Глава 25
Стресс по-западному
Во всех ситуациях важно не позволять внешним обстоятельствам радикально выбивать тебя из привычного ритма жизни. Речь идет о тех ненавязчивых мелочах без которой красота – не красота, а непонятно что, рассчитанное в лучшем случае на непритязательных любителей или откровенно ненормальных ценителей.
Вот что это за красавица, которая не чистит зубы и не умывается?
Потому очередное утро моей новой жизни началось стандартно – я проделала короткий комплекс упражнений для поддержки гибкости суставов и связок, после чего направилась по узкому коридорчику намереваясь посетить гигиенический блок.
И поняла, что это утро вряд ли можно отнести к обычным.
Маргарет нельзя назвать навязчивым человеком, иногда мне даже сильно ее не хватает, я ведь ни с кем другим не могу общаться в этом каземате. Нельзя ни к кому кроме нее обратиться с просьбой помочь разрешить самое пустяковое затруднение. Я ведь заперта в четырех стенах – это дико неудобно.
То, что она сейчас стояла вжавшись своим далеко не идеальным телом в нишу входной двери – не слишком удивляло, мало ли что ей там могло понадобиться. А вот то, что Маргарет неловко, от вывернутого локтя, взмахивала одной рукой, подзывая меня к себе, а указательный палец другой прижимала ко рту, призывая к тишине – крайне необычно.
С трудом удержавшись от инстинктивной попытки оглянуться, приблизилась и остановилась, подчиняясь шепотом отданному приказанию.
– Ни шагу дальше. Ко мне придвинься. Прижмись к двери. Сильнее прижмись. Вот так, это единственное место, которое не просматривается камерами. Если камеры не засекают движение, микрофоны не включаются, так что нас сейчас никто не услышит. Элли, ты вчера вытащила из огня человека. Это ведь правда?
– Не совсем.
– Как это не совсем?
– Я его не вытаскивала, он сам из огня выбрался. И тащила вообще-то Рината, я просто защищала ее от зараженных.
– Да, я знаю, все говорят, что ты убила целую кучу мертвяков и чудом ноги унесла от крутой твари. Элли, ты не представляешь, как мне дорог этот парень, я очень тебе благодарна. И поэтому больше не могу молчать, я просто обязана рассказать тебе все, что знаю.
– Что ты знаешь, Маргарет?
– Я много чего знаю, меня ведь почти не замечают, я у них тут вроде предмета мебели, не стесняются при мне разговаривать. Это крыло для вспомогательных резиденций наших командиров, они тут черт знает чем иногда занимаются, а я должна за чистотой и порядком следить и делать вид, что ничего не вижу и не слышу. Элли, Царь хочет, чтобы ты умерла. И не только он. Они собираются послать твою голову азовским. Многие злятся на них за то, что те продинамили нас с техникой. И то, что наши ребята там погибли, тоже многих бесит.
– Мою голову?! Но я-то тут при чем?!
– Ни при чем, но кому это интересно? Разве не понимаешь, что крайнюю найти легче, чем нормально во всем разобраться? Элли, эти люди очень опасные, они запросто могут тебя убить, к их словам надо относиться серьезно.
– И что мне с этого знания? Что я смогу с ним сделать?
Мой вопрос застал Маргарет врасплох. Она задумалась, потом неуверенно ответила:
– Не знаю, что ты сейчас должна делать. Но если тебе понадобится помощь, скажи мне, может что-нибудь придумаю.
А вот это уже другой разговор. Не исключено, что меня всего лишь провоцируют на неразумные поступки, но даже если так, что я в сущности теряю? Все и без того мне не доверяют ни капельки, хуже чем уже есть свою репутацию среди этих людей я испортить не смогу.
– Маргарет, ты сможешь вывести меня наружу?
– В город?
– Нет, за город. За периметр.
– Не знаю, не думала о таком. А зачем тебе туда?
– А ты попробуй сама догадаться.
– С ума сошла, что ли? Ты там и часа не проживешь, тут тебе не азовский центр, тут запад, тут все очень серьезно.
– Здесь мне прямо на стабе могут голову отрезать, так почему бы и нет?
– Ну это ты верно заметила.
– Вот и я о том же.
– Но я тебя вывести не смогу. Хотя стой, о тебе тут теперь многие хорошо говорят, и кое-какие надежные друзья у меня есть. Ты не последнего человека помогла спасти, за него серьезные ребята могут вписаться. Не побоишься ночью выбраться? Просто днем вообще нереально.
Ну неужели она и правда поможет?!
– Мне все равно в какое время суток это произойдет. Но если можно, хотелось бы до рассвета оказаться подальше от периметра. Сможешь достать что-нибудь против этого? – я подняла руку, продемонстрировав ненавистный браслет.
Маргарет, потрогав ремешок из армированного пластика, покачала головой:
– Выглядит странно, но вроде бы обычная пластмасса.
– В пластике нити из крепких материалов, их очень трудно перерезать. Я пыталась перетереть об камень и стекло, но ничего не получилось.
– Чем его можно взять?
– Нужны хорошие инструменты.
– Надо у ребят спросить, они что-нибудь придумают.
– Если его не снять, все бессмысленно. Меня быстро хватятся, не уверена, что успею далеко уйти, даже без него, а уж с ним вообще шансов нет.
– Если тебя поймают, мне крышка.
– Достань мне какое-нибудь оружие, и живой они меня не возьмут.
– Ты серьезно?
Я кивнула:
– Еще как серьезно. Лучше смерть, чем опять сюда. Не бойся, я никого не выдам.
– Тогда жди до вечера и делай вид, что ничего не происходит. Если Лазарь что-то заподозрит, не тебе одной голову отрежут. Тут это запросто.
* * *
Нужно ли говорить, что мне стоило немалых трудов вести себя так, будто ничего необычного не случилось, и вообще все нормально, скрывать абсолютно нечего. Я была настолько глубоко погружена в мысли, порожденные неожиданным разговором с Маргарет, что даже позавтракала автоматически лишь после обратив внимание, что на этот раз мне принесли не только мясо, но и порцию чуть теплого картофельного пюре, и, вот уж немыслимое – грубо нарезанный салатик политый отличным оливковым маслом с добавкой сока выжатого из лимона. А то уже почти поверила, что овощей и зелени у западников не бывает вообще.
Или у них сегодня великий праздник, или где-то удачно запаслись такими продуктами и не пожалели немножечко для орхидеи, которой некоторые мечтают отрезать голову, а другие при этом хотят ее освободить, рискуя своими жизнями.
На западе все запутано и зачастую противоречиво.
Уже намозоливший глаза кваз провел меня по подземному лабиринту к традиционно закрытому со всех сторон дворику, где стояла легкая бронемашина. Здесь пришлось подождать, нас никто не встречал. Но меня это не тяготило, так и продолжала обдумывать слова Маргарет пытаясь понять – во что же я вляпалась на этот раз.
И неистово надеялась, что именно в то, о чем мечтаю день и ночь сама не помню сколько лет.
Я еще не увидела запад, а он уже дико мне надоел. Как, впрочем, и оставленный позади спокойный с виду восток.
Мне все давно уже надоело. Мне не место здесь среди грубых и непредсказуемых людей. Маргарет, я молю тебя, сделай все как надо, я буду мчаться отсюда не обращая внимание на все опасности Улья. Пусть лучше меня разорвут зараженные, чем такая жизнь.
Что бы мне не внушали, но это все же моя жизнь, и я сама решаю, когда можно ею рисковать.
Полковник Лазарь появился неожиданно, он подошел с другой стороны машины, а она немаленькая, до последнего скрывала его солидную фигуру. Кваз при его появлении молча развернулся и направился назад, а убийца Саманты, фальшиво-радостно осклабившись, поприветствовал:
– Элли, ты чудесно выглядишь. Сразу видно, что хорошо выспалась.
Ага, ну конечно – так хорошо, что хуже чем отвратительно. Сбилась со счета сколько раз вскакивала в холодном поту. Я не запоминаю свои сны, но почти уверена, что видела в них разные вариации потрошения мертвяков, которые после такого восставали ужасно разозленными. То, чем пришлось позавчера заниматься, весьма способствует подобным сновидениям.
Не дождавшись от меня ответа, господин Лазарь ничуть не огорчился, приветливо распахнул тяжелую дверцу, указал рукой внутрь:
– Забирайся Элли, садись куда тебе захочется.
Нельзя не признать, что в этой машине ездить куда приятнее, чем в дребезжащем транспорте господина Царя. Тот больше похож на закрытый гроб установленный на колеса, к тому же в нем душновато даже в не самый жаркий день. А здесь установлен кондиционер и есть приличные по площади окошки затянутые бронированным стеклом. Обзору мешают установленные снаружи решетки из стальных полосок, но не могу сказать, что они все скрывают, при желании можно разглядеть многое. Плюс кресла комфортные, и вообще все выглядит пусть и примитивно-функционально, но стильно.
Должно быть полковник заметил мою реакцию и, возясь с приборной панелью, спросил:
– Что Элли, нравится? Я так и знал, что тебе понравится. Гламурное ведро из нержавейки, а не боевая машина, вот только таким как ты это не понять. Но одно в ней не отнять – она чем-то похожа на те автомобили, на которых я ездил в прошлой жизни. Там ни родная броня не нужна, ни железо навешанное, ни пулеметы с огнеметами. Оглядываясь назад, не могу поверить, что когда-то легко обходился без всего этого добра. Здесь, кстати, пулемета тоже нет, но мы с тобой не так уж далеко поедем, как-нибудь обойдемся. Главное, что сейчас нужно – тихий двигатель, мы ведь не собираемся сообщать о себе всей округе. А эта машина работает так, что звук ее мотора комариный писк заглушает. Кластер почти чистый, самым краешком пройдем, но мало ли что, в Улье нигде расслабляться нельзя.
Мне неприятно общаться с этим человеком, но была вынуждена переступить через свое «не хочу»:
– Господин Лазарь, мы поедем вдвоем?
– А тебе еще кто-то нужен?
– По некоторым вашим словам я поняла, что нам придется выехать за периметр, а машина слишком слабо защищена и не вооружена. Разве это не опасно?
– Ты забыла добавить, что кататься в сопровождении постороннего мужчины неприлично. Ну да это я и без слов помню, с тобой такое забыть не получится. Мертвяков боишься? Я их тоже не люблю, но нервы встряхивать – полезно, и поэтому мы поедем без охраны. Это важно. Для нервов важно. В первую очередь – твоих нервов.
Машина тронулась, а я, все так же продолжая не понимать, что на этот раз задумал ненавистный человек, уставилась в боковое окошко. Ничего интересного в нем не увидела, все те же скучные дома стаба западников, их поселение похоже на большущую темницу, а несчастные люди, которые здесь живут, просто обязаны быть агрессивными и недоверчивыми.
Маргарет, я надеюсь, что ты не такая. Мне очень нужно отсюда сбежать.
Очень.
Остановились у незнакомых ворот, раскрывавшиеся под рев двигателя, который отодвигал в сторону тяжеленную створку. Преодолели полосу утыканную различными заграждениями и наверняка напичканную минами, дальше потянулись стандартные для этих мест начисто уничтоженные возле дороги древесные насаждения и густая зелень за выжженными или вырубленными пространствами.
В Цветнике мне не раз доводилось слышать, что здесь, в сердце Западной Конфедерации, можно нарваться на стаю опасных зараженных не успев и на две сотни шагов удалиться от ближайшего к поселению периметра. Для некоторых из мертвяков наша машина не более чем пустая жестяная банка для сильного человека. Но мы ехали без сопровождения, и вид у полковника Лазаря был самый беззаботный. Он даже задорную мелодию начал насвистывать.
Что же на этот раз задумал этот омерзительный человек?
Увы, ни намека на ответ он мне не дал. Ну это если не считать упоминание нервов. И насчет стресса он вчера что-то непонятное говорил.
Мне все больше и больше не нравилось происходящее. Я не хочу, чтобы этот моральный урод устраивал мне стрессовую ситуацию.
Да он сам по себе кошмарный стресс, как же я ненавижу его общество.
Мы неожиданно свернули с широкой дороги и пару минут тряслись по грунтовке. Дальше выскочили на примыкавшую к ней асфальтированную ленту очередного кластера, плавно заворачивая она обогнула непроглядное скопище высоких деревьев, дальше я увидела какие-то длинные здания нежилого вида, возвышавшиеся над ними краны, далеко протянувшиеся бетонные стены, и за ними что-то вытянутое и непонятное, странно прерывистое. Не сразу поняла, что это вагоны множества поездов стоявших бок о бок на множестве параллельных путей.
Полковник остановил машину, заглушил двигатель, открывая дверцу произнес:
– На выход, милая, конечная остановка.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Полковник Лазарь, не отходя от машины, надел на себя тяжелый черный бронежилет, нахлобучил на голову тактический шлем с поднятым забралом, повесил на плечо винтовку с коротким толстым стволом заканчивающимся цилиндрическим набалдашником. Затем взял с заднего сиденья картонную коробку, вытащил из нее малогабаритный дрон, повертел его в руках, разложил лопасти, зачем-то на них подул, что-то нажал с тихим щелчком. Тот отреагировал на это еле слышным писком, затем винты закрутились, аппарат стремительно поднялся, завис на не слишком большой высоте выдавая себя негромким жужжанием.
– Элли, подойди-ка сюда. Вот, закрепи это на одежде, блестящая штучка должна находиться снаружи.
Покрутив в руках предмет больше всего походивший на уродливую заколку для волос, я не удержалась от вопроса:
– Что это?
– Это, Элли, что-то вроде передатчика, он тебя не укусит, цепляй смело.
– Зачем он мне?
– Понимаю, что маячок не гармонирует с твоим гардеробом, но придется с этим смириться. Птенчик, – полковник указал на дрон. – Не умеет видеть так, как видим мы. Зато различает сигналы, которые мы не замечаем. Если он вдруг потеряет твою светлую головенку из виду, маяк поможет тебя найти где угодно, кроме разве что глубоких шахт. Но таких подземелий в округе нет, так что не потеряешься. Взгляни туда, Элли, что ты видишь?
– Что-то похожее на объект имеющий отношение к железнодорожному транспорту.
– Верно, это что-то вроде сортировочной станции, сам не уверен в правильности названия, далек от таких дел. Ближние к нам пути заставлены товарными составами, дальше начинается зона, где формируют пассажирские поезда. На вот, держи.
Полковник протянул обе руки. В одной сжимал пистолет, в другой магазин к нему. Осторожно приняв и то и другое я покосилась на господина Лазаря с немым вопросом, и он пояснил:
– Это, Элли, твое оружие – обычный пистолет. Я уже в курсе, что ты умеешь с ним обращаться, поэтому инструктаж проводить не стану. Твоя задача простая – ты должна пойти на станцию и дальше двигаться вдоль путей в северном направлении. Приблизительно через полтора километра увидишь железнодорожный переезд, буду ждать тебя там.
Посмотрев в сторону станции, я спросила:
– Зачем вам это надо?
– Это нужно не мне, а тебе. Затем, что места тут хорошие, проверенные. Впереди тебя ждет точно выверенная порция стресса, все как знахари заказали. Просто пройди полтора километра с хвостиком, для тебя ведь это пустяк. Да, я вижу в твоих глазах невысказанный вопрос. Ты не понимаешь при чем тут стресс и чувствуешь подвох. Ну тут тоже все просто – по данным наблюдателей на территории станции находятся не слишком развитые зараженные в количестве от трех до пяти особей. Для хорошего стрелка утихомирить их из легкого оружия – не проблема. А ты ведь у нас неплохо стреляешь, позавчера это доказала. Вот и сошлись все звезды. И да, должен предупредить, что патронов у тебя только четыре, а мертвяков может встретиться и три, и четыре, и пять, так что у нас тут присутствует элемент интриги. Полтора километра, маленькая стервочка, рельсы и вагоны, от трех до пяти зараженных способных без устали носиться за тобой хоть целый день, один пистолет и всего лишь четыре патрона. Наш птенчик тебя уже опознал, он теперь будет жужжать строго над тобой снимая все действо на камеру с высоким разрешением. Хорошая штучка, высокотехнологичная, умная, красивые фильмы делает, подолгу может в воздухе находиться. Наконец-то посмотрю, насколько ты хороша в деле. И да, должен еще кое-что про него рассказать. Там установлено что-то вроде ультразвуковой свистульки, работает на двадцати шести килогерцах. Ты ее не различаешь, я тоже, а вот для мертвяков это любимая частота, они в основном на ней общаются, урчание, которое мы слышим – побочный эффект. Ближайшие быстро определяют источник и теряют к нему интерес, им летающие предметы ни к чему, а вот дальним приходится подходить поближе, ведь им надо выяснить, что именно раздражает их уши. Если ты будешь тянуть время, рискуешь привлечь их со всей округи, никакая разведка не скажет, сколько именно их может оказаться в зарослях вокруг этой дороги. Ну я поехал, ты тут не скучай. И да, проверь оружие. Всегда его проверяй, не забывай.
Проводив взглядом удаляющуюся бронемашину, я вслух адресовала в адрес полковника нехорошее слово. Впервые в жизни у меня такое с языка сорвалось, но ни малейших угрызений совести по столь шокирующему поводу не испытала. Да и не очень-то шокирована, мягко говоря. Мне сейчас безразлично, что такое поведение неженственно. Этот негодяй заслужил куда больше, чем даже самое страшное оскорбление, но увы, я могу делать лишь то, что мне по силам.
Но все же хорошо, что здесь никого нет, мое поведение и правда неженственное.
Блин! А как же та штука, которая жужжит над головой?! Вдруг она записывает даже слова, сказанные негромко?!
Ну кто меня за язык тянул…
Полтора километра. Мне надо пройти чуть больше полутора километров по территории, где предположительно находятся от трех до пяти зараженных особей неустановленной морфологии. Твари не привязаны, как это было в карьере, но если верить полковнику Лазарю, они не слишком опасные, всех их можно поразить из легкого стрелкового оружия.
Не скажу, что задача мне нравится, но она не кажется невыполнимой. Конечно, при условии, что господин Лазарь не обманул.
А это очень даже возможно.
Проверила оружие, убедилась, что мне действительно выдали четыре патрона, доверять такому человеку как господин Лазарь и правда не стоит. Взвела, потянула за спусковой крючок, убедилась, что механизм пистолета исправно щелкает. Поместила магазин в рукоять, передернула затвор, и, не ставя на предохранитель, направилась в сторону станции быстро шагая по открытому пространству.
Увы, но скрытно подобраться невозможно, полковник, похоже, специально привез меня в самое неудобное место, здесь негде прятаться, тут даже высокой травы нет.
Полтора километра – пустяк. Как-нибудь доберусь, тем более дальше столько вагонов, что у меня на каждом шагу будет широкий выбор убежищ.
