Книга: Академия высокого искусства. Магиня
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 17

Глава 15

 

— Привет, Бриер, — тепло улыбнулась Айра, встретив молодого наставника на положенном месте — в облюбованном им уголке тренировочного зала. Отдельно ото всех и ужасно довольного самом этим фактом. — Как жизнь?
— Не очень, — кисло отозвался парень, подходя ближе.
Она удивленно посмотрела, но Бриер, кажется, был не слишком расположен шутить — он выглядел усталым, хмурым и откровенно невыспавшимся.
— Э… Бриер? Что-то случилось?
— Случилось, — сумрачно кивнул он, сбрасывая свою мантию прямо на пол. — Учитель словно с цепи сорвался. С вечера целый экзамен устроил, а сегодня разбудил ни свет ни заря и потребовал показать все, чему я научился. Иными словами, навязал полноценный магический поединок и три раза так приложил…
Парень коснулся правого бока и болезненно поморщился.
Айра словно закаменела.
— Он тебя что, ударил?
— Угу. И не раз. А однажды я вообще едва увернулся, чему даже сам удивился и порадовался. Если бы не сумел — лежать бы мне денек у господина Лоура в лечебнице. А мастер Викран еще бы добавил, что я — слабак и неуч, раз ничего не усвоил с прошлого зачета. Охо-хо… мои бедные ребра… одно хорошо: я все-таки жив, кое-как хожу и, слава Всевышнему, даже досюда добрался, представляешь? Тренироваться, правда, сегодня не смогу, но, если не возражаешь, мы с тобой вплотную займемся растяжкой. На большее меня просто не хватит. А с растяжкой много силы не надо. Что скажешь?
Девушка поджала губы.
— Скажу, что твой учитель — чудовище.
— Не-е-ет, — вымученно улыбнулся Бриер. — Он еще добрый. Вот если бы я учился у его наставника, тогда мне точно было бы несдобровать. А так еще повезло: мастер Викран меня пожалел — не стал добивать, хотя мог бы. Правда, я смутно подозреваю, что он просто хотел кое о чем спросить.
— О чем же?
— О тебе.
— Что?! — у Айры нехорошо засосало под ложечкой. — Что ему было нужно? Что он хотел?
Бриер криво усмехнулся.
— Да так, ничего особенного. Просто поинтересовался, не видел ли я у Дербера особу, похожую на тебя.
— И что? — совсем похолодела она.
— Я сказал, что видел и даже помогаю ей (по приказу Дербера, естественно) с освоением трудной науки мордобития и членовредительства.
— А он?
— Спросил о твоих успехах. Правда, без особого интереса, как мне показалось.
— И хвала Всевышнему, что без интереса! Мне только этого не хватало! Что еще?
Парень пожал плечами.
— Ничего. Он хотел знать, как выглядел в последний раз Кер, и я ответил, что твой метаморф здорово подрос и имеет неплохой набор зубов, способных откусить мою рапиру у основания и не поморщиться. После чего мне вдруг заявили, что сегодня у меня экзамен на выносливость и полночи гоняли на полигоне, требуя выкладываться по полной. В результате я выдержал шесть атак из десяти, слегка подкоптился, набил синяков, зверски устал и здорово не выспался. А после того, как утром все повторилось… о-ох. Лучше бы я помер вчера!
— Про меня он больше не спрашивал? — тревожно замерла Айра.
— Спрашивал, — простонал Бриер, осторожно присаживаясь на скамейку. — Точнее, не про тебя, а про то, где меня носит вечерами и почему я вдруг начал сдерживать свои удары.
Девушка судорожно сглотнула.
— Я ж с тобой не в полную силу, — устало улыбнулся Бриер, прислонившись спиной к стене. — Все время слежу за собой, стараюсь не задевать слишком сильно, вот и привык. А он заметил. И соответственно, за все с меня спросил.
— Что ты сказал про вечера?
— Ничего. Хотя, конечно, пришлось юлить и скрывать… он же, как и эльфы, чует ложь. Не соврешь ему, не обманешь. Вот я и выкручивался, как мог, отговариваясь всем, чем ни попадя, и намекая на то, что иногда могу и прогуляться в парке при луне с красивой девушкой.
— Что?! — ахнула Айра.
— А разве нет? — вздохнул он. — Ты ведь красивая девушка. А в парке при луне я с тобой почти каждый день вижусь. Другое дело, что не на свидание приглашаю, но ему-то об этом незачем знать. К тому же, прогулки по ночам нам не запрещены, так что я ни в чем не соврал. Так, слукавил немного, однако он, кажется, даже это почувствовал… гад. После чего устроил мне веселое пробуждение. Да такое, что я до сих пор еле ползаю.
Она поежилась.
— Спасибо, что не выдал.
— Пожалуйста, — хмыкнул Бриер, осторожно подтягивая гудящие ноги. — Но думаю, пару деньков тебе не стоит появляться на нашей стороне. Вдруг мастер решит проверить, что я за девушку такую нашел? Что-то мне кажется, он не слишком обрадуется своему открытию.
— Уверена, что не обрадуется. Может, ты сегодня отдохнешь?
— Нельзя. — с сожалением отозвался он и со вздохом поднялся. — С меня ж потом отчет стребуют. Так что вставай, жертва моего праведного гнева, после этого занятия ты тоже выползешь отсюда на карачках.
— Славная из нас получится пара, — кашлянула Айра. — Я — ползком, ты — враскоряку… просто загляденье.
Он из последних сил хихикнул, а потом властно указал на траву.
— Все, закончили разговоры. Садись. Теперь мы будем тебя мучить.
Спустя всего полчаса Аира во всех смыслах познала, что же такое ад. Бриер, едва закончив разминку, со знанием делал взялся за мучительную пытку под милым названием «растяжка». Он заставлял ее доставать лбом до коленей, подтягивать стопы к груди и всячески измывался, не слушая горестных стонов и жалобного «может, хватит?»… Ему было мало того, что уставшая девушка буквально падала после очередного его изуверства. Мало того, что она к концу урока едва на ногах держалась, и того, что ее мольбы с каждым разом становились все тише и искреннее. Нет. Этот безжалостный монстр еще и усадил девушку на пол, заставил широко расставить ноги, уперся стопами во внутреннюю поверхность бедер и, взяв ее за руки, принялся тянуть на себя, словно хотел удлинить ее запястья, как минимум, втрое! И это после почти двух часов нескончаемых мучений на матах!
Айра, не сдержавшись, тихонько взвыла, но он и тогда не остановился. И лишь когда она смогла дотянуться носом до пряжки на его поясе, с удовлетворенным вздохом отпустил. Правда, девушке почему-то показалось, что основной причиной милосердия Бриера стали не ее успехи, а всего лишь закончившееся терпение Кера, решительно вспрыгнувшего на ее плечо и недвусмысленно оскалившего немаленькие клыки.
— Ну вот, — деланно не заметил рассерженного метаморфа Бриер. — Теперь можно и закончить.
Она рухнула прямо там, где была, и громко шмыгнула носом, в то время как Кер озабоченно обнюхивал ее макушку и сердито ворчал на дурного юнца, сделавшего его хозяйке неприятно.
Айра прижала метаморфа к своей щеке и сипло простонала:
— Бриер, ты — такое же чудовище, как твой учитель! Если бы у меня еще оставались силы, я бы прибила тебя прямо тут. На месте. Не дожидаясь, пока это сделает он!
— Молчи, неблагодарная, — отмахнулся Бриер, помогая ей перевернуться и лечь на спину. — Между прочим, меня когда-то еще не так мучили. А мастер Викран во время растяжки просто привязал за руки и за ноги и стал натягивать веревки до тех пор, пока его не устроил результат. Так что цени мою доброту и прочувствуй, как говорится, разницу. Если бы здесь сейчас сидел он, а не я. ты бы плакала и умоляла тебя пощадить.
— Не дождешься, — буркнула Айра, с трудом приняв вертикальное положение.
— Посмотрим, что ты скажешь через год. когда боевую подготовку станет вести не Дербер, а дер Соллен.
— Ничего не скажу. Обойдется без любезностей.
— О, да ты, я гляжу, пылаешь к нему самыми теплыми чувствами! — восхитился Бриер, на что она посмотрела совсем мрачно и угрюмо промолчала. — Но это еще что! Говорят, его в свое время воспитывали Западные эльфы, а они, как известно, с большим презрением относятся к боли. И вообще, к ранам и смерти. Так что нашему мастеру, я думаю, приходилось у них еще хуже, чем нам с тобой.
— Неужели? — недовольно фыркнула девушка. — Так он, может, еще и чарами владеет, как они?
— Нет, — с сожалением вздохнул он. — Если бы были чары, у него бы отбоя не было от учениц. А так…
— Я же говорила: чудовище!
— Ничего подобного! Если бы ты знала, какие способности развиты у настоящих эльфов, ни за что бы так не сказала!
— Да мне все равно! — снова фыркнула Айра, но потом вдруг беспокойно покосилась. — А что за способности? Только не говори, что он…
Ей вдруг стало не по себе. А что? Похож: морда страшная, равнодушная, шкура черная, глаза холодные. Боже, а вдруг и правда..?!
— …оборотень?!!
— Нет, — покачал головой Бриер, и девушка облегченно вздохнула. — Среди эльфов перевертышей нет. Им это ни к чему: они и без того слишком… изменчивые. Даже настолько, что порой могли бы стать настоящим деревом, если бы захотели и если бы не считали это ниже своего достоинства.
Она раздраженно дернула щекой.
— Ну и пусть гордятся этим до самой смерти. Интересно, привычку ободрять учеников тем, что тебе когда-то было гораздо тяжелее, ты от кого подцепил? Не от своего ли драгоценного учителя?
Бриер удивленно замер, когда следом за хозяйкой недобро зашипел и Кер.
— Может, он тоже любит похвастать своим покладистым нравом и огромным терпением? И периодически заявляет, что, дескать, очень добр по отношению к ученикам, а они, сопляки неблагодарные, этого совершенно не ценят?!
— Айра, ты чего? — тихо спросил парень, осторожно отодвигаясь от рассерженного метаморфа.
— Ничего, — устало отвернулась она, и Кер тут же спрятал зубы. Девушка тяжело вздохнула, подтянув метаморфа ближе, помогая ему успокоиться. Тот послушно умолк, так же тяжко вздохнул и. кинув на парня многообещающий, удивительно осмысленный взгляд, от которого последнему стало не по себе, ласково лизнул хозяйку в щеку. После чего прижался, умиротворенно заурчал что-то тихое и нежное, а потом перекинулся в ласку и обвился вокруг ее шеи.
— Извини, — наконец, ответила Айра. — Не хотела тебя обидеть. Просто я тоже плохо спала.
— Ничего, бывает, — дипломатично заметил Бриер, с радостью увидев, что Кер перестал ворчать. — В последние дни все какие-то нервные стали. Ученики злятся на учителей, учителя ходят хмурые, виары постоянно грызутся с вампами, вампы скалят клыки на виаров… сплошное безумие. Может, это луна на нас так влияет?
Айра замерла.
— Что ты сказал?
— Да словно с ума все посходили! — с неожиданной досадой воскликнул старшекурсник. — Такое впечатление, что у нас на носу самая настоящая война!
— Я не об этом, — нетерпеливо перебила она. — Что ты сказал про вампов и виаров?
— А… у них опять очередной передел намечается. Только с утра Дакрал с Кергом едва не сцепились в столовой.
— Почему? — с холодеющим сердцем спросила Айра.
— Да пес их знает! Я так понял, они опять что-то не поделили. Керг вроде требовал что-то от вампов, а Дакрал им этого не дал. Или не сказал? Не знаю, говорю же. Но они такие злые были, что я даже подумал — все, сейчас сцепятся, как собаки над костью, и директору придется отсылать обоих из Академии.
— Керг — это виар? — на всякий случай уточнила она. хотя уже знала ответ.
Бриер кивнул.
— Да. Он у них за старшего. После лера Борже. конечно. Он там вроде второго Вожака. Присматривает за порядком, когда тот не успевает. А в его отсутствие виары подчиняются именно Кергу. Как заместителю и правой руке Вожака. А вампы, соответственно, слушаются Дакрала. У них у обоих идет сейчас пятый курс, да и происхождений таково… а вампы и виары сильно ценят именно свои корни… что. сама понимаешь: если они сцепятся друг с другом, то остальные тоже в стороне не останутся. И в результате начнется такая свара.
что на время остальным ученикам лучше вообще отсюда испариться. Дескать, свои собаки грызутся, чужая не встревай… хорошо, что в тот момент поблизости Борже проходил: осадил Керга и выставил вон вместе с его приятелями. А с Дакралом не стал связываться, хотя о чем-то вампы с ним еще долго говорили. Только я не расслышал, в чем дело. Но думаю, ничем этот разговор не закончился, потому что вампы после ухода оборотней не выглядели слишком уж кисло. Даже наоборот, я бы сказал: смотрели победителями. Вот и думаю, что в чем бы они там ни разошлись во мнениях, но от своего не отступили даже перед Борже.
«Значит, не выдал, — со смешанным чувством подумала Айра. — Наверняка Керг — это тот, серый, который самый крупный из них… и приходил он наверняка из-за меня. Узнать, кто да откуда. И почему я ушла вчера к вампам, а не к ним. Имени он моего не спросил… а если и спросил, то я не поняла: мыслеречь пока не освоила… общаться с ними не захотела, нарычала намедни, нафыркала, обругала. А Дакрал не сказал, откуда меня знает, вот они и поссорились. Но надо же… все-таки не выдал! Придется поблагодарить при встрече».
— О чем задумалась? — полюбопытствовал Бриер. заметив, что она странно затихла.
— Да так ни о чем. Скажи, а как выглядит Керг?
— Тебе зачем?
— Интересно. — Айра как можно небрежнее пожала плечами. — Я виаров людьми не видела, вот и любопытствую. Это ведь не тайна?
— Нет, — согласился он. — Но виар — он и есть виар: здоровенный, высоченный, мохнатый и хмурый.
— Выше тебя?
— Угу. Волосищи у него длинные, как у всех виаров, пепельно-серые… почти как у тебя, только темнее… оборотни, когда людьми ходят, их в хвосты заплетают, чтобы не мешались, но когда волками — распускают снова. Говорят, это — основа для их шерсти. Дескать, если обрезать, то она расти не будет во время смены облика, или будет, но гораздо хуже, вот они и не стригутся. Я как-то видел их во всей красе, без хвостов: забавное, доложу тебе, зрелище — мужик с волосами, как у девчонки. Только они у виаров очень жесткие и грубые, как войлок. А у тебя… — Бриер неожиданно протянул руку и поправил выбившуюся из прически серую прядку. — У тебя словно лигерийский шелк. Совсем мягкие и теплые.
Под его пристальным взглядом Айра отчего-то смутилась.
— А глаза у Керга какие?
— Тоже серые, — после небольшой паузы отозвался Бриер. — Очень светлые, с крупным зрачком и иногда отливающие желтизной.
— Он крупнее тебя?
— Да.
— Намного?
— Да.
— И сильнее?
Бриернеожиданно усмехнулся.
Ну, это как сказать. Если на руках бороться, то да, сильнее. А если я его заклинанием приложу, он потом сутки не встанет — виары магией почти не владеют, а если и владеют, то это уже не виары будут, а маги-перевертыши.
Айра несильно вздрогнула, вспомнив давешнего черного зверя.
— Кто? Перевертыши?
— Точно, — кивнул парень. — У нас их не так много, конечно, но встретить лунной ночкой можно. Учитель говорит, что я скоро тоже смогу. Если, разумеется, освою, наконец, трансгрессию и перестану зацикливаться на том, что я — человек.
— Всевышний… вот теперь все ясно, — пробормотала она, припомнив волну диковатой силы, брызнувшей от странного волка. — Маг. Значит, все-таки маг. Бриер. а ты кого-нибудь из перевертышей знаешь?
— Конечно.
— Они бывают в том лесу, что отвели для виаров?
— Почему же нет? — удивился он. — Только у перевертышей нет постоянного облика. Хотят, волком перекинутся, хотят — лисой или гиеной… кто-то любит медведей, а кто и росомахой бегает. Виары их уважают. Даже совсем молодых и неопытных не трогают, уступают дорогу. Наш Борже именно из перевертышей. Ты. когда его увидишь, сама почувствуешь, в чем между ними разница.
— Да, — дрогнувшим голосом подтвердила Айра, снова вспомнив, какая аура силы бушевала над Вожаком и черным магом. — Наверное, увижу.
«Если, конечно, он не найдет меня раньше и не выдаст дер Соллену».
Бриер извиняюще улыбнулся.
— Прости, мне пора. Ты сама дойдешь до комнаты?
— Да, разумеется. Если надо, беги.
— Завтра не приходи, ладно? — на всякий случай напомнил юноша, подбирая свой плащ. — Я пару дней на глазах у учителя побуду, а потом сам тебе скажу, когда станет можно.
Айра снова кивнула и, проследив за тем, как он с тихими стонами и шипением ковыляет к выходу, невесело покачала головой.
— Вот так друг мой, — погладила она притихшего метаморфа. — Оказывается, мы с тобой нарвались на перевертыша. Да еще мага. Представляешь, что будет, когда он нас узнает?
Кер виновато спрятал глаза.
— Да я тебя не виню. — пояснила она свою мысль. — Просто теперь нам лучше держаться от виаров подальше. Что-то мне подсказывает, что они. в отличие от вампов, не станут скрывать мое имя.
Хранилище, как всегда, было погружено в полумрак и наполнено угнетающей тишиной. Правда, в тот момент, когда Айра переступила порог, под потолком немедленно вспыхнули магические огоньки и заботливо подсветили ей путь до излюбленной колонны Марсо.
— Привет, ты раненько сегодня, — серой дымкой возник прямо из воздуха призрак.
— Я пораньше ушла от мадам Матиссы.
— Ого! И чем же я обязан твоему пристальному вниманию? Может, твой маленький друг, наконец, проникся ко мне заслуженным уважением? Или ты решила побольше времени уделить учебе? Как-то в последние дни ты стала приходить все позже и позже, а тут вдруг такой подарок!
— Научи меня мыслеречи. — попросила Айра, следуя привычной дорогой к центру Хранилища.
Марсо изумленно обернулся.
— Чему?! Девочка моя, а ты не слишком торопишься? К твоему сведению, мыслеречь осваивают только к концу второго курса, чтобы избежать перегрузки на ваш неокрепший разум! А придумали ее эльфы… чтоб им пусто было… и как раз для того, чтобы беспрепятственно влезать в чужие головы, потому как во время мыслеречи надо многое открыть. И не меньше этого скрыть, чтобы не выдать сокровенных тайн своего разума. А если не умеешь, то твои мысли тут же станут достоянием более опытного и наглого мага. Кстати, наш доблестный Легран сегодня ко мне заходил… и знаешь, по какому поводу?
— Нет, — удивленно отозвалась она.
— Спрашивал какую-нибудь книгу по метаморфам. Чуешь, откуда ветер дует? А еще интересовался, нет ли у твоего Кера способностей, чтобы менять его природную блокировку.
Айра непонимающе нахмурилась.
— При чем тут Кер?
— А при том! Помнишь, как ты вошла сюда в первый раз?
— Да. И что?
— Ты не заметила охранных заклятий! — торжествующе заявил дух. — Причем МОИХ заклятий! Они ничуть тебя не задержали! И твоего Кера тоже! Только поэтому я тебя сюда пустил и поэтому же просил дать взглянуть на твою ауру — такой феномен не должен оставаться без внимания!
— Хорошо, пусть так, — согласилась она. — Но я все равно не понимаю.
— Вот глупенькая… ты об эльфах что-нибудь толковое знаешь?
— Ну, кое-что.
— А то, что они не просто так привлекают к себе всеобщее внимание, в курсе? В каком смысле?
— Вот в таком! У эльфов, чтобы ты знала, есть особый дар, благодаря которому они могут втереться в доверие к любому смертному, вампу или виару. Кстати, именно этим свойством воспользовался Ковен Магов, когда закончилась война с нелюдями: маги попросили эльфов поработать посредниками, надавив на их чувство совести и давно известное желание сохранить Зандокар в неизменном виде еще со времен их обожаемого Аллоэаля. чьими потомками они, как считается, являются. Причем якобы в их летописях упоминается, что кто-то из эльфов когда-то давно даже поклялся, что будет беречь все живое, так что наши маги довольно нагло вынудили их вмешаться в эту войну. Ну, так вот, — перевел дух Марсо. — Когда виаров и вампов загнали в угол, в самый последний момент к ним на переговоры отправили нескольких эльфов. И эти переговоры, разумеется, завершились полным успехом. Просто по той причине, что когда эльфы кого-то ПРОСЯТ, им совершенно невозможно отказать. Таков уж их дар. А вкупе с нечеловеческой привлекательностью и способностям к эмпатии эта способность работает по типу сильного приворота. Так что можно с полной уверенностью утверждать, что если бы они захотели, то легко завоевали бы себе весь Зандокар одной только ласковой улыбкой.
Айра ошеломленно кашлянула. Ничего себе! Вот, выходит, почему лер Легран кажется ей неотразимым!
— Я не знала…
— Да я понял, — сварливо отозвался дух. — Но эльфы — не самые страшные сволочи, к нашему всеобщему облегчению. Наше почитание и тупые глаза влюбленного теленка не доставляют им никакого удовольствия, поэтому с самого рождения каждый из них носит вокруг себя особую Охранную Сеть… ну что-то вроде Щита Овсея. закрывающего твои мысли, только работающего в обратную сторону. Чтобы не прятать свои мысли, а наоборот — не дать их дару влиять на всех подряд.
Иногда, конечно, и этого не хватает, потому что многие дурочки все равно смотрят на Высоких с разинутыми ртами, но для большинства людей этого достаточно.
— А при чем тут я?
— При том! — повысил голос призрак. — Легран обеспокоился, что ты шарахаешься от него на занятиях! И справедливо заподозрил, что его Щит на тебе работает недостаточно хорошо!
Айра резко побледнела.
— Всевышний… мне кажется, он вообще не работает!
— Вот именно! Точно так же, как не работают мои собственные заклятия и вообще любые Охранные Сети!
— Ой!
— Вот тебе и «ой!»! Ты почему мне ничего не сказала, а?! Почему не спросила совета?! Небось, уже высохла по нему, да?! Подушку всю по ночам вымочила?! Сердце свое глупое отдала?!!
— Н-нет. — замотала головой девушка, а потом тихонько призналась. — Честное слово, нет! Я… знаешь, я его просто боюсь. Когда он подходит, мне сильно не по себе. Хочется сбежать куда подальше и никогда больше не видеть. И вообще я стараюсь не смотреть ему в глаза. Кажется, если я только посмотрю, то умру.
— Можешь и умереть, — неожиданно сбавил обороты Марсо. — Не знаю, кто уж тебе подсказал, но смотреть на него действительно не стоит. У эльфов даже под Щитом глаза чужие, нелюдские, полные чар и ненужного притяжения. Когда они хотят приворожить, то всегда смотрят в упор, как вампы. В этом плане у них очень много общего. Так что ты правильно делаешь, что сторонишься его. Хотя ему, мне показалось, это не слишком нравится.
Айра вздохнула.
— Наверное, да. В прошлый раз я практически сбежала с урока. А в позапрошлый наговорила кучу гадостей. Что будет дальше, еще не знаю, но Земля у меня уже послезавтра, и я просто понятия не имею, как потом буду оправдываться. Может, у лера Альвариса спросить?
— Альварис уехал по делам, — меланхолично заметил Марсо. — Два дня тому и, кажется, надолго. Вместо него теперь по административной части царствует леди Белламора, а по вопросам безопасности и за учеников отвечает, разумеется, дер Соллен, но ты, как я думаю, к нему за советом не пойдешь.
Айра вздрогнула и замотала головой.
— Ни за что!
— Чудесно. Что же нам делать?
— А-а-а… что ты сказал леру Леграну?
— Не советовал пытаться отнять у тебя метаморфа, — совершенно серьезно сказал дух. — Или прогонять его с занятий, потому что. между нами говоря, это не поможет — твоя устойчивость связана прежде всего с тем. что твоего сердца коснулся Занд. А метаморф — уже десятое дело. И его отсутствие или присутствие на уроках абсолютно ничего не изменит. Правда, я не сообщал нашему эльфу, что знаю эту ученицу лично. Но зато постарался донести до его Восточной желтоволосой головы, что тебя надо беречь и всячески помогать постигать Землю. Хотя бы потому, что такой Земли, как у тебя, я еще в жизни ни у кого не видел. Да и Легран, думаю, тоже, иначе не явился бы сюда, озаботившись твоим поведением.
Айра задумчиво погладила молчаливого Кера.
— Знаешь, мне иногда кажется, что он хочет что-то сказать. Но потом передумывает и уходит. А иногда такое ощущение, что он заподозрил о Занде, потому что порой я замечаю, что он подновляет Охранный Круг в Оранжерее, но при этом с каждым разом делает его немного сильнее.
— Он тебя ни о чем не спрашивал?
— Нет, — она покачала головой. — Некогда ему было спрашивать: сперва я болела, потом мне запретили практику, теперь на практику я ходить могу, но в классе он все равно не станет ничего выяснять. Разве что после занятий? Но один раз мне помог Кер — отвадил, после этого я сама его слишком разозлила, потом вообще сбежала… но, боюсь, скоро он найдет способ до меня добраться, и тогда… не знаю, что тогда. Не уверена, что выдержу его рядом с собой. Одна надежда на Кера и на то, что Легран что-нибудь придумает со своим Щитом.
Марсо странно хмыкнул.
— Между прочим, у тебя тоже есть одна особенность. Я не говорил раньше, но теперь думаю, что зря, потому что лучше, если ты будешь знать заранее, чем нам потом придется разбираться с лишними проблемами.
— Ты о чем?
— О том, что… — призрак неожиданно поежился под ее пристальным взглядом. — У тебя тоже есть кое-какие способности. Почти как у Леграна, только в несколько раз слабее. И я вот подумал, что, может, его интерес обусловлен именно этим? Все-таки ты — человек, девчонка, едва перешагнувшая порог совершеннолетия, но ты совершенно не чувствуешь его Щита и при этом упорно не поддаешься его чарам. Думаю, это его и раздражает, и удивляет одновременно. А эльфы… они… ну, самолюбивые очень. И ужасно гордые. Понимаешь?
Айра ошарашенно застыла.
— Что? Чары, ты сказал? Как у него?!
— Э-э, почти. 8 сконфуженно сознался Марсо. — Только они такие слабые и почти незаметные, что даже я слишком поздно сообразил, в чем дело. Я ведь на самом деле — злобный, желчный и чванливый старик, у которого когда-то было только одно желание — выбраться отсюда поскорее и страшно отомстить обидчикам, придумавшим для меня такую надежную тюрьму. Но когда ты появилась… знаешь, я никогда не чувствовал себя таким живым. Не думал, что смогу измениться и взглянуть на жизнь совсем под другим углом. Когда ты рядом, мне хочется улыбаться и помогать, радоваться и дарить радость тебе, прощать, смиряться, просто жить, не думая о завтрашнем дне…
— Марсо!
— Я дурак, да? — невесело улыбнулся призрак. — Но это — правда. Я долго думал, когда ты впервые уснула в моем Кресле, смотрел, изучал твою ауру. С трудом почуял, что дело неладно. А потом понял, что только когда ты спишь, эти чары полностью исчезают. Или же когда ты очень далеко. Например, наверху, в Оранжерее или на занятиях. Знаешь, если бы не они, я бы не пустил тебя в тот день в Хранилище. А на следующий, скорее всего, сразу доложил о тебе Альварису. Или дер Соллену. Чтобы занялись лично и пристально изучили твои способности. Но я не смог, веришь? Мне почему-то не захотелось тебя расстраивать. А еще я вдруг подумал, что в этом случае ты больше сюда не придешь, и я снова останусь в темноте… один… злой и… очень несчастный. Прости меня, девочка. Наверное, надо было сказать раньше?
Айра онемела.
— Ты… ты знал с самого начала?!
— Увы.
— О чарах?! И том, что они могут привлекать ко мне внимание?!
— Извини. Мне казалось, что ты не обрадуешься, если узнаешь.
— Конечно, нет! Всевышний… да как же… неужели Занд и здесь вмешался? Но погоди, нет! Так не может быть! Меня же на дух не переносит Грэй! И Арранта! И все наши! Если бы чары действительно были, этого бы не случилось! Правда?! — она с надеждой уставилась на печально вздохнувшего духа.
— Правда. Но только в том случае, если бы ты сама этого захотела.
— Не понимаю…
— Если бы кто-то из них тебе сильно понравился, он бы никогда не стал причинять тебе боль, — пояснил он. Таковы силы эльфийских… и твоих тоже… чар. Я изучал их в свое время. Я не мог ошибиться. Поэтому пока ты терпеть не можешь своих однокурсников, они будут относиться к тебе так же. И с эльфами, поверь, та же беда.
Девушка расстроено опустилась на Кресло.
— Значит, если я кого-то возненавижу, этот человек будет в ответ ненавидеть меня?
— Или любить.
— Я так не хочу, — резко отвернулась она. — Мне этого не нужно! И чувства такие тоже не нужны! Они… они пустые и украденные! Как то, что исходит от лера Леграна!
— Я знаю. — понимающе вздохнул Марсо. — Но боюсь, от тебя это уже не зависит — Занд оставил на тебе слишком заметный след. Так что по-настоящему свободными от твоих чар могут быть только эльфы. Да и то лишь потому, что будут гасить их своими. Точно так же. как ты малочувствительна к их собственному дару. Кажется. Легран это тоже почувствовал, потому и пришел. Только по обыкновению умолчал об истинных причинах, а я. конечно же, не стал уточнять, чтобы не выдать тебя. Вот так. Вот и все, что я понял, девочка. Прости, что я так долго молчал. Но если ты сейчас обидишься и уйдешь, я тоже пойму.
Призрак с несчастным видом замер, ожидая ее слова, как смертного приговора. Но Айра лишь тяжело вздохнула и тоскливо посмотрела.
— Не уйду, если сам не прогонишь.
Марсо незаметно перевел дух.
— Спасибо.
— Куда мне идти-то? В Оранжерею? К Бриеру на занятия, чтобы и его этими проклятыми чарами зацепить? Может, к вампам в гости? Или к виарам, чтобы они совсем удивились? А может, вообще к дер Соллену заглянуть, чтобы он решил этот сложный вопрос раз и навсегда? Он ведь, наверное, тоже меня терпеть не может? Да? Раз уж мне от его присутствия не по себе, то и он должен искренне меня не любить?
— А вот это вряд ли, — покачал головой призрак. — Если ты не забыла, в нем немало эльфийской крови, так что он-то как раз будет с тобой честен. И Легран тоже. А остальные… тут уж все зависит только от тебя. Захочешь — будут обожать. Нет значит, начнут так же искренне ненавидеть.
Она содрогнулась.
— А по-другому нельзя? Что. если я буду относиться ко всем ровно? Что. если я никого не полюблю и постараюсь не ненавидеть?
— Думаю, таков же будет и ответ. Ведь до сих пор ты не ощущала ничего необычного?
— Нет, — Айра вздохнула немного свободнее.
— Значит, твой подход работает. Вот только удержишь ли ты дистанцию?
— Эльфы же как-то держат? — возразила она. — Лер Легран вообще стоит в стороне, когда задает вопросы, и никогда не подходит ближе, чем на три шага. Я замечала. Так чем я хуже? К тому же, мои чары, как ты говоришь, гораздо слабее, чем у него. Значит, и эффект от них должен быть намного меньше. Может, мне хватит дистанции в два шага или даже один?
Он пожал плечами.
— Возможно. Стоит попробовать, как считаешь?
— Я постараюсь, — пробормотала девушка, а потом снова подумала о Бриере. — Очень постараюсь. Главное, не дать ему подойти слишком близко и вовремя остановить, если что-то пойдет не так. Остальных даже просить не надо — сами не подойдут. А лес… что ж… я там не одна. А в чужом теле, может, они вовсе не работают.
Марсо очень странно покосился, когда она потерла уставшие глаза, и молча протянул стопку книг, которые отобрал на эту ночь. После чего вопросительно посмотрел, но она только отмахнулась и устроилась поудобнее, а потом быстро уснула, больше не вспоминая об этом нелегком разговоре и нелепых чарах, о которых до сегодняшнего дня даже не подозревала.
— Спасибо, — вздохнул призрак, когда она расслабленно обмякла и тихонько задышала в ладошку. — Спасибо, что даешь мне еще один шанс. Последний. Правда, я уже совсем не уверен, что достоин этого.
Кер на мгновение приоткрыл левый глаз, хищно сверкнувший лиловыми искрами, внимательно посмотрел на огорченно поникшего духа, но сделал вид, что не услышал, и снова задремал.
Вэйр пришел в себя от льющейся сверху воды — холодной, чистой и восхитительно свежей. Он жадно глотнул и открыл глаза, непонимающе уставившись на нежно-голубое небо, в котором янтарной каплей повисло ослепительно яркое солнце. Несколько секунд лежал, изумленно разглядывая это чудо, а потом резко сел.
— Всевышний…
— Очнулся? — облегченно вздохнул Даст. — Наконец-то. Я уж думал, вовсе в себя не придешь, и придется отдать тебя Зегу, чтобы бросил на корм рыбам.
— Где мы? Что случилось?!
Южанин криво усмехнулся.
— Ничего особенного. Самый обычный портал, через который нас выбросило из Белозерья прямиком в Теплое море.
— Что?! КУДА нас выбросило?! — Вэйр дернулся, зазвенев кандалами, торопливо кинулся к борту, лихорадочно зашарил глазами по округе, а потом разом осел. — Боже…
Перед ним распахнулась бескрайняя лазурная даль, раскинувшаяся далеко во все стороны, словно гигантская скатерть, щедро усыпанная яркими солнечными бликами, полная криков каких-то птиц, кажущихся отсюда крохотными точками, и мерного плеска спокойных волн. Ни берега поблизости, ни острова, ни камня — вокруг, насколько хватало глаз, простиралась бесконечная ровная синь, в которой лишь их одинокое судно покачивалось в такт тихому дыханию моря.
Юноша до боли вцепился пальцами в деревянный борт и глухо застонал. Проклятье! Дрянной маг забросил его неизвестно куда! Еще дальше от дома и родителей, чем раньше! Теплое море! Да это же чуть ли не край мира! Отсюда даже краешка земли не видать! Значит, портал он открыл, заранее зная куда и зачем, ибо ни один разумный чародей не станет творить переносное заклятие в место, где никогда не был! А это говорит лишь об одном — Угорь не в первый раз так делает! Далеко не в первый раз уходит из Аргаира с помощью проклятого чароплета! Легко! Незаметно! Вот как Кратт все время избегает погони! И вот почему он так спокойно себя чувствует даже рядом со столицей! Деревянный бортик под руками сына кузнеца жалобно скрипнул.
Проклятье… проклятье… тысячу проклятий на голову этого мерзавца! Как же ловко он все продумал! Как дерзко снует под самым носом у короля и его самоуверенных гвардейцев! Как нагло выскальзывает у них из рук, раз за разом избегая возмездия! Всевышний! Да почему же никто не догадался? Почему не подумал до сих пор? Не заподозрил вмешательство мага, не остановил его! Столько лет уже прошло, столько людей он выкрал из родных домов, столько убитых и покалеченных было на его совести, так много поломанных судеб… и никто не смог его остановить!
Вэйр скрипнул зубами.
Вот так влипли они со своим «еще не время»! Вот тебе и «рано, надо обождать»! Это же море! Тут нет лесов, нет тропинок и глубоких оврагов! Ни скалы, ни острова, ни дохлого рифа! Отсюда уже не удерешь — по воде особенно-то не набегаешься! Только на борт вскочишь, только попытаешься сбежать, как мигом пойдешь на дно. Или швырнут тебя в воду и все — корми акул на радость пиратам! И ни до какого берега ты не доплывешь! Просто потому, что он находится бесконечно далеко, а ты даже не знаешь, в какую сторону грести! Может, на лодке еще бы и сумел, да только где она, эта лодка? Что-то не видно ее в запасах бережливого и предусмотрительного Кратта!
В душе юноши волной всколыхнулась лютая ненависть.
Кратт…
— Эй. ты чего? — тревожным шепотом одернул его Даст. — Не вздумай кинуться — никто подбирать не полезет!
Хиг молча кивнул и тут же отвернулся, наклонившись по привычке растереть саднящие щиколотки, после чего снова забубнил что-то себе под нос и. как всегда, полностью отрешился от происходящего.
Вэйр, не обратив на него внимания, глухо зарычал.
— Не полезет?! Может, оно и к лучшему? Лучше сдохнуть так, чем гнить в кандалах и гнуть спину перед этими…?!
— Заткнись и сядь на место! Если услышат…
— Да плевать я хотел, что услышат! — едва не гаркнул взбешенный юноша, однако широкая ладонь вовремя зажала ему рот. Сильные руки мигом сдернули его с лавки, прижали к доскам, а следом навалилось тяжелое тело соседа, в то время как злой шепот ударил по ушам.
— Дурак! Сдохнешь ведь ни за что! Думаешь, Кратг огорчится? Думаешь, кто-то о тебе заплачет? Лучше о матери подумай, сопляк! И о том, сколько она слез прольет, если ты не вернешься! У тебя ведь есть мать?
Вэйр яростно сверкнул глазами.
— Вот и молчи, щенок! Отсюда некуда бежать — это верно. Но любой корабль рано или поздно пристает к берегу! Есть же у Кратта какая-то нора. Причем не слишком далеко отсюда, иначе он озаботился бы взять побольше еды и воды! А их нет! Понимаешь? Того, что осталось в трюмах, хватит от силы на неделю! Здесь слишком много народу! А это значит, что где-то рядом у него схрон! Или тайное укрытие! Или что-то еще. где он прячет свое рыло от королевских ищеек! Значит, не время отчаиваться! Значит, мы скоро окажемся снова на земле! И вот тогда настанет твой шанс, понял меня? Слышишь, что тебе говорят?!
Юноша взбрыкнул в последний раз. свирепо сопя, но послушно перестал рваться на волю. Только бешено сверкал глазами, сжимал немаленькие кулаки и до боли стискивал зубы, чтобы не выплюнуть какое-нибудь оскорбление в сторону человека, уже во второй раз спасшего ему жизнь.
— Что у вас опять происходит? — раздалось ленивое за спиной Даста, а следом донесся грохот чужих шагов.
Южанин неохотно встал.
— Ничего, господин. Просто этот сопляк отказывается грести наравне со всеми.
— Неужели?
Вэйр сжал зубы еще крепче, когда пристальный взгляд Зега остановился на его покрасневшем от неугасшей злости лице, прошелся по старому шраму на левой щеке, оценил горящий ненавистью взгляд, а затем мясистые губы пирата растянулись в нехорошей усмешке.
— Что, опять норов показал?
— Да, господин. — смиренно согласился Даст, опуская глаза. — Но я уже убедил его быть сговорчивее.
— Вот как?
— Точно, — южанин неожиданно с силой пнул юношу по ноге, заставив с тихим стоном рухнуть на палубу. А потом вопросительно взглянул на здоровяка, ласково поглаживающего свой любимый кнут. — Вот видите, господин? Даже не пикнул. Думаю, с ним больше не будет сложностей.
— Не будет, — кивнул Зег, стремительно разворачивая бич и ловко щелкнув самым кончиком по обнаженной спине поднимающегося Вэйра. Тот вздрогнул от резкой боли в обожженной коже, почувствовал, как стекают по лопатке капельки крови, снова ощутил вздымающуюся внутри волну бешенства и едва не задрожал от ненависти. Но Даст вовремя наступил ему на ногу, предупреждающе стиснув локоть, и он сдержался. Только побледнел как полотно и тяжело задышал, с трудом различая палубу за набежавшей на глаза пеленой безумия.
— Отдыхайте, пиявки, — донеслось до него откуда-то издалека. — Сегодня, на ваше счастье, ветер вполне приличный, так что на парусах пойдем. Да еще маг помог со своей волшбой — от его силы всегда ветер поднимается. Так что радуйтесь и молитесь, чтобы он избавил вас от весел на следующие три дня. Потому что в противном случае прогулка по реке покажется вам развлечением.
Вэйр с трудом смог сесть на лавке, когда Зег так же лениво сплюнул ему под ноги и медленно пошел дальше, время от времени раздавая щедрые пинки зазевавшимся невольникам или оглаживая их голые спины жестким кнутовищем. Юношу буквально трясло от бешенства. Его пальцы, вцепившиеся в железные оковы, побелели от напряжения, губы подрагивали, а в ясных голубых глазах то и дело вспыхивали странные огни, при виде которых даже Даст опасливо отодвинулся.
— Эй, ты чего?
Вэйр медленно повернул голову, и южанин вздрогнул, когда вместо голубых радужек на него уставились два бездонных, почти черных омута, в которых пылала дикая злоба.
— Вэйр? Не злись, а? Я же за дело… иначе Зег бы тебя просто убил, понимаешь? Эй… ты хоть слышишь, что я говорю?!
Юноша с явной натугой кивнул и снова отвернулся, к огромному облегчению обоих соседей. А потом ровно сел, выпрямив спину, на которой красовалась длинная кровоточащая ссадина, вперил неподвижный взгляд прямо перед собой и поджал бледные губы так, что они почти исчезли с его напряженного лица.
Хит на всякий случай отодвинулся, чтобы не касаться Вэйра даже плечом, а Даст непроизвольно поежился: ничего себе. В мальчишку словно демон вселился. Он, конечно, с самого начала был не слишком покладист, но сегодня словно с цепи сорвался — того и гляди, прыгнет, рыча и брызгая слюной. Его словно распирает изнутри неугасимая ярость, он прямо весь кипит от бешенства, вот-вот взорвется. И ярость эта так и клокочет, готовая в любой миг вылиться наружу чем-то совсем страшным. Плещется в его глазах, беспокойно шевелится, как потревоженное море, да так. что пацан буквально переполнен ею. Только такого тронь — кинется, напрочь позабыв обо всех договоренностях и объяснениях. Да и сейчас он вряд ли понимает, что ему говорят — сидит, словно кол проглотивши, молчит, сжимает весло так, что столетняя, отполированная до блеска и насквозь просоленная древесина вот-вот треснет. Скулы свело, брови сошлись на переносице, шрам на щеке побелел окончательно, как бывает у диких варваров, обитающих на самой окраине пустыни Горо. Светлые волосы потемнели от пота и грязи, торчат во все стороны страшноватыми колтунами, придавая простому деревенскому пареньку жутковатый ореол восставшего из небытия демона. Из раны на спине до сих пор сочится кровь, но, кажется, он даже боли не чувствует. Вообще ничего не чувствует. Не видит и не слышит, к тому же. Как неживой.
Южанин, по примеру Хига, на всякий случай отодвинулся на самый край лавки, но Вэйр не заметил — так и сидел, неестественно выпрямившись, и неотрывно смотрел на бескрайнее синее море, которое, кажется, под этим неподвижным взглядом тоже потемнело, заволновалось, тревожно зашевелилось. Но он и этого не видел. Уставился в пустоту прямо перед собой, сипло дышал, все сильнее сжимая кулаки, бешено сверкал мрачно горящими глазами и молчал.
Да. Молчал. Совсем как настоящий безумец.
До самого вечера пленников никто не трогал. Так, изредка пройдет кто-то мимо изнывающих от жары невольников, швырнет им под ноги бурдюк с теплой водой и. раздраженно сплюнув, исчезнет в трюме. Лишь один или два Краттовых увальня постоянно толклись на палубе, наблюдая за уставшими, прикованными к скамьям людьми, которым было некуда деться от горячего южного солнца. При этом пираты предусмотрительно держались в теньке, под мачтой, спрятав бритые макушки за высокими бортами. Остальных же словно ветром сдуло. Даже Угорь за весь день появился лишь однажды, а мага, создавшего благословенный ветер при переходе, и вовсе было не видать. Он. словно крыса, прятался в одной из кают, явно не испытывая желания подставлять свою мерзкую рожу под палящее солнце.
Даст, украдкой поглядывая на ставшего подозрительно молчаливым Вэйра, грешным делом опасался, что тот вздумает сделать какую-нибудь глупость. Вскочит, наконец, взорвется, разразится грязными ругательствами или рискнет прыгнуть в полную неизвестность, хотя бы смертью своей попытавшись отомстить за унизительный плен и регулярные побои. Но нет. Вэйр так и не пошевелился до темноты — сидел все в той же неестественной позе, угрюмо молчал и сверлил неподвижным взором бескрайнее синее море, укравшее у него последнюю надежду на спасение. Он словно оцепенел от ярости, окаменел после вспышки недавнего гнева. Он не произнес ни одного слова даже тогда, когда южанин, обеспокоившись, попытался его растормошить. И не подумал повернуться, чтобы развеять растущую час от часа тревогу соседа, не говоря уж о том, что к заботливо оставленной еде даже не притронулся.
Даст, в который раз потерпев неудачу, тихонько подвинулся, настороженно косясь в сторону рассевшихся под мачтой пиратов.
— Вэйр?
Юноша и на этот раз промолчал.
— Вэйр, ты живой?
Ни улыбки, ни голоса, ни движения.
— Ве-е-ейр? Эй… парень!
Вэйр снова не отозвался. Только чуть сузил потемневшие глаза и задышал еще ровнее, напрочь отказываясь реагировать. После чего южанину оставалось только огорченно вздохнуть и порадоваться хотя бы тому, что в этой адской жаре до строптивого мальчишки никому не было дела. В том числе и устало разлегшимся прямо на палубе невольникам, которым, кажется, вообще было ни до чего: за время плена большинство из них если не отупели, то уже смирились со своей участью. Никто уже не пробовал возмущаться. Они покорно ели, когда давали пищу, жадно пили воду, безучастно сидели или лежали, когда им позволяли это делать, и так же равнодушно начинали грести, если Кратту требовалось увеличить скорость.
Вот и Хиг что-то скис. Согнулся чуть ли не до самой палубы, поджал под себя ноги, и вяло теребя толстые цепи, продолжал бормотать под нос что-то непонятное. Кажется, не особенно вникая в смысл того, что говорит.
Но Даст еще на реке заметил, что люди словно бы переменились. Будто морок какой повис над ними после той деревни. Сам порой ловил себя на мысли: «а не все ли равно?», но потом упорно гнал ее прочь, хотя, признаться, с каждым днем она посещала его голову все чаще и чаще. А избавиться от нее становилось все труднее. Он начал реже задумываться о свободе, все с большим равнодушием посматривал за борт, все меньше вспоминал о прошлом и все чаше размышлял о том скором будущем, что ждет его в жилище неведомого хозяина, куда Угорь, как верный пес. сгонял послушную отару смирившихся со своей судьбой овец.
Конечно, он понимал, что за такой короткий срок его буйный нрав не мог так просто сдаться и позволить опустить руки. Откуда-то чувствовал, что тут не все гладко.
Постоянно ощущал в голове какой-то мерзкий навязчивый шепоток, советующий плюнуть на все и покориться, чтобы не рисковать, чтобы выжить, ведь жизнь — это все, что у него осталось… наверное, здесь не обошлось без мага, иначе почему бы вдруг пленники утратили интерес к собственной судьбе? Ведь не могло же быть такого, что в считанные дни люди из упрямых, готовых броситься на пиратов с голыми руками бойцов превратились в безмозглых идиотов, способных только есть, спать и гадить, когда прикажут? Конечно же, нет. Хотя бы потому, что у него самого по какой-то, неясной пока причине, еще брезжили искорки упрямства, он пока не поддался царящему на палубе унынию. Не сдался, не забыл о доме. Не разлегся тупой тушей на досках, чтобы жить только тем, что предлагали ему пираты. Нет. Однако с каждым часом сопротивляться становилось все труднее. И очень скоро настанет момент, когда он просто не сможет. Когда опустит голову и покорно подставит шею под нож. И когда ему станет все равно, жив он еще или нет.
Просто чудо, что этого до сих пор не случилось.
Он это понимал. Видел, как прямо на глазах вытягиваются лица соседей по плену, как смиренно опускаются их плечи, все большим равнодушием наполняются их зрачки и все с большей покорностью они выполняют приказы Зега. Видел его довольную усмешку, многозначительные ухмылки проходящих вдоль рядов пиратов, на груди которых болтались защитные амулеты. Пару раз замечал странный дымок, вьющийся над каютой мага, и чувствовал легкий аромат, ненавязчиво касающийся ноздрей и туманящий разум. Понимал, что
ничего не может этому противопоставить. Смутно предчувствовал, что буквально за ночь превратится в тупого болвана, не способного даже рот раскрыть без чужого приказа. Ощутил даже бессильную злость на то, что не предусмотрел такого варианта и уже не сумеет отсюда выбраться. Однако даже это понимание уже не доставило сильного беспокойства. Так, маячило еще на границе сознания, легонько стучалось в голову, отодвинув на время назойливый голос в ушах, но только искренняя тревога за упрямого мальчишку по-прежнему не давала свернуться на досках и забыть, что он когда-то хотел вытащить отсюда и его тоже.
А сейчас предавал их обоих.
Даст, заставив себя удержать мимолетную мысль на месте, до крови прикусил губу, чтобы хоть как-то стряхнуть накатившее безразличие. Чуть не с радостью ощутил соленый привкус во рту, почувствовал, как неохотно отступило неестественное спокойствие, и упрямо вернулся к Вэйру.
— Не спать, сопляк! — рыкнул он больше для себя, чем для него. — Не поддаваться! Это просто магия! Ты слышишь?! Всего лишь магия! Мы должны быть сильнее! Нельзя сдаваться!
Юноша даже не повернул головы. А Хиг вообще плавно сполз на палубу и непонимающе уставился на свои руки, так и не выпустившие тяжелую цепь.
— Живи! — захрипел южанин, вдруг испугавшись того, что опоздал и что Вэйр тоже скоро погрузится в эту сонную одурь. — Живи, кому сказал! Что бы ни случилось, живи! Эй! Хиг! Не смей засыпать! Парни, очнитесь!
От злого окрика Хиг непонимающе тряхнул головой, с явным трудом осознавая, где он и что происходит. Но все же ненадолго пришел в себя, пытаясь бороться с проклятой магией. А вот Вэйр так и остался безучастным, после чего Даст с холодком понял, что мальчишка ощутил на себе опасную волшбу гораздо раньше. Уже этим утром, когда так ненормально застыл и буквально оцепенел. Он, наверное, просто оказался более чутким к таким вещам, а южанин не понял сразу… не встревожился… не подумал о том, что Кратт наверняка не в первый раз использует эту магию, чтобы заставить своих пленников забыть о побеге. Правда, странно, что он сделал это не в самый первый день, а лишь оказавшись на море. Но тут наверное, дело в том. что он не хотел оставлять за собой четкого следа — не рискнул связываться с чарами до того, как их станет невозможным отследить. А вот сегодня, наконец, этот день пришел, и у пленников не осталось ни единого шанса.
— Проклятье… — простонал Даст, из последних сил сжимая кулаки: странная магия действовала слишком быстро, буквально на глазах опутывала по рукам и ногам, лишала воли, заставляла слабеть, туманила разум, путала мысли, стирала память. Рядом с ним уже безвольно опустились на доски остальные рабы, бессмысленно улыбаясь и невидяще тараща глаза в пустоту. Они сдавались без боя, охотно покорялись, моментально утрачивая волю и способность к сопротивлению. Они вялыми куклами сползали со скамей, выпускали весла и оседали на грязные доски. А потом безвольными тряпками распластывались по палубе и замирали в необъяснимом блаженстве. Как самые настоящие безумцы.
Один лишь Хит все еще сидел, буквально качаясь на грани забытья. Но было видно, что еще немного, и никакая сила не удержит его стремительно истончающееся сознание. Да Вэйр оставался недвижимым, словно ползущий между рядами, слабый и почти незаметный дымок, струящийся с мостика, никоим образом его не коснулся. Только он еще держал голову прямо, а взгляд его скользил поверх мерно вздымающихся волн. Он просто сидел — прямой, несгибаемый и совершенно недвижимый. Причем южанину вдруг показалось… хотя, конечно, это мог быть просто обман зрения, потому что оно уже начало ощутимо двоиться… но все же ему отчего-то показалось, что навеянный магом дым не просто не касался странного мальчишки, а пугливо огибал его неподвижную фигуру. Как будто пылающая в пацане ярость могла его испепелить, сжечь, уничтожить. Словно она защищала его от незаметно подкравшейся слабости и хранила от сладостного безумия, в котором больше не было никаких желаний.
Неожиданно воздух над судном распорол истошный девичий визг.
Даст вздрогнул и с огромным трудом повернул голову, чтобы посмотреть в сторону кают. И только спустя долгую секунду, когда тот же самый крик повторился — долгий, отчаянный, полный боли и безнадежности — сообразил, что, кажется, последняя добыча Зега была гораздо более разнообразной, чем ему показалось вначале.
Еще через миг ему даже удалось припомнить длинный тугой «сверток», который этот мерзавец с сальной ухмылкой волок на плече. Затем запоздало сопоставить эти два факта и понять, что за «подарок» был спрятан там до поры до времени.
Наконец, увязать все это с неестественным безразличием, накатившим на всех без исключения пленников, и с ужасом сообразить, что никто из них… ни сейчас, ни через час, ни через день… даже не встанет, чтобы помочь несчастной девчонке! Не подумает о бедняжке, попавшей в лапы похотливым мерзавцам! Не пожалеет, когда ее будет рвать за косы сперва сам Угорь, а потом, когда насытится и вдоволь насладится ее агонией, и остальная команда, которой ее отдадут на растерзание, как сладкую, совершенно беспомощную игрушку. После чего, замученную и полумертвую, равнодушно выбросят за борт.
Отчаянный девичий крик повторился в третий раз, распоров душный воздух, как ножом, и заставив одурманенного Хига слабо вздрогнуть. В ответ раздался дружный гогот дуреюших от вожделения мужчин. Потом донесся звук рвущейся ткани, приглушенный визг, звуки отчаянной борьбы, во время которой резко ослабевший Даст безнадежно искал в себе силы подняться. Наконец, дверь в каюту Угря распахнулась, и оттуда с плачем выбежала совсем еще молодая девчонка — худенькая, хрупкая, тонкая, как травинка, с разметавшимися по лицу золотистыми локонами и огромными голубыми Глазами, в которых горел дикий ужас. Платье на ней было разорвано и болталось жалкими обрывками, одно плечо оголилось, на втором из-под легкой ткани проступал свежий кровоподтек в виде чьей-то грубой пятерни. На ее ногах не было обуви, босые стопы скользили по мокрой палубе. Чуть припухшие губы дрожали, а на ресницах набухали крупные слезы.
Следом, растягивая губы в довольной усмешке, неторопливо вышел Угорь — голый по пояс и безоружный. Проследив взглядом за кинувшейся в сторону девушкой, он довольно хмыкнул, проигнорировал улюлюканье выглянувших из трюма пиратов, поправил немного растрепавшиеся во время недавней борьбы волосы и лениво двинулся следом, напоминая сейчас сытого кота, спокойно играющегося с перепуганной мышкой, которой просто некуда бежать.
Девушка, снова вскрикнув, отчаянно заметалась по палубе в поисках спасения, но повсюду натыкалась на ухмыляющиеся рожии сальные взгляды пиратов. Она кинулась влево, вправо, избегая жадно протянутых рук. Судорожным движением прижала разорванный лиф к груди, пытаясь удержать то, что от него осталось. Лихорадочно заозиралась, с надеждой посмотрела на прикованных людей, которые могли бы ее защитить, но увидела, что им сейчас все равно, что с ней сделают, и едва не расплакалась, не найдя ни в одном из взглядов ни понимания, ни сочувствия. Словно на статуи смотрела — пустые, холодные и равнодушные. Наконец, она решила, что лучше кинуться за борт, чем стать игрушкой в руках пиратов, и с тихим всхлипом бросилась в сторону кормы. Как раз туда, где неподвижной колодой лежал могучий южанин, с бессильной злостью следящий за приближением Угря.
Кратта, судя по всему, ничуть не встревожил бег пленницы к прикованному рабу. Он равнодушно перешагнул через несколько безвольно разлегшихся тел. сделал знак своим людям не вмешиваться и медленно, уверенно двинулся за ней.
Даст глухо застонал и дернулся снова, но тщетно — невидимая сила властно надавила сверху и не позволила даже пошевелиться. Он только и мог видеть, что темное небо над головой, кусок обшивки со следами пальцев Вэйра, да самого Вэйра, неподвижно сидящего рядом и смотрящего в никуда, словно происходящее его никоим образом не касалось.
Девушка, добежав до скамьи, внезапно запнулась и, потеряв равновесие, рухнула прямо на распластавшегося южанина. На него мельком взглянули крупные голубые глаза, прелестное личико, ноздрей коснулся аромат ее длинных волос, сверкающих в свете первых звезд настоящим золотом, а потом… потом вдруг что-то случилось. То ли с ним. То ли вообще в мире. Потому что сумасшедшая тяжесть, давящая на грудь и не дающая пошевелиться, неожиданно куда-то исчезла, а чей-то ровный голос сухо произнес:
— Не тронь.
Даст ошарашенно замер, подняв голову и увидев, что Бэйр, наконец, очнулся от странного оцепенения, отвернулся от взволнованно плещущегося моря, от которого все последние часы не мог оторвать взгляда, и пристально посмотрел на удивленно остановившегося Угря. Причем лишь взглянув на бледное, неподвижное, страшновато изменившееся лицо юноши, в котором, кажется, не осталось прежних черт, южанин внутренне содрогнулся: на миг ему померещилось, что потемневшие, как море, глаза полыхнули двумя синими молниями. Особенно когда он чуть опустил взгляд и странным долгим взором окинул сжавшуюся у его ног заплаканную девушку. А потом все тем же ровным, страшновато помертвевшим голосом повторил:
— Не тронь.
Кратт недобро сузил глаза, вдруг осознав, что не на всех подействовало колдовство его помощника, и коротким знаком велел Зегу уладить этот вопрос. Тот немедленно спрыгнул с мостика, откуда круглыми от удивления глазами следил за дерзким юнцом. С еще с большим удивлением уставился на так же неожиданно очнувшегося Даста, который вдруг поднялся и загородил собой их общую добычу. Краем глаза подметил, что и третий с их скамьи вяло пошевелился, зазвенев цепями. Наконец, грохоча сапогами, подбежал и широко замахнулся, отводя кнут за спину.
— Ах ты, щенок…
Даст увидел только, как Вэйр чуть повел темными, почти черными глазами, и неожиданно почувствовал, что вокруг происходит что-то странное. Ощутил хлынувшую от строптивого юнца нечеловеческую силу, а потом… едва успел пригнуться, потому что вода за бортом неожиданно вздыбилась синим валом, взметнулась выше мачты, на мгновение замерла, накрыв своей тенью немаленькое судно. И. грозно забурлив, вдруг рухнула вниз, ударила широкой лапой, мгновенно смахнув с палубы и Зега, и троих его помощников, мчащихся на выручку, и даже какого-то изумленно разинувшего рот болвана, вздумавшего высунуть из трюма свою дурную башку.
Южанин вздрогнул от чувства, что мгновение назад чудом разминулся со смертью, инстинктивно прижал к груди испуганно вскрикнувшую девушку и, нутром чуя опасность, отступил за спину странного мальчишки, в котором сейчас проснулось что-то непонятное.
Вэйр, казалось, стал выше ростом, как-то резко раздался в плечах. Светлые волосы разметались по плечам, омытые морскими волнами и приобретшие от влаги какой-то неестественный сероватый оттенок. Его глаза полыхнули уже настоящей угрозой, наполнились ледяным спокойствием, какое бывает перед нешуточной бурей, а затем обратились на выбежавшего из каюты мага, загорелись все теми же синим огнями, заставив того оторопело замереть на месте. И, наконец, буквально полыхнули бешеной силой. Да так, что враз понявший, в чем дело. Даст, поспешно упал на палубу, закрыв дрожащую и вымокшую до нитки девчонку собой.
— Пригнись, а то заденет!
Он оказался прав — за спиной юноши снова поднялся темный водяной вал, готовый вот-вот обрушиться на застывшего в панике мага. Точно так же угрожающе завис, затем легонько качнулся, вынудив ошарашенного Кратта торопливо отшатнуться, а затем выстрелил вперед целым десятком водяных щупалец, сметая с палубы истошно орущих пиратов, намокшие паруса, какие-то бочки. Корабль жалобно застонал под обрушившейся на него тяжестью, отчаянно заскрипел, словно моля о пощаде. Но неумолимый водяной столб в мгновение ока сорвал с него оснастку и заставил завертеться вокруг своей оси, как крохотную игрушку в руках неразумного ребенка.
— Останови его! — вдруг гаркнул во весь голос Угорь и огромным прыжком оказался возле застывшего в ступоре мага. — Останови, пока он не угробил судно! Живее!
Маг, наконец, спохватился и, вытянув руки, что-то торопливо забормотал. Над ним тут же сгустились свинцовые тучи, со спины задул свирепый ветер, заставив нескольких вылезших на палубу пиратов снова попрятаться в трюме. Что-то снова властно прокричал Кратт, но за поднявшимся шумом его никто не услышал. Жалобно пискнула спасенная девушка, прижатая могучим телом нахибца к доскам. Почти в то же мгновение Даст сгреб ее в охапку, чтобы не сдуло или не смыло за борт. А затем с неба ударила первая молния, и судно содрогнулось до основания.
— Что они делают?! — в ужасе прошептала незнакомка.
— Колдуют, — прохрипел Даст, намертво вцепившись в заходившие ходуном борта. — Разве не видишь? Просто колдуют, чтоб им пусто было!
Его голос заглушил громкий треск и протяжный стон рухнувшей мачты, после которой в палубе осталась лишь обугленная по краям, внушительная дыра.
Девушка, подняв глаза и обнаружив странную пустоту впереди, испуганно вздрогнула.
— Они же разрушат корабль!
— Точно. Но боюсь, мы им не сможем помешать.
— Тогда помоги им!
— Как? — зло оскалился южанин и скрипнул зубами, когда какая-то неведомая сила внезапно остановила закрутившийся вокруг своей оси корабль, при этом едва его окончательно не смяв. — Я же не маг! И я прикован, если ты не заметила!
— А он? — она кинула полный ужаса взор на неподвижно стоящего Вэйра, которого упавшая мачта, кажется, совершенно не впечатлила. Более того, даже не задела, хотя колдун в плаще целился именно в него. Да только не попал. Почему-то. И, судя по озадаченному виду, совсем не ожидал такого нелепого промаха. В то время как водяной смерч, призванный юношей, опять приблизился к борту обреченного судна и был готов вот-вот обрушиться на него с новой силой.
Даст, мельком покосившись на бледное лицо парнишки, усмехнулся.
— Он как раз маг. Водяной, я так думаю. Но, полагаю, ему сейчас сильно не до нас.
— Подожди… — вдруг хрипло прошептал пришедший в себя Хиг, с трудом приподнимаясь с палубы. — Я сейчас… попробую снять оковы… только не мешайте…
Нахибец ошарашенно обернулся.
— ЧТО?!
— Я умею, — прохрипел парень, подползая ближе, и положил ладони на кандалы Даста. — Но это может занять время…
— Ты что… тоже МАГ?! — испуганно вскрикнула девушка, едва не шарахнувшись прочь. Но угрюмый молчун, от которого Даст всю дорогу не видел никакого прока, вдруг упрямо сжал зубы и, схватив толстое кольцо на ноге южанина, принялся что-то торопливо шептать.
— Всевышний… — пораженно замер тот, с изумлением заметив, как по кандалам, словно какая-то зараза, принялась расползаться самая настоящая ржа. — Ты что, сразу не мог этого сделать?!
Хиг, сжав кандалы крепче, мотнул головой.
— Нет, не мог: силы копил. Кандалы толстые, а я — очень слабый маг. Меня даже в Академию не взяли. Сказали, что дальше первого года обучения все равно не пройду. А я не захотел терять из-за этого память, вот и не пошел к Арке во второй раз.
— Как же тебя тогда угораздило попасть в рабство?!
— Как всех, — криво усмехнулся Хиг, на побледневшем лице которого внезапно выступили крупные капли пота. Но зато на кандалах противно скрипнул испорченный замок, а секундой спустя они неохотно разомкнулись. — Вот так… уводи девчонку. Без тебя она не выживет. А я попробую помочь Вэйру.
Даст замер, неожиданно заподозрив неладное.
— Да? Почему это вдруг ему. а не себе? Тебе что, жить неохота?
Хиг на мгновение поднял взгляд, и южанин поразился горевшей там решимости. Но еще больше он поразился странному, необъяснимому спокойствию малознакомого парня, которое на разваливающемся корабле было совсем неуместно.
— Я знаю свое Предназначение, — тихо сказал Хиг, заставив нахибца оторопело отступить на шаг. После чего кивнул на свои ноги, на которых уже не было кандалов, и странно усмехнулся. — Арка показала мне всего два пути в жизни: один давал возможность попасть в Академию Высокой Магии и. проучившись там год, услышать от учителей, что я ни на что не годен, после чего потерять память и с позором вернуться домой… а еще я мог попасть на непонятный корабль, где должен был или помочь трем беглецам, которые в скором времени совершат какое-то важное дело, или же чуть позже умереть в цепях, потеряв разум и волю… я выбрал второе. И если потороплюсь, то у вас появится шанс сделать то, что вы должны. В противном случае… думаю, ты не захочешь узнать, что ЕЩЕ я увидел на своем испытании.
Южанин растерянно проследил за тем, как Хиг тянется к ногам неподвижно замершего Вэйра. благодаря которому на море бушевал уже целый ураган, и вздрогнул.
— Ты видел ЭТО в Арке?! И знал, что все будет именно так?!
— Нет. Потому и не говорил вам — вдруг бы не сбылось? — прошептал Хиг, упрямо взявшись за кандалы ничего не замечающего аргаирца, от которого во
все стороны расходились волны вполне ощутимой силы. — Но, как оказалось. Арки и вправду никогда не лгут: у каждого из нас есть свое Предназначение…
Ирушка неожиданно вздрогнула и инстинктивно прижалась к Дасту.
— Ты тоже знал?
— Нет, — передернул плечами южанин. — А Вэйр, я думаю, даже сейчас не понимает, что творит. И вряд ли он умеет себя хорошо контролировать. Так что давай-ка, ползи подальше, а то заденет случайно и оправдывайся потом, что мы сами не заметили.
Для верности он легонько подтолкнул девушку, мысленно поразившись ее хрупкости и тому, как удивительно быстро она сориентировалась и проворно поползла в сторону. А потом перехватил выразительный взгляд Хига, под руками которого начали осыпаться проржавевшие насквозь кандалы, поспешил следом, стараясь не оказаться между страшновато изменившимся Вэйром, который вдруг стал сам не свой, и его противником, начавшим стрелять короткими сизыми молниями.
Пока парню везло: выпушенные магом молнии погасли, не долетая до него нескольких шагов. Его собственный водяной смерч тоже крутился все с большей скоростью, однако, судя по вздувшимся жилам на лбу юноши, что-то у него не получалось. Или же тот маг мешал? Вон же шепчет чего-то, гад. руками машет, брыкается, жезлом своим дурацким размахивает и явно настроен не дать воде коснуться хрупкого суденышка во второй раз. Потому что ясно — если Вэйр сможет ЭТО повторить, то от судна не останется даже щепки. И проклятый колдун вкладывал в свое заклятие почти все, что имел. Хотя, кажется, этого все равно не хватало.
От нового удара судно опять содрогнулось до основания. Блеск молний на мгновение ослепил всех присутствующих. В нем отчетливо запахло гарью, затем потянуло дымком. Одурманенные невольники дружно качнулись, не в силах вырваться из опутавших разум чар. Вялыми чурками перекатились по палубе, будто деревянные куклы. Уже перестав понимать что бы то ни было и ни к чему не стремясь. Потом раздался громкий треск со стороны левого борта, до которого дотянулась очередная поднятая Вэйром волна, затем — с правого, где уже крутился призванный кем-то из магов смерч. Наконец, они с воем сошлись, перемалывая палубу и всех, кто попался следом, словно гигантскими челюстями. После чего раздался протяжный скрип разваливающегося надвое судна, бешеный рев разверзнувшегося под днищем водоворота. Следом снова бабахнула молния, заглушив дружный вопль оказавшейся в воде команды, а потом…
Даста вышвырнуло с обреченного корабля, как пушинку, и играючи бросило в воду. Закрутило, завертело, притопило, едва не отправив на дно. Потом ненадолго отпустило, будто издеваясь и поманив крохотной надеждой на спасение. Но затем накрыло снова. На этот раз — надолго. Кажется, уже навсегда…
Последнее, что он видел — это гигантский водоворот, в котором стремительно исчезало разваливающееся на части судно. Надвое разрубленный водяным бичом черный плащ неизвестного колдуна, неестественно медленно оседающий на мокрые доски. Искаженные ужасом лица уцелевших пиратов, почти сразу пропавшие в пенном месиве из волн, щепок и оборванных снастей. Безвольное, похожее на сломанную игрушку тело Хита, пробитое насквозь какой-то деревяшкой. А еще — разинутый в беззвучном крике рот Угря, на которого с протяжным стоном рухнула вторая мачта. Совершенно белое, помертвевшее от усталости лицо Вэйра, в глазах которого промелькнуло злое торжество. И еще одна воронка, начавшая закручиваться вокруг его неподвижно стоящей фигуры. И от которой в сторону тонущего южанина уверенно протянулось несколько полупрозрачных, зловеще извивающихся щупалец…
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 17

Лея
Хочу
Лея
Скачать книгу
Светлана
Спасибо Вам, за то, что дали прочитать эту книгу полностью. Не хитрили, не половинили как на других сайтах. Согласна оказывать спонсорскую помощь. С уважением, Светлана. И отдельный поклон автору за часы полной жизни в этом скудном на счастье мире.
Прикольно
Катя
Благодарю, что книга оказазалась полностью. А не как в других сайтах. Еще раз спасибо.