Глава шестая
Страхи и амбиции

Ненависть и страх – как братья. Эти чувства были для него привычны. Губернатор Ленты-5 Дмитрий Лупиков полагал их чем-то вроде родственников – и неприятные, и не отвяжешься от них никакой силой. Митя ненавидел и боялся.

Очередной утренний приступ ненависти и страха он переживал стоя босиком в подсыхающей луже шампанского на мраморном полу ванной комнаты, постепенно просыпаясь и разглядывая себя в зеркало. Отражение не радовало. Над жирным телом, закутанным в расписанный райскими птицами шелковый халат, словно отдельно от плеч, висело бледное одутловатое лицо. Митя злобно покосился на слишком яркие электрические лампы. Свет безжалостно подчеркнул двойной подбородок и глубоко залегшие под глазами синеватые тени, высветил россыпь багровых прыщей на лбу.

Поросячьи глазки насупленного типа в зеркале налились злобой.

"Всё равно я лучше их всех!.."

Он подошел к двери ванной и бросил злобный взгляд на бескрайнюю кровать с изломанным ландшафтом сбитых простыней. Сучки!.. Обе наемные сучки смылись – некому наподдать с утра пораньше…

Совершенно некстати заверещал автосекретарь. Митя подскочил к журнальному столику, подхватил хрустальный бокал в отпечатках помады и со звоном запустил его в стену. Завихлявшаяся из стороны сторону на стене голографическая репродукция звездной системы Ленты-5 с похмелья показалась ему похожей на гигантского шевелящегося червя-паразита.

Дерганой походкой Митя подошел к аппарату, нажал кнопку и заорал:

– Какого?!..

Слушая мелодичный с металлическим отливом голос автосекретаря, Митя обхватил правой ладонью подбородок, тяжело осел на кровать и принялся раскачиваться, словно гигантский неваляшка. Наконец, оглядевшись, поднял с пола недопитую бутылку, свернул пробку и отхлебнул прямо из горлышка.

Сейчас бы гиперсомы… но нельзя… сейчас нельзя… А потом обязательно… Королевскую дозу, мать её… и к приютским девкам на всю ночь…

Митя ткнул толстым пальцем в одну из кнопок секретаря и, судорожно, так что затрещала ткань, выпутываясь из халата, крикнул:

– Одеваться!..

Голос дал петуха.

Ненависть съежилась до мелкого черного скорпиона на задворках сознания, вытесненная другим, главным чувством.

Губернатору Ленты-5 Дмитрию Лупикову было страшно.

Пока он ополаскивал лицо, втискивался в костюм и поносил камердинера, завязывавшего ему галстук, мутная волна воспоминаний подступала к горлу и не давала продохнуть, доводила до тошноты, заставляя отступить похмельный озноб.

Когда в детстве выяснилось что он левша, от него негласно ждали проявления талантов свойственных леворуким. Тем более что было в кого. Отец-архитектор вовремя оценил размер своего невеликого дарования и сноровисто перепрыгнул из собственной мастерской в архитектурное бюро Нант-Петербурга, а там и на административную работу в комитет по архитектуре Метрополиса, где преуспел: с ним до сих пор премьер-министр за руку здоровается. Старший брат стал самым настоящим архитектором, сперва просто удачливым, а потом и модным настолько, что в очереди к нему давятся самые богатые планеты федерации.

Младший сын надежд не оправдал. Митя и отцовской административной оборотистости не унаследовал, и талант брата не разделил. Подслушанные в детстве разговоры отца с матерью и гостями о подковерных интригах в руководстве Метрополиса и правительстве, убедили Митю в том, что "честно живут одни неудачники", и он принялся "искать короткие пути" во всем, за что бы не брался. Эти постулаты в сочетании с недостатком ума, глубоким отвращением к чтению и любому труду, а также тем, что сам Митя называл "вкусом к жизни", вели его от одной неприятности к другой. Трусоватость, тщательно скрываемая зависть и умение быть хорошим собутыльником делали Митю незаменимым участником любой компании. Над ним всегда можно было дружески поиздеваться, с ним всегда можно было дружески выпить, и от него всегда можно было рассчитывать на дружеский удар в спину.

В тот раз, когда Митя практически накануне школьного выпускного вечера оказался главным свидетелем по делу о групповом изнасиловании (причем в статус свидетеля он стремительно перепорхнул из статуса подозреваемого, после короткой, с глазу на глаз, беседы со следователем), родители, занимавшиеся воспитанием сына от случая к случаю, почти не встревожились. Золотая молодежь на то и золотая, чтобы гулять шумно и с выдумкой. А сын-то практичным растет, не дурак и что к чему в жизни понимает.

Однако на втором курсе медицинского института привычка вовремя становиться на сторону закона выдернула Митю только из-под обвинения в соучастии в предумышленном убийстве. Для того чтобы сделать срок за изготовление наркотиков условным, а затем и снять судимость, понадобилось подключать отцовские деньги и связи.

Но в то время семейство Лупиковых еще не теряло надежды образумить блудного сына. На семейном совете было решено, что девушка из хорошей семьи сможет прибрать к рукам мальчика, заплутавшего в этом жестоком мире, и вернуть его в круг приличного общества. Через три месяца после свадьбы молодая жена Лупикова-младшего утонула в ванной. Впрочем мнения экспертов по поводу того что именно послужило причиной смерти – асфиксия или передозировка высокачественной гиперсомой – расходились.

После того как дело было закрыто, младший отпрыск семейства получил приличную сумму денег и был отправлен на фронтир. Взамен с него было взято обещание не посещать центральные планеты федерации в ближайшие тридцать лет.

На Ленту-5 его занес случай. Один из миссионеров Ордена Креста и Полумесяца узнал в пьяном забулдыге, дрыхнувшем на продранном диване в прокуренном гейм-зале пересадочной станции, героя скандалов, подробно освещавшихся желтой прессой. И естественно не прошел мимо – орден всегда умел дать пришедшим в него то, чего им хотелось.

Поймать Митю на крючок труда не составило: Митя хотел прежней жизни. Необременительная символическая работа. Хорошие деньги. Смазливые горничные, которым в любой момент можно безнаказанно задрать подол. Комфортное бездумное существование. Всего перечисленного было достаточно для того чтобы Митя поставил свою подпись на любом документе. А уж когда речь зашла о том, что свежеиспеченный сотрудник управления коммунальных служб Ленты-5, планеты, куда орден уже тогда щедро вкачивал средства, при определенной сговорчивости сможет сделать карьеру, о которой и не мечтал… вот тогда Митя и пропал. Чего-то добиться и с оттопыренной губой предъявить достижения драгоценным, отвернувшимся от него родственничкам – слаще этой мечты не было ничего. Показать кто он на самом деле… Показать что он лучше их всех!..

И когда после расследования деятельности ордена на смену неясным опасениям пришел страх за собственную шкуру – пути назад уже не было. Коготок увяз – всей птичке пропасть…

Однако когда невыразительного, с глазами снулой рыбы типа в штатском, который отдавал приказы свежеиспеченному губернатору Ленты-5 сменил другой человек… хотя порой Митя искренне сомневался в его человеческом происхождении… вот тогда-то шкодливый мальчишка внутри раскормленного губернатора и завопил от ужаса во весь голос.

Но пугаться было уже поздно.

Синеглазый и красногубый человек стоял посреди зала для аудиенций, сцепив руки в замок и улыбался.

– Дмитрий Олегович, как я рад снова вас видеть.

Длинные тощие руки взлетели вверх и показались Мите жвалами хищного насекомого.

Темно-синие глаза на неестественно бледном лице гостя прищурились.

– Устало выглядите, Дмитрий Олегович, не бережете себя… совсем не бережете… Труды праведные спать не дают? Благо граждан планеты превыше всего! Так ведь? Понимаю… -

Левый глаз зажмурился, а правый широко распахнулся как у сломанного заводного паяца. – Или всё больше по излишествам? Ну не молчите, скромник вы наш!.. Впрочем – личная жизнь неприкосновенна! А я вот, каюсь, грешен, отвлек вас от ваших шлюх…

Улыбка превратилась в хищную усмешку.

– …как раз чтобы избавить от лишней нагрузки.

Митя привык что Алексей Эс любит поболтать. Поэтому губернатор, стиснув зубы, смотрел в пол и молча ждал, когда незваный гость перейдет к цели своего визита.

Представитель ордена взглянул куда-то в сторону и кивнул. Бесшумно материализовался секретарь губернатора с папкой в руках.

– Подписывайте, ваше превосходительство, – сказал Эс с едва заметной издевкой в голосе.

Внезапно для самого себя Митя попробовал проявить твердость.

– А ч-что…

Эс искренне и зубасто улыбнулся.

– Это ваш приказ о назначении меня главнокомандующим силами самообороны Ленты-5. По рекомендации главы ордена. В чем-то сомневаетесь, ваше превосходительство?

– Н-нет, но…

Эс сделал шаг назад, опустился в кресло, нарочито медленно закинул ногу на ногу и вновь расцвел своей неприятной акульей улыбкой.

– Есть весомое предположение, что на планету проникла диверсионная группа.

– Как?!..

– С якобы потерпевшим крушение грузовым беспилотником, предназначавшимся для орбитальной станции.

– З-зачем?..

– Цели неизвестны. Для поимки профессионалов моих людей недостаточно. Так что мне нужны ваши дубинноголовые вояки. – Эс осклабился. – Или желаете сами возглавить поиски? На боевом флаере, а? С бластером в мозолистой – не скажу от чего – руке? Правда, хотите?..

Митя опустил взгляд.

– А может ваше превосходительство забыло, чья это планета? И кто платит за ваш непрерывный банкет? Напоминать почаще?..

Губернатор испуганно замотал головой.

Эс дернул подбородком, и секретарь подсунул Мите раскрытую папку. Тот не глядя расписался на двух листах пластбума.

Представитель ордена легко поднялся из кресла и отвесил шутовской поклон.

– Не смею больше задерживать ваше превосходительство. Желаю сладких шлюх. – Вертун озорно подмигнул. – Заглядывайте к нам, не забывайте!

Хлопнула дверь.

Секретарь тоже куда-то испарился и губернатор Дмитрий Лупиков остался в зале для аудиенций один. Он почувствовал, что вспотел и зябко передернул плечами.

– Королевскую дозу… – пробормотал Митя, едва шевеля губами. – Королевскую дозу, мать её…

В трюме старой баржи, наскоро переоборудованной под транспортник, куда запихали всех завербованных на "Ленту-5", пахло дешевым табаком и немытыми телами. А скоро запахло и кровью.

Взводный не понравился Шону сразу. Звали взводного то ли Дон, то ли Дэниэл. Зеленый парень лет восемнадцати, но жуть от него пробирала только так. Слишком резкий взводный. И слишком себе на уме.

Когда после взлета, пара быковатых парней в наколках, похрустывая костяшками пальцев, тут же начала неспешно обходить сбившихся в кучки людей, пристально разглядывая каждого, Шон даже не удивится: всё как всегда. "Мы здесь теперь будем главные. Досмотр!". И вот уже в твоем небогатом скарбе шуруют чужие пальцы, вытаскивая то, что понравилось. Первого же попытавшегося возразить, ударили в лицо так, что тот так и остался лежать на ребристом металлическом полу.

Своего будущего взводного, которого Шон тут же про себя окрестил Паренем-С-Мертвыми-Глазами он увидел, когда тот возник между "быками" и следующей группой завербованных, демонстративно выставил перед собой рюкзак и что-то негромко произнес. А потом улыбнулся.

Шон тут же очень быстро отвернулся и прошмыгнул между группами усталых от ожидания людей к противоположной стене. Сам он предпочитал грабить и убивать, выбирая исключительно тех, кто не мог оказать сопротивления и поэтому неплохо разбирался в людях. Таких типчиков как парень, к которому подвалили незадачливые громилы, Шон старался обходить десятой дорогой. Опыт и ремесло научили его определять тех, кто не дорожит ни своей, ни чужой жизнью по взгляду. И уж тем более по улыбке. Отец Шона, сейчас мотавший срок, длиной в несколько человеческих жизней на одной из федеральных тюремных планет, приобщая сына к непростому семейному бизнесу, рассказал ему о людях со взглядом мертвеца чуть ли не в первую очередь. "Научить их видеть невозможно, сынок, сам с годами присмотришься. У них в глазах нет ни превосходства, ни желания победить, ни жажды убивать… И уж тем более нет страха. Отрешенность этакая… Как будто внутри у человека всё замерзло, что ли, и теперь, значит, этот мороз наружу рвется. Дай волю – весь мир заморозит. Они редко попадаются, но не дай тебе бог наскочить на такого. Увидишь его – беги подальше, а припрет к стенке так убивай без разговоров если выйдет, он-то тебя не пожалеет, подыхать будет – а в горло вцепится". Отцовскую мудрость Шон усвоил, и определять "живых мертвецов" с годами научился.

Поэтому услышав за спиной удивленный вскрик одного из "быков", Шон только ухмыльнулся. "Какая неожиданность, ну кто бы мог подумать…". Обернувшись, он увидел, что первый, квадратный уже катается по полу, хрипя и подергиваясь, толстые пальцы царапают шею. Второй, высокий, прижал было Парня-С-Мертвыми-Глазами к стене, но тот едва заметным движением сделал ему "локоть": кулак ударил в висок, а локоть одновременно саданул в сердце, и массивное тело, покачнувшись, осело.

Опытный мальчишка, как чисто сделал… Шон поёжился.

После посадки и кормежки, когда из завербованных стали набирать новобранцев в пехотную часть Ленты-5, Шон ничего против не имел. Мундир защищает от многого, а дезертировать можно в любой подходящий момент. Разумеется, новая встреча с Парнем-С-Мертвыми-Глазами в планы Шона никак не входила, однако судьба распорядилась иначе. После обычного во все времена надсадного лая о патриотизме и высоком предназначении защитников очередных идеалов, капитан, смахивавший брылями и налитыми кровью глазами на старого бульдога, разбил толпу гражданских на взводы и назначил командиров. Парень-С-Мертвыми-Глазами задумчиво разглядывал свой взвод, и Шон ощущал, как его прошибает пот. Те, другие, не видели мертвых глаз нового командира, замечая только его молодость. Кто-то от большого ума даже брякнул что-то не слишком тихое на эту тему. После обеда, оставшись наедине с подчиненными, Парень-С-Мертвыми-Глазами не вставая из-за сколоченного из неструганных досок стола, молча положил на столешницу рядом с пластиковой миской левую ладонь с растопыренными пальцами. В его правой руке невесть откуда возник обоюдоострый клинок. Затем лезвие принялось очень быстро сновать между пальцев, с хрустом вонзаясь в дерево. Всё быстрей и быстрей. Потом парень поднял свой мертвый взгляд на подчиненных и полуприкрыв глаза принялся внимательно рассматривать каждого. А сталь продолжала, не задевая пальцев, крошить древесину, оставляя на досках глубокие отметины…

Новобранцы из вольнонаемных были нужны не столько Ленте-5, сколько ордену. О том, что приближается война, не говорил только ленивый. Шону и остальным было плевать: лишь бы жрать давали да денежки платили. Но не успели они и пару дней побегать кроссы в полной выкладке (Парень-С-Мертвыми-Глазами командиром оказался справедливым, но гонял их просто зверски) и пострелять из допотопного огнестрельного старья (бластеры пушечному мясу ни к чему), как ночью весь полк подняли по тревоге.

На Ленту-5 имела наглость свалиться диверсионная группа, которую Шону и остальным и предстояло ловить. Впрочем "ловить" – громко сказано. Шон надеялся подремать в оцеплении, но надежды не сбылись. К тому времени он уже знал, что командование находилось под впечатлением от талантов и немногословной энергичности их нового командира взвода. И поэтому Шон совсем не удивился, когда капитан-бульдог объявил о назначении Парня-С-Мертвыми-Глазами командиром роты на время проведения антидиверсионной операции.

Чуткая шкура Шона вовсю сигнализировала своему хозяину о том, что военную карьеру на Ленте-5 пора в темпе сворачивать. И Шон уже подумывал о том, чтобы незаметно раствориться в темноте ближайшей ночи. Но он не успел. Обрушившийся с неба огонь поставил крест на планах Шона и его свежеиспеченных однополчан.

Нинель уныло ковыряла вилкой в разогретом термоэлементом контейнере пехотного рациона.

– Данила, я всё понимаю… – сказала она, не поднимая глаз. – Но ведь ты мог просто сбежать?

Данька устало прищурился.

– Мог. За мной бы гнались. Я бы точно также вычислил где вы. Не так уж это и сложно.

– И как вычислил? – заинтересовался Аккер.

– Место вашей посадки у меня было. Но в отличие от орденских вояк я не шарил наобум, поскольку точно знал, зачем вы прилетели и как сильно ограничены временем. Я предположил что, скорее всего вы устроите лагерь в безлюдной местности, но рядом с дорогой. Капсула подземного лагеря – наилучший вариант чтобы не светиться. Но в радиусе вашей посадки не так много мест, где грунт позволяет установку "Армейской пещеры". Тут в основном каменистые почвы. Дальше как по учебнику – анализ района, составление перечня наиболее подходящих мест расположения лагеря, перебор по списку.

Аккер одобрительно хмыкнул.

– А что касается орденских вольнонаемных… – Данила недобро усмехнулся. – Конечно я мог просто уйти от них. Но тогда я бы рисковал привести к вам погоню. Так было бы лучше?

– А подставить своих, свою часть под вызванный тобой же ракетный удар…

– Да не мои это! – взорвался Данька. – Какие такие "мои"?! Я же говорил вам, что из вольнонаемных в спецчасть набрали сплошных уголовников. Это же мразь! Человеческий мусор! Вас же всех тошнит от этой падали не меньше чем меня, так что же вы с ними цацкаетесь?!.. Гуманисты…

Нинель и Аккер одновременно набрали воздуха, чтобы ответить, когда Яр поднял руку в останавливающем жесте.

– Хватит! – Он обвел взглядом всех троих, сидящих на полу полутемной капсулы подземного лагеря "Армейская пещера-3". – Вопросы допустимости методов обсудим по окончании операции. Данила, так или иначе, устроил дивную неразбериху в военных порядках орденских частей Ленты-5 и это нам на руку… и, кстати, если бы мы…а в первую очередь я… взяли его с собой сразу – ему бы не пришлось заваливать тут всё трупами. Так что не будем изображать из себя невинных агнцев.

Все четверо обменялись тяжелыми взглядами.

– Сейчас важно только одно – найти и вытащить Женю. Мы здесь для этого. И кто встал на нашем пути, тот сам выбрал свою судьбу.