Глава 20
Я забираюсь на кровать и снимаю капельницу.
— Что ты тут делаешь? — Быстро вскакиваю с другой стороны кровати и бегу к окну.
— Если ты планируешь выпрыгнуть, то оно не открывается, — говорит Еллоу. Ее голос ровный и спокойный, как море во время штиля.
— Как ты меня нашла?
Еллоу пожимает плечами.
— Это было довольно легко. После того, как ты столь драматично бросила маячок к ногам Индиго, мы поняли, что тебе понадобится медицинская помощь и что ты, скорее всего, будешь искать ее во времени ближе к настоящему. Поэтому мы просто просмотрели данные о всех травмах рук в центральных больницах за последние несколько лет. Довольно много неудачных попыток, но все-таки мы нашли тебя, — с самодовольным видом склонив голову, отвечает она. — А теперь я собираюсь вернуть тебя назад.
— Не думаю. — Мне нужно достать свою цепочку, и тогда все будет в порядке.
Не успеваю я даже пошевелиться, как Еллоу бросается на меня. Я хватаю ее за плечи, разворачиваю и со всей силы бросаю на стену. Она вскрикивает, падает и откатывается. Я резко поворачиваюсь, но перед глазами вспыхивает свет. Я пытаюсь сохранить равновесие, и в этот момент Еллоу пинает меня каблуком прямо в солнечное сплетение.
Я опускаюсь на колени и скрючиваюсь от боли. Комната кружится. Я не могу отличить потолок от пола. Со стоном пытаюсь подняться, но надо мной склоняется Еллоу.
— Подчинись. Подчинись, и все будет нормально. Продолжишь драться, и я… — У нее не получается договорить, потому что я впечатываю правую ладонь прямо в ее нос.
Еллоу вскрикивает и сгибается по полам.
— Мой нос! — вопит она. — Клянусь Богом, если ты сломала мне нос, я убью тебя. Я убью тебя!
Кто-то начинает тарабанить в дверь.
— Открой! — кричит медсестра. — Сейчас же открой!
Я смотрю на дверь. Шпингалет сломан. Его сняли. Возле двери лежит дешевый электрический гайковёрт. Я перевожу взгляд на Еллоу. Она улыбается и кивает, а потом неожиданно снова бросается на меня. Я не успеваю уклониться. Еллоу роняет меня на пол и вытягивает мои руки над головой. Свежезашитая рана вспыхивает болью. Из носа Еллоу течет кровь прямо на бежевый кашемировый свитер. Я пытаюсь поднять руки, но она слишком сильно прижимает их к полу. Сейчас я гораздо слабее ее. Пытаюсь перевернуться, но все зря.
Медсестра три раза громко стучит в дверь.
— Скажи ей, что все в порядке, — приказывает Еллоу.
— Думаешь, она поверит и уйдет? — тяжело дыша, говорю я. У меня кружится голова.
— Хорошо, как знаешь. Вытаскивай свою цепочку. Мы отправляемся домой.
— Я никуда не пойду. Они все обманывали меня. Я одна из вас, Еллоу. Я была рождена с этим.
На лице Еллоу появляется недоуменное выражение, и она еще сильнее прижимает мои запястья к полу. Это очень больно.
— О чем ты говоришь?
— Мой отец был Дельтой.
— Заткнись! Ты лжешь!
— Нет! Вся информация содержится в папках на кровати. Вся! Мой отец был Дельтой, а дедушка Четвертым. У меня есть генетическая связь и всегда была. Альфа обманывал меня. Зета обманывал меня. Все обманывали меня.
— Я сказала заткнись!
— Иди и почитай! — У меня кружится голова. Еллоу так крепко прижимает мои руки, что они начинают неметь. — Иди и посмотри сама. Вся информация здесь, в этих папках.
— Отличная попытка, — говорит Еллоу. — Я отпущу тебя, чтобы изучить данные, и ты сразу же попытаешься задушить меня.
— Нет.
— Ага, так я и поверила тебе. Я знаю, что произошло. Альфа рассказал нам. Эксперимент провалился, потому что ты слабачка, которая перепугалась и сбежала, когда он тебе все рассказал.
— Не было никакого эксперимента, Еллоу!
Стук в дверь становится еще сильнее.
— Немедленно открой! — кричит медсестра. — Открой, или охрана сломает ее. Она уже здесь!
— Где твоя цепочка? — спрашивает Еллоу. — Я возвращаю тебя назад. Начхать на папки.
— Цепочка под больничным халатом. Тебе придется отпустить меня, чтобы я могла достать ее, — с улыбкой отвечаю я.
Еллоу опускает взгляд на мою грудь, и я вижу момент, когда она понимает, что я права.
— Черт!
Раздается тяжелый удар в дверь. Они и правда начали ломать ее.
— Прочитай досье, которое лежит сверху. На нем написано «Дельта». А потом загляни в мое.
Еще один сильный удар.
— Дверь долго не выдержит, — говорю я.
Еллоу неохотно отпускает меня, а потом вскакивает и подбегает к кровати. Я поднимаюсь, раздумывая над тем, как поступить: напасть на нее или достать подвеску и исчезнуть. Но я не делаю ничего из вышеперечисленного.
Вместо этого я наблюдаю за Еллоу. Мне хочется, чтобы кто-то еще знал правду.
Она держит в руках две папки и смотрит то в одну, то в другую.
— Это не может быть правдой. Не может быть.
Снова удар в дверь, и… она ломается.
Еллоу разворачивается и потрясенно смотрит на меня.
— Нам нужно уходить!
— Я никуда с тобой не пойду. — Я вытаскиваю цыпочку и открываю крышку.
Еллоу поднимает руку.
— Не уходи! Подожди меня!
— Что?
Еллоу хватает все папки и записную книжку, а потом настраивает свои часы.
— Переместись на месяц назад вместе со мной.
— Что?
— Мне нужно время, чтобы разобраться! — Еще один удар. Дверь падает, и в палате появляются два крепких охранника, а за ними медсестра с красным от гнева лицом.
— Один месяц! — выкрикивает Еллоу. Она закрывает часы и исчезает — вместе с моими папками!
Охранники и медсестра замирают и смотрят на пустое место, где раньше стояла Еллоу, а потом переводят взгляды на меня.
— Простите. — Я знаю, что им сейчас гарантировано второе потрясение, но мне нужны папки. Мне еще многое нужно узнать. Поэтому я настраиваю часы на месяц назад и закрываю крышку.
Тело пронзает боль, но она длится совсем недолго. Через секунду я стою в той же самой больничной палате.
— Наконец-то! — шепчет Еллоу, кивая на кровать, на которой спит очень пожилая женщина. — Скажи, что ты не подделала эту информацию.
— Что?
— Ты ведь не подделала досье?
— Когда бы, черт возьми, я успела это сделать? Да и зачем мне это?
— Значит, это правда? Твой отец и дедушка на самом деле Стражи времени?
— Судя по всему, да. Послушай, я так же потрясена этим фактом, как и ты. Но в Страже времени что-то происходит, что-то, о чем они явно не рассказывают нам. И это связано с Альфой. Я думаю, что все это было задумано с целью заставить меня убить Ариэля Стендера.
— Кто такой Ариэль Стендер?
— Он создал это. — Я показываю на часы, которые висят у меня на шее. — Альфа послал меня в прошлое, чтобы я попыталась убедить его не добавлять генетическую связь или убить его, если он не согласится. Я не стала этого делать. Я вернулась, чтобы рассказать ему, что провалила миссию, и нашла эти папки. Альфа все это подстроил. Но я не знаю почему.
Еллоу потрясенно открывает рот.
— Потому что Альфа не может проецироваться.
У меня сжимается желудок.
— Что значит, Альфа не может проецироваться?
— Нет, ну ты правда такая дура? Ты никогда не задумывалась, почему он не участвует в миссиях?
Я даже не обращаю внимание на ее оскорбление.
— Серьезно? Альфа не может проецироваться?
— Нет. Он правительственный представитель, который осуществляет надзор над нами. У него нет генетической связи, он наблюдает за тем, чтобы мы честно выполняли миссии. То же самое и с Редом.
— Подожди, Ред не может проецироваться? — Чувствую себя так, словно меня ударили.
— Боже, как же долго до тебя доходит! Реда обучают, чтобы он потом занял место Альфы. Он стажер.
Пожилая женщина на кровати начинает шевелиться, но не просыпается. Я понижаю голос до шепота.
— Уверена, это произойдет очень скоро! Думаю, Альфу заставляют уйти на пенсию, вот почему он неожиданно решил втянуть меня во все это.
Еллоу качает головой.
— Это не имеет никакого смысла. Если у тебя всегда была генетическая связь, то почему ты росла вне этого?
В этот момент я понимаю, что знаю ответ на этот вопрос. Это похоже на череду воспоминаний, которые вспыхивают перед глазами умирающего человека. Голову наводняют картинки, и все о моей маме.
Мне пять лет. Мы в парке, я качаюсь на качелях, пытаясь дотянуться до неба. Мама толкает меня так сильно, как может. Это был один из ее депрессивных дней, но тогда я была слишком мала, чтобы понимать это, и думала, что чем выше раскачиваюсь, тем лучше. Мы уже побывали в библиотеке, в игрушечном магазине; поели мороженое и больше часа провели в отделе с товарами для рисования. В багажнике джипа лежат два новых холста, один из них для меня. А сейчас мы находимся в парке.
Неожиданно подходит какая-то женщина и начинает разговаривать с нами. Я не помню, о чем именно. Но помню реакцию мамы. Она толкает женщину на землю и сдергивает меня с качелей, а потом кричит, чтобы та никогда больше не заговаривала со мной, чтобы убиралась из Джерихо ко всем чертям и никогда не возвращалась. После этого мама тащит меня домой. Я спрашиваю ее, кто эта женщина, и она отвечает:
— Она плохой человек. Очень плохой. Держись от нее подальше.
Мне девять лет. Я иду домой со школы, когда возле меня останавливается белый минивэн. За рулем сидит мужчина.
— Твоя мама заболела, — говорит он мне.
Я продолжаю идти.
— Твоя мама действует не в твоих интересах. Ты находишься не там, где следует.
Я бегу. Быстро. Пересекаю парк, в котором нет дороги. Минивэн тормозит у ворот, не пытаясь преследовать меня по мокрой потрескавшейся пешеходной дорожке. Тогда я подумала, что это социальный работник, вызванный одним из всезнающих жителей Джерихо, чтобы забрать меня у мамы.
Но это было не так.
Мне четырнадцать лет. Я получаю письмо из Пила. Мама запирается в туалете. По коридору до моей комнаты доносятся ее плач и стоны. Я разбираю некоторые отрывки фраз.
«Они не могут». «Она погибнет». «Они заберут ее».
В то время я думала, что мама просто ведет себя как моя мама. Эмоционально нестабильно. Но это не так. Теперь я понимаю. Это не так. Она знала о Страже времени. Отец, вероятно, рассказал ей, чем он зарабатывал на жизнь. Она знала, что он погиб во время миссии, но сомневаюсь, что была в курсе всей правды.
Но я знаю правду. И знаю, что мама всю жизнь пыталась оградить меня от той же участи. Она понимала, что если я уеду в Пил, то окажусь в Страже времени. А я с презрением отнеслась к ее словам и все равно уехала. Я решила сама выбрать свою судьбу и бросила очень больную женщину. Я ужасный человек.
Когда это все закончится, я вернусь в Вермонт и все исправлю. Я помогу ей выздороветь, и мы снова будем вместе.
Еллоу смотрит на меня с широко открытыми глазами, все еще ожидая ответа на вопрос.
— Это из-за моей мамы, — отвечаю я, потирая виски. Я обвиняла ее. Обвиняла во всем; за годы, когда я думала, что она любит свои драгоценные картины больше, чем свою дочь. Но мама защищала меня. — Она скрывала меня от Стражи. Или, по крайней мере, пыталась. Но вы все равно, в конце концов, меня заполучили.
Еллоу грустно произносит, глядя себе под ноги:
— Я не могу поверить в это. Они и нам лгали. Мой гребаный отец обманывал меня.
Я в ужасе смотрю на нее.
— Ты ребенок Альфы? — громко спрашиваю я. Пожилая женщина начинает ворочаться.
— Что? Нет, — шепчет Еллоу. — У Альфы нет детей. Мой отец — Зета.
— Зета! Нет, это невозможно. Зета — отец Индиго.
— Да, он мой брат.
Еллоу и Индиго брат и сестра? Почему я об этом не догадалась?
— Верни мне папки. — Я протягиваю руку. — Мне нужно узнать, что еще они скрывают от меня.
Еллоу отдает их мне. Пожилая женщина всхрапывает и машет руками.
— Нам нужно уходить, — тихо произносит Еллоу, потирая ладонями предплечья. — У меня большие неприятности. Я снова спроецировалась в прошлое. Этого не должно было произойти. Ред следит за мной. Он, наверное, думает, что я проверяю другую зацепку, но Альфа все поймет. И тогда они придут за мной.
— Так возвращайся, — пожимаю плечами я. — Отпусти меня и возвращайся.
Еллоу качает головой.
— Я хочу знать, что ты планируешь делать.
— Не знаю, но Альфу нужно остановить. Он пытался заставить меня убить ни в чем неповинного мужчину, как… — Как моего папу. Мои руки покрылись мурашками. Отец тоже был невиновным? Альфа его подставил? Я многое не знаю, но мне предстоит еще все узнать.
— Как… что? — спрашивает Еллоу.
— Ничего.
— Послушай, я не собираюсь возвращаться назад, если ты планируешь проникнуть в Зал Стражей посреди ночи и всех убить.
— Эй, ты и правда думаешь, что я психопатка? Я не собираюсь никого убивать. Я собираюсь… не знаю. Может, собрать доказательства и пойти с ними в Министерство обороны?
У Еллоу округлились глаза.
— Ты не можешь этого сделать.
— Конечно, могу. Нужно только собрать…
— Нет, ты не можешь. Альфа, должно быть, предвидел, что ты попытаешься сдать его властям. Мы уже спроецировались в прошлое. Мы изменили его. Ты не можешь…
О чем она говорит?
— Может, ты уже прекратишь свой словесный понос и все расскажешь?
— Ты в списке особо опасных разыскиваемых преступников, — говорит Еллоу, и я вздрагиваю. — В списке, который не вывешивают в почтовых отделениях и доступ к которому есть только у небольшого количества людей. Как только ты появишься в округе, с тобой будет покончено.
Мое тело становится невесомым. Я приняла поспешное решение и убежала, а теперь никогда не смогу вернуться. Потому что я в розыске.
— Еллоу, возвращайся в настоящее и оставь меня одну. Я разберусь.
— Я не вернусь. Я же сказала, они поймут, что я самовольно спроецировалась.
— Скажи, что проверяла другую зацепку!
Еллоу вздыхает и подходит к лежащей на кровати пожилой женщине. Рядом с ней на столике стоит полиэтиленовый пакет. Еллоу берет его, открывает и передает мне какой-то балахон в цветочек и пару тапочек.
— Надень.
Я сжимаю зубы.
— Я не собираюсь воровать одежду у пожилой женщины.
— Надень, — рычит она. — Через пару минут здесь будет кто-нибудь из Стражи. Ты хочешь, чтобы все закончилось, даже не начавшись?
Я фыркаю, но понимаю, что она права. Натягиваю через голову балахон и только потом из-под низу снимаю больничный халат. Как только я просовываю ноги в тапочки, Еллоу хватает меня за руку и тащит к двери.
— Еллоу, что ты делаешь? — сердито шепчу я и бегу за ней по коридору. Она останавливается, только когда мы спускаемся по лестнице и оказываемся в отделении скорой помощи. Вокруг снуют люди. Доктора, медсестры, пациенты. Еллоу идет мимо них так, как будто она одна из них. По пути она открывает занавески, за которыми проверяют степень повреждения пострадавших. За одной из них скрывается девочка со сломанной рукой. За другой — хрипло дышит пожилая женщина. Отодвинув еще одну занавеску, мы видим доктора, который накладывает швы на порез на голени подростка.
— Кто вы? — недовольно бурчит молодой доктор с усталыми, воспаленными глазами. Наверное, он ординатор.
— Простите! — говорит Еллоу. — Мы ошиблись. Мы ищем мою маму. — Доктор отворачивается, и Еллоу крадет с передвижного столика скальпель. Я вопросительно смотрю на нее, но она засовывает его в рукав, выводит меня на улицу и только после этого отпускает мою руку.
— Вырежь его, — произносит она, вручая мне скальпель и протягивая руку.
— Что?
— Маячок. Вырежь его. — У нее трясется рука, и скальпель качается перед моим лицом, как флаг, развивающийся на ветру.
— Я не собираюсь ничего вырезать. Я хочу, чтобы ты оставила меня в покое. Возвращайся в настоящее, Еллоу.
— Нравится тебе это или нет, но мы теперь союзники. Альфе удалось убедить всех, что ты пытаешься покончить со Стражей времени.
— Так вернись и объясни, что это не так.
— Ты не понимаешь, какая там сейчас ужасная обстановка, Ирис. Альфа всех изолировал. Повсюду стоят камеры. Все думают, что ты опасна. Даже мой отец.
Я качаю головой.
— Почему я должна верить, что твой отец с самого начала не был вовлечен в этот план? Он ведь тоже знал моего папу.
— Я не в курсе, что он знал. — Еллоу садится на скамейку и опускает голову на ладони. — Я не знаю. Может, ты и права. Может, мой отец обо всем знал. Я не знаю, кому теперь доверять. Вот почему я не могу вернуться. Поэтому я остаюсь, и ты сейчас вырежешь этот чертов маячок из моей руки. Это будет мое послание. Маячок будет деактивирован, и они поймут, что я больше не марионетка. Это напугает их.
— Или они решат, что я убила тебя, и только убедятся в правильности своих действий.
Еллоу снова вытягивает руку.
— Вырежи. Быстрее. Или я сделаю это сама.
— Еллоу…
— Давай, Ирис!
— Тебе будет нужна медицинская помощь. Как ты ее получишь, если Стража времени и так уже отслеживает всех девочек-подростков с травмами руки за последние сколько-то лет? Тебя поймают.
Еллоу не отвечает и только прикусывает нижнюю губу, поэтому я не знаю, что она думает по этому поводу.
— Мы вернемся во время, когда еще не было записей, — говорит она. — Нас не поймают, если мы спроецируемся на много лет назад.
— Но тогда ты можешь умереть от потери крови.
— Одна тысяча восемьсот двенадцатый год, — говорит Еллоу. — Сегодняшняя дата в одна тысяча восемьсот двенадцатом году. Настрой часы.
— Еллоу, это нелепо. Я не собираюсь…
Раздается хлопок!
Мы с Еллоу вскрикиваем и оборачиваемся. В нескольких шагах от нас, возле входа в больницу стоит Орэндж. Увидев нас, он прищуривается.
— Еллоу, — кричит он. — Что, черт возьми, ты делаешь?
Еллоу смотрит на меня с паникой в глазах.
— Давай, сделай это!
Я нащупываю пальцами часы и поворачиваю головку на необходимое число оборотов, молясь о том, чтобы не ошибиться.
Еллоу захлопывает кулон и с хлопком исчезает из виду.
— Нет! — вопит Орэндж, а потом смотрит прямо на меня. — Не смей.
— Не верь всему, что тебе говорят. — С этими словами я проецируюсь в одна тысяча восемьсот двенадцатый год.
