Глава девятая
Терзания миссис Уизли
Гарри никак не ожидал, что Думбльдор уйдет столь внезапно. Ослабев от шока и облегчения, он так и сидел в кресле с цепями. Члены Мудрейха поднимались, переговаривались, собирали бумаги. Гарри встал. Никто его не замечал, за исключением жабоподобной ведьмы, которая теперь смотрела на него, как до того смотрела на Думбльдора. Мысленно от нее отмахнувшись, Гарри попытался поймать взгляд Фуджа или мадам Боунс, чтобы спросить, можно ли ему идти, но Фудж, как видно, твердо решил игнорировать Гарри, а мадам Боунс возилась со своим портфелем. Гарри очень осторожно сделал несколько шагов к выходу. Его не окликнули, и тогда он быстро-быстро пошел к двери.
Последнюю пару футов он одолел бегом, распахнул дверь и едва не столкнулся со смертельно-бледным, испуганным мистером Уизли.
– Думбльдор не сказал…
– Оправдан, – закрывая дверь, сообщил Гарри, – по всем статьям!
Мистер Уизли просиял и схватил его за плечи.
– Гарри, это же отлично! Нет, конечно, иначе и быть не могло, с такими-то уликами, но, не стану скрывать, я все-таки…
И тут он осекся, потому что дверь снова открылась и из зала потянулись члены Мудрейха.
– Мерлинова борода! – увлекая Гарри в сторону, чтобы он не стоял на проходе, воскликнул мистер Уизли. – Они что, судили тебя полным составом?
– Похоже, – тихо ответил Гарри.
Один или два колдуна кивнули Гарри, несколько, в том числе и мадам Боунс, сказали «Доброе утро, Артур» мистеру Уизли, но большинство просто отводили глаза. Корнелиус Фудж и жабоподобная ведьма покинули подземелье едва ли не последними. Фудж сделал вид, будто Гарри и мистер Уизли – настенное украшение, зато ведьма оглядела Гарри почти оценивающе. Самым последним из зала заседаний вышел Перси. Он, как и Фудж, не обратил внимания ни на отца, ни на Гарри и, с прямой спиной, задрав нос, гордо прошествовал мимо с большим пергаментным свитком и охапкой запасных перьев в руках. У мистера Уизли резче обозначились морщины возле рта, но в остальном по нему никак нельзя было сказать, что он видит одного из своих сыновей. Перси стал подниматься по лестнице на девятый этаж. Едва его ботинки скрылись из виду, мистер Уизли сказал:
– Поедем домой, поделишься со всеми хорошей новостью. – Он поманил Гарри за собой: – Мне все равно надо в Бетнал-Грин, разбираться с унитазом, – закину тебя по дороге. Пошли…
– Что же вы будете с ним делать, с этим унитазом? – поинтересовался Гарри. Он широко улыбался – неожиданно все вокруг стало в пять раз смешнее. До Гарри постепенно доходило: он оправдан, он возвращается в «Хогварц»…
– Ерунда, простейшая антипорча, – уже на лестнице ответил мистер Уизли. – Здесь проблема не в том, как все исправить. Сложнее разобраться в истинных причинах такого вандализма. Нередко колдунам кажется, что все это – безобидное дурачество, но, на мой взгляд, в подобном издевательстве над муглами выражается нечто глубинное, отвратительное, и лично я…
Он оборвал себя на полуслове. В коридоре на девятом этаже, рядом с лестничной клеткой, стоял Корнелиус Фудж и тихо говорил что-то высокому мужчине с гладкими светлыми волосами и бледным заостренным лицом.
Заслышав шаги, мужчина обернулся. И тоже замолчал на полуслове. Он вперил в Гарри ледяной взгляд, и его серые глаза сузились.
– Так-так-так… Заступник Поттер, – с издевкой проговорил Люциус Малфой.
Гарри задохнулся, точно на всем ходу врезался в твердую стену. В последний раз эти стальные глаза смотрели на него сквозь прорези капюшона Упивающегося Смертью, а этот надменный голос глумился, когда его пытал лорд Вольдеморт. Гарри не верил своим глазам: как Люциус Малфой осмеливается смотреть ему в лицо? И как Фудж может спокойно с ним беседовать, если Гарри всего несколько недель назад сказал ему, что Малфой – Упивающийся Смертью?
– Министр поведал мне, как ты счастливо отделался, Поттер, – процедил мистер Малфой. – Поразительно, как тебе всегда удается ускользнуть от наказания?.. Какой ты скользкий, Поттер! Прямо как змея.
Мистер Уизли предупреждающе вцепился Гарри в плечо.
– Да, – согласился Гарри, – я такой. Всегда ускользну.
Люциус Малфой перевел взгляд на мистера Уизли:
– А вот и Артур Уизли! Что ты здесь забыл, Артур?
– Я здесь работаю, – бросил мистер Уизли.
– Здесь? – Мистер Малфой поднял брови и глянул на дверь за спиной у мистера Уизли. – А я-то думал, что ты работаешь на втором этаже. Напомни-ка мне, в чем она заключается, эта твоя работа? Ты, кажется, таскаешь домой мугловые вещи и там их зачаровываешь?
– Ошибаешься, – рявкнул мистер Уизли, и его пальцы еще глубже впились Гарри в плечо.
– А вы сами-то что здесь делаете? – осведомился Гарри у Люциуса Малфоя.
– Это касается меня и министра магии, но совершенно не касается тебя, Поттер, – ответил Малфой, оглаживая мантию. Гарри отчетливо услышал тихое звяканье – такое мог издать лишь карман, полный денег. – И не забывай: хоть ты и любимчик Думбльдора, нельзя ожидать подобной снисходительности от всех… Не подняться ли нам в ваш кабинет, министр?
– Разумеется, – сказал Фудж, поворачиваясь спиной к Гарри и мистеру Уизли. – Прошу сюда, Люциус.
Негромко разговаривая, Фудж и Малфой пошли прочь. Пока они не скрылись в лифте, мистер Уизли не отпускал плеча Гарри.
– Если у них какие-то дела, почему он не подождал Фуджа у кабинета? – гневно выпалил Гарри. – Что ему понадобилось здесь?
– Наверно, хотел проникнуть в зал заседаний, – ответил мистер Уизли. Он был очень возбужден и все время озирался, будто опасаясь, что их могут подслушать. – Узнать, исключили тебя или нет. Дома надо мне не забыть оставить сообщение для Думбльдора, он обязательно должен знать, что Малфой опять встречался с Фуджем.
– А что у них с Фуджем вообще за дела?
– Денежные, я полагаю, – сердито сказал мистер Уизли. – Малфой годами раздает пожертвования… Завязывает знакомства с нужными людьми… А потом обращается к ним с просьбами… Например, приостановить проведение какого-то неугодного ему закона… Что и говорить, связи у Люциуса Малфоя ценные.
Приехал лифт, совершенно пустой, если не считать стайки сообщений, которые тут же принялись виться над головой мистера Уизли. Тот нажал кнопку «Атриум» и раздраженно от них отмахнулся.
– Мистер Уизли, – медленно начал Гарри, – если Фудж общается с Малфоем, с Упивающимися Смертью, к тому же наедине, откуда мы знаем, что он не под проклятием подвластия?
– Ты не единственный, кому пришла в голову эта мысль, Гарри, – пробормотал мистер Уизли. – Но Думбльдор считает, что сейчас Фудж действует по собственному разумению… что, как говорит Думбльдор, тоже не утешает. Не стоит нам здесь об этом.
Двери раскрылись, и они вышли в просторный и почти опустевший атриум. Охранник Эрик прятался за газетой. Они уже миновали фонтан, и тут Гарри вдруг вспомнил.
– Подождите… – остановил он мистера Уизли и, доставая на ходу кошель, направился назад, к фонтану.
Он заглянул в красивое лицо колдуна. Вблизи оно казалось безвольным и глупым. На губах ведьмы играла целлулоидная улыбка участницы конкурса красоты. Что же касается гоблина и кентавра, то, насколько знал их Гарри, они ни за что не стали бы с такой слюнявой слащавостью взирать даже на самых распрекрасных колдунов. Убедительным выглядело лишь подобострастное раболепие домового эльфа. Усмехнувшись при мысли о том, что сказала бы Гермиона, если б увидела эту статую, Гарри развязал тесемки и вытряс в фонтан не десять галлеонов, а все, что было.
– Я так и знал! – заорал Рон, кулаком рубя воздух. – Как всегда, пронесло!
– Куда бы они делись, – отозвалась Гермиона. Когда Гарри вошел в кухню, Гермиона была близка к обмороку, а теперь дрожащей рукой прикрывала глаза. – У них ничего против тебя не было, ничего.
– Зачем же смотреть на меня с таким облегчением, если вы и так были уверены, что пронесет? – улыбнулся Гарри.
Миссис Уизли вытерла лицо фартуком, а Фред, Джордж и Джинни исполняли дикарский танец, распевая:
– Пронесло, пронесло, пронесло…
– Тихо! Успокойтесь! – прикрикнул мистер Уизли, хотя и он тоже улыбался. – Кстати, Сириус, в министерстве мы встретили Люциуса Малфоя…
– Что?! – вскинулся Сириус.
– Пронесло, пронесло, пронесло…
– Хватит, вы, трое! Да-да, мы застали его с Фуджем на девятом этаже. Они разговаривали, а потом вместе отправились в кабинет Корнелиуса. Думбльдор должен об этом знать.
– Да, – согласился Сириус. – Мы ему передадим, не беспокойся.
– Вот и хорошо. А то мне надо бежать – в Бетнал-Грин меня ждет страдающий рвотой унитаз. Молли, я задержусь, надо подменить Бомс, но к ужину, скорее всего, будет Кингсли…
– Пронесло, пронесло, пронесло…
– Фред – Джордж – Джинни! Замолчите! – крикнула миссис Уизли; ее муж вышел из кухни. – Гарри, дорогой, садись скорее, поешь, ты ведь совсем не завтракал.
Рон с Гермионой уселись напротив него, счастливые, какими Гарри не видел их за все время на площади Мракэнтлен. Пьянящая радость, угасшая было после встречи с Люциусом Малфоем, снова наполнила душу; угрюмый дом показался теплым и приветливым, а вездесущий Шкверчок, сунувший хоботок в дверь – глянуть, что за шум, – был не так уж и уродлив.
– Ясное дело: как Думбльдор вступился, они уже не посмели тебя обвинить, – радостно сказал Рон, щедро раскладывая по тарелкам картофельное пюре.
– Да, он меня спас, – согласился Гарри. Ему хотелось добавить: «Хорошо бы он еще поговорил со мной. Или хотя бы на меня посмотрел», – но это прозвучало бы неблагодарно и, хуже того, по-детски.
Стоило это подумать, шрам заболел с такой силой, что Гарри непроизвольно схватился за лоб.
– Что? – встревожилась Гермиона.
– Шрам, – еле выговорил Гарри. – Не страшно… это теперь все время…
Остальные ничего не заметили; все ели и ликовали по поводу счастливого избавления Гарри. Фред, Джордж и Джинни продолжали петь. Гермиона занервничала, но не успела и слова сказать, потому что довольный Рон воскликнул:
– Спорим, сегодня зайдет Думбльдор! Должен же он с нами отпраздновать!
– Нет, Рон, вряд ли он сумеет выбраться, – возразила миссис Уизли, ставя перед Гарри гигантское блюдо с жареной курицей. – Он сейчас очень-очень занят.
– ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО…
– Да замолчите вы когда-нибудь?! – взревела миссис Уизли.
Гарри невольно отмечал, что в доме № 12 на площади Мракэнтлен есть человек, который не в восторге от его возвращения в «Хогварц». Услышав новости, Сириус очень успешно изобразил радость: долго жал Гарри руку, сиял и улыбался вместе со всеми. Но вскоре помрачнел еще сильнее, с каждым днем становился все угрюмее, почти ни с кем не разговаривал, даже с Гарри, и все чаще запирался наверху, в спальне матери, с Конькуром.
– Только не вздумай угрызаться! – сурово сказала Гермиона, когда Гарри поделился с нею и Роном своими переживаниями. После слушания миновало несколько дней, и сейчас они втроем отскребали от грязи чулан на третьем этаже. – Твое место в «Хогварце», и Сириус это прекрасно знает. По-моему, он себя ведет эгоистично.
– Ну, это уж чересчур, – возразил Рон, сосредоточенно отчищая с пальца упрямый кусок плесени. – Тебе тоже бы не понравилось торчать здесь в одиночестве.
– В каком одиночестве? – осведомилась Гермиона. – А Орден Феникса? Просто он надеялся, что Гарри переедет сюда.
– Вряд ли, – сказал Гарри, выжимая тряпку. – Когда я спросил, можно ли мне будет жить с ним, он ничего толком не ответил.
– Потому что он сам не хотел обнадеживаться, – мудро изрекла Гермиона. – И потом, ему, наверное, было стыдно, потому что втайне он и вправду мечтал, чтобы тебя исключили. Тогда вы оба стали бы изгоями…
– Да ладно тебе! – хором оборвали ее Рон и Гарри, но Гермиона лишь пожала плечами:
– Пожалуйста. Только я порой думаю, Рон, что твоя мама права: временами Сириус путается и не понимает, что Гарри – это Гарри, а не его отец.
– Ты что же, считаешь, у него с головой не все в порядке? – взвился Гарри.
– Нет, я считаю, что он очень долго был очень одинок, – просто ответила Гермиона.
За их спинами в дверях спальни показалась миссис Уизли.
– До сих пор не закончили? – сунув голову в чулан, недовольно спросила она.
– Я думал, ты пришла предложить нам немного отдохнуть! – горько вздохнул Рон. – Знаешь, сколько грязи мы уже оттерли за все это время?
– Вы же мечтали помогать Ордену, – пожала плечами миссис Уизли. – Приводите в порядок его штаб-квартиру.
– Я тут прямо как домовый эльф, – пробурчал Рон.
– Вот, теперь ты видишь, какая ужасная у них жизнь? Теперь ты понимаешь, что должен активнее принимать участие в П.У.К.Н.И.?! – с надеждой вскричала Гермиона, как только миссис Уизли вышла из комнаты. – Пожалуй, было бы неплохо устроить благотворительную уборку гриффиндорской гостиной, а доходы передать в фонд П.У.К.Н.И. Пополним бюджет и повысим осведомленность граждан…
– Я сам передам тебе все свои доходы, лишь бы ничего больше не слышать о ПУКНИ, – раздраженно пробормотал Рон, но расслышал только Гарри.
Приближался последний день каникул. Гарри все чаще предавался мечтам о «Хогварце». Ему не терпелось снова увидеть Огрида, снова играть в квидиш, снова ходить через огород в теплицы на гербологию. Да что там: убраться из этого пыльного, грязного дома, где половина чуланов до сих пор заперты на засовы, а из углов хрипит проклятия Шкверчок, – уже счастье!.. Хотя при Сириусе Гарри, разумеется, ничего такого не говорил.
Оказалось, что жить при штабе антивольдемортовского движения совсем не так интересно, как можно было подумать. Конечно, члены Ордена появлялись в доме регулярно, иногда оставались поесть, а иногда забегали, торопливо перешептывались и через пять минут убегали. Но миссис Уизли строго следила за тем, чтобы Гарри и компания не слышали ни слова (ни ушами, ни подслушами); видимо, все, даже Сириус, считали, что Гарри не следует знать больше, чем ему рассказали в первый вечер.
За день до возвращения в школу Гарри стоял на стуле и сметал со шкафа помет Хедвиги. В это время в комнату вошел Рон с двумя конвертами.
– Список книг, – сказал он, бросая один конверт Гарри. – Давно пора, я уж думал, они забыли, обычно присылают гораздо раньше…
Гарри смел остатки помета в мусорный мешок и через голову Рона швырнул мешок в корзину. Корзина заглотила мешок и сыто рыгнула из угла. Гарри вскрыл конверт. Два пергаментных листа: напоминание о том, что учебный год начинается первого сентября, и список необходимых учебников.
– Только два новых. – Гарри пробежал глазами список. – Миранда Истреб, «Сборник заклинаний (часть 5)» и Уилберт Уиляйл, «Теория защитной магии».
Хлоп.
Рядом материализовались Фред с Джорджем. Гарри уже так привык, что даже не сверзился со стула.
– Мы вот думаем, откуда взялась книга этого Уиляйла, – непринужденно заметил Фред.
– Это же значит, что Думбльдор нашел нового учителя защиты от сил зла, – пояснил Джордж.
– Что ж, вовремя, – сказал Фред.
– В каком смысле? – спросил Гарри, спрыгивая на пол.
– Мама с папой где-то месяц назад разговаривали, а мы слышали – через подслуши, – объяснил Фред. – По их словам выходило, что Думбльдор никак не может никого найти.
– Неудивительно. С четырьмя последними-то учителями что было? – заметил Джордж.
– Один помер, второй без памяти, третий уволен, четвертый десять месяцев жил в сундуке, – загибая пальцы, перечислил Гарри. – Да уж.
– Ты что, Рон? – вдруг спросил Фред.
Рон не ответил. Гарри оглянулся. Рон застыл, приоткрыв рот и остолбенело уставившись на письмо из «Хогварца».
– Да в чем дело? – нетерпеливо осведомился Фред, подошел и через плечо Рона заглянул в письмо.
И тоже открыл рот.
– Староста? – изумился он, глядя в письмо. – Староста?
Джордж бросился к ним, выхватил у Рона конверт, перевернул его вверх ногами, и Гарри увидел, что Джорджу в ладонь выпало что-то ало-золотое.
– Не может быть, – хрипло прошептал Джордж.
– Это какая-то ошибка, – сказал Фред, забрал у Рона письмо и посмотрел на свет, словно ища водяные знаки. – В здравом уме никто не назначит Рона старостой.
Головы близнецов синхронно повернулись к Гарри.
– Мы были уверены, что ты – стофунтовый вариант! – воскликнул Фред так, будто Гарри умудрился всех облапошить.
– Мы считали, Думбльдор обязательно выберет тебя! – возмутился Джордж.
– Тремудрый Турнир же! И все прочее! – прибавил Фред.
– Это, видно, из-за сплетен, что он того, – сказал Джордж Фреду.
– Да-а, – протянул Фред. – Да, друг, от тебя одни проблемы. Что ж, хоть один из вас выступил как подобает.
Он похлопал Гарри по спине, одарив при этом Рона уничтожающим взглядом.
– Староста… мыска Лонни сталоста.
– Фу-у-у, представляю, что устроит мама, – застонал Джордж и сунул значок Рону в руку, словно заразу какую.
Рон, до сих пор не издавший ни звука, взял значок, растерянно на него поглядел, а потом молча протянул Гарри, словно прося подтвердить подлинность. Гарри взял значок: большая буква «С» на фоне гриффиндорского льва. Точно такой же Гарри видел на груди у Перси в свой самый первый день в «Хогварце».
С грохотом распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Гермиона – волосы развеваются, щеки раскраснелись. В руке она держала конверт.
– Вы… вы получили?..
Она увидела у Гарри значок и громко взвизгнула.
– Я так и знала! – возбужденно закричала она, потрясая письмом. – Я тоже, Гарри, я тоже!
– Нет, – сказал Гарри, поспешно возвращая значок Рону. – Это не мой, это Рона.
– Это… что?
– Староста – Рон, а не я, – повторил Гарри.
– Рон? – раскрыла рот Гермиона. – Но… Ты уверен? То есть…
Рон повернулся и с вызовом посмотрел на нее. Гермиона покраснела.
– На конверте – мое имя, – сказал Рон.
– Да я… – растерянно пробормотала Гермиона. – Я… В общем… Здорово! Молодец, Рон! Это так…
– Неожиданно, – кивнув, закончил за нее Джордж.
– Нет, – Гермиона покраснела еще больше, – нет, ничего подобного… Рон сделал много всего… он очень…
Дверь за ее спиной открылась шире, и задом вошла миссис Уизли с кипой свежевыглаженных вещей.
– Джинни говорит, списки книг наконец-то пришли, – поглядев на конверты, сказала она, направилась к кровати и принялась раскладывать одежду на две стопки. – Давайте их мне – пока будете собирать вещи, я все куплю на Диагон-аллее. Да, Рон, а тебе нужна новая пижама, эта коротка дюймов на шесть, ты растешь прямо на глазах… Ты какого цвета хочешь?
– Купи красную с золотом, под цвет значка, – ухмыльнулся Джордж.
– Под цвет чего? – рассеянно переспросила миссис Уизли, скатывая пару свекольных носков и укладывая их в стопку вещей Рона.
– Значка, – повторил Фред, желая, видимо, поскорее разделаться с худшим. – Новенького блестященького значка старосты.
До сознания миссис Уизли, поглощенной мыслями о пижаме, его слова дошли не сразу.
– Значка?.. Но… Рон, ты не?..
Рон предъявил значок.
Миссис Уизли взвизгнула совсем как Гермиона.
– Не может быть! Не может быть! О, Рон, как это замечательно! Староста! Как все в семье!
– А мы с Фредом кто? Соседские дети? – возмутился Джордж, но мать, оттолкнув его, бросилась на шею младшему сыну.
– Как обрадуется папа! Рон, я так тобой горжусь! Какая чудесная новость! Еще немного, и ты будешь старшим старостой, как Билл и Перси, это же только первый шаг! Какой подарок, среди всех наших тревог! Я так счастлива, ой, Ронни…
За ее спиной близнецы громко изображали рвотные позывы, но миссис Уизли ничего не замечала; крепко обнимая Рона, она покрывала поцелуями его лицо, заалевшее ярче значка.
– Мам… хватит… мам, успокойся… – бормотал он, пытаясь вырваться.
Она отпустила его и, задыхаясь от счастья, проговорила:
– Ну, что же это будет? Перси мы подарили сову, но у тебя сова уже есть…
– В с-смысле? – пролепетал Рон. Он не осмеливался верить собственным ушам.
– Ты заслужил награду! – любовно глядя на сына, воскликнула миссис Уизли. – Может, красивую новую парадную мантию?
– Мантию мы ему уже купили, – кисло сказал Фред; кажется, он глубоко сожалел о необдуманной щедрости.
– Тогда новый котел, старый весь проржавел, им ведь еще Чарли пользовался… Или новую крысу, ты так любил Струпика…
– Мам, – с робкой надеждой начал Рон, – а можно мне новую метлу?
Лицо миссис Уизли чуточку потускнело; цены на метлы были очень высоки.
– Не самую лучшую! – поторопился добавить Рон. – Просто… просто новую… для разнообразия…
Миссис Уизли поколебалась, затем улыбнулась:
– Конечно, можно… Что ж, раз нужно зайти еще и за метлой, я лучше побегу. До вечера… Подумать только, малыш Ронни – староста!.. Да, не забудьте собрать сундуки… Староста… я умираю!..
Она последний раз поцеловала Рона в щеку, громко всхлипнула и выбежала из комнаты.
– Рон, ты не обидишься, если мы не станем тебя целовать? – с фальшивой озабоченностью спросил Фред.
– Если хочешь, мы сделаем реверанс, – предложил Джордж.
– Ой, заткнитесь, – сердито сказал Рон.
– А то что? – спросил Фред со зловещей улыбкой. – Ты нас накажешь?
– Посмотрел бы я на него, – хмыкнул Джордж.
– Вполне может и наказать, если будете себя так вести, – разозлилась Гермиона.
Фред с Джорджем расхохотались, а Рон пробормотал:
– Плюнь, Гермиона.
– Джордж, берегись, – пролепетал Фред, притворяясь, что дрожит от страха, – теперь за нами надзирают два грозных старосты…
– Да, кончились наши золотые денечки, – картинно опечалился Джордж.
И с громким хлопком близнецы дезаппарировали.
– Ну дают! – вознегодовала Гермиона, глядя в потолок, откуда доносились раскаты громкого хохота. – Не обращай на них внимания, Рон, они просто завидуют!
– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Рон, тоже глядя в потолок. – Они всегда говорили, что в старосты выбиваются одни придурки… Зато, – прибавил он, повеселев, – у них никогда не было новых метел! Жалко, что нельзя пойти с мамой и выбрать… «Нимбус» она, конечно, купить не сможет, но сейчас появилась новая модель «Чистой победы» – вот это было бы здорово… да… Пожалуй, пойду, намекну ей, что мне бы «Чистую победу»… Так, для информации…
И он выскочил из комнаты, оставив Гарри и Гермиону одних.
Отчего-то Гарри совсем не хотелось встречаться с Гермионой взглядом. Он отвернулся, взял с кровати стопку чистой одежды и потащил ее к сундуку.
– Гарри? – робко позвала Гермиона.
– Ты молодец, Гермиона, – сказал Гарри так доброжелательно, что не узнал собственного голоса, и, по-прежнему не поднимая глаз, продолжил: – Это здорово. Староста. Классно.
– Спасибо, – ответила она. – Э-э-э… Гарри… Можно мне взять Хедвигу? Написать маме с папой? Они так обрадуются… Староста – это они могут понять…
– Конечно, – отозвался Гарри ужасно сердечным не своим голосом. – Бери!
Он склонился над сундуком, уложил на дно одежду и притворился, будто что-то ищет. Гермиона подошла к шкафу и стала подзывать Хедвигу. Через некоторое время Гарри услышал, как закрылась дверь, но еще постоял не разгибаясь и настороженно прислушался. В комнате раздавалось лишь гнусное хихиканье пустого холста и кхеканье мусорного ведра, которое подавилось совиным пометом.
Он распрямил спину и обернулся. Гермиона ушла и унесла Хедвигу. Гарри медленно приблизился к кровати и упал на нее, невидящими глазами уставившись в темень под гардеробом.
Он начисто забыл, что в пятом классе выбирают новых старост. Он так боялся вылететь из школы, что в голове не оставалось места каким-то глупым значкам. А между тем они медленно, но верно прокладывали себе путь к новым хозяевам. Но если бы он о них помнил… если бы вообще думал об этом… чего бы он тогда ждал?
Не этого, – сказал правдивый голосок у него в голове.
Гарри болезненно сморщился и спрятал лицо в ладонях. Себе не соврешь: помни он про значок старосты, он был бы уверен, что значок достанется ему, а не Рону. То есть что – он самонадеян, как Драко Малфой? Считает себя лучше других? Он что, в самом деле верит, будто он лучше Рона?
Нет, – отрекся от ужасной мысли голосок.
«Честно?» – спросил себя Гарри, озадаченно копаясь в собственных чувствах.
Я лучше играю в квидиш, – сказал голосок. – А во всем остальном я ничуть не лучше.
Вот это правда, подумал Гарри; по успеваемости он ничуть не лучше Рона. Но как же все остальное? То, что помимо уроков? Все то, что им с Роном и Гермионой довелось пережить? Как же их приключения, когда им нередко грозили вещи похуже исключения из школы?
Рон и Гермиона почти всегда были со мной, – сказал голосок.
«Ну, не все время, – заспорил Гарри. – Их не было, когда я боролся со Страунсом. Они не сражались с Реддлем и василиском, а в ночь побега Сириуса не они отгоняли дементоров. Их не было со мной на кладбище, когда вернулся Вольдеморт…»
Гарри снова овладело чувство, которое переполняло его в самый первый вечер здесь: его недооценили, с ним обошлись несправедливо. «У меня гораздо больше заслуг, – возмущенно думал он. – Я сделал больше, чем любой из них!»
Но, возможно, – справедливо заметил голосок в голове, – Думбльдор выбирает старост не по числу передряг… Может, он выбирает по другим критериям… Может, у Рона есть то, чего нет у тебя…
Гарри открыл глаза, посмотрел сквозь пальцы на когтистые ноги шкафа и вспомнил слова Фреда: «В здравом уме никто не назначит Рона старостой…»
Гарри хохотнул. А через секунду ему стало тошно от себя.
Рон не выпрашивал у Думбльдора значок старосты и не виноват, если его выбрали. И что теперь – Гарри, его лучший друг, будет дуться из-за того, что значок достался не ему, будет за глаза смеяться над Роном вместе с близнецами и портить Рону удовольствие? И все только потому, что Рон хоть в чем-то оказался лучше?
На лестнице послышались шаги. Гарри встал, поправил очки и пристроил на лицо улыбку.
– Успел! – радостно сообщил Рон войдя. – Она сказала: если смогу, куплю «Чистую победу».
– Класс. – Гарри с облегчением отметил, что сердечность исчезла из его голоса. – Слушай… ты молодчага.
Улыбка сошла с лица Рона.
– Я вообще не думал, что меня выберут, – сказал он, мотая головой. – Я думал, выберут тебя!
– Да ты что, от меня одни проблемы, – отозвался Гарри, повторяя слова Фреда.
– Да… – протянул Рон, – наверно, поэтому… Ладно, надо собираться, да?
Поразительно, как их вещи успели расползтись по всему дому. До вечера оба только и делали, что собирали и распихивали по сундукам книги и прочее имущество. Гарри обратил внимание, что Рон все время перекладывает с места на место свой значок. Сначала пристроил его на тумбочку, потом в карман джинсов, потом достал и положил поверх сложенной мантии – видимо, хотел посмотреть, как тот выглядит на черном. И лишь когда заглянули Фред с Джорджем и предложили неотлипным заклятием приклеить значок ему ко лбу, Рон нежно обернул свое сокровище свекольными носками и надежно запер в сундуке.
Миссис Уизли вернулась с Диагон-аллеи около шести, с книжками и длинным свертком в плотной коричневой бумаге, который Рон выхватил у нее, нетерпеливо стеная.
– Не надо сейчас открывать, к ужину будут гости, и вы все нужны мне внизу, – сказала миссис Уизли, но, стоило ей выйти за дверь, Рон жадно разорвал упаковку и в экстазе принялся дюйм за дюймом исследовать новую метлу.
В кухне стол ломился от яств, а над столом миссис Уизли повесила алый плакат:
ПОЗДРАВЛЯЕМ
РОНА И ГЕРМИОНУ
НОВЫХ СТАРОСТ
«ГРИФФИНДОРА»
За все каникулы Гарри ни разу не видел ее в таком хорошем настроении.
– Я подумала, пусть у нас сегодня будет не обычный ужин, а фуршет, – объявила она своим отпрыскам и Гарри с Гермионой, как только те вошли. – Рон, папа с Биллом уже в пути. Я послала сов им обоим, и они просто в восторге, – добавила она сияя.
Фред закатил глаза.
Сириус, Люпин, Бомс и Кингсли уже собрались, а едва Гарри взял себе усладэля, в кухню протопал и Шизоглаз Хмури.
– Аластор, как я рада, что ты здесь! – воскликнула миссис Уизли, не успел Шизоглаз скинуть дорожный плащ. – Мы давно хотели тебя попросить… Ты не мог бы взглянуть на письменный стол в гостиной и сказать, что там внутри? Сами открывать мы побаиваемся – вдруг ужасы какие?
– Без проблем, Молли…
Ярко-голубой глаз крутанулся вверх и уставился в потолок.
– Гостиная… – проворчал Хмури, и зрачок волшебного глаза сузился. – Стол в углу? Так, вижу… да… это вризрак… Хочешь, я схожу, избавлюсь от него?
– Нет-нет, я потом сама, – весело отозвалась миссис Уизли, – ты пока выпей чего-нибудь. У нас тут небольшой праздник… – Она показала на алый плакат. – Четвертый староста в семье! – И она нежно взъерошила Рону волосы.
– Староста, значит? – пророкотал Хмури, нормальным глазом глядя на Рона, а волшебным – себе в висок. Гарри поежился, заподозрив, что глаз смотрит на него, и отодвинулся подальше к Сириусу и Люпину. – Что ж, поздравляю, – сказал Хмури, не сводя с Рона нормального глаза. – Тот, кто стоит у власти, – настоящий магнит для неприятностей, но, раз Думбльдор тебя назначил, стало быть, он уверен, что ты способен противостоять основным проклятиям…
Такой взгляд на вещи явно поразил Рона, но ему не пришлось отвечать, поскольку в кухню вошли его отец и старший брат. Миссис Уизли была в таком хорошем настроении, что даже не рассердилась, увидев Мундугнуса, которого они привели с собой. Последний явился в длинном пальто, из-под которого в самых неожиданных местах что-то выпирало, и на предложение это пальто снять и убрать вместе с дорожным плащом Хмури ответил категорическим отказом. Когда все взяли напитки, мистер Уизли сказал:
– Ну что же – тост, – он поднял кубок, – за Рона и Гермиону, новых гриффиндорских старост!
Рон и Гермиона просияли; все выпили за них и поаплодировали, после чего столпились у стола, разбирая закуски.
– А я так и не стала старостой, – раздался за спиной у Гарри бодрый голос Бомс. Волосы у нее сегодня были до талии, помидорно-рыжие, и она смахивала на старшую сестру Джинни. – Наш куратор сказал, что для этого мне не хватает некоторых важных качеств.
– Каких, например? – заинтересовалась Джинни, выбиравшая печеную картошку.
– Например, умения себя вести, – ответила Бомс.
Джинни засмеялась; Гермиона, очевидно, не знала, прилично ли будет улыбнуться, поэтому предпочла глотнуть усладэля и им подавиться.
– А ты, Сириус? – спросила Джинни, стуча Гермиону по спине.
Сириус рядом с Гарри усмехнулся:
– Я – староста? Да ты что! Никому бы и в голову не пришло. Мы с Джеймсом только и делали, что наказания отбывали. Паинькой у нас был Люпин. Ему-то значок и достался.
– По-моему, Думбльдор втайне надеялся, что так я смогу приструнить своих непутевых друзей, – отозвался Люпин. – Излишне говорить, что его надежд я не оправдал.
Гарри вдруг сильно полегчало – его отец тоже не был старостой! Вечер сразу стал намного веселее, а все собравшиеся – в два раза милее, и Гарри с удовольствием нагрузил себе еды на тарелку.
Рон воспевал свою новую метлу всем, кто соглашался слушать:
– …разгоняется до семидесяти за десять секунд, неплохо, а? При этом в «Вашей новой метле» пишут, что у «Кометы-290» разгон только до шестидесяти, да и то при приличном попутном ветре!
Гермиона очень серьезно обсуждала с Люпином права эльфов:
– Это ведь такая же глупость, как и сегрегация оборотней, нет? А корень в том, что колдуны считают себя выше всех остальных существ, и это ужасно…
Миссис Уизли с Биллом, как всегда, дебатировали о его прическе:
– …это уже ни на что не похоже, ты ведь такой красивый, и было бы куда лучше, если б они были покороче, правда, Гарри?
– Э-э… я не знаю… – растерялся Гарри, не имевший по этому поводу определенного мнения, и потихоньку улизнул к Фреду с Джорджем, которые совещались с Мундугнусом в уголке.
Заметив Гарри, Мундугнус замолчал, но Фред, подмигнув ему, поманил Гарри ближе.
– Все нормально, Гнус, – успокоил он, – Гарри мы доверяем, он – наш спонсор.
– Смотри, чего нам Гнус принес, – похвастался Джордж и предъявил полную горсть сморщенных черных горошин, которые, несмотря на абсолютную неподвижность, издавали тихий грохот.
– Семена щупалицы ядовитой, – сказал Джордж. – Нужны для злостных закусок, но их никак не достанешь – они входят в список веществ, не допускаемых в продажу, класс «С».
– Ну что, Гнус, – десять галлеонов за все? – уточнил Фред.
– Это с таким-то геморроем? – Красные глаза Мундугнуса чуть не вылезли из орбит. – Не, пацанва, двадцать, и ни кнудом меньше.
– Гнус у нас шутник, – поделился с Гарри Фред.
– Ага, и его лучшая шутка на сегодняшний день – шесть сиклей за мешок игл сварля, – добавил Джордж.
– Осторожнее, – тихо предостерег Гарри.
– А чего? – удивился Фред. – Все нормально, мама воркует над старостишкой Ронни…
– Зато Хмури может увидеть вас своим глазом, – резонно возразил Гарри.
Мундугнус испуганно глянул через плечо.
– Эт’верно, – пробурчал он. – Ладно, пацаны, если возьмете все, то нехай будет десять.
– Да здравствует Гарри! – воскликнул Фред, когда Мундугнус опустошил карманы, высыпав их содержимое в ладони близнецов, и уковылял к столу. – Оттащим это наверх поскорее…
Гарри смотрел им вслед, и на душе у него было неспокойно. Ему пришло в голову, что рано или поздно мистер и миссис Уизли обязательно узнают про хохмазин, и тогда у них неизбежно возникнет вопрос, откуда у Фреда с Джорджем взялись на это средства. М-да. Отдать призовые деньги близнецам было легко и просто, – но что теперь? Вдруг опять выйдет семейный скандал и разрыв, как с Перси? Будет ли Гарри для миссис Уизли по-прежнему как сын, когда она узнает, что это он дал Фреду с Джорджем возможность заняться делом, которое ее не устраивает?
Один, с тяжким грузом на душе, Гарри так и стоял в углу и вдруг услышал свое имя. Несмотря на шум, звучный голос Кингсли Кандальера далеко разносился по комнате.
– А почему Думбльдор не назначил старостой Поттера? – спросил Кингсли.
– Наверняка были причины, – ответил Люпин.
– Но он бы показал, что в Поттера верит. Я бы так и поступил, – настаивал Кингсли, – учитывая, что «Оракул» раз в несколько дней поливает его грязью…
Гарри не обернулся – не хотелось, чтобы Люпин и Кингсли поняли, что он слышал. Аппетита не было, но Гарри, по примеру Мундугнуса, направился к столу. Удовольствие от праздника оказалось мимолетно; лучше бы пойти наверх и забраться в постель.
Шизоглаз Хмури остатками носа подозрительно обнюхал куриную ногу и, видимо, не обнаружил в ней никаких признаков яда, потому что затем оторвал зубами кусок.
– …древко из красного дуба, антизаклятное покрытие, встроенный виброконтроль… – рассказывал Рон Бомс.
Миссис Уизли широко зевнула.
– Все, разберусь с вризраком – и спать!.. Артур, проследи, чтоб они тут долго не засиживались, хорошо? Гарри, детка, спокойной ночи.
Она вышла из кухни. Гарри отставил тарелку и огляделся: может, тоже удастся уйти, не привлекая внимания?
– Ты как, Поттер? Нормально? – проворчал Хмури.
– Да, все хорошо, – соврал Гарри.
Хмури отхлебнул из своей фляжки. Ярко-голубой глаз перекатился вбок и уставился на Гарри.
– Иди-ка сюда, кое-что покажу любопытное, – сказал Хмури.
Из внутреннего кармана мантии он достал старую и сильно потрепанную колдовскую фотографию.
– Первый состав Ордена Феникса, – пророкотал Хмури. – Вчера вечером искал запасной плащ-невидимку – Подмор, бессовестный, мой лучший плащ так и не вернул – и вот что нашел. Подумал, многим здесь будет интересно взглянуть.
Гарри взял снимок: группка людей, одни машут ему руками, другие поднимают бокалы…
– Вот я, – без нужды показал Хмури. Не узнать его было невозможно – разве что нос еще цел, а в волосах поменьше седины. – Рядом со мной Думбльдор, а с другой стороны – Дедал Диггл… Вот Марлена Маккиннон, ее через две недели убили, всю семью взяли. Лонгботтомы, Фрэнк и Алиса…
На душе у Гарри и так было тяжело, а при взгляде на Алису Лонгботтом внутри все перевернулось. Он никогда ее не видел, но знал это круглое добродушное лицо: ее сын Невилл был точной копией матери.
– …бедняги, – пробурчал Хмури. – Лучше уж умереть, чем вот так… Это Эммелина Ванс, ты ее видел, вот Люпин, это понятно… Бенджи Фенвик… и он попался, по кусочкам его искали… Эй, вы, подвиньтесь-ка, – добавил Хмури, тыча в фотографию. Фигурки потеснились, уступая место на переднем плане тем, кого было плохо видно. – Эдгар Боунс… брат Амелии, его тоже взяли со всей семьей, величайший был колдун… Стурджис Подмор… мать честная, молодой-то какой!.. Карадок Милород, через полгода пропал, так мы его и не нашли… Огрид… ну, этот не меняется… Эльфиас Дож, вы знакомы… Я и позабыл, что у него была эта идиотская шляпа… Гидеон Пруитт… Понадобилось пять Упивающихся Смертью, чтобы их убить, его и его брата Фабиана… настоящие герои… Шевелитесь, шевелитесь…
Люди на снимке снова задвигались, и на первый план вышли те, кто стоял в заднем ряду.
– Это брат Думбльдора, Аберфорс, я его только один раз видел, странноватый тип… Это Доркас Медоуз… его Вольдеморт убил лично… Сириус, еще стриженый… и… вот, смотри, это тебе будет интересно!
Сердце Гарри исполнило сальто. С фотографии улыбались его мама и папа, а между ними сидел человечек со слезящимися глазками, которого Гарри сразу узнал: Червехвост, предатель – он выдал Вольдеморту местонахождение родителей Гарри, он помог их убить.
– А? – сказал Хмури.
Гарри поднял глаза на изрытое шрамами, изуродованное лицо. Очевидно, Хмури полагал, что сделал Гарри царский подарок.
– Да. – Гарри попытался изобразить улыбку. – Э-э… Знаете, я только что вспомнил, я же не положил в сундук…
Но придумывать, что именно он не положил, ему не пришлось, потому что Сириус вдруг спросил: «Что там у тебя, Шизоглаз?» – и Хмури отвернулся к нему. Гарри прошел через кухню, выскользнул за дверь и, пока никто не позвал его обратно, торопливо зашагал по лестнице.
Он не знал, почему фотография так сильно его потрясла; в конце концов, он и раньше видел снимки родителей и даже встречался с Червехвостом… Но когда это обрушивают на тебя вот так, внезапно… Кому бы это понравилось, сердито думал он…
И потом, вокруг них столько счастливых лиц!.. Бенджи Фенвик, разорванный на куски, Гидеон Пруитт, погибший как герой, Лонгботтомы, которых запытали до потери рассудка… Все они будут вечно махать с этой фотографии, в блаженном неведении своей обреченности… Может, Хмури считает, что это интересно, – но Гарри-то это пугает…
Радуясь, что наконец остался один, он на цыпочках пробрался по лестнице мимо голов эльфов, но, поднимаясь к площадке второго этажа, услышал что-то странное. В гостиной кто-то судорожно всхлипывал.
– Кто здесь? – спросил Гарри.
Ответа не было, но всхлипывания не прекратились. Гарри, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал на площадку и открыл дверь.
К темной стене жалась согбенная женская фигура с волшебной палочкой в руке. Женщину сотрясали рыдания. На старом пыльном ковре, в пятне лунного света, раскинув в стороны руки и ноги, лежал Рон – явно мертвый.
Из легких Гарри в один миг исчез весь воздух; он словно проваливался сквозь пол, в голове стало ужасно, ужасно холодно… Рон умер? Нет, не может быть…
Так, стоп: этого и правда не может быть – Рон внизу, на кухне…
– Миссис Уизли? – хрипло окликнул Гарри.
– Р…р…риддикулюс! – всхлипнула миссис Уизли, тыча трясущейся палочкой в тело Рона.
Щелк.
Рон превратился в Билла – тот лежал, раскинув руки-ноги, распахнув пустые мертвые глаза… Миссис Уизли разрыдалась пуще прежнего.
– Р…риддикулюс! – выдавила она.
Щелк.
Место Билла занял мистер Уизли в съехавших набок очках – по щеке течет струйка крови.
– Нет! – застонала миссис Уизли. – Нет… риддикулюс! Риддикулюс! РИДДИКУЛЮС!
Щелк. Мертвые близнецы. Щелк. Мертвый Перси. Щелк. Мертвый Гарри…
– Миссис Уизли, выходите отсюда! – крикнул Гарри, глядя на собственный труп. – Пусть другой кто-нибудь…
– Что здесь такое?
В комнату вбежал Люпин, за ним по пятам – Сириус, а чуть погодя приковылял Хмури. Люпин посмотрел на миссис Уизли, потом на труп Гарри и мгновенно все понял. Вытащив палочку, он очень твердо и отчетливо проговорил:
– Риддикулюс!
Тело Гарри исчезло, в воздухе повис серебристый шар. Люпин еще раз взмахнул палочкой. Шар, пыхнув, испарился.
– О!.. о!.. о! – судорожно всхлипнула миссис Уизли и, закрыв лицо руками, истерически зарыдала.
– Молли, – растерянно сказал Люпин, шагнув к ней. – Молли, ну что ты…
В следующую секунду она уже плакала у него на плече.
– Молли, это же вризрак, – утешал Люпин, гладя ее по голове. – Глупый, нестрашный вризрак…
– Я… я… я все время вижу их м-м-мертвыми, – простонала миссис Уизли ему в плечо. – В-в-все-о-о в-время! И во сне!..
Сириус смотрел туда, где вризрак лежал, притворяясь трупом Гарри. Хмури смотрел на Гарри, но тот избегал его взгляда. Его терзало подозрение, что волшебный глаз неотступно следил за ним с того момента, как он вышел из кухни.
– Не… не… не говорите Артуру, – задыхаясь, попросила миссис Уизли, яростно утирая слезы рукавом. – Не… не… не хочу, чтоб он з-знал… какая я глупая…
Люпин протянул ей носовой платок, она высморкалась и дрожащим голосом пролепетала:
– Гарри, мне так стыдно… Что ты теперь обо мне скажешь? Не смогла избавиться от простого вризрака…
– Подумаешь, – отозвался Гарри, пытаясь улыбнуться.
– Просто я так сильно… бес…бес…беспокоюсь, – с трудом выговорила миссис Уизли, и из ее глаз снова полились слезы. – Половина се…семьи в Ордене, чудо, если мы в-все уцелеем… А П-перси с на… с нами не разговаривает… Вдруг случится ч-что-то ужасное, а мы так и не п-п-помиримся? А если убьют нас с Артуром? Кто п-п-позаботится о Роне и Джинни?
– Ну хватит, Молли, – решительно оборвал ее Люпин. – Не выдумывай. Сейчас все не так, как тогда: Орден лучше подготовлен, нам дали фору, мы знаем, что затевает Вольдеморт…
Миссис Уизли испуганно взвизгнула.
– Молли, перестань, пора бы уже привыкнуть к его имени… Слушай, я, конечно, не могу обещать, что никто не пострадает, никто этого обещать не может, но сейчас для нас все складывается гораздо лучше, чем в прошлый раз. Ты тогда не была в Ордене и не знаешь. Тогда на каждого из нас приходилось двадцать Упивающихся Смертью, и они отлавливали нас по одному…
Гарри опять вспомнилась фотография, счастливые лица родителей. Он чувствовал, что Хмури так и не отвел от него пристального взгляда.
– А о Перси не печалься, – сказал Сириус. – Он одумается. Рано или поздно Вольдеморт себя проявит, и тогда все министерство будет на коленях просить у нас прощения. Не уверен, что смогу их простить, – горько прибавил он.
– А что до Рона и Джинни, – чуть заметно улыбнулся Люпин, – если вас с Артуром не станет, ты как сама думаешь, мы дадим им умереть с голоду?
Миссис Уизли слабо улыбнулась в ответ.
– Я такая глупая, – снова пробормотала она, промокая глаза.
Но Гарри – минут через десять он уже закрывал за собой дверь спальни – вовсе не считал, что она глупая. Перед ним маячили улыбки родителей со старой фотографии – лица людей, не подозревающих, что им, как и многим их друзьям, жить осталось совсем недолго. Перед глазами мелькала череда мертвых тел, в которые превращался вризрак…
Шрам вдруг пронзила жуткая боль, и в животе все сжалось от страха.
– Кончай уже, – велел он боли, потирая шрам. Боль поутихла.
– Беседы с собственной головой – первый признак безумия, – ехидно констатировал голос с пустого холста на стене.
Гарри не обратил на него внимания. Он как будто резко повзрослел и сам не верил, что всего час назад переживал из-за хохмазина и из-за того, кто получил, а кто не получил значок старосты.
