Глава 6

Вернувшись поутру в лабораторию, я пережила несколько крайне неприятных минут, обнаружив, что драгоценное зелье бесследно исчезло. И только спустя какое-то время, передумав обо всем на свете, вспомнила, что уходила вчера одна. Тогда как лорд Эреной еще оставался, и, вероятно, именно он забрал оба котелка с основой под киринол, чтобы держать все под контролем.

Вытерев со лба испарину, я перевела дух и вышла, намереваясь наведаться к кабинет директора для завершения эксперимента, но, уже открыв ТУС, вдруг услышала за спиной коридора неясный шум и передумала уходить. А затем обнаружила, что возле зала с живыми картинами появилась новая дверь, которой еще вчера не было, и заинтересовалась.

Ого. Неужто лорд-директор открыл мне доступ еще в одно помещение? А может, он там и есть, и мне не нужно искать его по всей Школе?

Каково же было мое удивление, когда, тихонечко отворив дверь, я обнаружила внутри не лорда Эреноя, а… юного лорда Риера! Который, вооружившись мечом, метался по небольшому, почти пустому помещению, исполняя какой-то диковатый танец с оружием. И, судя по широкой улыбке, был собой весьма доволен. Причем «танцевал» он один и довольно давно, если судить по липнущей к телу, насквозь пропитавшейся потом рубахе. Иногда низко приседал, выстреливая внезапным выпадом снизу, когда-то ни с того ни с сего вдруг подпрыгивал, а, приземлившись на ноги, разражался целым градом ударов по невидимому противнику… Словом, я впечатлилась. Наши мужики ничего подобного не вытворяли: в Приозерье считалось чем ты проще, тем лучше. Кулаком в нос да по ребрам, кровавая юшка на три шага в стороны — вот, почитай, и все сражение. Наши охотники все больше ножи уважали да луки, ежели на зверя ходить, меч на три ближайших деревни был всего один, да и тот в сундуке у старосты пылился. А тут — целая наука. Искусство. Поэтому некоторое время я просто стояла в дверях, с изумлением следя за тренирующимся парнем, пока, наконец, он не повернулся ко мне лицом и не остолбенел еще чище, чем я недавно.

— Ты что тут делаешь?!

Я почувствовала некоторую неловкость. Некрасиво как вышло: наверняка благородный лорд решил, что я за ним подглядывала.

— Извини… те… — ох, я же не знаю его полного имени! И титула, если уж на то пошло. Как к нему обращаться-то? Благородный ведь…

Риер поморщился, будто съел что-то несвежее и опустил меч.

— Можешь на «ты» и по имени. Всадники между собой равны, если верить моему наставнику, так что титулы здесь неуместны.

— А у тебя есть наставник? — встрепенулась я, сделав в памяти отметку насчет равенства.

Риер фыркнул.

— Конечно. Кто бы меня так просто сюда пустил?

— А… кто он?

Неужто лорд-директор в свободное время еще и парня в воинском деле натаскивает?

— Мастер Дирас, если тебе это о чем-то говорит. Я покачала головой.

— Никогда не слышала. Он тебя сражаться учит?

— Не только, — усмехнулся молодой лорд, после чего подошел к приютившейся около двери стойке с оружием и, воткнув меч в специальное углубление, отряхнул руки. Вообще-то, мастер Дирас — ворф. Он меня много чему учит, но девушкам эта наука не пригодится, поэтому я и удивился, увидев тебя здесь. Как ты попала внутрь?

— Эм… — озадачилась я. — Что за вопрос? Через дверь, конечно.

Риер очень внимательно на меня посмотрел.

— Какую?

— Как это «какую»?! Ты что, слепой?

Молодой лорд подошел вплотную, задумчиво изучая мое лицо, затем прошел вдоль стены, сомневаясь в том, что она там действительно есть. придирчиво ее осмотрел от пола до потолка. Даже потрогал зачем-то. После чего снова повернулся ко мне и совершенно спокойно заметил:

— Не знаю, что ТЫ здесь видишь, а для меня никакого прохода нет. Голая стена без малейших признаков выхода.

Вот уж когда я удивилась и даже обернулась, чтобы удостовериться, что парень шутит. Но если дверь была на том же месте, что и минуту назад, то Риер выглядел серьезным. Это что же, получается, иллюзия? А зачем она? Почему для меня здесь один вход, а для Риера, судя по всему, другой? Мне казалось, что у лорда Эреной только зеркала личные, а, выходит, есть еще и двери?

— А сам ты как сюда попадаешь? — осторожно уточнила я у Риера. Тот небрежно махнул рукой в дальний угол, где я с опозданием разглядела сливающуюся со стеной каменную арку.

— Через ТУС, разумеется. Координаты этого зала мне показал наставник. Но, учитывая, что с момента поступления я никого из наших не встретил… а ты здесь каким-то образом появилась… полагаю, всем нам расширили доступ?

— Вряд ли, — качнула головой я, напряженно размышляя. — Я тоже отыскала способ выходить из комнаты, но, как и ты, никого из наших в Школе за это время не заметила.

— Да? — внезапно оживился лорд. — А когда ты научилась открывать свой ТУС?

— На второй день.

— Молодец. Я только к концу недели сообразил, что к чему. Где именно ты была?

— Да везде, где открылась карта. В библиотеке, тренировочном зале… но не в этом, а том, что побольше… в лаборатории…

— Ого! — Риер как-то странно посмотрел на меня. — Значит, тебе позволили увидеть больше, чем мне: на моей карте тренировочного зала и лаборатории нет, — огорченно признался парень. — Да и в библиотеке до книг не дотянешься… Кстати, ты дракона своего нашла?

Я, изумившись до невозможности, едва не брякнула про Рена, но вовремя прикусила язык. Лорд Эреной не велел делиться этими сведениями, но неужто Риер знает?!

— Про какого дракона ты говоришь? — осторожно уточнила я, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Того, что на крыше, — ощутимо напрягся Риер. — Ты своего отыскала или же…?

— Конечно, — с облегчением выдохнула я. — Со второго дня к нему хожу. Сперва забегала погреться, а потом — просто отдохнуть. Твой тоже теплый, или у меня одной такая аномалия?

Риер успокоенно опустил плечи.

— Теплый. Наставник говорит, что для каждого из нас заранее по артефакту приготовили. Размеры приближены к реальным, окружающее статую ощущение покоя наведено искусственно, чтобы те из нас, что настроен к драконам враждебно… говорят, такие тоже встречаются… приучались к мысли, что крылатые нам не враги. Насколько я знаю, эмоции для каждого разные: кому-то статуя дарит спокойствие, кому-то — чувство защищенности… для того нас целители при поступлении и обследовали, чтобы заложить в артефакты то, чего нам не хватает. Индивидуальное обучение тоже для этого придумано: чем дольше мы остается в одиночестве, тем сильнее нас тянет найти компанию. И если живого приятеля рядом не окажется… то пусть это будет хотя бы каменный дракон, рядом с которым всегда хорошо и комфортно. Мне мастер Дирас об этом рассказал. Здорово придумано, правда?

Я тяжело вздохнула.

— Нечестный прием, не находишь — использовать против нас наши же слабости? Риер лишь пожал плечами.

— Директору виднее. Кстати, идея с драконами тоже принадлежит ему. Мастер Дирас считает оправданным даже вмешательство в наши разумы — якобы без этого мы не смогли бы продолжать учебу. Меня такое положение дел сперва разозлило, но сейчас, пройдя через все циклы, я склонен с ним согласиться.

— Возможно, — неохотно признала я. — Информации на занятиях действительно чересчур, и мы бы не справились без артефактов. Но я не уверена, что дело только в этом. Как-то нас всех готовят… по-разному.

— Ну не скажи. Занятия у нас общие, информация подается одинаково. Та же Тисса не смогла бы догнать остальных, если бы с ней не занимались. Так что все честно. А мне было тяжело без нагрузок, поэтому я и попросил директора предоставить наставника по боевой подготовке.

Я оторопела.

— Ты ходил к нему в кабинет?!

— Зачем? — удивился Риер. — Письмо однажды написал и на столе оставил. Утром оно исчезло. А еще через день на крыше меня поджидал незнакомый ворф… а что, по-твоему, мне надо было делать? Сидеть на одном месте и лезть со скуки на стены? Наслаждаться покоем под крылом каменного истукана? Или читать до умопомрачения?!

В его голосе проскользнуло такое отчетливое презрение, что я опустила глаза. А про себя подумала, что его пример только подтверждает наше неравенство. Меня, например, обращаться с оружием никто не учит, зато снабжают любыми книгами без ограничений. Даже карта мне попалась более полная — явно с подачи инкуба. В то же время Риера, я уверена, никто не посвящает в тайны «эрья». Что изучают Тисса, Иридан и Матиас, мы не знаем, но вряд ли последняя седмица выдалась у них свободной. Точно так же никто не скажет, нашли они своих каменных драконов или нет. Хотя, если лорд Эреной настолько дорожит результатами, то ребятам могли подсказать, что делать. Иначе в гигантских артефактах не было бы смысла.

— Мне, наверное, пора, — кашлянула я, отступив от молодого лорда подальше.

— У тебя тоже наставник? — догадался Риер, и я неохотно кивнула. — Что подтягиваешь? Силу? Выносливость? Память?

— Все понемножку, — неопределенно ответила я, не испытывая никакого желания делиться своими успехами с посторонним.

— Тоже неплохо, — одобрительно хмыкнул парень, складывая руки на груди. — Учти, скоро у нас первое испытание, поэтому чем больше освоишь, тем легче потом будет.

— Какое еще испытание? — вздрогнула я.

— Забыла? Первые полгода на исходе. Еще седмица-другая, и время нашего отчуждения закончится — нас переведут в общие классы. Но перед этим наставники проверят, как мы освоились, причем я совсем не уверен, что разговор пойдет о том, что преподавали на циклах.

— А о чем тогда? — чувствуя легкую панику, переспросила я, с опозданием вспомнив, что нас действительно когда-то об этом предупреждали.

Риер пожал плечами.

— О чем вздумается. Предполагаю, что испытание коснется, в основном, практических навыков. И того, как мы можем применить полученные знания в жизни. Собственно, я потому и тренируюсь в любую свободную минуту, потому что подозреваю, что в моем испытании ведущее место займет мастер Дирас.

Так. А в моем тогда кто?! Лорд Эреной собственной персоной?!

Мне стало тревожно от мысли, что Риер может быть прав. Зачем устраивать опросы, когда у каждого из учеников — абсолютная память? Мы, даже если сами захотим, все равно ни словечка не забудем. А вот практика… Творец! Если Риер прав, и у каждого из учеников есть свой наставник, то неприятностей надо ждать именно от него! Причем, если молодому лорду грозит затянувшийся спарринг с суровым ворфом, то чего ждать мне?! Экзамена по боевому применению «эрья»?! Или проверки самого последнего задания, в котором я так толком и не разобралась?!

От последней мысли меня ощутимо тряхнуло: лорд Эреной ничего так просто не делает.

— Извини, Риер, я пойду.

— Конечно, — хмыкнул парень, демонстративно отворачиваясь и уходя куда-то вглубь. — Встретимся на испытании, Хейли.

— Ага, — пробормотала я, поспешно толкая ногой дверь и выскакивая в коридор.

— Если я до него доживу…

Лорд Эреной и впрямь нашелся у себя в кабинете — сидел за столом и снова просматривал какие-то бумаги. А на шкафу, красуясь пузатыми боками, красовался целый ряд разнокалиберных пробирок и оба моих котелка, при виде которых я с облегчением выдохнула.

— Доброе утро, милорд. Хорошо, что вы здесь!

Инкуб на мгновение поднял на меня непроницаемый взгляд.

— Где же еще мне быть?

Я чуть не споткнулась, оглядывая его подчеркнуто равнодушное лицо, лишенное даже тени вчерашних эмоций, а затем растерянно замерла. Не поняла: он злится? Я что-то неправильно сделала? Или, может, с зельем что-то не так? Он ведь наверняка его проверил…

— С основой что-то неправильно, милорд? — внутренне похолодела я.

— Понятия не имею. Я ее не трогал.

— Тогда почему…?

Лорд-директор снова поднял на меня тяжелый взгляд, и задавать вопросы резко расхотелось.

— Вам от меня что-то нужно, арре?

С некоторым трудом сохранив спокойствие, я максимально ровно пояснила:

— Я хотела закончить зелье.

— Заканчивайте, — так же бесстрастно бросил он, опять уткнувшись в бумаги. И не отреагировал, когда я подошла к шкафу, проверила содержимое котелков, а затем на всякий случай напомнила:

— Нужна ваша кровь, милорд.

Инкуб, не поворачивая головы, отвел руку в сторону, сделал неуловимое движение пальцами и почти сразу сжал их в кулак.

— Этого достаточно?

Я даже не увидела, как и чем он поранился, а когда на пол быстро-быстро закапала кровь, чуть не впала в ступор. Столь пренебрежительное отношение к собственному телу вызвало во мне жгучий протест, а то, как это было проделано, заставило охнуть и, вместо того, чтобы цапнуть заранее приготовленные пробирки, перехватить окровавленную руку.

— Милорд, зачем?!

Пальцы у него снова оказались прохладными — слишком уж быстро израсходовался запас подаренных сил. Всего-то ночь прошла после очередного глотка, а он уже снова голоден! Что же с ним тогда станет, к примеру, на Оруане? И как с такими растратами он вообще выжил в мире, куда его притащил дракон?!

Творец, да что происходит?! И почему у меня такое чувство, будто это моя вина?

— Долго вы будете стоять без дела, арре? — словно ледяным душем окатил меня голос лорда-инкуба, заставив оторвать взгляд от окровавленных пятен на полу и посмотреть ему в глаза.

От бушующей там вьюги мне почему-то стало плохо. Холод, холод и ничего, кроме холода… Теперь всегда так будет, да? Инкубы ведь не умеют любить… а после того, как прошло действие приворота, в лорде-директоре не осталось даже тех крох человеческого тепла, которые каким-то чудом сумели пробудиться.

— Простите, милорд, — поспешно отвернувшись, я стащила с полки одну из пробирок и, наполнив до половины, вернула обратно на подставку. После чего огляделась в поисках тряпицы, но ничего подходящего не нашла и, вытащив из-за пазухи два чистых платка, разогнула пальцы мужчины.

Лорд Эреной не сопротивлялся, а мне пришлось даже губу прикусить, чтобы смолчать при виде четырех глубоких порезов на его ладони, откуда обильно лилась кровь. Когтями он себя что ли? Или все-таки магией? И как тогда их перевязывать? У меня же материала не хватит!

Не придумав другого способа, я обхватила ладонь инкуба двумя руками, одновременно открываясь и выплескивая наружу щедрую волну силы. Лорд Эреной запоздало дернулся, но я держала крепко, а и накрутить себя успела достаточно, чтобы справиться за считанные мгновения. Поэтому, когда мужская ладонь все-таки вырвалась из моего неумелого захвата, вместо четырех зияющих ран на ней остались лишь розовые рубцы. А у меня на душе разлилась едкая горечь, о причинах которой совершенно не хотелось думать.

Поднявшись с колен и старательно отводя взгляд, я вернулась к шкафу. Молча набрала в другую пробирку основу, капнула туда пару капель остывающей крови и, тщательно перемешав до получения равномерно розового цвета, вернула в штатив. После чего, наконец, повернулась, со стуком поставила его на край стола и, не поднимая глаз, сухо сообщила:

— Принимать три дня подряд: сегодня десять капель, завтра — шесть, послезавтра — две. Желательно, в одно и то же время. Не разводить, не замораживать, не добавлять посторонних ингредиентов. С четвертого дня сделать перерыв на седмицу, а потом повторить процедуру. Более высокая концентрация крови не требуется, но, если возьмете стандартную основу, дозу придется пересчитывать. У меня все.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулась и, торопливо оттирая с ладоней кровь, поспешно направилась к выходу.

— Вы кое-что забыли, арре, — так же сухо напомнил инкуб, заставив меня остановиться перед самой дверью. А когда я обернулась, выразительно раздул ноздри.

Ах, да…

Затолкав зарождающее раздражение в самый дальний уголок души, я вернулась к столу и выжидательно уставилась на лорда-директора сверху-вниз. Вставать с кресла он, судя по всему, не собирался. Но и я наклоняться не стала: ему надо — вот пусть и пьет. В магической клятве не оговаривалось, что я должна обеспечивать инкубу комфорт во время питания.

Какое-то время мы напряженно смотрели друг на друга, ожидая, кто сдастся первым, а потом он с едва слышным вздохом поднялся.

— Эмоции сейчас неуместны, арре: вам будет больно.

— А вам — невкусно, — холодно парировала я.

Лорд Эреной замер, но я не отвела взгляда. Чего-чего, а презрения с его стороны я не заслужила. И пожалеть его в таком состоянии я тоже вряд ли смогу. Так что есть ли смысл в таком питании вообще? Хотя раньше его это не смущало. И, по-видимому, мы просто вернемся к тому, с чего начали.

— Вы злитесь, арре? — наконец, спросил он, не торопясь приступать к трапезе.

Я как можно равнодушнее пожала плечами.

— Разве у меня есть такое право?

— К сожалению… — непонятно ответил инкуб и, привычным движением ухватив меня за подбородок, впился в мои губы болезненным поцелуем.

У меня перехватило дыхание от сорвавшегося с его губ ледяного вихря. Но, не успела я горько подумать о том, что все возвращается на свои круги, как бешеный холод в груди начал стремительно затихать. Острые кристаллики льда, способные глубоко впиться в мягкое нутро, чтобы высасывать из него жизнь, так меня и не поранили. Свирепый ветер мгновенно стих, превратившись в легкую щекотку где-то в области неба. А сжавшиеся вокруг сбившегося с ритма сердца когти, готовые вот-вот его раздавить, неохотно разжались.

Сильные пальцы, еще секунду назад державшие мой подбородок жесткой хваткой, внезапно стали чуткими и осторожными. Дыхание склонившегося надо мной мужчины сперва замерло, а потом снова участилось. На моей талии снова появилась знакомая тяжесть, заставляющая податься вперед, прогибаясь в пояснице. А в груди все быстрее и быстрее разгорался пожар, который до безумия хотелось погасить, отдать это пышущее жаром пламя. Разделить его на двоих. Сойти от него с ума. Раствориться без остатка. Но почти сразу оказаться спасенной из этого жаркого плена, снова ощутить на губах блаженную прохладу и, вдохнув ее без остатка, шумно перевести дух.

— Нет… это совершенно невозможно! — неожиданно рыкнул лорд Эреной, с усилением от меня оторвавшись.

Я, едва не упав от этого движения, была вынуждена опереться о стол и далеко не сразу пришла в себя. Эта проклятая магия… дурацкая инкубья магия, которой еще несколько дней будет позволено делать из меня безвольную тряпку… ненавижу ее! Когда уже закончится во мне этот проклятый киринол?!

Лорд-директор, видимо, подумав о том же, обессиленно рухнул обратно в кресло и глухо обронил:

— Ступайте к себе, арре. Какое-то время как донор вы для меня будете бесполезны.

Я нахмурилась, но все же набралась наглости поинтересоваться:

— У меня что, качество «напитка» испортилось?

— Хуже, — с внезапно вспыхнувшим раздражением отозвался мужчина и с глухим рыком смел лежавшие перед ним бумаги. — Ну, почему именно вы?! Сейчас?! Почему у вас все не так, как у людей?!

Окончательно избавившись от последствий недолго контакта с инкубом, я сделала непроницаемое лицо. Хотя на одном из еще не вскрытых писем стоял вензель императорского дома. А на другой бумаге, покрытой хитрыми закорючками древнего круольского, красовался характерный символ одного из верховных Домов.

— Понятия не имею, милорд.

— Ступайте к своему дракону, — устало повторил он, остыв так же быстро, как и вспыхнул. — Так будет лучше.

Стоп. Я не поняла — он насытился или нет? Такое впечатление, что, скорее, отравился. И, похоже, так будет, пока из меня не выведутся последние капли яда.

Не став больше испытывать судьбу, я молча отвернулась и вышла, а затем открыла проход на остров и, выйдя из ТУСа, хмуро огляделась: ну, и где, спрашивается, мой ледяной дракон?