Глава 16

Привал объявили лишь на четвертой прогалине, выйдя на которую, отряд обнаружил, что вместо солнца пейзаж освещают местные луны. По расчетам Лока, до заброшенного города оставалось идти около четырех километров, но с утра он надеялся преодолеть это расстояние менее чем за пару часов. Действительно, после первой остановки эпический поход превратился в приятную прогулку на природе. Комары исчезли, и ополченцы теперь шествовали с открытыми забралами, наслаждаясь густым лесным воздухом. Дикие кошаки появлялись всё реже, а умирали тише – бойцы нацепили на винтовки громоздкие глушители и сеяли смерть почти бесшумно. Нелишняя предосторожность – деревья в глубине леса росли куда менее кучно, оставляя широкие просеки, а значит, и звуки разносились гораздо дальше.

К ночи температура заметно упала, но Лок запретил разжигать костры. Еду готовили на бездымных газовых горелках, и на моих спутников горячего не хватило. Ежась от холода и мрачно жуя сухие галеты, люди Паттерсона сбились у двух выделенных им палаток, с ненавистью разглядывая уплетающих жаркое наемников. Отлично: когда холодная война перейдет в настоящую, подстегивать никого не придется. Палатки ополченцев оказались смехотворно малы. В каждую уместилась лишь пара бойцов, и ещё добрые десять минут изнутри раздавались чертыхания пытающихся улечься валетом здоровенных мужиков.

Трое остались дежурить, охраняя наш лагерь, отделенный от владений «черного взвода» маленьким весело журчащим ручейком. К ним вынужденно присоединился Томми – места в палатках для гиганта всё равно не нашлось бы. Бросив под голову рюкзак, он лег прямо на землю, практически мгновенно отрубившись. Спустя мгновения поляну огласил его сладкий раскатистый храп. Надо бы надавать по шее тем, кто делал эту модель. Ладно, мозги – дело тонкое, но уж с физиологическими-то дефектами можно было разобраться.

Полицейская палатка была куда комфортнее тех, что достались колонистам. Больше размером, с теплоизолирующими стенками, способными защитить как от заморозков, так и от самого сильного ливня. Скрючившись от холода, я уже минут двадцать с вожделением пялился на небрежно запахнутый полог. Сквозь небольшую щель пробивался свет химической лампы – внутри не спали. Стоически отужинав вместе со всеми сухим пайком, Мария разметала по плечам рыжие волосы, долгие часы томившиеся в пучке под шлемом и, одарив меня застенчивым взглядом, отправилась почивать.

Нет, не то чтобы я был против сексуальных ловушек. В конце концов, девочка очень старалась, и уже не первый день. Да и идея нарушить многомесячный вынужденный целибат казалась заманчивой. Разумеется, генерал я липовый, и не могу дать соблазнительнице то, на что она надеется – головокружительную карьеру в армии, а может, и статус генеральской супруги. Совесть меня не замучает – за последние сорок тысяч лет делал вещи куда хуже. Но что подумают обо мне союзники, на которых я рассчитывал в грядущей битве? Вряд ли ежащимся от холода полуголодным ополченцам понравится, что их лидер развлекается в уютной палатке с красоткой-помощницей. Лок прав – бойцы любят, когда командиры страдают вместе с ними.

С другой стороны, если часовые по ту сторону ручья доложат братцу, что шериф уединился с сопровождающей его леди, да ещё добавить к этому надлежащее звуковое сопровождение… глядишь, Лок утратит интерес к Анне. Тоненькая полоска сочившегося из палатки света манила чем дальше, тем больше. Кажется, она даже стала чуть шире. Там тепло. А ещё там жаркая рыжая ведьма, готовая удовлетворить любые сексуальные прихоти своего генерала. В постельных способностях Марии сомневаться не приходилось. И ведь нужно выспаться – с утра ждет тяжелая битва. Брат, небось, уже вовсю храпит. На улице спать невозможно, при такой-то температуре. Да и мысль разделить палатку с одним из людей Паттерсона… не греет.

Безупречные с точки зрения логики аргументы нанизывались один на другой, и через пару минут я решительно вскочил на ноги, охаживая себя руками по бедрам, чтобы разогнать кровь. Караульные с сочувствием смотрели на пытающегося согреться гимнастикой шерифа. Наверное, их отношение изменится, когда я шмыгну внутрь палатки, и оттуда послышатся женские стоны. Плевать – утром мы все можем оказаться мертвы. Недотрога-моралист и стоик-воитель всё равно никудышные для меня амплуа. Подстегиваемый путаными от холода и усталости мыслями, я сделал первый шаг в сторону укрытия.

Жуткий вопль разорвал ночное небо. Часовые похватали ружья и распластались на траве, приготовившись отражать нападение невидимого противника. Я не ожидал получить ни от кого пули, поэтому лишь раздосадованно обернулся в сторону лагеря Лока, откуда донесся звук. Похоже, что-то стряслось в одной из трех палаток, занятых наемниками. Через пару секунд заходила ходуном и соседняя. Пфф. Пфф. Пфф. Внутри кто-то палил из пистолета, и толстые прорезиненные стенки лишь слегка приглушали звуки выстрелов.

Я с любопытством наблюдал за действиями часовых «черного взвода». Никто из них не сделал попытки прийти на помощь товарищам в лагере. Каждый из дежурной тройки охранял одну из сторон периметра, и при звуках опасности они лишь сменили позиции, прячась в густой траве и не отрывая глаз от окружающего поляну леса. С четвертой стороны их лагерь прикрывали наши палатки, и ополченцы, не дожидаясь ничьих указаний, также нацелили ружья в сторону деревьев. Сразу видно армейскую выучку. Что бы ни произошло в лагере, это вполне могло оказаться отвлекающим маневром перед началом атаки из чащи. Разбираться с проблемой предстояло тем, кто находился внутри периметра.

Полог командирской палатки откинулся, явив ночному небу Лока. Одетый во фланелевую пижаму нежно-голубого цвета, он представлял бы собой весьма комичную фигуру, не сжимай в каждой руке по тяжелому тридцатизарядному «Глокберту». Почти одновременно из палаток ополченцев осторожно выползли мои бойцы, выставив перед собой дула дробовиков. Бедняги так и пытались заснуть в комбинезонах, не будучи в силах согреться под тонким брезентом. К чести Марии, нужно сказать, что она задержалась не больше чем на пару секунд. Мне показалось, что армейский комбинезон облегает её фигурку ещё сильнее, чем раньше. Похоже, его одели прямо на голое тело. С трудом отогнав похотливые мысли, я жестами приказал ополчению рассредоточиться по периметру, и не спеша направился в сторону Лока.

Брат стоял у палатки, откуда донесся первый крик, и задумчиво разглядывал хлястик на пологе, за который следовало дернуть, чтобы открыть вход. Я знал, что в трусости его заподозрить нельзя. А вот разумная осторожность не помешает. Внутри царила тишина, а значит, обитатели мертвы. Что бы до них ни добралось, возможно, оно способно причинить вред и эйсу. Поколебавшись, Лок молча направился в свою палатку. Вернулся он меньше чем через минуту, на сей раз облачившись в защитный комбинезон, тактический шлем и бронежилет. Стволы обоих пистолетов оказались снабжены глушителями.

Я в нетерпении прыгал на месте, сжав в руке исторический кольт. Происшествие не заставило меня забыть о холоде. Вообще-то теперь я думал о том, что имею неплохой шанс провести остаток ночи в освободившейся армейской палатке – куда просторнее и теплее, чем даже моя полицейская. Да и атаку скорее всего придется отложить, а значит, можно будет выспаться всласть.

Встав перед входом, Лок направил на него оба пистолета и жестом велел мне откинуть полог. Я дернул за хлястик, поспешно убравшись с линии огня. Стрелять он начал практически сразу. С моей позиции не было видно, во что именно пытается попасть брат, но ему потребовалось двенадцать выстрелов, чтобы решить проблему. А ведь эйсы не промахиваются, и темнота нам не помеха. Закончив, он не сделал попытки войти, направившись к следующей палатке. Я же засунул голову внутрь.

Мне не приходилось видеть их раньше, лишь слышать испуганные рассказы выживших в лесу. Они не пытались нападать на меня в прошлом походе, чуя эдемскую кровь. И сегодня отряд с ними не сталкивался – по слухам, существа вели ночной образ жизни, никак не проявляя себя днем. Выглядели они омерзительно – почти полметра длиной, с десятками ножек-присосок. Их тушки остались там, где были застигнуты пулями Лока – вокруг шей и ног убитых во сне жертв. Лишь у одного из бойцов в руке оказался зажат нож. Видимо, это тот, который успел закричать.

За спиной послышалась ещё одна серия приглушенных выстрелов, затем ещё. Лок зачищал лагерь. Командир без войска, в одночасье потерявший одиннадцать из четырнадцати бойцов. Теперь нас девять против четырех. Он больше не сможет отдавать приказы. Во всяком случае, те, которые я не захочу выполнять.

– Думал, они живут на деревьях, – негромко сказал я, подойдя сзади. Прятать револьвер в кобуру я не торопился. Мало ли что придет ему в голову от расстройства. Брат привык командовать, а теперь придется идти на компромисс. Слово, которое он ненавидит.

– Живут, – сухо согласился Лок. – Прыгают на жертву с веток. Охотиться на земле они генетически не запрограммированы. И, в любом случае, их владения за много километров отсюда.

– Считаешь, их подкинул йотун? – озабоченно поинтересовался я, хотя ответ был очевиден.

– Подкинул, – эхом отозвался брат. – Подкинул, буквально. Думаю, наловил их на окраине днем спящими, и забросил на палатки из-за деревьев. Тут метров триста, но у него сил хватит. А они, заразы, как раз для этого и выведены – падать сверху. Небьющиеся. Но странно, что только на мой лагерь, не так ли?

– Ничего странного, – поспешно возразил я. – Ты ушел дрыхнуть, а я сидел с часовыми. Йотун понимал, что я увижу падающих с неба червяков. Интересно другое – почему он не закинул пяток и на твою палатку?

– А кто сказал, что не закинул? – Лок раздосадованно хлопнул себя по лбу. – Только меня они тронуть не могли. И что будут делать хищники, если не обнаружат жертву?

– Пойдут охотиться дальше, – пробормотал я, машинально переведя взгляд на высокую траву под ногами.

Метрах в тридцати от нас послышался сдавленный крик. На этот раз Лок не колебался, в насколько прыжков преодолев расстояние до источника звука. Наемник лежал на спине с лицом, перекошенным от боли. Многоножка обвилась вокруг его правой ноги. Бедняга искромсал насекомое ножом, но оно сумело пробить брешь в защитном костюме.

– Оно… ужалило меня, сэр, – молодой парень с трудом подбирал слова, по лицу градом катился пот. – Как оно… прожгло костюм. Мне нужно противоядие, сэр…

– Его нет, сынок. – Лок выстрелил раненому в лоб и захлопнул забрало его шлема, скрывая след от пули.

– Уводи своих за ручей, – предложил я. – Наверняка тут ещё куча этих тварей ползает. Нет смысла тратить время на поиски. Как думаешь, вода их остановит?

– Понятия не имею, – огрызнулся он. – Они вообще не должны охотиться на земле. Мы не скажем остальным, что это действия врага, так? Это их деморализует. У нас до сих пор численное преимущество. Не похоже, что йотун собирается вступать в перестрелку на открытой местности. План в силе. Но отсюда нужно уходить.

Похороны не заняли много времени. У Лока тоже имелись с собой термогранаты, и он потратил по одной на каждую из превратившихся в склепы палаток. Тележки с припасами он приказал бросить, как и оставшиеся палатки. Уже через четверть часа отряд выдвинулся в лес, неся с собой лишь то, что уместилось в рюкзаки за плечами. Марш-бросок занял весь остаток ночи. Сначала Лок повел нас назад, имитируя паническое отступление для возможных наблюдателей, прячущихся среди деревьев со стороны поселения йотунов. Через пару километров, убедившись в том, что отряд никто не преследует, он резко повернул направо, снова намереваясь выйти к цели, но по более широкой дуге.

Идти в ночной прохладе было куда легче, чем днем, но когда лучи утреннего солнца застали нас на очередной прогалине, бойцы взбунтовались – сил двигаться дальше ни у кого не осталось. Палаток больше не было, и ополченцы рухнули на землю под тенью деревьев. За всю ночь нам не встретилось ни одной твари и, похоже, всем уже было на них наплевать. Лок успел лишь пробормотать что-то о необходимости сменного караула, и отключился, прислонившись к могучему корню.

Я вызвался дежурить первым, назначив себе в помощники Марию и одного из выживших наемников. Оставив их охранять лагерь, побрел в чащу, чтобы справить нужду. Сто метров, двести. Наверное, хватит. Устало прислонившись к стволу дерева, я прислушивался к звукам леса, пытаясь побороть наступающую дрему. Спать. Нужно спать. Нельзя спать. Не здесь. Не сейчас.

Массивная туша тихо перелетела с ветки на ветку, усевшись на солидно выглядящий сук метрах в пяти от земли.

– Мир тебе, Тор. – Похоже, Диммак вполне освоился на высоте, и не собирался спускаться для разговора.

– Да ты, гляжу, настоящий Тарзан, – пробурчал я, задрав голову. – Жаль, здесь лиан нет – смотрелось бы ещё круче. Спишь теперь тоже на деревьях?

– Нет, – серьезно ответил йотун. – Вообще-то этой ночью я совсем не спал. Чувствую себя очень раздраженным. От этого, и от убийства двенадцати из ваших. Прими мои соболезнования.

– По поводу этих, что ли? – вяло отмахнулся я. – Да черт с ними, пускай горят в людском аду. Я тоже не спал, и мне плевать на всё, кроме того, что делать дальше. Ты просто злой обезьяний гений. Получилось идеально – всё спишут на лес. Осталось убрать двоих. Полагаю, твои ребята легко справятся. К тому же битва переносится на ночное время. Лок будет дрыхнуть до вечера, как и все остальные. И тебе не помешает – нужно быть в форме, когда мы придем.

– Разве не было бы разумнее после таких потерь повернуть назад? – мягко спросил Диммак. – Возможно, это лучший выход? Твой брат отступит, ему потребуется время, чтобы привлечь новые силы. Я не говорил этого раньше, но спасатели прилетят быстрее, чем ты думаешь. Максимум десять местных дней. Я могу взять тебя с собой. Домой, на Эдем. Наш уговор в силе. Мы придумаем новый план, как вытащить пленников. Твои люди могут передать их нам на любой планете. Необязательно делать это в таком гиблом месте.

– Я уже вздрагиваю, когда слышу слова «новый план», – пожаловался я. – Ну хоть бы один «старый» до конца довести. Если Лок решит, что я его предал, он вполне может переместить заложников. Может произвести чистку в охране, и убрать из неё моих людей. Нам нужно его успокоить. Это произойдет, если он уверится в твоей смерти.

– А ещё в новом сценарии судьба твоего рода полностью зависит от моего слова, не так ли? – грустно констатировал йотун. – Которому ты не слишком доверяешь.

– Я верю в то, что ты сдержишь слово, – вздохнув, возразил я. – Но я не знаю, что ты сделаешь, если я не смогу выполнить свою часть сделки.

– Это было бы крайне прискорбно, – подумав, согласился Диммак. – Если пленники вернутся, никто не станет возражать против мира. Но если нет… боюсь, остальные захотят непременно узнать всё о цивилизации, которую вы построили. И начнут поиски сами, планета за планетой. Не могу обещать, что они будут действовать… деликатно.

– Ну, значит, увидимся ночью, – кисло подытожил я. – Атака назначена на три утра, не проспите. Зеленоглазки пусть стреляют первыми, уберут оставшихся бойцов Лока. После этого мои начнут палить во всё что движется, твои – вверх. Через несколько минут все поймут, что зря переводят патроны, и прекратят сотрясать воздух стрельбой наугад. Тогда твой выход. Определяешь, где Лок, и начинаешь скакать перед ним по деревьям с дробовиком в руках. Он сбивает тебя выстрелом, ты красиво падаешь на землю, я бросаю между вами термогранату. Его ослепляет вспышка, он уверен в том, что ты мертв. Пока он слеп, я засажу ему пару пуль в жилет, чтобы оглушить. Ещё пара красивых взрывов – и ни у кого не остается сомнений в том, что все террористы-сектанты уничтожены. Я отдаю приказ к отступлению, и тащу Лока к выходу из леса. Раненый и без людей, сопротивляться он не сможет. Отличный план. Если сработает.

– Да, и в этом плане моя жизнь зависит от того, решит ли твой брат стрелять мне в голову, или в защищенную броней грудь, – грустно заметил Диммак. – А ведь он меткий стрелок, не так ли? И от того, не дрогнет ли твоя рука, когда будешь метать гранату. Не хотелось бы закончить жизнь с куском металла в голове, или сгореть заживо.

– Ты ведь не боишься, не так ли? – спросил я, потрясенный внезапной догадкой. – Не может быть. Ты не можешь испытывать страх. Вы такие же, как мы.

– Я не могу позволить себе умереть, – он изящно подпрыгнул, ухватившись за ветку на пару метров выше, – слишком многое сейчас зависит от того, вернусь ли я на Эдем живым.

Раскачавшись, йотун легко перелетел на соседнее дерево в паре десятков метров от него, потом на следующее, и через несколько секунд исчез из поля зрения.

Справляя нужду на ближайший ствол, я думал о том, пойдет ли дальше всё по плану. Разумеется, нет. Обязательно умрет кто-нибудь из тех, кому умирать не следует. То ли Лок, то ли Диммак. А может, и я. Такая уж планета – ничего здесь не выходит как задумано.

В нескольких метрах у меня за спиной послышался еле слышный удар, за которым последовал звук падающего тела, и тихое проклятие, произнесенное женским голосом на ирландском. Поспешно застегнув ширинку, я обернулся, чтобы убедиться в том, что незваная гостья растерянно сидит возле здоровенного корня, по-детски потирая ушибленную коленку. Видно, мы с Диммаком здорово устали, раз никто из нас не заметил присутствия свидетеля, прячущегося неподалеку.

– Ты – маленькая извращенка, – недовольно констатировал я. – Это что, фетиш такой – подглядывать за писающими генералами? Так карьеры не сделаешь, сержант.

– Я всё видела! – Рыжая вовсе не собиралась тушеваться перед неловкими обвинениями. – Вы… вы разговаривали с обезьяной! На непонятном языке!