Книга: Галактический протекторат
Назад: Глава семнадцатая "…И стала смерть"
Дальше: Глава девятнадцатая Критерии честности

Глава восемнадцатая
"Путь истинный"

1

 

Фальшивые позывные позволяли кораблю приближаться к приюту "Путь истинный" не вызывая подозрений. По крайней мере пока это было так. Мощная оптика вывела на экран картинку парка за внешней оградой. Между тщательно подстриженными деревьями, которые качал усиливающийся ветер, и журчащими фонтанами никого не было. Всё чистенько, идеально убрано и почти пустынно. Лишь в конце аллеи мускулистые приютские охранники, сбившись в кучу, танцевали зикр.
Объектив приблизил толстощекие бритые головы, Данька вспомнил Женькин рассказ и на долю секунды испытал почти непреодолимое искушение ускорить события, выйти на дистанцию ракетной атаки и посмотреть, как эти танцоры будут корчиться среди падающего с неба огня.
"Это не главное". – Напомнил он себе. – "Главное спасти наших и убраться."
– Да! Я подрубилась к системе видеонаблюдения приюта! – Раздался голос колдовавшей рядом над компьютером Инны. – Вот сейчас будет шоу!..
И на экране возникла новая картинка.

 

2

 

Комната охраны была здесь достаточно комфортабельной, не какая-нибудь задрипанная караулка: мягкие кресла перед мониторами, маленький универсальный кухонный агрегат с чайником, раковина… С раковины всё и началось.
Командир прикрепленного к объекту взвода сил самобороны Ленты-5 ефрейтор Видис как обычно зашел к охране потрепаться.
В комнате охраны помимо дежурного оказался орденский капитан, который кивнул ему не без покровительственности, но всё же дружелюбно.
– Как там снаружи, ефрейтор? – спросил орденский.
– Гроза, ваше превосходительство. – Сказал Видис. И зачем-то повторил: – Приближается гроза.
За окном уже вовсю грохотало, и стегал первой злой плетью дождь, когда звук льющейся воды вдруг заглушил слова орденского капитана рассказывавшего очередной анекдот. Причем вода плескалась не снаружи, а внутри. Крыша у них тут протекает, что ли?
Видис обернулся и замер. Словно во сне он почувствовал себя скованным по рукам и ногам.
Сначала ему показалось, что засорился водопровод. Текущая тонкой струйкой из неприкрытого крана вода заполнила раковину до краев, но вместо того чтобы хлынуть через край, принялась расти вверх, словно раковина продолжалась и дальше, только края её были невидимыми. Через мгновение из колышащейся массы воды вырос гибкий отросток и потянулся к крану. Полупрозрачная масса сформировала несколько "пальцев", которые принялись выкручивать кран на полную мощность. Вода наконец плеснула на пол.
Открывший рот Видис издал неопределенный звук.
– Дежурный, кран что ли забыли закрутить?.. – гаркнул капитан, оборачиваясь к раковине, и тут же изумленно вскрикнул.
Тем временем, выросшая из воды "рука" одним движением, с хрустом, словно гнилую деревяшку, отломила стальной кран. Струя ударила в воздух, и за спиной Видиса заголосил тонким дискантом дежурный.
Осознав рядом присутствие как старшего, так и младшего по званию, Видис вышел из ступора, и сперва ошалело схватился за кобуру, а потом дернулся к красной кнопке тревоги.
Толстое водяное щупальце, мгновенно удлинившись, ударило Видиса в грудь. Он слетел со стула и крепко приложился обо что-то затылком. Вокруг продолжали кричать, потом перестали.
Когда Видис смог снова открыть глаза, ему тут же захотелось закрыть их снова. Рядом лежало чье-то тело, у Видиса раскалывалась от боли голова, но это было не главное…
Комнату охраны пересекала… он даже не знал как это назвать… словно живая скульптура… женское тело идеальных пропорций, будто выточенное из прозрачной глыбы льда. В правой "руке" это чудовище сжимало между пятью, вполне человеческих очертаний, с человеческим числом фаланг, но прозрачными струящимися "пальцами", ключ-карту орденского капитана. Видис зачарованно глазел, как фигура подходит к двери, ведущей во внутренние помещения приюта и как замок, отзываясь на поднесенную бесплотными "пальцами" ключ-карту, с послушным, показавшимся Видису ужасающе громким щелканьем отпирает дверь.
Видис сейчас мечтал лишь об одном – чтобы этот монстр не обернулся.
Когда, остановившись на пороге, фигура повернулась к нему, Видис не смог закричать лишь от того, что чудовищной силы спазм сжал его горло словно стальными клещами. Он смог только захрипеть.
Водяная девушка без лица, напоминавшая ставшую прозрачной музейную скульптуру, поднесла к голове "руку" с зажатой между "пальцами" ключ-картой и на безглазом, гладком как поверхность лесного омута "лице" вдруг прорезался "рот". Красивых очертаний прозрачные женские "губы" разошлись к улыбке, обнажив такие же безупречные прозрачные "зубы".
Потом фигура прижала к "губам" "указательный палец" и беззвучно проартикулировала Видису "Тс-с!".
После этого Видис наконец закрыл глаза и с облегчением потерял сознание.

 

3

 

– ПВО! – возбужденно говорила Инна. – Ракетами!.. На пределе досягаемости! Чтобы неожиданно! А потом вон туда!.. И тогда эти, по призыву в армию затащенные, от одного взрыва побегут! А потом ты высадишь меня вот здесь! И я всех девчонок выведу!..
С момента как Данька он угнал корабль и подобрал Инну за городом в условленном месте, её буквально трясло от возбуждения. Впрочем, ничего неправильного она не советовала, а её слова и действия соответствовали выработанному ими вместе с Девой Источника плану.
Вторым сюрпризом оказалась Ирха. Ярранка ждала корабль вместе с Инной, объяснив Даньке, что по мнению Воды, в процессе эвакуации из приюта с последующим бегством с планеты на то, чтобы отдельно откуда-то забирать её, Ирху, может просто не оказаться времени. Данька пожал плечами и попросил ярранку на протяжении всей операции не высовываться с корабля.
Когда девушки поднялась на борт, и они полюбовались действиями Девы Источника в караулке "Пути Истинного", эфир заполнили тревожные сообщения. Сдерживавшие страх командиры и всерьез перепуганные связисты передавали открытым текстом "…прорыв трубопровода…", "…вода буквально разорвала насосную станцию, мне никто не поверит что тут…", "…авария на дамбе…", "…диверсия на гидроэлектростанции…", "…плотина рухнула!.." и еще, и снова, и опять… В радиусе многих километров от Сайнттауна, везде где дислоцировались орденские или армейские части, реки вздувались, сметая мосты и перекрывая дороги, водозаборные и водоотводные сооружения за минуты превращались в ошметки металла и пластика. Неослабевающая гроза терзала станции связи, спекая разрядами молний антенны передатчиков и обрывая шквальным ветром провода. Словом было ясно, что Дева Источника взялась за дело всерьез, что бы ни начало происходить в приюте – а с военной точки зрения в настоящей крепости под помпезным названием "Путь истинный", так вот, что бы не случилось – мало кто сможет прийти его защитникам на помощь. Вода нашла занятие всем.
О том, что в идущий к приюту корабль может попасть молния, Данька не думал. Он уже убедился – Дева Источника держит свои обещания. И теперь просто верил. Верил он и в то, что к расчетному времени Вода выведет из строя локатор системы противовоздушной обороны "Пути истинного". Проверить будет просто – когда корабль выйдет, как назвала это Инна, "на предел досягаемости" ракет, состряпанные Инной на скорую руку фальшивые позывные скорее всего уже не помогут, и тогда ПВО либо даст по кораблю залп и дальше как повезет, либо будет спать и видеть сны. Одно из двух, как говорится…
Все трое молчали, когда корабль выходил на расчетную точку. Однако никто не попытался их подбить. Данька тут же запустил ракеты и внизу, с неслышным внутри корабля грохотом вспухли черные, с огненными прожилками шапки взрывов, а компьютер бесстрастно отметил уничтожение башен с противовоздушными турелями.
…Когда малый крейсер подавил огневые точки на территории "Пути истинного", Данька вывел на дисплей примерную карту помещений приюта, полученную в результате сканирования здания датчиками корабля.
– Тюремный блок вот здесь. Дева Источника либо уже там, либо направляется туда от этой проходной… Значит надо войти через крышу здесь, потом по другому коридору добраться в тюремный блок и отсечь второй выход из него, чтобы туда не могло подойти подкрепление… Или чтобы через него не могли вывести особо ценных заключенных…
Данька взглянул на Инну, а потом с немым вопросом посмотрел на ярранку.
– Я смогу управлять кораблем. – Ирха усмехнулась, обнажив острые зубки. – И если что дать залп на поражение – тоже смогу.
– Хорошо. Мы спрыгнем на этой крыше. – Его до сих пор испачканный засохшей кровью палец ткнул в монитор. – Иди на средней высоте над приютом, слушай эфир, контролируй периметр и готовься нас забрать. Либо на этой посадочной площадке, либо вот тут – во внутреннем дворике с садом. А теперь пугани солдат у проходной – залп по парку и накидай дымовух. Армейские служат орденским из-под палки – им хватит чтобы не соваться. Всё поняла?
– Ага.
Он щелкнул пряжкой ремня безопасности и поднялся с пилотского кресла.
– Здесь есть оружие? – спросила Инна.
Данька, морщась, прошел к кают-компании и откатил дверь в сторону.
– Извини, убраться после вечеринки не успел.
Из открывшейся двери вырвалась душная волна запаха крови и горелой вони, запаха смерти. Инна заглянула внутрь, а потом перевела расширившиеся глаза на Даньку.
Тот взмахом руки отмел все возможные вопросы.
– Хватай оружие. Быстрее!
…Уже спрыгивая на крышу приюта, Данька снова помянул добрым словом диверс-доспех. Но чего нет – того нет. Целых силовых доспехов на трупах орденских вояк в кают-компании не нашлось, а собирать пару комплектов из неповрежденных элементов брони, и тем более отлаживать их, не было времени. Так что бежали они с Инной по намоченному начинающимся дождем блестящему пластику крыши в чем были. Из оружия взяли пару десантных бластеров да за спиной у Даньки болтался на ремне портативный гранотомет. Сейчас быстрота была важнее защиты или огневой мощи.
Когда он срезал замок люка, и они принялись спускаться вниз, стало ясно, что вызванная атакой с воздуха паника уже захлестнула "Путь истинный". Где-то этажом ниже перекликались встревоженные голоса, слышался топот ног.

 

4

 

Белизна душила и не давала дышать. Нинель потеряла счет времени. С момента своего пробуждения в этой, обитой мягким камере, она почти ослепла от негаснущих круглые сутки безжалостных ламп, изрыгавших чересчур яркий свет и оглохла от тишины. Она не слышала ни одного звука, кроме собственного дыхания.
Это было нечто вроде комфортабельного одиночного ада. Колючая пижама из дешевой синтетики, выдвинутая из стены койка, намертво прикрепленная к противоположной стене раковина, толчок в углу.
И сочащийся сквозь закрытые веки, заставляющий слезиться глаза, слепящий свет.
И давящая на уши многотонным грузом абсолютная тишина.
Ничто не ново под луной, Нинель Камински. Она помнила, что когда-то читала о таком методе пытки заключенных. Еще Нинель помнила, что подобное воздействие на психику чревато галлюцинациями. Поэтому она почти не удивилась, когда рядом с ней на тюремную койку уселся отец, и они принялись вспоминать всякие забавные происшествия из её детства.
У противоположной стены покуривала пара погибших ребят из её взвода – Иржик и Мэл. Они махали ей рукой и тоже вполголоса травили байки, деликатно стряхивая сигаретный пепел в раковину. У Иржика было снесено осколком полчерепа, а у Мэла немного кровоточила полуоторванная в рукопашной с берками рука. Нинель щурилась от света и рассеянно кивала, прислушиваясь к рассказам отца и уголком сознания думала, что возможно в камеру через вентиляцию подается какая-нибудь галлюциногенная дрянь.
Несмотря на всё происходящее ей жутко хотелось курить, и Нинель сдерживала себя от естественного желания стрельнуть сигаретку у мертвых однополчан.
– Внимание, Нина! – вдруг сказал отец, прервав историю об их бегстве с рыбалки, на которой их застиг ливень. Он поднял привычным жестом указательный палец вверх. – Сохраняй готовность. Вот! Сейчас!..
Естественно она не услышала ни звука, но почувствовала как стены едва заметно содрогнулись.
Подумав, она решила, что наилучшей тактикой в отношении возможных визитеров, будет изобразить полный упадок сил. Она продолжала сидеть, привалившись к мягкой холодной стене, теперь слегка сгорбившись и ссутулив плечи. Мёртвые однополчане одобрительно закивали и подняли вверх оттопыренные большие пальцы.
Когда в одной из стен возник черный прямоугольник проема, она была готова.
Двое тюремщиков, шагнувших в комнату, были явно напуганы. Их снаряжение и вооружение не могло прогнать серый цвет с их лиц. Охранники были в легких бронежилетах, вроде полицейских, у каждого за спиной был армейский бластер. Старший, с шелушащимися залысинами на маленькой голове, сжимал в правой руке станнер, другой, помоложе и поволосатей – пластиковую хламиду с длинными рукавами. Нинель подумала, что это явно какой-то продвинутый аналог смирительной рубашки. Что ж, если в этом мире не изменилась манера надевать смирительные рубашки, то ей упрощают задачу. Это неплохо, учитывая, что от света и шагов охранников, гремящих на фоне мертвой тишины предыдущих часов, голова её слегка кружилась. Неплохо бы иметь небольшую фору…
Она подняла голову и поглядела на охранников. За их спинами Иржик подмигнул Нинели единственным целым глазом, шепотом пропел "Десант не сдается, сестренка!" и начал таять в воздухе.
– Эвакуация. – Старательно пытаясь выдержать деловой бесстрастный тон, произнес охранник со станнером в руках. Песню Иржика он не слышал, но голос тюремщика звучал хрипло и оттого неуверенно. Он кашлянул, взглянул на молодого коллегу и добавил: – Стихийное бедствие.
– Да! – слишком тонким голосом сказал второй охранник и, расправляя смирительную рубашку, шагнул к сидящей на койке Нинели. – Руки вперед!
Нинель, приподняла голову. Вяло кивнула и, медленно вытянув руки к охраннику, качнулась вперед, спрыгивая с койки. Она пошатнулась, словно оступившись шагнула вперед, и пнула охранника носком в пах. Когда тот начал сгибаться, толкнула его на второго охранника и попыталась вывернуть у лысого станнер из руки.
Они сцепились, Нинель успела ударить противника коленом сбоку, по ребрам, но тот с силой боднул ее головой в лицо. Нос хрустнул. Это было чертовки больно. По губам и подбородку потекла кровь. Где-то внизу стонал второй тюремщик.
Вдруг ее противник дернулся и захрипел. На Нинель брызнуло горячим и красным, она из всех сил рванула на себя оружие и с отобранным станнером в руке отшатнулась назад.
Лысый охранник недоуменно смотрел на Нинель, безуспешно пытаясь зажать ладонями рваную рану на шее. Из разорванной сонной артерии толчками била кровь. Тюремщик сделал шаг вперед и завалился ничком на тут же переставший быть белоснежным пол.
Нинель прищурилась. Голова раскалывалась. Над телом тюремщика стояла очень красивая длинноволосая блондинка в длинном платье цвета стен камеры. На пальцах правой руки девушки таяли, словно растворяясь в воде, пятна крови.
Нинель машинально вскинула станнер.
– Не стреляй, Нин! Она с нами!
Из-за спины девушки возник Аккер – с подбитым глазом, огромный, рыжий, родной…
– Атличн-н-аха… – прогнусавила Нинель, утирая рукавом текущую из сломанного носа кровь, и разрядила станнер в елозившего под ногами тюремщика.

 

5

 

Первых двух встретившихся на пути охранников они постарались нейтрализовать тихо: одного Данька свалил подсечкой и они в четыре руки придушили его до бессознательного состояния, а второму, встреченному несколькими минутами позже и уже открывшему рот чтобы закричать, Данька ударом приклада проломил висок.
Однако спустившись на уровень, где, согласно полученному в результате сканирования с корабля плану располагался бордель, а за ним тюремный блок, где держали "воспитанниц" приюта, они не встретили вообще никого. С оружием наперевес они проверили десяток отдельных номеров, потом пробежали через холлы с необъятными круглыми кроватями, стойками с кнутами и плетками, Х-образными распятиями с кожаными ремнями для закрепления рук и ног, какими-то совсем уж пыточными приспособлениями зловещего вида… И решетки, решетки, едва заметные, ажурные решетки на каждом окне.
Везде было чисто, убрано и совершенно пусто.
К тому же пропала связь с кораблем. Данька напрасно повторял в радиоклипсу позывные корабля Ирхи, но с другой стороны встроенных систем глушения в этом приюте-крепости вполне стоило ожидать…
Остановившись перед задрапированной бархатными шторами оттенка старого вина массивной металлической дверью в конце анфилады комнат, они переглянулись. Всё было ясно без слов: там, откуда вовремя эвакуировались перед визитом непрошеных гостей, могут быть спрятаны самые неприятные сюрпризы. Но был ли у них выбор?
Данька кивнул Инне и она подняла руку. Плоть словно отхлынула от кончика указательного пальца, обнажая кость проксимальной фаланги, на глазах превращавшейся в сложный разъем. Инна вставила палец-отмычку в скважину на двери и прикрыла глаза.
…Темнота была беспросветной. Она почувствовала тот контакт, субъективно воспринимавшийся как нечто вроде мягкого щелчка при входе в систему… однако ничего кроме этого не произошло. Не было в общем-то несложного рисунка схемы компьютерного замка – а именно это Инна ожидала увидеть. Не было разветвленной многомерной системы связей, патрулируемых охранными программами – в том случае, если бы оказалось, что компьютерный замок подключен к системе всего приюта. В этом случае Инна была готова к тому, что сейчас ей придется обманывать охранные системы местной сети и лезть на серверы, чтобы достигнуть цели, но – не было и этого. В глазах стояла кромешная тьма. И не было ничего кроме этой темноты. Не было до тех пор, пока она не услышала голос…
Данька наблюдал, как глазные яблоки Инны движутся под опущенными веками, а по виску медленно ползет струйка пота. Через несколько томительно долгих минут где-то внутри двери едва слышно щелкнули засовы.
– Славно! – удовлетворенно произнес Данька.
– Славно. – Чужим отстраненным голосом повторила Инна. И продолжила: – В качестве постскриптума к нашей беседе на корабле, разреши оставить тебе напоминание о данном мне слове.
Левая рука девушки метнулась к Данькиному лицу быстрее ирканской лавовой змеи. Так быстро, что он не успел отшатнуться.
Острая как бритва кость, выросшая из среднего пальца, безупречным вертикальным движением опустилась ему на лоб, рассекла бровь и пропорола кожу на правой скуле до кости.
Данька отпрыгнул назад, вскидывая бластер, и прижался к стене, зажимая другой рукой резаную рану на лице.
Инна с закрытыми глазами недвижно, словно статуя, застыла у двери.
Данька, не спуская с нее глаз, медленно опустил оружие, достал дезинфицирующий клей-гель и, не обращая внимания на заливавшую лицо кровь, принялся наощупь заклеивать порез.
Раздался едва слышный звук и Данька вздрогнул.
Инна медленно вытащила палец-отмычку из замочной скважины, и, помедлив с полминуты, открыла глаза. И внимательно посмотрела на Даньку. Глаза её расширились.
– Ты что с собой сотворил?!..
– Ничего… Несчастный случай. – Он поморщился. – Лучше помоги заклеить.

 

6

 

Длинная галерея без окон, со стенами убранными древними гобеленами и с массивной мебелью вдоль стен, старинными деревянными монстрами, покрытыми бархатным слоем пыли. Казалось, это место было заброшено и забыто всеми. Но Данька не верил, что там, где обитал Вертун могли быть по недосмотру заброшенные места, и поэтому предполагал что под деревянными стенными панелями скрывается сталь. Не тот человек Вертун… Разумеется если эту тварь можно назвать человеком.
Когда под украшенным лепниной потолком один за другим зажглись желтым светом круглые плафоны, дверь у них за спиной, едва слышно щелкнув, закрылась.
– Тут что-то нехорошо… – негромко сказала Инна.
Данька переместил портативный гранатомет на ремне из-за спины под левую руку и поднял правую с бластером.
– Явно… – Подтвердил Данька.
Здесь их поджидали – это ощущение не отпускало его с того момента как он переступил порог.
Данька бросил взгляд на приметную металлическую дверь в конце галереи, выглядевшую диссонансом, словно трель электродрели среди окружавшей её угрюмой симфонии серых от пыли драпировок, деревянных стенных панелей и лепнины потолка. Это дверь в тюремный блок, больше ей вести некуда.
Повернулся к Инне.
– Ты можешь отсюда сказать что-то о той двери?
Та прищурилась. В свое время хирург проделал кое-какую работу и над её глазами, так что зрение Инны хоть и нельзя было сравнить с орлиным, видела она куда лучше обычного человека.
– Дверь на петлях. Похоже из сталепласта. И… – Она прищурилась. – Там единственный механический замок. Можно попробовать вынести выстрелом из бластера.
Данька задумался. В общем, всё выглядит логично – если девушек постоянно водят по этой галерее в бордель и обратно в камеры, то достаточно одной двери со сложным замком. Но если этот "черный ход" в тюремный блок и не охраняется повседневно, то на случай вторжения или попытки побега он обязательно должен быть снабжен системой безопасности. Логика и интуиция говорили об одном и том же.
Он наклонился к уху Инны и, едва шевеля губами, прошептал:
– Мы тут не одни. Когда дойдем до середины галереи – вон до того черного гобелена – стреляем в замок и бежим к двери.
Инна кивнула и взяла бластер наизготовку.
Они медленно двинулись вперед. Ноги переступали по вытертому ворсу ковровой дорожки осторожно, словно по минному полю. Впрочем, маловероятно чтобы эта засада была устроена именно на них. Скорее это была страховка на случай подобной атаки на приют.
Неизвестность всегда страшит сильнее конкретной опасности. Поэтому услышав за спиной треск, словно ветер обломил сухую еловую ветку, Данька даже испытал некоторое облегчение. Он поймал в прицел дверной замок, нажал на спуск бластера и крикнул "Инна, беги!..". Не было времени смотреть попал ли он в цель, и Данька развернулся лицом к опасности. За спиной он услышал выстрел Инны, но почти не обратил на него внимания.
Сначала он даже не понял что происходит. Отлетевшая панель покрытого растрескавшимся черным лаком невысокого комода лежала наискосок ковровой дорожки.
Однако Данькино тело работало по алгоритму для подобных случаев, когда, выражаясь сухим языком методички для первокурсников военного училища, "в ситуации выглядящей опасной, прежде чем анализировать характер возникшей угрозы, следует предпринять шаги по снижению уровня опасности до приемлемой величины".
Он бросился на пол, прежде чем из черноты прямоугольника на месте отлетевшей деревянной планки вырвался тонкий луч и, протянувшись над падающим Данькой ударил в стену галереи, прямо в черный гобелен, на котором был изображен дракон, благосклонно принимающий в дар приведенных крестьянами юных красавиц.
Запахло горелой тряпкой.
Данька, не целясь, выстрелил в ответ и перекатился.
Многократно усиленный треск разламываемого дерева раздался снова, комод разлетелся и вырвавшийся из тучи щепок и пыли луч бластера высек дым и огонь на том месте куда мгновение назад упал Данька. Странных очертаний фигура с изломанной грацией марионетки рванулась к нему, Данька успел выстрелить из портативного гранатомета и по моментальному рывку в сторону, которое существо совершило, не снижая скорости, понял что промахнулся. Спустя долю секунды, когда комнату наполнил грохот и дым взрыва, стальная хватка нечеловеческой руки сжала Данькино горло и, продолжая усиливать хватку, приподняла его в воздух, а вторая двумя движениями лишила его бластера и гранатомета.
Данька задыхался. Сквозь плывущие в наступающей черноте радужные круги он смотрел на прорезь с фоторецепторами, заменявшими существу глаза, и понимал что шансов у него никаких – поединок человека без спецсредств и брони с боевым кибером безнадежен. Это был не механизм-универсал со взломанной и перепрошитой программой, а робот созданный специально для войны, стальная машина предназначенная для уничтожения людей… В рукопашной его не победить. Данька понимал, что проиграл и теперь хотел сделать последнее что мог – достать из кобуры револьвер и постараться выпустить пулю в голову кибера. Если удастся повредить ему глаза – ребятам будет проще с ним справиться.
Сквозь подступающую дурноту он тянул пальцы к оказавшейся бесконечно далеко рукояти револьвера где-то внизу. Внезапно его тряхнуло, хватка на горле исчезла, пол и потолок поменялись местами и Данька ударился головой. Где-то очень близко несколько выстрелов из бластера почти слились в очередь.
Через плывущий перед глазами туман Данька увидел, как металлическая фигура боевого робота палит из двух встроенных бластеров и пытается схватить неизменно ускользающую, пляшущую перед ним словно в танце фигуру в белом платье с синей каймой.
Дева Источника стремительным призраком приблизилась к киберу, её рука внезапно удлинилась, ладонь будто расплеснулась о стальную грудную клетку, ставшие прозрачными пальцы рванулись к сочленениям шеи и рук робота…
Кибер внезапно застыл на месте, занесенная для удара конечность судорожно дернулась. С оглушительным треском полыхнул электрический разряд и запахло горелой пластмассой. Механическая фигура покачнулась и с грохотом обрушилась на пол.
Данька сплюнул горько-соленый комок слюны и, шатаясь, поднялся с пола, опираясь на стену. Под рукой с треском разошелся очередной пыльный гобелен, и Данька едва не потерял равновесие. Вдали галереи возле распахнутой двери он разглядел Инну, Яра, Аккера, поддерживавшего Нинель, лицо которой было в крови, кого-то еще…
Даньку подхватила под локоть прохладная, он почувствовал это даже через одежду, прохладная и твердая рука Воды. Глаза оттенка весеннего безоблачного неба смотрели с обычным спокойствием.
– Поднимайся.
Улыбка Девы Источника была неизменно белозуба и, несмотря на безумие всего происходящего, показалась ему в тот момент самым лучшим, самым прекрасным из всего виденного на этой проклятой планете.
– Вставай, Данька. Ты почти победил.
Назад: Глава семнадцатая "…И стала смерть"
Дальше: Глава девятнадцатая Критерии честности