27
Левая нога Хитрюги перестала дергаться. Плечи обвисли. Голова упала на грудь.
Миссис Керриган бросила что-то на пол, потом наступила на это ногой. Подвигала носком ботинка туда-сюда, как будто тушила сигарету.
– Вот и все. Поговорим о предложении, которое я собиралась тебе сделать?
Элис на кухне неподвижна, глаза вытаращенные.
Я помолчал, потянул время. Откашлялся.
– Надо бы его в больницу отвезти.
– Есть один джентльмен, знакомый мистера Инглиса, о котором нужно позаботиться. Работа для тебя. Позаботься о нем, и четыре тысячи с тебя спишут.
– Он в шоке, умереть может.
– Подумай, четыре штуки минус, останется двадцать восемь. И теплое приятное чувство, что оказываешь услугу мистеру Инглису. Все, что тебе нужно сделать, это всего лишь доставить труп грязного обманщика на склад бакалейных товаров в Белхейвен-лейн, сегодня в девять вечера. И никого не интересует, как ты это сделаешь, главное, чтобы дело было сделано.
– Просто позвоните в «скорую» и…
– Ты, конечно, думаешь: «Какого хера я должен убивать кого-то, кого я совсем не знаю? Что он мне сделал?» Поэтому я могу предложить тебе небольшой стимул. – Она сжала губы и наклонила голову к плечу. – А что, если мы возьмем кого-нибудь в заложники? Как вам это нравится, мистер Хендерсон? Достаточный стимул?
Я просто посмотрел на нее.
– Я конечно же не могу взять твою подругу-докторшу, иначе твой монитор на ноге отключится. – Улыбнулась. – Уверяю тебя, что в любой момент могу отрубить мисс Макдональд ступню, и ты будешь таскать ее трекер с собой. Как тебе это нравится? Освободишься от своего ядра на цепи. – Она замолчала, немного подождала. – Давай, мистер Хендерсон, двоих дочерей ты уже похоронил, что для тебя еще одна мертвая девочка? Ты уже, наверное, привык.
Даже не моргай.
– Нет? В таком случае нам придется взять с собой твоего друга, детектива-инспектора Морроу. Посмотрим, как он с этим справится. Немного грязновато, но ничего, мы дно багажника пластиковой пленкой застелили.
Провела окровавленным пальцем по шее Хитрюги.
– Да, и на случай, если ты вздумаешь позвонить своим любезным друзьям, чтобы пришли арестовать нас, – криминальный отдел Олдкасла мой. Если до меня хоть запашок донесется, вот этот вот Жирный Мальчишка через беконорезку пройдет. Нам все понятно?
– Ему врач нужен.
– Нам всем что-то нужно, мистер Хендерсон. В настоящий момент доктору Макдональд нужен каждый из ее пальцев. Но ведь все меняется, не так ли? – Миссис Керриган оглянулась. – Джозеф, пассатижи у нас есть?
– Почти уверен, что у моего коллеги имеется набор инструментов. Хотите, чтобы я их принес?
– Ну так как, мистер Хендерсон? С какого пальца начнем, с указательного или с мизинца?
Элис застонала, завозила ногами по кухонному полу, вжимаясь спиной в дверцу шкафа. Куда тут сбежишь.
У меня во рту язык превратился в песок. Со второй попытки слова вылетели наружу:
– Кому нужно умереть?
* * *
– …ха, ха! Блистааааательно. Итак, у нас еще один прикоооооольный звонок, сразу после новостей Найджела и путешествий Пола, но сначала информация для тех, кто помогал сегодня в поисках маленького Чарли Пирса… – Оркестровый проигрыш, потом электрогитара.
Я провел рукой по пассажирскому окну «ягуара», оставив след на запотевшем стекле.
– Мы должны слушать этого придурка?
Большая часть Джура-роу скрывалась за высокими каменными стенами. Шикарные особняки с гравийными подъездными дорожками и высокими автоматическими воротами. Стоявшие взаперти крутые тачки, стоившие больше, чем дом для семьи. Лет пятнадцать назад «ягуар» смотрелся здесь совершенно естественно, но сейчас, рядом с коллекцией «феррари», «астон-мартинов» и «лексусов», он выглядел потрепанным старикашкой. Усталый, сдувшийся и ничей. Что и стало причиной того, что именно он должен быть угнан в первую очередь.
Уличные фонари создавали на мокрых тротуарах сверкающие озерца. Дождь прекратился, под оловянным небом было тихо и сыро. В ожидании восхода солнца.
Элис поерзала, посмотрела в зеркало заднего вида. Уставилась на Боба-Строителя, приютившегося на заднем сиденье. Он просто сидел там, улыбался пришитой улыбкой, держал в руке желтый гаечный ключ.
– Не пойму, почему он должен там сидеть… – Слова звучали неразборчиво из-за распухшей нижней губы. Кожа рассечена, рана запеклась засохшей кровью. Френсису очень повезло, что я ему голову не проломил. В следующий раз обязательно это сделаю.
Она протянула руку и отвернула зеркало в сторону. Чтобы Боб не смотрел.
– Мне не нравится, как он на меня смотрит. Жутко становится. Нельзя его в багажник положить?
– Ты же не кладешь в багажник талисман.
Резкий женский голос прервал гитарное соло. Я выключил радио. Посмотрел на двухметровые железные ворота, закрывавшие двенадцатый номер от дороги.
Элис кашлянула.
– Может быть, поговорим о том, что миссис Керриган…
– Не о чем здесь говорить. Если мы этого не сделаем, она убьет Хитрюгу. И сказке конец.
– Пожалуйста. – Лежавшие на коленях пальцы дрожали. Сунула руки под мышки. Пыталась дрожь унять. – Мы… я никого не смогу убить.
– Тебе и не надо, это моя работа. – В кармане зазвонил мобильник. Я вытащил его, нажал на зеленую кнопку. – Да?
Джейкобсон, шмыгнул носом:
– Где вас черти носят?
Великолепно. Просто… великолепно.
Пора бросить ему сочный кусочек.
– Проверяли пару наводок. Надо послать кого-нибудь в бургер-бар Плохого Билла с фотографиями Клэр Янг и Джессики Макфи. Он паркуется рядом с супермаркетом в Каузкиллине. Последнее, что ела Клэр, была еда оттуда.
– Ты уверен?
– Это называется «Двойной Ублюдочный Убийца с Беконом», другими словами, двойной чизбургер с кусочками жареного бекона. Другого столь же чокнутого, кто бы стал такое готовить, больше нет.
В трубке раздался шорох, потом приглушенный голос Джейкобсона:
– Купер, тащи сюда свою задницу. Работа для тебя есть.
Приглушенное бормотание, расслышать невозможно – говорили очень тихо. Скорее всего, Купер получал инструкции.
Элис дернула меня за рукав:
– Нужно ему сказать.
– Ты серьезно?
– Нам нужна помощь!
Снова Джейкобсон:
– Отличная работа, Эш, я восхищен. Инициатива – мне это нравится.
Ну и славно.
– И еще я бы хотел поговорить с теми, кто жил рядом с Джессикой Макфи. Это займет какое-то время, но, думаю, попробовать стоит. И если еще останется время, надо будет ее коллег потрясти.
– Не думаю, со свидетелями любой констебль сможет поговорить. Наша группа должна заниматься аналитической оценкой, мыслить нестандартно и применять знания на практике.
– Ага. А еще мы устанавливаем связи. Собираем информацию. Трясем людей. Расшевеливаем их воспоминания. Если кто-то имеет доступ к больничным наркотическим средствам или медицинским картам пациентов, он в сфере нашего внимания.
Молчание.
Я снова провел рукой по стеклу, заставив его заплакать. Слезы конденсата потекли на резиновую кромку.
Над входной дверью двенадцатого номера загорелся свет.
С другого конца линии донесся вздох.
– Хорошо. Но я хочу, чтобы оперативные сведения предоставлялись регулярно, и жду вас обоих сегодня в семь вечера с докладом на сборе команды. И, пока не забыл, мне нужно поговорить с доктором Макдональд. Она с тобой, я полагаю?
А где ей еще быть? Я ткнул пальцем в кнопку спикерфона и протянул мобильник Элис:
– Хочет с тобой поговорить.
– Доктор Макдональд? – Голос Джейкобсона эхом разнесся по старому «ягуару». – Я получил еще один звонок от детектива-суперинтенданта Найта и Несс. Они хотят знать, почему вы до сих пор не встретились с доктором Дочерти.
Элис облизнула ссадину на губе, отчего та снова закровоточила. Откашлялась.
– Это было…
– Пусть он боль в заднице, но они сделали официальный запрос относительно вашего вклада в расследование. Они проверяют нашу команду, и я никому не позволю нас подвести. Так что будьте столь любезны, идите и сотрудничайте.
Ее нижняя губа задрожала. Она судорожно выдохнула:
– Да, детектив-суперинтендант. – Голос безжизненный и тихий.
– И если у вас есть какие-то потрясающие достижения, мне сначала скажите, о’кей? Не болтайте об этом повсюду, как пьяный тинейджер.
Я кивнул на телефонную трубку и сжал другую руку в кулак, немедленно ответивший мне пронзительной болью.
Она покачала головой:
– Да, детектив-суперинтендант.
Вот ведь маленький волосатый урод.
Щелкнул кнопкой спикерфона, прежде чем он смог сказать еще какую-нибудь гадость, и снова поднес мобильник к уху:
– Как у нас дела с Сабиром? Он уже поработал с центральной базой данных?
– А вот ты позвони ему и выясни. Веришь или нет, Эш, но моя работа – руководить группой, а не мотаться у тебя на посылках. Я уже начинаю думать, что ты почти нормальный офицер полиции, не разочаровывай меня. – Потом щелк, и связь прервалась.
Я сунул мобильник обратно в карман:
– Не обращай на него внимания, он обычный задрот.
Входная дверь номера двенадцать распахнулась, из нее вышел большой мужчина. Высокий, широкоплечий, волосы зачесаны назад, черное пальто, темно-серый костюм, лимонного цвета рубашка и галстук в полоску. Нос крючком, лоб высокий. Выглядел весьма солидно. Я сверился с фотографией, которую миссис Керриган оставила на каминной полке. Имя – ПОЛ МЭНСОН – выведено шариковой ручкой печатными буквами на обратной стороне фотографии вместе с домашним адресом и номером мобильного телефона. Точно он.
Рядом с Мэнсоном возникла женщина, протянула ему портфель, потом встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Потом появился маленький мальчик в синем с золотом блейзере школы Маршала. Мэнсон протянул руку, потрепал его по волосам. Потом повернулся и потопал вниз по ступенькам к «порше», припаркованному на гравийной подъездной дорожке.
– Ты только погляди на них. Прямо как с рекламы зубной пасты.
Мэнсон влез в машину, и та заворчала, как сердитый ротвейлер. Наверное, у него был пульт дистанционный, потому что ворота сразу же щелкнули и распахнулись.
Элис облизала губы:
– Я… не думаю, что смогу…
– Слышала, что сказала миссис Керриган, – он бухгалтер мафии. И вот это все – дом, одежда, частная школа, – все это оплачивается наркотиками, проституцией, вымогательством, избиениями и убийствами. А этот ублюдок просто смазка, которая помогает колесам крутиться.
– Но это не значит, что он должен умереть.
– Или он, или Хитрюга. Заводи машину.
* * *
– Так, отлично, притормози немного, пропусти вперед еще одну.
Элис притормозила перед развязкой, немного подождала, потом снова скользнула в поток машин.
– Ну вот, у тебя очень естественно выходит.
Справа вдоль дороги река, вроде узкой бетонной ленты. Слева – викторианские особнячки, расставленные строгим геометрическим узором. Престижные офисы с солидными названиями терлись плечами с единственным в Олдкасле пятизвездочным отелем.
Ехавший впереди Мэнсон свернул налево, к Вайнд.
Элис поехала вслед за ним. Держалась на расстоянии. Не газовала, на хвост не липла. В общем, все делала как надо.
Облизала губы:
– Эш, нам надо поговорить о…
– Следи за машиной. Так, следующий поворот направо.
Свернула в переулок, застроенный с обеих сторон особняками из песчаника. Только на этот раз колонны были из мрамора или из гранита. «Порше» припарковался у обочины.
– Теперь проезжаешь мимо него и сворачиваешь налево.
– Но…
– Ты ведешь машину, а Мэнсон – моя забота.
Я повернул зеркало заднего вида и стал наблюдать за тем, как он вылезает из машины и идет к стоявшему напротив зданию, как поднимался по ступенькам. «Ягуар» сделал поворот, и Мэнсон исчез из поля зрения.
Я похлопал по приборной доске:
– Здесь припаркуйся.
Элис так и сделала, уткнулась в бордюр прямо под облетевшей рябиной. Выдохнула. Закрыла глаза и склонилась над рулем.
– Все отлично сделала. – Я наклонился и потер ей спину. – Горжусь тобой.
– Мерзко себя чувствую. Пульс зашкаливает, голова кружится. Тошнит. Желудок крутит. – Закрыла глаза. – И все время перед глазами стоит, как он корчится, трясется, кровью истекает, а она указательным пальцем…
– Ты ничем не могла помочь.
– И глаз… – Ее передернуло, провела рукой по лицу. У тридцати процентов людей, ставших свидетелями травматического случая, развивается посттравматическое стрессовое расстройство.
Я расстегнул ремень безопасности, вытянул больную ногу:
– Ты – судебный психолог, наверное, хуже этого видела, гораздо хуже…
– Но не в реальной жизни! На фотографиях, на вскрытиях, на местах преступлений. Но никогда вот так вот… на самом деле. – Глубоко вздохнула, вздрогнула еще раз. – Тебе, Элис, нужна смещенная активность, ты все время должна быть чем-то занята. Ты постоянно помогаешь людям в подобных ситуациях – вот и отнесись к себе, как к еще одному пациенту. А если это слишком мрачно, чтобы еще раз рассмотреть, то дистанцируйся от этого, пусть этим займется твое подсознание. – Нахмурилась. – Еще можно попробовать поиграть в жестокие видеоигры. Или это работает только до события? Не знаю, Элис, нужно посмотреть в Интернете… – Взглянула на меня, моргнула. – Что?
– Ты сама с собой разговариваешь.
Уставилась на пальцы рук, сплетенные на коленях:
– Не хочу в квартиру возвращаться. Не смогу оставаться там. После этого… – Слезы заблестели в уголках глаз.
Я еще раз потер ей спину:
– Все в порядке. Я что-нибудь придумаю. Снимем номер в гостинице или квартиру на несколько дней.
Слабая болезненная улыбка.
– Расскажи мне что-нибудь о Потрошителе.
– Его сейчас по-другому называют.
– Нет, что-нибудь из самого начала расследования.
– Хорошо. – Я выбрался в темноту, оперся на трость. – Давным-давно, не знаю где, жил-поживал добрый молодец, и звали его Гарет Мартин. Детство у него было не из самых приятных, и добрую его часть ему довелось провести в местной психиатрической клинике. А как-то раз он даже поджег магазин в Логансферри. – Хлопнула дверь машины. – Мне, черт возьми, кажется, что так и было на самом деле.
Элис вылезла с другой стороны. Пикнула замками:
– А если кто-нибудь номера заметил?
Луч света прорезал низкие облака, и солнце ушло за горизонт, оставив на сером золотисто-розовый шрам.
– Как ты думаешь, почему я свинтил машину от дома каких-то стариков? Они неделями не будут замечать, что машина куда-то пропала. А потом, скорее всего, подумают, что забыли ее там, где припарковали. – Я прохромал мимо, направляясь к улице, с которой мы свернули. – Четыре недели спустя после того, как была найдена Рут Лафлин, Гарет заявился в полицейский участок на Григсон-лейн, весь в крови, положил на стойку пластикового пупса и стал угрожать дежурному кухонным ножом.
Мы повернули за угол на Ааронович-лейн. По обеим сторонам улицы блестели латунные таблички. Адвокат. Бухгалтер. Биржевой брокер. Адвокат. Адвокат. PR-агентство. Адвокат. И потом дом, в который зашел Мэнсон, номер тридцать семь. «ДЭЙВИС, ВЕЛЛМАН и МЭНСОН *** ДИПЛОМИРОВАННЫЕ БУХГАЛТЕРЫ».
В раннем утреннем солнце блестели мраморные ступени, ведущие к черной деревянной двери с латунным дверным молотком, приделанном прямо посредине.
Преступление явно себя оправдывало.
– Гарет признался в четырех убийствах и в трех похищениях. Сказал, что сделал это потому, что его бабушка, когда ему было пять лет, мыла ему гениталии хлоркой и каустической содой.
Элис остановилась у ступенек:
– Бедный мальчик…
– Да хрень это все конечно же, прочитал в каком-нибудь криминальном романе.
– О-о. – Посмотрела на окна дома. – Убивать Мэнсона глупо.
– А у нас есть другой выбор? Это…
– Я совсем другое имею в виду. – Посмотрела на меня. – Если мы убьем его сейчас, что мы будем с ним делать? Мотаться по городу с трупом в багажнике, пока не наступит время передачи, в смысле, мы в краденой машине, кто-то может заметить, или нас остановят, обыщут и труп найдут?
– А кто говорит, что нам нужно мотаться по городу?
– Спрятаться мы нигде не сможем, у нас на лодыжках GPS-локаторы нацеплены, и если мы не поедем поговорить с коллегами Джессики Макфи, как мы обещали детективу-суперинтенданту Джейкобсону, он все узнает. Придет и схватит нас, а у нас труп в багажнике, и нас арестуют, и остаток своей жизни я проведу в тюрьме…
– Поэтому мы и не делаем это прямо сейчас. – Я пошел по дорожке мимо дома бухгалтеров. – Если будем долго стоять напротив дома, нас заметят. – Резко свернул налево и похромал через дорогу.
– Ладно, прости… – Побежала меня догонять. Запрыгала рядом, шаркая маленькими красными кедами по мокрому тротуару. – Но если мы…
– Никто нас не поймает. Притворимся, что ничего не происходит. Поговорим с соседями по квартире Джессики Макфи, встретимся с придурком Фредом Дочерти, прогуляемся где-нибудь. Никаких вопросов, мы все это сделаем. Вернемся к окончанию рабочего дня и схватим Мэнсона по дороге домой. – Я остановился рядом с «порше», кряхтя, встал на колено, как будто завязывал шнурок на ботинке.
На маленьком треугольном окошке у водительской двери желтый стикер. «БЕЗОПАСНОСТЬ ДАННОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ С ПОМОЩЬЮ 24/7 GPS-ТРЕКИНГА». Скопировал название фирмы – «ТРАНСПОРТНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ СПАРАНЕТ» – в блокнот, вместе с номером телефона и регистрационным номером тачки.
Пора двигаться.
Протянул руку, Элис помогла мне встать, снова пошли рядом по тротуару.
Она оглянулась на дом бухгалтеров:
– Так что случилось?
– С Гаретом? Оказалось, что он проник в зоопарк в Монтгомери Парк, вспорол у овцы брюхо и засунул внутрь куклу. Из-за этого и был весь в крови. И признание его было такой же хренью, как и история про мытье с хлоркой.
В конце улицы мы свернули направо.
– Каждый год в штаб-квартире полиции объявляются два-три человека, заявляющих, что именно они и являются Потрошителем. А пройдет год, и они снова нарисуются и заявят, что они Дэйв-Сделай Сам, или Блэкволлский Насильник, или Джонни-Мизинчик.
– А он продолжает еще в чем-нибудь сознаваться?
– Его лебединой песней было признание в изнасиловании с убийством. Муж жертвы выяснил, где Гарет жил, заявился к нему, не стал обращать внимания на то, что тот сидел на антидепрессантах, и забил его до смерти крикетной битой. Получил восемь лет, ограниченная вменяемость.
Снова свернули направо, пошли к краденому «ягуару». Элис взяла меня под руку. Крепко схватилась, как будто ее течением куда-то уносило.
– Как думаешь, с Дэвидом все будет в порядке?
Нет. Но я все-таки выжал из себя улыбку, сжал ей руку:
– С ним все будет в порядке. Верь мне. Хитрюга не такой тюфяк, каким выглядит. Мы его вернем.
Или то, что от него останется.