Глава 7

Первый, кого я увидела после перехода, оказался лорд Сай, вальяжно развалившийся на диване и широко улыбнувшийся при виде моей хмурой физиономии.

— Арре Хейли… какая встреча! А я чуть было не решил, что вы больше не вернетесь в этот уютный дом!

Я окончательно помрачнела. Мало мне было киринола и внезапно обозлившегося директора, так еще и этот решил поиздеваться. А я ведь едва не забыла, что инкуб все еще гостит тут на правах близкого родственника. Да еще, похоже, ждал меня со вчерашнего вечера, чтобы высказать свои претензии.

Не давая мне опомниться, темноволосый гость бодро подскочил с дивана и, ненавязчиво перекрыв собой единственную дверь, плотоядно на меня посмотрел.

— Мне так нравится, когда вы растеряны, арре…

Вообще-то я злюсь. Разве не понятно?

— О, ну не надо так сверкать своими прелестными глазками, — притворно огорчился инкуб, подступая ближе. — Они созданы совсем для другого! Вряд ли Кай щедр на комплименты, но должен заметить, что глаза у вас совершенно дивного оттенка, который я за всю жизнь видел лишь у пары десятка смертных. К примеру, сейчас они похожи на предгрозовое небо… хотя вчера я имел удовольствие видеть в них чистейшую лазурь…

Я мрачно уставилась на его красивое лицо.

— Скажите, милорд, вы всегда носите маску шута или только я удостоилась столь высокой чести?

Инкуб, не прекращая приторно улыбаться, удивленно вскинул брови.

— С чего вы это взяли, арре?

— С того, что не далее как вчера вы сами изволили признаться, что мужчины вашей расы крайне скупы на эмоции. И мне не совсем понятно — то ли вы решили отступить от общего правила, то ли зачем-то отыгрываете роль, не замечая, что она вам совсем не подходит.

На насмешливом лице лорда Сая проступила задумчивость.

— Так уж и совсем?

— Хуже не бывает, — подтвердила я, и вот тогда лорд-инкуб озадачился. А затем мгновенно преобразился: неестественная улыбка слетела с его губ, как по мановению волшебной палочки, источающие фальшивое участие глаза заледенели, а взгляд приобрел бритвенную остроту. Наконец-то передо мной оказался не шут, а один из высших инкубов — хладнокровный боец, один из лучших воинов своего Дома. Убийца, для которого человеческая жизнь являлась не более чем предметом торга.

У него даже голос стал сухим и невыразительным:

— ТАК вам больше нравится, арре?

Я пристально смотрелась в неподвижное лицо инкуба, на котором больше не отражалось эмоций, настороженно прислушалась к себе и с неожиданным удивлением поняла:

— Намного.

— Странно, — едва заметно нахмурился Рогнар. — Обычно женщины вашей расы жаждут видеть иное. Что не так с вами, арре?

Я пожала плечами.

— Не люблю, когда мне лгут. А вы сейчас… настоящий. Если не во всем, то во многом.

Брови лорда Сая снова слегка приподнялись.

— Считаете, я все еще играю?

— В чем-то, — я быстро покосилась в сторону недоступной двери. — Но уже можно с уверенностью сказать, что при всех моих достоинствах и недостатках я вам не особенно интересна.

— Забавно… — обронил он, окидывая меня задумчивым взором. — Кай не говорил, что вы можете видеть ауры.

Я тактично промолчала. Вообще-то, я уже многое умею, а не только швырять в стену увесистые булыжники.

— Но это и неплохо, — неожиданно заключил инкуб и, к моему безмерному облегчению, отступил в сторону, открывая дорогу на улицу. — Это поможет вам на испытании.

Я, уже собравшись прошмыгнуть мимо опасного гостя, застыла на месте.

— Испытании? — волей-неволей пришлось отложить встречу с Рэном и снова повернуться. — Вам известно, что это будет?

— Разумеется.

Он усмехнулся, а я, напротив, насторожилась. Откуда бы ему знать? Лорд Эреной сказал? Или… нет, только не говорите, что мое испытание — это лорд Сай и есть! Боюсь, такого удара я точно не переживу. Но не зря же он явился в Школу и пока что не собирается обратно на Круол?

Наверное, на моем лице что-то такое отразилось, потому что усмешка инкуба стала шире, если не заставив меня окончательно запаниковать.

— Оно на втором этаже, арре. Ждет своего часа, который, если я не ошибаюсь, должен наступить дня через три.

ЧТО?! Так рано?! Риер же говорил, что пара седмиц у меня есть!

— Сроки испытания назначаются индивидуально, — видя мое смятение, соизволил пояснить инкуб. — Ваше назначено на послезавтра. И, если Кай не передумает, вам придется проходить его первой. Хотя…

Взгляд лорда Сая обратился в сторону лестницы и на мгновение замер на двери в комнату, где я когда-то лечила его побратима.

— …возможно, он поторопился.

Я, разрываясь между необходимостью выяснить все насчет своего ближайшего будущего и желанием увидеть Рэна, чуть не взвыла. Творец! Неужто меня так и будут держать в неведении? Это жестоко. И не по-человечески. Ведь я даже представить не могу, к чему готовиться! А неизвестность, по опыту знаю, пугает гораздо больше, чем что бы то ни было. Эх, взглянуть бы на это «испытание» хоть одним глазком…

Мой взгляд сам собой метнулся в сторону заветной двери, а лорд Сай неожиданно рассмеялся. Каким-то механическим, колючим смехом, от которого по коже побежали холодные мурашки.

— Она не заперта, арре, — насмешливо посмотрел на меня инкуб. — Да и в ритуале, что бы вы там себе ни придумали, нет никакой тайны.

Я затаила дыхание.

— И что же там такое?

— Ничего страшного или опасного. Вы можете легко в этом убедиться, если сами подниметесь и посмотрите.

Я недоверчиво уставилась ему в глаза.

— Вы шутите, милорд?

Инкуб недобро прищурился.

— Разве похоже, что я часто шучу?

— Нет, но… — нахмурилась я. — С трудом верится, что вы готовы пустить меня в эту комнату. Да еще без всяких условий.

— Я вам не учитель, чтобы ставить какие-то условия, — спокойно ответил лорд Сай. — Будь мы на Круоле — другое дело. А к обучению в Школе наездников я не имею никакого отношения.

— Но какая вам от этого выгода?

— Никакой.

Я окончательно озадачилась.

— Тогда зачем?

— Хотите понять, арре? — неожиданно улыбнулся инкуб. Какой-то холодной, бездушной улыбкой, от которой мороз драл по коже. — В моих мотивах тоже нет тайны: меня просто не волнуют ваши успехи или неудачи. Мне абсолютно все равно, будете вы готовы к испытанию или нет. Вы не принадлежите моему Дому, поэтому я имею полное право игнорировать ваши трудности. Но, поскольку Кай не оставил указаний насчет своей комнаты, я не вижу причин вам препятствовать.

Я в сомнении прикусила губу.

Заманчиво… честное слово, за последнее время это — самое заманчивое предложение, которое мне только делали. И подвоха не видно… вроде.

— Думайте быстрее, арре, — поторопил меня инкуб, и я, поколебавшись, все-таки кивнула. Творец с ним. Тем более, лорд Сай утверждает, что сведения не секретные. Я его за язык не тянула.

Приняв мой жест за руководство к действию, инкуб направился к лестнице. Поднявшись на второй этаж, пинком открыл протестующе скрипнувшую дверь и, дождавшись, когда я подойду, кивнул куда-то вглубь комнаты.

— Вот ваше испытание, арре.

Я осторожно заглянула внутрь, но на первый взгляд ничего нового там не было: тот же самый стол, широкая кровать, мягкое кресло у тщательно занавешенного окна.

— Стена, — подсказал лорд Сай, когда я вопросительно обернулась, и только тогда мое внимание обратилось на стену напротив кровати. Туда, где, прикрытая тонкой тканью, висела большая картина.

При виде нее я едва не растерялась.

— И это все?!

— А что вы хотели, арре? — усмехнулся инкуб и, оттеснив меня в комнату, подошел к картине. — Я же сказал — все очень просто. Задание строго индивидуальное, поэтому выполнить его можете только вы.

Я, невольно заинтересовавшись, подошла ближе.

Ткань, накрывающая картину, оказалась настолько тонкой, что сквозь нее отчетливо просматривался подозрительно знакомый пейзаж: заснеженный лес, над которым медленно собираются серые тучи, пологий… почти лишенный растительности холм, спускающийся к берегу замерзшего озера… виднеющиеся далеко впереди, едва заметные точки домов… и горы — величественные, неприступные, покрытые толстыми снежными шапками и искрящиеся на солнце горы, среди которых особенно выделялась одна, называемая за необычную форму Седлом… та самая гора, первозданная красота которой заставляла сжиматься даже самое черствое сердце и на которую я так часто любовалась в далеком детстве.

Картина была написана с такой тщательностью, что, несмотря на покрывало, я с легкостью могла разглядеть каждую деталь. Причем чем дольше я смотрела, тем больше проступало подробностей, тем лучше я вспоминала Оруан и тем тоскливее мне становилось. Там остался мой дом… хороший или плохой, но среди этих гор я выросла. У их подножия шелестели бескрайние леса, к которым я всегда была неравнодушна, там же выпадали красивейшие снегопады. Умопомрачительно цвели подснежники по весне. И где-то там, среди холмов, осталась мамина могила, на которой я больше полугода не была.

Невольно вспомнив свое короткое, но наполненное событиями детство, я снова ощутила себя стоящей на Крутом холме и завороженно смотрящей на горы. Передо мной, как когда-то давно, распахнулись бескрайние просторы Приозерья. Волос коснулся прохладный ветерок. Кожу на щеках прихватило утренним морозцем, а на глаза навернулись слезы из-за обилия ярких бликов на идеально ровном снегу.

В какой-то момент я даже пожалела, что это — всего лишь мираж, иллюзия, незаметно достроенная моим собственным разумом. Обычная подделка, правда, сделанная с поистине гениальной точностью. Но если бы она стала реальностью… хотя бы на миг… я была бы благодарна создателю. Потому что вернуться домой — это… неописуемое чувство. Мечта. От понимания несбыточности которой у меня на мгновение сдавило в груди и потемнело в глазах.

Недомогание прошло почти сразу, но после этого во мне что-то изменилось. Почему-то показалось, что тучи на небе не просто висят над притихшим лесом, а медленно движутся. Что картина с каждым мгновением обретает не только краски, но объем. Я вздрогнула, внезапно осознав, что она на самом деле ЖИВАЯ. Причем не так, как те, что в изобилии украшали стены одного из залов Школы, а по-настоящему. В нее словно вписали часть моей души, моей памяти и даже часть моего болезненно сжавшегося сердца. Но, что самое пугающее, она не отпускала меня, стремительно затягивая все глубже и глубже. И при этом с огромной скоростью вытягивала мои силы.

— Нет… только не это… — прошептала я, чувствуя, как быстро каменеет тело.

— Стой! — вдруг приглушенно вскрикнул чей-то голос, и сильные руки попытались оттолкнуть меня прочь. Но поздно: очертания комнаты неумолимо поплыли, мне в лицо дохнул свирепый ветер, а мгновение позже твердой опоры под ногами не стало, и я с жалобным вскриком провалилась в бездонную пропасть созданного персонально для меня кошмара.

Приземление оказалось неожиданным и крайне болезненным — жестокая воля художника с размаху швырнула меня в глубокий сугроб, где я мигом пришла в себя и прошипела в адрес неведомого «благодетеля» длинную непечатную тираду. С трудом выбралась из белого плена, чтобы жадно вдохнуть свежий воздух. Немного успокоилась. Но как только решила, что самое страшное позади, как огромная масса снега подо мной внезапно сдвинулась с места и целым пластом начала сползать куда-то вниз. Сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее, неумолимо снося меня по заснеженному склону.

К счастью, склон оказался не очень крутым, так что полноценной лавины неслучилось. Рыхлый… видимо, недавно выпавший снег всего лишь сполз в ближайший распадок, где его движение прекратилось. А я, успев к тому времени оценить ситуацию, постаралась нащупать опору и, хватаясь за камни, потихоньку отползла в сторону.

Вниз я спускалась долго, потому что осторожничала и подолгу останавливалась, если мне казалось, что лавина может повториться. Другое дело, что и потом легче не стало — снегу у озера было по пояс, а я — лишь в короткой курточке без капюшона. Ни шапки, ни перчаток, ни валенок… а снег набился не только под одежку, но и в волосы, и даже в уши. В таком виде я быстро околею, если не буду двигаться или не выйду к людям.

С ориентирами, правда, повезло — где расположена родная деревня, я никогда не забуду. Не так уж далеко, если по прямой, но пешком, по заснеженному лесу — где-нибудь за два дня доберусь. А там, глядишь, и Рэн меня отыщет…

Творец!

Я с досадой хлопнула себя по лбу и торопливо вытащила из-под рубахи амулет. Вот чудачка! Чуть про дракона не забыла!

— Рэн! — позвала я, плотно сжав подозрительно холодную подвеску. — Рэ-эн… выходи, я новую картину нашла!

Амулет, к моему удивлению, не отозвался. Более того, он был подозрительно легким и, по-видимому, пустым. С учетом того, что в двух других картинах Рэн мог выходить наружу беспрепятственно, а тут даже голоса не подал, проблема заключалась не в амулете, а в обстановке. Вплоть до того, что художник-подлец вполне мог наложить какое-то ограничение, чтобы в картину не могли попасть всякие посторонние сущности. Возможно, сюда вообще не мог никто попасть, кроме меня. Он ведь персонально для меня ее писал, верно? Испытание, будь оно проклято… ну что за извращенный разум у лорда Эреноя?! Вряд ли он бывал когда-то на Оруане, так что наверняка один из целителей сделал слепок памяти, когда меня якобы лечили. А милорд, заказывая какому-то умнику картину, вполне мог пожелать, чтобы я проходила испытание одна, без чьей-либо помощи. А уж отсечь меня от дракона в такой ситуации проще простого — достаточно лишь заблокировать амулет… или дать Рэну свободу.

Попытавшись вызвать друга еще несколько раз и не получив результата, я обреченно убрала подвеску на место.

Зная лорда Эреноя, рискну предположить, что картина-ловушка продумана настолько, что тут даже люди окажутся. В лесу для правдоподобности могут водиться хищники. Погода будет мерзкой, а холод — самым настоящим. И тот факт, что в картине заперт лишь разум, тогда как тело находится снаружи, абсолютно ничего не менял. А рядом с телом, между прочим, инкуб остался… любопытный… немножко голодный и ОЧЕНЬ сильно на меня обиженный. Случайность? Вот уж не думаю.

Интересно, обычным способом отсюда можно выйти?

Увы, нет. Это было бы слишком просто. Зато когда я все-таки выберусь, Сай за свою подлость расплатится сполна. А если окажется, что он успел ко мне прикоснуться…

От кровожадных мыслей меня отвлек невнятный, идущий откуда-то сверху шум. То ли похрустывание снега под чьей-то тяжелой поступью, то ли сдавленный хрип.

Я тут же насторожилась, быстро подняла голову и приготовилась увидеть все, что угодно, вплоть до оголодавшего за зиму волка или взбесившегося кабана. Но нападать на меня никто не спешил. Да и шум больше не повторялся, будто там, наверху, не хотели привлекать внимание.

На всякий случай я нырнула в состояние внутреннего покоя, поставила защиту и, нащупав под снегом несколько валунов покрупнее, тихонько вытащила их наружу. Однако сражаться ни с кем не потребовалось, потому что через пару минут неимоверно напряженной тишины шорох на вершине склона повторился, а еще через мгновение, оттуда показалась, но тут же бессильно обвисла окровавленная рука со скрюченными пальцами.

Как посреди заснеженного леса мог оказаться раненый, мне думать не хотелось. Беглый преступник, невезучий охотник, попавший в беду путник… для ведуньи все равны. Поэтому я, не раздумывая, сформировала несколько невидимых щупалец и, потянувшись ими наверх, обхватила бедолагу сперва за руку, а затем, заставив «щупы» скользить по неподвижному, невидимому снизу тело, и за туловище. После чего аккуратно приподняла, вырвав у него тихий стон, и осторожно спустила вниз.

Выглядел незнакомец жутко. Такое впечатление, что его сперва долго пытали, затем перемололи гигантскими челюстями, а напоследок выкинули посреди леса, чтобы на морозе он гарантированно испустил дух. Изувеченный, с торчащими из многочисленных ран осколками костей, окровавленный, едва дышащий… он, тем не менее, был еще жив. И все еще пытался куда-то ползти, слепо шаря искалеченными пальцами по мгновенно покрасневшему снегу. А когда я попыталась убрать «щупы», неожиданно замер, хрипло выдохнул, после чего… атаковал меня сразу десятком до боли знакомых щупалец-змей! По которым я его, наконец, опознала.

— МИЛОРД?!

Изуродованный до неузнаваемости лорд Сай слабо дрогнул, и «змеи», совсем немного не достав до моего лица, бессильно обвисли.

Я в шоке уставилась на неподвижного инкуба.

Нет… это не мог быть он! Лорд Эреной не настолько безумен, чтобы заказывать подробно прорисованное убийство собственного побратима! Да еще такое… кровавое. Но тогда откуда тут Сай? Что вообще происходит?!

— Хейли… — едва слышно прошептал лорд-инкуб, с трудом шевеля лопнувшими губами. — Х-хейли… да-а-ай…

Испытывая двойственные чувства, я, тем не менее, опустилась на колени и наклонилась над распластавшимся на снегу мужчиной.

— Милорд?

— Дай… мне… сил…

Я отшатнулась.

— Что?! Какие силы?! Это же картина!

— Дай… — снова прошептал он, словно не услышав, и я с беспокойством посмотрела на его окровавленное лицо. Вот ведь кошмар… и зачем лорду Эреною понадобилось его делать таким страшным? Для чего эти жуткие раны? Я по жизни всякое видела: и оторванные конечности, и погрызенные волками внутренности, и даже ребеночка мертворожденного довелось однажды доставать из утробы. Но ЭТО… меня в дрожь бросало от одного только взгляда на полуживого инкуба. И становилось жутко от мысли, что этот кусок плоти все еще шевелится, пробует подняться и даже способен связно мыслить.

Было жестоко рисовать его столь… правдоподобно. Это искалеченное неведомыми силами тело, иссеченная кожа, широкое алое пятно, расползающееся на снегу… даже понимая, что все это не настоящее, я не могла просто так отстраниться и забыть. И не могла смотреть на его агонию без содрогания.

— Х-хейли…

Инкуб хотел сказать что-то еще, но с его губ слетел лишь слабый стон. А я в отчаянии сжала кулаки.

Ну, что мне с ним делать, а?! Уйти не могу — все мое существо восстает против этого! Помочь?! Но как, если все здесь — сплошная иллюзия?! Если испытание в том и заключается, чтобы спасти изуродованного Рогнар, то будь оно тогда проклято! Этого гада убить мало, но даже если он нарисованный… не могу! Он же мне потом сниться будет!

Плюнув на все, я приложила сразу обе ладони к слабо подрагивающей груди инкуба и без особой надежды прислушалась к себе.

Боже… я думала, что это — обычная картина? Говорила, что здесь очень холодно? Напрасно. Потому что то, что со мной стало после этого прикосновения, иначе как окоченением не назовешь. Я-то полагала, что ничего не получится, но художник постарался на славу, одарив меня целой гаммой отвратительнейших ощущений. Так плохо мне не было даже тогда, когда лорд Эреной впервые сорвался и едва меня не убил. Тогда меня пил голодный, но не утративший разум гурман, еще не успевший забыть ценность чужого «напитка». А сегодня терзал настоящий варвар — дикий и безжалостный.

Я никогда не думала, что инкубы могут так пить — буквально захлебываясь чужой силой, лакая ее, словно обезумевший от жажды пес, случайно нашедший холодный родник. У него больше не было сил терпеть или сдерживаться. У него не было возможности просто остановиться. Он пил, пил и пил, не раздумывая о последствиях. И жажда его была так велика, что он бы умер, но никому не отдал случайно добычное сокровище.

Наверное, если бы я не пошатнулась и не упала в снег, то так бы и умерла — сидя на коленях и впиваясь скрюченными пальцами в окровавленную кожу хрипящего инкуба. Но мне повезло — сильный порыв ветра мощным ударом опрокинул меня навзничь, а оставшийся без новой порции силы инкуб пришел в себя до того, как инстинкт выживания заставил его на ощупь доползти до моего неподвижного тела и присосаться к нему заново.

— Х-хейли?! — хриплый шепот мужчины едва заметно подрагивал от напряжения. — Эй, ты живая?!

Я не ответила — мне было все равно.

— Хейли?! — судя по скрипу, инкуб нашел в себе силы приподняться, но через мгновение снова рухнул обратно в снег. — Прости, я был слишком… голоден… этот проклятый мир выпил из меня все соки…

Я снова промолчала. Но нарисованный инкуб, знающий слово «прости», мне определенно нравился больше, чем прежний шут.

— Не умирай, ладно? — совсем тихо попросил он, а затем с той стороны донесся отвратительный хруст встающих на свои места костей.

Хрусь!

— Я сейчас…

Хрусь! Хрусть!

— Ты только не умирай, а то Кай мне… голову оторвет…

И снова — хрусь! Хрусь! А следом — непереводимая тирада на круольском, подозрительно смахивающая на ругательство.

Бездумно глядя на проплывающие по небу тучи, я лениво размышляла о том, что случится, если я умру прямо здесь, в картине. В одной из книг лорда Эреноя было довольно убедительно было написано о том, что со смертью разума тело тоже долго не живет. Но вряд ли лорд-директор хотел бы лишиться донора, так что в картине должны были быть свои ограничения.

Жаль, что я их пока не вижу.

— Хейли? — донесся до меня через некоторое время все еще хриплый, но гораздо более уверенный голос. А потом меня довольно бережно приподняли и пытливо заглянули в глаза.

«Надо же, — вяло отметила я. — Еще не красавец, но смотреть без страха уже можно. Быстро же он лечится!»

— Я больше тебя не пораню, — пообещал инкуб, пытаясь понять, слышу ли я его вообще. — Я обмотал руки тряпками. Это должно помочь.

— Кому? — наконец, подала я голос и с некоторым трудом сфокусировала взгляд на инкубе. Тот заметно посветлел.

— Мне, конечно.

— Чудно. Можно вопрос?

— У тебя еще остались силы? — знакомо усмехнулся лорд Сай, помогая мне сесть, но предусмотрительно придерживая за плечи.

Я нахмурилась, но отстраняться не стала — в таком состоянии я даже шагу лишнего не сделаю. Ноги до сих пор не слушаются.

— Мне интересно, как вы умудрились осушить меня почти до дна через простое прикосновение? Тогда как лорд Эреной всегда пил напрямую и еще ни разу не довел меня до столь плачевного состояния?

Сай снова усмехнулся, отчего едва образовавшаяся на его губах кровяная корочка лопнула, а по подбородку потекла алая струйка.

— Кай тебя бережет, но для него это — весьма редкое явление. А насчет способа питания… кому как удобно. Мужика целовать я бы тоже не стал. Это — традиционный способ питания от доноров-женщин, поскольку через губы можно взять гораздо больше и за меньшее время. К тому же донор должен быть проверенным, чтобы не пришлось пить всякую гадость.

Я потрясла головой, пытаясь прогнать мерзких мушек перед глазами.

— Идти сможешь? — тут же поинтересовался лорд Сай, успевший к тому времени неплохо регенерировать. Раны на его теле закрылись почти полностью, оставив после себя лишь розовые шрамы, обломки костей наружу не торчали. Дышал он, правда, еще тяжело, явно берег поврежденные ребра, да и кровищей был перемазан с ног до головы, но смотрел довольно живо.

Я качнула головой.

— Нет.

— А если я тебя понесу?

У меня вырвался нервный смешок.

— И далеко мы в таком виде уйдем?

— Здесь холодно, — нахмурился сидящий на корточках инкуб. — А ты совсем не одета.

— Вы — тоже, — фыркнула я, выразительным взглядом окидывая обнаженный торс мужчины и его просвечивающие многочисленными дырами штаны. — А на Оруне морозы бывают такими, что мухи на лету замерзают. Особенно по утрам. Так что мы с вами в одинаково скверном положении, милорд. Кстати, я не совсем поняла — как вас-то сюда занесло? Это же мое испытание. Я думала, тут не может быть посторонних. Вон, даже Рэна не пустили.

Лорд Сай странно на меня посмотрел.

— Оруан?

— Да. Мой родной мир. В котором, к слову, нулевой магический фон. Так что вы сейчас намного уязвимее меня, милорд. Если я хоть что-то понимаю в вашей физиологии, Оруан истощит всего вас за несколько часов. И, если вы не найдете источник питания, будет второй срыв, который грозит неприятностями в первую очередь мне. Зачем лорд Эреной все это устроил?!

Инкуб взглянул на меня еще более странно.

— Боюсь, Кай не имеет к этому никакого отношения.

— Картина ведь его!

— Хейли… это не картина, — тихо, но очень отчетливо сказал мужчина, при этом пристально глядя мне в глаза. — Я показал ее тебе, это правда. И она до сих пор висит в доме Кая, пугая своей реалистичностью. Но проблема в том, что ты, увидев ее, зачем-то создала Звездную тропу. И утянула на нее нас обоих. Мы сейчас действительно на Оруане, Хейли. И это — не шутка. Поэтому, если ты не сможешь вернуть нас обратно в ближайшее время, я тебя убью.