Глава девятнадцатая
Слуга Лорда Вольдемортa
Гермиона завизжала. Блэк вскочил. Гарри словно ударило мощным разрядом электрического тока.
– Я нашел это под Дракучей ивой, – сказал Злей и отбросил плащ, целя волшебной палочкой прямо в грудь Люпину. – Очень полезная вещь, Поттер, благодарю…
Злей немного запыхался, но откровенно торжествовал.
– Вам, должно быть, интересно, как я догадался, что вы здесь? – осведомился он, сверкая глазами. – Я только что был в вашем кабинете, Люпин. Вы забыли принять вечернюю порцию зелья, и я прихватил для вас кубок. Очень удачно… для меня. На столе у вас лежала небезызвестная карта. Один взгляд на нее дал ответы на все мои вопросы. Я увидел, как вы пробежали сюда по тоннелю и скрылись.
– Злотеус… – начал Люпин, но Злей повысил голос:
– Я столько раз говорил директору, что это вы пускали Блэка в замок! И вот доказательство. Но я даже предположить не мог, что вы осмелитесь укрыться в прежнем своем убежище…
– Злотеус, вы ошибаетесь, – не отступал Люпин. – Вы не знаете всего. Я могу объяснить: Сириус здесь не за тем, чтобы убить Гарри…
– Азкабан сегодня получит сразу двух узников. – Глаза у Злея горели отчаянным фанатизмом. – Любопытно, что скажет Думбльдор, когда узнает… А ведь он был так уверен, что вы безопасны, Люпин… ручной оборотень…
– Глупец, – тихо произнес Люпин. – Неужто детская обида стоит того, чтобы заточить невинного в Азкабан?
БАМ! Тонкие веревки змеями выстрелили из волшебной палочки Злея и обмотали Люпину рот, запястья и щиколотки; он потерял равновесие и упал, не в силах пошевелиться. С яростным рыком Блэк кинулся на Злея, но тот нацелил палочку ему между глаз и прошептал:
– Только дай мне повод… Дай повод – я им воспользуюсь, я тебе клянусь.
Блэк замер. По лицам не поймешь, кто из них кого ненавидел сильнее.
Гарри парализовало. Он не знал, что делать, кому верить. Он оглянулся на Рона с Гермионой. Рон пребывал в таком же замешательстве и машинально сражался с вырывающимся Струпиком. Гермиона, однако, неуверенно шагнула к Злею и пролепетала еле слышно:
– Профессор Злей… но… можно ведь выслушать, что они хотят сказать… м-можно?
– Мисс Грейнджер, вам и так грозит отстранение от учебы, – отрезал Злей. – Вы, Поттер и Уизли находитесь в неположенном месте в обществе оборотня и человека, осужденного за убийство. Хотя бы раз в жизни – придержите язык.
– Но… что, если… если это ошибка…
– ЗАМОЛЧИТЕ, БЕССМЫСЛЕННАЯ ВЫ ДЕВИЦА! – заорал Злей. У него сделался вид умалишенного. – НЕ ГОВОРИТЕ О ТОМ, ЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТЕ!
Из острия палочки, нацеленной в лицо Блэку, вырвались искры. Гермиона умолкла.
– Месть сладка, – выдохнул Злей, обращаясь к Блэку. – Я так надеялся, что именно мне посчастливится тебя поймать…
– И ты снова в дураках, Злотеус, – огрызнулся Блэк. – Если этот парень отнесет свою крысу в замок, – он мотнул головой на Рона, – я пойду без разговоров…
– В замок? – вкрадчиво переспросил Злей. – Зачем же ходить так далеко? Мы выйдем из-под ивы, и я просто позову дементоров. Они будут счастливы тебя видеть, Блэк… так счастливы, что, осмелюсь предположить, даже расцелуют…
Лицо Блэка, и без того лишенное красок, совсем побелело.
– Ты… ты должен меня выслушать, – хрипло каркнул он. – Эта крыса… посмотри на крысу…
Но глаза у Злея горели безумным огнем, какого Гарри еще не видал. Похоже, до него уже не достучаться.
– Пойдемте, вы все. – Он щелкнул пальцами, и концы веревок, связавших Люпина, скакнули ему в руки. – Я потащу оборотня. Возможно, дементоры и его захотят поцеловать…
Сам не понимая, что делает, Гарри в три прыжка пересек комнату и загородил дверь.
– Прочь с дороги, Поттер, тебе что, мало? – рявкнул Злей. – Если б я не появился и не спас твою драгоценную шкуру…
– За этот год профессор Люпин мог убить меня сто раз, – сказал Гарри. – Я бывал с ним наедине, он занимался со мной защитой от дементоров. Если он помогал Блэку, почему не прикончил меня?
– Не собираюсь разбираться в тонкостях психологии оборотней, – прошипел Злей. – Прочь с дороги, Поттер.
– ДА ВЫ ПРОСТО ЖАЛКИ! – выкрикнул Гарри. – ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОНИ ПОДШУТИЛИ НАД ВАМИ В ШКОЛЕ, ВЫ НЕ ХОТИТЕ ДАЖЕ ВЫСЛУШАТЬ…
– МОЛЧАТЬ! НЕ СМЕТЬ РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ В ТАКОМ ТОНЕ! – завопил Злей, совершенно ополоумев. – Яблочко от яблоньки! Я только что спас твою шкуру – тебе бы на коленях меня благодарить! Сдох бы, хороший был бы урок! Умер бы, как отец! Тот тоже был самый умный! Тоже не верил, что может ошибаться в Блэке! А теперь отойди или я заставлю! ПРОЧЬ С ДОРОГИ, ПОТТЕР!
Гарри решился за долю секунды. Злей не успел сделать ни шагу – Гарри поднял волшебную палочку.
– Экспеллиармус! – крикнул он.
Но не он один. Раздался взрыв, и дверь чуть не соскочила с петель; Злея вздернуло в воздух и впечатало в стену; он сполз на пол, и из-под волос потекла струйка крови. Он отключился.
Гарри оглянулся. Одновременно с ним обезоружить Злея решили и Рон с Гермионой. Злеева палочка высокой дугой пролетела по комнате и приземлилась на кровать рядом с Косолапсусом.
– Это вы зря, – сказал Блэк, взглянув на Гарри. – Надо было предоставить его мне…
Гарри избегал смотреть ему в глаза. Он и сейчас сомневался, что поступил правильно.
– Мы пошли против учителя… против учителя… – причитала Гермиона, испуганно глядя на безжизненное тело. – Что теперь с нами будет…
Люпин возился на полу, пытаясь выпутаться. Блэк поспешно нагнулся и его развязал. Люпин встал, потирая руки там, куда врезались веревки.
– Спасибо, Гарри, – сказал он.
– Я не говорю, что вам поверил, – огрызнулся Гарри.
– Значит, пришло время представить доказательства, – сказал Блэк. – Так, ты – давай сюда Питера. Сию секунду.
Рон крепче прижал Струпика к груди.
– Бросьте, – бессильно проговорил он. – Вы что хотите сказать – Блэк сбежал из Азкабана, только чтобы достать Струпика? То есть… – Он взглянул на Гарри и Гермиону, ища поддержки. – Ну, хорошо, допустим, Петтигрю умел превращаться в крысу – так крыс кругом миллионы, откуда Блэку в своем Азкабане знать, какая ему нужна?
– Знаешь, Сириус, а ведь это резонный вопрос. – Люпин повернулся к Блэку, слегка нахмурившись. – Как ты узнал, где его искать?
Блэк запустил руку-клешню под мантию, извлек мятую газетную бумагу, разгладил и протянул остальным.
Это была фотография Рона с семьей, появившаяся в «Оракуле» прошлым летом. На плече у Рона сидел Струпик.
– Где ты это взял? – изумился Люпин.
– Фудж, – ответил Блэк. – В прошлом году приезжал с инспекцией в Азкабан, я попросил у него газету. А на первой полосе – Питер… на плече у этого паренька… Я его сразу узнал… столько раз видел, как он превращается… И там говорилось, что мальчик, его хозяин, осенью возвращается в «Хогварц»… где Гарри…
– Бог ты мой, – тихо сказал Люпин, переводя глаза с фотографии на Струпика и обратно. – Передняя лапа…
– Что лапа? – вызывающе спросил Рон.
– У него нет пальца, – объяснил Блэк.
– Ну конечно… – выдохнул Люпин. – Так просто… так гениально… он сам отрезал?
– Прямо перед тем, как превратиться, – ответил Блэк. – Я загнал его в угол, а он заорал на всю улицу, чтобы все слышали, – мол, я предал Лили и Джеймса. А потом, не успел я его проклясть, он отвел палочку за спину, взорвал пол-улицы, убил всех в радиусе двадцати футов – и слинял в водосток к другим крысам…
– Ты не знал, Рон? – спросил Люпин. – От Питера остался один палец.
– Ну и что?! Может, Струпик подрался с другой крысой! Он у нас уже давным-давно…
– Двенадцать лет, если быть точным, – заметил Люпин. – Тебя не удивляет, что он так долго живет?
– Мы… хорошо о нем заботились! – сказал Рон.
– Сейчас, однако, он выглядит не ахти, – сказал Люпин. – Надо думать, тощает с тех пор, как узнал, что Сириус на свободе…
– Он боялся этого психованного кота! – Рон кивнул на Косолапсуса, который знай себе мурлыкал на кровати.
Это не так, вдруг подумалось Гарри… Струпик плохо выглядел и до встречи с Косолапсусом… с возвращения Рона из Египта… с побега Блэка…
– Это вовсе не психованный кот, – хрипло вмешался Блэк. Он костлявой рукой погладил пушистую голову Косолапсуса. – Я не встречал котов умнее. Он сразу догадался, что Струпик не тот, за кого себя выдает. И про меня сразу понял, что я не настоящая собака. Он нескоро начал мне доверять… Но в конце концов мне удалось объяснить, чего я добиваюсь, и он стал помогать…
– То есть? – еле слышно спросила Гермиона.
– Он пытался принести Питера ко мне, но не вышло… потом он украл для меня гриффиндорские пароли… насколько я понял, взял их с тумбочки у какого-то мальчика…
Мозг у Гарри словно прогнулся под абсурдностью услышанного. Какой бред… и все же…
– Но Питер догадался, что происходит, и сбежал… Ваш кот – как его, Косолапсус? – сказал, что Питер оставил на простыне пятно крови… Наверное, сам себя укусил… Что ж, один раз ему уже удалось инсценировать свою смерть…
Эти слова вернули Гарри в чувство.
– А вы забыли, зачем ему нужно было инсценировать свою смерть? – яростно выкрикнул он. – Затем, что он знал: вы хотите убить его, как убили моих родителей!
– Вовсе нет, – перебил Люпин, – Гарри…
– А теперь заявились сюда, чтобы его прикончить!
– Совершенно верно, – сказал Блэк, сверля Струпика зловещим взглядом.
– Значит, зря я остановил Злея! – закричал Гарри.
– Гарри, – торопливо заговорил Люпин, – как ты не понимаешь? Мы-то думали, что Сириус предал твоих родителей, а Питер выследил его, – но на самом деле все ведь наоборот. Питер предал твоих маму и папу, а Сириус выследил Питера…
– НЕПРАВДА! – вопил Гарри. – ОН БЫЛ У НИХ ХРАНИТЕЛЕМ ТАЙНЫ! ОН САМ СКАЗАЛ, КОГДА ВЫ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛИ! ОН СКАЗАЛ, ЧТО УБИЛ ИХ!
Он тыкал пальцем в Блэка, а тот медленно мотал головой; запавшие глаза вдруг очень ярко заблестели.
– Гарри… я… все равно что их убил, – выдавил он. – В последний момент я уговорил Лили и Джеймса обратиться к Питеру, убедил их, что лучше назначить Хранителем Тайны его, а не меня… Я виноват и признаю… Так вышло, что в ночь, когда они погибли, я отправился проверить, все ли у Питера хорошо. Когда прибыл туда, где он прятался, его уже не было. Но и никаких следов борьбы. Очень было странно, я испугался. Помчался к твоим родителям. И когда увидел разрушенный дом, их тела… я понял, что сделал Питер… что я сам наделал… – Его голос прервался. Он отвернулся.
– Довольно разговоров, – сказал Люпин, и в голосе зазвенела сталь – Гарри никогда не слышал у него такого тона. – Есть только один способ узнать, как же обстояло дело. Рон, дай сюда крысу.
– А если я дам, что вы с ним сделаете? – сдавленно спросил Рон.
– Заставлю его показаться, – ответил Люпин. – Если он настоящая крыса, ему ничего не будет.
Рон поколебался и наконец протянул Струпика Люпину. Струпик надрывно верещал, извиваясь и изворачиваясь. Черные глазки лезли из орбит.
– Готов, Сириус? – спросил Люпин.
Блэк уже держал палочку Злея. Он шагнул ближе, и его влажные глаза внезапно зажглись страшным огнем.
– Вместе? – шепнул он.
– Пожалуй, – отозвался Люпин. Одной рукой он держал Струпика, другой поднял палочку. – На счет «три». Раз – два – ТРИ!
Сине-белый свет ударил из обеих палочек; на миг Струпик завис в воздухе, и его тельце бешено завертелось. Рон закричал. Крыса ударилась об пол. Еще одна ослепительная вспышка и…
Это походило на рост дерева в ускоренной съемке. Над полом появилась голова; и вот уже ноги; очень скоро на месте Струпика возник человек. Он ломал руки. С кровати зашипел-зарычал Косолапсус, шерсть у него встала дыбом.
Питер был очень маленький, едва ли выше Гарри или Гермионы. Его тонкие, бесцветные волосы растрепались, на макушке блестела обширная лысина. Кожа обвисла, как у всех толстяков, похудевших слишком быстро. Он был неопрятен, почти как облезлый Струпик, и что-то крысиное оставалось в лице, в остреньком носике и слезящихся глазках. Он часто и прерывисто дышал; зрачки бегали. Гарри заметил, что он украдкой посматривает на дверь.
– Ну здравствуй, Питер, – приветливо поздоровался Люпин, будто не было ничего естественнее превращения крысы в старого школьного приятеля. – Сколько лет, сколько зим.
– С-сириус… Р-рем… – Даже голос у Петтигрю был крысиный. Глаза снова метнулись к двери. – Дорогие друзья… мои дорогие друзья…
Блэк поднял было палочку, но Люпин перехватил его руку, взглядом предостерег и снова непринужденно обратился к Петтигрю:
– Мы тут как раз говорили, Питер, о той ночи, когда погибли Джеймс и Лили. Ты, возможно, пропустил некоторые интересные подробности, пока визжал там, на кровати…
– Рем… – задохнулся Петтигрю, и Гарри увидел, как по землистому лицу катятся крупные бусины пота. – Ты ведь ему не поверил? Нет? Он хотел убить меня, Рем…
– Слыхали, – уже холоднее сказал Люпин, – но мне хотелось бы, чтобы ты прояснил нам кое-какие моменты, Питер, уж будь так…
– Он пришел убить меня! – вдруг громко заверещал Петтигрю, тыча в Блэка средним пальцем, заметил Гарри, указательный отсутствует. – Он убил Лили с Джеймсом, а теперь хочет убить меня… Помоги мне, Рем…
Блэк, мертвец мертвецом, уставил на Петтигрю бездонные глаза.
– Никто не будет тебя убивать до выяснения всех обстоятельств, – заверил Люпин.
– Обстоятельств? – завизжал Петтигрю, дико вертя головой, озираясь на заколоченные окна и снова на единственную дверь. – Я знал, что он придет за мной! Я знал, что он вернется! Я ждал этого двенадцать лет!
– Ты знал, что Сириус сбежит из Азкабана? – Люпин наморщил лоб. – Хотя раньше это никому не удавалось?
– Ему известны такие секреты черной магии, какие нам и не снились! – пронзительно вскричал Петтигрю. – А как иначе он оттуда выбрался?! Небось Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут научил его всяким штучкам!
Блэк разразился жутким, безрадостным смехом, затопившим всю комнату.
– Вольдеморт? Меня? Штучкам? – выговорил он.
Петтигрю вздрогнул, точно Блэк замахнулся на него хлыстом.
– Что, боишься имени своего бывшего господина? – презрительно бросил Блэк. – Я тебя не виню, Питер. Его приспешники не слишком тобой довольны, а?
– Не понимаю, о чем ты, Сириус, – пробормотал Петтигрю. Он задышал чаще, лицо от пота лоснилось.
– Все эти двенадцать лет ты скрывался не от меня, – продолжал Блэк. – Ты скрывался от сторонников Вольдеморта. Я много чего наслушался в Азкабане, Питер… Они все уверены, что ты мертв, иначе ты бы перед ними ответил… Я слышал, что они кричали во сне. Представляешь, им не нравится, когда крысы крысятничают! Вольдеморт отправился к Поттерам по твоей наводке… и встретил там свою погибель. И ведь не все бывшие сторонники Вольдеморта оказались в Азкабане. Очень многие на свободе, выжидают, делают вид, что осознали свои ошибки… Если до них дойдет, что ты жив, Питер…
– Не понимаю… о чем ты… – еще пронзительнее ответил Петтигрю. Он утер лицо рукавом и посмотрел на Люпина: – Ты же не веришь в это… в это безумие, Рем…
– Должен признать, Питер, мне трудно понять, зачем невиновному человеку двенадцать лет прикидываться крысой, – безмятежно откликнулся Люпин.
– Невиновному, но напуганному! – взвизгнул Петтигрю. – Приспешники Вольдеморта охотились за мной потому, что из-за меня оказался в Азкабане один из их лучших людей – шпион, Сириус Блэк!
Лицо Блэка исказилось.
– Да как ты смеешь? – взревел он, и вдруг стало вполне очевидно, что совсем недавно он был собакой размером с медведя. – Я – шпион Вольдеморта?! Это когда же я увивался вокруг сильных и облеченных властью? А вот ты, Питер!.. Непонятно, как я сразу не догадался, что ты шпион? Ты же всегда любил, чтоб у тебя были покровители, чтоб они о тебе заботились! Сначала мы… мы с Ремом… и Джеймс…
Петтигрю снова вытер лицо; он ловил ртом воздух.
– Я – шпион?.. совсем с ума сошел… никогда… не понимаю, как ты можешь говорить такие…
– Лили с Джеймсом назначили тебя Хранителем Тайны, потому что я посоветовал, – прошипел Блэк так злобно, что Петтигрю попятился. – Я думал, что это безупречный план… блеф… Вольдеморт охотился бы за мной, ему бы и в голову не пришло, что они выберут тебя, слабака и бездарность… Надо думать, то была лучшая минута в твоей жизни, когда ты сообщил Вольдеморту, что можешь сдать ему Поттеров.
Петтигрю бормотал что-то невразумительное; Гарри уловил «это уж слишком» и «безумие», однако обратил внимание, каким пепельно-серым сделалось лицо Петтигрю и как отчаянно он шнырял глазами от окон к двери.
– Профессор Люпин? – робко позвала Гермиона. – А можно… можно мне сказать?
– Пожалуйста, Гермиона, – любезно ответил Люпин.
– Понимаете… Струпик… то есть этот… этот человек… он спал в одной комнате с Гарри целых три года. Если он работал на Сами-Знаете-Кого, почему же он за все это время ничего Гарри не сделал?
– Вот именно! – звонко вскричал Петтигрю, указывая на Гермиону изувеченной рукой. – Спасибо! Что скажешь, Рем? Я и волоса на его голове не тронул! Да и с какой стати?
– Я тебе объясню, – отозвался Блэк. – Ты вообще никогда никому ничего не делал, если не видел от этого пользы для себя. Вольдеморт скрывается уже двенадцать лет – говорят, он все равно что мертвый. Зачем совершать убийство под носом у Думбльдора ради какого-то калеки, растерявшего колдовскую силу? Прежде чем возвращаться к нему, тебе надо было удостовериться, что он первый парень на деревне – самый сильный, самый страшный, правда? А иначе зачем бы тебе селиться в колдовской семье? Чтобы держать нос по ветру! На случай, если твой бывший покровитель вновь обретет силу и будет безопасно к нему вернуться…
Петтигрю несколько раз открыл и закрыл рот. Видимо, у него пропал голос.
– Э-э-э… мистер Блэк… Сириус? – окликнула Гермиона.
От подобного обращения Блэк подпрыгнул и уставился на Гермиону, будто начисто позабыл, что такое вежливые люди.
– Извините, что спрашиваю, но… как вам удалось сбежать из Азкабана без черной магии?
– Спасибо! – выдохнул Петтигрю, яростно кивая Гермионе. – Именно! Я как раз собирался…
Люпин взглядом заставил его замолчать. Блэк глядел на Гермиону и слегка хмурился, но не от раздражения. Он обдумывал ответ.
– Я не знаю, как мне это удалось, – задумчиво протянул он. – По-моему, я не сошел с ума лишь потому, что был уверен в своей невиновности. Это была совсем не счастливая мысль, и дементоры не могли ее из меня выпить… но она держала меня на плаву, и я не забывал, кто я такой… она помогла мне сохранить колдовскую силу… И когда стало… непереносимо… я прямо в камере сумел превратиться в собаку. Дементоры – они, знаете, ничего не видят… – Блэк сглотнул. – Они отыскивают людей, потому что чуют эмоции… Они понимали, что мои чувства стали… проще, менее человеческими… оттого, что я был собакой… но они, разумеется, решили, что я схожу с ума, как и все остальные, и не всполошились. Но я был слаб, очень слаб, а без волшебной палочки их не отогнать… Потом я увидел Питера на фотографии… понял, что он в «Хогварце», с Гарри… идеальная позиция, чтобы нанести удар, едва до его ушей дойдут слухи, что зло вновь набирает силу…
Петтигрю тряс головой и беззвучно шевелил губами, но не сводил глаз с Блэка как загипнотизированный.
– …он был готов атаковать в любой момент, едва удостоверится, что у него есть союзники… был готов выдать последнего из Поттеров. Он выдаст Гарри – и кто тогда посмеет утверждать, что Питер предал Вольдеморта? Нет, его примут с распростертыми объятиями… В общем, сами понимаете, надо было что-то предпринять. Я один знал, что Питер жив…
Гарри вспомнил слова мистера Уизли: «Стражники утверждают, что Блэк давно уже разговаривал во сне. И всегда одно и то же: “Он в “Хогварце”…»
– В мозгу у меня словно зажегся свет, и дементоры не могли его погасить… это опять-таки не была счастливая мысль… это была навязчивая идея… но она давала мне силы, проясняла сознание. Однажды вечером мне принесли еду, и я выскользнул в дверь… собакой… Им гораздо труднее улавливать эмоции животных… они растерялись. Я был тощий, ужасно тощий… такой тощий, что пролез между прутьями решетки… Потом собакой же доплыл до большой земли… отправился на север… собакой проник на территорию «Хогварца». С тех пор живу в лесу. Вышел только раз, посмотреть матч. Ты летаешь не хуже отца, Гарри…
Он посмотрел на Гарри, и тот не отвел взгляда.
– Верь мне, – надтреснутым голосом попросил Блэк. – Верь мне, Гарри. Я не предавал Лили и Джеймса. Я бы скорее умер.
И тут наконец Гарри поверил. У него перехватило дыхание, заговорить он не смог, но кивнул.
– Нет!
Петтигрю упал на колени, словно этот кивок означал для него смертный приговор. Не вставая, он пополз вперед, пресмыкаясь, молитвенно сложив ладони.
– Сириус… это же я… Питер… твой друг… ты же не станешь…
Блэк брыкнул ногой, и Петтигрю отшатнулся.
– Не трогай мою мантию, она и без того грязная, – бросил Блэк.
– Рем! – запищал Петтигрю, в мольбе извиваясь перед Люпином. – Ты же в это не веришь… Разве Сириус не сказал бы тебе, что они изменили план?
– Не сказал бы, если бы подозревал, что я шпион, – ответил Люпин. – Ты ведь поэтому не говорил мне, Сириус? – как бы между прочим спросил он поверх головы Петтигрю.
– Прости, Рем, – повинился Блэк.
– Не извиняйся, Мягколап, дружище. – И Люпин начал закатывать рукава. – И сам прости меня за то, что я считал шпионом тебя.
– О чем речь. – Тень, даже не тень, а призрак улыбки скользнул по изможденному лицу Блэка. Он тоже стал закатывать рукава. – Убьем его вместе?
– Да, пожалуй, – сурово отозвался Люпин.
– Вы не сможете… не можете… – задохнулся от ужаса Петтигрю. И метнулся к Рону: – Рон… я ведь был хорошим другом… хорошим питомцем? Ты же меня защитишь? Ты ведь на моей стороне?
Но Рон взирал на Петтигрю с непередаваемым отвращением.
– И я еще разрешал тебе спать в моей кровати! – воскликнул он.
– Добрый мальчик… добрый хозяин… – Петтигрю пополз к Рону, – ты им не позволишь… я был твоей крысой… я был хорошим питомцем…
– Вряд ли есть чем хвастаться, если человек из тебя хуже крысы, – жестко заметил Блэк.
Рон, от боли побледнев еще сильнее, отдернул сломанную ногу от Петтигрю. Тот развернулся на коленях, споро проковылял к Гермионе и вцепился в ее подол:
– Добрая девочка… умная девочка… ты… ты им не позволишь… Помоги мне…
Гермиона вырвала подол из цепких ручек Петтигрю и в ужасе попятилась к стене.
Петтигрю, дрожа всем телом, медленно обернулся к Гарри:
– Гарри… Гарри… ты так похож на папу… так похож…
– КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОБРАЩАТЬСЯ К ГАРРИ? – взревел Блэк. – КАК ТЫ СМЕЕШЬ СМОТРЕТЬ ЕМУ В ГЛАЗА? КАК СМЕЕШЬ ПРИ НЕМ ПОМИНАТЬ ДЖЕЙМСА?
– Гарри, – прошептал Петтигрю и пополз к мальчику, протягивая руки, – Гарри, Джеймс не хотел бы моей смерти… Джеймс понял бы меня… Он был бы милосерден…
Блэк и Люпин схватили Петтигрю за плечи и швырнули на пол. Он сидел, от страха вздрагивая, умоляюще подняв на них глаза.
– Ты продал Лили с Джеймсом Вольдеморту, – сказал Блэк. Он тоже дрожал всем телом. – Ты не отрицаешь этого?
Петтигрю разразился слезами. Кошмарное зрелище – как будто на полу корчился огромный лысеющий младенец.
– Сириус, Сириус, а что мне оставалось? Черный Лорд… ты даже не представляешь… у него есть методы – я тебе описать не могу… Я испугался, Сириус, я никогда не был храбрецом, как ты, или Рем, или Джеймс. Я не хотел, чтобы так вышло… Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут заставил меня…
– НЕ ЛГИ! – прогрохотал голос Блэка. – ТЫ СНАБЖАЛ ЕГО ИНФОРМАЦИЕЙ ЦЕЛЫЙ ГОД ДО ГИБЕЛИ ДЖЕЙМСА И ЛИЛИ! ТЫ БЫЛ ЕГО АГЕНТОМ!
– Он… он побеждал повсюду! – задохнулся Петтигрю. – Что толку было отказываться?
– Что толку было бороться с самым страшным злодеем в истории? – Лицо Блэка горело жестокой яростью. – Ты бы спас невинные жизни, Питер!
– Ты не понимаешь! – заскулил Петтигрю. – Он бы меня убил!
– ЗНАЧИТ, НАДО БЫЛО УМЕРЕТЬ! – закричал Блэк. – УМЕРЕТЬ, А НЕ ПРЕДАВАТЬ ДРУЗЕЙ! СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО МЫ БЫ СДЕЛАЛИ РАДИ ТЕБЯ!
Блэк и Люпин стояли плечом к плечу, подняв палочки.
– Ты ведь должен был понимать, – тихо сказал Люпин, – если тебя не убьет Вольдеморт, убьем мы. Прощай, Питер.
Гермиона закрыла лицо руками и отвернулась к стене.
– НЕТ! – заорал Гарри. Он выбежал вперед и загородил собой Петтигрю, глядя прямо на нацеленные палочки. – Нельзя его убивать, – сказал он еле дыша. – Нельзя.
И Блэк, и Люпин воззрились на него в ошеломлении.
– Гарри, из-за этого жалкого червя у тебя нет родителей! – рявкнул Блэк. – Этот кусок дерьма спокойно смотрел бы, как ты умираешь, и пальцем бы не пошевелил. Ты же его слышал. Его вонючая шкура ему дороже всей твоей семьи.
– Я знаю. – Гарри задыхался от волнения. – Отведем его в замок. Отдадим дементорам… Пускай его посадят в Азкабан… только не убивайте его.
– Гарри! – Петтигрю обвил руками колени мальчика. – Ты… спасибо тебе… я не заслуживаю такой милости… спасибо…
– Уйди! – Гарри с отвращением оторвал от себя его руки. – Я это не для тебя делаю. Я это делаю потому… потому что мой папа вряд ли захотел бы, чтоб его друзья стали убийцами… из-за крысы.
Никто не пошевелился и не издал ни звука – только Петтигрю хрипел, хватаясь за сердце. Блэк с Люпином переглянулись. Затем разом опустили волшебные палочки.
– Твое слово здесь первое, Гарри, – сказал Блэк. – Но подумай… подумай, что он натворил…
– Пусть его посадят в Азкабан, – повторил Гарри. – Вот уж кто заслуживает…
Петтигрю все хрипел.
– Ну хорошо, – произнес наконец Люпин. – Посторонись, Гарри.
Гарри замер в нерешительности.
– Я его свяжу, – объяснил Люпин. – Больше ничего, клянусь.
Гарри отошел. Из кончика волшебной палочки Люпина вылетели веревки, и в следующий миг Петтигрю уже извивался на полу, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту.
– Только попробуй превратиться, Питер, – прорычал Блэк, держа Петтигрю на прице-е волшебной палочки, – и мы тебя все-таки убьем. Согласен, Гарри?
Гарри глянул на жалкого Петтигрю и кивнул, чтобы тот видел.
– Теперь вот что, – очень по-деловому сказал Люпин. – Рон, я лечу кости отнюдь не так блестяще, как мадам Помфри, поэтому, мне кажется, разумнее всего пока наложить шину.
Он подошел к Рону, склонился над ним, постучал по сломанной ноге палочкой и пробормотал:
– Ферула.
Бинты обвили ногу Рона, накрепко привязав ее к шине. Люпин помог ему подняться. Рон осторожно ступил на больную ногу и даже не поморщился.
– Гораздо лучше, – сказал он. – Спасибо.
– А как быть с профессором Злеем? – тихонько спросила Гермиона, глядя на распростертую фигуру.
– С ним ничего серьезного. – Люпин склонился над Злеем и пощупал пульс. – Просто вы немножко… перестарались. Он еще без сознания. Э-э… наверное, лучше пока не приводить его в чувство. Прямо так и понесем. – И он проговорил: – Мобиликорпус.
Злей встал вертикально, будто невидимые веревки вздернули его за шею, запястья и колени. Голова неприятно болталась, как у огромной марионетки. Он висел в нескольких дюймах над землей, безжизненно болтая ногами. Люпин подобрал плащ-невидимку и запихнул в карман.
– И двоим надо приковаться к вот этому вот, – Блэк пихнул Петтигрю носком ботинка. – Чтоб наверняка.
– Я, – сказал Люпин.
– И я, – свирепо рявкнул Рон и прихромал ближе.
Блэк соорудил из воздуха тяжелые наручники; вскоре Петтигрю уже стоял – левая рука прикована к правой руке Люпина, правая – к левой руке Рона. Рон набычился. Судя по всему, правду о Струпике он счел личным оскорблением. Косолапсус легко спрыгнул с кровати и, гордо задрав бутылочный ерш хвоста, первым вышел из комнаты.
