Бургер-бар «У Плохого Билла» был обычным ржавым фургоном, выкрашенным черной матовой краской, меню написано мелом на корпусе рядом с багажником. Фургон стоял в самом дальнем углу парковки супермаркета, воздух вокруг был наполнен пьянящим запахом жаренного в жире лука для бургеров и лорнских колбасок.

Элис, сгорбившись, возвращалась к машине, вязаная шерстяная шапка натянута на уши, выбившиеся наружу кудрявые волосы рассыпаны по плечам дутой куртки. Дыхание изо рта смешивалось с паром, поднимающимся от «Двойного Убийцы с Беконом», который она крепко держала в обеих руках. Как раз нагнулась, чтобы откусить еще один кусок.

Я открыл багажный отсек «сузуки» и стал перекладывать в него содержимое тележки. Совковая лопата. Кирка. Строительный нож. Лом.

Элис жевала. Томатный кетчуп, горчица и коричневый соус нарисовали на ее лице улыбку от уха до уха, как у Джокера из фильма про Бэтмена. Рот забит булкой, мясом, листьями салата и чипсами, так что слов почти не разобрать.

– Ты точно не хочешь откусить? Так вкусно.

Упаковочная лента. Болторез. Ускоритель компоста. Укрепленные мешки для щебня. Растопка для костра. Кувалда. Пятилитровая канистра метилового спирта.

– Не голоден.

Брезент, бельевая веревка, пассатижи.

– Никогда не пробовала бургер с чипсами. – Снова принялась жевать. Нахмурилась, заглянув в набитый инструментами багажник. Переступила с ноги на ногу. – Никак не пойму, зачем ты меня заставил купить все это? Чтобы просто зайти к мистеру Макфи?

– Потому что так закон работает – если ты забьешь кого-нибудь до смерти ломом, то это будет считаться нападением с применением смертоносного оружия. Почему у вас был с собой лом? По всей видимости, вы взяли его с собой, чтобы напасть на жертву. Так что отправляйтесь в тюрьму. – Я захлопнул багажник. – Но если ваша машина набита инструментами из набора «Сделай сам», потому что вы собирались сделать ремонт в новой квартире в Кингсмите, вы можете забить того же самого чувака до смерти и назвать это самозащитой. Тут все дело в контексте. А деньги я тебе верну.

Элис застыла с куском во рту:

– Мы что, собираемся это сделать? Убивать его будем?

Ну, на самом деле, не его… Но этот вечер миссис Керриган запомнит на всю оставшуюся жизнь. То есть часа на два, если свести потерю крови к минимуму.

Я развернул тележку и толкнул ее в сторону помятой оранжевой трубы, под охраной которой находились некоторые из ее товарок. Пусть сама себе место найдет.

– Мне плевать на то, что Джейкобсон сказал, но без подручных техсредств мы к Раскольнику Макфи не пойдем.

Ну а если лом не поможет, у нас на это есть Боб-Строитель. Вот он, улыбается мне с заднего сиденья, держит в руке ярко-желтый гаечный ключ.

– Эш… – Слизнула языком соус в углу рта. – У Рут Лафлин ты молчал все время, я вот думаю, может быть, нам стоит поговорить о том, что ты чувствуешь…

– Можешь сделать мне одолжение? – Я посмотрел в сторону Плохого Билла, парень в это время мясницким топориком рубил на куски цыпленка. – Понимаешь, я тебе сказал, что не голоден, а сейчас подумал, я бы стовис съел. Нога вот только меня донимает, ты не могла бы…

Вздохнула. Откусила кусок от бургера. Пожевала. Проглотила.

– Чаю?

– Да, пожалуйста.

Но Элис осталась стоять на месте. Наклонила голову к плечу:

– Когда ты говорил с Медведем по телефону, почему ты ему не сказал, что Рут была изнасилована?

Почему? Потому что знание – это власть. Зачем делиться информацией, если не можешь ничего получить взамен?

Ткнул пальцем в фургон:

– И скажи Биллу, чтобы на свекле не экономил.

Еще раз вздохнула. Потом откусила кусок от бургера и потопала к фургону.

Едва она подошла к прилавку, я нырнул в машину, схватил Боба-Строителя и быстро просканировал парковку, чтобы в нашу сторону не были направлены камеры слежения. Тут дело такое, лучше проверить, чем потом пожалеть. Сел на пассажирское кресло, перевернул Боба вверх ногами. Посередине спины у него был шов, но зашито намертво. Переложил его на спину.

По внутреннему шву комбинезона шла липучка. Отодрал ее – наружу полезла капковая набивка. Сунул пальцы внутрь Боба, ухватился за пистолет, вытащил наружу.

Черный. Небольшой, когда взял его в руку, конец указательного пальца оказался на одном уровне с концом дула. Легкий. Нажал на кнопку, на ладонь выпала обойма. Пустая.

Быстро оглянулся, проверил, что происходит за спиной. Элис говорила о чем-то с круглой тушей Билла, а он накладывал еду в пластиковый контейнер.

Я снова засунул руку в Боба и произвел детальное ректальное обследование его внутренней полости – копался во внутренностях, пока все тринадцать патронов не оказались у меня на коленях. Совсем маленькие, не больше, чем сустав мизинца, стальные гильзы и медные пули. Похожи на металлическую губную помаду.

Первый патрон еле зашел в обойму, другие заходили еще хуже, потому что пружина внутри сжалась. Наконец вставил последний патрон, загнал обойму в рукоятку. Передернул затвор, дослал патрон в ствол. Поставил на предохранитель.

Вставил в Боба снаряженный пистолет и вернул парня на то самое место, где он сидел.

Стук в окно. Элис, лицо уже не вымазано в соусе, в одной руке контейнер, в другой – пара чашек из вощеного картона.

Перекусим.

Стовис. Даже припомнить не могу, когда в последний раз ел по-настоящему приготовленный. С бараниной, а не с тюремными субпродуктами и бульоном из кубиков. В углу контейнера торчала небольшая свеколка, окрашивая тушеную картошку в цвет пролитой крови. Цеплял вилкой и отправлял в рот, а Элис сидела и трепалась по мобильнику:

– Ах-ха… Нет, я так не думаю… – На коленях у нее лежала кожаная сумка – вроде как самодельный рабочий стол для одного из писем Потрошителя. Зернистая ксерокопия была исчеркана желтым маркером и красной шариковой ручкой. Остальные копии лежали на приборной доске, дожидались своей очереди.

Вид со стоянки открывался не самый плохой. Сначала дренажная канава, за ней поле, потом садоводческий магазин, стоянка для автомобильных прицепов, лужайка, а там уже начиналась граница Шортстейна. Отсюда пригород выглядел бездушным скопищем пестрых домиков, втиснутых в извилистые улочки. А восемь лет назад одни поля были.

– Да… Угу… Я спрошу. – Закрыла трубку ладонью. – Медведь спрашивает, где мы находимся.

Я задрал левую ногу, повращал ступней. Электронный браслет потерся о кожу.

– Думаю, GPS даст точный ответ.

Лицо Элис слегка погрустнело.

– Но он ведь…

– Тара Макнэб. – Я облизал пластиковую вилку и указал ей на мусорный бак, стоявший на краю стоянки. Он был доверху забит пакетами из «Макдоналдса» и пустыми банками из-под газировки. – Вторую жертву Потрошителя как раз здесь и нашли. Лежала на спине, пялилась на рассвет.

– А-а… – Снова к мобильнику. – Мы осматриваем места обнаружения тел, по первичному расследованию… Да… Нет, я еще не встречалась с доктором Дочерти…

Я подцепил на вилку кусочек свеклы, добавил тушеную картошечку и кусочек мяса. Вот так вот спросят, чем тебе нравится грязный фургон Плохого Билла, его волосатые лапы и набор татуировок, а я так скажу – он делает классный стовис. Много мяса – субпродуктами даже не пахнет, – и успокаивает, как объятия любовницы.

Пробубнил, продолжая жевать:

– Спроси его, как там дела с Сабиром.

– Да… Я знаю, но мы были… Нет, суперинтендант Джейкобсон…

Суперинтендант Джейкобсон. Звучало так, будто привилегии типа «называйте меня Медведь» навсегда потеряны.

– Он получил от Сабира телефонные номера?

– Что?.. Нет… Э-э, Эш спрашивает, связались ли вы с детективом-сержантом Сабиром Ахтаром? Хорошо…

Стал выскребать вилкой остатки стовиса, контейнер скрипнул.

– И еще, пока ты не закончила, когда мы получим силовую поддержку?

– Да, я все поняла, суперинтендант. Нет, это… Да. Как только сможем. И еще, насчет силовой поддержки, чтобы зайти в дом мистера Макфи, это… О да, конечно.

– Ну? – Выбрал кончиком пальца последние крошки.

– Нет, я понимаю… Да.

Открыл дверь машины:

– Скажи ему, чтобы вынул палец из одного места. Мы здесь преступников ловим, а не просто так.

– Что? Да… Это…

Хорошо хоть дождь кончился. Я вылез из машины и похромал, переступая через лужи, к мусорным бакам. Сунул полистиреновый контейнер к пустым коробкам от «Хэппи Милз».

Шел дождь той ночью, когда мы нашли тело Тары? Трудно вспомнить. Может быть, и шел. Мы все стояли вокруг, в белых индивидуальных костюмах защиты похожие на привидения на вечеринке мертвецов. А почетный гость лежал перед нами в ночной рубашке, вымазанной густой черной кровью…

Мать Тары Макнэб так и не оправилась от смерти своей малышки. Запила. Стала мотаться напротив штаб-квартиры полиции с термосом чая и самодельным плакатом: «ПОЛИЦЕЙСКАЯ НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ. Не могут найти убийцу моей дочери!» А три недели спустя спрыгнула с моста Дандас.

Не могу ее за это винить.

Самое мерзкое, когда теряешь ребенка, – продолжать жить каждый день. Все остальное по сравнению с этим – просто чепуха.

– Эш?

Моргнул. Повернулся.

Элис наполовину вылезла из машины, одной рукой прижимает к себе сумку, в другой держит мобильный телефон.

– Детектив-суперинтендант Джейкобсон хочет поговорить с тобой.

Приковылял обратно, взял телефон:

– Есть результат по телефонным будкам?

– Доктор Фред Дочерти – идиот. Мы составляем независимый психологический портрет. Потрошитель выбирал эти места по одному ему известной причине, и Элис осматривает их для того, чтобы понять, что это была за причина.

– И раз уж мы коснулись этого вопроса, то я бы хотел ограничить ее взаимодействие с Дочерти. У него свой порядок действий, и именно его он хочет протолкнуть, поэтому психологический портрет Неусоб-Пятнадцать практически идентичен тому, который он представлял восемь лет назад. Он не заинтересован в истине, он заинтересован в том, чтобы быть правым.

Мимо стоянки прогрохотал трейлер, разбрасывая из-под колес фонтаны грязных брызг.

– Если профессор Хантли рядом, пусть поторопит лабораторию насчет образцов с Вишарт-авеню. Скорее всего, бесполезно будет выяснять, производилась ли в касл-хиллской больнице экспертиза на изнасилование у основных выживших, но тут точно никогда не скажешь.

Молчание.

– Джейкобсон?

– Простите, если обидел, но вообще-то мы ищем того, кто убил пятерых женщин, троих искалечил, а сейчас еще Джессика Макфи. Не время рассыпаться в любезностях. Мы делаем свою работу, и мне нужно, чтобы вы были уверены в том, что все остальные делают ее так, как надо.

Не так чтобы очень вежливо, но какого черта. Смотрите на меня, я – командный игрок.

Не отсылайте меня обратно в тюрьму.

Вырубил мобильник и вернул его Элис. Потом залез в машину и накинул ремень безопасности.

Она взяла в руку ксерокопию письма, посмотрела на нее. Некоторые из едва различимых, корявым почерком написанных слов были обведены красной шариковой ручкой. Показала на одно, подчеркнутое желтым маркером:

– Как ты думаешь, что здесь написано: «незамедлительно» или «несправедливо»?

Какая-то загогулина в зернисто-сером пятне.

– Похоже на… может быть, «несущественно»? Да это все уже протранскрибировали много лет назад, все расшифровки, скорее всего, есть в деле.

– Всегда надо смотреть первоисточник. Это ведь не просто слова, надо смотреть, как они расположены на странице, что написано на других строках. – Прищурилась, снова взглянула на письмо. – Может быть, здесь не «С», а «О»? «Необходимо»?

– В следующий раз с Симпсоном встретиться надо. Он как поисковая собака, если оригиналы писем есть в архиве, он их отыщет.

Мимо промчался еще один трейлер.

Она завела машину, включила дворники, которые стали со стоном размазывать по стеклу застывшую грязь.

– Хочу обсудить с доктором Дочерти психологический портрет.

– Да пошел он. Давай-ка поедем туда, где нашли Дорин Эплтон.

Зарослей ежевики, в которых восемь лет назад было найдено тело Дорин Эплтон, на месте не оказалось. Теперь здесь стояла электрическая подстанция, обнесенная забором из металлической сетки, и висели ярко-желтые таблички «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!».

Что-то поздно спохватились.

Элис посмотрела куда-то сквозь ветровое стекло:

– Как ты думаешь, мы можем помочь Рут встретиться с Лорой Страхан? Мне кажется, ей это будет полезно.

– Почему бы нет? Правда, Лору найти сначала нужно, она на дно залегла, от прессы прячется.

– Эш?

– Что?

– Если Дорин была первой жертвой, почему мы сюда сначала не пришли?

– Потому что мне не хотелось есть ланч и пялиться на подстанцию.

– А-а… – Снова завела машину.

Дренажная канава, в которой нашли Холи Драммонд, была на своем месте – так и тянулась вдоль извилистой проселочной дороги на северо-восток от Вайнда. Террасы домов в эдвардианском стиле сверкали, как вставные зубы из песчаника, под солнцем мерцала зелень частных парков.

Отсюда, если встать на краю дороги, Олдкасл был похож на карту в 3D. Налево Блэквол Хилл, возвышающийся курганом жилых многоэтажек и модных магазинов. За ним Кингсмит с офисными башнями, похожими на могильные плиты, и жилой муниципальной застройкой. Потом, через Кингз Ривер, – Логансферри, индустриальные зоны, громадное здание вокзала со стеклянной крышей, заброшенные строения по берегам реки. В середине Касл Хилл – кривые викторианские улочки извиваются вокруг гранитной скалы с мрачными развалинами замка. Дальше виднеется кусок Шортстейна. Потом, направо, Каузкиллин – застройка семидесятых и заброшенный футбольный стадион. И опять через реку – Каслвью; шпиль епископального собора Святого Варфоломея, вздымающийся над окружающими его улицами как ржавый ноготь, ловил последние лучи умирающего солнца.

Отличное место, где можно сбросить труп. Бросил жертву в канал, постоял немного, наслаждаясь прекрасным видом, и снова в город, за новой.

Вернулся в машину:

– Переедем через реку, потом налево.

Вид с того места, где он бросил Натали Мэй, был почти таким же впечатляющим. Железнодорожная дренажная труба – небольшая каменная арка под железнодорожной линией в направлении к северу, через которую протекал неглубокий ручей. Берега вдоль течения выложены плиткой, при входе в трубу ручей делает поворот направо, и это чем-то напоминает крест.

Элис присоединилась ко мне у обочины дороги, рукой она держалась за проволоку забора и вглядывалась в тени внизу. Расстояние до воды было метров пять, не меньше. Встала на цыпочки:

– Здесь не как у других.

– И ни одной телефонной будки миль на восемь-девять. – Я поднял с земли камень и швырнул его в ручей. – Все остальные были брошены там, где до них могла добраться «скорая помощь» минут за десять – пятнадцать, точное местоположение, легко найти. А Натали брошена посреди пустыни. Если бы сюда не явилась ремонтная бригада, кабель ремонтировать, она бы здесь так и лежала сотню лет.

– Да, и в Службу спасения не звонили.

– Бесполезно, она уже была мертва. То же самое с Дорин Эплтон и Клэр Янг. Брошены вдалеке от проезжей дороги. Неудачи. Если бы ему показалось, что у них был шанс, он бы позвонил…

Элис провела ногой по краю откоса, нарисовав носком «конверса» линию на грязной земле.

– Кроме Рут.

– Да, кроме Рут.

– Это не твоя вина. Она была медицинской сестрой, работала в тех же отделениях, что и другие жертвы, просто… не повезло.

Я швырнул в ручей еще один камень, вслед за первым. Он шмякнулся в темную воду и исчез.

– Давай посчитаем, тридцать медсестер в каждом здании? Всего три отделения. Из девяноста медсестер можно выбрать. Но он похищает ту, которая помогала мне. Какое-то особое невезение? – Моя трость захлюпала по мокрой траве, и я, прихрамывая, направился к машине. – Конечно же это моя вина.