Глава 22
Алтер, соратник Зорге
Он был соратником знаменитого Зорге. Он дважды встречался с ним, доставляя ему деньги и золото высшей пробы. Он подписывал депеши в Москву коротко: «Алтер». В Польше его звали паном Брушенкевичем, в Китае и США он был мистером Зоверманом-Зоберманом и т. д. На самом деле его подлинная фамилия Король, имя, отчество Михаил Давыдович.
Он так же, как Зорге, был разведчиком и журналистом. Но до самого последнего времени сохранялась тайна его подпольной деятельности советского шпиона. Он умер, унося с собой эту тайну. В некрологе, посвященном ему, 10 декабря 1959 года опубликованном в газете «Красная Звезда», перечисляются все его места работы, кроме разведывательного управления… Но даже судя по этим анкетным данным, сразу понимаешь, что Михаил Давыдович Король был неординарным человеком, с высоким интеллектом и высоким полетом мыслей. И не зря он прожил свою жизнь. Для меня, например, стало приятным открытием, что он был главным редактором сценария кинофильма «Чапаев», который стал шедевром советской кинематографии. Дочь Михаила Давыдовича Майя Король сохранила рабочий сценарий кинокартины «Чапаев». На первой странице написано: «Нашему доброму Королю верноподданные авторы. Надеемся, что после просмотра фильма не велите казнить. В.Васильев, С.Васильев».
М.Д. Король принимал самое активное участие в создании и других замечательных лент советского кино «Встречный», «Анненковщина» и т. д. Ведь он в 30-х годах был председателем правления Совкино, ответредактором газеты «Кино». К тому времени его считали состоявшимся журналистом. Литературного опыта он набрался, работая литсотрудником, заведующим отделом газеты «Красная Звезда», редактором журнала «Военный Крокодил».
Ему пророчили хорошее будущее как журналисту. Но вдруг в 1934 году его, сорокалетнего, полного расцвета сил, вызывают в разведуправление. И вызывает ни кто-нибудь, а сам начальник РУ Ян Карлович Берзин, член РСДРП с 1905 года, немного позже прославившийся как главный военный советник в республиканской Испании.
– Мы о вас вспомнили, Михаил Давыдович, время такое настало, – четко сказал Берзин. – Вместе мировую революцию будем делать!
Еще в 1920 году М.Д. Король был завербован в советскую разведку, направлен в Польшу для создания красного подполья. Но через семь месяцев его арестовала польская контрразведка. Вскоре Короля приговорили к смертной казни через повешение. Вот тогда он впервые почувствовал боли в сердце. Как-то в камере потерял сознание, больно ударившись о цементный пол… Его дни были сочтены. Но однажды ему повязали темную непроницаемую ткань на глаза и повезли в неизвестном направлении… Когда сняли повязку, он увидел, что оказался в большом светлом кабинете перед огромным письменным столом, над которым висел портрет Иосифа Сталина.
– Где я? – мучаясь в догадках, спросил Михаил Король.
– Успокойтесь. Вы дома, в советском посольстве. Вы свободны, – ответил, вставая из-за стола, помощник советского Посла в Польше. – Завтра будете в родной Москве.
Оказалось, Михаила Давыдовича поменяли на какого-то польского священника, обвиняемого в терроризме и антисоветской деятельности в СССР.
Находясь в польской тюрьме, М.Д. Король вспомнил Киев, где родился, свое детство, юность. Никогда он не мечтал быть разведчиком, этаким советским Джеймсом Бондом, суперменом, не знающим жалости к врагам, жестоким и непоколебимым. Наоборот – он рос мягким мальчиком, большим мечтателем и книголюбом. Это, видимо, шло у него от отца – простого сапожника, страстно любившего книги Льва Толстого, но отвергавшего марксизм-ленинизм. Когда великий русский писатель скончался, его поклонник, собрав нажитой тяжелым трудом капитал, отправился к нему на похороны, заказав самый большой венок с печальными фразами любви и поклонения.
Отец Михаила всю жизнь повторял слова Льва Толстого о том, что если все добрые люди планеты объединятся против зла и насилия, то на земле наступят рай и благодать. Увы, добрые люди все не объединялись, детство и юность Миши проходили в непонятном хаосе борьбы понятий и смыслов. То призывали: за царя и Отечество, то за рабочий класс и Советы, то за большевиков, Ленина-Сталина. Михаил, по молодости, во все верил, ко всему относясь серьезно и раздумчиво. Экстерном окончив курс гимназии, он пошел служить в гренадерский пехотный полк. Затем – I мировая война, фронт, стрельба из окопов, полных пыли, а в дождь грязи и вшей… Получил тяжелое ранение, попал в госпиталь. Опять фронт, отличился в боях, стал кавалером Георгиевского Креста. Октябрьскую революцию встретил со вздохом облегчения, считая ее панацеей от войны, крови и бессмысленных убийств. Потому и согласился работать в Политуправлении армии, а затем в разведке РККА. Дабы добить буржуев и проходимцев, всех тех, кто мешал строить новое свободное общество. Ему как разведчику дали кличку «Алтер». И в паспорте его обозначили Алтером Брушенкевичем перед отправкой в Варшаву.
В Польше ему пришлось несладко, большинство поляков было настроено агрессивно по отношению к революционной России, большевикам. И контачил он больше с рабочими, низкооплачиваемым людом, недовольным условиями своей жизни. Он закладывал основы рабочей партии Польши, вербовал в ее ряды сторонников марксизма-ленинизма. Но, увы, их было мало, к тому же, в их среде хватало стукачей-доносчиков… Видимо, на одного из них и натолкнулся Брушенкевич, бывая на занятиях кружка рабочих-марксистов.
Это очень черная страница в биографии нашего разведчика. Его одиссея началась с крушения создаваемого им корабля. Но в советской России понимали, что путь к победам мирового пролетариата не усыпан розами. То, что произошло на российской земле, не обязательно должно повториться в таком же виде на польской. Провалы пана Алтера Брушенкевича, видимо, не очень тронули руководство разведки. Что ж, молодому агенту опыта не хватало, не специально же он сдался польским панам. Может, покажет себя в стране на поприще журналистики, киноискусства? Ведь как говорил Сталин? «Кино – мощное оружие партии…» А там в руководстве кинематографом черт знает кто засел – большевиков не хватает.
Работа в «Красной Звезде», Госкино – самые светлые страницы жизни Михаила Давыдовича. Здесь, действительно, его талант нашел приложение сил, расцвел. Фильмы, созданные под его руководством, навсегда вошли в историю советского и мирового кино… И он надеялся, что до конца жизни будет служить великой музе, радуя людей оптимизмом и верой в коммунистическое завтра.
Но тут – вызов Берзина. «Я тебя рекомендую на работу за рубеж в Китай, Японию, США, – чеканил слова Ян Карлович. – Хватит тебе прохлаждаться в Госкино. Надеюсь, не подведешь?»
На всю жизнь Алтер запомнил встречи с Рихардом Зорге. Высокий, крепко сложенный, с красивыми чертами лица, обаятельной улыбкой – он сразу располагал к себе собеседника. Немецкий посол в Японии Отту был в восторге от знакомства с германским журналистом Рихардом Зорге, взял его под свое покровительство. Это помогло «Рамзаю» в короткое время создать в Японии разветвленную сеть агентуры, в которую входил даже личный секретарь премьер-министра Японии, принца Колоэ Ходзуми Одзаки. Всего же в группе Зорге работало более 35 человек – в нее вошли немецкие, австрийские, югославские журналисты, японские чиновники, ученые, художники, врачи… «Человек, для которого не было тайн», – так назвали Зорге американские журналисты, ценя его мужество и расторопность. Как мы знаем, благодаря донесениям «Рамзая» большая часть дальневосточных войск Красной Армии в ходе битв с гитлеровцами была переброшена с Дальнего Востока под Москву и Сталинград. Рамзай точно радировал: Япония к войне с СССР не готова.
Сколько таких ценных донесений сделал Зорге! Для Алтера он был разведчиком № 1, примером отваги и преданности Родине. Но тогда о многих победных сообщениях Рамзая он еще не знал. Зорге, передав ему на словах слова благодарности разведуправлению, своей жене Екатерине Максимовой, грустно сказал:
– Наверное, мы уже никогда с тобой, Алтер, не встретимся… Но наше дело правое – мы победим.
Эти слова Зорге много раз вспоминал Михаил Давыдович, работая в США. Будучи резидентом советской разведки в Америке, он многое сделал по созданию торговых фирм, на средства которых содержалась разведагентура СССР в США. Немалые пачки долларов уходили из прибыли фирм на поддержание Коммунистической партии США. Высоко оценивая действия Алтера за рубежом, ему присвоили высокое звание бригадного комиссара.
М.Д. Короля вызвали из США только в 1938 году. Он долгое время раздумывал: ехать или скрыться в шумной стране небоскребов, стране богатств и свободы? Если ехать, где гарантия, что не расстреляют, не отправят в Сиблаг или на Колыму? Целая серия расстрелов прокатилась по СССР, убиты как враги народа видные военачальники М.Тухачевский, И.Якир, И.Уборевич, А.Корк, Б.Фельдман, В.Примаков, В.Путна. Покончили жизнь самоубийством Серго Орджоникидзе, Ян Борисович Гамарник… Что-то непонятное творилось в недрах его родной страны, где в огне чудовищной расправы погибали самые талантливые и достойные люди. Среди них – Ян Борисович Гамарник, которого хорошо знал Михаил Давыдович. Вместе они вступали в партию большевиков в 1916 году. Вместе организовывали январское восстание 1918 года в Киеве против контрреволюционной Центральной Рады. Ян Борисович был младше Михаила Давыдовича всего на два года, но называл Короля вежливо: «мой старший брат». Он и пригласил его на работу в Политуправление РККА, которое возглавлял.
Неужели вызывают в связи с делами «врагов народа»? Он настойчиво гнал эту мысль, но она все возвращалась и возвращалась… И, оказывается, не напрасно возвращалась. Едва Король коснулся ногой асфальта московских улиц, его вызвали на Лубянку. Выяснилось, что там давно завели «Дело» на Гамарника. В список участников контрреволюционной организации, которую якобы возглавлял Ян Борисович, попала и фамилия Короля. Больших душевных сил стоило бригадному комиссару откреститься от этого черного надуманного дела. Ведь с 1934 по 1938 годы он находился в США, и никак физически не мог состоять в этой якобы контрреволюционной организации Гамарника. Что касается самого Яна Борисовича, то мнение о нем у Короля самое положительное – во всяком случае, в годы совместной работы с ним. Тот был настоящим ленинцем, большевиком.
– Ага, сочувствуешь, – ехидно сказал следователь и показал на дверь:
– Пока отпускаем. А там поживем – увидим. Отныне безопасность не гарантируем.
Вскоре Короля уволили в запас, отобрали партбилет за связь с врагом народа Гамарником. Но работы, слава Богу, не лишили – вернули в Госкино.
Началась война – начались новые беды. Умерла преданная жена Фаня – рак груди… Его с дочерью Майей эвакуировали в Куйбышев. Просился на фронт, не призвали. В 1944 году арестовали, заточили в Лефортовскую тюрьму, задействовали по делу Гамарника. Санкцию на арест дал сам Кобулов, входивший в ближний круг Лаврентия Берии. К тому времени Ян Карлович Берзин, преданнейший партии человек, рекомендовавший Михаила Давыдовича во внешнюю разведку, был расстрелян без суда и следствия, и обращаться за помощью нашему Алгеру было больше не к кому.
В 1945 году М.Д. Король был приговорен особым совещанием НКВД к пяти годам ИТЛ. Отбывал свой срок в Сиблаге, затем в Карлаге, работая на шахтах угольного бассейна, а как стал болеть, перевели заведующим клубом лагеря. Да, Король много раз лежал чуть ли ни парализованный в медсанчасти, пока не схлопотал себе II группу инвалидности. В 1949 году вышел на свободу, но Москву для него закрыли. Вынужден был жить в селе Явлежка Североказахстанской области в качестве ссыльного, там руководил сельской художественной самодеятельностью… Только вдохнул глоток свободы как приговорили к 10 годам строгого режима ИТЛ. Опять Караганда, лагерь Новый Майкудук, лагерь Песчаный, всесоюзная зэковская инвалидка – Спасск…
Казалось, этому мраку не будет конца. Но легендарный Алтер не падает духом, он ведет себя достойно и горделиво. Однолагерник Марк Шнейдерман в своих воспоминаниях пишет: «Было лето 1954 года. Сталина нет. Но, как прежде, – в Песчаном лагере в Майкудуке – тысячи заключенных. Они строят в Караганде Дворец горняков, жилье для шахтеров, а сами живут в бараках лагеря. Комендантом был старший лейтенант Удодов. Он делает обход и натыкается на Короля.
– Ты кто?
– Складом ведаю.
– Еврей?
– Еврей.
– Ну, это дело для вас подходит. А специальность у тебя какая?
– Военный. Комбриг.
– Не может быть!
– А ты у Берии спроси!
Тут Король открывает воротник ватника и показывает шрамы, полученные в мировую и гражданскую войны.
Удодов опускает голову:
– Вы меня извините, батя.
В обеденный перерыв в барак вбегает сержант и кричит:
– Кто тут комбриг Король?
И вручает ему 20 пачек «Казбека».
– Начальник лагеря передал.
Однокамерник, будущий писатель Марлен Кораллов пишет:
«Интересный случай… Очередной этап еще имел в запасе карантинное время: закон отпускал десяток «проверочных» дней. Но разве Зотов вытерпит наше безделье? Настырный начальник производственной части лагеря не зря жует черный хлеб с белым маслом. Умеет придумать каждому особое сверхзадание. Но некий фраер из нового этапа уперся. И опять москвич. С гордой фамилией Король. Зотову доложили. Он зашелся от гнева, застучал ножками. «Сюда его, ко мне! Нарядчик – бегом!» Привели.
– Мне здесь королей не нужно. Я вам, нахлебникам, покажу, как объедать советскую власть! Нарядчик! К вечеру доложишь, сколько он наработает, король хренов…
Старый хрен, однако, не сник, не дрогнул.
– Я на твою власть столько наработал, что вся твоя контора не выпердит. Ты закона придерживайся, карантинное время не кончилось…
Повернулся и вышел. Зотов онемел. Что за король? Но карантина стал придерживаться, Короля не тронул, на черные работы не погнал. Нерядовой случай!»
Вообще, о Михаиле Давыдовиче Короле у члена Союза писателей России Марлена Михайловича Кораллова – одни прекрасные отзывы. Они вместе отбывали срок в Майкудуке, их нары стояли рядом. Он имеет право рассказать о своих впечатлениях:
«Михаил Давыдович находил контакт с зэками разного интеллектуального уровня, возраста, национальности, профессии, склонностей.
Несмотря на огромную эрудицию, он держался просто, естественно, никогда не подчеркивая своего превосходства.
В зоне его уважали за честность, отзывчивость, чувство собственного достоинства, презрение к нашим мучителям, понимание происходящих после смерти Сталина событий. Он говорил, что «красноголовые» не желают терять кормовую базу и боятся выпускать на волю тех, кто слишком много знал и мог быть для них опасен.
Мы убедились в правоте его предположений: реабилитация, актировка, помилование коснулись в первую очередь уголовников, полицаев, некоторых иностранцев. Поэтому он не очень надеялся на свободу».
И все же она пришла! Тот же Кораллов пишет: «Дело Короля Москва нашла возможность пересмотреть. Из Главной военной прокуратуры дочь получила документ, сообщавший, что отец ее подлежит освобождению. Судимость с него снята. Верховный суд СССР подтвердил реабилитацию. Дальше в лес… Партколлегия при МК КПСС восстановила Короля в партии. Главное управление кадров Минобороны восстановило в звании бригадного комиссара. Оправданный получил персональную пенсию… Чего же боле?»
А боле – это желание Михаила Давыдовича рассказать о своей поруганной чести, о тысячах загубленных судеб, о том, что он пережил в сталинских лагерях Казахстана. Рассказать для того, чтобы навсегда поломать железную систему подавления личностей, их прав и свобод. С этой целью еще в Спасске он начал вести дневник. Сегодня он опубликован в книге дочери МД. Короля Майи «Одиссея разведчика: Польша-США-Китай-ГУЛАГ». Невозможно без внутреннего душевного волнения читать его. Что ни строка, то правда, что ни мысль – то крик души. С душевной болью пишет Михаил Давыдович о трагедии Бабьего Яра, где фашисты казнили и его отца, мать. Большой печали полны его строки о смерти Эйнштейна… Он гневно клеймит проклятием сталинизм, его создателя Сталина, породившего в СССР антисемитизм, выступает за честь и достоинство евреев, которых незаконно преследуют и на свободе, и в лагерях… Вот некоторые выписки из дневника, направленные против сталинизма и его носителя Берии: «Новое слово в лагерном деле сказал Берия, имевший опыт тысячелетий, опыт Древнего Египта, Греции и Рима. Берия пронизал всю страну лагерями, и лагерный принцип сделал основой руководства всем: экономикой, политикой, культурой. Великий Берия, а в этом он действительно велик, страну разбил на зоны: подконвойную, расконвойную и бесконвойную…
…Приток контингентов лагерников, начиная с 1935 года, требовал постоянного увеличения штатов охранителей и воспитателей. «Зэка» росли, росли и «красноголовые». Эти два сословия начали играть значительную роль в жизни страны. А годы 1944, 45, 46 и 1949 – 50 дали такой прирост лагерного населения, который превысил все, что было до этого. Я отношу образование двух сословий и окончательное их оформление к 1950 году. Миллионы «врагов» внутри страны, содержащихся в особых условиях, и миллионы казачества, охраняющего и подавляющего этих «врагов».
Сословие зэка неодинаково по своему составу ни в каком отношении… Объединяли их два момента – гнёт и труд. Они, прошедшие через суд или ОСО, знали цену этой юриспруденции, этому правосудию, а совместный труд, принудительный труд объединял их воедино. Все создавалось руками и умом зэка. Инженеры, экономисты, врачи, архитекторы, заслуженные артисты, научные работники, профессора, заведующие предприятиями и бараками – все рычаги управления и быта зэка – было в руках зэка. Красноголовые были только вооруженными наблюдателями и по своему культурному уровню стояли ниже зэка».
Далее в дневнике приводятся десятки примеров тому в подтверждение. Один из них мне сразу запомнился. В Песчаном лагере в Майкудуке выступал с лекцией офицер НКВД об атомном оружии. Он завершил ее так: «Долой атомную бомбу и все атомы!» И Король сказал ему:
– Если уж замахиваться на все атомы, то лучше взяться за всю таблицу элементов Менделеева…
Фамилия «Менделеев» вызвала у лектора настороженность:
– А кто это он – этот Менделеев? – спросил он. – Откуда?
Нужны ли тут комментарии?
7 ноября 1959 года великомученик Алтер сочинил письмо в ЦК КПСС с просьбой опубликовать его в случае смерти. Он еще раз подверг резкой критике систему сталинизма, предупредил, что если она не будет разрушена, то СССР распадется… К сожалению, завещание нашего героя не было исполнено. Великое государство распалось.
