Глава Х
Формы местности

1

1

Ду Му толкует слово «гуа» как местность гористую и обрывистую, в которой позиции обеих сторон частично заходят друг за друга, как «зубы собаки». Однако при таком толковании трудно понять смысл указаний насчет боя в такой местности, которые дает Сунь-цзы. Поэтому я и остановился на толковании Лю Иня, прямо говорящего, что здесь разумеется местность впереди низкая, позади высокая т. е. более возвышенная там, где находишься сам, и более низменная там, где находится противник; иначе говоря, наклонная в сторону противника. Это толкование лучше всего согласуется с последующей характеристикой такой местности, данной самим Сунь-цзы (п. 3).

2

3

4

5

6

7

8

9

10

2

Словом «шанцзян» в период Чуньцю обозначали командующего передовой армией в соединении «трех армий», т. е. передовой, центральной и тыловой. Но в данном случае правильнее понимать этот термин в его общем значении – «главный», или, как я предпочел перевести, «верховный полководец», главнокомандующий.

11

12

13

14

15

16

Пояснения к главе

Десятая глава трактата посвящена местности, выяснению влияния, которое может оказывать местность на стратегию и тактику военных операций.

Сунь-цзы начинает свое изложение с установления различных типов местности. Таких он устанавливает шесть: местность открытая, наклонная, пересеченная, долинная, гористая и отдаленная.

Если исходить из объяснений, даваемых Сунь-цзы каждому из этих типов, следует признать, что в основании его классификации лежит оценка местности с точки зрения стратегии и тактики наступления и обороны. Местность может быть пригодной для любого маневрирования, не давая никаких особых выгод или препятствий ни для наступательных операций, ни для оборонительных. Такую местность он называет «проходимой», т. е. открытой. Местность, удобную для наступления и неудобную для отступления, он называет «нависающей», т. е. наклонной, имеющей сильный скат в одну сторону. Местность может быть невыгодной для наступления, но представлять удобства для обороны. Это будет местность «с препятствиями», как он называет, т. е. пересеченная. Некоторые местности могут сами по себе представлять прекрасные естественные оборонительные позиции. Такими будут местности долинные, или, как говорит Сунь-цзы, «теснины», ущелья, а также местности гористые, «высоты». Наконец, местность может допускать успешное наступление только при значительном перевесе сил и, наоборот, делать возможной успешную оборону при более или менее равных силах. Это будет местность отдаленная, т. е. когда расположение противника находится на значительном расстоянии.

После перечисления этих шести видов местности Сунь-цзы переходит к рассмотрению стратегии и тактики боя в каждой из этих местностей.

Сунь-цзы считает, что даже совершенно открытая местность, делающая легко осуществимым любое передвижение или, выражаясь языком Сунь-цзы, по которой «и я могу идти, и он может прийти», даже такая местность при условии развернутого боя оказывает вполне определенное влияние на стратегию и тактику. Какой бы открытой, равнинной ни была местность, все же на ней (если речь идет о пространстве, необходимом для действий армий) обязательно будут отдельные, хотя бы и небольшие, возвышенности, занятие которых и дает уже известное стратегическое преимущество. Поэтому Сунь-цзы и советует первым делом такую возвышенность занять.

Однако этого мало. В открытой местности всякий пункт, за исключением возвышенности, легко доступен нападению. Поэтому при занятии позиции на такой равнине коммуникационные линии всегда будут под угрозой, а это может гибельно отозваться на положении занявшего возвышенность войска. Поэтому Сунь-цзы и дает двойное стратегическое указание: «В открытой местности прежде всего расположись на возвышенности, на ее солнечной стороне, и обеспечь себе пути подвоза провианта. Если при таких условиях поведешь бой, будешь иметь выгоду».

Ду Ю по этому поводу замечает: «Руководи сам противником и не давай ему руководить собой. Первым займи возвышенности, отдели отряды для охраны обратного пути и не давай противнику отрезать тебе пути подвоза провианта». Такова стратегия боя в открытой местности.

По-видимому, такую местность, имеющую сильный наклон в одну сторону, и подразумевает Сунь-цзы под термином «нависающая». Такая местность, с его точки зрения, удобна для наступления и невыгодна для отступления. «Когда идти легко, а возвращаться трудно, такая местность называется наклонной», – говорит он. Очевидно, он придает большое значение удобству и легкости движения войска сверху вниз по наклону и трудности идти назад на подъем, что особенно опасно именно при отступлении. Сунь-цзы хорошо учитывает эффект «проявления силы сверху вниз»: в IX главе он прямо указывает на выгодность стремительного удара сверху вниз. Этим обусловливается и конкретная стратегия боя в такой местности: учитывая трудности отступления и опасности его, следует вступать в бой только в условиях, когда успех обеспечен. А это бывает тогда, когда, пользуясь терминами Сунь-цзы, у себя все «полно», а у противника «пусто», иначе говоря, когда он не готов к бою. «В наклонной местности, если противник не готов к бою, выступив, победишь его; если же противник готов к бою, выступив, не победишь его. Обращаться же назад будет трудно: выгоды не будет». <…>

Есть местности невыгодные для наступления, но удобные для обороны. Именно такой Сунь-цзы считает «местность с препятствиями», т. е. пересеченную. «Когда и мне выступать невыгодно, и ему выступать невыгодно, такая местность называется пересеченной», – говорит он. Чжан Юй поясняет: «Обе стороны хорошо защищены естественными укреплениями и держатся друг против друга».

Какая же стратегия рекомендуется в этих условиях? Сунь-цзы дает такие указания: «В пересеченной местности не выступай, даже если бы противник и предоставил тебе выгоду. Отведи войска и уйди; заставь противника продвинуться сюда наполовину; и если тогда ударишь на него, это будет для тебя выгодно». Таким образом, вся стратегия боя в пересеченной местности сводится к тому, чтобы заставить противника выйти из своей укрепленной позиции. Это может оказаться гибельным для выступившего, так как ему придется принять бой в невыгодной для себя обстановке. Поэтому Сунь-цзы предупреждает своего полководца, чтобы тот не прельщался какой-нибудь выгодой, которую ему нарочно предоставляет противник с целью заманивания, и, наоборот, советует притворно отступить самому, чем и вызвать противника на преследование, т. е. заставить покинуть свои позиции. Такое толкование согласуется с мыслями, высказанными Сунь-цзы раньше, о заманивании ложным отступлением и предоставлением незначительной или кажущейся выгоды. Так толкует это место Чжан Юй: «Слова “предоставил выгоду” означают: притворно показывает мне тыл и уходит». <…>

Большие удобства для обороны представляет местность долинная или, точнее, по выражению Сунь-цзы, теснина. Топографические особенности такой местности Цао-гун и Чжан Юй характеризуют так: это – долины между горами, с узкими, тесными выходами. Стратегия борьбы в такой местности сводится к тому, чтобы плотно занять своими силами проходы в обе стороны; при таких условиях можно спокойно ждать наступления противника, будучи уверенным, что его здесь легко задержать. Поэтому наступающий может иметь шансы на то, чтобы выбить противника из этой долины только в том случае, если проход не будет весь загражден, т. е. останутся дорожки, не занятые противником, пользуясь которыми можно его обойти. «В долинной местности, если ты первым расположишься на ней, обязательно займи ее всю и так жди противника; если же он первый расположится на ней и займет ее, не следуй за ним. Следуй за ним, если он не займет ее всю».

Такие же преимущества для обороны дает и гористая местность. Поскольку такая местность представляет уже естественное укрепление, то вся стратегия заключается только в том, чтобы предупредить противника и занять такую позицию раньше его. «В гористой местности, если ты первым расположишься в ней, обязательно располагайся на высоте, на солнечной стороне ее, и так жди противника; если же противник первым расположится в ней, отведи войска и уйди оттуда; не следуй за ним», – подает совет Сунь-цзы. <…>

Существуют географические условия, в которых наступление может быть предпринято только при наличии значительного перевеса сил у наступающего.

По мнению Сунь-цзы, это бывает тогда, когда от противника отделяет большое расстояние. В этом случае наступающий, утомленный длинным переходом, должен будет атаковать противника, исполненного свежих сил. Естественно, что победа возможна только тогда, когда усталость своих войск будет с избытком компенсироваться их количеством. «В отдаленной местности, если силы равны, трудно вызывать противника на бой, а если и начнешь бой, выгоды не будет».

Сунь-цзы заканчивает эту часть X главы оценкой географического фактора для боя: «Эти шесть пунктов составляют учение о местности. Высшая обязанность полководца состоит в том, что ему это нужно понять».

* * *

Второй раздел главы посвящен рассмотрению ошибок полководца. Проявления этих ошибок Сунь-цзы ищет в состоянии армии. С его точки зрения, только в силу ошибок полководца армия может отступать, в ней может наступить развал, она может попасть в руки противника, может прийти в беспорядок, может обратиться в паническое бегство, в ней может воцариться распущенность. Эти шесть возможных бед уже не являются естественными бедствиями, это – следствия ошибок полководца.

«Когда при наличии одинаковых условий нападают с одним на десятерых, это значит, что войско поспешно отступит», – говорит Сунь-цзы. Ду Му несколько иначе формулирует это положение: «Если хочешь с одним напасть на десятерых, сначала необходимо, чтобы ты вдесятеро превосходил противника – и в талантливости полководца, и в храбрости солдат, и в отношении условий времени, и выгод местности, и по состоянию сытости своих воинов и свежести их сил. Только после этого можешь с одним нападать на десятерых. Если все условия одинаковы, а силы равны, но ты, не сумев оценить положение, с одним своим солдатом нападешь на десятерых солдат противника, непременно поспешно отступишь и, вернувшись в лагерь, не сможешь уже там задержаться».

Таким образом, это место трактата, особенно благодаря разъяснению Ду Му, служит хорошим коррективом к ранее высказанным мыслям Сунь-цзы о необходимости уклоняться от боя с противником, превосходящим по силам, тем более вдесятеро. Само собой разумеется, что слова Сунь-цзы о нападении с одним на десятерых не следует понимать буквально; в них он просто указывает на значительное численное превосходство противника. Оказывается, что не следует вступать в бой с сильнейшим противником только тогда, когда «мощь», как говорит Сунь-цзы, или все условия (географические – позиция, моральные – дух войска, руководство – талантливость полководца, времени – удобный момент) равны. Тогда, действительно, численная слабость по необходимости сыграет свою роль и бой закончится поражением. Но если во всех прочих условиях, кроме численности, моя сторона превосходит противника, идти в бой можно даже на вдесятеро превосходящего по численности противника.

Китайская военная история дает немало примеров побед, одержанных над противником, значительно превосходящим в числе. Так, например, громкую победу подобного рода одержал знаменитый У-цзы: имея всего 50 000 пехоты, 3000 всадников и 500 боевых колесниц, он разбил (конец IV в. до н. э.) у Сихэ 500-тысячную армию княжества Цинь («У-цзы», гл. VI). В более поздние времена Чжоу Юй в знаменитой битве на Янцзы у Красной стены с 30-тысячным войском разбил 800-тысячную армию Цао-гуна (208). Се Сюань с 80-тысячным войском разбил 800-тысячную армию Фу Цзяня (384). Несомненно, что исторические хроники сильно преувеличивали количество сил разбитой стороны для более эффектного изображения победы, но во всяком случае ясно, что победа в этих знаменитых битвах была одержана при значительном превосходстве сил у противника. Вина полководца, следовательно, состоит не в том, что он идет на вдесятеро сильнейшего противника, а в том, что он идет на него, не обладая превосходством во всех прочих отношениях.

«Когда солдаты сильны, а командиры слабы, это значит, что в войске распущенность», – говорит Сунь-цзы.

Что понимать под словами «солдаты сильны, а командиры слабы»? По толкованию Чжан Юя, это значит, что «солдаты своевольны и смелы, командиры же робки и слабы». При таких условиях невозможно ни поддерживать дисциплину в армии, ни руководить ею, особенно в бою. Это будет, по словам Сунь-цзы, называться распущенностью в армии. Именно эту сторону – слабость руководства и последствия этого и подчеркивают все комментаторы. <…>

К плохим результатам приводит и обратное: «Когда командиры сильны, а солдаты слабы». В этом случае, по словам Сунь-цзы, грозит опасность попасть в руки противника. Под слабостью солдат Ду Му понимает робость, Чжан Юй – необученность. Под силой командиров все комментаторы единогласно подразумевают постоянную готовность идти в бой. Но «когда командиры сильны и хотят идти вперед, а солдаты слабы, то попадают в руки противника и терпят поражения», – говорит Цао-гун. В чем здесь вина полководца?

В том, что он вместе со своими командирами не умеет преодолеть слабость, т. е. робость, своих солдат и воодушевить их на бой, заразить их своей собственной храбростью. Так понимает эти слова Сунь-цзы комментатор Мэй Яо-чэнь.

Четвертое положение Сунь-цзы гласит: «Когда высшие командиры, в гневе на своего начальника, не подчиняются ему и, встречаясь с противником, по злобе на своего начальника самовольно завязывают бой, это объясняется тем, что полководец не знает их способностей. Это значит, что в войске развал». Таким образом, вина полководца здесь в том, что он не сумел оценить таланты своих помощников, не сумел пойти навстречу их желаниям и стремлениям и вызвал этим их недовольство.

«Когда полководец слаб и не строг, когда обучение солдат отличается неопределенностью, когда у командиров и солдат нет ничего постоянного, когда при построении в боевой порядок все идет вкривь и вкось, это значит, что в войске беспорядок», – говорит Сунь-цзы. Чжан Юй поясняет это положение следующими словами: «“Когда полководец слаб и не строг” – это говорится об отсутствии у военачальника авторитета.“Когда обучение солдат отличается неопределенностью” – это говорится о том, что в обучении их не придерживаются древних законов. “Когда у командиров и солдат нет ничего постоянного” – это говорится о таком положении, когда командиры не остаются долго на своих должностях. Когда же командование армии таково, это само по себе есть путь к беспорядку».

«Когда полководец не умеет оценить противника, когда он свои малые силы сводит с большими силами противника, когда он, будучи слаб, нападает на сильного, когда у него в войске нет отборных частей, это значит, что войско обратится в бегство», – говорит Сунь-цзы.

Чжан Юй так объясняет необходимость иметь отборные части: «В бою необходимо пользоваться отборными частями и ставить их на передовую линию. Этим, во-первых, поднимешь свой дух, а во-вторых, сломишь силу противника».

Отборным войскам в древней китайской армии придавалось очень большое значение. <…>

Таковы эти шесть положений, полную ответственность за которые Сунь-цзы возлагает на полководца. «Эти шесть пунктов составляют учение о поражении противника», – говорит он, и «высшая обязанность полководца состоит в том, что ему это нужно понять».

* * *

Сунь-цзы, видимо, с расчетом поместил учение о поражении после учения о местности. Указав, как нужно действовать в различных географических условиях, чтобы избегнуть поражения, он сейчас же говорит о причинах неминуемого поражения, которые коренятся в самом состоянии армии и за которые несет ответственность полководец. Этим самым он как бы предостерегает от переоценки географического фактора, указывает на то, что все же главное – это состояние армии. А географический фактор, «форма местности», как он говорит, «только помощь для войска». Такими словами он начинает следующий раздел этой главы.

«Наука верховного полководца состоит в умении оценить противника, организовать победу, учесть характер местности и расстояние», – говорит он. Чжан

Юй выражается еще определеннее: «Умение подробно разбираться в формах местности – это только помощь в деле войны, это – второстепенное; основное – это умение оценивать противника и организовать победу». Когда умеешь оценивать положение противника – его пустоту и полноту, его силы и слабость, когда умеешь учитывать форму местности – рельеф и расстояние, тогда знаешь все – и основное и второстепенное; на этом заканчивается наука полководца». Или, в переводе на более конкретный язык: «Кто ведет бой, зная это, тот непременно побеждает; кто ведет бой, не зная этого, тот непременно терпит поражение», – говорит Сунь-цзы.

Таким образом, к полководцу предъявляются очень большие требования и на него возлагается очень большая ответственность. Но зато, если полководец действительно овладел своей наукой, Сунь-цзы предоставляет ему такие полномочия, такую власть, которые делают его, по существу, диктатором, не ограниченным никем и ничем, даже властью его собственного государя.

Этому тезису неограниченности власти полководца во время войны Сунь-цзы посвятил немало строк в III главе, говорил об этом и в VIII главе. В III главе он прямо говорит о «бедствиях для армии, если государь вмешивается в дела полководца». Те же мысли, только несколько по-иному сформулированные, приводятся и в этой главе трактата. «Если, согласно науке о войне, выходит, что непременно победишь, непременно сражайся, хотя бы государь и говорил тебе: “не сражайся”. Если, согласно науке о войне, выходит, что не победишь, не сражайся, хотя бы государь и говорил тебе: “непременно сражайся”». Мэй Яо-чэнь в примечании к этим словам вспоминает другие слова Сунь-цзы, сказанные в VIII главе: «Бывают повеления государя, которых не выполняют».

Однако Сунь-цзы, по-видимому, все же несколько опасается, что его слова, предоставляющие такую власть полководцу, повлияют на него так, что он вообще будет считать себя – при всяких обстоятельствах – диктатором. Сунь-цзы уже выставил одно условие, которое дает полководцу право на самостоятельность: это – полное владение военной наукой. Но этого мало. Нужны и соответствующие моральные качества, гражданские добродетели. Действиями полководца не должно руководить честолюбие; он должен всегда быть готовым отвечать за свои поступки; все его действия должны быть ему внушены только мыслью о «благе народа и о пользе государя». «Поэтому такой полководец, который, выступая, не ищет славы, а отступая, не уклоняется от наказания, который думает только о благе народа и о пользе государя, – говорит Сунь-цзы, – такой полководец – сокровище для государства».

Известен рассказ из китайской истории о том, как хвалились друг перед другом своими богатствами два князя: лянский – Хой-ван (370–335 гг. до н. э.) и циский – Вэй-ван (373–343 гг. до н. э.). Лянский князь с большой гордостью продемонстрировал перед циским князем все свои сокровища. Циский князь все осмотрел, но сказал следующее: «Среди моих вассалов есть Тянь Цзи. Когда я поручил ему оборонять Наньчэн, княжество Чу не посмело даже дотронуться до него… У реки Сышуй против моего княжества выступили 12 князей. Но у меня есть Фэн-цзы. Я поручил ему оборону Гаотанчэна. И княжество Чжао не посмело даже рыбу ловить в реке на границах моего государства. У меня есть Цянь Фу.

Я поручил ему оборонять Сюйчжоу, и целых семь тысяч семейств из княжеств Янь и Чжао перебрались в Сюйчжоу. У меня есть Чжун Шоу. Я приказал ему очистить страну от воров и грабителей, и по дорогам никто не посмел подбирать оброненную вещь».

Лянский (точнее, вэйский) князь, как гласит рассказ, ничего не мог возразить и с тех пор больше никогда не заикался о своих сокровищах.

Следующие мысли Сунь-цзы касаются отношения полководца к своей армии. О том, как должен полководец относиться к своим ближайшим помощникам, к старшим военачальникам, Сунь-цзы уже мельком сказал, что полководец должен уметь видеть способности своих помощников и ценить их таланты. Здесь говорится об отношении к рядовому составу, к солдатам.

Сунь-цзы требует, чтобы полководец относился к солдатам как к своим детям, как к любимым сыновьям. Это необходимо полководцу для того, чтобы обеспечить ему преданность и любовь войска настолько прочные, что он может, по словам Сунь-цзы, «отправиться с ними хоть в самое глубокое ущелье… идти с ними хоть на смерть». Но вместе с тем полководец должен уметь приказывать своим солдатам так, чтобы они эти приказы исполняли неукоснительно; он должен уметь сразу же справиться с солдатами, если у них возникнет беспорядок. Иначе, как говорит Сунь-цзы, это будут уже «непослушные дети, и пользоваться ими будет невозможно». <…>

Однако Сунь-цзы тут же предупреждает, что полководцу нельзя быть только добрым и любящим отцом и товарищем своих солдат. Когда нужно, следует уметь быть и строгим. <…>

Вэй Ляо-цзы также выставляет это требование, только вместо твердости и мягкости говорит о любви и страхе. Любовью можно привлечь к себе солдат, держать же их в повиновении можно страхом. О значении страха говорит знаменитая в своем роде, часто вспоминаемая военными писателями Китая формула Вэй Ляо-цзы: «Когда солдаты боятся своего полководца больше, чем противника, они побеждают; когда солдаты боятся противника больше, чем своего полководца, они терпят поражение» («Вэй Ляо-цзы», гл. XXIII, с. 58). <…>

Сунь-цзы говорит: «Если будешь видеть, что на противника напасть можно, но не будешь видеть, что с твоими солдатами нападать на него нельзя, победа будет обеспечена тебе только наполовину».

Нетрудно заметить, что как вышеприведенные, так и эти слова Сунь-цзы развивают мысль, высказанную им раньше, в III главе: «Если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение». Это основное правило, которое Сунь-цзы в той или иной форме не устает повторять. <…>

О том, как пагубно бывает забывать об этом правиле, красноречиво говорит случай с Цао-гуном. Имея 800-тысячную армию против 30 000 противника, он битву у Красной стены все же проиграл. Почему? Потому что он видел, что армия у него такова, что с ней идти в бой можно; он видел, что и противник у него таков, что идти против него можно; но он не учел обстановки боя: ему пришлось вести бой на судах, на реке Янцзыцзян, к чему его солдаты не привыкли. Это и послужило причиной его поражения.

Сунь-цзы заканчивает эти рассуждения объединяющей формулой: «Поэтому тот, кто знает войну, двинувшись – не ошибется, поднявшись – не попадет в беду». Это объясняется тем, что он умеет учитывать все три фактора: состояние своего войска, состояние противника и обстановку. А в таком случае, как говорит Ду Му, «победа и поражение предопределены еще до того, как он двинется, еще до того, как он поднимется».

В самом начале своего трактата, в I главе, Сунь-цзы говорил о важности «расчетов», о необходимости еще до начала войны, на «дворцовом совете», все заранее взвесить и обдумать, чтобы вступить в войну, твердо зная, что и как следует предпринимать. Только такой полководец может считаться «умеющим вести войну» или «хорошо сражающимся», как постоянно говорит Сунь-цзы. Именно в свете таких мыслей и понимает эти слова Ван Чжэ: «Кто умеет рассчитывать, тот не ошибается; кто умеет вести войну, тот не попадает в беду».

Последняя фраза главы резюмирует все стратегическое и тактическое учение Сунь-цзы. «Поэтому и сказано, – цитирует он какое-то неизвестное нам древнее сочинение по военному искусству, – если знаешь его и знаешь себя, победа недалека; если знаешь при этом еще Небо и знаешь Землю, победа обеспечена полностью».

По обычному употреблению этих слов у китайских стратегов под «Землей» разумеется местность, обстановка боя, в широком смысле – театр военных действий; под «Небом» разумеется состояние погоды, в широком смысле – время года. Эти понятия встречались и у самого Сунь-цзы. В I главе он, перечисляя свои пять элементов войны, называет в их числе и Небо и Землю и толкует их так: «Небо – это свет и мрак, холод и жар; это порядок времени; Земля – это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь». Следовательно, эти положения древней стратегии вполне соответствуют собственным мыслям Сунь-цзы. Точно так же в точности совпадают с положениями этого изречения и мысли Сунь-цзы о знании себя и противника, высказанные им в конце III главы. Таким образом, это изречение целиком охватывает все составные части учения Сунь-цзы о факторах победы в войне.

Еще древний «И-цзин» установил, что в мире существуют три действующих начала: Небо, Земля и Человек. На языке «И-цзина» так называются времена года, атмосферические, климатические и метеорологические условия, географическая и топографическая обстановка и население земли – люди. Из этих трех действующих факторов и слагается все бытие, вся жизнь. Последующие китайские мыслители построили на этой формуле всю философию бытия, распространили ее на все области жизни. Нетрудно видеть, что Сунь-цзы, в полном согласии с этой древней концепцией, распространяет ее и на область войны. Он требует уметь учитывать момент, принимать в расчет местность, правильно оценивать себя и противника. Это и значит: знать Небо, Землю и Человека.

Древний «И-цзин», говоря об этих трех факторах, подразумевает их нераздельное единство при сохранении каждым из них своей специфики. То же думает о них и Сунь-цзы. Открывая в войне действие тех же факторов, он видит их теснейшую связь и требует от ведущего войну знаний не только каждого фактора в отдельности, но и знания их всех, взятых во взаимоотношениях. «Если полководец в равной мере знает эти три вещи – все, что касается людей, все, что связано с временем, все, что связано с местностью, – он будет сто раз сражаться и сто раз победит», – говорит Ли Цюань.

Такими словами заканчивает Сунь-цзы главу «Формы местности», в своей основной части посвященную именно этой теме. Но для всего изложения Сунь-цзы как раз характерно то, что, говоря о чем-нибудь, выставляя какое-нибудь положение, он сейчас же старается показать относительность его, зависимость от других положений; он не хочет, чтобы какое-нибудь из его положений было принято как абсолютное. Абсолютное значение у него имеет, пожалуй, лишь одно положение – о связи, взаимодействии всех указываемых им элементов и факторов войны, всех требований и правил. На войне каждое явление соединено, сопряжено с другим. Поэтому Сунь-цзы, говоря о знании географическою фактора, наставляет, как действовать в той или иной обстановке, но заканчивает свои наставления указанием, что всего этого мало: помимо Земли, существует еще Небо, существует и Человек. Знать Землю можно полностью лишь тогда, когда одновременно знаешь и Небо, и Человека. И только единое знание всей этой триады позволяет полководцу, как говорит Ли Цюань, пользующийся выражением самого Сунь-цзы, «сто раз сразиться и сто раз победить».

Отправить