– Плохие новости, – сказал врач. – Это опухоль.

Врач в приемном покое произнес эти слова бесстрастным и деловым тоном. Они изменили мою жизнь навсегда. Услышав их, я поняла, что радости у меня уже не будет.

Мой пятилетний сын умирал, и мы не могли его спасти. У него в мозгу была неоперабельная опухоль. Врач посмотрел мне в глаза и произнес: «Ваш сын умрет».

Мой муж был хирургом, и я умоляла его найти врача или больницу, в которой могут совершить чудо и спасти нашего сына. Муж ночами писал и-мейлы и рассылал их в клиники по всему свету. К сожалению, никто не брался оперировать сына. Надежды не было.

Джоуи был активным и подвижным ребенком. Я поняла это с первой минуты, когда мне дали его после родов, и я увидела широко раскрытые глаза, с интересом наблюдавшие за тем, что происходит вокруг. Он много смеялся. Было видно, что в нем есть жажда жизни. Его три младших брата обожали и боготворили его, а он относился к ним с большой добротой. Он придумывал игры и был в них заводилой.

Но иногда у него появлялись сильнейшие головные боли и рвота. Я и представить себе не могла, что у него развивается опухоль.

После того как Джоуи поставили диагноз, он некоторое время оставался счастливым и любознательным, но вскоре сильно изменился. Потом опухоль убила его память, а интерес к играм и веселью пропал из-за радиации, которой его лечили. Прежде он был худым и сильным, но за время болезни его тело распухло, и он стал неповоротливым из-за обилия стероидов, которые ему прописали врачи.

За четырнадцать месяцев он изменился до неузнаваемости. Его состояние ухудшалось, и ему нельзя было помочь. Я очень его любила, но не могла все силы тратить на него одного, потому что у меня были и другие дети, которые тоже во мне нуждались.

Затих его заразительный смех, исчезла былая энергия. Мы перестали водить его в детский сад и прекратили лечение химиотерапией. Вскоре после этого он стал совсем неузнаваемым.

Летней ночью я лежала с ним рядом и крепко обнимала его, пока его дыхание не остановилось. Мой милый мальчик умер.

Остаток того лета я провела в кресле у включенного телевизора, перед которым и засыпала. Я совершенно не могла переносить темноту и тишину – они напоминали мне о горе. Если я ложилась в кровать, то не могла подняться. Я поздно вставала, слушая, как три моих сына внизу пытаются себя занять.

Смерть брата им тоже далась нелегко. Они потеряли друга и кумира. Джоуи придумывал новые игры и был заводилой. Когда его не стало, у меня не было никакого желания делать что-то, чтобы почувствовать себя счастливой. Ушли в прошлое те длинные летние дни, когда мы с сыновьями отправлялись в походы. Теперь, куда бы мы ни пошли, все и вся напоминало мне об умершем сыне.

Наступила осень, мальчики пошли в школу, и мне волей-неволей пришлось вернуться к жизни. Я механически делала все, что нужно, но все еще находилась в депрессии и совершенно за собой не следила.

Но потом я забеременела, хотя не хотела этого. За месяц до смерти Джоуи мне исполнилось сорок лет. Я раздала все вещи для младенцев. Мне всегда хотелось иметь четырех детей, но я сказала себе, что теперь их у меня только трое.

Я боялась рожать – у меня была пара выкидышей, Джоуи умер и один из его братьев родился с родовой травмой. Я была почему-то уверена, что с ребенком что-то случится и я не смогу этого пережить. Все силы я растратила на борьбу с болезнью Джоуи.

Я молила Бога, чтобы у меня случился выкидыш, чтобы Он взял дитя и забрал в Свой дом. Но ультразвук показал, что у ребенка хорошее сердцебиение и не наблюдается никаких осложнений. Это был снова мальчик, но я не хотела мальчика. Мне не была нужна замена умершему сыну. Я любила того, которого уже нет.

Я даже не смотрела на изображения УЗИ, показывающие, как выглядит ребенок. Я не хотела к нему привязываться и любить его, полагая, что эта любовь принесет мне лишь одну боль. Но вот настал день родов, ребенка дали мне в руки, и я увидела, что он прекрасен.

Как и Джоуи, он смотрел на мир широко раскрытыми глазами.

Малыш рос, и я замечала, что он все больше напоминает мне умершего Джоуи. «Смотрите, – говорила я родным, – как он поднимает с пола игрушку пальцами ноги. Совсем как Джоуи».

Или говорила: «Смотрите, смотрите, как он на попе подпрыгивает. Ну совсем как Джоуи».

Иногда, когда мы оставались одни, я тихо звала его: «Джоуи?» Мне казалось, что Господь вернул мне сына. Я очень хотела в это верить.

Время шло, мальчик по имени Иван подрастал. Он был таким же счастливым, разговорчивым и активным, как и его умерший брат. Но я видела, что у него свой характер. Постепенно я признала, что Иван – не копия Джоуи и не его кармическая компенсация. Он стал подарком, который должен был помочь мне залечить душевные раны и научить меня снова любить. Иван родился, чтобы вернуть мне радость жизни.

Джоуи умер почти четыре года назад. Я вспоминаю его каждый день и по-прежнему ощущаю боль. Но потом я оглядываюсь и понимаю, что надо радоваться светлым воспоминаниям о сыне. Когда мои старшие дети обнимают Ивана, я вижу, что они кое-чему научились у Джоуи. Они просят меня рассказать об их раннем детстве и громче всего смеются над историями, в которых участвует Джоуи. Иван тоже смеется вместе с остальными. И хотя он никогда не видел своего старшего брата, у него будут о нем свои собственные воспоминания.

Так, постепенно, шаг за шагом мы помогаем друг другу, и наши душевные шрамы затягиваются.