Глава 9
Жизни… убила бы!
Снилось что-то приятное. Вкусное, я бы сказала, напоминающее шоколадку с кокосовой начинкой. Я ела, ела, до тех пор, пока не начало тошнить, а потом шоколадка вдруг сделалась тяжелой, выпрыгнула из рук и ударила меня по лбу.
Я резко проснулась. Рядом с лицом валялся кокос, а над головой от легкого ветерка шумела пальма. Где-то вдалеке, в недрах джунглей, кто-то… ржал. Было жарко и противно. Всюду, куда ни падал взгляд, был песок, белоснежный и горячий.
Рай… Мечтала в отпуск? Привет – вот тебе необитаемый остров, хотя насчет необитаемости надо еще посмотреть.
– Мор, – послышался голос некроманта, – ты смотрела фильм «Шесть дней, семь ночей»?
– Ну… – осторожно откликнулась я.
– Предлагаю перейти сразу к заключительной части фильма.
Я не помнила, чем кончился фильм, но подозревала, что вряд ли романтической песней и победным танцем. Макс смотрел несколько… плотоядно. И я с надеждой протянула ему кокос.
– Это что? – почти ласково спросил Макс.
– Кокос, – тихонько пробормотала я.
И подскочила от вопля:
– КОКОС?! Куда ты нас отправила, Мор?! Это вообще что?
– Остров? Австралия? Эдем?
– Саратовский бассейн и фотообои, – передразнил меня Макс. – На вот, я тебе тут сплел.
Я скептически осмотрела какой-то ворох листьев, палок и цветочков.
– Это что?
– Бикини из листьев.
– Не хочу тебя расстраивать, о достойный последователь Юдашкина, но моя одежда ЦЕЛА!
– Должна же ты мне хоть как-то компенсировать моральный ущерб от падения! Я думал, ты перенесешь нас в безопасное место!
Я промолчала насчет единственной опасности этого чудного острова, которая стоит и на меня орет.
– Сам затащил меня на эту развалюху!
– А чья подружка угрохала нам пилота?
– Его время пришло, – скорбно вздохнула я.
На что Макс отреагировал мрачно:
– Вот и наше скоро придет.
– Дай подумать, ладно? Не мельтеши и не ори! Иди вон… загорай. Скажешь потом, что был на островах с красоткой-блондинкой.
– А где красотка? – тут же завертел головой некромант.
И я даже не поняла, серьезно ли он или решил меня поддразнить.
Макс и впрямь решил искупаться. Я отстраненно наблюдала, как он стаскивает рубашку, раздевается за камнем и ныряет в бирюзовую воду. Я бы не отказалась повторить, да только была уверена, что получу миллион издевок и прокляну само существование каких-либо водоемов.
Как выпутаться из сложившейся ситуации?
Если бы я была одна – ответ однозначный: наслаждаться жизнью до полуночи и ждать, когда папина магия вытащит меня домой. Но не бросать же горе-некроманта одного в этом забытом вечностью месте! Если я окажусь дома, то вообще никогда его не найду. По правде говоря, мне будет жалко. Как-то я уже привязалась к этому недонекроманту. И отвязываться не слишком хочется.
Но с другой стороны – нигде не сказано, что я должна быть одна. План созрел мгновенно: ждем полночь, беремся за руки, нас переносит домой, а там я Макса тихонько выведу и доведу до портала.
Жуть как страшно: за такое могли и смертной сделать или в дерево превратить. Вон, Зевс даже детей не щадил, а меня папа пощадит ли? Но перспектива одинокой смерти Макса по моей вине смущала сильнее.
– Снимай балахон, – крикнул мне Макс из воды, – и иди сюда!
– Так, отставить фантазии в стиле «Голубая лагуна», – крикнула я. – И включить фантазии в стиле «Таинственный остров».
– В смысле?
– Иди найди нам еду.
Что-то он явно пробурчал про меня и в целом ситуацию, но что именно, я так и не расслышала. Кокос оказался недозревшим, а шоколадку у меня уничтожил Макс еще в полете. До полуночи примерно… так, как определять время по звездам?
– Ну что, – подошел ко мне Макс, – есть план?
Он не стал надевать рубашку и… был хорош, черт возьми. Капельки воды блестели на рельефном торсе, темные мокрые волосы чуть завивались, а кожа уже схватилась загаром и чуть покраснела. У меня так не получалось: сначала обгорят щеки и нос, потом еще и кожа слезет.
– Есть… – неуверенно ответила я.
Быстро рассказала про полночь и теорию, на что Макс начал озираться.
– Ты чего? – спросила я.
– Ищу кокос, – последовал ответ.
– Нет тут кокосов. Один был, я его разбила.
– То есть, когда ты это придумывала, тебе даже на голову ничего не падало?
Я опасливо покосилась на шкурку разбудившего меня кокоса. Может, и падало. Только у тебя, дорогой некромант, выбора-то все равно нет.
* * *
– Джульетта, до полуночи еще долго, можно я отойду? – ныл Макс.
По дороге в джунгли за фруктами он нашел чудесный родник с чистейшей и вкуснейшей водой. Мне принес половинку от кокоса, а вот сам напился вдоволь и теперь задолбал меня упрашиванием отойти на пару минут.
Я же боялась пропустить полночь и уже час с небольшим сидела на берегу, сжимая некромантову руку. Полночь все не наступала…
– Джульетта, ну мне очень надо! – снова выступил Макс, и я разозлилась.
– Ну и иди! Только если останешься тут подыхать в одиночестве, не ной, ясно?!
Обрадованный парень побежал в джунгли.
– Далеко не уходи! – крикнула я вслед. – Отвернусь!
Шорох листвы возвестил о том, что чихать Макс хотел на мои предупреждения. Вот как пить дать останется тут. Я снова посмотрела в небо, но тамошняя луна ничего мне не сказала. По расчетам, до полуночи оставался, может, час-другой, но кто знает, насколько силен Макс в ориентировании? На самом деле оставить его тут одного – страшно. Днем он обошел остров и понял, что если здесь кто и был, то еще во времена самолета, на котором мы летели.
– Макс! – спустя десять минут крикнула я. – Не смешно! Возвращайся! Макс!
Ответом мне стал только шум волн да редкий шелест деревьев.
– Макс! – уже не на шутку встревоженная, крикнула я.
Тишина.
А потом… потом пришло осознание, что вот оно – полночь. И в считаные секунды я исчезну, а несносный и глупый некромант останется тут доживать недолгие дни. Аж всплакнуть захотелось, но вместо этого я как ошпаренная понеслась в чащу, по следам, оставшимся на песке.
Влетела в лес на полной скорости, всерьез рискуя встретить лбом пальму, но встретила Макса, вцепилась всеми четырьмя конечностями и почувствовала, как нас уносит куда-то во тьму. Главное – вместе.
Уже перед самым появлением поняла – что-то пошло не так.
Место, куда мы попали, напоминало лечебницу для душевнобольных. Суматоха, существа в длинных белых балахонах, снующие туда-сюда на бешеной скорости. Только я сразу поняла, что хоть это и похоже на дурдом, но на самом деле все гораздо хуже. Это Академия жизней.
– Где мы? – подал голос Макс.
– У аистов.
– Где?
– У жизней. Похоже, папина магия как-то не так из-за тебя сработала. И выкинула нас чуть раньше положенного.
Жизни не любили смертей, а смерти не любили жизней. И хоть жить друг без друга мы не могли, лишний раз друг к другу старались не ходить.
Я осмотрелась… Жуть.
Вот, например мы, смерти. Мы не тяготеем к черепам, черным свечам и прочей приписываемой нам атрибутике. Моя однокурсница, например, любит стиль «Лолита». Представляете себе смерть с бантом на макушке и сумочкой в виде плюшевого мишки? А мамина лучшая подруга всю жизнь одевается как царица морская – в цветное бикини и шифоновые накидки. Вот радость – на смертном одре встретить порнозвезду фильма «Настоящие приключения русалочки».
Да и стены в нашей академии не были выкрашены в черно-красных тонах. Мы вели себя… как смертные. За исключением магии и специфики работы. Жизни же, напротив, подчеркивали свое предназначение. Все их учреждения были увешаны картинами с младенцами, стены были выкрашены в белый цвет, а розово-голубая лепнина вызывала у меня тошноту радугой. Фанаты тети Аси, чтоб их.
И посередине этого белого великолепия стояла я, в черном балахоне с перекошенным лицом.
– А что это за чернильная клякса? – послышался ненавистный мне с детства голос.
Не мой день. Голос принадлежал Софии, моей троюродной сестричке и, по совместительству, кошмару, отравлявшему мне школьные годы.
Макс с ошарашенным лицом нас рассматривал. Да… нас можно было спутать. Обе блондинки с тонкими чертами лица, обе худые, одинакового роста. Но у меня глаза серые, а у Софии фиолетовые. Мои волосы вьются, а у сестры идеально ровные. Плюс бедра у нее более массивные, хоть где-то в мире настала справедливость.
Друг друга мы органически не переваривали. Причем как таковых гадостей ближнему не делали. Просто мамы у нас больные на всю голову. Кто в здравом уме будет постоянно тыкать ребенка носом в сторону сестры? А она получила «пять», а она занимается гимнастикой и играет на виолончели. София, в свою очередь, слышала почти то же самое от своей мамы. А когда тебе постоянно ставят кого-то в пример, ты вряд ли будешь им восхищаться. Ненавидеть куда реальнее.
В начальной и средней школе мы просто соревновались. У кого бантики красивее, кто лучше доклад напишет. Учителя умилялись и ставили нас в пример другим, что не способствовало популярности. А иногда нас могли стравить и с интересом наблюдать, как мы дискутируем.
Мне надоело это классе в девятом. Сестра тогда подрядилась на каникулах подрабатывать, и мне сразу высказали, что я ленивая задница. Ну, я поплакала немного и села изучать вакансии на лето. И тут меня как молнией ударило! Я угроблю свои каникулы на то, чтобы доказать что-то маме, которая все равно найдет, во что меня ткнуть носом? Зарплата там у Софии окажется больше или что. Это при том, что смертям вообще деньги не нужны. И я забила. Хочет Софка весь день корпеть над рефератом ради пятерки, ее дело. Я лучше потрачу три часа ради четверки и буду весь вечер гулять. С тех пор я превратилась в нынешнюю Джульетту-раздолбайку.
А у кузины страсть к идеалу осталась. Вот и сейчас. Снежно-белый, идеально отглаженный балахон, из прически не выбивается ни одного волоса, и естественный макияж, который вообще незаметен.
– Кеды, футболка, сползающая с плеча, мятый черный балахон и шухер на голове. Джульетта Мор в своем репертуаре. Что же ты не поддерживаешь «облико МОРале»?
Мою фамилию она выделила особо. Ну да, как я забыла, она уже три месяца как сменила девичью фамилию на мужнину. Помню-помню свадьбу, а особенно букет, который угодил в мою тарелку с тортом и испачкал мне платье брызгами крема. Это была ее месть, когда я на выкупе предложила доплатить жениху за то, что он на ней женится.
– Пошли! – Меня сгребли за рукав и буквально втолкнули в пустующую аудиторию. – Не хватало мне из-за тебя разборок.
Макс тем временем отошел к окну и с интересом уставился на темную махину Академии смертей. Вот что магии стоило на пару километров левее взять?
– Она тоже диплом завалила? – С детской непосредственностью поинтересовался Макс. – Чего здесь в такое время тусуется?
Как красиво смотрелись красные пятна на лице на фоне белых одежд жизни.
– Я поступаю в аспирантуру! – рыкнула София и щелкнула пальцами. От них отделилась искра и затерялась в волосах Макса. – Ты! В следующей жизни будешь собачкой.
– Желательно чихуахуа, – добавила я, и на меня сердито посмотрели. – Что? Ты сам хотел! Соф, что ты всполошилась? Сейчас мы уйдем.
Кузина резко развернулась ко мне. Думаю, имей она такую возможность, гарантировала бы мне следующую жизнь в образе таракана. В меня ткнули пальцем, но зашипеть не успели.
– У тебя страз от маникюра отлетел, – невзначай проинформировала я.
Палец убрали.
София заметалась по аудитории с такой скоростью, что ее хламида развевалась сзади на манер плаща, а цокот каблуков заглушил щебетание птиц за окном.
– Что я всполошилась? Смертный! Здесь! И притащила его моя нерадивая сестричка. Просто чудесно!
– Ну не ты же!
Я не понимала, с чего она взбесилась. Все шишки если и будут, то только моими. Нет, она будет паниковать и психовать, вместо того чтобы окольными путями проводить нас на выход и, если уж хочется подгадить, поднять тревогу.
– Я вызову охранника.
Что? Не надо охранника, я пошутила.
Я кинулась наперерез жизни и перехватила ее руку, уже протянутую к двери.
– Соф, должна буду! Выведи нас отсюда.
Меня смерили презрительным взглядом. А затем начали по одному отцеплять мои пальцы от своего запястья.
– Сомневаюсь, что неудачница с незаконченным высшим может что-то предложить дипломированному специалисту.
И, открыв дверь, проорала:
– Охрана!
Счастье, что я успела поднапрячься и захлопнуть дверь еще на первом слоге вопля.
– Ты что творишь!
А я пошла вразнос. Упершись ей в плечи, оттолкнула от двери.
– Только попробуй! И я… я…
Кузина гадко ухмыльнулась, не впечатленная моими потугами ее запугать, и тут мне в голову пришла хорошая угроза:
– Я скажу, что ты мне объяснила, как сюда переместиться. Что там у вас за раскрытие секретной информации полагается?
– Ну ты и дрянь… Вся в дядю. Или не в дядю? – Улыбка жизни стала на редкость глумливой. – Может, ты этот… байстрюк…
– Что?! – Я с силой смяла ткань ее одеяния в руках.
– Я тут краем уха слышала, что у твоего отца проблемы с осанкой. Рога к земле тянут. Хотя… Если ты вполовину похожа на него, то тетю я понимаю. Кому охота жить с неудачником и плодить от него детей? Удивляюсь, как она на второго ребенка согласилась. Да и, по правде говоря, Офелия получилась так себе. Будь она смертной, жизнь бы за такое распределение от работы отстранили.
Ладно я, мне не привыкать. Стерплю даже про родителей. «Добрые» студенты ежегодно пускают сплетни о романах папы. Но Фели…
Маникюр на этот раз оказался испорчен у меня. Стянув балахон с плеч кузины, я обездвижила ее руки и ударом по голени свалила Софию на пол. Мечты сбываются… Как давно я хотела ей навешать!
Перевернув ее на живот, заломила руку и, сев на спину, вцепилась в волосы, заставляя выгнуть шею. Софа заверещала как потерпевшая.
– Ты, дрянь лицемерная! Что же ты вечно ее везде с собой таскаешь? Развлекаешься? Значит, моя сестра для тебя – что-то типа ручной обезьянки? Вроде забавная, но страшненькая. Давай с подружками позовем ее гулять, а сами будем ржать за ее спиной? Не подходи! – рявкнула на Макса, потеряв концентрацию на секунду.
Кузине этого хватило, чтобы сбросить меня и кинуть заклинанием. Я уклонилась, и оно ушло в окно, которое с готовностью брызнуло осколками.
Некромант меня все-таки оттащил, хотя я всеми силами вырывалась и напоследок хотела оставить отпечаток кроссовки на заду жизни. Макс бы меня не удержал, но тут, привлеченная звуком бьющегося стекла, в аудиторию вломилась охрана. И началось шоу… Жизнь мигом пустила крупные слезы, у нее затряслись губы и появилось выражение лица, как у незаслуженно наказанного щенка. Только хвостик поджать осталось. Благодарные зрители оценили, подумали на некроманта и дали Максу по почкам. Меня просто обездвижили, кинув шар-парализатор.
– Они проникли сюда незаконно. А когда я попыталась поднять тревогу, напали на меня! – вытирая слезы услужливо поданным платком, ябедничала Софка.
О да, это она умела. Бабушка с ее подачи о мою задницу не одну розгу сломала. Теперь уровень актерского мастерства кузины стал значительно выше. И если после бабушкиного наказания я сидеть не могла, то сейчас имела все шансы сесть – и надолго. А учитывая, что наказаниями заведует Локи… Трындец мне.
Когда Геракла взяли за уничтожение редких видов животных, Локи приговорил его к ста годам работы сторожем в зоопарке. Правда, через сорок лет наказание пришлось отменить из опасения, что бывший герой сопьется. А Орфей за ночные музыкальные концерты теперь ведет дискотеки в сельских клубах.
– Джульетта Мор!
Крик отца мы услышали, еще когда он подходил к воротам академии. Быстро его вызвали.
Макс тоже напрягся, хоть и не знал, что это за злой мужик влетел в помещение. Видно, чуйка на неприятности с родителями девушки у парней забита в подсознании.
– Ай! – Папа схватил меня за воротник и потащил к выходу.
– А я?
Ой, зря Макс подал голос. Папа отпустил меня, подошел к держащему некроманта мордовороту, что-то ему сказал, и парень был свободен. Через секунду он уже ловко увернулся от папиного удара в челюсть. Я зажмурилась, поняв, что сейчас Макса будут убивать, быстро и безжалостно, но ничего не происходило. Почему-то отец, хмурый и злой, решил не продолжать.
– Господин всадник!
У порога академии жизней нас встретил пухленький дядька и вприпрыжку побежал за нами.
– Вы… Вы забираете смертного? – отдышавшись, начал он. – А как же протокол, инструкции? Мы обязаны ликвидировать смертного.
– Не утруждайтесь.
– Но мы…
– Вы полагаете, что справитесь с этим лучше всадника апокалипсиса? – не дал ему развить мысль папа. – И, конечно, именно жизнь справится с убийством лучше, чем преподаватель в академии магистра Смерти?
Пухляк пожевал губами, но оспаривать папино право, тем самым больше накаляя и без того напряженную обстановку, не стал. Вместо этого он попросил не забыть вернуть им душу и спросил, кто будет отплачивать разбитый витраж.
Оплачивать, как оказалось, буду я. И, судя по цене витража, в том числе и пенсией. Особенно весело, что у бессмертных пенсия наступает в пять с половиной тысяч лет. И то на пенсию отправляют потому, что за столько лет на рабочем месте бессмертный успевает в хлам задолбать как начальство, так и коллег.
Если, спеша сюда, папа воспользовался порталом, то чтобы попасть обратно, нас потащили к причалу.
Харон при виде нашей живописной троицы уронил весло в воду, что еще на пару минут задержало отбытие.
– В лодку! Оба! Живо! – приказал отец.
– У меня определенно дежавю… – задумчиво протянул лодочник. И, дождавшись, когда папа займет место, осведомился: – В храм?
– Что? – Папа чуть не выпал за борт. – Зачем?
– Ну… ночь, свидание, обнимашки, поцелуи и как гром средь бела дня – разъяренный отец девушки. Я, между прочим, женился именно так.
Отец так на него посмотрел, что остаток пути обычно словоохотливый лодочник молча и активно греб.
Однако, на мою беду, три престарелых «грации» несли вахту даже ночью. И, естественно, не смогли обделить нас вниманием.
– Что, Мор, папа спалил, что ты со смертным микробами обмениваешься?
Сволочи… Значит, как мне подсказать, какой билет на экзамене выпадет, так «Дар предвидения за коробку конфет с коньяком не работает», а как меня отцу сдать, так пожалуйста, и бесплатно.
Бортик хрустнул под папиными пальцами. Отец брезгливо посмотрел на щепки и кинул их в воду. Макс, заметив, как отец сломал толстый брус, заметно побледнел. Наконец мы приплыли к дому. Из лодки некроманта подтолкнули в сторону парадной двери.
– Удачи, Мор, – крикнул Харон, отплывая. – Ты смотрела смертный фильм «Знакомство с родителями»?
Предчувствуя неладное, я поспешила домой вслед за остальными. С кухни донеслись звон разбитой посуды и встревоженный голос матери. Я метнулась туда, на ходу прикидывая количество потенциально опасных для некроманта предметов, находящихся там. Да в папиной оружейной и то безопасней! Там, по крайней мере, все пыльное и тупое, чего не скажешь о новом мамином наборе тесаков для мяса.
– А вот и наша героиня! – язвительно протянул папа, грея в руке бокал коньяка.
– Морис! – Мама телекинезом собирала разбитую салатницу и рассыпанный по полу салат. – Объясни наконец, кого ты привел. Молча влетел со смертным на кухню, потребовал коньяка и сказал, что наша дочь сошла с ума. Маловато исходных данных для выводов.
– Сейчас! – Отец опрокинул в себя бокал. – Фели! На выход!
Сестра, пытавшаяся слиться с обоями, разочарованно вздохнула, цапнула со стола грушу и, продемонстрировав мне знак «секир башка», пошла на выход.
– Дверь закрой!
Я собралась с духом и выпалила:
– Пап, я не могла бросить его умирать!
– Нормальные дети после такой фразы притаскивают котенка, а не мужика!
Котенок – это пройденный этап. Сказал бы хоть спасибо, что не ему притащила.
– Значит, котенку подыхать нельзя, а другу можно?
– Котенок максимум нагадит тебе в тапки! А смертный сломает жизнь!
– Можно подумать, муж, которого вы мне навязываете, эту жизнь украсит.
Папа тем временем разошелся:
– А что за мордобой у жизней? Чем тебе София не угодила? Ты не просто ей оплеуху отвесила! Ты ее била профессионально!
– Ты подралась с сестрой? – В разговор вступила мама. – Как не стыдно!
Тут рискнул влезть Макс. Сначала он откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание, но, когда на его попытку вступить в разговор не обратили внимания, набрал воздух в легкие и рявкнул:
– Она вас защищала!
Мама досадливо поморщилась и лишила некроманта голоса:
– Адвокату слово не давали.
– Ну конечно, вы ведь уже все решили! – взорвалась я. – Софочка – сама воплощенная радость, разве могло это ангельское создание сказать что-то плохое? Она и слов дурных не знает. Кстати, материться она меня научила, если что. Но вы не переживайте, она все равно эталон, а я неудачница.
– Мы такого никогда не говорили, – хмыкнула мама.
– Да ла-а-адно, – я закатила глаза, – и не надо. Училась кое-как. Диплом завалила. Связалась с некромантом. А София с отличием оканчивает академию.
Отец грохнул кулаком по столу.
– Что? – фыркнула я. – Вы сами меня отправили за дипломом бегать, между прочим. И плевать всем, что он ожил не по моей вине! Вы – да-да, вы со Смертью, взрослые всадники, опытные, пережили окончание календаря майя и пенную вечеринку в Мытищах! Вы не поняли, что мой диплом ушел по вине некромагии? Не поверю. Нет, вам было лень разбираться, и вы отправили меня. Я все – до последней запятой – все сделала правильно, но вы все равно оставили меня на второй год, зная, какой это позор. А теперь что, хотите наказать за то, что я этот диплом искала, а в процессе спасла чью-то жизнь? Фиг вам, а не индийский алкаш!
– Шалаш, – осторожно подсказал Макс, к которому вернулся голос.
Я со стуком поставила стакан на стол и, развернувшись, пошла в свою комнату. Следом послышались звук отодвигаемого стула и резкий окрик отца:
– Куда это ты собралась? Сейчас Смерть придет, будем решать, как отмазать тебя от жизней.
– Вот когда придет, тогда и выйду, – буркнула я. – С ним мне тоже поговорить охота.
Запершись в комнате, упала на кровать. В голове поселились тысячи молоточков. Фигня, что у смертей голова болеть не может. Еще как может, ведь, как гласит народная мудрость…
Нельзя вынести только тот мозг, которого нет.
* * *
– По темной комнате летит ночной до-жо-о-ор, – прошипела я, крадучись продвигаясь к кухне.
Выйти я решилась далеко не сразу. Пока папа с мамой громко обсуждали сложившуюся ситуацию, пока папа отправлял Макса назад, в мир смертных, я успела проголодаться и как следует подумать о своем поведении. Правда, о поведении я думала только сначала, потом могла думать лишь о еде.
На волне скандала с Софкой, Максом и папой есть не хотелось, а как родители утопали совещаться в кабинет, так вдруг напало. Я не была уверена, что мне можно есть, так что на всякий случай кралась. А возле кабинета с интересом прислушалась.
– …согласен, Морис, но что теперь с ней делать?
– Например, объяснить, что правила мы придумали не для того, чтобы их нарушать? Что слово всадника священно?
– Да, но…
Тут я не расслышала, ибо в углу сонно завозились все три головы Цербера.
– И как я ей это объясню? – немного раздраженно поинтересовался отец.
– Никак, я сам. Но признай, что я прав, нельзя ее сейчас наказывать. Не в этот раз.
Я встрепенулась. Нельзя наказывать? Это о чем они? Блин, все прослушала, вот что мне стоило захотеть есть чуть раньше?
Послышались шаги, и я буквально вприпрыжку долетела до кухни. К счастью, ни отец, ни Смерть меня не заметили. В кухне я сообразила себе пару бутербродов, налила кофе и села делать вид, что я совсем не слушала их разговор.
Теперь папа и магистр говорили в коридоре, так что я хорошо слышала каждое слово.
– А где она? – спросил Смерть.
– Жрет, – ехидно хмыкнул папа.
Так меня и застал господин ректор: с огромным куском бутерброда во рту.
– Жрасьте, – промычала я.
– Жуй, не торопись, – усмехнулся Смерть. – Я первую помощь подавившимся, конечно, оказывать могу, но твой папа не обрадуется, если я начну делать тебе искусственное дыхание на столе в кухне.
– Подавившихся спасают приемом Геймлиха, – не задумываясь, выпалила я.
Потом подумала. Поняла, что иногда лучше жевать, чем говорить, и снова вгрызлась в бутерброд.
– Джульетта, ты ведь понимаешь, что поступила нехорошо, нарушив все правила, какие только были?
– Угу.
– И ты так больше не будешь?
– Угу.
– Я чувствую себя немного виноватым, понимаешь. Я ведь дал тебе задание искать диплом и косвенно поспособствовал тому, что ты привела смертного в наш мир. Нет, в какой-то мере ты поступила благородно – спасла его от ужасной смерти, но в целом… в общем, на первый раз я освобождаю тебя от наказания. И от домашнего, и от городского – я постараюсь уладить все с этой жизнью Софией. И еще… я хочу, чтобы ты перестала искать сбежавшего покойника. Я увидел твой энтузиазм, понял, что ты не виновата в инциденте, увидел своими глазами виновника. Выдам тебе новую тему диплома, напишешь его у меня, а на пары ходи лишь на те, где оценка была ниже четверки. Хорошо?
– Ого… – только и смогла выдавить я.
– Мы договорились?
Что я еще могла сделать? Только кивнуть. В этот момент я так растерялась, что даже если бы захотела, что-то связное не сказала бы. Магистр устало улыбнулся, потрепал меня по голове, стащил из тарелки целый бутерброд и невозмутимо направился к выходу.
А… а если за покойником гоняться больше не надо, то чем мне заняться?
И как же Макс?..
