Глава пятая
Павший воин
– Огрид?
Вокруг – обломки металла, ошметки кожаного сиденья… Гарри собрался с силами и попробовал приподняться, но руки увязли в глинистой жиже. Он не понимал, куда исчез Вольдеморт, и в любой момент ждал нападения. Со лба и по подбородку стекало что-то горячее. Гарри выполз из воды и, шатаясь, поковылял к черной бесформенной глыбе на берегу.
– Огрид? Огрид, скажи что-нибудь…
Но глыба не шелохнулась.
– Кто здесь? Поттер? Ты – Гарри Поттер?
Мужской голос, незнакомый. Женский крик:
– Они упали, Тед! Упали в сад!
Перед глазами у Гарри все плыло.
– Огрид, – бессмысленно повторил он и рухнул.
Очнулся он уже на каких-то подушках. Ребра и правую руку жгло огнем. Выбитый зуб вырос заново. Шрам во лбу разрывало от боли.
– Огрид?
Гарри открыл глаза и увидел, что лежит на диване в незнакомой освещенной гостиной. Рядом на полу валялся его рюкзак, мокрый и грязный.
– С Огридом все в порядке, сынок, – сказал светловолосый пузатый мужчина, встревоженно склоняясь над Гарри. – Жена им сейчас занимается. А ты как? Что-нибудь еще сломано? Ребра, зуб и руку я вылечил. Да, кстати, я – Тед. Тед Бомс – отец Доры.
Гарри сел – слишком резко. В глазах замерцали огни; голова закружилась; затошнило.
– Вольдеморт…
– Тише, тише. – Тед Бомс твердой рукой уложил Гарри обратно. – Ты только после аварии. Что, кстати, случилось? Мотоцикл забарахлил? Опять Артур Уизли чего-то перемудрил?
– Нет, – ответил Гарри. Шрам пульсировал, как открытая рана. – Упивающиеся Смертью… Много… гнались…
– Упивающиеся Смертью? – вскинулся Тед. – Как так? Они ведь не знали, что тебя переправляют сегодня! Я думал…
– Они знали, – сказал Гарри.
Тед Бомс посмотрел в потолок, будто вглядываясь сквозь него в небо.
– Ну а мы зато знаем, что наши защитные чары на месте. Сюда на сто ярдов ниоткуда не подступиться.
Теперь ясно, почему исчез Вольдеморт: мотоцикл пересек границу защитного поля Ордена. Надо надеяться, что оно сохранится… Гарри представил, как в ста ярдах над ними Вольдеморт без толку тычется в огромный прозрачный пузырь.
Гарри спустил ноги с дивана; он должен своими глазами убедиться, что Огрид жив. Однако не успел он встать, как дверь открылась и в проем втиснулся Огрид, окровавленный, грязный, прихрамывающий, но – чудо из чудес! – живой.
– Гарри!
Опрокинув два шатких столика и аспидистру, Огрид в два шага пересек гостиную, сгреб Гарри в охапку и едва не сломал ему ребра снова.
– Вот это да, Гарри, это ж надо ж… Выбрался? Я думал, нам крышка.
– Я тоже. Прямо не верю…
Гарри осекся: он только сейчас заметил женщину, которая вошла в комнату вслед за Огридом.
– Ты! – закричал он и сунулся в карман, но там было пусто.
– Вот твоя палочка, сынок, – сказал Тед, похлопав ею Гарри по руке. – Валялась около тебя, я поднял… А кричишь ты, кстати, на мою жену.
– Ой… Простите…
Чем ближе подходила миссис Бомс, тем меньше становилось ее сходство с сестрой Беллатрикс: волосы светло-каштановые, глаза больше и, главное, добрые. Тем не менее после выходки Гарри держалась она слегка надменно.
– Что с нашей дочерью? – спросила она. – Огрид говорит, вы попали в засаду; где Нимфадора?
– Не знаю, – ответил Гарри. – Мы не знаем про остальных.
Тед с женой переглянулись, и у Гарри внутри все сжалось от страха и раскаяния: если кто-то погиб, виноват он, он один. Зачем согласился на эту авантюру, зачем дал свои волосы…
– Портшлюс! – вдруг вспомнил он. – Нам надо в «Гнездо», мы там выясним… И пришлем известие… Или сама Бомс, как только…
– С Дорой все будет хорошо, Дромеда, – успокоил Тед. – Она свое дело знает, не первый день в аврорах. Бывала в переделках. Портшлюс здесь, – сказал он Гарри. – Отправление через три минуты, если вам интересно.
– Да, конечно. – Гарри вскинул рюкзак на плечо. – Я…
Он смотрел на миссис Бомс и хотел попросить прощения за то, что оставляет ее в такой тревоге, заверить, что он сознает свою ответственность и ему очень, очень жаль, – но все слова, приходившие на ум, казались пустыми и неискренними.
– Я передам Бомс – Доре, – чтобы послала весточку, когда… Спасибо, что подлечили, и за помощь, за все! Я…
Он рад был уйти и вслед за Тедом Бомсом по короткому коридору прошагал в спальню. Огрид вошел следом, сильно пригнувшись, чтобы не удариться головой о косяк.
– Вот, сынок. Портшлюс. – Мистер Бомс показал на маленькую, в серебряной оправе расческу на туалетном столике.
– Спасибо. – Гарри пальцем потянулся к расческе.
– Погоди, – остановил его Огрид, озираясь. – А где Хедвига?
– Ее… убили, – едва сумел выговорить Гарри.
На него вдруг обрушилось осознание ее гибели, и глаза, к его стыду, наполнились слезами. Хедвига была верным товарищем и единственной связью с колдовским миром, когда приходилось возвращаться к Дурслеям.
Огрид гигантской ладонью больно похлопал его по плечу.
– Ничего, – проворчал он. – Ничего. Она хорошую жизнь прожила…
– Огрид! – предостерег Тед Бомс: расческа уже засветилась ярко-синим, и Огрид еле успел прижать к ней палец.
Что-то сильно дернуло Гарри изнутри за пупок и, закрутив, как на невидимой удочке потащило вперед, в пустоту. Палец будто приклеился к портшлюсу. Гарри и Огрида унесло прочь от мистера Бомса, а секундой позже ноги Гарри ударились о землю, и он рухнул на четвереньки во дворе «Гнезда». Послышались крики. Гарри отбросил потухшую расческу, встал, слегка пошатываясь, и увидел, как из задней двери выбегают миссис Уизли и Джинни, а рядом грузно поднимается с земли Огрид.
– Гарри? Ты настоящий? Что случилось? Где все? – кричала миссис Уизли.
– А что? Еще никто не вернулся? – задыхаясь, спросил Гарри.
Ответ был предельно ясен – так побледнела миссис Уизли.
– Упивающиеся Смертью нас ждали, – сказал Гарри. – Окружили сразу, еще на старте… Как-то выведали, что переброска сегодня… И мне ничего не известно про остальных. За нами гнались четверо, мы еле спаслись, а потом появился Вольдеморт…
Он явственно слышал в своем голосе самооправдание, мольбу понять, почему он ничего не знает о судьбе ее сыновей, но…
– Какое счастье, что ты цел! – Миссис Уизли обняла его, но ему казалось, что он такого не заслуживает.
– Молли, у тебя, случаем, бренди нет? – надтреснутым голосом поинтересовался Огрид. – Подлечиться?
Она могла бы призвать бренди колдовством, но поспешила к кособокому домику сама. Прячет лицо, догадался Гарри. Он повернулся к Джинни, и та сразу ответила на его безмолвный вопрос:
– Рон и Бомс должны были вернуться первыми, но не успели к портшлюсу, он пришел без них. – Она указала на валявшуюся поблизости ржавую масленку с носиком. – А это, – она кивнула на парусиновую туфлю, – по идее папа и Фред, им полагалось вернуться вторыми. Вы с Огридом третьи и, – Джинни глянула на часы, – Джордж с Люпином, если все сложится, должны быть здесь примерно через минуту.
Миссис Уизли вернулась и вручила Огриду бренди. Тот вытащил пробку и опустошил бутылку залпом.
– Мама! – закричала Джинни и ткнула пальцем в синюю точку, засветившуюся во мраке. Та становилась больше, ярче, и скоро они увидели Люпина и Джорджа, которые, вращаясь, плюхнулись на землю. Гарри сразу понял: что-то не так. Люпин поддерживал Джорджа – тот был без сознания, лицо все в крови.
Гарри подбежал, подхватил его за ноги. Вместе с Люпином они занесли Джорджа через кухню в гостиную и положили на диван. Свет лампы упал на голову раненого, и Джинни в ужасе охнула, а у Гарри подвело живот: у Джорджа было оторвано ухо. Полголовы и шея влажно, жирно блестели от алой крови.
Миссис Уизли склонилась над сыном, а Люпин схватил Гарри за плечо и грубо выволок обратно в кухню, где Огрид никак не мог протиснуться в заднюю дверь.
– Эй! – негодующе крикнул великан. – Пусти-ка его! Отпусти Гарри!
Люпин не обратил на него ни малейшего внимания.
– Что за существо сидело в углу, когда Гарри Поттер впервые зашел в мой кабинет в «Хогварце»? – спросил он, встряхнув Гарри. – Отвечай!
– За… загрыбаст в аквариуме?
Люпин отпустил его и прислонился к буфету.
– Что за шуточки? – возмутился Огрид.
– Прости, Гарри, я должен был проверить, – отрывисто объяснил Люпин. – Среди нас предатель. Про сегодняшнюю переброску Вольдеморт мог узнать только от тех, кто лично участвовал в разработке плана. Вдруг бы ты оказался не ты, а самозванец?
– А меня чего ж не проверяешь? – пропыхтел Огрид, так пока и не одолев дверной проем.
– Ты полугигант, – ответил Люпин. – А всеэссенция действует только на людей.
– Никто из Ордена не мог нас предать, – сказал Гарри. Самая мысль об этом ужасала: он не мог себе такого представить. – Вольдеморт настиг меня только под конец – вначале он не понимал, за кем гнаться. А если б его посвятили в план, он знал бы, что я лечу с Огридом.
– Вольдеморт тебя преследовал? – напрягся Люпин. – Как? Что случилось? Как вы спаслись?
Гарри коротко рассказал, как Упивающиеся Смертью узнали его, а потом отстали и, очевидно, вызвали Вольдеморта, который появился, когда до защищенного дома родителей Бомс было уже рукой подать.
– Они тебя узнали? Но как? Что ты сделал?
– Я… – Гарри мучительно задумался; страшный полет вспоминался словно в тумане паники и сумятицы. – Я увидел Стэна Самосвальта… кондуктора «ГрандУлета», помните? И попытался его обезоружить, а не… Но он ведь не понимал, что творит. Он наверняка под проклятием подвластия.
Люпин уставился на него в ошеломлении:
– Обезоружить? Гарри, те времена прошли! Тебя хотят поймать и убить! Если не готов убивать, хотя бы сшибай!
– Мы были очень высоко! А Стэн не в себе, и если б я его сшиб, он бы упал и разбился – чем это лучше «Авада Кедавра»? И кстати, «экспеллиармус» два года назад прекрасно спас меня от Вольдеморта, – вызывающе добавил Гарри. Люпин напомнил ему нагловатого хуффльпуффца Захарию Смита: тот тоже насмехался, когда Гарри обучал «Думбльдорову армию» разоружному заклятию.
– Да, – с видимым трудом сохраняя спокойствие, ответил Люпин. – И многие Упивающиеся Смертью это видели! Прости, но это и тогда было странновато – под угрозой гибели-то. А поступить так снова на глазах людей, которые знают или слышали о том случае, – в сущности, просто самоубийство!
– Что же мне, надо было убить Стэна? – сердито буркнул Гарри.
– Конечно нет, – ответил Люпин. – И все-таки Упивающиеся Смертью – да, честно говоря, кто угодно, – ждали бы от тебя ответа посерьезнее! «Экспеллиармус» – заклинание бесспорно полезное, но наши враги, наверное, уже думают, что ты ничего другого и не умеешь! И я настоятельно прошу тебя – не допусти, чтоб они оказались правы!
Гарри почувствовал себя идиотом, но гнев его еще не остыл.
– Я не стану убивать людей просто так, только чтобы смести их с пути, – заявил он. – Это по Вольдемортовой части.
Люпин хотел возразить, но тут под Огридом, который наконец протиснулся в дверь и сел, обвалился стул. Гарри, не обращая внимания на его извинения и ругательства, спросил Люпина:
– Джордж поправится?
Люпин сразу перестал злиться.
– Надеюсь. Хотя шансов восстановить ухо нет: его ведь отрезало проклятием…
Снаружи послышался шум. Люпин кинулся к двери. Гарри, перепрыгнув через ноги Огрида, выбежал во двор.
Там появились двое. Гарри кинулся к ним и на бегу понял, что это Гермиона, постепенно принимающая свое нормальное обличие, и Кингсли. Оба держались за погнутую вешалку. Гермиона бросилась обнимать Гарри, зато Кингсли не выказал никакой радости встречи. Поверх плеча Гермионы Гарри увидел, что Кингсли выхватил волшебную палочку и нацелил ее в грудь Люпина.
– Последние слова, которые сказал нам с тобой Альбус Думбльдор?
– «Гарри – наша главная надежда. Верьте ему», – спокойно ответил Люпин.
Кингсли направил палочку на Гарри, но Люпин сказал:
– Это он, он! Я проверил.
– Ладно, ладно. – Кингсли убрал палочку в карман плаща. – Но кто-то нас предал! Они знали, знали про сегодня!
– Похоже на то, – отозвался Люпин, – но, судя по всему, не догадывались, что Гарри будет семеро.
– Слабое утешение! – огрызнулся Кингсли. – Кто уже вернулся?
– Только Гарри с Огридом и мы с Джорджем.
Гермиона прикрыла рот рукой, подавляя стон.
– Что было у вас? – спросил Люпин.
– Нам на хвост сели пятеро. Двое ранены, один, возможно, убит, – доложил Кингсли. – А еще мы видели Сам-Знаешь-Кого. Появился где-то на полпути, но довольно быстро исчез. Рем, он умеет…
– Летать, – закончил за него Гарри. – Я тоже его видел, он преследовал нас с Огридом.
– Так вот куда он делся: погнался за вами, – сказал Кингсли. – А я все не мог понять, почему он отвалился. Но с чего вдруг?..
– Гарри слишком церемонился со Стэном Самосвальтом, – объяснил Люпин.
– Со Стэном? – повторила Гермиона. – Я думала, он в Азкабане?
Кингсли безрадостно рассмеялся:
– Явно был массовый побег, но министерство о нем помалкивает. По идее и Трэверс в тюрьме, а я его видел – у него капюшон слетел от моего проклятия. Но вы-то как, Рем? Где Джордж?
– Остался без уха, – сообщил Люпин.
– Что?.. – ахнула Гермиона.
– Спасибо Злею, – сказал Люпин.
– Злею?! – вскричал Гарри. – Вы не говорили…
– Во время погони у него упал капюшон. И «сектумсемпра» – его коронный номер. Рад бы сказать, что сполна ему отплатил, но увы: я только и сумел, что удержать Джорджа на метле, он слишком быстро терял кровь.
Все четверо замолкли и устремили глаза к небу. Никакого движения. Только звезды, безразличные, немигающие – и хоть бы часть из них заслонили силуэты друзей! Где Рон? Где Фред с мистером Уизли? Где Билл, Флёр, Бомс, Шизоглаз, Мундугнус?
– Гарри, помоги-ка! – сипло позвал Огрид, который опять застрял в двери. Гарри, радуясь хоть какому-то занятию, подтолкнул его, а потом через пустую кухню прошел в гостиную. Миссис Уизли и Джинни хлопотали над Джорджем. Миссис Уизли остановила кровотечение, и в свете лампы Гарри увидел в голове Джорджа зияющую дыру.
– Как он?
Миссис Уизли обернулась.
– Ухо не вернуть – это черная магия. Но могло быть куда хуже… Главное, он жив.
– Да, – сказал Гарри. – Главное.
– Во дворе кто-то еще, да? – спросила Джинни.
– Гермиона и Кингсли, – подтвердил Гарри.
– Хвала небесам, – прошептала Джинни. Они посмотрели друг на друга. Гарри захотелось обнять ее, прижать к себе, и его не смущало даже присутствие миссис Уизли, но он не успел поддаться чувствам – в кухне что-то оглушительно затрещало.
– Я докажу тебе, кто я, Кингсли, но сначала увижу своего сына, а пока прочь с дороги, если жизнь дорога!
Гарри впервые слышал, чтобы мистер Уизли так кричал. Блестя потной лысиной, в перекошенных очках, тот ворвался в гостиную, а следом влетел Фред – оба бледные, но невредимые.
– Артур! – зарыдала миссис Уизли. – Благодарение небу!
– Как он? – Мистер Уизли упал на колени возле Джорджа.
Впервые на памяти Гарри Фред не находил слов. Он молча смотрел поверх диванной спинки на своего близнеца и, видимо, никак не мог поверить глазам.
Появление брата и отца разбудило Джорджа. Он зашевелился.
– Как себя чувствуешь, милый? – шепотом спросила миссис Уизли.
Джордж коснулся пальцами головы и пробормотал:
– Безунчиком.
– Что это с ним? – встревожился Фред. – Головой повредился?
– Бывает в жизни небезуха. – Джордж открыл глаза и посмотрел на брата. – А у меня безуха… Дотумкал, тупица?
Миссис Уизли расплакалась пуще прежнего. Побелевшее лицо Фреда вновь начало покрываться румянцем.
– Позорище, – укорил он Джорджа. – Стыдоба! В мире миллион шуток про уши, а ты выбрал самую убогую?
– Что уж теперь. – Джордж улыбнулся заплаканной матери. – Зато ты, мам, наконец-то сможешь нас различать. – Он огляделся. – Привет, Гарри… Ты ведь Гарри?
– Да, – ответил Гарри, подходя ближе.
– Хорошо хоть ты добрался благополучно, – сказал Джордж. – А где Рон и Билл? Почему не толпятся у постели больного?
– Они еще не вернулись, – ответила миссис Уизли, и улыбка исчезла с лица Джорджа.
Гарри посмотрел на Джинни и кивнул на дверь.
В кухне Джинни тихо произнесла:
– Рон и Бомс должны бы уже появиться. От тети Мюриэль до нас совсем недалеко.
Гарри молчал. До сей минуты ему кое-как удавалось сдерживать страх, но теперь тот одолел его, полз по коже, пульсировал в груди, не давал дышать. Они вышли во двор, в темноту, и Джинни взяла Гарри за руку.
Кингсли ходил взад-вперед и при развороте каждый раз взглядывал на небо. Гарри вспомнил, как когда-то, миллион лет назад, точно так же вышагивал по гостиной дядя Вернон. Огрид, Гермиона, Люпин стояли плечом к плечу, молча, напряженно устремив глаза вверх. Подошедших Гарри и Джинни никто словно и не заметил.
Минуты медленно превращались в года. При малейшем дуновении ветра все вздрагивали, а на шелест куста или дерева оборачивались с надеждой – вдруг оттуда, целый и невредимый, выскочит кто-нибудь из членов Ордена?..
Внезапно прямо над их головами появилась метла, стремительно приближавшаяся к земле…
– Они! – закричала Гермиона.
Бомс приземлилась долгим юзом, фонтаном разбрасывая за собой землю и камешки.
– Рем! – Отбросив метлу, Бомс кинулась в объятия Люпина. Тот был бледен и, казалось, от волнения онемел. Еле живой Рон поплелся к Гарри и Гермионе.
– Вы целы, – пробормотал он.
Гермиона бросилась к нему и крепко прижала к себе:
– Я думала… думала…
– Со мной все в порядке, – успокаивал Рон, похлопывая ее по спине. – Все отлично.
– Рон молодец, – с чувством сказала Бомс, отрвавшись от Люпина. – Настоящий герой. Сшиб Упивающегося Смертью, прямо по башке попал, а с летящей метлы по движущейся цели…
– Правда? – Гермиона, обнимая Рона за шею, посмотрела на него изумленно.
– А тебя это, как всегда, удивляет? – ворчливо отозвался он и высвободился. – Мы последние?
– Нет, – ответила Джинни. – Еще ждем Билла с Флёр и Шизоглаза с Мундугнусом. Рон, я пойду скажу родителям, что с тобой все хорошо…
Она убежала в дом.
– Почему вы так задержались? Что случилось? – чуть ли не со злостью спросил Люпин у Бомс.
– Беллатрикс, – пояснила та. – Я ей нужна не меньше, чем Гарри, Рем, она очень старалась меня убить. Ничего, я до нее доберусь… За мной должок. Зато мы совершенно точно ранили Родольфа… Потом добрались до тети Мюриэль, только опоздали к портшлюсу, а она так суетилась…
У Люпина ходили желваки. Он кивал, но говорить не мог.
– Ну а у вас всех что? – спросила Бомс у остальных.
Те пересказали свои истории, но чем дольше не было Билла, Флёр, Шизоглаза и Мундугнуса, тем сильнее их всех, словно траву морозом, сковывало ледяным страхом, тем трудней становилось его не замечать.
– Я уже час как должен вернуться на Даунинг-стрит. Пойду, – сказал наконец Кингсли, в последний раз оглядев небо. – Дайте знать, когда они будут здесь.
Люпин кивнул. Кингсли, попрощавшись, направился к воротам и скрылся во тьме. Гарри показалось, что из-за забора донесся характерный тихий хлопок: Кингсли дезаппарировал.
Мистер и миссис Уизли сбежали по ступенькам, Джинни – следом. Родители обняли Рона и повернулись к Люпину и Бомс.
– Спасибо, – воскликнула миссис Уизли, – за наших сыновей!
– Что за глупости, Молли, – отмахнулась Бомс.
– Как Джордж? – спросил Люпин.
– А что такое? – встревожился Рон.
– Ему отре…
Но слова миссис Уизли заглушил общий громкий возглас: в нескольких футах от них внезапно приземлился тестраль. Билл и Флёр спешились, растрепанные, но совершенно невредимые.
– Билл! Какое счастье, какое счастье…
Миссис Уизли бросилась к сыну, и тот обнял ее, но быстро отстранился и, глядя в глаза отцу, сказал:
– Шизоглаз погиб.
Все застыли; все онемели. Гарри казалось, будто внутри что-то падает, падает, проваливается сквозь землю, исчезает навсегда.
– Мы видели, – продолжал Билл. Флёр кивнула. Следы слез на ее щеках поблескивали в свете из окон кухни. – Как только мы прорвали окружение. Шизоглаз и Гнус были рядом с нами, они тоже направлялись на север. Вольдеморт – он умеет летать – на них бросился. Мундугнус испугался, завопил и дезаппарировал, хотя Шизоглаз пытался его остановить. Проклятие Вольдеморта ударило Шизоглаза прямо в лицо, он упал с метлы и… Мы ничего не могли сделать, ничего, за нами гналось полдюжины Упивающихся Смертью…
У Билла сорвался голос.
– Конечно, вы ничего не могли сделать, – тихо произнес Люпин.
Все стояли и смотрели друг на друга. У Гарри не укладывалось в голове: Шизоглаз – погиб? Ерунда какая-то… Шизоглаз, доблестный воин, храбрец, всегда выходивший сухим из воды…
Наконец, хотя никто этого не сказал, стало ясно, что во дворе стоять смысла больше нет, и вслед за мистером и миссис Уизли все молча пошли в дом, в гостиную, где весело хохотали Фред и Джордж.
– Что? – спросил Фред, увидев их лица. – Что случилось? Кто?..
– Шизоглаз, – ответил мистер Уизли. – Погиб.
Лица близнецов исказил ужас. Никто не понимал, что надо делать. Бомс тихо плакала, закрываясь носовым платком. Гарри знал, что с Шизоглазом она дружила – была его любимицей и протеже в министерстве магии. Огрид, сидя в углу на полу – так он занимал меньше места, – вытирал глаза платком размером со скатерть.
Билл подошел к шкафу, достал бутылку огневиски и кубки.
– Вот, – вздохнул он, и по взмаху его палочки двенадцать полных кубков разлетелись к присутствующим. Билл поднял тринадцатый: – За Шизоглаза.
– За Шизоглаза, – хором подхватили все и выпили.
– За Шизоглаза, – с некоторым опозданием икнул Огрид.
Огненный напиток опалил горло Гарри. Внутри сделалось горячо; онемение, пустота, ощущение нереальности происходящего растворились, и в нем снова зажглось нечто сильно напоминающее отвагу.
– Значит, Мундугнус исчез? – спросил Люпин, осушив свой кубок залпом.
Атмосфера в мгновение ока изменилась. Все напряглись и смотрели на Люпина, ожидая продолжения и, кажется, боясь того, что могут услышать.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – отозвался Билл, – я на обратном пути и сам об этом думал. Нас ведь поджидали, верно? Но Мундугнус не мог предать. Появление семерых Гарри их явно удивило, а эту хитрость, если помнишь, именно Мундугнус и предложил. С чего бы ему скрывать самое главное? По-моему, Гнус попросту запаниковал. Он вообще не хотел участвовать, его Шизоглаз заставил, а Вольдеморт напал на них первыми. Тут всякий сдрейфит.
– Сами-Знаете-Кто действовал в точности как предсказывал Шизоглаз, – всхлипнула Бомс. – Он говорил, что, с точки зрения Сами-Знаете-Кого, Гарри должны сопровождать самые опытные авроры. И он напал сначала на Шизоглаза, а когда Гнус исчез, переключился на Кингсли…
– Да, и всьё это очьень ‘огошо, – раздраженно перебила Флёр, – но совьегшенно не ясно, откуда оньи узнали, что ‘Арри пегепгавляют сегоднья. Кто-то биль неостогожьен, пгоболталсья. Это един-твьенное объяснение, почьему они знальи дату, но не весь план цельиком.
Слезы еще блестели на ее прекрасном лице. Флёр с вызовом обвела всех взглядом, ожидая возражений. Но все молчали, лишь из-под платка-скатерти доносилось икание Огрида. Гарри посмотрел на великана: сегодня ради него Огрид рисковал жизнью… Огрид, которого он любит, которому доверяет – и у которого Вольдеморт однажды уже выудил ценную информацию, подсунув драконье яйцо…
– Нет, – громко выпалил Гарри, и все удивленно обернулись. Из-за огневиски его голос стал много громче. – В смысле… если кто-то и проболтался, то не специально. Без умысла. – Это тоже прозвучало чуть громче, чем надо. – Мы должны доверять друг другу. Я верю вам всем. Я не думаю, что кто-то из вас сдал бы меня Вольдеморту.
В комнате повисла абсолютная тишина. Все смотрели на Гарри. Его опять бросило в жар, и от смущения он выпил еще огневиски, попутно вспомнив, что Шизоглаза всегда возмущала беспредельная доверчивость Думбльдора.
– Неплохо сказано, Гарри, – неожиданно похвалил Фред.
– Твои бы слова да кому надо в ухо. – Джордж покосился на Фреда, и у того дрогнули уголки губ.
На лице Люпина застыла странная гримаса, очень похожая на жалость.
– По-вашему, я глупости говорю? – бросил Гарри.
– Нет, ты говоришь как Джеймс, – ответил Люпин, – который считал глубочайшей низостью не доверять друзьям.
Гарри знал, на что намекает Люпин: что отца предал его друг Питер Петтигрю. Непонятно почему Гарри очень разозлился и хотел уже возразить, но Люпин отвернулся, поставил кубок на стол и обратился к Биллу:
– Есть дело. Я, конечно, могу попросить Кингсли…
– Нет, – сразу сказал Билл. – Я готов.
– Куда это вы? – в один голос спросили Бомс и Флёр.
– За телом Шизоглаза, – ответил Люпин.
– А нельзя?.. – начала миссис Уизли, умоляюще поглядев на Билла.
– Подождать? – спросил Билл. – Чтобы до него добрались Упивающиеся Смертью?
Все промолчали. Люпин и Билл, попрощавшись, ушли.
Все прочие расселись по стульям, только Гарри остался стоять. Смерть вдруг стала реальностью, повисла в воздухе.
– Я тоже пойду, – сказал Гарри.
Десять пар удивленных глаз разом уставились на него.
– Что за ерунда, – недоуменно пробормотала миссис Уизли. – Куда это?
– Я не могу здесь оставаться.
Он потер лоб. Шрам покалывало; он не болел так уже больше года.
– Из-за меня вы в опасности. Я не хочу…
– Не глупи! – воскликнула она. – Сегодня всё и затеяли ради того, чтобы переправить тебя в надежное укрытие, и у нас, хвала небесам, получилось. Да и Флёр согласилась на свадьбу здесь, а не во Франции, чтобы мы все могли за тобой приглядывать…
Ну как она не понимает: от этого ему не лучше, а хуже!
– Если Вольдеморт узнает, что я тут…
– Как это он узнает? – осведомилась миссис Уизли.
– Есть целых двенадцать мест, где ты можешь находиться, Гарри, – подхватил мистер Уизли. – Ему ни за что не вычислить, где конкретно.
– Я боюсь не за себя! – воскликнул тот.
– Это ясно, – тихо откликнулся мистер Уизли. – Но, если ты уйдешь, сегодняшняя наша работа окажется напрасной.
– Да никуда ты не пойдешь, – прогремел Огрид. – А то что ж получается: столько стараний – и все спустить в…
– В ушную раковину? – невинно осведомился Джордж, приподнимаясь на подушках.
– Я понимаю…
– Шизоглаз бы не…
– ПОНИМАЮ! – заорал Гарри.
Настоящий шантаж, все против одного: неужели они думают, будто он не ценит, сколько ради него сделано? Он хочет уйти, чтобы не причинить еще больше вреда! Шрам болел, пульсировал. Повисла мучительная тишина. Наконец, после долгой паузы, миссис Уизли ласково спросила:
– А где Хедвига, Гарри? Давай посадим ее к Свинринстелю и покормим.
Внутренности будто сжались в кулак – он не мог про это говорить. И потому просто допил огневиски.
– Вот погоди, люди узнают, что ты его опять сделал, – хихикнул Огрид. – Отбился, утек прям из-под носа!
– Отбился не я, – сухо возразил Гарри. – А моя палочка. Она сама.
Гермиона, помолчав, мягко заметила:
– Но это невозможно, Гарри. Ты хочешь сказать, что колдовал инстинктивно?
– Нет, – мотнул головой он. – Мотоцикл падал. И я даже не знал, где Вольдеморт, а палочка повернулась к нему и послала непонятно какое заклятие. С золотыми искрами… я такого никогда не делал.
– Зачастую, – изрек мистер Уизли, – в стрессовой ситуации колдуны совершают нечто, о чем и помыслить не могли. Маленькие дети, например, пока не научатся…
– Все было не так, – сквозь зубы пробормотал Гарри. Голова раскалывалась. Гарри был раздражен, злился. Это чудовищно, что они так уверены, будто он обладает некой силой под стать Вольдемортовой.
Все молчали. Гарри знал, что ему не верят. Впрочем, поразмыслив, он уже не сомневался: с его волшебной палочкой сегодня случилось неслыханное. Шрам саднил ужасно; Гарри еле сдерживал крик. Он поставил кубок и вышел, пробурчав, что ему нужно на свежий воздух.
Во дворе огромный тестраль проводил его взглядом, расправил гигантские крылья, точно летучая мышь, и продолжил пастись. Гарри остановился у садовой калитки, посмотрел на буйную растительность, потер горящий лоб и задумался о Думбльдоре.
Тот бы поверил, это точно. И объяснил бы, почему, когда и в каких именно случаях волшебная палочка способна действовать независимо от владельца, – у Думбльдора были ответы на все вопросы. И о волшебных палочках вообще, и о странной связи между палочками Гарри и Вольдеморта… Но ни Думбльдора, ни Шизоглаза, ни Сириуса, ни родителей, ни бедной совы больше нет на свете, и Гарри никогда-никогда с ними не поговорит. У него перехватило горло, и теперь уже не из-за огневиски…
Шрам вдруг заболел нестерпимо. Гарри схватился за лоб, зажмурился, и в голове раздался вопль:
– Ты говорил, достаточно сменить палочку, и все получится!
Гарри увидел изможденного старика в тряпье на каменном полу: тот корчился в агонии и кричал, страшно, душераздирающе…
– Нет! Нет! Прошу вас, умоляю, умоляю…
– Ты солгал лорду Вольдеморту, Олливандер!
– Я не лгал… Клянусь, я не…
– Ты хотел помочь Гарри Поттеру! Помочь спастись от меня!
– Клянусь, я не хотел… Я был уверен, что чужая палочка поможет…
– Тогда объясни, что произошло. Палочка Люциуса уничтожена!
– Я не понимаю… связь… существует только… между вашими двумя палочками…
– Врешь!
– Пожалуйста… Умоляю…
Гарри увидел волшебную палочку в воздетой белой руке и ощутил прилив жгучей ярости Вольдеморта. Обессилевший старик на полу извивался в муках…
– Гарри?
Все прошло так же быстро, как началось. Гарри вновь стоял в темноте, его била дрожь, он держался за калитку, сердце бешено колотилось, шрам пульсировал. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что рядом Рон и Гермиона.
– Гарри, вернемся в дом, – прошептала она. – Ты же не хочешь и правда от нас уйти?
– Да уж, друг, оставайся, – сказал Рон, хлопая его по спине.
– С тобой все нормально? – Гермиона вгляделась Гарри в лицо. – Видок у тебя жуткий!
– Ну, – его голос дрогнул, – наверное, все-таки получше, чем у Олливандера…
И он рассказал друзьям о видении. Рон был в ужасе, Гермиона потрясена.
– Я думала, это прекратилось! Твой шрам так больше не должен! Нельзя восстанавливать эту связь… Думбльдор хотел, чтобы ты закрыл сознание!
Гарри не ответил, и Гермиона схватила его за руку:
– Гарри, Вольдеморт захватил министерство, газеты и половину колдовского мира! Не пускай его хотя бы к себе в голову!
