8
На следующее утро Яр проснулся с больной головой. Кряхтя, он залез под душ и чередовал горячую и холодную воду до тех пор, пока не почувствовал себя лучше. Потом зашел в кают-компанию, там было безупречно чисто, словно они вчера и не пьянствовали. Из кухни выглянула Нинель с пластиковым веником в руках.
— Привет, Яр. Кофе будешь?
— Привет. Нет, спасибо.
Он сел в глубокое кресло в углу и, включив, нахлобучил на голову облупившийся шлем антиалкогольной нейростимуляции, который на кораблях обычно звался емким словом «трезвяк».
— Тогда ступай вниз и разомнись вместе с Аккером. У меня есть ощущение, что в ближайшее время хорошая физическая форма нам пригодится.
Он спустился на нижний ярус. В кладовой, где вчера они с Крисом тренировались в метании ирканских «огоньков», кто-то стучал по боксерской груше. Яр усмехнулся и откатил дверь.
Рядом с грушей стоял голый до пояса и блестящий от пота Аккер с замотанными ветошью руками.
— Доброе утро, Аккер.
Пилот остановил избиение мешка и выдохнул.
— Привет, Яр. У тебя нет с собой случайно эластичных бинтов? — Аккер взмахнул рукой. — В тряпках неудобно.
Яр отрицательно мотнул головой.
— Выгоняешь остатки похмелья?
— А что — лучший в мире способ!
Сегодня Аккер снова был подтянутым и дружелюбным пилотом, не имеющим ничего общего со вчерашним придавленным прошлым человеком, который пьет стаканами, напрочь забывая про закуску. Но Яр видел выглядывающий из-под тряпки на руке Аккера синий шрам голограммы и помнил его рассказ.
— Деремся, психарь? С дозированным контактом? Разгонит хмель в два счета.
Яр кивнул.
— С удовольствием.
Они надели обнаружившиеся в стенном шкафу замурзанные перчатки для рукопашного боя, оставлявшие открытыми пальцы, и разулись.
— Судя по тому, что ты сделал с тем берком в парке развлечений на Альсе, палец тебе в рот не клади, — сказал Аккер, обходя Яра по кругу. Он сделал ложный выпад ногой, Яр не отреагировал.
— Ярранцы физически сильнее человеческой расы, и поэтому мне пришлось посвятить рукопашке несколько больше времени, чем обычный человек… или обычный ярранец, — сказал Яр и обозначил подсечку. Аккер отпрыгнул. — Плюс у ярранцев за время эволюции не атрофировались втяжные когти на руках и ногах. Это то, что на Ярре называют первичным оружием.
— Знаю, именно это делает ярранских коммандос одними из лучших.
Аккер пошел в атаку. Он провел несколько высоких ударов ногами, Яр ушел в сторону и, поймав отводящим блоком бьющую ногу Аккера, дернул ее вверх. Аккер опрокинулся на спину и кувырком назад вышел в стойку.
— Часто тренируешься?
Аккер качнул головой.
— Не очень. Несколько раз в месяц. Слегка распустился после армии.
Яр кивнул.
— Лучше не бей в серьезной драке ногой с разворота. У тебя это, уж извини, выходит недостаточно быстро. А спину подставляешь.
— Возможно, ты и прав.
Еще около получаса Яр и Аккер сходились в спарринге. Аккер был несколько удивлен, что не выглядевший физически сильным Яр довольно легко уходил от его атак и эффективно нападал.
— У тебя неплохая подготовка, просто надо больше тренироваться, — сказал Яр, когда Нинель по громкой связи позвала их на завтрак, и они пошли в душ. — А на меня не равняйся… когда полжизни соревнуешься с теми, кто обладает кошачьей скоростью реакции, — это уже другой уровень подготовки.
— И сколько же на Ярре тратят времени на рукопашку? — крикнул Аккер из своей душевой кабинки, намыливая голову.
— Ну, начинают лет с пяти. Постепенно к подростковому возрасту доходят до семи-восьми часов тренировок в день, — последовал ответ.
— Ничего себе! А учиться когда? А в кино с девушками?
Яр засмеялся.
— У среднестатистического ярранца… или ярранки детство в основном и поделено между тренировками и учебой. Как я рассказывал, живут дети за городской чертой и родителей видят не каждый день.
— Получается, что у вас все жители потенциальные коммандос? Это на случай войны такая подготовка?
— Такая практика считается фундаментом хорошего здоровья и сбалансированной психики в будущем. Популярны изречения типа: «Я в жертву юность приношу, чтоб золотом плодов всей жизни насладиться».
— М-да.
— Что же касается подготовки к войне… Рукопашные стили Ярры в целом обозначают словом «хек-так», что буквально переводится как «остановить удар». Так что изначально это оружие обороны, а не нападения. Считается, что они закаляют волю и совершенствуют скорость мышления, поэтому не получив следующую степень по боевым искусствам, невозможно занять следующий пост, даже получить хорошую работу трудно. Много веков назад это было вполне резонным подходом: государственный чиновник мог подвергаться нападению преступников. Сегодня это элемент престижа.
Когда они одевались, Аккер оглядел Яра повнимательней. Ничего особенного: хорошо прорисованные мышцы, но никакого суперрельефа.
— Тяжело было небось учиться среди кошек, которые физически сильнее и быстрее тебя?
Яр в упор взглянул на Аккера.
— Это не кошки. Это мой народ. Так же как и люди — это не «голые обезьяны», а тоже — мой народ.
— Прости… вырвалось…
— Ничего.
Помолчав, Яр ответил:
— Мой кеху-ро предвидел подобные трудности, поэтому сам сразу начал меня тренировать. — Он усмехнулся. — Довольно безжалостно. На Ярре мужчины чаще всего изучают стиль «так-кхур» — «бьющий коготь», там делается упор на физическую силу, ударную технику, силовые броски. Кеху-ро посоветовал мне изучать стиль «мих-тар», как правило, его изучают девушки. «Мих-тар» в переводе значит «толкающая лапа», там особое внимание уделяется работе с внутренней энергией, болевым приемам, воздействиям на уязвимые места организма, тщательно шлифуются передвижения в бою. Он хорошо тренирует скорость. Плюс учивший меня кеху-ро был родом из горной области, где из-за недостатка кальция у местных жителей испокон веков были не очень прочные когти. Поэтому там развивались довольно интересные школы работы с оружием. Этому он меня тоже учил.
В кают-компании уже сидевший за столом Крис приветствовал их взмахом руки.
— Завтрак для воинов, — сказала Нинель, расставляя тарелки по столу, и без перехода добавила: — Капитан Ежи пришел в себя. И медицинская железяка дает хороший прогноз.
— Приятно слышать, — сказал Яр.
— Это просто отлично, — сказал Аккер. — Ты с ним говорила?
— Говорила. — Помедлив, Нинель добавила: — И сообщила о нашем решении.
— И… что он думает? — спросил Аккер.
— Он злится.
— Да?
— Представь себе. Если бы этот урод не порезал его, капитан Ежи отправился бы с нами.
Он перевела глаза на Яра и сказала:
— Мы все решили, Яр.
— Окончательно?
— Ага, именно так. Мы вполне отдаем себе отчет, во что волей-неволей ввязались. Но прятаться по щелям не станем.
Яр невесело улыбнулся.
— Не могу сказать, что я в большом восторге… и не могу сказать, что я не рад.
Аккер кивнул, а Нинель усмехнулась. В молчании она вышла на кухню и вернулась с огромной сковородой шипящей картошки.
— Ничего себе, — сказал Аккер. — Этот завтрак сильно напоминает обед.
— Отдохнем от полуфабрикатов, когда еще придется нормально поесть, — пояснила Нинель. — Свежего мяса покойный Шон нам запас по минимуму, думаю, вчерашняя баранья нога была для праздничного случая… Но что-то похожее на бифштексы сейчас будет… Да и все равно делать пока особо нечего. Местный арсенал я осмотрела. Сплошные слезы. Это действительно корабль контрабандистов, а не пиратов.
Она принялась раскладывать картошку по тарелкам. Крис обводил всех троих глазами и, наконец, сказал:
— Чем больше я смотрю на вас… и слушаю ваши разговоры, тем меньше понимаю, за что вас ловят… как на вас все это навесили…
Яр и Аккер переглянулись.
— А еще когда слушаю ваши разговоры, — продолжил Крис, — то начинаю жалеть, что не в одной команде с вами.
— Не жалей, завидовать тут нечему, — сказал Яр.
Крис вдруг замялся.
— А… вам в вашем деле абордажник не понадобится?..
Вопрос повис в воздухе.
Наконец Яр спросил:
— Зачем тебе это?
Крис пожал плечами.
— У нас в команде все ребята уж денег накопили, осели по разным тихим местам… А я вот никак… не пойму, зачем мне это…
Аккер усмехнулся и покрутил головой.
— Это не исследовательская экспедиция и не каперская акция, — сказал Яр. — Все гораздо хуже.
— Вполне может быть, что нас ждет путешествие в один конец, — заметила Нинель.
— …и ты должен радоваться, что сойдешь на Юноне и будешь снова сам по себе, — завершил коллективный ответ Аккер.
Крис промолчал. Нинель ушла на кухню, вернулась со сковородой поменьше и разложила по тарелкам бифштексы. Все принялись за еду.
— Когда я была моложе, — начала Нинель, когда с едой было покончено и на столе появились кофейник и чашки, — я чаще делала, чем думала.
Она щелкнула зажигалкой и закурила.
— Когда я прошла учебку, плазмы понюхала, отслужила год с лишним, то приехала в отпуск к себе на Соланум. И появился у меня там мальчик. Когда я была на Солануме до армии, он учился в какой-то супершколе, а потом в университете для таких же детей золотых кредитных чипов.
Аккер улыбнулся уголком рта, было понятно, что он слышит эту историю не впервые.
— Итак, мальчик был из богатенькой семейки. И естественно, его родственники, когда узнали, что он влюбился в десантницу, были не в восторге. Но поскольку у нас все было серьезно, то они до поры только тихо шипели, а меня это не трогало. Ну и когда после очередного отпуска мы с ним назначили дату помолвки, семейство напряглось по полной программе. Им помог случай. Части быстрого реагирования это ведь как? Скажем, вот сейчас я пью кофе, а через две минуты в полной выкладке стою в строю и слушаю, куда и на сколько недель нас забросят. Иногда просто весточку домой не то что некогда отправлять, а просто запрещено. На боевых часто так бывает — никакой связи с домом, никакой почты, секретность есть секретность… Ну и армейские психологи, мать их, считают, что в бою солдат должен думать о войне, а не о том, что дома творится. В общем, как раз перед самым моим отпуском с предполагаемой помолвкой берки начали пробовать наш терранский фронтир на вкус, и мою часть кинули в самую топку. Думали, улетаем на месяц, а вернулись почти через полгода. Те, кто вернулись, конечно…
Нинель затушила окурок в пепельнице и принялась разливать всем по второй чашке кофе. Затем она закурила следующую сигарету и улыбнулась, выдохнув дым сквозь зубы.
— И тут уж моя потенциальная свекровь не растерялась. Считается, что это поработал неизвестный хакер, но я в это никогда не верила… «Смотри кому выгодно», верно? Словом, городской почтовый сервер был взломан, и мой несостоявшийся жених получил с моего электронного адреса письмо. От моего имени ему сообщили, что я «наконец нашла себе настоящего мужчину и не собираюсь связывать жизнь с очкастым хлюпиком». Не мои мысли, не мои слова, но этот мальчик был достаточно глуп, чтобы поверить. Пока я жгла беркскую пехоту, его окрутила какая-то смазливая лярва. Вокруг мальчиков из богатых семей такие всегда ходят табунами. «Подходящая партия», бога-душу-мать, с деньгами, конечно, которая устраивает всех родственников… не чета ефрейтору Камински. Оно, как я сейчас думаю, и к лучшему, но тогда я все это узнала и жутко разозлилась…
Нинель выпустила в потолок длинную струю дыма.
— Я прилетела на Соланум утром, а к вечеру того же дня уже собрала вещи и сдала наш дом через агентство. Риелторы едва убедили меня не продавать его и, в общем, оказались правы — сейчас на Солануме начался какой-никакой туризм, и кто-то его снимает… Так вот. Я сходила на кладбище, постояла у могилы отца, а потом пошла на набережную. А у семейства моего мальчика был ритуал — каждую субботу они всем семейством, с младенцами и мопсами, выходили на вечерний променад. Подышать морским воздухом. И вот они идут себе, гуляют, и тут им навстречу я. Они как меня увидели — сразу приуныли. Брат моего бывшего сразу вперед выскочил, начал мне что-то шептать про компенсацию. Я ничего говорить не стала, молча челюсть ему на сторону своротила, он и скис. Потом вынула древний отцовский ствол… огнестрельный, в котором патроны заряжаются в барабан… да, револьвер, и прострелила несостоявшейся свекрови обе коленные чашечки. Крики. Вопли. Мальчик мой с лярвой в обнимку дрожат как сопли на ветру. Долго любоваться я на них не стала и рванула оттуда. Флаер прокатный у меня был рядышком припаркован, билет на попутный корабль заранее куплен. На базе сразу отправилась на прием к адмиралу нашему Василькову и доложила, что готова понести наказание по всей строгости и прочее. Попросила не выдавать меня гражданским судейским. А по возможности — снова направить в боевые части. Адмирал покивал, ничего не ответил, только сказал, что примет к сведению. Потом… потом был иск гражданской прокуратуры Соланума и просьба меня выдать. Я в этот момент уже снова потрошила берков, а Василёк наш предложил прокуратуре убедить истца забрать заявление. В противном случае он пообещал вчинить встречный иск, поскольку мухлеж с почтой военнослужащего в обстановке разгорающегося конфликта с чужими может быть сочтен саботажем. По законам военного времени такое обвинение совсем не девичий поцелуй — отсидкой пахнет. А матери моего несостоявшегося жениха адмирал личным письмом посоветовал оставить меня в покое, потратиться на хорошие протезы и впредь не совать нос, куда ее не просят. Во всяком случае, мне он рассказал именно так. На Солануме я с тех пор не была. Вот такая история, Крис.
Она раздавила окурок в пепельнице и отхлебнула остывшего кофе.
— И теперь я понимаю, насколько сильно рисковала собой. И тем, что было со мной дальше… своим будущим… Ведь уже через год после этой истории я встретила Аккера. И нынешняя я не стала бы устраивать всю эту вендетту со стрельбой. Не во все ситуации, в которые хочется вмешаться… даже если они касаются лично тебя… и даже если тебе хочется в них встрять… стоит впутываться. Не во все… Ты понял, о чем я, Крис? Будь счастлив, что тебя не ловят вместе с нами, и ступай своей дорогой, пока невзначай не пристегнули к нашей теплой компании. Не веришь нам — ступай в медблок, полюбуйся на Ежи Чанга. Нас затянуло в этот водоворот, куда деваться… А вот тебе прыгать в него совершенно незачем.
Крис кивнул.
— Понимаю… и ценю ваше отношение. Я…
— Я знаю таких как ты, Крис, — сказал Яр. — Много повидал, многое своей шкурой проверил, мало чего боишься, себя жалеть не привык. Поверь мне — тут не крутой горный спуск, закрытый для фанатов гравидоски, где можно рискнуть и победить. Скорее это больше похоже на прыжок в пропасть.
Нинель подумала, что Крис сейчас ввяжется в спор, но он только вновь задумчиво кивнул. А потом спросил:
— А ты, Яр?
— Что?
— Со вчерашнего дня у нас никак не закончится вечер воспоминаний. Может, и ты что-нибудь расскажешь о своей непростой жизни?
Яр насмешливо посмотрел на Криса.
— Ну, вот Нинель, Аккер и капитан Ежи уже наслушались моих рассказов. Результат ты видишь. Так что меньше знаешь — крепче спишь.