Я смотрела, как он ест, ложка за ложкой. Его взгляд метался между миской и мною.

Когда в миске не осталось ни капли, Риз тихо положил ложку.

– Ты хочешь мне что-нибудь сказать? – наконец спросил он.

– Я хотела тебе сказать, еще когда открыла дверь и увидела тебя на пороге.

– А сейчас? – настороженно спросил он, подвигаясь ко мне.

Я подошла и села к нему на колени. Он слегка сжал мои бедра.

– Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя, Ризанд. И еще я хочу, чтобы ты знал…

У него задрожали губы. Я смахнула слезинку, покатившуюся по его щеке.

– Я хочу, чтобы ты знал, – шепотом продолжала я. – Долгое время я чувствовала себя сломленной. Мое сердце только-только начало исцеляться. Но каждый его кусочек принадлежит тебе. И я считаю честью… да, я считаю честью быть твоей парой.

Риз обнял меня и уткнулся лбом в мое плечо. У него тряслось все тело, а я гладила его по шелковистым волосам.

– Я люблю тебя, Риз, – повторила я. Я говорила слова, которые раньше не осмелилась бы произнести вслух. – Я согласилась бы заново выдержать все испытания, чтобы тебя найти. Если война все-таки начнется, мы будем сражаться. Вместе. Я не позволю им забрать меня от тебя. И забрать тебя от меня я тоже не позволю.

Лицо Риза блестело от слез. Я наклонилась и поцеловала его, слизнув слезинку. Потом другую. Однажды он сделал то же самое для меня.

Когда мои губы стали мокрыми и солеными от его слез, я чуть отстранилась и прошептала:

– Ты – мой.

Риз содрогнулся всем телом. Потом его губы нашли мои.

Его поцелуй был нежным и мягким. Мы целовались так, словно время и обстоятельства позволяли нам встречаться, как встречаются влюбленные, пусть и из разных миров. Словно у нас было время на такую роскошь, как ухаживание. Я обвила его плечи, и мы слились в поцелуе. Пара. Моя пара.

Я чувствовала его нарастающее желание и стонала от предвкушения. Наверное, мой стон порвал все цепи, на которые он себя посадил. Ризанд подхватил меня, и в следующее мгновение я оказалась на своем рабочем столе, среди красок и кистей. По-моему, я улеглась на дощечку, которую использовала вместо палитры.

Его поцелуи стали крепче и страстнее. Я обвила ноги вокруг его спины, теснее прижимаясь к нему. Его губы спустились на мою шею, где он слегка закусил кожу, а ладони скользнули под кофту и легли на мои груди. Я выгнула спину и подняла руки. Одним ловким движением Риз сбросил с меня кофту и рубашку.

Я обнажилась наполовину, и Риз с интересом разглядывал меня. Тщательно вымытые волосы и руки снова покрылись пятнами краски. Но я сейчас думала только о его губах. Риз принялся сосать мою правую грудь, водя языком вокруг соска.

Я запустила пальцы в его волосы. Его рука легла рядом с моей головой и тоже перемазалась в краске. Риз тихо засмеялся, а я ждала, что́ он будет делать дальше. Он обвел мне грудь желтым кругом, затем повел линию к пупку, где изобразил стрелу, глядящую вниз.

– Это чтобы ты не забыла, где кончатся мои путешествия, – сказал он.

Я тихо зарычала на него. Он понял мое рычание как приказ не останавливаться, засмеялся и начал сосать вторую грудь. Его бедра дразняще терлись о мои. Это возбуждало так сильно, что я не выдержала и прикоснулась к нему. Естественно, часть краски перекочевала на его одежду. Но Риз не возражал, когда я сняла с него доспехи и оружие. Все это со стуком упало на пол, и я увидела его потрясающее тело, с могучими мускулами и затейливыми узорами татуировки. И конечно же, крылья.

Пара. Моя пара.

Его губы стремительно нашли мои. От его кожи исходил жар. Я обхватила ладонями его лицо, добавив краски на щеки. Его прическа украсилась несколькими синими, красными и зелеными прядями. Руки Риза потянулись к моим бедрам. Я дергала ногами, помогая стаскивать с меня штаны и носки.

Когда он снова отодвинулся, я недовольно зарычала. Но я зря возмущалась. Он подвинул меня ближе к краю стола, совершенно не обращая внимания на краски, кисти и чашки с водой. Потом он закинул мои ноги себе на плечи. Они оказались рядом с его прекрасными крыльями. Сам он встал на колени.

Точнее, встал на звезды и горы, изображенные у него на коленях. Ризанд, который не склонялся ни перед кем и ни перед чем.

Я – его пара. Равная ему.

Первое же прикосновение его языка воспламенило все внутри меня.

«А когда я буду тебя облизывать, я разложу тебя на столе как лучшее лакомство, предназначенное только для меня».

Риз одобрительно заурчал. Ему нравилось слушать мои стоны, нравился мой вкус. Здесь он мог лакомиться мною, не боясь тесноты.

Его рука сдавила мои бедра. Когда его язык снова оказался во мне, я схватилась за край стола. Мне показалось, что я держусь за край мира, чтобы не упасть неведомо куда.

Он лизал и целовал мое лоно, поднимался дальше, к бедрам. А на смену его языку приходили пальцы. Его поцелуи-лизания и движения пальцев подчинялись единому ритму. Его зубы слегка царапали мне кожу…

Нахлынувший оргазм ударил по моему сознанию, разбив его на миллион крошечных кусочков. Я начала сползать со стола. Риз продолжал меня облизывать и неутомимо двигать пальцами.

– Риз, – хрипло прошептала я.

Мне стало мало его пальцев. Я хотела почувствовать его в себе.

Но он оставался на коленях, лакомясь мною. Его рука придавила меня еще сильнее, чтобы я не мешала его пиршеству.

Второй оргазм не заставил себя долго ждать. Я наполовину обмякла от наслаждения. Я дышала, всхлипывая. Только теперь, убедившись, что эта часть ритуала исполнена, Риз встал.

Он смотрел на меня, полуобнаженный, с лицом и телом, перепачканными в краске, и улыбался довольной мужской улыбкой.

– Ты – моя, – прорычал он, подхватывая меня на руки.

Я хотела нашего слияния у стены; хотела, чтобы он вдавил меня в стену. Однако Риз перенес меня в комнату, где я спала все эти дни, и с умопомрачительной нежностью опустил на кровать.

Раздетая догола, я смотрела, как торопливо раздевается Риз. Он рывком сдернул нижние штаны, и оттуда, как узник, стосковавшийся по свободе, вырвался «предмет его иллирианской гордости». Одно дело – ощущать это через одежду, и совсем другое – увидеть. У меня мгновенно пересохло во рту. Я еще отчаяннее захотела Риза, захотела, чтобы его великолепие вошло в меня целиком. Я жаждала полного слияния наших тел и душ.

Риз молча навис надо мною, плотно сложив крылья. Я уже знала: иллирианец никогда не ляжет с женщиной, оставив крылья распростертыми. Но я – пара Риза. Может же он сделать исключение для меня.

Мне хотелось потрогать его. Целиком.

Я протянула руку к его плечу, чтобы погладить изгиб крыла.

Риз вздрогнул. Что еще удивительнее, у него вздрогнул и задергался член.

– Потом поиграем, – буркнул он.

Хорошо. Я подожду.

Его губы нашли мои. Наши языки сплелись в поцелуе. Даже наши зубы соприкасались, клацая. Риз прижал меня к подушкам. Я обвила ноги вокруг его спины, стараясь не задевать крыльев.

Его член ткнулся мне в лоно и замер.

– Потом поиграем, – в тон ему буркнула я.

Риз засмеялся. Его смех отозвался во всем моем теле. Риз вошел в меня. Глубже. Еще глубже.

Мне стало трудно дышать. Мысли исчезли. Остались только наши сплетенные тела, превратившиеся в одно. Риз остановился, давая мне привыкнуть к ощущению его «подарка» во мне. Я открыла глаза. Он пристально смотрел на меня.

– Скажи еще раз, – прошептал он.

Я знала, о чем он просит.

– Ты – мой, – на одном дыхании произнесла я.

Риз чуть отодвинулся, потом медленно вошел в меня снова. Его медлительность была сродни пытке.

– Ты – мой, – уже громче сказала я.

Он снова вошел и вышел.

– Ты – мой.

Опять. Теперь быстрее и глубже.

Я ощущала его толчки не только телом. Я чувствовала их через наши связующие узы. Нить превратилась в цепь, которую невозможно сломать. В негасимый луч света.

С каждым его мощным толчком цепь крепла, становилась более осязаемой. Она действительно светилась, все ярче и ярче.

– Ты – мой, – шептала я, водя руками по его волосам, спине и, вопреки запрету, касаясь крыльев.

Мой друг, прошедший со мной через столько бед.

Мой возлюбленный, исцеливший усталую и сломленную душу.

Моя пара; мужчина, ждавший меня, когда ему было не на что надеяться. Ждавший вопреки обстоятельствам.

Наши бедра двигались в унисон. Риз целовал меня снова и снова, пока наши лица стали мокрыми от пота. Каждый уголок моего тела напрягся, каждый уголок пылал.

– Я тебя люблю, – прошептал Риз, и я утратила всякую власть над собой.

Оргазм, обрушившийся на меня, был несравненно мощнее двух прежних, наступивших после его ласк пальцами. Этот напоминал стремительно несущуюся горную лавину. Теперь я не только видела и чувствовала связующие узы – они обрели запах, в котором соединились и перемешались все наши ароматы. Даже в запахах мы стали одним целым. Мы были началом, серединой и концом. Мы были песней, звучавшей с тех самых пор, как в этом мире появился первый проблеск света.

Риз вошел в меня целиком, что называется, «по самую рукоятку». Через мгновение началось его извержение. Вокруг хижины дрожали горы. Остатки снега белыми каскадами неслись по склонам и проваливались в пасть ночи.

Потом стало тихо, если не считать нашего прерывистого дыхания.

Мои разноцветные руки обхватили его разноцветное лицо и повернули ко мне.

Глаза Риза сверкали, будто звезды, которые так давно, в другой жизни, я рисовала в убогой отцовской хижине.

Не знаю, сколько мы вот так пролежали, лениво лаская друг друга, словно нам и впрямь принадлежало все время мира.

– Вспоминал сейчас, когда же во мне зародилась любовь к тебе, – сказал Риз, водя пальцем по моей руке. – Пожалуй, когда ты начала ломать кости, сооружая западню для Мидденгардского червя. А может, когда в ответ на насмешку ты показала мне средний палец. Это здорово напомнило мне Кассиана. Впервые за десятки лет мне захотелось смеяться.

– Выходит, ты полюбил меня лишь за то, что я напомнила тебе Кассиана? – с притворной обидой спросила я.

– Ошибаешься, ехидная умница, – ответил Риз, щелкая меня по носу. – Я полюбил тебя, почуяв в тебе одну из нас. Я видел, что ты меня не боишься. Меня покорил твой жест. Помнишь, как после победы над червем ты, словно копье, бросила в Амаранту кость? Я вдруг ощутил в себе дух Кассиана. Честное слово, я даже слышал его слова: «Учти, высокомерный придурок, если ты не женишься на ней, это сделаю я».

Я со смехом провела по его татуированной груди, добавив к существующим узорам несколько своих – красных и желтых.

Мы оба перепачкались в краске. Кровать – тоже.

Риз уловил мои мысли и лукаво усмехнулся:

– Хорошо, что в здешней купели мы уместимся вдвоем.

У меня едва не закипела кровь. Я вскочила с кровати, но Риз меня опередил. Я снова оказалась в его руках. Боги милосердные! Он был весь в краске: лицо, руки, тело и даже крылья… Разноцветная корка покрывала его волосы. И отпечатки моих ладоней на его крыльях! Он понес меня в купальную. Магия, управлявшая хижиной, уже наполняла ее водой.

Не выпуская меня из рук, Риз сошел по ступенькам в купель и удовлетворенно вздохнул, погрузившись в приятно горячую воду. Я тоже слегка застонала, желая поскорее смыть с себя краску и пот.

На краю купели появилась корзинка, наполненная кусками мыла и бутылочками с благовонными маслами. Я погрузилась в воду по шею, предоставив Ризу выбирать мыло. Как я и думала, он выбрал самое простое, пахнущее хвоей, и подал мне кусок и мочалку.

– Кажется, кто-то запачкал мои чудесные крылья.

Мое лицо стало жарче воды. Я напряглась, помня его слова о крыльях иллирианских мужчин.

Я осторожно развернула Риза так, чтобы мне было удобнее мыть его крылья. Он безропотно повиновался. Я щедро намылила мочалку и с превеликой осторожностью принялась смывать красные, синие и пурпурные пятна краски.

Сквозь перепонки крыльев я видела танцующие огоньки свечей. А еще – великое множество шрамов. Их выдавали только более толстые полоски перепонок. От каждого прикосновения мочалки Риз вздрагивал, его руки впились в край купели. Заглянув ему через плечо, я убедилась, что ощущения эти отнюдь не болезненные. Даже наоборот.

– Значит, слухи верны, и величина крыльев соотносится с величиной некоторых частей тела.

У Риза напряглась спина.

– Какие грязные слова произносит твой ротик, – засмеялся он.

Я подумала о том, куда бы хотела приникнуть губами, и покраснела.

– А вот я, наверное, влюблялась в тебя постепенно, – сказала я, продолжая отмывать крылья. – К ночи Звездопада я это поняла. Но так испугалась, что не решилась сделать ни шагу. Струсила.

– Что ж, у тебя было достаточно веских причин бояться меня.

– Не было у меня причин. Если и были, то лишь из-за Тамлина. Но это его страхи, а не мои. У меня не было причин тебя бояться. Решив остаться с тобой, я не боялась последствий. И сейчас не боюсь. Даже если все наемные убийцы мира станут охотиться на нас… Наши отношения того стоят. Ты того стоишь.

Риз склонил голову.

– Спасибо, – хрипло прошептал он.

Я вспомнила, как ужасающе долго Риз считал себя не достойным ничьей любви, и у меня защемило сердце, готовое разорваться. Я поцеловала его в шею. Риз ногтем соскреб краску с моей щеки.

Отмыв крылья, я снова развернула его лицом к себе.

– Что теперь? – спросила я.

Риз молча забрал у меня мыло, снова намылил мочалку и стал осторожно тереть мне спину.

– Все зависит от тебя, – сказал он. – Можем вернуться в Веларис и попросить жриц официально подтвердить наши парные узы. Среди них есть вполне достойные женщины, ничем не похожие на Ианту. Тогда мы станем официально признанной парой. Можем устроить небольшое торжество – для своих. Кажется, нам с тобой одинаково противны пышные и шумные праздники.

Его сильные руки не только мыли мне спину, но и растирали затекшие мышцы.

– Жрица могла бы объявить нас не только парой, но и засвидетельствовать наше супружество, если тебе привычнее так, как принято у людей.

– И как ты будешь меня называть?

– Моей парой. Хотя не отказался бы назвать тебя еще и моей женой.

Его большие пальцы умело разминали мне позвоночник.

– Но если хочешь обождать, мы можем вообще ничего не предпринимать. Главное, что мы – пара и знаем об этом. А остальной мир может и не знать. Не спеши с принятием решения.

Я повернулась к нему:

– Я понимаю, что остальной мир никуда не делся. Правитель Сонного королевства, Юриан, королевы, Котел – все это остается в нашей жизни. Но я рада, что в наших отношениях у меня есть полная свобода выбора. Я знаю: ты сделаешь все, что бы я ни пожелала. У меня даже мелькает мысль, что я целиком подчинила тебя себе.

Он посмотрел на меня взглядом удивленного кота:

– Жестокое и прекрасное создание по имени Фейра.

Я усмехнулась. Сама мысль о том, что он находит меня прекрасной…

– А ты – самый прекрасный мужчина, каких мне доводилось видеть. Эта мысль появилась у меня еще в ночь Каланмая, когда я впервые тебя увидела.

Наверное, я сейчас говорила жуткие глупости, но… У меня защипало в глазах. И не от попавшего туда мыла.

– Видишь, как здорово, – усмехнулся Риз. – Я считаю тебя самой прекрасной. Ты – меня. Это делает нас равными.

Я нахмурилась. Риз подтянул меня к себе. В купели была внутренняя скамейка, куда он и уселся. Я села к нему на колени, рассеянно водя пальцами по его мускулистым, начисто отмытым от краски рукам.

– Завтра мы отправимся в дом твоих сестер, – перестав улыбаться, сказал Риз. – Королевы известили, что прибудут через три дня.

– Что же ты раньше молчал?

– Меня кое-что отвлекло, – ответил Риз, хитро подмигнув мне.

Этот свет в его глазах, эта тихая радость… Я замирала, наслаждаясь нахлынувшими чувствами. Будущее. У нас есть будущее. У меня появилось не просто бессмертное существование. Жизнь.

Я протянула руку к его лицу. Улыбка Риза сменилась выражением торжественности и даже какого-то благоговения. Я быстро поняла причину.

У меня светилась кожа.

Свечение не было ярким, но внутренний свет пробивался вовне, выливаясь теплой волной. Теплый свет, подобный солнечному. Или звездному. На меня смотрели восторженные глаза Риза.

– Теперь я могу хвастаться, что я заставляю свою пару светиться от счастья.

Я засмеялась. Свечение сделалось чуть ярче. Риз наклонился ко мне, покрывая мои волосы и шею нежными поцелуями. Я обняла его и почувствовала, что таю от его прикосновений. Мой лобок упирался в его член, снова твердый как камень, застывший вертикально. Казалось, одно движение, и Риз снова окажется во мне.

Но Риз встал. Я повисла на нем, и мы пошли в спальню. Магия хижины позаботилась о чистом постельном белье. Риз уложил меня на теплые простыни. Он продолжал на меня смотреть. Теперь я сияла, как звезда.

– Подарок Двора дня? – спросила я.

– Не все ли равно чей? – довольно резко ответил Риз.

Через мгновение он снял магическую завесу. Когда-то он мне рассказывал, как с помощью нехитрого магического приема ему удается скрывать свое истинное лицо и силу.

Риз предстал во всем своем магическом великолепии. Его сила наполнила комнату, весь мир и мою душу сверкающей магией. Магия Риза напоминала черное небо. Там были ветер и звезды, тени, покой, мечты и кошмары. Вокруг его руки вились струйки тьмы. Риз положил руку на мой сверкающий живот.

Но тьма не была непроницаемой. То в одном, то в другом месте сквозь нее пробивался свет, идущий от моей кожи. Я приподнялась на локтях и поцеловала Риза.

Дым… туман… роса.

Это был новый его вкус. Я даже застонала. Риз раскрыл рот, позволив нашим языкам встретиться. Я наслаждалась шершавостью его языка, гладкостью зубов. Риз отдавался целиком. Он словно приготовил мне последний, самый главный вопрос и ждал моего ответа.

Я хотела его всего. Целиком.

Коснувшись его плеч, я уложила его на спину. Крылья оказались прижатыми к матрасу, и это ему не понравилось. Я уловила его легкое недовольство.

– Ах ты, иллирианский малютка, – заворковала я.

Мои руки достигли его мускулистого живота и опустились ниже. Возражения прекратились.

Неудивительно, что достаточно скоро мои пальцы добрались до его «мужского достоинства». Большого. Твердого. Но с шелковистой, нежной кожей. Меня это так изумило, что мой палец двинулся дальше и достиг головки. Риз зашипел. Его член вздрогнул от моего прикосновения. Я усмехнулась и снова провела пальцем по головке.

Риз потянулся ко мне. Я остановила его ледяным взглядом.

– Теперь мой черед, – сказала я.

Риз наградил меня ленивой мужской улыбкой и улегся, заложив руку под голову. Теперь он превратился в ожидание.

Неистребимая самоуверенность!

Я наклонилась и коснулась этого чуда губами.

Риз дернулся, пробормотал непотребное ругательство. Я же, посмеиваясь, засунула головку себе в рот.

Пальцы Риза сжались в кулаки, напряглись до белизны костяшек. Мой язык облизывал головку, а зубы слегка ее покусывали. Его стон отзывался огненными волнами в моей крови.

По правде говоря, я удивилась, что Риз вытерпел целую минуту, не решаясь меня прервать.

А потом перешел в атаку.

Только что я наслаждалась его членом, водя языком по шершавой головке… и вдруг его руки схватили меня за талию, и я оказалась лежащей на животе. Риз коленями раздвинул мне ноги, обхватил бедра, приподнял их и мгновенным движением вошел в меня.

Я даже не успела возразить. Мое лоно снова принимало щедрое угощение. Пальцы царапали простыни. Риз вышел из меня, чтобы тут же войти снова. Мне показалось, что вокруг взрывается вечность. Мне было мало. Я хотела его всего, целиком.

– Посмотри на себя, – прошептал он, двигаясь во мне и целуя мою спину.

Я сумела немного приподняться и увидеть место нашего слияния. Мой солнечный свет встречался с его ночью – настоящее смешение и взаимообогащение стихий. Зрелище так подействовало на меня, что я едва успела выкрикнуть его имя. Меня захлестнул оргазм.

Риз приподнял меня. Одной рукой он держался за мою левую грудь, второй помогал своему члену, дотрагиваясь до особо чувствительных мест у меня между ног. Я не знала, где кончался один оргазм и начинался другой. Его толчки не прекращались, а губы целовали то шею, то за ухом.

Я решила, что от всего этого можно умереть. От неутихающего желания, от наслаждения, которое дарил мне Риз.

Он поменял позу, выйдя из меня, чтобы самому лечь на спину. Я превратилась в «наездницу».

Я вдруг поняла, зачем это ему понадобилось, – чтобы вытравить из себя застарелую боль, уничтожить оставшийся шрам, Ризу требовалось именно такое окончание нашего слияния.

У меня разрывалось сердце. Я наклонилась к Ризу и нежно поцеловала его.

Когда наши губы встретились, я «оседлала» его член. Ощущения стали сильнее и глубже. Он прошептал мое имя. Я еще несколько раз поцеловала его. Моя «скачка» была нежной и осторожной. Потом мне непременно захочется скорости и неистовства. Но сейчас… Ризу почему-то требовалось, чтобы своим светом я прогнала давнюю тьму. Это был своеобразный призыв о помощи, и вдаваться в подробности мне не хотелось.

Я буду светить. Ради него. Ради своего будущего. Светить, от кого бы мне ни досталась эта способность.

Мои руки уперлись в широкую грудь Риза. Я сняла все заслоны на пути света. Он лился у меня изнутри, прогоняя застарелую тьму, в которую когда-то втолкнули мою пару, моего друга.

Риз хрипло выкрикнул мое имя. Он изогнул бедра, помогая мне. Вокруг нас перемигивались звезды.

Мне казалось, что свет, льющийся из меня, был звездным. Я не успела разобраться, вздрогнув от новой волны оргазма. Через мгновение Риз начал извергаться в меня, шепча мое имя.

Когда стихли все волны, я осталась на нем, по-прежнему упираясь ему в грудь и любуясь им. Любуясь нами.

– Нужно будет найти способ замаскировать твое сияние, – сказал Риз, проводя рукой по моим мокрым волосам.

– Я легко могу это сделать. Уравновешу свет тенями.

– У тебя есть одна особенность. Некоторые магические штучки тебе удаются, лишь когда ты здорово разозлишься. А поскольку я собираюсь сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы ты была счастлива… нам придется научиться управлять твоим изумительным свечением.

– И все-то ты продумываешь, и все-то ты рассчитываешь.

Риз поцеловал меня в уголок рта:

– Ты даже не представляешь, как тщательно я продумываю все, что связано с тобой.

– Помнится, кто-то говорил про стену.

В его смехе я уловила обещание.

– В следующий раз, Фейра, я обязательно совокуплюсь с тобой у стены.

– Только так, чтобы картины падали.

Он громогласно расхохотался:

– Покажи еще раз, на что способен твой коварный ротик.

Я была рада показать.

Глупо устраивать сравнения. Я знала, что любой верховный правитель способен устроить женщине бессонную ночь, но Ризанд… он был просто ненасытен. Мне едва ли удалось вздремнуть больше часа. Но у меня бы язык не повернулся упрекнуть Риза, поскольку я сама оказалась такой же ненасытной.

Я не могла остановиться. Я хотела снова и снова лакомиться Ризом, снова и снова ощущать его в себе. Еще, еще, еще… пока у меня не онемело все тело.

– Так и должно быть, – сказал Риз, уплетая хлеб за обе щеки.

Мы едва добрались с ним до кухонного уголка, чтобы позавтракать. Когда он встал с постели и я увидела его потрясающие крылья и сильную, мускулистую спину, я прыгнула на него. Мы повалились на пол. Я снова оказалась «наездницей», и, пока «скакала», когти Риза изорвали в клочья узорчатый прикроватный коврик.

– Что должно быть? – спросила я, боясь взглянуть на него.

Достаточно одного взгляда, чтобы желание вспыхнуло снова.

– Это… неистовство, – ответил Риз. Он тщательно подбирал слово, опасаясь, что в противном случае мы снова окажемся на полу, не успев даже поесть. – Когда пара признаёт свои парные узы, их охватывает настоящее неистовство. Напоминание о том, каким зверьем мы были в незапамятные времена. Возможно, тогда все это имело определенную цель – зачать ребенка.

У меня замерло сердце.

– Некоторые пары неделю не выходят из дома. Мужчины становятся настолько возбудимыми и неуправляемыми, что им опасно выходить на улицу. Я видел, как воспитанные, рассудительные мужчины принимались крушить мебель только потому, что другой мужчина слишком долго задержал взгляд на их паре. Такое часто происходит в первые дни.

Я шумно выдохнула. Мне вспомнилась другая разгромленная комната.

Риз уловил мои мысли и тихо сказал:

– Хочется думать, что у меня больше выдержки, чем у обычных мужчин. Однако… Фейра, если почувствуешь, что я на грани, прояви терпение.

Я тоже уловила скрытый смысл.

– Ты не хочешь покидать эту хижину.

– Я хочу снова оказаться в постели и совокупляться с тобой до тех пор, пока мы не охрипнем от криков и стонов и пока у нас не онемеют руки, ноги и… все остальное.

Я сама была готова остаться здесь еще на неделю, но… нас ждали заботы и опасности внешнего мира. Королевы. Котел. Юриан. Война.

– Ты сказал про зачатие…

Это тоже не давало мне покоя. Пожалуй, мысль о беременности подействовала на нас обоих как ведро ледяной воды.

– Мы ведь с тобой… Я не пью особую настойку. Надобности не было, сам понимаешь.

Риз положил недоеденный кусок хлеба.

– Ты хочешь ее пить?

Если я это сделаю, если с этого дня начну пить горьковатую настойку, знакомую мне по поместью Тамлина, она погасит риск беременности после нашей бурной ночи. Но…

– Если я – пара верховного правителя, от меня будут ждать потомства. Я правильно понимаю? В таком случае мне незачем пить настойку.

– Никто от тебя ничего не будет ждать, – прорычал Риз. – У нас женщин не обязывают рожать против их желания. И потом, не у всех пар появляются дети. Дети – редкий дар, поэтому их так ценят. Но я не хочу, чтобы ты рожала против своей воли. Такое желание должно быть у нас обоюдным. А сейчас, в преддверии войны с Сонным королевством… Скажу тебе честно, знать, что твоя пара беременна, когда вокруг столько врагов… Меня страшит такая мысль. Страшно даже подумать, что беременной тебе вздумают угрожать. Или хуже того, причинят вред.

Тугой узел в груди начал слабеть. Я стала думать о громадной, яростной силе Двора ночи, которая может обрушиться на врагов в грядущей войне.

– Тогда я сегодня же начну пить настойку.

Я встала и на нетвердых ногах направилась в купальню. Мне требовалось вымыться. Я вся пропиталась Ризом. Его вкус и сейчас оставался у меня во рту, несмотря на съеденный завтрак.

– Но я буду безмерно счастлив, если однажды ты подаришь мне детей. Я буду счастлив разделить с тобой все заботы о них, – сказал Ризанд.

– Вначале я хочу просто насладиться жизнью. С тобой. Я хочу посмотреть мир. Мне хочется приключений. Я хочу по-настоящему прочувствовать, что значит быть бессмертной, быть твоей парой, частью твоей семьи. Я хочу созреть для детей. А пока мне хочется безраздельно принадлежать тебе и знать, что ты безраздельно принадлежишь мне.

Улыбка Риза была нежной и даже кроткой.

– Распоряжайся временем по своему усмотрению. А поскольку я знаю, что ты – моя на всю вечность, мне некуда торопиться.

Возле купели Риз подхватил меня на руки. Мы погрузились в воду, где он погрузился в меня. Его движения были медленными и глубокими. От воды поднимался пар, попеременно скрывая наши лица.