Прижавшись лбом к прозрачной стене, я смотрела на проплывающую мимо нашего дома стайку пестрых медуз. Этот дом, подобно другим строениям на Верлинее, был выращен его владельцем в гевлее — особой, затвердевающей со временем в прочнейшую мембранную поверхность растительной культуре. Этот дом стал нашим. И он был особенным, как и дома других смешанных семейных пар. Часть его находилась на суше, часть — погружена в воду. Пример совместимости наших рас — компромисс возможен.

По прошествии года после рождения ребенка я наконец-то смогла разобраться в своей «новой» жизни. И оценить случившееся с нами. Поверить в свершившееся чудо — в возможность для нас понимать друг друга, доверять, ценить и любить.

Авария в прошлом, изменившееся будущее, роды — все это сделало нас немного сумасшедшими. Ощущение нереальности преследовало не один день, пугая неизвестностью. Будут ли еще перемены, вдруг все не закончилось — в первую очередь в нас самих.

Неделю, а возможно и больше, мы просто страшились говорить о чем-то помимо малыша. Установившаяся между нами душевная близость казалась такой хрупкой, что оба отчаянно желали закрепиться в соединившем нас маленьком мирке, старались стать настоящей семьей.

Оба мы первое время ожидали, что неосмотрительным словом или поступком разрушим его, вернувшись к прежним обидам и отчуждению. Но возникшая общность, чувство любви, в которую мы поверили оба, не исчезали. Может, нас объединяло «особенное» восприятие этого времени. В отличие от современников мы единственные доподлинно знали, что случилось бы, пойди развитие земной цивилизации иначе. И это знание заставляло нас жить с полной самоотдачей, наслаждаясь каждым мгновением, не терять время на ссоры и обиды. Мы достаточно потеряли его в… прошлый раз.

Тем более нам не пришлось вживаться в это время, ища для себя место под солнцем. Мы всего лишь приняли свои судьбы, став Региной из водного народа и Орино из высших верлианцев, который вместе с другими собратьями при помощи землян и марсиан занимался реализацией крупнейшего в нашей звездной системе проекта. Он трудился над созданием искусственной звезды!

Это была работа не для одного поколения наших народов. Но первые этапы функционирования искусственных накопителей звезды должны были запустить еще при нашей жизни. Как уже начали процесс воссоздания атмосферы Марса.

Или крепчайшей связью стал наш сын?

Мы оба, изнуренные тревогами и пережитыми испытаниями, так долго искали свой путь во времени, что больше всего нуждались в стабильности. В покое. В якоре… Им и стал наш малыш, навсегда связав с этим временем. Нас объединила не только любовь друг к другу, но и к ребенку. Об имени мы заговорили дня через три, после того как наконец-то остались в уединении нашего жилища в кольце моего рода. Эти три дня прошли в заботах и восхищениях, молчаливых прикосновениях, что без слов дарили нежность, выражая переполнявшие нас чувства. Слова пришли позже.

— Тиравиас? — в какой-то миг, когда мы, уложив малыша, покинули его ненадолго, отправившись перекусить. — Тири?

Я поняла Орино сразу, он говорил об имени ребенка. Поняла и… согласилась. Без этого сумасбродного гения не было бы ничего — ни нас, ни нового мира, ни, собственно, ребенка.

— Да, — шепнула я, соглашаясь, позволяя его пальцам переплестись с моими.

Мы опять молчали, вглядываясь в глаза, в которых отражалась наша общая радость. Наговорить много всего успели в прошлом, а сейчас важнее было просто чувствовать. И постепенно — шаг за шагом — учиться верить, понимать, что эти чувства реальны и они с нами навсегда.

Многое меняется в верлианцах при смене ступени. Прожив год на Верлинее, погрузившись с головой в мир их планеты, я в полной мере осознала эти перемены. Как и у нас, народы суши и воды неразрывно связаны друг с другом, но и фантастически далеки по своему мироощущению, смыслу существования! Высшие более собственники, порой большие эгоисты, и они наиболее способны ощущать все оттенки эмоций!

Но родительский инстинкт в них неизживаем. Они совершенно невообразимые отцы! Начать с того, что каждому высшему верлианцу в случае появления высшего потомка положен двухлетний отпуск. И именно для заботы о детеныше! Все это мы «вспомнили», приняв свою новую жизнь как данность.

У верлианцев неизменно первое время именно отец заботится о ребенке и оберегает его. Нам эта возможность побыть вместе пошла только на пользу, позволив окончательно сблизиться. Без необходимости быть полностью посвященной заботам о ребенке я получила возможность больше узнать о Верлинее и ее жителях. А кое с кем даже подружиться. Естественно, в первую очередь с друзьями Орино, парой высших верлианцев — Кьело и Ньером. Вскоре за нами и они вернулись на родную планету, завершив работу на земной подводной базе.

— Регина, — однажды спросила меня Кьело, заглянув осмотреть малыша и наблюдая за тем, как мы с Орино наслаждаемся возней с сынишкой, — тебе было очень больно?

Я уже знала, что и в этом будущем верлианки с трудом соглашаются становиться матерями в высшей ипостаси. Муки трансформации (а способа блокировать болевые ощущения в ее процессе пока не нашли) вызывают у женщин этой расы отторжение самой идеи живорождения. В смешанных парах дети есть всегда, в парах высших верлианцев — они очень редки.

— Ваши обезболивающие растворы очень эффективны, — признала я впечатливший меня факт, — поэтому мой ответ: нет, не так уж и больно. Да и оно того стоит!

Я кивнула на малыша, который активно двигал руками и ногами, стремясь уплыть от отца. Если дети народа суши начинают ходить в год, то дети водного или верлианского народов с первого месяца плавают. За ними очень сложно уследить! Но у верлианцев с этим проще — за ребенком неусыпно присматривает отец. Так и сейчас Орино и Ньер плавали вокруг Тири, одновременно развлекая его, но не позволяя покинуть безопасные воды рядом с нашим домом.

— Вот и я начинаю думать так же, — немного клыкастая улыбка красноволосой верлианки была адресована ее спутнику.

Ньер, возможно поняв, о чем мы беседуем, с надеждой взглянул на свою месту. Зная отношение верлианцев к своим парам, я понимала, что он никогда не посмеет давить на нее в этом вопросе. Но я не сомневалась и в том, что он будет безмерно счастлив стать отцом в высшей ипостаси.

— Раз уж я пробудила ньехи Ньера, мы тоже можем стать родителями. Это возможно.

— Конечно, возможно, — с чистой совестью согласилась я. — Уверена, вам понравится.

Только с появлением ребенка понимаешь, что быть вдвоем для полного счастья — мало. Прислушавшись к разговору мужчин, поняла, что они погрузились в обсуждение работ, связанных с созданием искусственного солнца. Поэтому поманила Кьело наверх — в ту часть дома, что находится на суше. Верлианка помогала мне освоить местную разновидность личного транспорта — маленький двухместный скуэр. Его удобно использовать для небольших перемещений в толще воды, например, чтобы быстро добраться до ближайшего подводного города.

У меня уже даже получалось соревноваться на нем в маневренности с Орино! Вот и сейчас я решила использовать время для тренировки.

— Как ты чувствуешь себя на Верлинее? — спросила Кьело, едва мы остались одни. — Мне кажется, ты легко приняла наш мир, как и он тебя.

Да… Странное дело, но до этого момента я о сложностях адаптации даже не задумывалась! Для меня в каком-то смысле все в этом времени было новым, даже собственная жизнь. Поэтому и к Верлинее привыкала заодно! Проблем, характерных для других жительниц водного народа Земли, связавших жизнь с верлианцами, у меня не возникало — никаких переживаний и тоски по родине. Все это осталось где-то в прошлом.

«Стану самым успешным объектом программы адаптации водного народа», — мысленно посмеивалась я, направляясь домой.

Взгляд уже привычно скользил по буйной растительности, заполонившей узкий перешеек суши, на котором стоял наш дом. Бескрайняя гладь океана отражала слегка розоватое небо. Только с виду вода была тиха и спокойна, но я знала — там, в глубине, кипит жизнь.

Кьело и Ньер только что отправились к себе, Орино ушел кормить Тири, а я замерла на берегу, полной грудью вдыхая влажный воздух водной планеты. На Верлинее он был не таким раздражающе сухим и колючим, как на Земле, — я обходилась без увлажняющих фильтров. Еще один аргумент в пользу этого мира!

«Словно я родилась, чтобы очутиться здесь — в этом времени и в этом месте», — поймав себя на чувстве небывалой легкости и покоя, подумала я.

С этим ощущением и направилась к дому, выйдя из воды. Стоило взгляду устремиться вперед, как сердце замерло, пропуская удар, ноги дрогнули — я споткнулась, неловко взмахнув руками в попытке избежать падения.

Я не верила своим глазам и одновременно отчетливо понимала: это неизбежно. Как будто какая-то частичка меня всегда знала это, ждала.

Снова?

Первое, что почувствовала, был испуг.

У дома стояли двое голубокожих верлианцев. Один — Орино, это я осознала мгновенно, а второй…

Как бы ни был невероятен этот факт, но в нем с каждой секундой я все увереннее узнавала черты мужчины, который перевернул мою жизнь. А возможно, и жизнь целого мира. Двух миров!

— Тиравиас! — Мои губы дрогнули, произнося это имя.

Сорвавшись с места, я бегом устремилась к ним, попутно впитывая каждую крошечную детальку представшей картины, малейшую эмоцию на лицах, каждый жест, что могли подсказать мне ответ. Как? Для чего он здесь?

Орино тоже выглядел потрясенным. Пусть тело его не выдавало напряжения, но взгляд с пронзительным вниманием впился в лицо собеседника. Однако в нем не ощущалось того страха, что был во мне. Более того, поразив меня до глубины души, он не побоялся доверить неожиданному гостю самое ценное. На руках верлианский гений прошлого держал своего тезку!

— Тири? — стремительно приблизившись к мужчинам, я первым делом поманила на руки сына, чем вызвала взрыв смеха со стороны гостя.

— Твоя необычная земная женщина, она не верит в меня! — не без доли иронии заметил он Орино.

— Регина, — мой верлианец мягко обнял меня за плечи, взглядом убеждая успокоиться, — Тиравиас не навредит своему потомку.

Прошедший год не прошел для нас даром. И сейчас, как ни тревожно мне было, я доверилась Орино. Знала, о Тири он беспокоится ничуть не менее моего. Глаза Орино ясно дали мне знать, что нанести нам любой вред он не позволит. А сынишка и вовсе не думал перебираться к маме, весело играя непривычно длинными прядками волос гостя. Поэтому я отступила, с еле скрываемым любопытством и страхом желая узнать причины происходящего.

Неужели я поспешила, решив, что испытания для нас закончены?

Я не знала, чего ждать от самого невероятного визитера на свете. Сейчас верлианцы почитали его едва ли не как чудотворца. Неудивительно, что Орино узнал его — это лицо обитателям Верлинеи знакомо с самого детства. Но как муж отнесся так спокойно к самому факту его появления?! Это не укладывалось в моей голове!

— Как вы оказались тут? — Вопрос вырвался из меня импульсивно.

Встретить того, кто жил тысячи лет назад, это, мягко говоря, странно!

Тиравиас усмехнулся, отводя взгляд от нашего ребенка. В его глазах, когда он посмотрел на меня, был уже знакомый мне исследовательский интерес.

— После твоего появления возможности водной матрицы не давали мне покоя. Признаюсь, я немного тщеславен и не мог смириться с тем, что кто-то другой способен в ней разобраться, а я нет. Тем более я всегда предполагал подобную форму систематизации материи во Вселенной. И вот, как вы, несомненно, уже догадались, я решил открыть ее первым. И изучить. Итог — практически неограниченные возможности, что представились мне. Даже сейчас вы далеки от того, на что способен я!

Нервно моргнув, я уверилась в своих прежних ощущениях. От этого гения лучше держаться подальше.

— Как я понимаю, далеки именно по причине вашего желания сохранить эти процессы в тайне? — с серьезным видом задал свой вопрос Орино. — Меня удивило, что в этом времени знают о водной матрице меньше, чем я когда-то. Как я понимаю, о перемещении во времени сейчас речь не идет? Даже в экспериментальных целях?

Тиравиас с довольным видом подмигнул в ответ. В нем удивительным образом уживался мальчишка и одержимый ученый.

— Мне не хотелось бы вмешательства в собственные планы. Пока все идет именно так, как хотелось мне, именно потому, что никто и помыслить не может о том, чтобы вернуться в прошлое и изменить ход событий.

Я невольно взглянула на Орино. Теперь в этом времени все же есть кое-кто, способный на прогулки в прошлое и знающий о водной матрице времени. Впрочем, до возможностей Тиравиаса ему явно далеко.

— А к чему вы стремитесь? Что за планы?

Орино совсем не выглядел взволнованным, скорее искренне заинтересованным. Не отрываясь от беседы, он протянул Тири любимую ракушку.

— Я вижу свой долг в том, чтобы гарантировать благополучие своей цивилизации, — важно начал Тиравиас.

«Всего-то!» — едва не фыркнула я.

— Для этого предстоит решить многие задачи. Это и возможность для высших верлианцев увеличивать свою численность. Предполагаю, в будущем они станут отдельным народом, тесно связанным с изначальными верлианцами. Я успешно использовал эту модель для землян. Тут судьба подсказала мне идею, преподнеся встречу с Региной и позволив учесть собственные ошибки. Это касается и существования Солнечной системы. Искусственное солнце мне видится только временной мерой, как и восстановление марсианской цивилизации. Замахнуться же надо на большее — мы должны научиться перемещать космические тела, меняя их орбиты и формируя звездные системы сообразно собственным потребностям.

У меня на такие планы комментариев не нашлось — слишком фантастично. Несколько минут молчал и Орино, прежде чем осторожно уточнить:

— Все это кажется непостижимым. Трудно даже осознать возможности технологий и знаний, позволяющих осуществлять настолько глобальные проекты. Это уже управление любой энергией силой разума. И мне бы хотелось понять, как может о подобном так уверенно рассуждать верлианец вашего времени? И сегодняшнее появление — как вам это удалось?

Меня все это тоже интересовало. Изумляло, почему Тиравиас взял на себя ответственную роль решать судьбы наших народов? Так полагается на свои силы? Было ощущение, что с момента нашей встречи в прошлом древний верлианец стал еще более самоуверенным.

— В отличие от тебя, Орино, — вздохнул Тиравиас, — судьба не подарила мне шанса обрести месту и потомка на высшей ступени. Но я выбрал путь науки, познания себя, возможностей собственного разума. Не побоюсь этого сказать, добиться я смог очень многого. И чем больше я узнавал, тем быстрее возрастали мои возможности. Водному народу я запрограммировал способности к эхолокации, без этого они не освоили бы водную среду обитания, не было бы на Земле двух разных рас. Но это же подтолкнуло их сознание раскрыться, процесс самопознания ушел вперед — их разум развит больше, чем у народа суши. Отсюда и их превосходство в темпах развития, возможность осознать перспективность выбора пути созидания. Вдумайся, крошечная зона собственного разума, дополнительно задействованная ими, дала такой эффект для целой цивилизации. А теперь представь, на что способен я, сумевший раскрыть свой разум практически полностью! Мое сознание давно растворилось в энергии водной матрицы, мне не нужно тело, что погибло в древности. Я вне времени, явиться к вам сюда для меня не составляет труда. Как и встретиться через десятилетия с взрослым Тири или с сыном его сына. Поверь, мои способности ты осознать не можешь. Пока это и не нужно. Но знай, управлять материей с помощью силы мысли — реально. Так, для меня не проблема в любом времени материализовать свое тело или переместить планету на новую орбиту. Более того — мне дано принимать любой облик.

Словно дрогнул воздух, заколебавшись от жары, — и вот наш сын сидит на руках… Эйара!

Шокированно охнув, я невольно сделала шаг назад. Он всегда был рядом! Кем может быть наш гость с моей точки зрения? Богом?

— Вы направляли нас? Вмешавшись однажды, — взгляд Орино скользнул к сыну, — продолжали опекать?

— Удивительно, но именно ваша пара стала ключом ко всем переменам. К моему пониманию сути проблем, стоящих перед верлианцами. Очевидным примером непреодолимых трудностей, которые ждут жителей Солнечной системы. В итоге это привело бы только к разобщенности и гибели нескольких цивилизаций. Я не мог оставить вас, не убедившись, что помог, а не навредил. Я желал своему потомку успеха и не хотел, чтоб его постигла участь, подобная моей. Но это мой выбор, мой долг и мое бремя — нести на своих плечах ответственность за будущее, которое я предопределил. Наш вид не погибнет, Орино, я обещаю это тебе как истинный верлианец. Не погибнет и звездная система, и другие цивилизации, населяющие ее. Об этом позабочусь я и ваши потомки. В далеком будущем они будут способны управлять материей силой своего разума. Наш вид придет к этому.

— Я понял. — Орино поклонился Тиравиасу. В глазах своего верлианца я видела облегчение и огромное уважение к нашему гостю. — И я благодарен. Очень!

Теперь он взглянул на меня и улыбнулся.

А я смотрела на троих голубокожих мужчин — Орино, Тири и Тиравиаса — и думала, что вижу встретившееся на краткий миг в стремительном беге времени прошлое, настоящее и будущее.

Невероятное чудо случилось с нами! Важно ли, что это произошло благодаря отчаянным усилиям, которые мы прилагали, сопротивляясь системе мира, в котором жили, не позволяющей нам быть вместе? Противостояли каждый по-своему, совершая ошибки и временами даже геройствуя. Системе, которая в итоге не выдержала — разбилась вдребезги, исчезнув. А мы, пусть и по воле кого-то другого, решившего нам помочь, получили свой шанс и новый мир, в котором смогли добиться желанного счастья.

— И сейчас вы… — Я хотела спросить, зачем же он пришел сегодня к нам, но Тиравиас перебил меня:

— Вы должны оставить позади прошлое и жить дальше, — немного грустно улыбнулся он. — В моих силах заставить вас забыть все: не будет Регины — девушки с черно-белой жизнью, не будет жестокого верлианца, решившего использовать ее.

— Нет! — мгновенно вскрикнули мы оба.

И тут же шагнули друг к другу, теснее прижимаясь, словно это могло помочь нам удержать такие значимые, сблизившие нас воспоминания.

— Только благодаря этому прошлому мы узнали друг друга, обрели себя и веру в силу объединяющего нас чувства, — начала я, но голос подвел оборвавшись.

— Пережитая боль, утраты и разочарования лежат в основе нашего доверия. В основе понимания самих себя. Кем мы станем без этого? — подхватил мою мысль Орино, убеждая Тиравиаса с жаром истинной страсти. — Пустышками! Мы потеряем важную часть себя, ведь обрели друг друга мы в том самом прошлом, которое не хотим забывать. Полюбили и поверили в это вопреки всему именно там. Мы не хотим его терять!

Тиравиас буквально лучился от удовольствия.

— Что ж, мне радостно, что все удалось. Я горд тем, что добился для своего народа подобного знания — умения чувствовать и узнавать любовь. Хорошо, вы будете помнить. Только храните эти воспоминания вдвоем. Не стоит еще кому-то знать о случившемся! Впрочем… — гений древности задумался, — сыну расскажете свою историю.

И погладив по волосам Тири, произнес:

— До встречи, малыш. Ты вырастешь в очень счастливой семье. И в следующий раз я с удовольствием поделюсь с тобой воспоминаниями о паре, сумевшей прочувствовать жизнь во всей ее полноте.

Протянув мне сына, самый невероятный верлианец на свете задорно подмигнул нам и, сделав шаг в сторону, исчез. Так, словно и не было его тут никогда!

А мы втроем еще долго стояли возле дома, обнявшись и любуясь океаном. Теперь мы знали наверняка — ни прошлое, ни настоящее, ни будущее не смогут нас разлучить. Отныне и во веки веков!