Глава 11

Сегодня мастер Дабош был не в ударе — его лекция оказалась на редкость нудной и затянутой до невозможности, информация — скучной, а все попытки вызвать к ней интерес — бесплодными. И даже сообщение о том, что предпоследний день цикла станет для нас выходным, а последний, напротив, завершится коротким опросом по темам, не вызвало во мне оживления.

Быть может, потому, что мне не слишком-то хотелось запоминать подробную географию Табарра — главного мира Троемирья и фактически центра империи людей, а может, все дело в том, что я постоянно возвращалась мыслями ко вчерашнему разговору. Но, как бы то ни было, к концу занятия мастер Дабош все-таки сделал мне замечание и, хоть ему не удалось поймать меня на невнимательности, я всю недолгую дорогу до ТУСа ощущала на себе его неодобрительный взгляд.

Предстоящая встреча с директором интриговала и одновременно заставляла нервничать. Я едва дождалась положенного времени, беспокойно мечась между крышей и собственной комнатой, а когда часовой браслет, наконец, высветил цифру «пять», с облегчением нажала на нужные завитки и шагнула в зеленоватое марево перехода.

На этот раз меня уже ждали — лорд Эреной был полностью одет, застегнут на все пуговицы и, едва я догадалась его поприветствовать неуклюжим поклоном, одним неуловимым движением поменял направление действия своего ТУСа. Я об этом, правда, догадалась, только когда он туда нырнул и требовательно утащил меня следом. Вернее, когда мы вышли в совершенно незнакомом коридоре, открыли первую попавшуюся дверь, оказавшись в погруженной в кромешную тьму комнате, а господин директор легким усилием воли зажег несколько верхних светильников и негромко сказал:

— Проходите, арре. Заниматься мы с вами будем здесь.

Я изумленно моргнула, оглядев почти пустое помещение, где единственной мебелью оказались лишь обычная, грубо сколоченная табуретка и небольшая, примерно мне по пояс, стоящая в центре узкая колонна, сложенная из четырех плохо отесанных глыб. Ни магических знаков, ни подозрительных символов на ее поверхности не было. Только крохотное углубление на самом верху, где мирно покоился обычный круглый камешек. Галька, по-моему. Просто речная галька, предназначение которой мне было решительно непонятно.

Больше в комнате не оказалось ничего. Только голые стены, неровный каменный потолок с тремя тускло горящими светильниками, и мы двое. При этом лорд-директор с ходу указал мне на табуретку, а сам, когда я осторожно села, остановился напротив и, заложив руки за спину, невозмутимо бросил:

— Вчера, арре, вы имели смелость задать мне вопрос, как можно одолеть представителя верховного Дома моей расы, не владея магией. И у вас даже хватило дерзости требовать, чтобы я обучил вас этому искусству…

Я вдруг почувствовала, что краснею. Да, условие я ему поставила — что надо. Разве что напрямую не заявила, что хочу знать, как его можно убить. Но ничего. Он даже не разозлился. Ненадолго опешил, правда, но глупых вопросов задавать не стал. А когда понял, что я это всерьез и отступать от своего не намерена, как-то по-особенному улыбнулся и, уже налагая на нас обоих магическую клятву, с непонятным смешком пообещал, что попробует.

— …Однако, прежде, чем мы приступим, я должен дать вам некоторые пояснения касательно того, чем вы будете заниматься.

Я мысленно вздохнула: собственно, уже понятно, что легко не будет, но хотелось бы узнать подробности.

— Для начала вам стоит запомнить, что когда-то давно верховные Дома на Круоле были объединены в один, в руках которого была сосредоточена вся власть. Но несколько тысячелетий назад они разделились, сохранив при этом свои главенствующие позиции. Это Амстер — кластер, маги которого преимущественно специализируются на работе с пространством; Хоккор, представители которого лучше всего преуспели в магии иллюзий; и Рогнар — крайне малочисленный кластер воинов, оберегающий покой верховных Князей. Объединяет их всех одно — врожденная способность подавлять чужую волю. Разница заключается лишь в том, что каждый Дом оттачивал эту способность в каком-то одном направлении: кто-то следит за порядком, кто-то ведет торговлю, а остальные обеспечивают всю эту суету и следят за тем, чтобы она ни на миг не прекращалась.

— Значит, у верховных Князей одинаковое право голоса? — спросила я, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.

— В делах, касающихся блага всего Круола — да. В своей же области они вольны принимать решения самостоятельно.

— И между ними нет соперничества?

— Обычно в этом нет необходимости. Наша политическая система основана на принципе противовесов. Как показала практика, такая система наиболее устойчива и на Круоле оправдывает себя уже на протяжении многих веков. К тому же, Дом Рогнар стоит особняком, и его представители вхожи в оба других Дома, поэтому основные решения фактически принимаются главами Амстер и Хоккор. Однако, поскольку их интересы располагаются в разных плоскостях, конфликтов почти всегда удается избежать. В иных случаях Рогнар быстро улаживает все вопросы, и Дома неизменно восстанавливают прежний статус.

Я, подумав, кивнула, а потом задала еще один вопрос:

— Почему для меня это важно?

— Потому что вы должны понимать, что, несмотря на столь разные задачи, верховные пользуются одним и тем же инструментом.

— Магией?

— Нет, арре, — хмыкнул лорд Эреной, качнувшись на носках. — Как это ни странно, но практика показала, что умение концентрировать волю и передавать ее вовне не теряется даже во время пребывания в других мирах.

Я едва не поперхнулась.

— Но этого не… в книге написано совсем иначе!

— Вы уже имели возможность убедиться, что книги не всегда содержат верную информацию, — тонко улыбнулся мужчина, и я тут же осеклась. — А иногда она искажается умышленно, чтобы утаить или видоизменить реальное положение вещей. Правда всегда многослойна, арре. Для большинства есть поверхностный слой… к примеру, когда все совершенно точно уверены, что круольцы слабеют за пределами своего мира… и это действительно так. Есть второй слой правды, которая говорит избранным, что верховные Князья владеют магией разума и могут влиять на других… и это тоже верно. Но есть еще и третий слой, который сообщает отдельным посвященным, что на самом деле речь идет не о той магии, которая известна всем остальным. И что есть заметная разница между тем, как работают стихийные Дома, и тем, как действуют Князья. Небольшая путаница в терминах, арре. Которая, тем не менее, играет нам на руку.

— Значит, все это — обман? — растерянно переспросила я, не смея поверить своим ушам. — Про доноров и все остальное?!

— Не спешите с выводами, арре, — поморщился лорд-директор. — Как большинство обывателей, вы совершаете грубую ошибку и не различаете два понятия: инструмент и руки, которые его используют. Инструмент может быть хорошим или плохим, руки — умелыми или кривыми… и в зависимости от сочетания этих двух факторов мы будем иметь тот или иной конечный продукт. Как, по-вашему, магия — это инструмент?

Я наморщила лоб.

— Да. Пожалуй.

— А разум?

Я неуверенно замолкла.

— Вы хотите сказать, что у разума может быть несколько… инструментов?

— Совершенно верно. И магия — только один из них… к слову сказать, не самый удачный. Однако большинству людей, способных увидеть только первый слой правды, доступен лишь он. Поэтому, заполучив его в свои руки, они просто отказываются искать что-то еще.

— Какой же тогда второй инструмент, милорд? — силясь разобраться в этих сложностях, рискнула поинтересоваться я.

Лорд Эреной снова улыбнулся, но на этот раз — с удовлетворением.

— Мы называем его «эрья», арре. Это — врожденное свойство, способность оперировать тем, что вы называете волей, жизненной силой, внутренней энергией… Сосредоточение. Внутренний покой… в Веере достаточно синонимов этого состояния. И все они, по большей части, верны. Важно другое: «эрья» — неотъемлемое свойство разумной жизни. Следовательно, пока мы живы, оно нам доступно.

— А… для чего оно нужно? — осторожно уточнила я. — Что конкретно оно делает?

— Да в общем-то… все. Это — гораздо более тонкий инструмент, нежели магия. Но и более сложный, разумеется, поэтому и овладеть им могут очень немногие.

— Видимо, на Круоле этому сумели научиться, — пробормотала я.

М-да. Как-то не так я себе представляла этот вечер. И даже не думала, что ответ на мой простой, по сути, вопрос выльется вот в такое…

Лорд-директор хмыкнул.

— Просто мы успешно используем оба инструмента, арре. И именно это искусство ставит наших Князей выше всех остальных. Именно на основе «эрья» зиждется умение подавлять чужую волю, порождать в разуме собеседника иллюзорные картины, искать новые тропы в пространстве или же просто убивать… «эрья» можно использовать по-разному, арре. Сложность лишь в том, что этому надо долго и упорно учиться. Фактически обучение не прекращается никогда. Но даже у верховных нет возможности познать все грани этого искусства. И это вынуждает нас пользоваться им более… узко. Более приземленно, если хотите, по принципу: один Дом — одно направление.

— Хорошо, — насупилась я. — Допустим, все так. Но тогда зачем нужны доноры? Для чего, если все, что способна сделать магия, вам успешно заменяет «эрья»?

— Во-первых, далеко не все: «эрья» — не топор, и рубить им дрова несподручно. А во-вторых, магия для нас все равно что воздух…

Я тихонько фыркнула.

— Если она — воздух, на что же тогда похоже «эрья»?

— На умение говорить, — снова улыбнулся лорд. — Дышать и одновременно разговаривать могут все, арре. Дышать молча тоже проблем не составляет. Не смертельно, по крайней мере. Так даже можно прожить всю жизнь. А если попадешь в общество молчунов, то и вовсе не научишься произносить слова, потому что никто тебе не скажет, что это возможно. Однако без дыхания, согласитесь, жить трудновато. Долго ли вы протянете без воздуха?

— Спасибо, я поняла. Но как это соотносится с тем, что вы говорили раньше?

— На Круоле далеко не все осваивают «эрья» — тем, кто не собирается покидать родной мир, это не нужно: магия заменяет им все. Стихийные, младшие, старшие… у них и так достаточно сил, чтобы все необходимое. Даже среди верховных немало тех, кто знаком с «эрья» довольно поверхностно. Просто потому, что статус обязывает. Тем же, кто работает вне Круола, это знание жизненно необходимо, потому что даже в самой неприятной ситуации такой маг никогда не останется без защиты. Скажем, лишившись донора на год или даже два, он не погибнет и не станет легкой добычей для врагов. Хотя возможностей у него, конечно, резко поубавится.

Я мысленно кивнула. Теперь понятно, почему лорд-инкуб так легко переносит забывчивость (или небрежность?) императора. А вот насчет донора он, видимо, не шутил: без магии ему было туго. Но и не смертельно, впрочем. Потому что истощение ему явно не грозит. В этом книги несколько преувеличивали. И вообще, как выяснилось, лорд Эреной очень много сказал такого, за что, наверное, шибко любопытствующих в свое время даже казнили. Такие тайны… такие секреты… про верховных, про Князей, про касты… если вдуматься, меня потом прибить надо, чтобы случайно кому не разболтала!

Но пока не прибили, надо постараться узнать побольше. Он же не просто так все это говорит?

— Ваши воины тоже работают с «эрья»? — поспешила я задать еще один вопрос, пока у лорда-директора не закончился приступ откровенности.

— Да. Рогнар — единственный Дом, где боевое применение «эрья» обязательно к изучению. Они — лучшие убийцы и телохранители из всех, кого я знаю. Даже ворфы им не соперники. Да и как можно соперничать с тем, кто заранее чувствует направление удара? И кто способен предугадать его еще до того, как ты замахнешься?

— А вы? Как действуют ваша магия и «эрья»? Они ведь взаимосвязаны?

— Работа с пространством требует колоссальных затрат и большой точности, — согласно наклонил голову лорд Эреной. — Но «эрья» мне требуется лишь на первом этапе, когда только-только формируются координаты будущих Врат. Или обычного ТУСа. Я ЧУВСТВУЮ, куда нужно прокладывать тропу. ЗНАЮ, где это лучше сделать. Почти как Всадники… это знание интуитивно, как я уже говорил. А вот все остальное для меня делает уже второй инструмент — магия.

— А Хоккор? Получается, они властвуют только за счет «эрья»?

— Да. Из всех трех Князей Хоккор самый сильный… по духу. А вот физически, увы, его представители сильно уступают любому другому. Если бы не это и не патологическое стремление Хоккор избегать конфликтов, наверное, мы бы уже погрязли в войнах. Если бы Рогнар не были столь малочисленны и не подчинялись слепо своему кодексу, кто-то из них наверняка бы попробовал поменять систему власти. А если бы не высокая потребность в услугах нашего Дома по всему Вееру, Круол давно бы утратил самостоятельность… от потери равновесия нас спасают только жесткие рамки традиций. Но их, хвала Творцу, пока никто не планирует менять.

Я помолчала, переваривая полученную информацию, а потом задала самый главный вопрос:

— Насколько я понимаю, милорд, все эти рассуждения призваны убедить меня в том, что для такой неумехи, как я, есть только один путь, чтобы научиться противостоять магу вашего уровня?

— Верно, — снисходительно хмыкнул он и, неторопливо подойдя, принялся кружить вокруг меня, как хищник вокруг добычи. — И то, не на Круоле. Вы — донор, поэтому магический дар у вас по определению может быть или слабым, или никаким. Так что выход у вас действительно один.

— А вы уверены, что мне окажется доступно ваше искусство? — усомнилась я, следя за ним краешком глаза.

— Конечно. Вы же Всадник… не спорьте, арре, это очевидно. По крайне мере, для меня. А поскольку наши с вами способности к работе с пространством основываются на очень схожих вещах, то я почти уверен, что смогу пробудить в вас «эрья». И, возможно, даже сумею чему-нибудь научить. Как уж вы распорядитесь этими знаниями — ваше дело. Но основы я, как и обещал, покажу.

Я встряхнулась. Так. Очень хорошо. Значит, шансы все-таки есть.

— Что для этого надо сделать?

— Ну, для начала… — на губах лорда-директора появилась хитрая усмешка, — вам придется забыть обо всем, что вы знали о себе до этого момента. И полностью отказаться даже от тех крох магии, которые вам доступны.

— Простите, милорд, но…

— Это не обсуждается, — спокойно сказал он и ТАК посмотрел, что у меня враз отпало желание спорить. — Безусловно, сделать это сразу вы не сможете. Даже несколько дней пребывания здесь успели создать вам несколько неполезных в этой ситуации привычек. Поэтому я решил облегчить вашу жизнь: в этой комнате всегда царит нулевой магический фон. В переводе это означает, что в пределах этих стен вы не сможете произвести ни единого магического действия. Вообще. Здесь вы лишаетесь своего привычного инструмента, поэтому рано или поздно будете вынуждены искать другой. Минус во всем этом только один — после входа сюда человек какое-то время сохраняет способность оперировать своими силами. Но недолго. Примерно с четверть часа.

Сделав еще несколько шагов, он остановился напротив, вынудив меня поднять голову.

— На сегодня это время почти истекло, однако впредь мы не будет столько ждать, — задумчиво сообщил он, глядя куда-то мимо. — Это слишком затратно. К тому же, есть намного более быстрый способ убавить ваш магический потенциал…

— Какой? — заподозрив неладное, насторожилась я. Но лорд-директор вместо ответа стремительно наклонился и, схватив одной рукой за подбородок, буквально впился в мои губы, на корню задавив малейшие попытки к протесту. А потом мне уже стало не до переживаний… холод… неимоверный, безумный, обездвиживающий холод ворвался в мое тело и заполнил его до краев. Всего на мгновение, на один короткий, кажущийся мучительно долгим миг, когда острые льдинки, сорвавшиеся с его губ, разлетелись в моей груди и царапнули ее колючими гранями. Когда ураганом ворвавшаяся туда вьюга выстудила все тепло, что там когда-то было. Всего один миг… какая-то жалкая секунда, за которую у меня перехватило дыхание, остановилось сердце и помутилось в глазах…

А потом он отступил, убрал руки и, кинув на меня внимательный взгляд, невозмутимо кивнул:

— Вот теперь вы готовы.

— …Так все и случилось, Рэн, — тихо сказала, зябко обхватив плечи руками и подтянув ноги к груди. — Я с тех пор не могу отогреться.

Я сжалась в комок, чтобы унять колотящий меня озноб, но это почти не помогло, разве что пальцы стали дрожать поменьше. Да зубы не стучали, как поначалу.

«Он сделал тебе больно?» — напряженно спросил свившийся клубком дракон, и его когти со скрежетом впились в пол.

— Н-нет, — содрогнулась я, вспомнив мимолетное прикосновение твердых, как камень, губ и неистовый холод, бившийся внутри меня на протяжении бесконечно долгого вдоха. — Хотя лучше бы это было больно. Знаешь, когда я была маленькой, мама запрещала мне уходить одной в лес. Говорила, что в горах живут снежные феи… маленькие такие… зубастые… с крылышками. Если их разбудить во время зимней спячки, они могут тебя покусать. А зубы у них — из льдинок. И одним укусом могут обратить человека в снежную глыбу. Я тогда не верила, смеялась, как все. А сегодня мне вдруг подумалось, что я теперь знаю, как убивает холод… и на себе испытала, как быстро люди могут обращаться в лед, если их укусить.

Рэн глухо зарычал. Длинные острые шипы на его загривке встали дыбом, в оскаленной пасти мелькнул и пропал раздвоенный язык, зеленые глаза сузились, но кончик длинного хвоста по-прежнему обнимал меня бережно и нежно.

Глядя на мелко подрагивающий треугольник, выражающий неподдельную тревогу, я не удержалась и легонько его погладила. Совсем чуть-чуть. И с горьким смешком подумала о том, что мне теперь даже этот холод кажется каким-то незначительным и почти неощутимым.

Я пришла в зал с картинами сразу, как только смогла шевелиться. Пришла в поисках помощи и поддержки, которую крылатый ящер, которого я выпустила в подземелье размяться, неожиданно мне оказал. Меня больше не смущали его громадные размеры. Не пугала шипастая морда. Или когти. Или гибкий, живущий, кажется, своей собственной жизнью хвост. Мне просто не к кому было пойти. И не с кем было поделиться. А Рэн… он так близко к сердцу воспринял мои проблемы и так искренне переживал, что я поневоле прониклась к нему благодарностью.

«Что он от тебя хотел?» — раздраженно спросил дракон, когда я, поминутно прерываясь на то, чтобы унять бьющую изнутри дрожь, рассказала о своем первом занятии.

— Ничего… ос-cобенного, — челюсть все еще прыгала, как у припадочной, так что говорила я с немалым трудом. — Я просто должна была сдвинуть тот круглый камешек с места. Без магии. Одним усилием воли. Простейшее упражнение на к-концентрацию.

«И… как?»

Я снова содрогнулась.

— Никак. Я целый час там п-просидела, как дура, и ничего не смогла.

«Кай к тебе больше не прикасался?» — внезапно напрягся дракон, когда меня передернуло в третий раз.

— Н-нет. Хватило одного раза.

«А потом?»

— А п-потом он уш-шел, — клацая зубами, ответила я. — А я проторчала еще полчаса, потому что не могла п-пошевелиться. Я едва не замерзла насмерть, Рэн… до сих пор кажется, что внутри все з-заледенело!

«Он выпил у тебя слишком много!» — Рэн гневно дернул хвостом, и от неожиданности я едва не упала, поскольку устроилась именно на нем — другого места, чтобы присесть, в подземелье не нашлось. Хорошо, что хвост длинный — дракон вовремя меня подхватил, не позволив скатиться на пол. А то бы точно ткнулась носом в землю — ноги меня держали плохо.

Я вздрогнула.

— Н-не знаю. Он с-сказал, в самый раз. З-за ночь должна восстановиться.

«Да ты вся синяя! И холодная, как ледышка!»

— Н-ничего. С-сейчас в душ горячий залезу и с-согреюсь.

«Ох, Хейли… — простонал дракон, сперва дернувшись меня обнять покрепче, но тут же спохватившись и отодвинувшись. — Пламя ты мое неразумное… связалась с инкубом… а теперь языком едва ворочаешь!»

Я только шмыгнула носом и сжалась еще сильнее, хотя дальше вроде было некуда. И так из куртки одни уши торчат.

— Я з-завтра еще п-попробую, — призналась, уткнув лицо в меховой воротник. Так вроде полегче было.

«ЧТО?! С ума сошла?!»

— Д-директор разрешил приходить туда в люб-бое время. С-сказал, что с первого раз-за ни у кого не получается. Надо п-пробовать. Надо с-стараться. П-представлять. И еще он книги обещал п-принести. Ну, для развития этого… как его… «эрьи»… и чтобы я поняла, где ее искать…

Рэн только зарычал, а когда я с трудом поднялась и, медленно переставляя одеревеневшие, будто их отморозили, ноги, двинулась прочь, с горечью крикнул:

«Оставь это, Хейли! Разорви клятву! Ты же можешь! Ты ничем ему не обязана!»

— Н-не могу, — упрямо мотнула головой я. — Если не он, то к-кто-нибудь меня все равно найдет. А мне надо з-знать, как с ними б-бороться. Магии почти нет, но хоть так п-попробую. Я п-просто должна попытаться, Рэн. Должна… так что д-даже не отговаривай. Не люблю чувствовать себя б-беспомощной. А л-лорд-директор… п-питается он т-так. С-самый эффективный с-способ, оказывается…

«Хейли!» — уже вдогонку крикнул дракон, но я только отмахнулась, а потом пробормотала волшебное: «Домой!», едва устояла, когда пол с силой толкнулся в онемевшие от холода пятки. После чего закуталась в куртку по самые уши, запихнула руки в карманы и, поминутно вздрагивая, поплелась к себе в комнату. Искренне надеясь на то, что завтра и впрямь станет хоть чуточку лучше.