Глава 12

Сон преследовал меня. Я не знала, как отделаться от его ужасов, кровь и сейчас стояла у меня перед глазами. Тогда я вышла из комнаты. Коридоры встретили меня полной тишиной, Ласэн и слуги давно заснули, а я боялась повторения кошмара и потому решила не спать. Нужно придумать себе занятие. В моей комнате нашелся карандаш и несколько листков пергамента. Взяв карандаш и один лист, я отправилась… составлять чертеж коридоров. Я внимательно считала шаги, отмечала окна, двери и выходы. Последние помечала крестиками.

Это было все, на что я способна. Любой грамотный человек посчитал бы мои каракули глупостью. Однако я едва могла написать собственное имя, и эта самодельная карта все же лучше, чем ничего. Если мне суждено остаться здесь, лучше заранее узнать, как легче всего покинуть здание и где удобнее прятаться. События могли повернуться по-разному, и заглушать в себе охотничий инстинкт я не собиралась.

Темнота в коридорах не позволяла мне полюбоваться картинами, а взять из комнаты свечу я не рискнула. Конечно, картины лучше всего рассматривать днем. Однако все эти дни по коридору ходили слуги. Они бы мне не помешали, но я не хотела, чтобы в поместье знали о моем интересе к живописи. Словно наяву, зазвучал насмешливый голос Несты, сестра высмеивала саму эту затею: «Надо же, безграмотная девчонка пыжится понять живопись фэйри!» Ничего, я найду другое время. Выберу день и час, когда коридор будет пуст. Ведь у меня впереди… целая жизнь. Быть может… я пойму, что мне делать с такой пропастью времени.

Я спустилась по главной лестнице, залитой лунным светом. Сейчас черно-белые плитки у входа выглядели совсем по-иному. В них появилась какая-то таинственность. Я ступала босыми ногами по холодным плиткам и вслушивалась. Никого.

Остановившись у столика, я положила на него пергамент. К чертежу добавилось несколько крестиков и кружков, которыми я обозначала двери и окна. Отдельным значком пометила лестницу. Вскоре я изучу весь громадный дом и смогу ходить по нему даже с завязанными глазами.

По коридору пронесся легкий ветер. Я сразу поняла: Тамлин вернулся. Забыв о своем чертеже, я вгляделась в открытые стеклянные двери на другом конце коридора.

Я успела забыть, насколько он громаден в зверином обличье. Забыла ветвистые рога, волчью морду, медвежье тело и кошачье изящество движений. Его глаза сверкали в темноте и смотрели на меня. Стеклянные двери закрылись. Его когти царапали мрамор коридора. Я застыла, не решаясь сделать ни шагу.

Тамлин прихрамывал, оставляя на полу темные пятна.

Он шел ко мне, поглощая весь воздух в коридоре и превращая его в душную клетку. Когти все так же царапали мрамор, звук неровного дыхания перемежался со стуком капель крови.

Где-то на середине пути Тамлин вернул себе фэйское обличье. Я зажмурилась от ослепительной вспышки. Когда мои глаза свыклись с вернувшейся темнотой, Тамлин уже стоял передо мной.

Вид у него был несколько странный. Исчезла перевязь с ножами, одежда висела лоскутами. Просто чудо, что противник не располосовал ему живот и не выпустил кишки. Однако на его мускулистой груди я не заметила ни одной царапины.

– Ты убил богге? – шепотом спросила я.

– Да, – глухим, отрешенным голосом ответил он.

Чувствовалось, ему сейчас не до любезных разговоров. Наверное, я ему просто мешала.

– Ты ранен.

С его руки капала кровь. Тамлин ответил на мои слова недоуменным взглядом. Похоже, он с трудом вспоминал, что у него есть рука и она ранена. Сколько же силы – телесной и силы воли – понадобилось ему, чтобы оказаться лицом к лицу с опасным богге и убить тварь? В какие глубины погружался Тамлин, черпая бессмертную силу? Может, там обитал зверь, в которого он превращался?

Взгляд Тамлина упал на мою неуклюжую карту.

– А это что? – спросил он.

В голосе не было ни удивления, ни раздражения, вообще никаких чувств. Полная пустота.

– Я подумала… мне так будет легче освоиться в твоем доме. Запомнить, что где, – ответила я, хватая пергамент.

Кап-кап-кап…

Я хотела снова спросить про руку, но Тамлин меня опередил:

– Ты же писать не умеешь.

Я не ответила. Не знала, что ответить. Неграмотная, никчемная человеческая девчонка.

– Тогда неудивительно, что ты так преуспела в других делах.

Наверное, Тамлин сейчас больше думал о своем поединке с богге и вряд ли понимал, какой комплимент сделал мне. Если, конечно, считать его слова комплиментом.

А капли продолжали падать на мраморный пол.

– Здесь есть место, где можно перевязать твою рану?

Он поднял голову, устало глядя на меня. Потом сказал:

– Да, есть. Небольшой лазарет.

Пожалуй, это было самое ценное, о чем я узнала за всю ночь. Я молча пошла за Тамлином, стараясь не запачкаться в крови. Мне вспомнились слова Ласэна о тяжкой ноше, лежащей на плечах Тамлина. Его собственные слова, говорящие о том же. Он не собирался становиться правителем. Впервые мне стало его жалко.

Лазарет больше напоминал кладовую со шкафами и столом, чем место, где лечат занемогших фэйри. Легенды утверждали, что фэйри умеют исцелять свои раны силой магии и в отличие от людей им не нужны лазареты. Но рука Тамлина почему-то не исцелилась по дороге сюда.

Тамлин сел на краешек стола. Он держал раненую руку на весу, следя, как я роюсь в шкафах, ища все необходимое для перевязки. Долго искать не пришлось. Можно было приступать. При мысли, что мне придется дотронуться до него… Я упорно гнала страх, но, когда мои холодные пальцы коснулись его руки, я чуть не вскрикнула. Кожа была раскаленной, как угли в очаге.

К счастью, мне не пришлось идти за водой – она подавалась сюда по трубе. Набрав небольшой таз, я промыла рану, зорко следя, не появятся ли когти. Когти не появлялись. Рана состояла из нескольких глубоких порезов, к счастью не настолько глубоких, чтобы их понадобилось зашивать.

Я быстро перевязала ему руку. Вода в тазу покраснела, и я вылила ее в сливную раковину. Все это время Тамлин безотрывно следил за мною. Комната вдруг стала слишком тесной и душной. Он убил богге и при этом почти не пострадал. Если Тамлин настолько могущественен, верховные правители Притиании должны обладать могуществом богов. От этой мысли моей смертной природе стало страшно.

Я подошла к открытой двери, подавляя желание со всех ног броситься в свою комнату.

– Странно, – проговорил Тамлин. – Писать ты не умеешь, но охотиться научилась. Как тебе это удалось?

Я остановилась, упираясь рукой в косяк.

– Когда приходится отвечать не только за собственную жизнь, учишься гораздо быстрее. Начинаешь делать то, что должен.

– Тогда у нас с тобой есть хотя бы одно общее качество.

Он по-прежнему сидел на столе, силясь оставаться в настоящем, когда все его мысли наверняка витали в недавнем сражении с богге. И его взгляд оставался по-звериному свирепым.

– Не ожидал, что ты отличаешься от большинства людей, – сказал Тамлин.

Я не ответила и поспешила уйти.

К утру полы в коридоре снова сияли чистотой. Ничто не напоминало о каплях крови, падавших из раненой руки Тамлина. Спускаясь по лестнице, я старалась не думать об этом и вообще предпочла бы забыть о случайной ночной встрече.

Коридоры были пусты. В душе у меня что-то шевельнулось, разгоняя внутреннюю пустоту. Наконец-то я сумею рассмотреть картины на стенах. Где-то я слышала, что по картинам можно учиться не хуже, чем по книгам.

От этой мысли у меня забилось сердце. Я уже намеревалась свернуть в коридор, увешанный картинами, когда вдруг услышала приглушенные мужские голоса, доносившиеся из столовой.

Я замерла. Это не походило на дружескую беседу или спокойное обсуждение предстоящих дел. Разговор больше напоминал спор. Я неслышно спряталась за открытой дверью. Конечно, так ведут себя только трусихи, но содержание разговора быстро подавило во мне всякое чувство вины.

– Как по-твоему, что ты делаешь? Хотелось бы знать, – со своей всегдашней язвительностью спросил Ласэн.

– А ты что делаешь? – огрызнулся Тамлин.

В щель между дверной петлей и дверью я видела обоих. Ласэн и Тамлин стояли лицом к лицу, на здоровой руке Тамлина зловеще поблескивали когти.

– Я? – Ласэн приложил руку к груди. – Клянусь Котлом, времени остается мало, а ты лишь бросаешь сердитые взгляды или дуешься на весь мир. Ты даже не пытаешься проявить разумную хитрость.

Ну и ну! Тамлин отвернулся, однако тут же снова повернулся к Ласэну.

– Это с самого начала было ошибкой, – оскалив зубы, заявил он. – Я не могу с этим смириться. Особенно после того, что мой отец сделал с их народом и их землями. Я не пойду по его стопам. Не хочу быть похожим на него. Так что хватит меня стыдить.

– Хватит тебя стыдить? Рукоплескать прикажешь, когда наши судьбы у тебя в руках, а ты все разрушаешь? Я остался с тобой вопреки своим чаяниям. Мне больно видеть, как ты спотыкаешься на каждом шагу. Где твое каменное сердце? Не стало ли оно мягким, как воск? По нашим землям разгуливает богге. Не кто-нибудь, а богге! Тебе этого мало, Тамлин? Преграды между дворами исчезли. Даже наши леса теперь кишат разной нечистью вроде пэков. Может, ты собираешься переселиться в лес и там собственноручно убивать каждую вошь, которая проползет к нам?

– Думай, что говоришь, – сказал Тамлин.

Ласэн подошел к нему и тоже оскалил зубы. Мне в живот ударила волна клубящегося воздуха, нос ощутил отвратительный металлический запах. Никакой магии я не видела. Только чувствовала.

– Не дави на меня, Ласэн.

Тамлин заговорил зловеще спокойным голосом. Это не помешало моим волосам стать дыбом. Тамлин подкрепил слова звериным рычанием:

– Думаешь, я не знаю, какие ужасы творятся на моих землях? Думаешь, не знаю, что́ уже потерял и что́ потеряю в ближайшем будущем?

Болезнь. Они наверняка говорили о болезни. Пусть она и перестала расползаться, но бед от нее меньше не стало. Вряд ли фэйские аристократы хотели, чтобы я об этом знала. Может, они мне не доверяли. А может… я была для них пустым местом.

Я решила отойти от двери, но мой палец с легким стуком скользнул по ее гладкой поверхности. Человеческое ухо могло бы и не услышать, но оба фэйца мгновенно насторожились.

Мое присутствие обнаружено, оставалось лишь войти, что я и сделала. В голове кружилась дюжина доводов, объяснявших мое внезапное появление. Понимая их шаткость, я посмотрела на Ласэна и заставила себя улыбнуться. У него округлились глаза, металлический – тоже. То ли его так удивила моя улыбка, то ли моя виноватая физиономия…

– Ты сегодня поедешь в дозор? – спросила я, ощущая всю тошнотворность вопроса.

Я не собиралась никуда ехать с ним, но… по крайней мере, это как-то объясняло мое появление в столовой.

Красно-коричневый глаз Ласэна сверкал, однако улыбка оставалась сдержанной и холодной. Сейчас Ласэн вел себя как настоящий придворный, искушенный в тонкостях дипломатии.

– Увы, мне сегодня не до прогулок верхом, – ответил он и кивнул на Тамлина. – Тамлин составит тебе компанию.

Тамлин недовольно поглядел на друга. Сегодня ножей в его перевязи заметно прибавилось, их красивые рукоятки поблескивали на утреннем солнце.

– Конечно составлю, – сказал он мне. – Только скажи, куда ты хочешь отправиться.

Когти его здоровой руки втянулись под кожу.

Я не выкрикнула «нет» и умоляюще посмотрела на Ласэна. Быть может, предложение связано с подслушанным мною разговором? Ласэн направился к двери.

– Возможно, завтра, человеческая охотница, – сказал он, вполне дружески хлопнув меня по плечу.

Я осталась наедине с Тамлином, глотая вязкую слюну.

Он стоял и ждал.

– Я не хочу охотиться, – наконец тихо призналась я. – Я ненавижу охоту.

– Тогда чем ты хочешь заняться? – спросил Тамлин, глядя на меня.

Тамлин вел меня по коридорам. Легкий ветер дул в раскрытые окна, лаская мне лицо и принося аромат роз.

– Странно, – нарушил молчание Тамлин. – Ты ездила на охоту, не испытывая интереса к этому занятию. Неудивительно, что вы оба возвращались с пустыми руками, – добавил он, мельком взглянув на меня.

Ни следа холодного, отстраненного зверя, каким он предстал передо мной ночью. Ни следа рассерженного фэйского аристократа, говорившего с Ласэном. Казалось, я вижу настоящего Тамлина.

Но я не настолько глупа, чтобы усыпить свою бдительность и пойматься на его вроде бы естественное поведение. Чего уж там естественного, если на его землях неспокойно и опасно? Одно то, что Тамлин расправился с богге, делало его самым опасным существом из всех, что встречались на моем пути. Я не знала, как себя вести и о чем говорить.

– Как твоя рука? – спросила я, радуясь, что нашла тему для разговора.

Он согнул пальцы перевязанной руки. Бинты оставались белыми, без следов крови. Даже слишком белыми на фоне его загорелой кожи.

– Забыл тебя поблагодарить, – спохватился Тамлин.

– Это не обязательно.

Тамлин покачал головой. Его волосы поймали утреннее солнце и засияли, как будто сами были сотканы из солнечного света.

– Для фэйской знати опасен не сам укус богге, а то, что раны медленно затягиваются. Это может нас погубить, и губит. Так что прими мою запоздалую благодарность.

Я лишь пожала плечами.

– Кстати, где ты научилась так ловко перевязывать раны? Твоя повязка не стесняет движения.

– У нас это называется методом проб и ошибок. Сегодня поранилась, а завтра нужно снова натягивать тетиву. Отсюда и такие повязки.

Мы свернули в другой коридор, успевший прогреться солнцем. Я поймала на себе пристальный взгляд Тамлина, его губы, как всегда, были плотно сжаты.

– О тебе когда-нибудь заботились? – спросил он.

– Нет, – дерзко ответила я.

Когда-то меня это угнетало. Я даже плакала. Но затем убедилась: жалость к себе только мешает жить. И потом, мне было привычнее заботиться самой.

– А охотиться ты тоже училась методом проб и ошибок?

– Иногда охотники брали меня в лес. Чаще я увязывалась за ними. Смотрела, как делают они, потом упражнялась. Если мои стрелы летели мимо цели, мы ложились спать голодными. Мне поневоле пришлось научиться стрелять без промаха.

В его зеленых глазах появлялись янтарные отблески. Даже сейчас в облике Тамлина было что-то от грозного зверя-воина.

– Скажи, ты всерьез собиралась пустить в ход нож, который стянула со стола? – вдруг спросил он.

Я обмерла:

– Откуда ты знаешь?

Мне показалось, что у него под маской поднялись брови.

– Меня этому учили. Но тебя выдал страх. Я его учуял.

– А я-то думала, никто и не заметит.

Тамлин криво улыбнулся. Эта улыбка была более искренней, чем все его прежние натянутые улыбки и неуклюжая лесть.

– Даже если не брать в расчет Соглашение, если ты собралась убежать от фэйцев, надо придумать что-то более стоящее, чем кража столовых ножей. Но при твоей склонности к подслушиванию когда-нибудь ты узнаешь что-то очень ценное для себя.

У меня вспыхнули уши.

– Я не… Прошу прощения, – пробормотала я, сознавая глупость своих оправданий.

Еще глупее было бы делать вид, что я не подслушивала. Особенно когда услышанное не давало мне покоя.

– Ласэн говорил, у тебя мало времени. Как это понимать? Он опасается, что из-за болезни на ваши земли хлынут и другие существа вроде богге?

Тамлин даже остановился. Он огляделся по сторонам и принюхался.

– Фейра, я же бессмертный, – с нарочитой беспечностью произнес он. – Чего-чего, а времени у меня предостаточно.

Мое имя в его устах прозвучало… Не знаю, как объяснить. Будто я была его близкой подругой, а он – обычным человеком. Не сверхсуществом, способным убивать кошмарных чудовищ. Я уже раскрыла рот, но Тамлин меня опередил.

– Вся эта мутная волна, накатившаяся на наши земли… она тоже когда-нибудь схлынет, если благословение Котла – не выдумки. Но сейчас… да, здесь появились богге. Предполагаю, что и другие твари тоже, раз пэки так обнаглели.

Что же получается? Я вспомнила слова Ласэна. Границы между фэйскими дворами исчезли. Из-за этой болезни в Притиании вообще все изменилось… Мне очень не хотелось становиться жертвой их войны или междоусобиц.

Коридор оканчивался двойными дверями. Тамлин их открыл – он словно весь состоял из камня и силы. Из древней силы, чей возраст превосходил окрестные деревья и покрытые мхом скалы. Я должна постоянно помнить, с кем имею дело. Помнить, чему он учился и на что способен.

– Прошу в мой кабинет, – сказал он.

Мне в очередной раз стало не по себе.