошел Ермолов. Вслед за ним на высоких шпильках вышагивала стройная официантка, рядом с которой сами по себе парили в воздухе две литровые кружки пива.
– Благодарю, красавица, – улыбнулся ей Шурик, ухватил кружки и протянул мне с темным пивом, а со светлым оставил себе.
– Да не стоит, пожалуй, – отказался я.
– Лед, ты с дуба рухнул? Это ключевское!
– Серьезно? – Я принял кружку, сделал глоток и покачал головой.
Действительно, тот самый вкус. Не могу сказать, что нечто сверхъестественное, тут скорее в полузабытых воспоминаниях дело.
– Пиво сюда пришли пить? – одернул нас Напалм и отдал официантке пустой бокал, а когда та скрылась за дверью, достал из кармана мятую пачку папирос.
Ермолов убрал кружку на подставку и вытащил карту Форта. Развернул ее на сиденье и ткнул куда-то в северо-восточный угол.
– Это территория ответственности Восточного участка, нам нужен институт сельхозмашиностроения. Вот он.
Напалм присмотрелся и кивнул.
– И что там?
– По оперативным данным, встречи проводятся вот в этом производственном корпусе. Остекление отсутствует, внутренних перегородок нет. Полностью простреливается из этого здания и вот отсюда. Лучше всего размещаться на третьем-четвертом этажах.
– Разберемся.
– Въезд на территорию один, – продолжил инструктаж Ермолов. – Перед встречей его перегораживают. Но помимо этого есть множество ходов в заборе, плюс частично сохранились подземные коммуникации. И наверняка будет наблюдательный пункт в корпусе напротив ворот. Вот смотри…
Шурик протянул Напалму свой чарофон, тот пролистал фотографии и предупредил:
– Оба направления закрыть не получится.
– И не надо. Главное, меня прикройте, – заявил я, глотнул пива и спросил: – Лазерный целеуказатель есть у вас?
– Нужен?
– Пригодится.
– Найдем, – решил Напалм. – Уходить как будем?
– Если без стрельбы обойдется, каждый сам по себе.
– А если не обойдется?
Вопрос пироманта поставил меня в тупик, и я посмотрел на Ермолова.
Тот выругался и махнул рукой.
– Подстрахую. «Форд» из сервиса забрал, буду на нем.
Мы еще обсудили детали, связь и условные сигналы, потом Напалм начал собираться, но вспомнил о моей просьбе и посмотрел на часы.
– Сейчас Антон Василенко подойдет.
– Это кто? – не понял я.
– Просил с гимназистом свести? – напомнил пиромант. – Василенко на пространственных аномалиях собаку съел и неболтливый. Гадес его привлекал пару раз и остался доволен.
– Гадес и доволен? – усмехнулся я. – Чудеса, да и только!
– Пустят его сюда? – спросил Ермолов.
– Пустят. Он тут свой.
– Ты погоди уходить, – остановил я Напалма. – Есть возможность быстро заработать. Интересует?
Пиромант поморщился:
– Рожайте короче!
– Хамишь, парниша, – улыбнулся Ермолов, и улыбнулся недобро.
Напалм прищурился, но в бутылку лезть не стал и попросил уже не столь резко:
– Излагайте.
– Работа на природе. Ориентировочно на неделю. Будете просто прикрывать меня.
– Будете? – вскинулся пиромант. – Сразу нет. Вера не участвует. Детей не на кого оставить.
– Да ладно…
– Не ладно! – отрезал Напалм. – У нас уговор, в серьезных делах оба сразу не участвуем.
– Еще и застраховались, поди? – предположил Ермолов.
– Да толку с той страховки! – отмахнулся пиромант. – Давайте к делу. Кто идет?
– Помимо меня две ведьмы, четверо наемников и я.
– И так приличный сарафан собрали, я зачем?
Я пожал плечами, отпил пива и ответил предельно честно:
– С тобой я работал, с ними нет. Возможны проблемы. Плюс шататься придется по лесу.
– Осложнения?
– Маловероятны, – быстро сказал Ермолов. – Надо пройти десять-двенадцать точек вдоль Границы. Несложно, но места там дурные.
– Что за точки?
– Окна, – пояснил я.
– Предполагаемые окна, – поправил меня Шурик. – Есть оперативная информация, мы хотим ее проверить.
– Неофициально?
– Да. И болтать об этом не стоит. Если получится разметить окна, мы постепенно переведем весь трафик на себя.
– А они бесхозные?
– Нет, но северореченские дельцы не помешают. Сейчас не сезон из-за весенней распутицы, и даже если вдруг сунутся, на границе их завернут.
– Звучит как два пальца об асфальт, – поморщился Напалм, – а потом начнутся проблемы. – Он вздохнул и спросил: – Сколько платите?
– Сто рублей золотом в день авансом за всю неделю. Провозитесь больше – доплата по факту. Плюсом страховка и лечение.
– За следующие дни по сто пятьдесят, – выставил условие пиромант. – На неделю меня точно отпустят, но не дольше. Могут быть проблемы.
Ермолов пожал плечами:
– Хорошо.
– И еще один момент. – Напалм взглядом зажег папиросу, сунул ее в рот и пыхнул дымом. – Так понял, вы работаете с ведьмами, а у меня к ним один шкурный момент имеется. Замолвите словечко?
– Что такое? – насторожился Ермолов.
– Они начинают потихоньку восстанавливать район. Малоэтажная застройка, охраняемая территория, инфраструктура. Планировки хорошие.
– Жилищный вопрос решил улучшить? – догадался я.
Напалм меня будто не услышал.
– На первоначальный взнос у нас деньги есть, но рассрочку дают только под гарантии или поручительства.
– А Гадес тебя лесом послал?
– Лед, не сыпь мне сахер на хер! Если бы Гадес подключился, я б с вами даже разговаривать не стал.
– Удачно получилось, – усмехнулся Шурик. – Вещички готовь, завтра в час на Торговом пятаке.
– А с рассрочкой что?
– Все будет, – пообещал Ермолов и допил пиво. – Завтра отработаем с утра и все решим. Заодно и аванс выдам. С собой денег нет. Только смотри – никому ни слова. Тут весь смысл все втихую сделать. Не хватало еще от конкурентов с боем отбиваться.
– Не так много кондукторов осталось, – покачал головой пиромант.
И тут с ним было не поспорить – без кондукторов все наши окна будут непредсказуемой пространственной аномалией, абсолютно бесполезной с точки зрения организации транспортного сообщения с реальным миром. Но Шурика это замечание нисколько не смутило.
– Дело наживное, – отмахнулся он, поднимаясь на ноги. – Где этот колдун?
– В баре, наверное, сидит, – пожал плечами Напалм.
– Так идем! Короче!
Ермолов первым двинулся на выход, а пиромант придержал меня и спросил:
– Тебе для этого гимназист понадобился – окна искать? Это ведь не так просто! Они фонить начинают только ближе к открытию, а с какой периодичностью открываются – предсказать невозможно. Мы так месяц в лесах проторчать можем!
– Поиск окон на мне с ведьмами. Есть варианты. А с гимназистом я просто поговорю.
– Ты – и просто? Заливай больше!
Мы вышли в переполненный зал, и стало ясно, почему за все это время никто ни разу не зашел в комнату для релаксации. На сцене танцевали стриптиз. Длинноногая красотка куталась в тени, которые трепетали вокруг обнаженного тела, то расползаясь в подобие монашеского балахона, то усыхая до размеров фривольного платьица. Танцовщица пока еще дразнила зал, заводя зрителей не откровенной наготой, а лишь намеком на оную. И ей это вполне удавалось – один из поклонников даже завис в воздухе сбоку от сцены, наслаждаясь зрелищем.
Напалм замедлил шаг, тогда я ухватил его за рукав плаща и потянул за собой.
– Все Верке расскажу.
– Она меня убьет и с тобой никто поедет, – парировал пиромант.
Мы вышли в бар; гимназист уже сидел за стойкой и пил пиво. Был он высоким и светловолосым. Короткая кожаная куртка свисала с соседнего стула, а вот перчатку колдун почему-то снял только одну – левую. На правой руке зачем-то оставил.
– Антон, привет! – поздоровался с ним пиромант.
– Привет, Напалм, – ответил гимназист на приветствие и отодвинул пустую кружку.
– Александр, – представился Ермолов, протягивая руку.
Колдун ответил на рукопожатие, не снимая перчатки, и стало ясно, что дело не только в дурацкой моде. Все же нарушение неписаного этикета, как ни посмотри.
– Лед, – представился и я. – Напалм предупредил, о чем пойдет речь?
– Предупредил, – кивнул Василенко, – но я не совсем понял, что именно от меня требуется.
– Нужно какое-то время отслеживать колебания магических полей в определенных зонах на некотором удалении. Это реально?
– Есть комплекс «Стоглаз» – работает на расстоянии до пяти километров. Либо можно взять автономные датчики, при выходе интенсивности излучения из заданных параметров они отправят сигнал на приемник. Дальность связи до тридцати километров.
– Вот! – прищелкнул я пальцами. – Этот вариант подходит.
– Дорого обойдется? – спросил Ермолов.
– Одноразовые датчики идут по червонцу за штуку, приемник покупать не надо, возьмете в аренду. В принципе, могу дать свой аппарат всего за пять рублей в день. Залог семьдесят рублей.
– Сколько мы должны за консультацию? – полез Шурик за кошельком.
– Если возьмете больше десяти датчиков, то нисколько.
– Пятнадцать возьмем.
– Серьезно! – усмехнулся гимназист. – Обычно их берут в рейды и выставляют экстремальные значения, чтобы срабатывали реже. Они одноразовые.
– Приближение магических бурь отслеживают? – догадался я.
– Именно.
Напалм посмотрел на часы и засобирался.
– Я вам не нужен больше? – спросил он, забросив в рот сразу несколько пластинок жевательной резинки.
– Вали! – отпустил я пироманта, допил пиво и задумчиво посмотрел на пустую кружку. Но – нет, хватит на сегодня. Работать с утра.
Ермолов договорился с гимназистом о завтрашней встрече, и мы вышли на улицу. К этому времени окончательно стемнело; Антон Василенко попрощался с нами и зашагал в сторону Гимназии.
– Зачем тебе понадобились датчики? – спросил Шурик, когда мы забрались в салон внедорожника.
– Смущает идея валькирий закрыть окна, – сознался я. – Как бы чего не вышло.
– А что может пойти не так?
– Все что угодно, Саня. Все что угодно…
4
К утру подморозило, под начищенными ботинками хрустели тронутые ледком лужи, дыхание вырывалось изо рта легкими облачками пара.
С закинутым на плечо ремнем спортивной сумки я шагал к гаражно-строительному кооперативу напрямик через дворы. Заранее надевать служебный комбинезон СЭС не стал, дабы не смущать работников автосервиса. Все же грузовик Душмана; мало ли кому стуканут? Потом переоденусь.
«Сайгу» и вовсе оставил дома. Вместо нее сунул в карман куртки китайский кольт – без глушителя его работа никаких нареканий не вызывала. А если заявлюсь к Душману с карабином, точно не так поймут. Огнестрельное оружие в Форте уголовники по пустякам не носят; берут, только когда без стрельбы никак не обойтись.
Ворота автосервиса уже были открыты, в гаражном боксе пронзительно визжала болгарка. Охранник узнал меня и вышел из своей будки; я покачал вытащенными из кармана ключами и направился к «бычку».
– Забираешь? – спросил парень.
– Ага. Предупредили?
– Езжай.
Отперев мятую и плохо выправленную дверцу, я уселся за руль, кинул сумку на сиденье и завел двигатель. А потом какое-то время просто сидел, прислушиваясь к его приглушенному бормотанию. Честно говоря, собирался с мыслями. Особым опытом управления автотранспортом похвастаться не мог, да и габариты грузовика не чувствовал совершенно. Только бы не въехать ни во что…
Решившись, я включил заднюю передачу и попытался тронуться с места. «Бычок» дернулся и немедленно заглох. Вторая попытка завершилась так же, и ко мне уже двинулся охранник, но тут наконец удалось завершить маневр и развернуться.
Парень быстро посторонился; грузовик подъехал к воротам и почти вывернул на улицу, когда в очередной раз заглох двигатель. Я выругался, рывком тронулся с места и медленно-медленно покатил вдоль обочины дороги. Мог бы и ускориться – забытые навыки понемногу возвращались, но приходилось высматривать грузчиков. Да и выбоин на дороге хватало; руль в руках так и дергался.
Кузьма, Жук и Маньяк ждали у поворота на Красный. При виде курившей на тротуаре троицы у меня буквально отлегло от сердца. Мало того что не проспали, так еще и довольно приличные синие спецовки где-то раздобыть умудрились. Потрепанные малость, но так даже лучше, чем в новеньких комбинезонах на склад конфиската заявиться.
Я остановился и распахнул дверцу.
– Кто за водителя?
– Я! – отозвался Кузьма, последний раз затянулся и кинул окурок под ноги.
– Закрывай остальных.
У Жука вырвался горестный вздох; им с Маньяком выпало лезть в кузов. Пока Кузьма возился со створками, я достал комбинезон и натянул его прямо поверх одежды, только пришлось снять и убрать в сумку кожаную куртку.
– Готово! – объявил Кузьма.
Я устроился на пассажирском месте и положил сумку на колени, а здоровяк, шумно отдуваясь, забрался на сиденье и не без труда, но все же уместил свое пузо за рулем.
– Куда ехать? – спросил он после этого.
– Давай на поворот к Юго-Восточным воротам.
Кузьма уверенно тронулся с места, повернул на Красный проспект и предупредил:
– За выезд из города придется доплатить.
– Все в Форте, – ответил я.
На перекрестке грузовик медленно переехал через трамвайные пути и повернул на Южный бульвар. Вел машину Кузьма уверенно и спокойно, будто только этим последние годы и занимался.
– Уходим направо? – спросил он перед поворотом на пропускной пункт.
– Прямо, – ответил я.
Кузьма посмотрел на «дом с балконами», перевел взгляд на меня и выдал:
– Охренел, лысый?
Во дворах за штаб-квартирой погранслужбы располагался склад конфискованных таможней товаров, и Кузьма сразу сообразил, куда именно мы направляемся.
– Документы в порядке, – напомнил я.
– В жопу себе документы засунь! – разозлился Кузьма. – Трубочкой сверни и утрамбуй! Нам же потом яйца за такие фокусы оторвут!
– А ты думал, мы на детский утренник калымить едем? – не выдержал я. – С каких пор деньги с неба падать стали?
– Всему предел есть!
– Я предлагаю со стволами наперевес внутрь вломиться? Повторяю: с документами полный порядок. Примем груз на утилизацию, а что там с ним дальше будет – никого не волнует.
Кузьма напряженно засопел, но быковать бросил. Грузовик проехал перекресток и затрясся на разбитой подъездной дороге. Штаб-квартира погранслужбы осталась позади, после нее потянулся высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху.
– Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… – начал тихонько напевать себе под нос Кузьма, повернул к железным воротам и остановил «бычка» на подъездной дорожке.
Я распахнул дверцу и выбрался из кабины с документами в руках. Мелькнула мысль выдернуть ключи из замка зажигания и забрать их с собой, но решил не доводить ситуацию до абсурда.
Что там Кузьма насчет оторванных яиц говорил? Смоется – найду и без анестезии откручу.
Сбоку от ворот располагалась проходная, я зашел внутрь и просунул под бронестекло документы об отпуске товара на реализацию, заявку, путевой лист и служебное удостоверение.
Караульный посветил на бумаги странного вида лампой, и печати загорелись ярко-синим цветом. Потом он раскрыл удостоверение, проверил алхимический чип и вернул мне «корочки».
– Заезжайте!
Я вышел на улицу и забрался в кабину.
– Ну? – хмуро глянул на меня Кузьма.
Вместо ответа я указал на дрогнувшие створки ворот.
«Бычок» проехал на территорию комплекса и сразу уперся в перегородившую проезд цепь.
– Чего еще? – забеспокоился водитель.
– Нормально все. – Я выбрался из кабины, обошел машину и открыл кузов. – На выход, – скомандовал Жуку и Маньяку.
Те спрыгнули на землю, тогда караульный заглянул в кузов и отошел к проходной.
– Саныч! – прокуренным голосом окликнул он дежурного. – У тебя сколько человек в путевке? Здесь четверо.
– Нормально! Пусть едут!
Цепь дрогнула, обвисла и растянулась на дороге.
– По отпуску на утилизацию к кому обращаться? – спросил я у караульного. – Первый раз просто…
– Сейчас подойдут, – ответил тот. – Проезжайте пока.
«Бычок» переехал через цепь и остановился, а через пару минут к нам подошел пропитого вида дядька в расстегнутом бушлате и зашелестел документами.
– СЭС? – уточнил он. – На утилизацию?
– Ага!
– Давайте за мной!
Кладовщик прошел мимо двух одноэтажных пакгаузов, сложенных из бетонных блоков, и принялся срывать пломбы с ворот неказистого кирпичного строения, стоявшего наособицу. Кузьма развернул «бычок» и сдал к нему задом, но из-за низкой притолоки заехать внутрь не смог.
– Вот эти два поддона, – указал нам дядька.
– Понятно, – кивнул я и одернул уже доставшего пачку папирос Кузьму: – Лезь в кузов! Будешь принимать и составлять!
– И не курить на территории! – предупредил кладовщик, усаживаясь на скособоченный табурет. – Рванем, на хрен!
Кузьма страдальчески сморщился и послушно полез в кузов. Поскорее убраться отсюда ему хотелось ничуть не меньше, чем мне.
Картонные коробки оказались достаточно увесистыми, пока перетаскали их в кузов, изрядно умаялись. Дыхание сбилось, на спине выступила испарина.
– Распишитесь, – протянул планшет и ручку кладовщик, когда погрузочные работы подошли к концу. – Сто коробок по двадцать килограмм каждая.
Я поставил подпись.
– Вы одни, без сопровождения? – уточнил тогда дядька.
– На улице стоят, – неопределенно махнул я рукой и отпустил Маньяка и Жука. – Ждите за воротами. Сейчас выедем.
– Ага, покурим пока.
Кузьма тяжело вздохнул и забрался в кабину. Впрочем, много времени оформление документов не заняло: когда грузовик выехал на улицу, Маньяк и Жук еще не успели даже покурить.
– Домой сами, – предупредил я их, отсчитал каждому по три червонца и уселся рядом с водителем. – Кузьма, давай вверх по Терешковой.
«Бычок» тронулся с места, на выезде со дворов повернул направо и покатил по разбитой колесами грузовиков дороге. Мы проехали Китай, дальше потянулась промзона с серыми громадами цехов. Небо в той стороне затягивали расползавшиеся от заводских труб клубы серого дыма.
– Куда теперь? – спросил Кузьма, когда грузовик проскочил под железнодорожным мостом.
– Прямо, – ответил я, а у следующего перекрестка попросил: – Все, тормози. Дальше сам доеду. Сорок рублей, как и договаривались.
Здоровяк пересчитал монеты и ссыпал их во внутренний карман, потом распахнул дверцу и грузно спрыгнул с подножки.
– Обращайся! – сказал он на прощание и зашагал вдоль обочины к центру, а я выдернул из замка зажигания ключи, забрался в кузов и вскрыл первую попавшуюся под руку картонную коробку. Внутри оказались алхимические элементы питания. По крайней мере, так гласила маркировка.
Контрабанда? Она самая.
Заперев кузов, я вернулся в кабину, достал из спортивной сумки куртку и натянул ее поверх комбинезона. На глаза попался цилиндр алхимической бомбы, брелок от нее сунул в карман, а сумку убрал в ноги, чтобы не бросалась в глаза.
Просто так, на всякий случай.
Потом я отправил сообщения Напалму и Ермолову – один только вопросительный знак тому и другому. Ответы не заставили себя ждать. Пиромант прислал плюсик и через запятую три цифры: два, один, один. Шурик ограничился плюсом.
«Плюс» – значит, на месте. Цифры – сколько бандитов засветилось поблизости. В заброшенном корпусе меня ждут двое, еще по одному на воротах и где-то неподалеку на подстраховке. Четверо – это нормально.
Передернув затвор кольта, я вернул пистолет в карман куртки, завел двигатель и тронулся с места. Грузовик прополз через перекресток и медленно покатил вдоль ограды института, местами обваленной, местами изгаженной похабными рисунками. А только я повернул на въезд, и тотчас пришлось ударить по тормозам. В воротах замер потрепанного вида КамАЗ.
Мотор немедленно заглох; я завел его, высунулся из кабины и заорал:
– Сдай назад!
Тяжелый грузовик дрогнул и начал отползать с проезда, но почти сразу остановился, и сидевший за рулем парень среднеазиатской внешности замахал руками.
Мол, проезжай!
Я в ответ покрутил пальцем у виска.
КамАЗ отполз немного дальше, и лишь тогда я рискнул направить «бычок» впритирку с ржавым бампером грузовика. Заехал на территорию и остановился в ожидании дальнейших распоряжений. Подручный Душмана указал куда-то в глубь территории.
– Катись! – крикнул он, вновь перегораживая КамАЗом ворота.
Я объехал поваленный фонарный столб и поспешно вывернул руль в другую сторону, огибая глубокую даже по меркам грузовика яму. Впереди возвышался главный корпус института: заброшенное здание с мрачными провалами окон, обвалившимися карнизами и кустами на крыше. Выглядело оно на редкость неприглядно, если не сказать пугающе. Сбоку темнела коробка производственного цеха; кто-то махал мне от ее выломанных ворот.
После развалин электрической подстанции я повернул налево и сбросил скорость, желая получше разглядеть обветшалое строение. Некогда большая часть фасада была застеклена, но окна давно разбили, а производственное оборудование выломали и вывезли, поэтому снайпер мог без особого труда контролировать практически все внутренние помещения.
По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
Перед корпусом я притормозил, тогда подручный Душмана отступил внутрь и взмахом руки велел следовать за ним. Я так и поступил, но далеко в глубь цеха проезжать не стал и остановил «бычок» прямо напротив выломанных ворот.
Как и предупредил Напалм, в цехе меня дожидалось двое. Непонятный очкарик с закинутым на плечо ремнем спортивной сумки и бандитского вида парень с подозрительно топорщившейся курткой. Оружие на виду никто не держал.
Я высунулся из кабины и указал на кузов.
– Принимайте товар.
Бандит, что велел заезжать в цех, толкнул в плечо очкарика, а сам остался стоять, не спуская с меня глаз. От его пристального взгляда сделалось не по себе.
Я спрыгнул на грязный и скользкий из-за наледи пол, выдернул задвижки, распахнул створки и отошел в сторону.
– Из середины возьми! – крикнул тогда подручный Душмана очкарику.
Не став мешать, я принялся пинать подтаявший сугроб, счищая с ботинок грязь. Заодно огляделся по сторонам, высматривая не замеченных наблюдателями бандитов, но никого не увидел.
Цех выглядел пустым и мертвым. Ржавые покосившиеся лестницы, заплесневелые стены, в полу дыры от выломанных анкеров, а местами и сами обломанные либо перепиленные болты. Свет проникал только через выбитые окна фасада, дальше все терялось в полумраке. В задних помещениях вполне могли скрываться люди, да и контролировали Напалм с Верой лишь центральный вход.
Какое-то время в заброшенном корпусе слышался только гул ветра, а потом очкарик выпрыгнул из кузова и сообщил:
– Порядок.
– Еще одну коробку проверь.
– Три проверил, и не подряд. Из разных мест. Порядок.
Бандит кивнул и достал чарофон, сразу оторвался от него и предупредил:
– Не уходи. Поговорить хотят.
Чего-то подобного я ожидал с самого начала и все же слегка напрягся.
– Долго ждать?
Подручный Душмана произнес что-то в чарофон, сунул его в карман и покачал головой.
– Сейчас подъедут. Две минуты.
Держался он если не уважительно, то вполне нейтрально, и я немного расслабился.
Опять же с грузом полный порядок. Все хорошо. Только чего меня так потряхивает тогда?
Я передернул плечами и прошелся по цеху. Сумка очкарика стояла в кузове расстегнутой, но парень от нее не отходил и заглянуть внутрь не получилось. А потом из глубины помещения донесся непонятный скрежет, и вскоре к нам присоединился уже знакомый толстяк – тот самый колдун, что проверял меня в чайхане.
Гимназист несколько раз моргнул и спросил:
– Чарофон и отводящий пули амулет?
– Так и есть, – подтвердил я. Ничего другого брать с собой не стал, дабы не вызывать лишних подозрений.
– Вы позволите? – вытянул толстяк руки.
Я покачал головой, не позволяя себя обыскать.
– Лучше не надо.
Колдун настаивать на своем не стал, подошел к воротам и выглянул на улицу, огляделся и вернулся к грузовику. Какое-то время он изучал содержимое кузова, затем покружил около машины и громко хлопнул в ладоши.
Тогда только появился Душман.
Старик шел, тяжело опираясь на трость, за ним следовал телохранитель. И если Душман благодушно улыбался, то охранник смотрел волком. Именно этот тип горел желанием отрезать мне голову в прошлую встречу.
В некотором отдалении от них, настороженно озираясь, шел бандит с массивным чарометом.
– Тимур, что с товаром? – спросил Душман, встав напротив меня.
Очкастый бодро отрапортовал:
– Чистый, три пробы в разных местах взял.
– А по весу проверял?
– Сейчас пересчитаю коробки! – отозвался очкарик и забрался в кузов.
Я облизнул пересохшие губы.
Товар чистый? Пробы? Какого хрена?!
Никто не делает анализ алхимических батарей! Или это совсем не батареи? Вспомнилась давнишняя встреча с Душманом – тогда он был связан с торговлей наркотиками. Так не груз ли алхимического дурмана мы протащили в Форт?!
Это уже никакой не компромат, это смертный приговор! За такие дела не только Лебедеву голову оторвут, но и нам с Шуриком. По всей цепочке пройдутся, всех зачистят, если правда вскроется. А вскрыться она может запросто…
Но внешне никак своих сомнений я не проявил и беспечно улыбнулся.
– Пойду тогда, раз все в порядке.
– Подожди! – остановил меня Душман и задумчиво огладил короткую седую бородку. – Подсчет много времени не займет, а пока я расскажу одну историю о Ходже Насреддине. Знаешь, кто это такой?
– Доводилось слышать, – подтвердил я, краем глаза наблюдая за бандитом, стоявшим у ворот.
– Однажды Ходжа Насреддин жил у бедняка. Тот собирался жениться, – начал Душман с непонятной улыбкой, – но был так беден, что не мог позволить себе угощение для гостей. Тогда Ходжа отправился к местному баю и пригласил на свадьбу его баранов. «О, бай, – сказал Ходжа, – празднество будет слишком скромным для тебя, оно достойно лишь твоих баранов». И бай отпустил баранов на свадьбу. Ведь никто и никогда не приглашал на свадьбу баранов, даже баранов самого шаха! Это ли не знак истинного уважения? Ему было чем гордиться. – Старик усмехнулся в бороду и спросил: – Знаешь, что случилось потом?
– Догадываюсь.
– Правильно. Баранов зарезали и пустили на плов для гостей, – подтвердил мою догадку Душман. – Как думаешь, в чем мораль этой истории?
Тут я покачал головой.
– Баранов режут, – сказал старик, – даже если это бараны уважаемого человека.
Я сообразил вдруг, к чему рассказана эта история, и слегка сдвинулся в сторону. Самую малость, просто чтобы держать в поле зрения всех бандитов сразу.
А Душман тем временем продолжил разглагольствовать:
– После того случая Ходжа покинул аул. Он был мудрым человеком. История умалчивает, что стало с бедняком, но вряд ли он прожил долгую счастливую жизнь. Когда режут баранов уважаемого человека, кто-то должен за это ответить.
И немедленно бандит у ворот выдернул из-под куртки обрез дробовика, а телохранитель Душмана наставил на меня пистолет. Два метра – вполне достаточная дистанция, чтобы сработала «Чешуя дракона», только был еще парень с чарометом, да и воздух вокруг толстого гимназиста задрожал, словно тот готовился спустить с цепи какое-то мощное заклинание. Чарами меня не пронять, но вдруг выведут из строя отводящий пули амулет?
– Моих племянников убили, – заявил Душман, – и кто-то должен за это ответить.
– Даже в ущерб интересам дела?
– Плевать на дела! – прорычал телохранитель. – Я тебе голову отрежу, шакал!
– Помолчи! – оборвал его старик и обратился ко мне: – Расскажи все, облегчи душу. Тогда умрешь быстро.
– А можно сначала загадку? – улыбнулся я в ответ. – С красной точкой во лбу, но не индус – кто это?
Душман посмотрел на телохранителя. Тот очень медленно кивнул. Лицо его в один миг посерело под стать бетону стен.
– Отгадка: без пяти минут покойник, – сообщил я. – Так что прошу обойтись без резких движений. И тогда никто не пострадает.
– Это лишь лазерная указка! – нашелся охранник Душмана. – Ты блефуешь!
– А моя защита отведет любую пулю, – поддакнул колдун.
– Возможно, отведет. А возможно, и нет. Пули бывают разными, – ответил я и прикрикнул на стоявшего сбоку бандита: – Назад!
Тот отступил, не опуская при этом обреза. Душман, по лбу которого бегало красное пятнышко, вздохнул и сказал:
– Пусть уходит.
Было видно, что это решение далось ему нелегко, поэтому я не стал медлить и попятился к воротам.
– Ты! – ткнул пальцем в очкарика. – В сторону!
Парень послушно освободил мне дорогу.
– Продолжим переговоры в более спокойной обстановке, – бросил я на ходу.
Через окна простреливался почти весь цех, но именно что – почти. Когда бандиты отойдут от неожиданности, они легко отыщут немало укрытий. Хотя бы спрячутся за колоннами, и никакой снайпер их там не достанет. Один-два шага – и они в безопасности. Рискнут пальнуть в спину при таком раскладе или побоятся потерять товар?
Товар!
Чистый товар!
Наркота? Неужели все-таки наркота? Ну и дурак этот Лебедев! Нашел с кем связаться! Алхимическая дурь – это плохо. Если Петр Зубко поймет, что именно мы доставили Душману…
Я спиной вперед шагнул в ворота и сразу сместился в сторону. Прижался к стене, вытряхнул из кармана брелок и сорвал пластиковую крышку. А только утопил кнопку, и тотчас рванула оставленная в грузовике бомба.
В пустом корпусе гулко хлопнуло, я отлип от стены, и немедленно раздался новый взрыв, куда мощнее предыдущего! Что-то обрушилось, на улицу выбросило одну из створок кузова грузовика – изогнутую и пылающую. Взвился и опал огонь, повалил едкий серый дым.
Сидевший в перегородившем въезд КамАЗе парень выскочил из кабины и бросился ко мне, но почти сразу споткнулся. Показалось, будто на миг в воздухе вокруг его головы зависли алые брызги. Как бы то ни было, караульный упал лицом в грязь и больше уже не шевелился.
Не теряя времени, я выдернул из кармана кольт и ринулся в цех. Развороченный «бычок» полыхал синим алхимическим пламенем, от кабины не осталось и следа, борта кузова разлетелись по сторонам. Рядом с грузовиком дымилось изуродованное тело очкарика.
Увы, остальных взрывом лишь контузило.
Больше других досталось встретившему меня на пару с очкариком бандиту – он скорчился у ворот, зажимая ладонями окровавленное лицо. Я выстрелил в него и юркнул за колонну, укрываясь от парня с чарометом. Тот вскинул оружие, но сразу переломился надвое и повалился на пол. Снег за ним оказался забрызган кровью.
К перестрелке подключилась Вера!
Телохранитель Душмана потащил главаря в глубь цеха; я вывернул с другой стороны колонны и уже поймал на прицел седой затылок Душмана, когда откуда-то сбоку выскочил гимназист. Толстяк метнул в меня шаровую молнию. Та прошла стороной, попала в ржавую трубу и разлетелась ворохом оранжевых искр. Я выстрелил в колдуна, и в задымленном воздухе мигнул щит, пуля ушла в сторону.
Гимназист столь же легко отвел и следующее попадание, а потом перед ним сверкнула ослепительная вспышка, и металлическое крошево хлестнуло толстяка по лицу. Левую щеку порвало, брызнула кровь. На миг колдун потерял концентрацию, дернулся и упал с простреленной головой. Затылок ему просто снесло.
Триста тридцать восьмой калибр – не штука!
Я ринулся вдогонку за Душманом, но валявшийся у ворот бандит с окровавленным лицом успел прийти в себя и схватился за обрез. Прежде чем он вскинул оружие, я влепил ему в грудь сразу две пули. Сидевшего на полу парня опрокинуло на спину, да только просторная куртка точно скрывала под собой бронежилет, поэтому пришлось подступить вплотную и добить выстрелом в голову.
Оглянулся – Душман с телохранителем уже скрылся из виду, лишь тянулась куда-то цепочка кровавых капель. Я побежал по ним, свернул в боковой коридор и дважды выстрелил в телохранителя, прикрывавшего собой главаря. Охранник даже не обернулся, на ходу завел за спину руку с пистолетом-пулеметом и открыл беспорядочную стрельбу. Очередь прошла много выше, пули отрикошетили от стен.
На бегу я воткнул в рукоять запасной магазин, но пока снимал пистолет с затворной задержки, беглецы скрылись за углом, а навстречу вывернул коротышка с жезлом «свинцовых ос», судя по солидному дульному срезу, никак не меньше двенадцатого калибра.
Бандит выстрелил первым, и «Чешуя дракона» обожгла грудь холодом. Не зная, отведет ли она следующий свинцовый шар, я метнулся в первый попавшийся дверной проем, и тотчас донесся отзвук нового выстрела.
Мимо!
Прежде чем сунуться в коридор, я присел на корточки, поэтому очередная свинцовая плюха угодила в дверной косяк над головой и впустую разлетелась по сторонам ошметками мягкого металла. Я дважды выстрелил в центр темной фигуры; противник отшатнулся к стене и сполз по ней на пол. От следующего попадания голова бандита дернулась, на бетон плеснуло красным.
Готов!
Я вскочил на ноги и рванул по коридору. Упускать Душмана было никак нельзя. Кровью умоемся!
С улицы донесся рык мощного автомобильного движка; я заскочил за угол, обвел стволом пустое помещение с выломанным окном, и сразу где-то поблизости дважды раскатисто громыхнуло ружье.
Что за черт?!
Прижимаясь спиной к простенку, я выглянул на улицу и увидел, что в лобовом стекле тойотовского пикапа зияют огромные дыры, а боковые окна с моей стороны забрызганы кровью. В кармане задергался чарофон, я вытащил аппарат и поднес к уху, не переставая контролировать улицу.
– Двое в минус, – послышался голос Ермолова. – Я у черного хода. Кто внутри?
– Внутри чисто. Выхожу.
Железная дверь оказалась заблокирована снаружи, пришлось выбираться через окно. Спрыгнув в грязный сугроб, я на всякий случай взял пикап на прицел и настороженно прижался спиной к стене, тогда Ермолов выступил из-за угла и прикрикнул:
– Сюда! Живее!
– Иду!
Обежав машину, я через лобовое стекло заглянул в салон. Зрелище открылось на редкость неприглядное, и все же мне показалось уместным распахнуть переднюю дверцу со стороны водителя и практически в упор влепить по паре пуль в головы Душману и его телохранителю.
Чтоб уж наверняка.
После этого я зашвырнул кольт через забор и рванул к Ермолову. Тот сунул мне свой помповый «браунинг» десятого калибра и скомандовал:
– Прикрывай! – А сам присел на корточки и запустил руки в рыхлый грязный снег.
Выудив из сугроба пару гильз, Шурик перебежал к выезду на дорогу, оглядел оттуда пустую улицу и рванул к оставленному метрах в двадцати внедорожнику.
– За мной! – крикнул он на бегу. – Шевели булками!
Несмотря на солидный животик, на финишном рывке Ермолов оторвался от меня метров на пять, быстро отпер машину и первым забрался в салон. Я влез на пассажирское место, а ружье упер прикладом в коврик и наклонил стволом к окну, чтобы оно не так бросалось в глаза.
– Десятый калибр – это тема! – нервно хохотнул Шурик, резко трогаясь с места. Он заложил крутой вираж, развернулся и погнал к основному въезду на территорию института. – Бух! И взрыв мозгов!
Ну, по крайней мере, отводящие пули амулеты бандитам не помогли. Очень уж серьезный вес у заряда десятого калибра.
– Ты как там вообще оказался? – спросил я.
– Дорогу контролировал, – сообщил Шурик, – сначала машина проехала, потом Напалм сообщил, что Душман объявился. Ну а как все завертелось, сразу туда и выдвинулся.
Внедорожник дребезжал, словно ведро с гвоздями, – в автосервисе его подлатали, но автоматный обстрел бесследно не прошел. Ермолов выехал на полосу встречного движения, а только притормозил рядом с воротами института, от перегородившего проезд КамАЗа к нам метнулись две фигуры. Напалм с женой заскочили на заднее сиденье, и Вера сразу кинула оружейный чехол под ноги.
– Погнали! – крикнула она, хоть автомобиль к этому времени уже тронулся с места и быстро набирал скорость.
– Своих всех кончили? – спросил я, оглядываясь назад.
– Да, – подтвердила Вера. – А вы?
– Тоже.
– И самого?
– Я исполнил! – похвастался Ермолов, который перед поворотом на Кривую сбросил скорость и дальше уже не гнал. – Лед, ты какого хрена там устроил? – потребовал он объяснений, когда автомобиль проехал Центральный участок.
Я только покачал головой:
– Потом расскажу. С глазу на глаз.
– Ладно, – покладисто кивнул Шурик. – Потом так потом. – Он глянул в зеркало заднего вида и уточнил: – Вас куда закинуть?
– В «Тополя», – ответила Вера.
Судя по всему, в чехле была ее любимая снайперская винтовка триста тридцать восьмого калибра AWSM – Arctic Warfare Super Magnum, и я забеспокоился:
– Не свяжут тебя со стрельбой?
Девушка рассмеялась:
– Гильзы все собрали, а от пуль ничего не остается, только сердечники. Не наскребут на экспертизу. У спецпуль в этом калибре оболочка на куски разлетается.
– А с первого выстрела почему колдуна не достала? – спросил я, вспомнив странную вспышку. – От спецпуль ведь магия не помогает!
– Еще как помогает! – возразила Вера. – Гимназисты этот сплав на раз подрывают. Но у нас дистанция большая была, до меня колдун дотянуться не смог. Вот будь у тебя в пистолете спецпули, остался бы без руки.
– Ясно, – поежился я.
– Что с оплатой? – напомнил Напалм.
– Сейчас будет, – пообещал Ермолов, поворачивая на Красный проспект.
Я стянул с рук перчатки и зажал лицо в ладонях. Все случившееся показалось дурным сном, но это ощущение очень быстро прошло.
Какой, на хрен, кошмар? Жизнь это.
Наша жизнь.
Когда Ермолов припарковал внедорожник у проходной «Тополей», я оставаться в машине не стал и вслед за остальными выбрался из салона. Напалм с завистью взглянул на дымившего сигаретой караульного, но при жене стрельнуть курево не решился и обреченно вздохнул. Вера достала из машины чехол с винтовкой и спокойно закинула его за спину.
– Как постреляли? – спросил дружинник.
– Просто замечательно, – улыбнулась в ответ Вера, поправив ладонью короткие светлые волосы.
Черты ее лица, на мой вкус, были слишком резкими, но рождение трех детей на стройной фигуре нисколько не сказалось, а грудь за последние годы в размерах так и вовсе только прибавила. Не писаная красавица, но с женой Напалму однозначно повезло.
Караульный докурил и вернулся на проходную, тогда пиромант спросил:
– Что с рассрочкой? Мне готовиться к выезду, или отбой?
– Дело в шляпе, – уверил его Ермолов, отсчитывая деньги. Потом взглянул на меня с укором. – Лед, рюкзак теперь лишний сдавать придется, раз Вера не едет. Зря покупали.
– Куда я не еду? – встрепенулась девушка.
– Да мы думали тебя к одному делу привлечь, но раз с детьми сидишь, обойдемся как-нибудь…
Вера внимательно посмотрела на мужа и недобро улыбнулась.
– Так, значит, я теперь с детьми сижу, да? Я теперь домохозяйка, все правильно понимаю? А ты ничего не перепутал, дорогой?
На пироманта было жалко смотреть.
– Просто подумал, что не стоит… – попытался оправдаться он, – ну вдвоем сразу…
Вера обожгла его свирепым взглядом и спросила:
– Какие условия?
Я указал на пироманта.
– Как у него.
– Я в деле!
Напалм попытался что-то возразить, но девушка сразу предупредила:
– Лучше молчи! – и ушла с винтовкой на проходную.
Я пихнул пироманта локтем в бок и усмехнулся:
– Не прокатило каникулы себе устроить? Никакого курева теперь и девиц с низкой социальной ответственностью?
Ермолов потер подбородок, скрывая улыбку, и предложил:
– Могу сказать, что уже кого-то на ее место взяли, и поедешь один. Но тогда это ты нам сотню в день приплачивать будешь.
Напалм махнул рукой и отправился вслед за женой.
– По квартире когда документы оформим? – спросил он, развернувшись на верхней ступеньке.
Шурик взглянул на часы и пожал плечами.
– Да хоть сейчас. Время есть.
– Тогда не уезжайте.
Пока дожидались пироманта, я ввел Ермолова в курс дела, и тот досадливо поморщился:
– Чуть не вляпались!
– Чуть? – фыркнул я. – По самые уши вляпались! – И хлопнул себя по лбу. – Слушай, там же камеры были!
– Напалм сжег все, – успокоил меня Ермолов.
– Но Зубко знает, кто собирался с Душманом встречаться!
– Мы товар сдали, а что там дальше произошло – дело темное, – отрезал Шурик. – Да и не станет Петя лишнего болтать. У него пенсия не за горами. Главное, что Лебедев до сих пор на крючке – по его распоряжению конфискованный товар со склада ушел, а на утилизацию не поступил. А о встрече с Душманом он не знал.
– Не сложит одно с другим?
– Мало ли кто Душмана мог завалить? Врагов у него хватало. А тут еще такой жирный кусок обломился. Совпадение!
В этот момент вернулся Напалм, и мы поехали в офис застройщика. Просить об услуге ведьм Ермолов не стал, вместо этого подошел человек с доверенностью от транспортной компании «Форт-Логистика» и подписал договор поручительства.
– Хоть какая-то польза от Гельмана, – посмеялся Шурик, оставив пироманта оформлять все необходимые документы, и предложил: – Ну что, последний обед в цивилизации?
– Сейчас принято говорить – крайний, – пошутил я. – И к слову, мы еще в Песчаном остановимся.
– Поужинаете там и позавтракаете, обедать не будете.
– Тоже верно, – вздохнул я и спросил: – Куда поедем?
– В «Цаплю»? А оттуда сразу на выезд. Напалм сказал, они сами до ворот доберутся.
– Ну, давай так.
Меня до сих пор слегка потряхивало, и до встречи с ведьмами хотелось хоть немного успокоиться и прийти в себя. Дальше без нервотрепки точно не обойдется. И хорошо, если кишки мне станут мотать только лишь в переносном смысле, а не в прямом…
