– О чем вы, черт возьми, думали? – Детектив-инспектор Смит маршировал взад-вперед по кабинету, протаптывая тропинку в грязном ковровом покрытии. – Напасть на отца жертвы в полицейском участке… Да вы представляете, что из нас пресса сделает?

Дежурный врач отвел фонарик от моего левого глаза, потом снова посветил. Его рука, покрытая желтыми печеночными пятнами, дрожала, когда он его выключал и прятал в свою сумку.

– Как болит? Если по шкале от одного до десяти?

– Вроде как ногу отсидел и судороги в одно и то же время.

У ящика с документами Смит повернулся на сто восемьдесят градусов и направился обратно:

– Как только закончим с вами, я его оформлю, и в камеру. Физическое насилие, уничтожение собственности…

– Жить будете. – Док улыбнулся, обнажив покрытые никотином зубы. – В меня из тейзера никогда не стреляли. Всегда думал, что лучше не встречаться с подобными штуками.

– У меня особого выбора не было.

Смит ткнул в меня пальцем:

– Вам повезло, что оперативная группа спасла вас от обвинения в убийстве!

Очень хорошо. Поиграли, и хватит.

Я сполз со стола:

– Зато теперь я их не вижу, а? И мне ничто не помешает оторвать тебе голову, безмозглый кусок…

Голос прорезал комнату. Женский. Резкий:

– Спокойно, мистер Хендерсон, этого вполне достаточно. – В дверях стояла детектив-суперинтендант Несс, руки скрещены на груди.

За ней в коридоре возник Джейкобсон, на губах кислая улыбка.

Несс неопределенно махнула рукой, куда-то в направлении камер в подвале:

– Кто-нибудь сможет мне объяснить, почему комната для встречи с родственниками разгромлена, шесть офицеров полиции и один из гражданской службы в реанимации, а отец Джессики Макфи задержан?

Смит напряг спину и вздернул вверх маленький подбородок:

– Я только что об этом говорил, шеф. Мистер Хендерсон впал в ярость, нарушил условия своего освобождения, напал на…

– Я никого и пальцем не тронул, придурок. – Повернулся к Несс. – Раскольник просто хотел узнать, что случилось с его дочерью. Он утром просыпается, а все уже в газетах напечатано, но эти идиоты даже поговорить с ним не соизволили. Ну, он и того… разнервничался.

– Разнервничался? – Правая бровь Несс поползла вверх. Да он сквозь эту комнату прошел, как сквозь бумажный мешок.

– Его дочь совсем недавно была похищена серийным убийцей. И это не… – Стиснул зубы. Глубокий вдох. Закрыл глаза. Выдох. – И не надо обращаться с ним как с монстром. Даже если он им и является.

– Возможно, но только потом моя оперативная группа получила срочный вызов с приказом о вашем задержании, с полным нарушением стандартной оперативной процедуры и структуры команды.

Блестяще, хорошо что это не «огонь по своим». Послали кого-то за вооруженной группой. Я и не думал, что во всем здании найдется смельчак, решившийся арестовать Раскольника Макфи по собственной инициативе. Нет, эти ублюдки пришли туда за мной.

У нее за спиной Джейкобсон поднял руку вверх:

– Это я отдал приказ.

Я хмуро взглянул на него. Потом снова на Несс:

– Отпустите Макфи, снимите с него обвинения и дайте ему офицера по связям с семьями жертв преступлений, который не шарахается от собственной тени.

Смит шмыгнул носом:

– Вы не имеете права решать, что нам делать или не делать, мистер Хендерсон. А вы, доктор, собирайте свои вещи, он будет отправлен…

– Да хватит уже!

– Эш Хендерсон, вы арестованы за нападение на Уильяма Макфи и…

– Детектив-инспектор Смит! – Несс закрыла глаза и потерла переносицу. – Хватит. Подгоняйте команду камер наружного наблюдения. С мистером Хендерсоном я сама разберусь.

Он подвигал челюстью, потом повернулся и потопал прочь из комнаты, спина прямая. Предположительно, из-за того, что у него в заднице торчал стержень.

Она кивнула дежурному доктору:

– Спасибо, доктор Муллен. С этого момента мы в полном порядке.

Едва он вышел, Несс пригласила Джейкобсона войти и закрыла дверь:

– Мне не нравится, мистер Хендерсон, когда кто-то действует за моей спиной и использует моих офицеров. Оперативная группа – это вам не игрушка.

– Ну конечно, ведь именно я их вызвал. Сказал: «Спускайтесь в комнату встреч с родственниками и выстрелите мне в грудь из тейзера. Повеселимся». Хотите кого-то обвинить? – Я ткнул пальцем в ухмылявшегося урода в кожаной куртке: – Его обвиняйте.

Джейкобсон покачал головой:

– Только не в этот раз, Эш. Вы знали условия вашего освобождения – не отдаляться от доктора Макдональд больше чем на сто ярдов. То, что случилось, это полностью ваша вина.

– Я не пытался сбежать. Я просто попытался остановить придурков Несс, чтобы их не убили!

Несс вспыхнула:

– Мои офицеры – не придурки.

– На самом деле? – Я схватил трость. – Если бы они были настолько умны, чтобы обращаться с Раскольником как с жертвой, а не как со злодеем, мне не пришлось бы ломать свою стоярдовую привязь. Прятались в коридоре, как дети, вместо того чтобы его уговаривать!

Она пожала плечами. Потом вздохнула:

– Вынуждена признать, что несколько разочарована поведением некоторых офицеров. А может быть, поскольку у вас установилось взаимопонимание с мистером Макфи, вам самому следует исполнить роль офицера по связям с семьями жертв преступлений?

– Без вариантов.

– Понимаю. То есть можно орать, когда дело касается моей команды, но как только…

– Во-первых, я больше не офицер полиции. Во-вторых, я участвую в предварительном расследовании, поэтому не владею всеми фактами. И в-третьих, я не подготовлен к этой работе. Это ведь не только готовить чай и раздавать печенье, это еще и…

– Могу вас уверить, что я хорошо осведомлена об обязанностях офицеров этой службы. – Хмуро взглянула на меня. – Я также понимаю, вам кажется, что Потрошитель – это один из нас.

Рона вряд ли могла проболтаться.

– Вы об этом знаете?

– И еще вы полагаете, что кто-то химичит с уликами и с информацией в центральной базе данных, чтобы отвести от себя подозрение.

С лица Джейкобсона исчезла улыбка, и он, прищурившись, уставился на меня:

– Это один из вариантов, которым занимается спецкоманда.

Несс его игнорировала. Наклонила голову к плечу:

– До меня это дошло в таком виде. В свое время вы были здесь шарманщиком. Может быть, одна из ваших обезьян и была Потрошителем?

– Не забывайте, что теперь это ваши обезьяны. – Я вытянул правую ногу, попробовал опереться на нее. – Еще что-нибудь пропало?

Джейкобсон скрестил руки на груди, прислонился к стене:

– И что же?

Она достала блокнот, раскрыла на закладке:

– Кружевная отделка с подола ночной рубашки, в которой была найдена Лора Страхан. Медальон в форме сердечка у Холи Драммонд. Флакон с образцами швов, извлеченных из Мэри Джордан во время вскрытия. Брелок с куколкой, найденный на месте обнаружения Натали Мэй. – Несс отложила блокнот. – На самом деле у каждой из жертв Потрошителя что-то пропало. Можете сказать что-нибудь по этому поводу?

Я взглянул на Джейкобсона и не сказал ни слова.

Он оскалился:

– Давайте, мистер Хендерсон, мы все на одной стороне.

О’кей.

– У него есть доступ, и он собирает трофеи.

Несс сунула блокнот в карман:

– Мистер Макфи набросился сегодня на восьмерых человек, шесть из них офицеры полиции. Если они откажутся выдвигать против него обвинения, я его выпущу и ограничусь предупреждением. В противном случае завтра утром он предстанет перед шерифом. – Повернулась на каблуках. – А теперь, с вашего позволения, у меня осталось слишком много бумажной работы, с которой нужно разобраться.

Как только она вышла, Джейкобсон встал напротив двери и заблокировал ее. Посмотрел на свои ногти. Потом:

– Я совсем был тупой, когда забирал тебя на своей машине, Эш? Я неясно выражался или ты не понял моих намерений?

Ну вот, началось.

– Понимаешь, я отчетливо помню, что сказал тебе, чтобы ты отчитывался передо мной. Не перед Олдкаслом, не перед спецотделом, не перед чертовым Санта Клаусом, не перед Пасхальным Кроликом, мать его, или гребаной Зубной Феей! – Врезал рукой по столу. – Какого черта ты…

– Я никому ничего не докладывал, о’кей? Я в архивах копался. Пытался выяснить, кто был в основной команде, работавшей с базой данных. Наверное, кто-то заметил и доложил Несс.

Он зло посмотрел на меня.

– Послушайте, вы что, на самом деле думаете, что я хочу вернуться в тюрьму? Была единственная причина, по которой я не сказал вам о пропаже улик, – времени не было. Пришлось спасать придурков Несс от Раскольника Макфи. А потом ваши уроды меня из тейзера расстреляли!

Молчание.

Джейкобсон отошел от двери:

– Ты не должен удаляться от доктора Макдональд больше чем на сто ярдов, Эш, и тому есть причина. Она предохраняет тебя от неприятностей. Она твой ангел-хранитель. – Неопределенно помотал в воздухе рукой. – Знаешь, было бы неплохо, если бы ты на время ушел в тень. Пусть все немного уляжется. Может быть, не стоит сбивать людей с пути истинного?

Я провел рукой по лицу. Откинул голову назад, посмотрел на потолочную плитку:

– Надо дать задание Сабиру, чтобы проверил, кто имел доступ к больничным картам и добытым полицией уликам.

Кривая улыбка снова появилась на его лице.

– Так, между прочим, – как оно, когда из тейзера заряд получаешь?

– Забавно. До сих пор смеюсь – что, не слышно? Ублюдки даже не предупредили.

– Смотри на это как на очередной жизненный опыт. Так вот бывает, когда с поводка срываешься.

Выглянул из двери, огляделся. Никого. Хорошо. Значит, не нужно объяснять, куда я направлялся.

Транспортный отдел располагался в маленькой комнате на третьем этаже, заставленном рабочими столами и шкафами для хранения документов. Плакаты «СКОРОСТЬ УБИВАЕТ!» и «БЕРЕГИСЬ, МОТОЦИКЛИСТ!» на стенах. «КОРОБКА С БАРАХЛОМ» была на том же самом месте, что и всегда, – в углу, рядом с громадным стальным шкафом, где хранились предупредительные дорожные треугольники и запасные мешки для трупов. Покопался, подобрал пару стикеров и байкерские перчатки. Пошел наверх, в комнату для совещаний.

Комната воняла, как спиртзавод. В дальнем конце стола сидела Элис, склонившись над письмами Потрошителя.

Никаких признаков доктора Дочерти.

Я постучал по столу, Элис вздрогнула. Моргнула, посмотрела на меня.

Слова из нее выходили медленно и осторожно, как будто она им не доверяла.

– Почему ты пытался убежать? – Не совсем пьяная, но близко к этому. – Я не хочу, чтобы меня бросили…

– Сколько виски ты выпила?

– Немного пролила, когда сирена включилась. Громко было, да? Мне показалось, что она очень, очень громко звучала, а потом виски везде пролился, а она не замолкала, а потом дверь выбили, и эти парни ворвались и давай орать: «Где мистер Хендерсон?» А я и не знала… – Почмокала. Нахмурилась. – Я есть хочу или меня тошнит?

Надо признаться, что те, кто мониторил браслеты для Джейкобсона, свою работу знали. Оперативно сработали. И это было плохо.

Система, наверное, сработала быстрее, потому что в тот момент, когда все произошло, мы в полицейском управлении находились…

– Сколько времени прошло? Между сиреной и когда они объявились?

Элис прищурилась:

– Кажется, немного до и немного после.

– Элис, сколько?

– Минуты четыре, пять?

Вот черт, быстро. Наверное, заранее ждали. Не удивительно, что Несс не была счастлива по поводу того, что их отозвали.

К тому же, если Элис и я не будем удаляться друг от друга более чем на сто ярдов, все будет в порядке. Если только они не записывают всю информацию, получаемую с GPS – а они ее, скорее всего, записывают, – похищение и убийство бухгалтера мафии становится значительно более рискованным мероприятием. Но беспокоиться об этом было уже слишком поздно.

– Эш?

Я моргнул. Повернулся:

– Извини, задумался.

Она показала на ксерокопии:

– Я говорила, с этим работать невозможно. Ты нашел оригиналы?

– Нет. Но я знаю, от кого мы всего в одном шаге.

Старик на написанной маслом картине пялился со стены отдела новостей, нависая над рядами рабочих мест и их обитателями. На противоположной стене громадными серебряными бронзовыми буквами – Касл Ньюз энд Пост, прямо над несколькими настенными часами, показывавшими время разных часовых поясов.

Мики Слоссер не отрывался от монитора, пальцы, не останавливаясь, щелкали и громыхали по клавиатуре. Большой мужчина с широкими плечами, густые баки и очки без оправы. Галстук средней школы Дандаса приспущен, две верхние пуговицы расстегнуты, открывая взгляду конец толстого розового шарфа.

– Отвали.

Я сел на край стола. Выдохнул пару раз. Пот тек по ложбинке между лопатками. Кто-то молотком забивал ржавые гвозди в плоть и кость ступни. А потом вытаскивал их клещами и снова забивал обратно.

Ну, не мог я позволить Элис сесть за руль, так ведь? Пока она хотя бы немного не протрезвеет.

Потребовалось некоторое усилие, но я все же выдавил из себя фальшивую улыбку:

– Да ладно тебе, Мики, зачем так встречаешь старого друга?

– Не могу удостоить это ответом.

– Отказываешься сотрудничать с полицейским расследованием? Мешаешь охоте на серийного убийцу? Ты серьезно?

Он с особенной силой врезал по клавише «Enter». Откатился на стуле назад на полметра:

– А что вы при этом делали?

Ага. Я провел рукой по затылку, собрав в ладонь холодный пот:

– Лен думал, что ты…

– Мне наплевать, что думал детектив, мать его, суперинтендант Леннокс Мюррей. Я тогда не был Потрошителем, и сейчас я, черт возьми, не Потрошитель. – Мики сгреб со стола пустую чашку с коричневыми разводами внутри, встал. – Все еще болит, когда дело к холоду идет.

– Он хотел… – Еще одна попытка. – Иногда Лен заходил слишком далеко. Но только потому, что пытался спасти кому-то жизнь.

Мики оскалился:

– О-о, как благородно с его стороны.

– Да, и я знаю, что он был не прав, но сейчас его здесь нет, не так ли? Его за это закрыли. И я прошу тебя помочь мне найти убийцу.

– Хмпф… – Мики похромал к закутку у боковой стены комнаты, где стоял холодильник и прятался электрический чайник.

Я потащился за ним, стискивая зубы всякий раз, когда моя правая нога ступала на пол, трость в руке дрожала.

Преднизолон, мать его. Пока сюда ехал, четыре таблетки проглотил – даже легче не стало.

– Ты делал копии с оригиналов, так ведь?

У моего плеча возникла Элис, сияя наибелейшей из своих улыбок.

– Элис Макдональд, для меня большая честь встретиться с вами, мистер Слоссер, должна сказать, что я очень большая поклонница вашей еженедельной колонки. Субботние сессии Слоссера – обязательное чтение в моем доме. А ваша работа по делу Потрошителя была разоблачительной, правда, Эш?

Разоблачительной? Я удивленно уставился на нее.

Она передохнула.

– В любом случае, если вы позволите нам поработать с этими копиями писем и конвертов, будет просто великолепно. Громадная помощь. – Элис вытянула вперед руки, как будто держала в них громадный пляжный мяч. – Гигантская.

Мики поджал губы и прислонился к кухонному столу:

– Вы знали, что перед тем как я опубликовал первое письмо, его называли Шотландский Мясник?

Ее глаза удивленно расширились.

– Правда? – Даже несмотря на то, что это было в заметках к совещанию, которые она сама написала.

– Да, Мировые новости дали ему эту кличку после того, как было найдено тело Дорин Эплтон. Ну, было вполне очевидно, что парень, который вскрывает женщин и зашивает им внутрь пластиковых кукол, на одной женщине не остановится, не так ли? Такому человеку нужна хорошая кличка, чтобы люди знали, о ком они говорят, когда найдут еще один труп.

– Не может быть.

– А потом я получил это письмо, не знаю от кого, в нем было написано, что он и есть тот самый парень, который убил Дорин Эплтон. Говорил, что газеты должны прекратить врать про него, что он-де больной и воплощение зла, говорил, что он делал только то, что нужно было делать. И что называть его Шотландским Мясником неуважительно и грубо. И подписался – «Потрошитель».

– Вот это да. – Она подошла ближе. – Значит, если бы не вы, мы бы никогда не узнали его настоящее имя, ну, я не говорю о том имени, которое ему дали при рождении, мы, что совершенно очевидно, этого имени не знаем, я говорю о чем-то более важном, о том имени, которое он дал себе сам.

Мики кивнул:

– Совершенно верно. Кофе хотите?

Я кивнул:

– Чаю хорошо было бы…

– Тебя не спрашивают. – Взял пару чашек, снял с полки пачку кофе без кофеина. – Я два года бегать не мог, ты это понимаешь, а? Два чертовых года.

Я прислонил пульсирующую голову к стене:

– Расскажи мне об этом.

Он бросил в обе чашки по ложке гранулированного кофе:

– Вы, Элис, сахар потребляете или вы и так сладкая?

Она захихикала – на самом деле.

– Две, пожалуйста.

Мики бросил ей в чашку пару ложек сахара, с горкой. Потом нахмурился:

– Вы думаете, что это снова он, так ведь? Вся эта мура на брифингах для прессы – это только для того, чтобы не делать скоропалительных выводов, но вы знаете, что это он. Иначе вы бы не пришли сюда и не несли бы чепуху про копии его старых любовных писем…

Я решил вести себя невозмутимо:

– Пытаемся свести концы с концами.

Он поставил на стол молоко:

– А что случилось с оригиналами? Они были у вас в деле, насколько я помню. Хранились в коробке, в безопасности, в архивах.

Я вздохнул. Пожал плечами на всякий случай:

– Ты знаешь, как бывает. Сплошная юрисдикция и внутренние склоки, одна большая несчастливая семья, задыхающаяся от своей собственной бюрократии. – Вполне возможно.

– Ну а мне-то что?

Элис положила ему руку на плечо:

– Это очень важно.

– Хм… – Налил в чашки кипяток, размешал. – А что, если поговорить о небольшой взаимной выгоде? У меня прямо спина чешется.

– Ну… – Она посмотрела на меня, потом опять на Мики. – Хотите, скажу вам, где была куплена последняя еда Клэр Янг?

О’кей, Джейкобсону это не понравится, ну да и пошел он. Сплошные сдержки и противовесы. А когда это завтра разлетится по всей Касл Ньюз энд Пост, свалим все на констебля Купера. В команде «Я» нет.

Мики протянул ей чашку:

– «Макдональдс», KFC?

Я покачал головой:

– Местная забегаловка, целая куча информации.

Он пожевал внутреннюю сторону щеки. Отхлебнул кофе.

– Думаю, можно будет разыграть это под углом «последнее желание обреченной женщины». «Какой будет ваша последняя еда на этом свете?» Возьмем интервью у нескольких местных знаменитостей… – Похромал к рабочему столу. – Что еще?

– Не будьте жадным.

– Вам эти письма нужны по какой-то причине. Я первый снимаю навар со всего, что из этого получится. Наводка с упреждением за двенадцать часов.

– Возможно. Давайте письма посмотрим.