Глава двадцать вторая
Неожиданное испытание
– Поттер! Уизли! Вы будете слушать или нет?! – хлыстом прорезал тишину раздраженный голос профессора Макгонаголл на занятиях по превращениям в четверг. Гарри с Роном подпрыгнули на месте и подняли глаза.
Урок почти закончился. Все уже было сделано: морские чайки, которых они превращали в морских свинок, заперты в большой клетке на столе профессора Макгонаголл (свинка Невилла щеголяла чудесным оперением); домашнее задание («Покажите на конкретных примерах, как адаптировать трансформационные заклятия при межвидовом превращении») переписано с доски. Колокол прозвонит с минуты на минуту, и Гарри с Роном, застигнутые врасплох на задней парте посреди фехтовального поединка фальшивыми палочками Фреда с Джорджем, подняли глаза – у Рона в руке жестяной попугай, у Гарри – резиновая селедка.
– Раз Поттер и Уизли соблаговолили повести себя сообразно возрасту, – профессор Макгонаголл ожгла их сердитым взглядом, а голова селедки поникла и беззвучно упала на пол – ее откусил Ронов попугай, – я должна сделать объявление. Приближается Рождественский бал – традиционное мероприятие Тремудрого Турнира, а кроме того, прекрасная возможность для всех нас ближе познакомиться с иностранными гостями. На бал допускаются школьники с четвертого класса – хотя при желании вы можете пригласить и младших…
Лаванда Браун пронзительно хихикнула. Парвати Патил с силой пихнула ее под ребра, сама усиленно работая лицевыми мышцами, чтобы победить смех. Обе они обернулись к Гарри. Профессор Макгонаголл не обратила на девочек внимания, что, по мнению Гарри, было в высшей степени несправедливо – ведь им с Роном она только что сделала выговор.
– Форма одежды – парадная, – продолжала профессор Макгонаголл. – Бал состоится в Рождество в Большом зале, начнется в восемь вечера и продлится до полуночи. И вот еще что… – Профессор Макгонаголл со значением обвела глазами класс. – На Рождественском балу допускаются некоторые вольности… можно… э-э-э… распустить волосы… и вообще, – неодобрительно закончила она.
Лаванда захихикала еще сильнее, зажимая рот ладошкой. На сей раз Гарри понял, что смешного: профессор Макгонаголл со своим тугим пучком никак не походила на человека, который, находясь в здравом уме, способен вольно распустить волосы.
– Но это НЕ означает, – снова заговорила профессор Макгонаголл, – что мы готовы опустить планку требований, которые наша школа предъявляет к своим учащимся. Я буду крайне недовольна, если ученики «Гриффиндора» как-либо опорочат свой колледж.
Ударил колокол, и в классе началась суета: все спешно собирали вещи и закидывали рюкзаки на спины.
Перекрикивая шум, профессор Макгонаголл позвала:
– Поттер! На пару слов, пожалуйста.
Предполагая, что с ним будут беседовать о несчастной безголовой сельди, Гарри поплелся к учительскому столу.
Профессор Макгонаголл подождала, пока все разойдутся, а затем сказала:
– Поттер, чемпионы и их партнеры…
– Какие партнеры? – перебил Гарри.
Профессор Макгонаголл посмотрела на него с подозрением, видимо подумав, что это он шутит.
– На Рождественском балу, Поттер, – холодно ответила она. – Партнеры по танцам.
У Гарри все внутри перевернулось и завязалось узлом.
– По танцам? – Он почувствовал, что неудержимо краснеет. – Я не умею танцевать, – выпалил он.
– Умеете, умеете, – ворчливо сказала профессор Макгонаголл. – Слушайте дальше. По традиции Рождественский бал открывают чемпионы и их партнеры.
Гарри тут же представил себя во фраке и цилиндре рядом с девушкой в платье с оборочками, вроде тех, что тетя Петуния надевала на конторские вечера в фирме дяди Вернона.
– Я не танцую, – повторил он.
– Это традиция, – отрезала профессор Макгонаголл. – Вы чемпион «Хогварца», представитель школы, и должны выполнять все, что положено. Поэтому, Поттер, вы обязаны найти партнершу.
– Но… я не…
– Я все сказала, Поттер, – весьма непререкаемо произнесла профессор Макгонаголл.
Неделю назад Гарри сказал бы, что по сравнению с венгерским хвосторогом поиск партнерши – ерунда на постном масле. Но теперь, когда встреча с драконом осталась позади и нависла необходимость приглашать на бал какую-то девчонку, Гарри предпочел бы второй тур сражения с чудовищем.
Еще никогда списки остающихся в школе на рождественские каникулы не бывали такими длинными. Гарри оставался всегда – иначе ему приходилось бы проводить каникулы на Бирючинной улице, – но обычно таких, как он, было мало. А в этом году оставались все, начиная с четвероклассников и старше, причем все они, по мнению Гарри, дружно помешались на предстоящем бале – девочки уж точно, и внезапно оказалось, что девочек в «Хогварце» немыслимое количество; раньше Гарри этого почему-то не замечал. Девочки хихикали и шептались по углам; девочки заливались пронзительным смехом при виде мальчиков; девочки делились соображениями о том, что они наденут в рождественский вечер…
– И чего они всегда стайками? – спросил у Рона Гарри, когда мимо них, фыркая, продефилировала дюжина девочек. Все до единой пялились на Гарри. – Как, спрашивается, отловить кого-нибудь в одиночестве и пригласить?
– Лассо? – предложил Рон. – А ты уже выбрал кого?
Гарри не ответил. Он прекрасно знал, кого хотел бы пригласить, но вот решиться… Чо на год старше, она очень хорошенькая, превосходно играет в квидиш и вообще пользуется большой популярностью…
Рон, похоже, догадывался, что творится с Гарри.
– Слушай, у тебя не будет проблем. Ты чемпион, только что победил дракона. Спорим, они на тебя в очередь записываются?
Во имя недавно восстановленной дружбы Рон снизил уровень зависти в голосе до еле заметного минимума. И кроме того, к вящему изумлению Гарри, оказалось, что Рон прав.
Назавтра же его пригласила на бал кудрявая третьеклассница из «Хуффльпуффа», с которой Гарри ни разу не перемолвился и словом. Гарри так перепугался, что, не успев даже задуматься, ответил «нет». Девочка ушла обиженная, а Гарри всю историю магии терпел подколки Дина, Шеймаса и Рона. На следующий день к нему обратились еще две девочки, второклассница и (о ужас!) пятиклассница. Последняя подошла с таким видом, будто намеревалась дать ему по морде, если он откажется.
– А она, между прочим, ничего, – признал Рон, отсмеявшись.
– Она же на фут выше меня, – пролепетал Гарри, все еще не в себе от потрясения. – Представляю, как бы мы с ней выглядели на балу.
Ему вспоминались слова, сказанные Гермионой о Круме: «Они бегают за ним только потому, что он знаменитость!» Гарри очень сомневался, что все эти девочки захотели бы пойти с ним на бал, не будь он чемпионом. А потом задумался: волновало бы его это, если бы его пригласила Чо?
В целом следовало признать, что, после того как он благополучно покончил с первым испытанием, жизнь явно наладилась – даже если учесть новую неприятность, а именно бал. В коридорах дразнили гораздо меньше, и этим, подозревал Гарри, он был во многом обязан Седрику, – похоже, тот в благодарность за подсказку о драконе велел хуффльпуффцам оставить Гарри в покое. Значки «Болей за СЕДРИКА ДИГГОРИ» тоже попадались реже. Драко Малфой, разумеется, не переставал при каждом удобном случае цитировать статью Риты Вритер, но публика откликалась все равнодушнее – а что еще приятнее, в «Оракуле» так и не появилось статьи об Огриде.
– По правде сказать, не больно-то ей было интересно про всяких существ, – признался Огрид, когда перед каникулами, на последнем занятии по уходу за магическими существами Гарри, Рон и Гермиона поинтересовались, как прошло интервью с Ритой. К величайшему облегчению всего класса, Огрид больше не настаивал на прямых контактах с драклами, и сегодня все спокойно сидели позади хижины за деревянным столом и готовили новое меню, которое должно было раздразнить аппетит этих тварей. – Она про тебя выведывала, Гарри, – вполголоса продолжал Огрид. – Ну я ей и рассказал, что мы давно друзья, с той самой поры, как я тебя от Дурслеев забирал. «И за все четыре года вам ни разу не приходилось его ругать?» – это она спрашивает. Нет, говорю, да только это ей, кажись, не по нраву пришлось. Думала, я скажу, дескать, ты ужас что такое.
– Ну еще бы, – подтвердил Гарри, бросив пригоршню драконьей печенки в большой металлический таз и взяв со стола нож, чтобы нарезать еще. – А то сколько можно писать о бедном трагическом герое? Это скучно.
– Ей нужен новый ракурс, Огрид, – поучительно произнес Рон, облупляя скорлупу с саламандровых яиц. – Надо было признаться, что Гарри – малолетний маньяк.
– Какой же он маньяк! – Огрид был искренне шокирован.
– Взяла бы интервью у Злея, – буркнул Гарри. – Он бы такого порассказал. «Поттер упорно нарушает все возможные правила с первого дня…»
– Это он так говорил? – спросил Огрид, а Рон с Гермионой засмеялись. – И то, бывает, ты правила обходишь… но вообще-то ты у нас молодец.
– Твое здоровье, – ухмыльнулся ему Гарри.
– А ты на бал придешь, а, Огрид? – поинтересовался Рон.
– Может, и приду, чего ж нет, – пробасил Огрид. – Должно быть знатно. Гарри, ты открываешь танцы? Кого пригласишь-то, знаешь уже?
– Пока нет. – Гарри почувствовал, что снова заливается краской. Развивать тему Огрид не стал.
В последнюю неделю семестра школа прямо бурлила – чем дальше, тем больше. Повсюду носились слухи о Рождественском бале, хотя Гарри не верил и половине из них – скажем, тому, что Думбльдор закупил у мадам Росмерты восемьсот баррелей глинтмеда. Но то, что он ангажировал знаменитых «Чертовых сестричек», вроде было истинной правдой. Кто или что такое «Чертовы сестрички», Гарри понятия не имел, у него никогда не было колдовского радио, но, по безумному ажиотажу среди тех, кто вырос, регулярно слушая КВН («Канал Волшебных Новостей»), он заключил, что это ужасно популярная музыкальная группа.
Некоторые учителя, например маленький профессор Флитвик, оставили попытки обучать детей, когда их мысли явно где-то витают; в среду он разрешил играть в игры и почти весь урок беседовал с Гарри о том, как идеально тот выполнил призывное заклятие на первом испытании. Другие учителя благородничать не собирались. Так, профессора Биннза ничто не могло отвратить от тщательного перепахивания конспектов о восстаниях гоблинов – ему и собственная смерть не помешала учительствовать, что уж говорить о такой мелочи, как Рождество. Удивительно, но Биннзу удавалось даже о кровавых злодейских бунтах рассказывать так, что они выходили скучнее отчета Перси о днищах котлов. Профессор Макгонаголл и Хмури заставляли класс работать до последней секунды, а Злей, разумеется, скорее усыновил бы Гарри, чем позволил играть у себя на уроке. С премерзким видом оглядев класс, он уведомил всех, что на последнем уроке триместра даст контрольную по противоядиям.
– Злыдень, вот кто он такой, – горестно вздохнул вечером Рон в гриффиндорской гостиной. – Устроить контрольную на самом последнем уроке. Испортить последние денечки дурацким повторением.
– Ммм… нельзя сказать, чтобы ты перенапрягался, – заметила Гермиона, взглянув на него поверх пергамента по зельеделию. Рон сосредоточенно строил домик из колоды карт-хлопушек – по сравнению с мугловыми картами занятие куда интереснее, потому что все сооружение в любую секунду могло взорваться.
– Рождество же, Гермиона, – лениво проговорил Гарри; сидя в кресле у камина, он в десятый раз перечитывал «Полеты с “Пушками”».
Гермиона и его одарила свирепым взглядом:
– А ты мог бы заняться чем-нибудь поконструктивнее, даже если не хочешь повторять противоядия!
– Например? – небрежно полюбопытствовал Гарри, увлеченно наблюдая, как игрок «Пушек» Джои Дженкинс запускает Нападалу в Охотника «Недотепских нетопырей».
– А яйцо? – прошипела Гермиона.
– Да ладно тебе, до двадцать четвертого февраля еще куча времени! – отмахнулся Гарри.
Золотое яйцо было спрятано в сундуке, и после вечеринки в честь первого испытания Гарри ни разу яйца не открывал. В конце концов, на загадку скрипучего завывания осталось еще два с половиной месяца.
– А вдруг тебе понадобится много недель! – воскликнула Гермиона. – Представь, все будут знать разгадку, а ты нет! Это же каким идиотом ты выставишься!
– Оставь его в покое, Гермиона, он заслужил отдых, – вмешался Рон, установил последние две карты на вершину карточного домика, и сооружение немедленно взорвалось, опалив ему брови.
– Отлично выглядишь, Рон… это пойдет к твоей парадной мантии!
Явились близнецы и сели за столик к ребятам. Рон на ощупь определял нанесенный бровям ущерб.
– Рон, можно взять Свинринстеля? – попросил Джордж.
– Нет, он улетел с письмом, – ответил Рон. – А зачем вам?
– Джордж хочет пригласить его на бал, – съязвил Фред.
– Письмо надо послать, тупица ты невозможная, – объяснил Джордж.
– Кому это вы все пишете, а? – спросил Рон.
– Носик прочь от наших дел, а то я тебе и его опалю, – пригрозил Фред, помахав палочкой. – Итак… нашли уже себе партнерш?
– Не-а, – ответил Рон.
– Поторопитесь, друзья, хороших быстро разбирают, – усмехнулся Фред.
– А сам с кем пойдешь? – полюбопытствовал Рон.
– С Ангелиной, – без тени смущения тут же ответил Фред.
– Как? – Новость застигла Рона врасплох. – Ты ее уже пригласил?
– Хороший вопрос, – заметил Фред. Он повернул голову и крикнул через всю гостиную: – Эй! Ангелина!
Ангелина, болтавшая у камина с Алисией Спиннет, посмотрела на него.
– Что?! – крикнула она в ответ.
– Пойдешь со мной на бал?
Ангелина оценивающе его оглядела.
– Ну давай, – согласилась она, повернулась к Алисии и продолжила беседу, слегка улыбаясь.
– Вот так, – сказал Фред Гарри и Рону, – дело в шляпе.
Потом встал, зевнул и прибавил:
– Пошли, Джордж, возьмем школьную сову…
Близнецы отбыли. Рон перестал щупать брови и поверх дымящихся останков карточного домика поглядел на Гарри.
– Надо бы нам поторопиться… пригласить кого-нибудь. Фред прав. Мы же не хотим остаться с парочкой троллих.
Гермиона от возмущения чуть не подавилась.
– Простите, с парочкой… кого?
– Ну, сама понимаешь, – пожал плечами Рон, – лучше в одиночестве, чем с… ну, скажем, с Элоизой Мошкар.
– Между прочим, прыщи у нее уже проходят – и потом, она очень милая!
– У нее нос набок, – отрезал Рон.
– Ах вот как! – взвилась Гермиона. – Понимаю! То есть лучше пригласить самую симпатичную из тех, кто согласится, даже если она клиническая идиотка?
– Ммнэ-э… примерно так, – ответил Рон.
– Я иду спать, – рявкнула Гермиона и, не сказав больше ни слова, бросилась к лестнице в спальню девочек.
В это Рождество преподавательский состав «Хогварца» вознамерился показать иностранным гостям замок в наилучшем виде. Такой красоты здесь еще не бывало. Перила мраморной лестницы запорошили нетающие снежинки; ежегодные двенадцать елок в Большом зале были увешаны всеми возможными украшениями, от светящихся ягод остролиста до живых и ухающих золотых сов. Рыцарские доспехи заколдовали, и, стоило к ним приблизиться, они начинали исполнять рождественские гимны. Это было что-то – вдруг услышать из-под пустого шлема, нетвердо знающего слова: «Придите, все верующие». Смотрителю Филчу несколько раз приходилось извлекать из доспехов Дрюзга – тот повадился там прятаться и заполнял промежутки лирикой собственного сочинения и редкого похабства.
А Гарри до сих пор не пригласил Чо. Они с Роном уже сильно нервничали, хотя, по справедливому замечанию Гарри, Рон без партнерши выглядел бы отнюдь не так глупо, как он сам, – ведь Гарри вместе с остальными чемпионами предстоит открывать бал.
– На крайний случай всегда есть Меланхольная Миртл, – хмуро проворчал он, вспомнив привидение, являвшееся в туалете для девочек на втором этаже.
– Гарри! Надо сжать зубы и сделать рывок, – объявил Рон в пятницу утром таким тоном, будто им предстояло штурмовать неприступную крепость. – Давай договоримся – вечером мы вернемся в спальню, уже зная, с кем идем на бал, хорошо?
– Ммм… хорошо, – сказал Гарри.
Но всякий раз, когда он встречал Чо – на переменах, потом за обедом и один раз по дороге на историю магии, – ее окружали друзья. Она вообще куда-нибудь ходит одна? Может, устроить на нее засаду по дороге в туалет? Но нет – она и туда ходила с эскортом из четырех-пяти подружек. А ведь если не застолбить ее сейчас, ее неизбежно пригласит кто-то другой.
На контрольной по противоядиям Гарри не мог сосредоточиться и забыл добавить главное – безоаровый камень, – чем, видимо, обеспечил себе низший балл. Впрочем, наплевать; сейчас важнее всего набраться наконец смелости и совершить подвиг. Едва прозвонил колокол, он схватил рюкзак и бросился к выходу из подземелья.
– Встретимся за ужином, – бросил он на бегу Рону с Гермионой.
Он просто попросит Чо на пару слов, и все дела… Гарри несся по людным коридорам, повсюду ее разыскивая и (гораздо раньше, чем ожидал) наткнулся на нее, когда она выходила из аудитории защиты от сил зла.
– Э-э… Чо? Можно с тобой поговорить?
Все эти хиханьки надо запретить законом, в ярости подумал Гарри. Девочки, окружавшие Чо, прыснули. Но не она сама. Она сказала: «Хорошо» – и отошла за ним на безопасное расстояние, чтобы их не услышали ее одноклассницы.
Гарри повернулся к Чо, и у него в животе все как-то странно подпрыгнуло, будто он шагнул мимо ступеньки на лестнице.
– Э-э-э, – начал он.
Он не мог этого произнести. Просто не мог. Но сказать необходимо. Чо смотрела на него, молча недоумевая.
Слова вырвались изо рта раньше, чем Гарри успел построить в уме фразу:
– Йдешсомойабал?
– Прости? – не поняла Чо.
– Ты… не хотела бы… пойти со мной на бал? – спросил Гарри. С какой, ну с какой стати ему понадобилось краснеть именно сейчас? С какой стати?
– Ой! – тихо воскликнула Чо и тоже покраснела. – Ой, Гарри, мне очень жаль, – похоже, ей и вправду было очень жаль. – Меня уже пригласили.
– А, – сказал Гарри.
Странно, секунду назад внутренности извивались как змеи, а сейчас вдруг куда-то исчезли.
– Ну ничего, – совладал с собой он, – все нормально.
– Мне очень жаль, – повторила Чо.
– Да ладно, – сказал Гарри.
Они постояли, глядя друг на друга, а потом Чо выговорила:
– Ну тогда…
– Да, – кивнул Гарри.
– Тогда пока, – пробормотала Чо, все еще очень красная. И ушла.
Не успев себя остановить, Гарри крикнул ей вслед:
– А с кем ты идешь?!
– О… с Седриком, – ответила она. – С Седриком Диггори.
– А, понятно, – сказал Гарри.
Внутренности вернулись на место. Пока их не было, кто-то заполнил их свинцом.
Напрочь забыв про ужин, Гарри поплелся в гриффиндорскую башню. При каждом шаге в голове эхом звучали слова Чо: «С Седриком – с Сед риком Диггори». В последнее время Седрик ему уже нравился – Гарри готов был даже забыть о поражении в квидишном матче, которое потерпел из-за Седрика, забыть, что Седрик очень симпатичный, всеобщий любимец и настоящий чемпион. А сейчас внезапно осознал, что Седрик – никчемный красавчик, и мозгов у него только в подставку для яиц залить, и еще место останется.
– Моргающие феи, – пробубнил он скучно, подходя к Толстой Тете, – пароль вчера сменили.
– Да, красота! – в восторге закричала Тетя, разглаживая на голове новенький ободок из елочного дождя, после чего открылась и пропустила его.
Войдя в гостиную, Гарри огляделся и с удивлением увидел Рона. Тот сидел в дальнем углу с пепельно-серым лицом. Джинни сидела рядом и, кажется, тихо его успокаивала.
– В чем дело? – подойдя, спросил Гарри.
Рон воззрился на него в слепом ужасе.
– Зачем я это сделал? – дико вопросил он. – Я не понимаю, что меня заставило!
– Что сделал? – не понял Гарри.
– Он… ммм… только что пригласил Флёр Делакёр на бал, – объяснила Джинни. Она как будто еле-еле сдерживала улыбку, хотя и не переставала сочувственно похлопывать Рона по руке.
– Что?! – не поверил Гарри.
– Я не понимаю, что меня заставило! – в ужасе повторил Рон. – Что на меня нашло? Там было полно народу – толпа! – я рехнулся – все видели! Я шел мимо по вестибюлю – она стояла и разговаривала с Диггори – и тут на меня накатило – и я пригласил ее!
Рон застонал и спрятал лицо в ладонях. И продолжал, хотя слова с трудом можно было разобрать:
– Она посмотрела на меня как на червяка! Даже не ответила. А потом – не знаю – я вроде как очухался и убежал.
– Она частично вейла, – сказал Гарри. – Ты был прав – у нее бабушка вейла. Так что ты не виноват – когда ты проходил мимо, наверняка она старалась околдовать Диггори, а тебе досталось случайно – только она зря старается. Он идет с Чо Чан.
Рон вопросительно поднял глаза.
– Я ее только что пригласил, – бесцветно пояснил Гарри, – и она мне сказала.
С лица Джинни сбежала улыбка.
– Что за бред! – воскликнул Рон. – Мы одни тут без партнерш – ну и еще Невилл. Кстати – угадай, кого пригласил он? Гермиону!
– Что?! – вскричал Гарри. Эта пугающая новость совершенно отвлекла его от переживаний.
– Вот так-то! – Рон засмеялся и вновь слегка порозовел. – Он мне после зельеделия признался! Говорит, она всегда такая добрая, помогает ему с уроками и все прочее – но она ему сказала, что идет с кем-то еще. Ха! Кто поверит! Она просто не хотела идти с Невиллом… ну, то есть… а кто бы пошел?
– Замолчи! – вспылила Джинни. – Не смейся над ним…
Тут в портретную дыру влезла Гермиона.
– Вы почему не были на ужине? – поинтересовалась она.
– Потому что – ой, да хватит ржать! – потому что им обоим отказали девочки, которых они пригласили на бал! – сообщила Джинни.
Рон с Гарри мгновенно умолкли.
– Спасибо огромное, Джинни, – кисло процедил Рон.
– Значит, Рон, всех красивых разобрали? – высокомерно бросила Гермиона. – Элоиза Мошкар хорошеет на глазах, а? Ну, я не сомневаюсь, что уж кого-нибудь где-нибудь вы себе найдете.
Но Рон уставился на Гермиону так, будто внезапно увидел ее в абсолютно новом свете.
– Слушай, Гермиона, а ведь Невилл прав – ты же тоже девочка…
– Какое верное наблюдение, – ядовито заметила она.
– Ну так – ты могла бы пойти с кем-то из нас!
– Нет, не могла бы, – огрызнулась Гермиона.
– Ладно, брось, – нетерпеливо отмахнулся Рон, – нам же нужны партнерши, без них мы будем как идиоты, у всех будут…
– Я не смогу пойти с вами, – повторила Гермиона, вдруг вспыхнув, – потому что меня уже пригласили.
– Ничего тебя не пригласили! – закричал Рон. – Ты это сказала, только чтоб отделаться от Невилла!
– Да неужели? – переспросила Гермиона, и ее глаза угрожающе сверкнули. – Если тебе, Рон, потребовалось три года, чтобы заметить, что я – девочка, это еще не значит, что и остальные – тоже тормоза!
Рон воззрился на нее. А потом снова заулыбался.
– Хорошо, хорошо, ты – девочка, мы в курсе, – произнес он. – Довольна? Теперь пойдешь?
– Я же сказала! – рассердилась Гермиона. – Меня уже пригласили!
И бросилась к спальням девочек.
– Она врет, – уверенно заявил Рон, глядя ей вслед.
– Нет, – тихо возразила Джинни.
– И кто же ее пригласил? – резко спросил Рон.
– Я вам не скажу, это ее дело, – ответила Джинни.
– Отлично. – Рон совсем пал духом. – Это уже какой-то идиотизм. Джинни, ты можешь пойти с Гарри, а я тогда просто…
– Я не могу, – сказала Джинни и тоже запунцовела. – Я иду с… с Невиллом. Когда Гермиона отказалась, он пригласил меня, а я подумала… ну… иначе я ведь не смогу пойти, я же еще не в четвертом классе. – Она ужасно расстроилась. – Я… на ужин, – и, повесив голову, побрела к дыре.
Рон вытаращенными глазами посмотрел на Гарри:
– Что на них на всех нашло?
Но Гарри увидел, что в гостиную только что влезли Парвати и Лаванда. Пришло время для решительных действий.
– Подожди здесь, – велел он Рону, встал, направился прямо к Парвати и сказал: – Парвати? Хочешь пойти со мной на бал?
С Парвати случился припадок хихиканья. Гарри терпеливо пережидал его, скрестив пальцы в кармане.
– Да, ладно, пойдем, – наконец ответила она, жутко покраснев.
– Спасибо, – с облегчением выдохнул Гарри. – Лаванда? А ты пойдешь с Роном?
– Она идет с Шеймасом, – ответила за нее Парвати, и обе снова захихикали.
Гарри вздохнул.
– А ты не знаешь, кто бы мог пойти с Роном? – Он понизил голос, чтобы Рон не услышал.
– А Гермиона Грейнджер? – спросила Парвати.
– Ее уже пригласили.
Парвати обомлела.
– О-о-о-о… а кто? – с живейшим интересом спросила она.
Гарри пожал плечами:
– Понятия не имею. Так что насчет Рона?
– Ну… – медленно проговорила Парвати, – наверное, моя сестра сможет… Падма, знаешь ее? Из «Вранзора». Я у нее спрошу.
– Это было бы здорово, – ответил Гарри. – Скажи мне тогда, что она ответит, ладно?
И пошел обратно к Рону, думая между тем, что этот дурацкий бал вовсе не стоит такой суеты, и от души надеясь, что нос у Падмы Патил расположен строго по центру.
