Глава 22
Октавиан-Клавдий. Братство серебряного пояса
Когда глиф вдруг перепутал верх с низом, Октавиан-Клавдий попробовал выровнять его вручную, но субэл решил, что пилот сошел с ума и пытается разбить машину. Ведь с точки зрения автомата полет проходил в штатном режиме. Проходил и… завершился в считаные секунды. Глиф врезался в скалы у подножия Медведь-горы. Октавиан-Клавдий услышал треск обшивки, потом что-то ударило его по головам, и все погасло.
Сознание возвращалось медленно и как-то не полно. Сначала вернулись звуки. Тихое попискивание, словно где-то неподалеку завелась хлопотливая мышь, и шорох, мерный, как дыхание морского прибоя. Или наоборот – дыхание, мерное, как шорох морского прибоя. Прибой… беспорядочное кувыркание неба и моря, и волны, с неукротимой энергией бьющие в скалы. Это воспоминание, но… чье?..
Клавдий открыл глаза, но не увидел ни скал, ни прибоя. Белый матовый купол и прерывистые строчки огоньков на периферии зрения. Справа – красные. Слева – зеленые. Подумалось: справа голова Октавиана, слева – Клавдия. Может быть, эти огоньки как-то связаны с ними? Спросить у Октавиана? Из них двоих его голова варит лучше.
– Окт! – окликнул он брата. – Не спишь?
Октавиан молчал. Клавдий чуть повернул голову вбок, стараясь разглядеть лицо брата, но увидел только нечто округлое, белое, словно голова Октавиана была плотно, толстым слоем забинтована. Клавдий снова окликнул брата и снова не получил ответа. Прислушался, надеясь уловить тот самый звук, что напоминал шорох прибоя и одновременно дыхание, каким оно слышится в шлеме скафандра. Ничего. Наверное, приснилось. Само по себе это не страшно – Клавдий мог дышать за двоих, легкие у них общие, как и другие органы, за исключением мозга. И вот с мозгом Октавиана, похоже, что-то случилось. Клавдий попытался приподняться, но не сумел. Их общее с братом тело было крепко привязано к ложу. По крайней мере, теперь понятно, что Двуглавый находится в медицинском боксе, а красные огоньки справа означают проблемы с мозгом Октавиана.
Никто, включая самого Двуглавого, не знал всех тонкостей функционирования бинарной психики единственного представителя цивилизации шестой планеты системы Антареса. Пока Клавдий не ощущал ничего необычного. Они с братом и раньше, если того требовали интересы службы, могли бодрствовать по очереди. И сейчас легко было представить, что Октавиан просто спит, пока Клавдий обдумывает случившееся. Хотя для обдумывания у него недостаточно информации. Точнее – ее совсем нет. Ведь он даже не знает, где находится. Не говоря уже о том, какой день и месяц на дворе и что произошло в мире, пока он, Двуглавый, валялся в этом, неизвестно каком, госпитале.
Впрочем, на самые простые вопросы Клавдий получил ответ в скором времени. Частично – от главврача Вырицкого спецгоспиталя Тодора Джаковича, частично – от своего шефа, Александра Валерьевича Лордкипанидзе. Врач откровенно признался – то, что Клавдий очнулся, уже почти чудо. На счастье, после удара глифа о скалы и взрыва антаресца отбросило в воду достаточно далеко от прибрежных камней. Холодное мартовское море сначала смягчило последствия падения, затем замедлило некроз тканей головного мозга. Но на этом удача закончилась. Пока сигнал о крушении глифа попал на пульт чрезвычайщиков, пока они прибыли на место, течение унесло Октавиана-Клавдия достаточно далеко. Тело пропавшего сотрудника Карантинного Комитета нашли только на третий день. Затем два месяца врачи боролись за жизнь антаресца. Вернее, пытались вернуть к жизни того, кто на девяносто девять процентов уже был мертвецом. И преуспели в этом. Наполовину.
– Октавиан… умер? – глухо уточнил Клавдий, когда Джакович довел свой рассказ до этого места.
– Нет, но… его мозг восстановить мы не сможем. И если некроз возобновится, боюсь, иного выхода, кроме ампутации…
«Не дай ему меня ампутировать, Клав!» – беззвучно шепнул Октавиан.
– Окт?! – от неожиданности Клавдий вскрикнул. Доктор, неверно истолковав возглас, принялся успокаивать:
– Я понимаю тяжесть вашей утраты, но нужно бороться. Ваш мозг способен функционировать независимо…
Джакович говорил еще что-то, Клавдий не слышал. Он кричал в темноту, заполнившую то место его сознания, которое прежде занимал Октавиан: «Окт, где ты? Почему ты не отвечаешь, почему прячешься от меня?! Окт, вернись!» Темнота молчала.
Лордкипанидзе пришел навестить своего сотрудника, когда тот дремал после очередной порции медпроцедур. Клавдий открыл глаза и увидел сидящего на стуле рядом с кушеткой шефа. О состоянии подчиненного Лорд, несомненно, уже получил исчерпывающую информацию. Потому не стал тратить время на расспросы о самочувствии:
– Что ты делал в Крыму, касатик?
– Отрабатывал контакты Аббата и Ставриди, в соответствии с вашим заданием.
– Хм… и не поставил меня в известность. Ты забрал личные вещи Ставриди, зачем? Нашел что-то интересное? Что там вообще было? – Заметив удивление во взгляде подчиненного, глава Кей-Кей пояснил: – После взрыва ничего найти не удалось.
– Не помню. Аббата разрабатывал Октавиан, я вел дело Ботто. Кому его передали?
Лорд сморщился, словно уксуса хлебнул.
– О Ботто забудь. Значит, Октавиан, говоришь. Но какие-нибудь детали поездки в Крым ты помнишь? Что-нибудь странное? Или кого-нибудь?
Клавдий помедлил, честно стараясь выловить из памяти хоть что-то. Но память не желала подчиняться. Каждая ячейка ее словно была разрезана надвое, отчего информация превращалась в бесполезный хлам.
– Глиф сбили индейцы? – наконец спросил он.
– Откуда ты знаешь? – Глава Кей-Кей резко подался вперед, эмпатический стул не успел изменить форму и обиженно пискнул.
– Я видел двоих, вышли из ТЛПэшки перед санаторием… Потом пропали куда-то.
Лорд вздохнул. Кивнул.
– Да. В датчике гравитационного горизонта глифа застрял наконечник медеанской стрелы. Я едва голову не сломал, пытаясь понять, как он туда попал. Пока не выяснил, что ты распорядился демонтировать защитный кожух. Зачем ты это сделал, можешь объяснить?
– Не я. Кто-то вызвал субэл-механика от моего имени, пока я был в санатории, якобы для планового техобслуживания. После я проверил машину, она была исправна. Потому я решил, что разберусь с вызовом позже.
– «Разберусь позже»… – передразнил подчиненного Лордкипанидзе. – Да, глиф был исправен. Только консоль с датчиком горизонта торчала, словно мишень. Разумеется, человек бы в нее не попал. Но медеанцы – другое дело.
Он помолчал, обдумывая что-то. Спросил:
– Медсестру по имени Алла ты, случайно, не встречал там? Молодая, черноволосая, загорелая, спортивного телосложения?
– Не помню, – честно признался Клавдий, удивившись, куда клонит шеф.
– И ты не знал, что сиделкой Ставриди была медеанка?
Вот теперь все стало на свои места. Антаресец напрягся.
– Бабушку Ставриди убили медеанцы? И профессора Балашова? Кто еще? Учитель…
– Силантьев? Он-то сюда каким боком?
«Он мог знать о дневнике!» – едва не выпалил Клавдий. И прикусил язык, пораженный столь странным аргументом.
– Ладно, отдыхай, восстанавливай силы. – Глава Кей-Кей поднялся из кресла. – И старайся вспомнить все подробности поездки в Крым.
«Почему ты не рассказал о дневнике?» – укоризненно спросил Октавиан, едва за Лордом закрылась дверь палаты.
«Какое это имеет значение? Просто заметки престарелой женщины, интересные только ей самой да любителям мемуаров».
«Это важно! Ты сам предложил не везти дневник с собой. Если бы ты погиб, дневник переслали бы шефу. Но ты жив, потому должен распорядиться им сам».
«И что там, в этом дневнике? Почему ты не хочешь сказать прямо? Окт? Окт, ты где?!»
Темнота, отныне и навеки поселившаяся в его сознании, молчала.
* * *
На следующий день Клавдию разрешили вставать с постели. Он вполне справлялся со всем, с чем надлежало справляться разумному существу: самостоятельно дышал, самостоятельно ел и самостоятельно справлял естественные надобности. Ах да, разумному существу надлежит еще самостоятельно думать! В этом Клавдий уверен не был.
Получив относительную свободу передвижения, он первым делом направился в ванную комнату, к зеркалу. И долго стоял перед ним, рассматривая Октавиана. Веки тяжело опущены, не шевельнутся, лицо бледное, застывшее. Чтобы голова не болталась со стороны в сторону, шею жестко зафиксировали белым глянцевым лубком. И от этого казалось, что на плечах покоится голова гипсовой статуи.
Клавдий поднял руку, нерешительно коснулся пальцами щеки брата. «Окт? Ты меня слышишь, Окт? Где ты?» Плоть под пальцами была чужой, неживой, он не чувствовал прикосновений.
Внезапно незнакомое ощущение обрушилось на антаресца, окатило ознобом, заставило задрожать колени. Одиночество! Он, последний си-гуманоид Галактики, никогда прежде не знал одиночества, не понимал до конца, что его земные друзья называли этим словом. Теперь понял. Одиночество ударило по нему стократной, тысячекратной силой! Так, что пелена легла на глаза, ноги сделались ватными, слабыми, а ванная комната будто бы начала сжиматься. Клавдий попытался удержаться, ухватиться за что-нибудь. Не смог, упал на колени, обрушив по пути туалетный шкапчик. Содержимое ящичков, как и сами ящички, с грохотом посыпались на керамопластиковые плитки пола, на голову и плечи. Пространства было все меньше и меньше, потолок превратился в гигантский пресс, готовый расплющить си-гуманоида – бывшего си-гуманоида! – в лепешку. Не в силах подняться, Клавдий на четвереньках выбрался в палату, оттуда – в коридор, завопил на всю клинику:
– Окт, Окт, помоги! Не бросай меня, Окт!
Таким, орущим, плачущим, пытающимся на четвереньках удрать из больничного корпуса, его и увидели главврач Джакович, медсестры. Лишь ударная доза успокоительного оборвала кошмар яви, одарив Клавдия спасительным сном.
Это был по-настоящему хороший сон. Потому что во сне они снова были вдвоем – Октавиан и Клавдий. Вернее, он был одно целое – Октавиан-Клавдий… Но даже самый прекрасный сон рано или поздно заканчивается.
Когда Клавдий открыл глаза, на стуле рядом с кушеткой вновь сидел посетитель. На этот раз ригелианин Са-ах.
– Доброе утро, брат! – твердая, словно камень, кисть ригелианина коснулась белесого лба.
– Утро… доброе… – последнее слово далось Клавдию с особым трудом. Захотелось немедленно закрыть глаза и вернуться в сон. Общаться с кем бы то ни было желания не возникало.
Они помолчали.
– Жаль, что ты не надел наш пояс в тот день, – наконец нарушил молчание визитер.
Фраза была отнюдь не бессмысленной. В чешуйках серебряного пояса прятались датчик биопараметрии, радиомаяк, трансивер и много других полезных вещей, позволявших братству не терять друг друга из виду и мгновенно приходить на помощь. Клавдий подумал, что если бы он тогда чуть-чуть умерил тщеславие и надел пояс, нашли бы его гораздо быстрее… и, возможно, Октавиана смогли бы спасти. Но теперь сожалеть поздно. Все кончено.
– Все кончено, – это он произнес вслух.
Глаза-плошки ригелианина смотрели на него в упор.
– Тебе плохо, – констатировал Са-ах. – Я понимаю. Твоя утрата слишком велика, чтобы ее пережить. Так бывает. Мы с тобой выбрали путь воина, защитника. Такие, как мы, не всегда умирают от старости. Но честь выше жизни. Когда продолжить жизнь не получается, закончить ее надо тоже достойно. Нельзя уходить из этого мира должником.
«Я никому ничего не должен!» – хотел возразить антаресец. Вовремя стиснул зубы, промолчал. Он не умер страшной смертью, подобно всем своим сородичам, он двадцать лет прожил на прекраснейшей из планет, был счастлив, дружил с замечательнейшими людьми, занимался интересным и важным делом. Разве это не сказочный подарок от его новой семьи? Нет, свой долг он пока не выплатил, Са-ах прав.
Клавдий вдохнул побольше воздуха. Выдохнул. Еще раз. Заговорил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:
– Брат, мне нужна твоя помощь. В Партенитском отделении Кей-Кей я оставил одну вещь, дневник. Пометка – «Тема «Конкиста»…
* * *
Спустя три часа дневник Ставриди был в распоряжении Клавдия. Он читал его весь день. А потом – всю ночь, к неудовольствию доктора Джаковича. Некоторые места перечитывал дважды и трижды, возвращался, сравнивал описания одних и тех же людей. Вернее, нелюдей. А утром позвонил главе Карантинного Комитета и потребовал, чтобы тот немедленно прибыл в госпиталь. Именно потребовал. Шеф был шокирован и даже возмущен таким вопиющим нарушением субординации. Но фраза: «Тема «Конкиста», раскрылись чрезвычайные обстоятельства!» – все поставила на свои места. Через полчаса Сандро Лордкипанидзе сел на скамейку в маленькой беседке, затерянной среди вековых елей больничного парка.
– И что ты такое нарыл, чрезвычайное? – строго спросил он у подчиненного, едва медсестра, проводившая его сюда, скрылась с глаз.
– Нарыл. Это в самом деле Конкиста, только наоборот. «Индейцы» завоевывают Землю «колонизаторов». Уже почти завоевали. Потому что они совсем не то, что мы привыкли в них видеть. Думаю, они даже не гуманоиды. Вот смотрите…
Читать дневник от корки до корки главе Кей-Кей не пришлось, Клавдий предусмотрительно сделал закладки и открывал перед шефом самые важные страницы. Чтобы уловить суть, Лорду хватило часа. И к концу этого часа лицо его сделалось белым как мел, а пальцы мелко дрожали. Впрочем, со странным недомоганием он справился быстро.
Первым делом он позвонил на пост дальней космической связи Карантинного Комитета. Не заморачиваясь с шифрованием, продиктовал квантограмму: «Корунду. Срочно. Тема «Конкиста». Операцию внедрения прекратить. Объект по возможности изолировать. Ждать меня. Пард». Затем связался с Управлением межзвездного транспорта, затребовал нибелунгер для чартерного рейса на Медею. На том конце принялись упираться, ссылаясь на нехватку кораблей, загруженность регулярных линий, плановые ремонты, и пятое, и десятое. Кажется, Карантинный Комитет был не той организацией, что пользовалась у гиперсветовиков безусловным авторитетом. Голос Лорда из холодного стал ледяным. В конце концов он пообещал натравить на собеседника весь Совет Земной Федерации во главе с Верховным Сумматором. Но решило спор другое: вдобавок к требованию чартера Лорд посоветовал держать под рукой еще три нибелунгера – на случай срочной эвакуации колонии. «Срочная эвакуация» подействовала, спорщик скис.
Закончив разговор, Лордкипанидзе аккуратно спрятал дневник в бездонный внутренний карман пиджака, поднялся со скамейки, намереваясь немедленно следовать к ТЛП-кабине. И обнаружил, что выход из беседки ему перегораживает верзила антаресец.
– Шеф, я лечу с вами на Медею.
– Нет, дружок, ты остаешься здесь и восстанавливаешь здоровье. Ты и так сделал немало.
– Шеф, вы не поняли. Я не восстанавливаю здоровье, я умираю. А солдату лучше умирать в бою, а не в постели. Поэтому я лечу на Медею.
С минуту они стояли, сверля друг друга взглядами – крепко сбитый, подтянутый не по годам землянин и молодой си-гуманоид, правая голова которого превратилась в мертвый никчемный придаток. Лордкипанидзе сдался.
– Иди, собирай вещи. Я жду тебя в кабинете главврача.
Джакович сопротивлялся как мог, но устоять под напором главы Карантинного Комитета у него не получилось, потому процедура выписки не заняла много времени. А так как все личные вещи Клавдия уместились в рюкзаке, то из кабинета они пошли прямиком к кабинке телепорта.
Не дошли метров десять, когда вновь ожил видеокомм Лорда. Ответная квантограмма гласила: «Парду. Тема «Конкиста». Корунд в сопровождении объекта уже отбыл в Логово. Связь с ним установить не удалось. Привратник».
Лорд длинно и зло выругался, – Клавдию прежде не приходилось слышать подобных оборотов с его уст, а некоторых слов он и вовсе не знал, – принялся вновь набирать номер.
– Са-ах, ты мне нужен. Ты и твои ребята. Нет, не на Земле, на Медее. Да. Да и еще хуже. Отбываем завтра утром из Кольцово-4.
* * *
Нибелунгер «Арес» оправдывал свое название. Вот только грузились на его борт не бравые ребята из СОБКО – Службы обеспечения безопасности контактерских операций, – а два десятка оперативников Кей-Кей. Са-ах стоял у створа телескопического переходника, провожал отбывающих.
Последними на борт «Ареса» поднимались – вернее сказать, спускались? – антаресец и Лорд.
– Прости, друг, – ригелианин был непривычно сконфужен. – Я не могу нарушить прямой приказ Сумматора. Ты не предоставил ему веских обоснований для проведения спецоперации.
– Веские обоснования? – Лордкипанидзе криво усмехнулся. – Да, скоро они у меня появятся. Только времени убеждать перестраховщиков не будет! Ладно, обойдемся своими силами. Чай, и в Кей-Кей работники не пальцем деланные.
– Я могу чем-то помочь на Земле?
Лорд пожал плечами:
– Будь начеку, – и отвернулся, пошел к переходнику.
Клавдий, прежде чем последовать за ним, быстро шагнул к ригелианину, шепнул:
– Мне нужна будет твоя помощь на Земле, брат…
* * *
«Арес» шел сквозь гиперпространство в первом форсированном режиме, без промежуточных всплытий и коррекций маршрута, но дорога все равно заняла пять суток. Большую часть этого времени Клавдий проспал, благо доктор Джакович снабдил его месячной дозой снотворного, а экономить смысла не было. Сон куда лучше яви. Во сне он становился Октавианом-Клавдием…
На космодроме Медеи-Главной их встречали. Однако не глава местной администрации, как принято в колониях Пограничья, – вокруг посадочной площадки стояло оцепление с тяжелым вооружением. И направлены стволы бластеров были отнюдь не вовне. Раньше, чем унялась дрожь «плевры», ожил экран внешней связи на капитанском мостике. Незнакомец с тонкими губами и пухлыми щечками-булочками затребовал для переговоров главу Карантинного Комитета Александра Лордкипанидзе. Клавдий, только-только выкарабкавшийся из затяжного сна, поспешил вслед за шефом.
– Что это за спектакль?! – гаркнул Лорд вместо приветствия. – Кто вы такой?
– Это не спектакль! – обиделся незнакомец. – Я начальник обеспечения безопасности колонии Милослав Оленин! У меня приказ – вам запрещено покидать корабль! Экипаж и остальные пассажиры при необходимости могут выйти, но без оружия!
Лорд хмыкнул, обернулся к Клавдию.
– Как думаешь, он человек или индеец?
– Человек, – уверенно подтвердил антаресец. – Он волнуется, даже щеки покраснели. А индейцы всегда спокойны и невозмутимы.
Лорд кивнул, вновь посмотрел на безопасника.
– И кто же подписал этот приказ, ограничивающий свободу передвижения главы Карантинного Комитета?
– Верховный Сумматор Земли!
Сандро если и удивился, то самую малость. После запрета собковцам участвовать в операции он ждал нечто подобное. А раз ему самому не запретили покинуть Землю, значит, Старик что-то задумал. Знать бы, что.
– Хорошо, пусть так. Мне необходимы два человека. Во-первых, Тимур Коршунов, он прилетел на Медею две недели назад. Во-вторых, Лючия Хилес. Доставьте их на борт, и я выполню ваши требования.
– Насколько мне известно, Коршунова нет ни в поселке, ни на научных станциях. Если вы можете как-то связаться с ним, то вызывайте его и забирайте с собой на Землю. Что касается Хилес, то она отстранена от руководства колонией. Я исполняю ее обязанности! Что вы хотели?
– Вон оно как… со Старейшинами теперь тоже вы разговариваете? – Сандро хитро прищурился.
Безопасник поджал губы.
– Контакты с аборигенами временно приостановлены.
– То есть индейцы тебя не признали. Тогда доставь ко мне Хилес!
– Это невозможно!
– Послушай, Олень, или как там тебя! Если Хилес не будет у меня на корабле в течение получаса, я выхожу и иду к ней сам. И если кто-то окажется на пути, пусть не обижается!
– Вы не посмеете, это нарушение приказа! Я не допущу…
– И как ты меня остановишь? Прикажешь своим людям стрелять в моих людей?
Губы Оленина мелко задрожали. Он пытался что-то ответить, но только безмолвно открывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Я жду, – поторопил Лорд.
* * *
Ждать Хилес пришлось долго – почти три часа, не иначе «и.о. руководителя» пытался консультироваться с Землей. Что из этого вышло, неизвестно, но в конце концов вахтенный «Ареса» доложил, что к космодрому приближается на малой высоте малотоннажный планетарный транспорт. А через минуту над кольцом оцепления пролетел драккар, опустился рядом с громадой нибелунгера. Крепкая черноволосая женщина выпрыгнула на зеленый керамобетон, решительно направилась к трапу.
– Пригласите ее в мою каюту, – распорядился Лордкипанидзе.
– Может, лучше здесь поговорите, на мостике? – засомневался капитан. – Здесь связь, внешний обзор…
– Ко мне в каюту! – повторил Сандро. Повернулся к антаресцу, кивнул: – Пошли, будешь присутствовать в качестве эксперта по хамелеонам, так сказать. Не хочу, чтобы меня за нос водили.
Лючия Хилес была настоящей, это Клавдий понял, едва она вошла в каюту главы Кей-Кей. Он видел много ее фотографий и видеозаписей, но убедило его не это. Женщина постарела – сильно и быстро, в сравнении со своими изображениями месячной давности. Слишком быстро. Словно лег на ее плечи груз неожиданный и непосильный.
– Здравствуй, Сандро. Давно не виделись.
– Здравствуй, Лючия. – Лорд быстро взглянул на Клавдия и, когда тот кивнул, предложил: – Присаживайся. Разговор предстоит непростой и некороткий.
– О чем? Вряд ли я смогу тебе помочь. Как видишь, я теперь не у дел, – она опустилась в кресло по другую сторону столика, разделившего ее с собеседником. Клавдий сидел в углу каюты на краешке кушетки, стараясь быть незаметным. С его комплекцией затея эта была явно зряшной.
– Для начала объясни, что у вас тут творится.
На лице женщины появилось недоумение.
– Я думала, это с твоей подачи? Эвакуация. Ждем подхода эскадры нибелунгеров и сворачиваем поселок. Приказ демонтировать оборудование, вывезти все, что возможно. Остальное подлежит уничтожению. Видимо, мое «культуртрегерство» больше не требуется. Потому эвакуацией будет заниматься Оленин, а меня Старик отправил в вынужденный отпуск. Под домашним арестом.
– Полная эвакуация?
– Останется минимальная контакт-группа для взаимодействия с аборигенами. Дипломатическое представительство, так сказать.
– Кто полномочный представитель?
– Я. Пока Старейшины не согласятся на другую кандидатуру.
– Понятно. Ты знаешь, где сейчас может находиться Коршунов?
– Нет. Значит, я правильно догадалась, что это твой человек. Не волнуйся за него, не сегодня – завтра вернется. Насколько я поняла, он участвует в том же обряде, который недавно прошла твоя супруга под присмотром своего Спасителя.
Лордкипанидзе резко подался вперед, навалился грудью на стол, так что собеседница его невольно отодвинулась.
– Валевская сейчас в поселке?
– Нет, она отбыла на Землю сразу после обряда. Она уже должна быть там.
– Ты не заметила в ней никаких изменений?
– Мы виделись считаные минуты после ее прибытия и немногим больше перед отлетом. Откуда я знаю, ее изменила неделя жизни среди аборигенов или предыдущие сорок лет?
С минуту Лорд пристально смотрел на нее. Затем расслабился, вновь откинулся на спинку кресла. Объявил:
– Мне необходимо говорить с их вождем, Старейшиной или кто он там. Ты знаешь, о ком речь.
Губы Хилес тронула усмешка.
– Не слабое желание. Обычно Старейшина сам решает, когда и с кем разговаривать. И что же ты хочешь ему сказать?
– Я поставлю ультиматум. Медеанцы должны отказаться от попыток аннексии Земли. Иначе мы вынуждены будем нанести превентивный удар по их планете.
Улыбка на лице женщины застыла.
– Аннексия Земли? Сандро, ты шутишь?
– Хотелось бы и мне воспринимать это шуткой. Но – увы! – он достал из ящика стола дневник, выложил перед собеседницей. – Думаю, первым начал догадываться об истинном положении вещей Балашов. И «скоропостижно скончался». Затем Тамара Георгиевна заподозрила неладное. Ее тоже устранили. Прочти, Октавиан-Клавдий любезно выделил закладками самое важное.
Хилес чуть помедлила, затем придвинула дневник к себе, начала читать. Клавдию показалось, что суть проблемы она уловила еще быстрее, чем глава Кей-Кей – в конце концов, никто из людей не знал индейцев так хорошо и так близко, как Лючия Хилес! Но женщина не спешила. Снова и снова возвращалась назад, начинала перечитывать. Может быть, она тянула время? Не решалась перейти некий рубикон…
Затем она сдалась. Закрыла дневник, внимательно посмотрела на Лордкипанидзе.
– Да, Сандро, похоже, ты прав. Теперь многое становится на свои места. Не знаю, подействует ли на них ультиматум, но попытаться стоит.
Она быстро поднялась со стула… и снова села.
– Черт, нас не выпустят из поселка, ни меня, ни тебя! Оленин – хороший исполнитель, но пытаться ему что-то объяснять бесполезно. Попробуй связаться со Стариком и…
Она оборвала начатую с таким энтузиазмом фразу. Все трое, кто находился сейчас в каюте, прекрасно понимали: Верховный Сумматор идею с ультиматумом Старейшинам Медеи не одобрит. Во всяком случае, до завершения эвакуации. Если медеанцы поведут себя неадекватно, колонисты могут стать заложниками.
– Видимо, визит в стойбище придется отложить, – констатировала Хилес.
– На сколько? На неделю, на две, три? Сколько времени этому твоему «оленю» понадобится для демонтажа и эвакуации?
– А что нам остается?
Глава Кей-Кей нахмурился. Было от чего. Клавдий тоже не понимал логику происходящего. Вроде бы все верно, Верховный Сумматор, как всегда, интуитивно уловил вероятную угрозу, исходящую от Медеи, и пытается ее предотвратить. Но что-то во всем этом было неправильное. Что-то мешало.
– Когда пришел приказ об эвакуации? – решился спросить он.
– Два дня назад. – Хилес удивленно уставилась на антаресца, словно только сейчас вспомнила об его присутствии.
– А когда корабль Валевской должен был прибыть на Землю?
– Четыре дня назад. Как эти события могут быть связаны? Не понимаю!
Глава Карантинного Комитета тоже посмотрел на подчиненного. Хитро прищурился, перевел взгляд на женщину:
– По оперативным данным, Верховный Сумматор рассматривает кандидатуру Валевской в качестве своей преемницы. Если после возвращения на Землю она попросила принять ее…
Он не договорил. Все остальное могло быть пустым умствованием, не подтвержденным фактами. Но если рассматривать худший вариант… тогда неизвестно, кто и зачем решил начать эвакуацию.
– Это нелогично! – запротестовала Хилес. – Какая польза медеанцам убирать колонию? У них нет собственных гиперкораблей, и если они в самом деле хотят захватить Землю…
– Не логично с человеческой точки зрения! – обрезал Лорд. – Сколько человек поместится в твой драккар?
– Восемь, если потесниться и недалеко… Что ты собираешься делать?
– Лететь в стойбище немедленно. У нас нет двух-трех недель. Может, и одной нет. Похоже, пока люди благодушествовали, «учителя мудрости» добрались не только до Совета Федерации, но и до Верховного Сумматора. И это в то время, когда на Земле не осталось ни одного человека, подозревающего об их истинной сущности! Кого-то они попросту убрали, остальных… тоже убрали – весьма ловко заманили к себе на Медею.
– Да что страшного может случиться на Земле за две-три недели? – всплеснула руками Хилес.
«Все, что угодно», – подумал Клавдий. Но сказать вслух не посмел, и так атмосфера в каюте сгустилась до предела.
Лорд включил корабельный интерком, вызвал командира отряда оперативников:
– Герман, отбери четверых. Самых надежных, и чтобы реакция получше. Через десять минут ждите возле шлюза. Тяжелое вооружение, защита, полный боекомплект. Плюс – станнеры.
* * *
Десяти минут им как раз хватило, чтобы экипироваться. Надевая силовой защитный костюм, специально изготовленный по мерке си-гуманоида, Клавдий ощутил прилив сил. Не удержался, огладил серебряный пояс перед тем, как спрятать его под броней. Прав Са-ах, – так гораздо лучше, чем корчиться в агонии на полу больничной палаты, бессильно взывать… он запретил себе думать дальше. Лишь бы ригелианин не подвел, выполнил просьбу. Клавдий надел шлемы, пристегнул боекомплект, взял бластер. Вышел в коридор, закрыл за собой дверь. Он знал, что навсегда.
Остальные уже собрались возле шлюза. Для Лючии Хилес защитного костюма на борту «Ареса» не было, но бластер ей выделили.
– Я выйду первой, как будто собираюсь возвращаться в поселок, – объявила она. Протянула оружие Клавдию: – Держи, пусть пока у тебя побудет. Запущу двигатель, открою двери грузового отсека. Вы выходите по сигналу…
– Не нужно сигнала, – качнул головой Лорд. – Не привлекай внимание. У тебя на все про все – три минуты. Успеваешь?
– Вполне.
Она успела. Ровно через три минуты маленький отряд во главе с главой Кей-Кей внезапно показался в створе трапа.
– Э-э-э! – Охранник, неспешно прогуливавшийся по кромке посадочной площадки, встрепенулся. – А ну назад!
– Пли, – коротко приказал Лорд.
Залп из станнеров – зрелище не впечатляющее, ни тебе грохота, ни тебе вспышек. Но пятеро из десяти охранников повалились на землю бесчувственными кулями. Еще трое катались по полю и вопили почем зря. Двое оставшихся успели сориентироваться, опустить забрала шлемов и вскинуть бластеры. Но стрелять по людям из летального оружия решимости парням явно не хватило. А не летального у них при себе не было. Да и было бы – какая разница? В отличие от охранников, оперативники Кей-Кей шлемы не отстегивали и забрала не поднимали, а против силовой защиты станнер бессилен. Единственное, что им оставалось – вызывать из поселка подмогу да рапортовать начальнику. Но раньше, чем Милослав Оленин осознал, что произошло, драккар растворился в туманах Медеи.
* * *
Стойбище Лючия Хилес нашла безошибочно. В этот раз она не сажала машину на лесной поляне, время дипломатических реверансов закончилось. Она сделала круг над расписными вигвамами, выбрала подходящую площадку, пошла на снижение.
– И где же твои индейцы? – хмуро спросил Лорд, открывая дверь пассажирской кабины.
Отвечать не требовалось. Индейцы окружали драккар плотным кольцом. Они словно из-под земли выросли – только что никого, и вот уже толпа. Мужчины, женщины в одинаковых кожаных повязках на бедрах, с одинаковыми татуировками. С одинаковыми лицами. Сестры и братья Лючии Хилес… Все как на подбор молодые, в руках – луки, копья, костяные мечи. Ни детей, ни стариков.
– Я хочу говорить с вашим Старейшиной! – громко объявил Лорд. – С тем, кто называет себя Спаситель Земной Женщины!
Толпа молчала, неотрывно смотрела на людей. Туман вдруг начал редеть, и Клавдий увидел, сколь велика она – тысячи две, а то и три. И не толпа – армия. Оружие в их руках не выглядело примитивным.
– Кто-то из них понимает русский? – Лорд повернулся к Хилес.
– Они все понимают. И русский, и любой другой язык. Любой язык любой расы Галактики.
Лорд засопел, снова высунулся из кабины:
– Повторяю, – я хочу говорить со Спасителем Земной Женщины! Я найду его, где бы он ни прятался! И лучше ему объявиться самому, если он не желает навлечь беду на свой народ!
Толпа молчала. Минуту, две, три. А потом по ней словно рокот морского прибоя прокатился. Еще, еще… Нет, не рокот. Если бы у Клавдия на голове росли волосы, они бы сейчас встали дыбом. Толпа отвечала тысячеголосым хором:
– Спаситель Земной Женщины согласен видеть тебя. Он ждет в пещере, где ты встретился с ним впервые.
* * *
Илгу не преследовали, но и сам по себе пеший путь сквозь девственный лес Южного Урала был немалым испытанием. Профессиональный егерь, она его, разумеется, выдержала, несмотря на отсутствие какого бы то ни было снаряжения – даже ножа и пьезозажигалки! Она шла весь день, затем искала подходящее дерево для ночевки. Разжечь костер было нечем, – только наивные горожане верят, что добыть огонь можно трением сухих палочек, – но это и к лучшему. Она все равно не решилась бы выдать себя огнем. Затем был еще день пути. Ручьи, стекающие к Большому Инзеру, ей попадались то и дело, так что с водой проблем не возникало. С пищей – хуже. Но и голод, и усталость Илга готова была вытерпеть. Страшным было другое: она не знала, что с Ромой! Отпустила его эта страшная женщина после того, как заполучила, что хотела? Или все еще удерживает при себе? Или… О третьем варианте Илга предпочитала не думать.
Солнце уже опустилось за макушки елей на западе, когда она вышла к «Теплому ручью». В обнесенном частоколом дворе и возле пакгаузов никого не было видно, но окна теремка гостеприимно светились. Должно быть, в столовой все собрались, ужинают. Она бы побежала вприпрыжку к этому уютному, не ведающему тревог сегодняшнего дня пристанищу, если бы могла. Там друзья, надежные, проверенные, они помогут!
К сожалению, бежать не получалось. Илга доковыляла до крыльца, поднялась по скрипучим ступенькам. Распахнула дверь.
– Отец! Артур! – крикнула с порога.
Тишина.
Она заглянула в столовую. Пусто, стол не накрыт, хотя на старинных ходиках давно время ужина. Где же они все?
Наверху скрипнула половица.
– Отец?!
Илга поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж, начала подниматься.
– Отец, это ты? Артур? Марыся…
Слова застряли у нее на губах. Над верхней ступенькой стоял человек в кожаной одежде. Она его не знала, но видела прежде – вчера, на раскопках хронокапсулы.
В руках у незнакомца был лук. Он неторопливо поднял его, наложил стрелу. Внизу мягко зашуршали шаги. Илга обернулась. Второй «индеец» вышел из пункта связи. Рука его лежала на рукояти охотничьего ножа, спрятанного в расшитый цветным бисером чехол. А вот и третий, сложил руки на груди, разглядывает, словно раздевает. Почти как Валерий, только рожей не вышел.
– Твоих товарищей здесь нет, у них срочный вызов, – сообщил тот, что с ножом. – Кто-то устроил охоту на этих, как их… собарсов!
– Наверное, индейцы? – предположил его приятель. – Такие нехорошие! Не жалеют зверушек!
Парни засмеялись.
– Мы бы тоже поучаствовали, но у нас сегодня другая дичь. Прекраснейшая велела добыть тебя. Без обид, телочка, это просто охота. Все в рамках закона.
Они опять засмеялись. Илга хотела крикнуть, что они городят чушь, на людей нельзя охотиться… и промолчала. В «Законе об охоте» нет исключений по виду дичи. Никому и в голову не пришло внести в него оговорку касательно человека…
Парень вверху натянул тетиву, костяной наконечник смотрел прямо в глаза Илги. Бежать некуда. Она может спрыгнуть с лестницы, но если стрелок меткий, то стрела догонит ее в воздухе, а если нет – внизу ее ждет нож. Да и третий наверняка не безоружен. Пусть уж лучше сразу в лоб, чтобы не мучиться…
– Чего ты стоишь как мишень? Не интересно так! – возмутился стрелок. – Бросайся на меня, что ли. У тебя инстинкт самосохранения есть?
– А у тебя? – внезапно пророкотал странный голос.
Илга слишком близко подошла к смерти, чтобы реагировать. А вот стрелок – да, среагировал. Дернул лук в сторону, отпустил тетиву, зло срежетнул зубами, потянулся к колчану за следующей стрелой. Но прежде, чем он все это проделал, за спиной Илги болезненно взвизгнули. В два пацанячьих «индейских» голоса. И это вывело ее из ступора.
Наложить вторую стрелу парень успел. Но и только. Он хотел, чтобы «дичь» на него бросилась? Получи! Илга ударила стрелка снизу вверх, в пах, не стесняясь, повалила на пол, от души рубанула ребром ладони по шее. Позвонки не перебила, но очухается индеец не скоро.
Только после этого она обернулась. И обомлела. Над двумя неподвижными телами возвышался… нет, не человек. Почти квадратный, глаза-плошки на белесом, лишенном носа лице.
– Вы кто? – просипела она.
– Са-ах, ригелианин, – незнакомец приложил руку ко лбу. – Командир спецподразделения «Витязь» службы обеспечения безопасности контактерских операций.
– Космодесант! – догадалась Илга.
– Иногда нас так называют. Брат Октавиан-Клавдий просил присмотреть за своим учителем и его женщиной. Прости, вчера я опоздал. В Кейптауне было очень жарко. Из-за этих, – он пнул бесчувственное тело. – Я прилетел, как только освободился.
– Вы нашли Рому?!
– К сожалению, нет. Я проследил ваш путь до каменной реки, но дальше след Председателя обрывается. Там только запах термитки. Жгли что-то большое.
– Хронокапсулу…
Са-ах внимательно посмотрел на нее.
– По дороге расскажешь подробности. Полетели!
– А эти?
– Пусть отдохнут от охоты. – Ригелианин склонился над «индейцем», свел запястья того вместе, отстегнул от пояса баллончик с фиксирующим клеем, брызнул. Проделал то же с лодыжками, перешел к следующему.
* * *
Пока они долетели до Екатеринбурга, небо потемнело всерьез, начали зажигаться яркие летние звезды. Но куда ярче светились огни города внизу. Рассказ спутницы ригелианин выслушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая. А когда Илга закончила, проронил:
– Не вовремя Лорд улетел. Лучше бы ему вернуться. Завернем в Кольцово, отправим квантограмму.
Он включил коммуникатор.
– Костя, ты сейчас на космодроме? Мне нужен срочный сеанс связи с «Аресом». Не знаешь, они уже на месте? Час назад доложили, что приземлились? Отлично! Нет, мне Лорд нужен, а не капитан… Костя? Костя, ты меня слышишь? Костя!
Ригелианин даже пальцем постучал по прибору. Затем повернулся к спутнице. Мимика на его лице отсутствовала напрочь, но Илге показалось, что он очень сильно удивлен:
– Связь исчезла.
Илга хотела возразить, что такое невозможно в принципе, что сейчас не древние времена и они не на каком-нибудь Ракшасе. Что спутниковая система связи многократно дублирована и покрывает всю поверхность планеты вплоть до полюсов… Не успела. Окружающий их мир исчез, утонул в затопившем его мраке.
В первый миг ей показалось, что это она ослепла, и сердце болезненно сжалось. Но нет, не ослепла. И мир на месте – вон, звезды все так же ярко светят. Погасли огни города. Все.
– Что… что случилось? – выдавила она осипшим голосом.
Са-ах ответил не сразу.
– Беда. Большая беда.
* * *
Драккару хватило часа, чтобы добраться до Холодных пещер. Здесь, в долине, туман был особенно густым, однако Хилес справилась с посадкой машины профессионально. Кивнула на смутные силуэты впереди:
– Вход – там.
Лордкипанидзе открыл дверь, готовый первым выпрыгнуть из кабины, но заметив, что Хилес тоже поднимается с пилотского кресла, остановился:
– Лючия, может быть, ты останешься в драккаре? С этим типом я и сам поговорю. К тому же у тебя нет защиты.
Хилес ничего не ответила, но посмотрела на главу Кей-Кей так красноречиво, что настаивать он не решился. Повернулся к антаресцу:
– Тогда остаешься ты. В пещерах радиосвязи нет, поэтому будешь связующим звеном с внешним миром. Особо следи за моим личным каналом и каналом Привратника. Ну и если снаружи кто сунется, прикроешь, разумеется. Разрешаю стрелять на поражение без предупреждения.
– Понял, шеф.
Группа затерялась в тумане раньше, чем добралась до входа, и Клавдий остался один. Время словно ждало этого, сразу замедлило бег. Минуты растянулись в часы, не спеша сменять друг друга. Они словно заблудились в этом белом мареве. Клавдий подумал, что сорок лет назад Марина Валевская так же сидела одна в драккаре, дожидалась друзей. А потом вышла наружу… Лучше бы она этого не делала! Для нее лучше. И для многих других.
Индикатор коммуникатора вдруг ожил. Канал Привратника. Что-то случилось в поселке? Он включил прием.
Это был не Привратник.
– Корунд для Парда. Срочно. Тема «Конкиста»…
Кто-то вслух диктовал сообщение, подлежащее криптостойкому шифрованию. Почему кто-то? Клавдий прекрасно знал, кто. Он забыл о времени, забыл, где находится, едва не забыл дышать.
Закончился сеанс так же внезапно, как и начался:
– Все, они пришли.
Еще несколько минут Клавдий ждал продолжение. Затем переключился на канал Лорда, закричал:
– Шеф, вам срочное сообщение от Корунда! Немедленно уходите оттуда!
Опомнился – здешние горные породы экранируют радиосвязь, – перегнал запись в личный коммуникатор, выбрался из драккара, побежал к пещерам.
Включать фонарь ему не понадобилось, си-гуманоид видит в темноте не хуже кошки, освещения, что давали прилепившиеся к стенам светляки, его глазам более чем хватало. Но видеть мало, Холодные пещеры – настоящий лабиринт, с непривычки заблудиться очень легко. Клавдий и заблудился бы. Но тут далеко впереди послышался голос, и он поспешил на него.
Он едва не выбежал в круглую залу с низким сводом, лишь в последний миг остановился, присел. Посреди зала стояли, вцепившись друг в друга, двое. Вернее, стоял один, Спаситель Земной Женщины. Держал в вытянутой руке Лючию Хилес, сжав пальцы на ее горле. Остальные лежали на полу. Они были живы и в сознании – упавший у самого входа Герман Янг смотрел на Клавдия с безысходным отчаянием, – но были парализованы, не могли и пальцем пошевелить. Хилес могла. Она сучила ногами, хрипела, булькала, царапала руку индейца, безуспешно пытаясь освободиться из смертельного захвата. Спаситель выговаривал ей, не обращая на эти потуги внимания:
– Ты виновата. Мы позволили тебе стать шаблоном нашей новой расы, а вместо благодарности ты погубила моего ребенка, мою наследницу. От тебя она заразилась этой вашей болезнью – человечностью!
Внезапно он замолчал. И Клавдий с ужасом понял – Спаситель видит его, хоть стоит едва ли не спиной. Видит глазами Хилес? Глазами Янга? Он вскинул бластер, нажал спусковой крючок…
Не вскинул и не нажал. Руки перестали повиноваться, выронили оружие. Ноги сделались слишком слабыми, чтобы стоять. Чужая воля, куда более сильная, чем воля Клавдия, скрутила его, бросила на пол.
Спаситель разжал пальцы, удерживавшие Хилес. К чести старого бойца, она не упала, удержалась на ногах, шумно втянула в легкие воздух. А в следующий миг над ее головой взлетел меч, невесть откуда появившийся в руке Спасителя. Лючия Хилес икнула, захлебнувшись на полувздохе, пошатнулась, взмахнула руками, словно пыталась уцепиться за воздух… и распалась на две половины. Костяной клинок рассек ее насквозь от макушки до паха. Аккуратно, без малейших усилий, как пластиковую куклу.
Спаситель повернулся, пошел к выходу из залы. Хрустнул под босой пяткой упрятанный в шлем череп одного оперативника, костяной меч мимоходом проткнул грудь второго – вместе с силовой броней. Следующим на его пути лежал глава Карантинного Комитета Земли Александр Лордкипанидзе, человек, так много сделавший и так много значивший для Клавдия. И он не мог его спасти, не мог остановить эту непонятную, первобытную смерть, не мог отдать долг! Беспросветная, окончательная тьма была слишком близко… И тогда Клавдий закричал в эту тьму:
– Окт! Окт, помоги!
Крик не шевельнул его губы, затерялся в гортани. Но его услышали – на десятках миров, рассыпанных по Галактике, братство серебряного пояса подхватило зов. А вслед за ними и все, кого они поклялись защищать, многомиллиардное человечество присоединилось к безмолвному крику. ОКТ, ПОМОГИ!!!
Мертвая голова Октавиана-Клавдия раскрыла глаза.