34
Даррен посмотрел на меня через стол, моргнул:
– Я… – Потеребил край гипса на левой руке. – Это совсем не так. – Шмыгнул носом. – Все не так было.
Было уже без двадцати пять, а мы все еще торчали здесь, и минутная стрелка все ближе подползала к моменту встречи с Полом Мэнсоном.
Элис наклонилась вперед, оперлась локтями на колени:
– Все абсолютно понятно. Вы просто присматривали за ней, не так ли? Она совершала идиотские поступки, а вы были тем, кто должен был убирать за ней. И ее нужно было проучить, так ведь? Нужно, чтобы она делала то, что ей говорили, и тогда, когда говорили.
Он не поднимал головы.
Сара, менеджер отдела по управлению персоналом, прищурилась:
– Хочу заметить, что мне очень не нравится эта манера ведения допроса. Даррен уже сказал вам, что он не избивал Джессику Макфи. Я не понимаю, почему вы зациклились на этом. – Адвоката изображала.
Элис положила руки на стол, ладонями вверх:
– И если она выходила за рамки дозволенного, то, вполне понятно, вам порой приходилось дать ей пару затрещин. Для ее же пользы? Это как с собаками, да? Почему с женщинами должно быть по-другому?
– Могу заверить вас, что Даррен был не только одним из лучших на тренинге по равному представительству полов, он еще и один из «Борцов за равенство» нашей больницы. И все это совершенно неуместно и…
– Давай, Даррен, – я поднял трость и ткнул наконечником ему в грудь, – расскажи нам о том, как на тебя наехали.
Он сжался на стуле:
– Было темно. Я шел через дорогу, и откуда-то выехала машина и сбила меня. Я ее не заметил.
Я еще раз ткнул:
– И где это было?
Еще раз ткнул. И еще раз. И еще.
– Прямо рядом с закусочной на Оксфорд-стрит.
– Когда?
Молчание.
Ткнул его еще раз:
– Когда. Это. Произошло?
– Ой! Я не знаю.
– Пожалуйста, перестаньте тыкать его вашей тростью.
Как бы не так.
– Я проверил по компьютерной базе данных полиции – там нет никаких упоминаний о том, что вас сбила машина на Оксфорд-стрит или еще где-нибудь. Вы что, решили, что об этом не стоит сообщать? С кем не бывает?
Он потупился:
– Мне показалось, что в этом нет никакого смысла. Ну, вы понимаете. Я же машину не видел, и вообще…
– Понятно. – Еще раз ткнул, для верности. – Значит, вас машина подрихтовала. Нога сломана, рука тоже. Выглядите так, будто банда скинхедов на вас удары отрабатывала, и вы решили не сообщать об этом?
– Детектив-констебль Хендерсон, если Даррен сказал…
– Понимаете, Даррен, вы сказали своему начальнику, что были сбиты машиной на пешеходном переходе через Оксфорд-стрит, но только нет там никакого перехода, или я ошибаюсь? – На этот раз я направил наконечник трости ему в ребра, и он сморщился от боли. Отпрянул. Попытался закрыться рукой. Тогда я еще раз это сделал, но с другой стороны груди. Тот же самый результат. – Единственный, кто не бежит в полицию после наезда, это водитель машины. Рубашку снимите.
Сара напряглась:
– Так, мне кажется, мы проявили достаточно терпения. Это абсолютно…
– Не было никакой машины, так ведь? Сними эту чертову рубаху.
Она вскочила:
– Я требую, чтобы вы прекратили. Если вы хотите произвести обыск с раздеванием, делайте это в участке, с соблюдением всех формальностей. А пока… Что вы делаете?
Я наклонился над кофейным столом, схватил его за грудки и дернул посильнее. Пуговицы разлетелись в разные стороны, как крошечные пули, рубаха выскочила из брюк и распахнулась. Галстук едва прикрывал лиловое, красное и желтое месиво на его груди. Синяки покрывали обе стороны туловища, и не четкой линией, которая получается от удара капотом или бампером, а вразнобой, как лоскутное одеяло. И посреди живота прекрасный негативный отпечаток подошвы ботинка.
– Странные шины у этого автомобиля. Больше похоже на сорок четвертый размер, а не всесезонный «Данлоп».
Сара ткнула в меня пальцем:
– Я напишу официальную жалобу вашему руководству. Как вы осмелились подвергнуть моего работника этой унизительной…
– Да ладно вам, пора уже повзрослеть. Никакая машина его не сбивала, просто кто-то выбил из него дерьмо по полной программе. – Я отложил в сторону свою трость. – Почему вы врали, Даррен? Кто вас так напугал, что вы сообщить боитесь о том, что с вами сделали?
Он закусил нижнюю губу, здоровый глаз блестел в свете лампы.
– Ничего не произошло…
– Неужели? – Я стукнул тростью по столику, Даррен вздрогнул. – Вам из-за этого лицензия на оружие потребовалась? Мести захотелось?
Сара вытащила мобильник:
– Я звоню охране. Вы оба…
– Нет! – Даррен схватил ее за руку. – Пожалуйста. Нет. Я… Я не хочу, чтобы скандал начался. Пожалуйста…
Она посмотрела на него:
– Вы уверены, что это то, что вам нужно?
Он опустил глаза и снова стал щипать гипс на руке.
– Можно стакан воды или еще чего-нибудь?
Сара положила руку ему на плечо:
– Конечно можно. – Бросила на меня злобный взгляд. – И больше никаких вопросов.
* * *
Даррен Уилкинсон облизал губы и моргнул, когда за ней с грохотом захлопнулась дверь. Судорожно вздохнул:
– Я… никогда не хотел делать ей больно.
Элис похлопала его по руке:
– Вам нужно было…
– Это просто… – Откашлялся. Снова посмотрел на кофейный столик. – Простите, сначала вы.
– Нет. Что вы хотели сказать?
– Джессика… Она была не такая… – Еще вздох. – Она хотела, чтобы я ее бил. – Впился ногтями в ткань гипса, вырвал оттуда кусочек белой материи. – Я не имею в виду – «она меня об этом просила», в женоненавистническом смысле. Она в буквальном смысле просила. Она в прямом смысле просила бить ее. Я хотел, чтобы мы были нормальной парой, за руки держались, гуляли в парке, но… – Он надул щеки и выдохнул. Вырвал из гипса еще кусочек ткани.
Я пристально посмотрел на него:
– А, так вот.
Молчание.
– Хорошо, Даррен. И что случилось потом?
– В первый раз я подумал, что она хочет, чтобы я ее отшлепал. Ну, понимаете, просто для забавы. Я знаю, что это усиливает формирование гендерного стереотипа и мужскую доминацию, но она сказала, что не надо из-за этого сопли пускать. Она не хотела, чтобы я ее отшлепал, она хотела, чтобы я ее избил.
– Ну и как вы, избили?
Его глаз расширился от ужаса.
– Нет, конечно, я ее не бил! Я не верю в физическое подчинение женщины и во всякую старомодную сексистскую чепуху… Но она не отставала, все приставала ко мне, а потом стала на меня бросаться и вопить мне в лицо… – Даррен отвернулся. – И я сделал это. Ударил ее, я не хотел, просто… И все произошло, она… – Кашлянул. – Вы понимаете.
Элис побарабанила пальцами по столу:
– И она сексуально возбудилась.
– Иногда мне кажется, что она… путала жестокость с любовью. Как будто это было одно и то же. Так и пошло. Ей это было нужно… чтобы чувствовать себя желанной и ценимой, а я… – Он оскалился разбитым ртом. – А я себя ненавидел.
Этому можно было найти сотни тысяч оправданий, вроде тех, которыми пользуются насильники, до смерти избивая свои ненаглядные половинки, но здесь было что-то новенькое.
И пока он размазывал слезы по своему покрытому синяками лицу, я достал мобильник и показал Даррену фотографию, которую мне послала соседка Джессики, Лиз Торнтон:
– Этого человека узнаете?
Он пару раз моргнул, шмыгнул носом:
– Это тот извращенец, который у них в мусорных баках копался, точно? Я однажды за ним погнался. Мы с Джессикой подходили к паркингу, а он у почтовых ящиков терся. Ну, вы понимаете, замки вскрывал или что-то вроде этого… Я крикнул, он бросился бежать, я за ним.
– Вы заметили его лицо?
Даррен покачал головой:
– Темно было. Он забежал в лес, а я не стал за ним бежать, больно мне нужно ножом в живот в темноте получить. Или еще что-нибудь.
Я спрятал телефон:
– Так кто же вас избил?
– Я не могу… – Глубокий вздох. – С лестницы упал.
– И кто-то умудрился вам на живот ботинком наступить, пока вы падали? – Я откинулся на спинку стула и стал пристально смотреть на него, пока он снова не опустил глаза и снова не стал теребить гипс на руке.
– Избили вас в четверг ночью. А в пятницу вы послали Джессике Макфи сообщение, в котором написали, что больше никогда не хотите ее видеть.
Все совершенно очевидно.
Он не поднимал головы.
– Это был ее отец, не так ли? Раскольнику Макфи очень не нравилось, что какой-то безбожник из Данди его дочурку перепахивает.
Даррен поднял голову, раскрыл здоровый глаз:
– Нет! Ничего такого не было, не прикасался он ко мне, это был несчастный случай! Я никого не обвиняю!
* * *
– Прости… – В темном промежутке между нашим краденым «ягуаром» и припаркованным рядом обшарпанным «рено» Элис теребила связку ключей. Еще раз нажала на кнопку электронного замка:
– Раньше работал…
– Дай мне. – Я протянул руку, она отдала ключи.
Многоэтажка воняла гнилыми сорняками, приправленными грязной вонью стоялой мочи. Лужа растекалась во всю длину бетонного пола, углубляясь у лифтов почти до щиколоток, приливная волна раскачивала пластиковые бутылки и пакеты от картофельных чипсов. Относительно сухое место находилось у дальней стены. Даже лестницы были использованы в качестве писсуаров.
Элис сморщила нос:
– Может быть, батарейка новая нужна, или, может быть, можно…
– Или мы просто сделаем вот так. – Я сунул ключ в замок.
– О-о, а я об этом забыла совсем…
Детский сад.
Я со скрипом открыл багажник. Ничего, кроме клетчатого одеяла и потрепанного «СПРАВОЧНИКА АВТОМОБИЛЬНЫХ ДОРОГ ШОТЛАНДИИ» двадцатилетней давности. Достал одеяло, постелил на заднее сиденье.
– Эш, прости, я совсем не думала, что это так много времени займет и…
– Сейчас мы вряд ли сможем что-то сделать.
Вещи, купленные в супермаркете, гремели и брякали, пока я перегружал их в багажник, брезент оставил напоследок, закрыв им все сверху.
– Может быть, если поторопимся, дороги еще в пробках не встанут? Эш?
Я захлопнул багажник.
– Эш?
– Может быть. – Похромал к машине, сел, откинулся на спинку сиденья. Судя по часам на панели, было уже почти пятнадцать минут шестого. Надо было отсюда выбираться, пока еще была возможность.
* * *
Дворники «ягуара» со скрипом елозили по стеклу, размазывая дождь в радужные полукружья, в лобовом стекле отражался блеск габаритных огней машин, длинной очередью уныло тянувшихся по мосту Дандас. Светофоры испускали шары тошнотно-желтого света. Небо черное, как раковая опухоль.
На другом конце линии суперинтендант Несс на мгновение замолчала. Потом:
– Да, я поняла… Так мы что, будем наказывать его за домашнее насилие?
Машина протащилась вперед еще на метр.
– Джейкобсон сказал, что все будет зависеть от вас. У Даррена есть алиби на то время, когда пропала Клэр Янг, а Элис говорит, что он не совпадает с психологическим портретом. Так что, по всей видимости, это не Потрошитель.
Из-за бурчания двигателя голос Элис был едва слышен:
– Спроси ее про письмо.
– А что насчет письма? Что вы Раскольнику сказали?
Из трубки раздалось шипение:
– Мистер Макфи был проинформирован о том, что мы получили еще одно письмо от некоего лица, представляющегося как Потрошитель. Я хотела убедить «Ньюз энд Пост» не публиковать его, но доктор Дочерти полагает, что, если похититель не увидит письмо напечатанным, он может подумать, что мы не воспринимаем его серьезно. Джессика Макфи и без этого находится в большой опасности.
– Вы дадите Раскольнику копию письма?
– Конечно, можно дать ему копию, но завтра утром он все равно его увидит.
Элис махнула мне рукой.
– Нам тоже копия нужна.
– Зайдите в управление, найдете в пакете документов для прессы.
– Можно по электронной почте? Я сейчас занят.
Пауза.
– Что?
– Спросите у Джейкобсона. Мой испытательный срок закончился, вам так не кажется?
Машина еще немного продвинулась вперед. Долгое молчание, прерываемое стоном резины по залитому дождем стеклу.
– Мистер Хендерсон, давайте-ка проясним все окончательно. Как вы красноречиво отметили ранее, вы больше не являетесь офицером полиции. Вы что, серьезно верите в то, что заслужили персональный отчет от руководителя расследования? Если хотите знать, что происходит, двигайте задницей и являйтесь на совещания группы.
Все мы большая и дружная семья.
Поток машин впереди поредел, вырвавшись из бутылочного горлышка с мостом и круговой развязкой на концах.
– Мне наплевать, насколько большой шишкой вы были в криминальном управлении полиции Олдкасла. Хочешь чего-то? Заслужи.
Щелчок, и линия смолкла.
Выдохнул:
– А мне казалось, что я ей нравлюсь.
По крыше «ягуара» барабанил дождь. Отскакивал от капота.
Элис вцепилась в руль, костяшки пальцев побелели.
– А что будем делать, если не успеем вовремя?
– Перейдем к плану Б.