Ход 9. Засада на Петровича

Дорожники, устроившиеся было на перекур, вскочили со своих мест. Вид небольшого работающего трактора с бульдозерным ножом впереди показался всем так необычен, после стольких дней лесной глуши, как будто на поляну села летающая тарелка. Все, и строители, и студент, и Командор с охраной, бросились к машине.

— Ура! Молодцы! Знай наших! Ай да пограничники!

Тракторист, молодой парень в зеленой форме, заглушил мотор, его вытащили из кабины и начали качать. Остальные, кому не досталось места у водителя, бросились обнимать пограничников и молодых парней, идущих за волокушей. Командор отошел чуть в сторону, дожидаясь окончания всеобщего веселья. Старший из пограничников подошел к нему:

— Здравия желаю!

— И тебе привет, — Командор протянул руку и обменялся крепким рукопожатием. — Как вы реку перешли?

— Чуть выше по течению старый мост, не знаю, каким он был раньше, но сейчас он лежит под водой. Где-то полметра над ним. Вброд перейти можно, но течение сильное, собьет еще, так что мы по нему сверху строим деревянный, узенький, для пешеходов. А чтобы трактор провести, пришлось нырять, проверять прочность, смотреть, нет ли трещин между быками. Вроде цел, но трактор на ту сторону больше не пойдет. А вездеход пройдет, перегоним.

— А по ширине джип пролезет? Если дорога будет, можно пару рейсов на джипе сделать, пока топливо есть.

— Пролезет, еще и прицеп с собой протащит. Лишь бы водителю не захотелось с моста съехать, там по бокам глубоко.

— Отлично! На волокуше что?

— Четыре бочки соляры, припасы кой-какие. Мы думаем довести ее до пасеки, там оставим, и трактор вернется на реку, там еще одна стоит, тоже с топливом. Там же строят еще одну волокушу, для детей, женщин. Ехать будет неудобно, но потихоньку доползут. Если можете джип навстречу выслать, это было бы неплохо.

— Постараемся. Как дела на заставе?

— Плохо, — пограничник поморщился, — надо быстрее дорогу пробивать и людей выводить.

— Да мы с трактором теперь горы свернем! — крикнул один из строителей.

— Отставить горы! — осадил его Командор. — Трактор только для вывоза людей с заставы и на распашку земель весной, да и то, если топлива хватит. Для строительства остатка дороги до пасеки применять трактор только в крайнем случае.

— Может, и не надо людям корячиться? — заметил пограничник. — У нас на заставе цистерна тонн на десять, неполная, но почти доверху. Трактору хватит. Хотя… и она когда-нибудь закончится…

— Вот и я о том же. Ладно, это мы решим. Народ, хватит друг друга лапать, не девки вроде, пора дорогу бить в обратную сторону. Слушай, старшой, — обратился Командор к пограничнику, — вышли вперед двух бойцов, пусть поторопят дорожников, что от пасеки идут, и предупредят, что трактор будет, а потом пройдут по всей трассе до самого острова и во всех лагерях скажут, чтобы готовились. В Междуозерье тоже надо мост навести над скалами. Но там до замка, можно сказать, рукой подать. А я до ваших у реки дойду, тут недалеко вроде. Увидимся вечером в следующем лагере перед пасекой. Трактор без охраны не оставляйте.

Идти по тракторному следу и расчищенной после него дороге было легко как, по грунтовке. «Где бульдозер прошел, там студентам делать нечего». Ровная трасса, идущая по двум полосам гусеничного следа, вела вдоль берега. Так же как и на юге, обочины отмечали колышками, кое-где попадались откатанные в сторону глыбы и неубранные деревья, отброшенные с дороги. Лес было жалко, но пилить сейчас стволы на дрова не было ни времени, ни лишних рук. «Ничего, наведем порядок, все поправим…» Лагерь пограничников лежал на обоих берегах, и с двух сторон уже вбивали сваи под навесной мост, чтобы его по весне не снесло ледоходом. На северном берегу уже лежали две катушки стального каната. Всего здесь было человек тридцать. «Если останутся и появится постоянное поселение, превратятся со временем в какие-нибудь Северные Броды, будут пошлину снимать за пересечение реки…» Тут же был студент-дорожник, отправленный с острова на заставу. Командор обрадовал его и всех вокруг, сообщив, что дорога практически готова. На карте студента внесли последние исправления, договорились, что первый караван выступит через два дня. На противоположный берег вышла группа из нескольких человек, среди них была и майор. Заметив Командора, она махнула рукой и направилась к берегу.

— Я сейчас к вам перейду! — крикнул Командор.

— Не надо, мы все равно сейчас будем переправляться! — прокричала она в ответ.

Отдав несколько распоряжений, Анна натянула высокие, почти до пояса, сапоги химзащиты, остальные члены группы сделали то же самое. «А разумно, — подумал Командор, — и мокнуть не надо». Наблюдая, как молодая женщина в форме переходит реку, Командор вдруг вспомнил фразу из старого фильма: «Здесь глубоко? Мужику по… Ну, в общем, вам по пояс…». Спохватившись, он спустился к берегу и помог майору выйти из воды.

— Итак, мы снова встретились… — начала разговор Анна.

— Да, и надеюсь это надолго, — продолжил Командор, не сразу осознав некую двусмысленность фразы, поняв, он попытался сменить тему. — Нам как раз ваш трактор по пути встретился. Так что через пару дней можно пускать караван…

— Слушаюсь! — отозвалась майор, но искорки в ее глазах говорили о том, что и до нее дошло…

«А не буду извиняться, пусть как хочет, так и понимает, в конце концов, Командор я или где?»

— Сегодня или завтра днем, надеюсь, трактор дойдет до промежуточного лагеря между рекой и пасекой, потом, по вашему плану, дотянем волокушу до хутора и вернем его вам сюда, тогда сразу и отправляйте людей. Я сегодня вернусь назад в наш лагерь, а завтра пойдем на пасеку. А здесь не думали на будущее постоянное поселение организовать?

— Да, кто-то останется, не бросать же хорошее место, — ответила Анна, — здесь для рыбаков просто рай, форель на спиннинг сама бросается, огромная просто, в руку длиной. Мы вам с собой дадим несколько штук, ребят в лагере угостите. Как посоветуете поступить с техникой?

— А что у вас осталось?

— Пара гражданских легковушек, но они здесь не пройдут, посадка низкая, и наш вездеход. Ваши скауты его почему-то обозвали «уазиком», хотя он нижегородский… И на детский тазик совсем не похож.

— Да не обращайте внимания, машина с полным приводом, это хорошо, только она, наверное, горючку жрет…

— Все равно топливо рано или поздно кончится.

— Ладно, вездеход, если сможем, перегоним на остров, возможно наши «самоделкины» что-то придумают. Может, синтетическое топливо из древесины или угля, может, газогенератор дровяной. А легковые зимой по льду перетянем или разберем на запчасти. А у хуторских нет чего, железяк или живности какой?

— Мотоблоки с навесами, плуг, косилка. Корова, одна правда… Куры, утки, гуси… — Анна припоминала, что еще есть у местных. — Дома у них хорошие, надежные, да и наши здания еще постоят. На границе мало что осталось, только пара вышек неподалеку. Но, похоже, на той стороне вообще никого нет. Надо будет ваших скаутов заслать, пусть посмотрят.

— Я думаю их сейчас на восток отправить, вдоль бывшей трассы, может заправку найдут…

— Ваш адмирал говорил, что чем дальше, тем все сильнее меняется…

— Наш адмирал… — поправил Командор.

— Хорошо, наш…

— Да, действительно, — Командор припомнил карту, — от старой Земли мало что осталось. На самом деле удивительно, что город в руинах, а вокруг целые деревеньки. На днях нашли еще одну, там всего несколько человек живет, пенсионеры да заезжий печник. Мы им поселенцев отправили…

— Интересно, а как далеко до ближайших соседей?

— Трудно сказать, мы же еще не так далеко ходили. На юге новый континент, там вряд ли кто есть, если только судно какое-нибудь затянуло, лежит сейчас где-нибудь посреди леса… На севере — вы сами говорите, никого. Может быть, и есть, но далеко. Сто — двести километров по лесу — это много. Почти как на край света. На западе, на остатках Южной Финляндии, есть редкие хутора, скорее всего они сами по себе так и останутся. Нам до них сейчас не дотянуться, а потом они и сами организуются. Вот непонятно, что на востоке, там же густонаселенные области были. Разведаем — узнаем. К тому же часть людей туда ушла, не остались с нами. Где-то они остановятся…

— Да, заглянуть за горизонт…

— Вот-вот, — подхватил Командор, — я тут уже думал: может, воздушный шар соорудить, привязать к катеру и катать вдоль берегов, только у нас всего один парашют остался, так что пока делать не из чего.

— У нас брезента полно.

— Он тяжелый, если только его на паруса пустить или крыши застилать. Может, со временем накопим ткани полегче… Ладно, что-то я размечтался. Пойду, пожалуй, засветло до лагеря добраться бы…

— Рыбу не забудьте… И не пропадайте надолго…

— Э-э, так как дела пойдут…

Командор отправился в обратный путь. Охрана тащила нескольких рыбин, завернутых в мешковину. «Деликатесы, а что мы зимой есть будем, от красной рыбы воротить начнет… „Надоела эта черная икра! Мне бы хлебушка…“ Эх, таможня…» Совсем недалеко от ближнего лагеря в лесу наткнулись на трактор и нескольких бойцов, здесь же был и тракторист. Все были убеждены, что уже завтра дойдут до пасеки. «Ну, дай Бог», — думал Командор, угощая парней рыбой. В лагере уже собрались все дорожные бригады. Маленькая площадка, не приспособленная к такому количеству людей, оказалась переполнена. Все бурно обсуждали завтрашний день, конец великой стройки, кто в каком направлении пойдет завтра, радостно встретили Командора, а уж с каким восторгом приняли форель… Кто-то уже присмотрел себе место на трассе, где поставит свой домик, кто-то, напротив, хотел поскорее вернуться в замок. Горожане, а их было большинство, не привыкшие жить в лесу, хотели построить большое поселение, сельским, наоборот, нравилась идея расселиться по окрестным лесам. Как-то незаметно тема свернула на то, как все будут жить дальше… И тут кто-то обратился к Командору с просьбой, «как бы это выразиться, описать перспективные планы»… И все сразу замолчали. Командор оглядел людей, сидящих вокруг большого костра, буквально кожей чувствуя взгляды нескольких десятков глаз, вздохнул, встал со своего места.

— Смотрите, чтобы рыба не подгорела! Будущее… Каждый представляет его по-своему. Кому-то нравится путешествовать, и он будет бродить по свету, открывая все новые и новые интересные места, находя новые племена или остатки старых городов, кому-то нравится оседлая жизнь, и он будет пахать землю, растить хлеб, приходить вечером усталый домой к любящей жене и детям. Кто-то будет учиться ремеслам, заново узнавая, как лепить горшки, ковать железо, строить дома. Кому-то придется по душе ратное дело, и, я думаю, оно нам тоже пригодится. Мужчина здесь должен уметь воевать, для того, чтобы защитить свою свободу, своих родных, свои дома. А желающих это отнять будет немало. В лесу закон один — кто сильнее, тот и прав…

— Но мы же цивилизованные люди! — крикнул кто-то из сидящих у костра.

— Надолго ли? Вспомните, как мы охотились на людоеда. Что вы чувствовали, идя в цепи облавы? Вряд ли вы думали о честном и справедливом суде, наоборот, желание поймать и уничтожить гада, вот что нас тогда толкало. И это правильно. С волками жить — по-волчьи выть. Если будем стоять друг за друга — тогда мы сила, а так выбьют по одному, как зайцев. Где-нибудь на побережье, на востоке или на западе, сейчас собралась в кучу банда уголовников или психов. Таких полно было в истории Земли. С точки зрения цивилизованных людей это просто отморозки, а история сделала их святыми и героями. И наверное, это тоже правильно. Мы же судим их не по тому, сколько людей они убили за день, а по тому, что они разбили вражье войско и спасли свой народ. Или человек, добрый и мягкий с родными, никогда не повышающий голос на подчиненных, посылает огромное войско в поход и становится кровожадным завоевателем. Мы будем держаться рядом, но мы будем расселяться все шире и шире. И когда-нибудь обязательно начнутся стычки с соседями. Безобидные, как сейчас с пасечниками, или кровавые, за клочок земли, за богатое на рыбу озеро, за железную шахту или просто за несколько женщин. Елены Прекрасные, блин! Сначала будут небольшие стычки, один на один, стенка на стенку, банда на банду, потом дойдет до кавалерии и тяжелых пушек. Снова начнутся войны… Этого не избежать. Поэтому я хочу как можно дольше протянуть этот мирный период, пусть не такой счастливый, как в прошлой жизни, но спокойный и обещающий много интересного впереди. Чем дольше мы будем жить в мире, чем более сильными станем, тем выше наш шанс уцелеть и выжить в будущих бойнях. Наша сила в наших головах…

— Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона, — крикнул кто-то, и все засмеялись…

— Тоже верно, умение подчиниться приказу, даже если он посылает тебя на смерть… Но я говорил о знаниях. Мы можем сделать нашим детям модель самолетика, даже с вращающимся пропеллером, но он никогда не поверит, что эта штука может летать, пока не увидит настоящий самолет и пока его не научат в школе тому, что кроме леса есть еще и звезды… Да, в космос мы выйдем еще не скоро, если только из рогатки кого запульнуть… Рыба! Ё! Рыба горит!!!

Все бросились к костру, и долго еще не стихал спор про то, как мы будем теперь жить… «Да, теперь осталось пережить зиму, а там уже полегче будет…» Уже в темноте все разбрелись по шалашам и палаткам, а Командор еще долго сидел у костра и все пытался что-то высмотреть в языках пламени и пышущих жаром углях… «Начальник, блин!»

…Маленькие самолетики вертели безумные кренделя, то входя в бочку, то навивая петли, «чудеса на виражах» сопровождались стрекотом пулеметов. Поле, над которым проходил воздушный бой, уже было усыпано обломками горящих машин. То один, то другой самолет выходил из боя и возвращался на свою сторону для дозаправки и перезарядки пушек. За ними, уходящими, охотились особо ожесточенно. Командор залег на невысокой гряде, рядом пристроилось несколько пограничников.

— Наши какие?

— Наши зеленые! А их черные…

Над головами на бреющем проревела черная тень, все пригнулись к земле от неожиданности, хотя самолеты не обращали на наземные цели внимания. «Похоже на И-16, только…»

— Вот гад, чуть нашего не сбил… Хорошо, что вышел из зоны обзора…

— Слушайте они же маленькие, не больше трех метров, как в них пилоты помещаются?.. А что за зона?

— Там нет пилотов! — прокричал один из пограничников. — Они все дистанционные. Наши вон под сеткой сидят, чуть в стороне в кустах. А зона обзора… У них в кабинах нет телекамер, поэтому можно летать только в пределах видимости наземного пилота… Только это и спасает, а то бы нас давно вынесли…

Командор посмотрел направо. И правда, несколько мальчишек и парней постарше залегли в кустах, замаскированные ветками и камуфляжной сеткой. В руках они держали пульты управления с длинными антеннами. Как раз сейчас один из них отбросил пульт и расплакался. Над полем боя столкнулись два самолета, и обломки посыпались вниз.

— Некогда плакать, подключай восемнадцатый номер, сбей еще хотя бы двух… — донеслось до Командора.

— Если их заметят, расстреляют с воздуха! — крикнул он пограничнику.

— Не заметят, им сейчас не до нас. А если сунутся, у нас на флангах ракетчики с ручными установками, только выстрелов мало. Плохо, что в резерве осталось чуть больше десятка самолетов. Вот всех выбьют, тогда за нас возьмутся.

Мимо гряды пронесся над самой землей черный моноплан, за ним гнался зеленый. Черный самолет попытался войти в вираж и зацепился крылом за небольшой бугор, попавшийся ему на пути. Машина исчезла в огненном облаке взрыва.

— А-а! Есть один! — донесся восторженный крик со стороны пилотов.

— Гони свой на посадку! Живо! А то сейчас остальные навалятся! У тебя топливо почти на нуле!

Зеленый самолет вошел в бочку и резко вывернув, ушел за спину пилотам.

— Сколько машин с той стороны?

— Больше, чем у нас, и, думаю, резерв тоже крупнее. Наши мобильнее, но их количеством давят…

— Где их центр управления?

— Вон видите, на той стороне долины здание со скошенными стенами, как пирамида со срезанной верхушкой. Там они сидят. Стена бетонная, сверху бронекрышка. На той стороне, что к нам обращена, видите, проемы прямоугольные по верхнему краю блестят. Стекло бронированное, пуля не берет… Или пластик самозатягивающийся, отсюда не разберешь…

— Ракету пустите! — предложил Командор.

— Она самонаводящаяся, по дороге переключится на летящую цель, еще нашего собьет. Пробовали самолет направить, сбили влет…

— Гранатометы есть?

— Да, несколько, но отсюда не дотянемся, далеко.

— Слушай меня, двух гранатометчиков за мной и несколько бойцов-автоматчиков на прикрытие. И пусть хотя бы один пилот нас держит, я думаю, с той стороны тоже пехота есть. Снайперов на гряду посади, пусть следят.

Командор пополз вниз с гряды на развороченное воронками поле. За ним, чертыхаясь и матерясь, полезли несколько пограничников. Пока их никто не замечал. Над полем с ревом носились самолеты.

— Ложись, — один из пограничников прижал Командора к земле и сам уткнулся лицом вниз. Случайная очередь вспорола землю в нескольких метрах перед ними.

— Хорошо, они нас не видят, а то покрошили бы в момент! — крикнул пограничник.

— На это и расчет! Вперед!

Перекатываясь из воронки в воронку, группа все ближе продвигалась к чужому зданию. Где-то в стороне падали обломки, один зеленый самолет вырвался из общей каши в небе и делал широкий вираж, разворачиваясь со стороны гряды. Почти половина поля осталась позади.

— Все, отсюда уже можно бить! — крикнул один из гранатометчиков.

— А если с первого раза не попадем?

— Тогда кирдык… Живыми нас отсюда не отпустят.

— Так, слушайте все, — обратился Командор к лежащим вокруг бойцам, — гранатометчики и два автоматчика остаются здесь, остальным забрать все ручные гранаты, и ползем дальше. Гранатометчикам приготовиться, после первого взрыва сразу стрелять. Готовы? Вперед!

Группа поползла дальше. Прятаться в воронках приходилось все чаще, пару раз пришлось обползать горящие на земле самолеты. В небе становилось жарко. Скорее всего, для прикрытия наземной группы в небо бросили все резервы. То же самое сделал и противник. Одна из зеленых моделей пролетела над Командором и покачала крыльями. «Так, наши нас видят и думают, что мы идиоты…» Здание было уже совсем рядом.

— Командор, можно кидать! Командор, они нас заметили!

— Гранатами — огонь! Автоматчики на спину! Бить по воздушным целям!

Несколько гранат влетело в заглубленные оконные проемы, одна упала на крышу, одна даже перелетела на другую сторону невысокого, всего в полтора этажа, здания. Тут же после первого разрыва из середины поля прочертили два дымных следа выстрелы гранатометов. Командору некогда было разглядывать результаты обстрела, он перевернулся на спину и стал ловить в прицел заходящий на него в пике черный самолет. Внезапно раздался еще один сильный взрыв, и все черные самолеты прекратили стрельбу, беспорядочно разлетаясь во все стороны и падая на землю. Командор снова перевернулся и взглянул на здание. «Так, у противника сорвало крышу…» Со стороны гряды уже поднималась в атаку наша пехота. Зеленые самолеты прочесывали пулеметным огнем чужой передний край…

Командор вздрогнул, когда с куста, под которым он спал, завернувшись в одеяло, ему за шиворот пролились несколько холодных капель. Он зевнул, потянулся, разминая застывшее тело, руки и ноги, и встал, приходя в себя. «Что я там вчера про самолеты-то рассказывал и про сорванные крыши…» Вокруг поляны, то и дело пропадая в рваных полосах тумана, ходил один из пограничников, охраняя спящих. «А мне-то чего ж не спится… Хотя все равно скоро вставать…» Подошел начальник караула:

— Уже встали? Закурить хотите?

— Да я не курю… — зевая, ответил Командор.

— И давно?

— С детства, как не начал, так вот с той поры…

— Завидую. А я вот на службе пристрастился, теперь последние дотягиваю. Что дальше делать, не знаю.

— Ну, не героин, отвыкнешь…

— Да, придется…

— Не переживай, если табак найдем, будем выращивать. Сигары сами крутить будете, на самокрутки пока бумаги нет. Давай, буди бойцов, пора уже…

С утра отправили гонца на остров с просьбой подготовить и пригнать один из джипов, желательно дизельный, на Конопляное Поле. Отмахать тридцать километров по лесной дороге за один день не каждый сможет, поэтому Командор посоветовал в одном из лагерей передать послание по эстафете, чтобы уже сегодня можно было сообщить в замок о караване. День, начинавшийся с затянутого волокнистой дымкой неба, постепенно разгулялся, облачность разошлась, и яркое солнце не по-осеннему припекало. Дорожные бригады старались вовсю, даже отказались от обеда, стараясь уже сегодня добить трассу. Без помощи трактора все же не обошлось. В нескольких местах он столкнул с дороги крупные валуны, спрямляя путь, выкорчевал пару пней, торчащих прямо посреди дороги. Подсыпать и заравнивать ямы бульдозером было гораздо легче, чем махать лопатами. Волокушу бросили в промежуточном лагере, решили не тащить ее на пасеку, и еще засветло, как только вчерне была готова дорога, трактор развернулся и ушел на реку, чтобы уже с утра взять караван с людьми. Дорожные бригады тоже разошлись, большая часть людей ушла за пасеку в сторону замка, проверяя и доделывая разные мелочи по трассе, а остальные двинулись вслед за трактором, рассчитывая дойти до реки и, если понадобится, помочь в строительстве моста. Командор после тяжелого рабочего дня вернулся в промежуточный лагерь. Руки зудели, болели натруженные плечи, усталость навалилась на мышцы приятной истомой, хотелось лежать неподвижно, наслаждаясь покоем. Командор отдыхал и думал, как проедет завтра на тракторе мимо пасеки, как вернется в замок с первым караваном, как это можно обыграть, чтобы поднять имидж руководителя, который вроде и не просто так по лесам шатается… Мысли текли лениво, и ближайшее будущее казалось простым и беззаботным.

Утром послышался стук двигателя, и из леса вышел пограничный патруль, за которым тянул огромную волокушу маленький трактор. Волокушу сделали с невысокими бортами, накидали внутрь сена и мягких одеял. Она была забита женщинами и детьми. Смышленые детские мордашки вертелись во все стороны, разглядывая все вокруг. Путешествие было не из самых приятных, но детям оно казалось настоящим приключением. Командор с охраной присоединились к патрулю. Позади каравана шло еще несколько бойцов, охраняя тыл. К арьергарду присоединились и пограничники из лагеря, оставив только двоих в карауле.

— Сколько их там? — спросил Командор.

— Тридцать человек, мамы с малыми детьми, подростки остались на следующую партию. Мы постарались взять как можно больше людей, пожитки можно и потом привезти.

— Да, тут вы правы. Ну, двинулись.

Пограничники шли быстро, и трактор легко справлялся с заданной скоростью, не останавливаясь, не притормаживая, полз и полз потихоньку. До пасеки оставалось уже совсем недалеко, когда из-за леса поднялся столб дыма. Из леса, навстречу каравану, выбежали несколько скаутов, по-видимому, из тройки наблюдения.

— Никак горит что? — заметил один из пограничников.

— Сейчас узнаем, — отозвался Командор. — Стой! Трактор не глуши!

— Дядя Командор! Пасечники! — закричал один из скаутов. — С утра как бешенные, стрелять начали, лагерь сожгли!

— Что случилось?

— Прибежал кто-то из леса, и мент с катушек съехал…

— Эх, такое дело сорвалось… — заметил Командор, вспоминая об оставленной в лесу засаде. «А может, и не в этом дело…»

— Мужики где? — спросил он скаутов.

— Отошли в лес, а потом в сторону замка. Пограничники остались на дороге, прикрывать, если полезут, а остальные побежали народ поднимать. Там такая пальба была! А мы лесом обошли и к вам.

— Ясно. Так, слушай все сюда! Волокушу отцепить, женщины и дети возвращаются в лагерь, скауты и пара бойцов их сопровождают. Трактор вперед, остальные идут следом!

Достаточно быстро все распределились, перепуганные мамы побежали обратно по дороге, скауты старались держать их вместе, чтобы никого не потерять. На трассе осталась только брошенная волокуша. Трактор шел вперед, пограничники бежали следом. Командор стоял на подножке рядом с кабиной, уцепившись рукой за ручку в открытом окне. В руке он держал вытащенный из наплечной кобуры пистолет. «Вот и пригодился. А неплохо, командир впереди на лихом коне…» Он оглянулся на следующих позади пограничников.

— Не вертитесь, а то на гусеницу свалитесь! — прокричал тракторист. — Дальше что делать будем?

— Подъедем и спросим, что за приколы!

— Так они вам и ответят!

— Куда они денутся! Еще будут просить, чтобы мы на постой встали!

Дорога вывернула из леса, подготовленная трасса уходила в сторону, к горящему лагерю, а впереди за отвороткой небольшой кусок грунтовки в несколько десятков метров упирался в запертые ворота.

— Давай к воротам!

Пуля, взвизгнув, отрикошетила от бульдозерного ножа. «Мы вроде обещались танки подогнать. Сейчас я тебе устрою танковую атаку!»

— Нож подними! Прикрой кабину!

— Я же не вижу ничего!

— Держи прямо!

Командор задрал руку с пистолетом и выстрелил пару раз поверх ножа. Со стороны хутора донеслось несколько ответных выстрелов. Один из пограничников кубарем выкатился на обочину, дал с колена короткую очередь в сторону домов и кувырком закатился обратно за трактор, единственное укрытие на открытом месте.

— Бойцы! За трактор в колонну по два! Как ворота прошибем, рассыпаетесь и гасите всё сопротивление. Обезоружить всех! Кто будет огрызатся, уничтожайте не задумываясь!

Беспорядочный обстрел велся из охотничьих ружей, пистолета милиционера было не слышно. Еще пара пуль впились в нож бульдозера, но точность боя была никудышной. «И чего патроны жгут! А мент, похоже, затаился…»

— Прямо держи! Набери скорость и тарань ворота! — крикнул Командор водителю, выстрелив в чью-то тень вдоль забора.

Трактор с ходу вломился в правую стойку, снося и ограду и ворота, тонкая жердина, запирающая створки, хрустнула, и ее обломки улетели в сторону. Трактор прорвался на хутор и пошел по проходу между домами. Пограничники разбежались на две стороны вдоль забора и начали зачистку. Слаженно разбились на двойки, один прикрывает, второй работает. Тех, кого нашли около забора, глушили прикладами, выбивая ружья из рук. Кто-то из оборонявшихся попытался засесть в домах.

— Дверь! — удар ногой. Выстрел изнутри, короткая очередь в ответ.

— Чисто!

Скоротечный бой закончился быстро. Одного из хуторян сбили с крыши, откуда он пытался отстреливаться, двоих вытащили из дома. Остальные пасечники, не выдержав напора, бросились было бежать, но, поняв бесполезность этого, начали сдаваться.

— Гоните всех к центру! — крикнул пограничникам Командор. Сам он выглядывал, не появится ли кто с правой стороны, так как висел на тракторе, держась за кабину левой рукой. Поднятый нож закрывал водителю обзор, и тот вел машину, ориентируясь по стенам домов. Ни тракторист, ни Командор не заметили, когда из узкого прохода слева выскочил прямо под гусеницы маленький человечек, бешено отстреливаясь из своего пистолетика в кого-то позади. Нож бульдозера зацепил человека по голове, и тот упал под гусеницы, все еще пытаясь вывернуться. Дикий крик прервался клокотанием и бульканьем. Заметив препятствие, тракторист застопорил машину, но пара траков уже успела упасть на тело. Командора сорвало, и он прыгнул в сторону, чтобы тоже не попасть под трактор.

— Не глуши! Сдай назад! Все, стой! Поздно. Этому уже не поможешь.

Тракторист заглушил мотор. Стало необычайно тихо. Стрельба на хуторе уже закончилась, и пограничники сгоняли население на небольшую площадку между домами в центре поселения. Один из бойцов подбежал к Командору:

— Сопротивление подавлено! Собираем население.

— Хорошо. Потери есть?

— Двое ранены.

— А местные?

— Трое убиты, — погранец глянул в сторону месива на дороге и поправился: — четверо… Ну и пришлось кому прикладом мозги прочистить…

— Хороший процент при штурме, — подвел итог Командор и крикнул вылезающему из машины трактористу: — Вернемся на остров — лишу прав. До весны. Больше все равно некому…

Водитель обошел трактор и посмотрел на жертву, после чего заметно побледнел. Зрелище было не из приятных. Местному боссу передавило ноги, пробило голову, но, самое страшное, раздавило грудную клетку. Спасать тут было некого.

— И как… — тракторист поперхнулся, — и как это убирать с дороги?

— Ножом подцепишь и соскребешь, — мрачно пошутил Командор. — Да забей! Местные сами похоронят. Гони обратно на дорогу, забирай волокушу и детей и возвращайся сюда. До следующего лагеря нам уже сегодня не успеть, придется вам здесь ночевать. Как бы это ни было неприятно.

Тракторист прыгнул обратно в кабину и задом выкатился с улицы.

— Не слишком торопимся? — спросил пограничник.

— Не знаю, но лучше мы всех здесь сразу подомнем, чем вернемся через пару дней под новый обстрел. Пошли к народу.

С десятка домов собралось чуть больше тридцати человек. Отдельно сидели на земле несколько мужиков под охраной пограничника. Местные опасливо косились на стоящих вокруг бойцов.

— Убили сыночку! А-а! Зачем ты пошел с этим иродом! А-а! — убивалась над одним из трех трупов пожилая женщина, ее пыталась утешить одна из соседок.

— Ну что, народ! Довыеживались! — обратился к согнанным в толпу хуторчанам Командор. — Жили себе спокойно. Никто вас не трогал. Какая муха вас укусила? Лагерь наш пожгли, стрельбу открыли. Кто отвечать-то будет?

— Слышь, начальник, ты на нас не серчай особо, — отозвался один из пожилых мужиков. — Мы ж люди подневольные. Как нам сказали, так и сделали. Против пистолета особо не поспоришь… Нас по домам разогнали, а эти, — мужик кивнул в сторону сидящих на земле, — на вас пошли. Они ж в основном пришлые, к земле не приученные. А нас уж прости, всем миром просим. Тут же женщины, старики, старухи одни. А еще электричество отключили, который день уже…

Командор подозвал старшего из пограничников.

— Ну, держись, — тихо сказал он ему. — Народ! Вот этот боец назначается временным комендантом вашего поселения. По всем вопросам обращаться к нему. У вас останется небольшой гарнизон. К вечеру подойдут женщины и дети с заставы, надо всех разместить на ночлег. Заодно посмотрите, против кого воевать решили. Трупы убрать, и того с дороги тоже. В остальном, ваша жизнь не сильно поменяется. Мы людей не запугиваем. А этих, — опять обратился Командор к пограничнику, указывая на арестованных, — связать и отправить на остров под охраной, там решим, что с ними делать. Те, кто хочет переселиться, могут это сделать в любой момент. Если кто не может сам с хозяйством справиться или сил нет, можем забрать в город или прислать помощников, но с условием, что обеспечите жильем. Несогласные с новой властью есть? Несогласных нет. Ну и отлично. Мужик, который мне отвечал, подойди ко мне.

Пограничники оставили толпу и подошли к задержанным. Один из них, перепуганный до смерти, вдруг вскочил на ноги.

— Сидеть! — крикнул охранник, но мужик не собирался убегать. Он с диким криком бросился на одного из своей компании.

— А-а! Это из-за тебя все! Сволочь, порешу на месте!

Пограничники растащили дерущихся.

— В чем дело?

— Этот гад утром из леса прибежал и сразу к милиционеру! Скинхеды, говорит, не просто ушли, а переметнулись к вам! Мент крышей двинулся, озверел совсем. Нас в ружье — и на ваш лагерь. А как запылало, мы решили, все, конец нам, всех положат. А тут вы вломились. А я умирать не хочу за эту погань!.. — Мужик явно решил, что дело идет к расстрелу.

— Тут ты что-то забываешь, — заметил Командор. — Стрелять вроде с вашей стороны начали. Мы хотели решить конфликт и мимо пройти. Ну, поругались бы, как обычно. А вы нас вынудили под пули лезть! Бойцы, вяжи их всех, а этого, пришлого, вздумает бежать, пристрелить на месте!

«Что-то мне лицо его незнакомо, из садоводства, что ли…» Подбежал один из бойцов:

— Там наши подтянулись с дороги, как стрельбу услышали, побежали на помощь, но опоздали чуток. А мы тут еще один домик нашли, вроде заперт, но шмонина там страшная стоит…

— Брагой пахнет?

— Да чем там только не пахнет…

— Пойдем, глянем.

Рядом мялся мужчина средних лет.

— Пошли с нами. Чего засмущался? «Белые придут — грабют, красные придут…» Нет?

— Да нет, я и не думал…

— И не думай! Теперь за вас есть кому думать, — отметил Командор, — будешь помогать новому коменданту. И это не просьба, это приказ. Ты мужик не пугливый, знал же, что могут просто стрельнуть на месте, мало ли идиотов в наше время. Так что «инициатива наказуема…». Веди, показывай, что у вас тут есть, заодно и с вновь приобретенным хозяйством познакомимся…

— Зря вы только мужиков-то положили, они хоть и не местные, кроме одного…

— Вот только не надо нас учить! Думаешь, мне было приятно своих людей под пули посылать? Кстати, распорядитесь, куда раненых пристроить, пусть тетки ваши их перевяжут, помоют… Завтра врача пришлем. Вечером трактор вернется, посмотри, сколько в нем пуль застряло. Единственный трактор на всю округу… Где мозги у народа. Этот мент, он вам кто? Участковый, что ли?

— Не! Мы участкового отродясь не видали, он все в городе сидел. У нас тут тихо было. А этот пришел после того, как свет обрезали, и еще с собой мужиков привел. Мы сначала думали, может уголовники какие, но вроде все нормальные были. Потом еще из леса стал народ выходить… Так и собрались. Вот здесь два дома пустые стоят, можете занимать. А там пасека, ульи. А вон в том сарайчике узбеки живут. Вроде строители, но милиционер их туда определил. Сидят целыми днями, только вечерами выползают воздухом подышать. Самогон гонят… Сами-то не пьют, вроде религия не позволяет, а куда самогон девается, никто не знает.

— Понятно, разберемся.

Командор, несколько пограничников и новоявленный помощник коменданта подошли к невысокому сарайчику с единственным маленьким окошком, настолько забитым пылью и паутиной, что сквозь него ничего не было видно. Запах стоял одуряющий. Без противогаза находиться здесь было тяжело. Один из пограничников подергал дверь.

— Вроде заперто.

— Эй! Кто там внутри — открывай! — крикнул Командор.

— А может, нет никого? — заметил еще один пограничник.

— А может, гранату бросить!.. — снова крикнул Командор.

— Так ведь нет никого, — донеслось из сарайки.

— Да это не герои, на… — начал было говорить пограничник, но не успел закончить, как дверь заскрипела и распахнулась.

— Кто на героине, я на героине, да я героина никогда не героинил… — затараторил появившийся на пороге смуглый молодой парень на чистом русском языке.

— О, глядите-ка, кто тут у нас, — рассмеялся Командор, отмахиваясь от смрадного запаха вывалившегося из открытой двери. — Вам тут и наркоты не надо, и так дышать нечем…

— Ты началнык, нас не обжай, мы порядочный узбеки… Нам сказали, мы работаим… А вы тут гранату стрелять… — тут же сбился на акцент молодой парень и отошел в сторону. Вслед за ним вышли еще несколько человек, настороженно оглядывая вооруженных людей.

— Так, комендант. Первое задание. Узбеков отмыть и постирать, когда обсохнут, с оказией отправить в садоводство. Их там брат по вере дожидается. А мы пока посмотрим, что тут за тошниловка…

Узбеков увел старавшийся поскорее скрыться с глаз долой помощник коменданта. Командор и комендант вошли внутрь сарая. Внутри было темно, и кто-то из пограничников с трудом открыл окно. Потянуло сквознячком, но пахло по-прежнему.

— Что они тут, кошек травили? О, смотри — самогонный аппарат. Гигант отечественной мысли, — заметил комендант.

— Что-то мне все это напоминает химлабораторию… — вполголоса сказал Командор, — колбы какие-то, горелки, баллоны. Аппарат скорее неосновное производство, побочная деятельность. Кислятиной пахнет. Они тут не порох мастерить собрались? Вот что! Сарай опечатать, никого к нему не подпускать. Пришлю сюда наших умников, пусть разбираются. Самогон соберите, с собой возьмем.

Один из пограничников потянулся погасить небольшую горелку, но запнулся об какой-то мешок, лежавший на полу.

— А ну-ка открой! — приказал Комендант, пограничник развязал лямки…

— Зерно!

— Вот сволочь! Хорошо, что он под трактор попал, а то бы я его сейчас сам убабахал! — возмутился Командор. — У нас народ каждое зернышко считает, а эти мешками тащут, уроды! Где этот садовод? Комендант, кто будет старшим конвоя? Пришли его ко мне. Все, пошли отсюда, а то я скоро позеленею…

Командор закинул мешок за плечо и вышел на воздух. Где-то в стороне все еще слышался плач. Пограничники заколотили дверь, один из них остался охранять «объект». Пока размещали раненых, пока убирали тело с дороги, вязали пленных, уже послышался звук мотора — вернулся трактор. Хуторские вышли поглядеть на невиданное зрелище и, заахав и заохав, разобрали из волокуши по домам замученных дорогой детей и женщин. «Ну что ж, процесс вливания новых членов в сообщество идет нормально. Надо будет сюда прислать кого-нибудь на постоянное жительство. Ротацию устроить, что ли…» Командор отловил одного из скаутов и велел дождаться его и идти вместе с пленными. Подошел старший конвоя, и они все вместе пошли смотреть захваченных «сопротивленцев». Те угрюмо сидели на земле со связанными за спиной руками.

— Что будем с ними делать? — спросил старший конвоя.

— А доведем до острова, там расстреляем каждого десятого! — громко отозвался Командор. Пленники заметно занервничали…

— Э-э, Командор?

— Ну.

— Их всего девять человек.

— Ну, тогда каждого пятого… — продолжал издеваться Командор, — ладно, пошли, обсудим доставку.

— Слушай меня, — продолжал Командор, понизив голос, — сейчас свяжем их в цепочку и пойдем в сторону Конопляного Поля. Сколько успеем до темноты, там лагерь разобьем. Садовода поставь последним. Ослабьте ему узлы, чтобы он ночью смог развязаться, только так, чтобы он не понял, что это сделано специально. Пусть выглядит как простая небрежность.

— Так сбежит же.

— Угу. Только когда сбежит? Ночью? По лесу далеко не уйдешь. Скорее под утро, когда светать начнет.

— Да зачем нам это, пристрелить при попытке?..

— Ни в коем случае. Есть одна задумка. Потом расскажу.

— Вообще нелогично все это! — возмутился погранец.

— Что именно? — поинтересовался Командор.

— Да все! Нападение это, как специально под нас рассчитанное, лагерь сожгли. Ведь знали же, что мы это просто так не оставим. Как шавка, которая на автомобиль бросается, чтобы облаять, а сама под колеса попадает…

— Нелогично говоришь… Да я и не собирался стрельбу открывать. Ну, поскандалили бы, выбили дом для ночлега. А вот прикинь, у тебя свой поселок, полная власть, мимо шныряют какие-то оборванцы, но твоя охрана свое дело знает. И вдруг охрана уходит, а через пару дней тебе говорят, что ушли они к оборванцам. Как бы ты отреагировал?

— Ну не знаю. Постарался бы насолить оборванцам…

— Вот! Он и постарался… Даже слишком.

— Ну согласен, допустимо. Не знал, с кем связался… Все равно мы бы их рано или поздно под себя забрали. А садовод вам зачем?

— Как думаешь, куда он побежит?

— В лес.

— Чтобы его там комары сожрали? Без инструмента, без жратвы, один да еще перед зимой. А к царьку своему он один бегал? Нет, он постарается нас опередить и дружков своих с собой сорвать. Как бы еще на острове стрельбу не затеяли. Поэтому надо, чтобы он ушел утром. А мы его вычислим… Понятно? Только постарайся никому пока не рассказывать. Когда побег обнаружится, наори на часового для вида, потом извинишься. Ладно, пора выходить. Поднимай всех, строй, вяжи в цепочку.

Командор подозвал скаутов.

— Вот что, орлы! Вам ответственное задание. Сейчас мы поведем пленных на остров, а я громко отдам вам распоряжение отправляться на заставу за следующим караваном. Вы уйдете в ту сторону, но, как только выйдете из вида, лесом нас обгонете, и бегом бегите в замок. Сегодня вы до него не доберетесь, но в первом же лагере найдите свежего скаута и отправьте его дальше. Главная задача, передать сообщение адмиралу или аналитику: захвачен гонец из садоводства, завтра утром организуем побег. По моим предположениям, он выйдет на дорогу, это самый короткий путь, и пойдет в открытую. Никто же еще не знает, что мы его поймали. Вы завтра должны его обнаружить на трассе и сопровождать. Адмирал должен проследить, куда он пойдет, и взять вместе с остальной кодлой. Я полагаю, что он попытается собрать всех своих и сбежать еще до нашего прихода. Вряд ли они пойдут пешком. Все помнят, как ловили людоеда. Скорее попытаются украсть лодку. Описать его сможете, чтобы узнали? Ну, мы ему еще вечером пару бланшей на лицо поставим, чтобы не перепутали. Устроим допрос с пристрастием. Все понятно? Пошли к воротам.

Снесенные ворота и заваленный забор так и лежали на обочине. Чуть в стороне стояли подошедшие посмотреть пасечники, хмурясь и потихоньку перешептываясь. Командор отдал распоряжения скаутам, достаточно звучно, чтобы все слышали, и подростки убежали в лес. Цепочка пленных потянулась через пролом. Связанные вместе одной веревкой, в сопровождении охраны, они производили впечатление каравана рабов, угоняемых из родной деревни в далекую Америку. «Как будто родных провожают», — подумал Командор, оглядывая местных. В руке он держал мешок с зерном, последний пленник явно узнал «емкость» и насторожился.

— Напрасно старушка ждет сына домой… — как бы про себя пропел Командор вполголоса, когда садовод проходил мимо. Тот отшатнулся в сторону. «Так, хорошо, нагнетаем помаленьку, главное не перепугать до смерти…» Закинув мешок за спину, Командор отправился было следом за «рабами», но уже за воротами его окликнули две не то чтобы очень молодые, но приятные и симпатичные женщины.

— Господин Командор! Верните нам наших мужиков. Ну, сглупили они, пошли на поводу… Простите… Мужик-то в хозяйстве всегда пригодится…

— Простить, говорите… А то, что по людям стреляли, лагерь сожгли, это так, забудем…

— Да дурни они, что с них взять.

— Действительно, дурни, повелись на чьи-то уговоры, решили порезвиться. И взять с них нечего, тут вы правы. Расстрелять разве что прилюдно, народ потешить…

— Да вы что! За что стрелять! — заголосили тетки так, что вороны с деревьев послетали.

— Тихо, тихо! Перепугаете весь хутор. В общем, так, тут через вас пройдет несколько караванов, так что время для раздумий есть пока. Если хотите своих мужиков себе оставить, собирайтесь, отправляйтесь следом. Мы их пока на лесоповал определим, будете им кашеварить. Хозяйство сдадите коменданту, у нас сейчас бездомных полно, есть кого заселить. Заодно и чувства ваши проверим. Идите, думайте.

«Вот еще, жены декабристов нашлись…» Командор догнал караван. Шли медленно, связанные пленники никак не могли приноровиться и идти быстро. Но быстрое передвижение и не входило в планы Командора. До темноты успели пройти всего несколько километров и на поляне рядом с трассой разбили небольшой лагерь. Уже в сумерках со стороны Конопляного Поля вышло несколько человек, подмога, высланная, как только узнали про нападение. Узнав, что все обошлось, мужики стали материть пленных, угрюмо сбившихся в кучу в центре поляны. Старший конвоя обратился к Коменданту.

— Этих кормить будем? — кивнул он в сторону пленных.

— Мне нечем, — ответил Комендант, демонстрируя мешок с зерном, — завтра на острове покормят. К тому же на голодный желудок спиться хуже… Устройте-ка садоводу небольшой допрос, заодно остальных напугаете. Поставьте ему пару синяков на физию, только нос не сломайте, узнайте, зачем пришел на пасеку, что сказал начальнику… Из-за чего сыр-бор разгорелся… А я пока, чтобы вам не мешать, до кустиков прогуляюсь.

— Организуем…

Командор действительно прогулялся по лесу, а потом подошел к мужикам с Конопляного Поля. Выяснилось, что новость о нападении передал один из отступивших из уничтоженного лагеря. Гонца отправили дальше, а сами вышли на помощь. «Хорошо, главное, чтобы из замка не выслали большой отряд, а то сорвут всех двести человек, пойдут выжженную пустыню устраивать…» Садовод мешком валялся между остальных пленников. Командор подошел к пограничникам.

— Ну, как успехи?

— Да, — махнул рукой старший, — по тыкве настучали маленько, завтра будет вместо прожектора светить.

— Ходить-то будет?

— Бегать будет! Чего ему сделается, лобная кость крепкая. Говорит, агроном сболтнул, что скинхеды в замок пришли, вот он и побежал свояка предупредить. Чтоб, значит, к неприятностям готовился. Ну, мы его дальше давить не стали, связали и бросили. Пусть очухается.

— Не забудьте на ночь узлы проверить, и надо дать им руки размять, а то затекут, потом инвалидами сделаем. Или, может, их как-то по-другому обездвижить… Подумайте.

Пограничники начали обсуждать, что лучше, связать пленников попарно, привязать руки к ногам или просто забить в землю колышки и растянуть «рабов» на растяжку, а Командор присел к костру. Постепенно ночевка затихла, угомонились мужики, успокоившись, что все обошлось, заснули пленники, только часовой обходил поляну по кругу…

Утром Командор проснулся от крика старшего конвоя. Тот материл часового.

— Ты чего такой нервный?

— Сбежал, садовод сбежал!

— Ну, как всё прошло? — уточнил Командор, отведя бойца в сторону.

— Да нормально, — уже спокойным голосом продолжил пограничник. — Я ему на ночь узлы ослабил, вроде как чтобы не помер от застоя крови. Мы еще с парнями пообсуждали, что мы с ним завтра сделаем. Так что он, скорее всего, всю ночь не спал, веревки распутывал. А как рассвело, он в сторону отполз и свалил.

— Вот и ладно. Поднимай остальных, пойдем дальше. Больше никого не запугивайте, а то сломается еще кто, истерику устроит.

Мужики собрались было пуститься в погоню, но Командор их осадил, заметив, что по лесу беглеца такими силами не поймать. К тому же сбежавший не смог взять ни ножа, ни автомата, ни мешка с едой, а значит, дорога ему одна — к людям.

— Предупредим поселения, там и выловим, — завершил Командор.

Конвой отправился дальше. Сегодня пленники шли быстрее, и уже через час показалось Конопляное Поле. В лагере уже урчал мотором пришедший ранним утром джип с небольшим вооруженным отрядом. За рулем сидел лично комендант острова. Увидев выходящий из леса караван, народ похватался за стволы и луки, но, разглядев Командора, успокоился.

— Дмитрий Николаевич, у тебя джип дизельный? — спросил Командор коменданта.

— Да, пока есть на чем ездить…

— Тогда возьми одного бойца и гони на пасеку, там тебя трактор заправит. Посмотри, сможешь ли ты подцепить волокушу, или просто набей кабину детьми и отправляйся обратно. А трактор пусть идет за следующим грузом. Вам, кстати, по дороге навстречу никто не попадался?

— Мужик один, синяки у него на пол-лица. Говорит, пасечники его отделали, когда на лагерь напали, еле сбежал. Всю ночь по лесу плутал, потом на дорогу вышел. Ушел в замок, с нами отказался ехать.

— А где вы его встретили?

— За Междуречьем уже, к обеду будет у наших.

— Ясно, ну отправляйтесь, а мы тоже пойдем потихоньку.

Командор отыскал большой, обустроенный шалаш скаутов. Там было несколько ребят из приданных Конопляному Полю и лучники, обучавшие подростков стрельбе.

— Вчера ваши с пасеки приходили?

— Да, все нормально, мы гонца с сообщением сразу отправили. А они утром ушли, сказали, выследят этого мужика.

— Хорошо. Наблюдение с пасеки снимаем, это теперь наша территория. Передайте всем. Санька где сейчас? Где-то возле замка? Ну, я его вечером увижу. Как у вас успехи, в мишень-то попадаете?

— Все пучком! Скоро будем белку в глаз валить!

— Тогда уж сразу оленей, с них мяса больше, — пошутил Командор.

Конвой отправился дальше. «Что ж, времени у тебя в обрез. До вечера собрать манатки и валить, пока начальство не вернулось. Я ведь приду, тревогу подниму. После встречи с джипом он, наверное, в лес ушел, там уже недалеко оставалось. Наверное, через дот пошел». Командора так и подмывало бросить всех и уйти вперед, но успеть к поимке садовода он все равно не мог, а помозолить глаза пленникам, нагнетая обстановку скорой и неминуемой расправы, стоило. К тому же приятно было поглядеть на удивление пасечников, которые видели строящиеся дома, пробитую недавно дорогу, мост над расщелиной в Междуозерье, огромную башню замка, над которой горел маячный огонь. К вечеру конвой вышел к острову.

— У нас вроде подвал какой-то расчистили… Пленных накормить и запереть. Не забудьте снять с них веревки и поставить охрану. А то у нас народ горячий, зашибут еще… — распорядился Командор.

Дозорная служба на башне работала по-прежнему хорошо. Плот уже перегнали на берег, встречая прибывших. Здесь уже дожидался Командора один из скаутов.

— Вас дядя Андрей на катере дожидается!

— Найди Саньку и пришли ко мне…

В кают-компании уже был накрыт небогатый, но обильный стол.

— Уж извини, крабов нет, и икру сегодня не завозили, — поприветствовал Командора адмирал, — для героя-штурмовика все, что можем.

— Обойдусь без деликатесов. Видел бы ты меня верхом на тракторе с пистолетом наголо. Вперед, орлы! Ты чего зубы скалишь? Рассказывай, как у вас…

— Взяли! Всю банду взяли, одним махом.

— Ну, такое дело и обмыть не грех, зови аналитика, наверняка он где-то неподалеку ошивается, — Командор выставил на стол мутную поллитру, — колитесь, как дело было…

Случайный клик по мини-карте. Археолог.

Бензин кончился, как всегда, неожиданно, перед самой вершиной на длинном и пологом подъеме. Старенький «москвич» прокатился еще несколько метров, и Павел дернул на себя ручник. В прозрачном шланге, идущем от бочки, привязанной к багажнику на крыше, было пусто. Павел выбрался из машины и с досадой пнул по почти новому колесу, доставшемуся машине от брошенного в пустыне «фольксвагена», надежного, как чайник, но капризного к той горящей гадости, которой разбодяжили последний бензин. «Москвичу» же было все равно, на чем ездить. Скрипя, пыхтя и чихая, он катился себе по то и дело пропадающей в песках дороге, оставляя позади смрадные клубы дыма. Теперь и он застыл неподвижным монументом, почти как брошенный на востоке на последней заправке немец, оставленный без колес, стекол, фар и всего остального, что удалось безболезненно снять и погрузить на прицеп. С заднего сиденья вылезли два подростка и подошли к водителю.

— Павел Александрович, что будем делать?

— Помните, в том оазисе, где пара домов у озера, местные говорили, что впереди море и город, надо только не сворачивать с дороги. Добегите до вершины, посмотрите, может, уже рядом. Не хотелось бы открывать последнюю канистру. Может, дотолкаем до конца склона, а там скатимся…

Подростки умчались вверх по склону. Павел достал из бардачка аптечку. Осталось сорок ампул и всего пять шприцев. «Приходится мыть даже одноразовые шприцы, как бы не занести какую-нибудь гадость, так и помереть недолго раньше времени. В этом мире нет ничего одноразового, только мы…»

Летняя поездка со школьниками в археологическую экспедицию в Причерноморье прервалась неожиданно. Поход в ближайший городок за продуктами обернулся возвращением в полной темноте во внезапно налетевшей буре, гнавшей тучи пыли в свете фар. Самое страшное, что Павел с ребятами не нашли ни временного лагеря, ни раскопа с руинами греческой колонии, ничего, кроме невесть откуда появившейся пустыни и узкой асфальтовой ленты, уходящей на запад. Выбор был небольшой: прыгать на малолитражке по барханам или ехать пусть по плохой, но дороге. Старый асфальт то и дело пропадал под заносами песка, но пустыня со временем стала более каменистой, начали появляться небольшие заросли травы и кустарника и даже маленькие пальмовые рощицы. В нескольких десятках километров от «точки выброса» им попалось первое поселение — безлюдная груда руин, посреди которых торчали два чудом уцелевших магазинчика. Прицеп, консервы, пластиковые баллоны с водой, несколько канистр спирта, инструмент… Барахла было много, но забрать все с собой было невозможно. Пришлось взять только самое необходимое. Павел подумал было остаться здесь, но безжизненные окрестности и иссушающий ветер быстро вернули его к реальности. Они потратили один день на то, чтобы собрать все ценное в одном из зданий и тщательно замуровать, подготовив дом к любой непогоде. В одном из магазинов чудом уцелел аптечный киоск. Для Павла это было спасением. Обыскали руины, но там не было ничего кроме камней. Раскапывать завалы втроем бесполезно. Пообещав себе когда-нибудь сюда вернуться, археологи отправились дальше. Начали попадаться небольшие оазисы, в одном из них оказалась почти целая бензозаправка. Правда, в подземных баках мало что осталось. С трудом удалось набрать бочку и несколько канистр топлива. «Фольксваген» на этой смеси ехать отказался наотрез, даже добавление чистого спирта не спасло. К счастью, на заднем дворе стоял брошенный кем-то «москвич». Немца пришлось «разоружить».

Один из оазисов оказался населен. Люди говорили о катастрофе, но никто не хотел уходить из своих домов. Здесь была вода и какое-то сельское хозяйство. Аборигены познакомили путешественников с картами окрестных земель, правда устаревшими. Дорога должна была выйти к морю в районе Одессы. Дальнейший путь проходил уже веселее. Растительности становилось все больше, и местность стала напоминать африканскую саванну. Вдали даже бродили стада каких-то животных. И вот тут-то и закончился «бензин».

Вернулись школьники. Учитель истории, втянувший их в это приключение, сидел на капоте, отдыхая от долгого пути.

— Павел Александрович, впереди город, давайте наверх толкнем, а там посмотрим…

Отцепили прицеп. Машину заволокли на вершину, к началу спуска. Внизу действительно был город.

— Давайте вернемся за прицепом… — сказал Павел, и, спускаясь вниз, оглянулся назад.

Картина поражала. Моря не было. Город, а точнее то, что от него осталось, стоял на большой равнине, над ним поднимались редкие дымки от костров или печей, а дальше на запад начинался бескрайний зеленый лес. Пока затаскивали по склону прицеп, Павел все пытался проанализировать ситуацию. Когда машина и прицеп были готовы к спуску, археологи остановились немного передохнуть. Павел закурил, что в последнее время делал крайне редко.

— Я знаю это здание, — сказал он, ткнув сигаретой в сторону большого круглого строения с колоннами, возвышающегося над небольшими домиками и холмиками руин.

— И что это? — спросил один из подростков.

— Одесский оперный театр.

— Так это таки Одесса?

— Таки да! Вон там к югу, у кого глаза позорче, что там торчит?

— Портовый кран. Только там моря нет… А рядом с краном лежат какие-то длинные штуки, может корабли…

— Это я вижу, — Павел посмотрел в сторону порта через оптику цифровой камеры и добавил увеличение до максимума. — Пока похоже на подводные лодки. Хорошо, покатили вниз…