На следующий день я отправилась к Амрене и с порога спросила у нее:

– Ты сумеешь расшифровать Книгу, когда мы добудем вторую половину?

Амрена занимала третий, мансардный этаж дома, и потолок у нее был наклонным, повторяя очертания крыши. Окон было всего два, но зато большие, одно напротив другого. Первое выходило на Сидру, второе – на окаймленную деревьями городскую площадь. Все жилье состояло из одной громадной комнаты. Истершийся паркет покрывали такие же истершиеся ковры. Мебель стояла не возле стен, а где придется, словно Амрена постоянно ее двигала.

Единственным предметом мебели, заслужившим постоянное место, была чудовищно большая кровать под балдахином – она и удостоилась чести стоять у стены. Кухня отсутствовала, наличествовали только длинный стол и жарко пылающий очаг. Настолько жарко, что я сразу вспомнила изнурительную жару Двора лета. Снежок, выпавший ночью, успел растаять на сухом зимнем солнце. Погода была умеренно холодной – как раз для бодрящей прогулки пешком.

Амрена восседала за низким столом, заваленным бумагами. Услышав мой вопрос, она оторвала взгляд от блестящего металлического листа Книги и подняла голову. Ее лицо было бледнее обычного. Даже губы побелели.

– Прошло слишком много времени с тех пор, как я пользовалась этим языком. – Она не сказала «говорила на этом языке». – Прежде чем браться за Книгу, нужно снова им овладеть. Надеюсь, к тому времени высокомерные королевы отдадут нам вторую половину.

– И сколько времени у тебя займет восстановление языка?

– А разве его темное величество не сообщил тебе? – удивилась Амрена, возвращаясь к Книге.

Я подошла к длинному столу со щербатой столешницей и поставила тщательно упакованные банки. Каждая вмещала в себя несколько больших кружек горячей крови, добытой мною в лавке мясника. Я бежала к Амрене со всех ног, чтобы кровь не успела остыть.

– Ничего он мне не сообщил, – ответила я, распаковывая банки.

Риз исчез еще до завтрака, но на столике возле моей кровати оставил короткую записку: «Спасибо за минувшую ночь». И никакого пера для ответа. Перо я отыскала сама и написала: «Что означают горы и звезды, вытатуированные на твоих коленях?»

Лист мгновенно исчез. Я стала ждать, а когда ожидание затянулось, решила отправиться завтракать. Я успела проглотить половину яичницы с поджаренным хлебом, как возле тарелки, аккуратно сложенный, возник тот самый лист.

«Это означает, что я не склоняюсь ни перед кем и ни перед чем, кроме своей короны».

На этот раз появилось и перо. Я ограничилась двумя словами: «Как драматично». Через связующую нить по другую сторону моего заслона я отчетливо услышала его смех.

Мне тоже стало смешно, однако в присутствии Амрены я лишь улыбнулась и отвернула крышку первой банки. В ноздри ударил металлический запах. Амрена учуяла кровь, посмотрела на банки и…

– Надо же. Я тебя люблю.

– Мясник резал молодого барашка… если для тебя это имеет значение. Пока я несла кровь сюда, она успела остыть. Хочешь, подогрею?

Забыв про Книгу, Амрена подскочила к открытой банке, обхватила ее обеими руками и принялась жадно пить, словно воду. Что ж, хотя бы не придется искать кастрюлю.

Амрена незаметно одолела половину банки. Струйка крови стекла у нее по подбородку и упала на серую рубашку. Я впервые видела Амрену в столь измятой одежде. Облизав губы, она поставила банку на стол и удовлетворенно вздохнула. Ее зубы стали красными и блестящими.

– Ой, спасибо.

– Какую кровь ты предпочитаешь?

Амрена торопливо вытерла салфеткой запачканный подбородок и недовольно покосилась на пятна, растекшиеся по рубашке.

– Я всегда любила баранью. Особенно молодых барашков. Все внутри вспыхивает, когда ее пьешь.

– Значит, не человечью? – осторожно спросила я.

Амрена поморщилась:

– Водянистая. Зачастую отдает тем, что они ели в последний раз. А поскольку большинство людей жрут что попало, только бы пузо набить, с их кровью лучше не связываться. А вот барашки… Я бы и от козьей не отказалась. У коз кровь чище и оттенков вкуса побольше. Напоминает мне об иных временах. И иных местах.

– Интересно, – сказала я, поскольку не отказалась бы взглянуть на мир, из которого занесло сюда Амрену.

Хозяйка странного жилища допила остатки крови и поставила опустевшую банку в небольшую раковину, прилепившуюся к стене.

– Я думала, у тебя более просторное жилище. И с более роскошным убранством, – призналась я.

Встретив Амрену в другом месте, можно было решить, что она живет во дворце или, по крайней мере, занимает такой же дом, как Риз. Однако все ее изысканные наряды висели на стойках возле кровати, а драгоценности горками высились на нескольких комодах и столах. Пожалуй, на все это золото, серебро и самоцветы можно было бы купить земное королевство.

Амрена пожала плечами и вновь уселась на стул перед Книгой.

– Однажды попробовала. Мне быстро наскучило. И потом, не люблю, когда вокруг шныряют слуги. Слишком уж они пронырливые. Знаешь, я успела пожить везде: и во дворцах, и в хижинах, в горах и на берегу моря. Но это жилище с видом на реку мне нравится больше всего.

Покатый потолок усеивали маленькие окошки. Косясь на них, Амрена добавила:

– Мое жилище удобно тем, что не позволяет устраивать празднества и принимать гостей. Терпеть не могу то и другое.

– Тогда я не стану у тебя засиживаться.

– Вообще-то, пока ты стоишь, – усмехнулась Амрена, убирая ноги под стул. – А что тебя надоумило заглянуть ко мне?

– Кассиан говорил, что с тех пор, как мы вернулись, ты безвылазно сидишь здесь. Я подумала… ты, наверное, проголодалась. Вот и решила заглянуть. Все равно делать нечего.

– Кассиан любит совать нос в чужие дела.

– Он заботится о тебе. Обо всех вас. Вы – единственная семья, какая у него есть.

То же можно сказать и обо всех остальных. Для каждого внутренний круг стал единственной семьей.

Амрена хмыкнула, вглядываясь в свои записи, но услышанное ей определенно понравилось.

На полу, рядом с ее стулом, мелькнуло что-то знакомое… Кровавый рубин! Амрена пользовалась им как грузиком для бумаг.

– Риз убедил тебя не уничтожать Адриату, невзирая на присланные кровавые рубины?

Глаза Амрены вспыхнули, полные яростных бурь и штормовых морей.

– Он вообще не пытался меня убеждать. Вот что убедило меня пощадить их городишко.

Она махнула в сторону ближайшего комода. Там, похожее на свернувшуюся змею, лежало знакомое мне ожерелье с бриллиантами и рубинами. Я его запомнила еще в сокровищнице Таркина.

– Как?.. – растерянно спросила я.

– Вариан прислал, – улыбаясь себе, ответила Амрена. – Решил смягчить заявление Таркина о начале кровной вражды.

Мне подумалось, что когда-то это ожерелье носила могущественная женщина. В моем нынешнем окружении женщин могущественнее Амрены не было.

– Так вы с Варианом…

– Было искушение, но ничего не получилось. Этот болван не мог решить, то ли он меня хочет, то ли ненавидит.

– А если то и другое сразу?

– Похоже, – с усмешкой ответила Амрена.

Потекли недели ожидания. Мы ждали, пока Амрена восстановит в памяти, а по сути – заново овладеет языком, на котором в нашем мире никто не говорил. Ждали, когда смертные королевы соизволят ответить на предложение о встрече.

Азриель не оставлял попыток проникнуть в их дворы. Пока что все его усилия оказывались безрезультатными. Я узнавала об этом в основном от Мор. Она всегда знала, когда он должен появиться в Доме ветра, и старалась обязательно попасть туда к его возвращению.

В подробности Мор не вдавалась, не говорила она и о том, насколько тяжело Азриель переживает свои неудачи. Ни он сам, ни его шпионы так и не смогли проникнуть к смертным королевам, и это угнетало его. Мор лишь однажды сказала вскользь, что требования, которые он предъявляет к себе, иначе как издевательством над собой не назовешь.

Казалось, Азриель не позволял себе потратить на личные нужды ни одной минуты – он все время либо выполнял шпионские задания Риза, либо упражнялся. Но когда я как бы невзначай сказала, что Азриель безропотно идет в танцевальное заведение «У Рэтты», стоит только Мор попросить, она невесело усмехнулась и раскрыла мне, сколько времени ей понадобилось уламывать Аза. Четыре столетия! Порою меня снедало любопытство: что происходило в Доме ветра, когда нас с Ризом там не было?

Я появлялась в Доме ветра по утрам – упражняться с Кассианом. Они с Мор решили, что меня необходимо откормить, дабы я набрала далеко не лишний вес и вновь стала бы сильной и быстрой. Постепенно я перешла от уроков защиты к урокам владения иллирианским мечом – оружием настолько острым, что я едва не оттяпала Кассиану руку.

Но я училась сражаться этим мечом. Медленно. Болезненно. Кассиан не делал мне поблажек. Перерыв в наших занятиях наступил лишь однажды, когда он летал в земли смертных. Требовалось узнать, есть ли у моих сестер новости от королев, а также передать королевам очередное письмо Риза.

Скорее всего, его новая встреча с Нестой была такой же, как и предыдущая. Я это чувствовала. Наш урок после возвращения Кассиана длился дольше и был жестче предыдущих. Когда я спросила, чем именно Несте удается так легко его разозлить, Кассиан лишь огрызнулся и потребовал не лезть не в свои дела, проворчав, что терпеть не может властных всезнаек. Сказанное в первую очередь относилось к Несте, хотя я подозревала, что он считает и меня недалеко ушедшей от старшей сестры.

Наверное, Кассиану и Вариану не помешало бы обменяться опытом общения с женщинами.

Если Риз оставался дома, вторую половину дня я упражнялась с ним. Разум против разума, сила против силы. Мы медленно развивали дарования, которые я унаследовала: огонь и вода, лед и тьма. И оба знали: есть и другие, до которых мы пока не добрались. Переброс мне не давался. После того снежного утра, когда на меня напал аттор, я не могла переместиться даже на другой конец комнаты.

Я огрызалась на Риза, а он лишь говорил, что все это требует времени. Нужно неутомимо учиться и совершенствовать навыки.

В каждый наш урок он что-нибудь рассказывал мне о верховных правителях, отдавших крупицу силы для моего воскрешения в Подгорье. Я узнала о Бероне – жестоком и тщеславном верховном правителе Двора осени; о Каллиане – тихом, себе на уме, верховном правителе Двора зимы. Меня впечатлил рассказ Риза о Хелионе – верховном правителе Двора дня. Его прозвали Рассекателем заклинаний. Амаранта самолично разграбила и уничтожила тысячу его библиотек. Подданные Хелиона прославились непревзойденным умением составлять заклинания и хранить знания Притиании.

Риз говорил, что важно не только знать, от кого мне досталась та или иная магическая сила, – важно изучить саму природу этой силы. Тему оборотней мы никогда не затрагивали. Риз знал, что иногда я могу «показать когти», но молчал. В этом даре было много запутанного и неясного, пахнущего жестокой и кровавой историей.

Я узнавала о политике других дворов, училась управлять доставшейся мне силой. Часы сна и бодрствования стали похожи. Нередко я просыпалась с обожженными губами. Между пальцами хрустел иней. Утомившись за день от телесных и магических упражнений, я проваливалась в тяжелый сон, и меня обступала темнота с запахом жасмина.

Даже мои кошмары слишком устали, чтобы охотиться за мною.

Иногда Риз отправлялся по делам своего двора. Кому-то требовалось напомнить, кто их правитель, кому-то – воздать по заслугам. Порою его отлучки были связаны с подготовкой к неминуемому путешествию в Сонное королевство. В такие дни я либо читала, либо сидела у Амрены, тихо наблюдая, как она штурмует Книгу. Но больше всего мне нравилось гулять с Мор по Веларису. Эта женщина умела бесподобно тратить деньги. Один раз – всего лишь один – я заглянула в счет, открытый для меня Ризом, и поняла, сколь щедро он платил… точнее, переплачивал за все, что я для него делала.

Я старалась не особо расстраиваться, когда наши занятия прерывались. Даже себе я не признавалась, что жду их. Жду возможности поупражняться в своих способностях и… возможности подшутить над ним. Но даже когда он отсутствовал, мы продолжали общаться записками. Они стали нашей странной тайной.

Однажды он прислал мне записку из Сезеры – городка на северо-востоке его владений. Риз там встречался с уцелевшими жрицами и обсуждал с ними восстановление храма, который разрушили наемники Сонного королевства. Риз мне клялся, что ни одна тамошняя жрица не похожа на Ианту.

«Расскажи мне, как ты рисовала», – попросил он.

Я сидела в саду за домом. Теплые дни оживили фонтан, и под тихое журчание я написала: «Особо нечего рассказывать».

«И все-таки расскажи».

Мне не сразу удалось составить ответ. Я думала о дыре в душе, о своих прежних ощущениях и мечтах. «Когда-то я хотела, чтобы у моей семьи хватало денег на еду и я могла целыми днями рисовать. О большем я тогда и не мечтала. Но даже такие мечты казались мне неисполнимыми».

Прошло несколько минут.

«А теперь?» – спросил он.

«А теперь я даже не знаю, чего хочу. Но рисовать больше не могу».

«Почему?»

«Потому что та часть меня опустела». Правда, когда я ночью увидела его на коленях… возможно, что-то во мне чуточку изменилось. Я обдумала следующее предложение и написала: «А тебе всегда хотелось быть верховным правителем?»

И опять я долго ждала его ответ. «Да. И нет. Я видел, как правит мой отец, и с раннего возраста знал, что не хочу быть похожим на него. И потому я решил стать верховным правителем, отличающимся от моих предшественников. Я хотел защищать моих подданных, изменить отношение к иллирианцам и искоренить взяточничество, которым, словно чумой, были поражены отцовские владения».

Я не удержалась от невольного сравнения. Тамлин ведь тоже не хотел становиться верховным правителем. Он ненавидел и презирал свой титул. Может, этим отчасти объяснялось то, каким стал Двор весны и каким оставался ныне. Но у Ризанда были свои представления о будущем, у него была воля, желание и страсть построить иное государство… И он построил.

А затем пошел на жертвы, защищая построенное.

То же самое Риз увидел в Таркине. Потому-то присланные кровавые рубины так больно ударили по нему. Он ведь наконец встретил другого верховного правителя, готового ломать традиции ради будущего Притиании.

И я написала: «Во всяком случае, времени даром ты не теряешь. Будучи непревзойденным верховным правителем, ты позволяешь себе бесстыжий флирт».

Он вернулся тем же вечером. На лице играла нагловатая кошачья усмешка.

– Значит, «непревзойденный верховный правитель»? – спросил он, даже не поздоровавшись.

Я сотворила ведро воды и выплеснула в его ухмыляющуюся физиономию.

Риз даже не потрудился загородиться. Вместо этого он затряс мокрыми волосами – теперь уже совершенно по-собачьи. Меня обрызгало моей же водой. Я взвизгнула и понеслась наверх. Его смех преследовал меня до самой двери.

Зима постепенно ослабляла хватку. Как-то утром я проснулась и увидела на столике возле кровати очередное послание Риза. Пера рядом не было.

«Сегодня утром – никаких упражнений с твоим иллирианским любимцем. Королевы наконец-то соизволили ответить. Завтра они прибудут в дом твоих сестер».

Времени на обдумывание и переживания у меня не оставалось. Мы отправились сразу же после обеда, когда стемнело. В мире людей наступила оттепель, но ветер был еще по-зимнему холодный. Пока мы летели, Риз крепко меня держал, согревая своим теплом.

Мои сестры подготовились надлежащим образом. Обе оделись так, что вполне могли принять у себя любую королеву – фэйскую или смертную.

Думаю, что и мой наряд вполне годился для встречи высоких гостий.

Я надела белое шелковое платье, сшитое по моде Двора ночи и оставляющее часть моего тела открытой. Золотые нити, украшавшие наряд, сверкали на утреннем солнце, что лилось из окон гостиной. Отец, к счастью, по-прежнему оставался на континенте, где продолжал обсуждать все выгоды торговли между королевствами. Насколько я помнила, вернуться он должен был месяца через два.

Мы с Ризом стояли возле очага. Он, как всегда в таких случаях, нарядился в черное. Никаких крыльев. Лицо – маска спокойствия. Только темная корона на его голове – металлический венок в виде перьев ворона – изменилась и выглядела парной к моей золотой диадеме.

Кассиан и Азриель расположились у дальней стены, держа в поле зрения всю гостиную. Внешне при них не было никакого оружия, но их сифоны ярко сверкали, и я невольно задумалась: в какое оружие способны превратиться эти камни, если понадобится? Одним из условий, поставленных королевами, было отсутствие оружия.

Мор надела красное платье, похожее по фасону на мое. Она хмуро поглядывала на часы, тикавшие на мраморной доске, и нетерпеливо стучала ногой по яркому узорчатому ковру. Мне очень хотелось познакомить сестер с нею, однако Неста и Элайна были слишком напряжены грядущим событием. Обе стояли бледные, и я решила: знакомство подождет.

Когда-нибудь… когда-нибудь я соберу их всех вместе. Если до этого мы не погибнем на войне. Если смертные королевы решат нам помочь.

Часы пробили одиннадцать.

Соглашаясь на визит, королевы поставили нам еще ряд условий.

Встреча должна была начаться ровно в одиннадцать. Не раньше и не позже.

Далее они захотели узнать точное местонахождение дома. Им зачем-то понадобилось знать размеры и вид всех комнат особняка: где какая мебель, как расположены двери и окна. И наконец, в каком помещении состоится прием.

С помощью моих сестер Азриель предоставил им все требуемые сведения.

Единственным звуком в гостиной был невозмутимый бой часов.

С последним ударом я поняла: третье требование королевы выдвинули не только из соображений безопасности.

По гостиной пронесся ветер, и перед нами возникли пять фигур. Каждую королеву сопровождали двое караульных. Оказывается, смертные королевы тоже владели искусством переброса.