Глава 12

Когда лорд-директор ушел, драконица поднялась в воздух и тоже исчезла, а ученики, вдоволь налюбовавшись переливами ее чешуи, неохотно потянулись на выход. Правда, не к тем дверям, откуда появились мы, а к открывшимся на поверхности одной из скал стационарным ТУСам, которых я в рассеянности не заметила раньше. Шли неторопливо — спешить-то больше некуда — и опять молча, будто зловещий инкуб все еще находился рядом и мог наказать за нарушение дисциплины. При этом почти никто не разговаривал, не обсуждал появление драконицы, хотя, если верить сосредоточенным взглядам, все напряженно анализировали случившееся.

ТУСов оказалось целых пять, но я, как ни старалась, так и не смогла определить, по какому принципу ребята выбирают тот или иной. В каждый портал входили ученики самого разного возраста и роста. По очереди, без какого бы то ни было разделения на группы. Не было ни дружеских похлопываний по плечу, ни дружеских перепалок, ни толчеи возле порталов. Каждый был сам по себе и старательно игнорировал остальных.

Девушек я насчитала всего четырех — две из них имели короткие прически, которые на Оруане посчитали бы неприличными для леди, а остальные — традиционные косы. По возрасту они тоже сильно разнились: одна девица оказалась моей ровесницей — та, которая с косой; еще двум можно было дать лет по шестнадцать-семнадцать, а последняя — всего на пару лет старше Тиссы. Вероятно, из прошлого набора.

Между собой девушки тоже не общались, шли подчеркнуто отдельно друг от друга и от парней. Какой-либо компании вокруг них, молчаливо берегущих покой своих дам, мне тоже не удалось рассмотреть. Все выглядело так, словно будущих Всадников умышленно воспитывали одиночками, и хорошо, если человек пять обменялись по пути несколькими фразами и хоть как-то показали, что знакомы. При этом ни разу не случилось такого, чтобы общавшиеся выбрали один и тот же ТУС для возвращения.

В общем, я осталась в недоумении.

— А нам куда? — негромко спросил Риер, когда стало ясно, что из всех присутствующих только наша пятерка не торопится исполнять приказ директора.

— Вы со мной, — вывернулся откуда-то сияющий, как начищенный золотой, Элай но Дир. — У вас, первогодок, единственных сегодня выходной — в честь вашего первого успешно пройденного испытания.

Мы недоуменно переглянулись.

— Успешного? — недоверчиво переспросил его Иридан. Целитель снисходительно на него взглянул.

— Естественно. Если бы вы не прошли, вас бы сюда не допустили.

Мы переглянулись снова. На этот раз — радостно.

— Значит, отчисления не будет? — на всякий случай уточнила Тисса.

— Из вашей Школы вообще не отчисляют — идиотов сюда не берут. Так что можете расслабиться. В крайнем случае пересдачу назначат — не то, что у нас.

Фух. Значит, и мне за тропу ничего не будет. По крайней мере, ничего страшного.

— Нет, ну надо же… — вдруг восторженно закатил глаза целитель. — Мне единственному за столько лет повезло увидеть живого дракона! Парни помрут от зависти!

— А почему мы не можем вернуться через обычный ТУС? — задал резонный вопрос Риер. Молодец, мне тоже интересно, почему нас опять отделяют от остальных учеников.

— Потому что из-за ритуала их сорвали прямо с уроков. Некоторые занятия сдвоенные, у нескольких курсов сразу, поэтому и ТУСов было всего пять: по каждому на учебный класс. Народу-то совсем немного.

Я встрепенулась.

— А это действительно все, кто здесь учится?

— Все, — подтвердил мои предположения целитель, несколько успокоившись. — Вас человек сорок на всю Школу.

— А почему тут были только ученики? Вы заметили? Не одного преподавателя не пригласили!

— Ничего странного, — фыркнул Риер. — Ритуал должен быть известен только Всадникам или будущим Всадникам. Так мне наставник говорил. Потому-то никого и не зовут.

— А как же Элай? — внезапно прищурился Иридан. — Он ведь не Всадник и, думаю, никогда им не станет.

Мы так же дружно посмотрели на несколько помрачневшего целителя. Я и Тиса — с недоверием, мальчишки — с подозрением.

— Просто мне сегодня дежурить тут до утра, — соизволил пояснить Элай, провожая взглядом стремительно тающий ручеек учеников возле ТУСов. — И, если что-то пойдет не так, мне же придется принимать раненых и звать коллег на помощь. Мы ведь не зря сюда доступ имеем. Да и не открывал сегодня никто никаких страшных тайн. Подумаешь, лабиринт… у нас на Ришане на последнее испытание таких больных привозят, что хоть стой, хоть падай. Где только берут? И вообще, каждый из нас дает магическую клятву вашему директору, что без его соизволения никто от нас ни слова не услышит насчет вашего обучения.

— Магическая клятва? — поинтересовался Риер.

— А то ж! Разве кто-то в Веере прознал о том, что ты сегодня видел?

Молодой лорд удовлетворенно хмыкнул: магическая клятва — это вещь, обойти ее никому не удастся.

— Получается, даже император не может заставить вас говорить? — тихонько шмыгнула носом Тисса.

Целитель усмехнулся.

— Только с разрешения лорда Эреноя. Но даже с учетом этого адепты нашей школы — единственные, кто допускается сюда на практику. У вашего директора какая-то договоренность с нашим ректором. В том числе и по поводу клятвы. Кстати, все уже ушли, мы последние. Так что если не хотите замерзнуть, пошли обратно в «лечебку» — там хотя бы теплее.

— А оттуда куда?

— Как хотите: кто еще не уверен в своих силах, можете до завтра остаться, а для тех, кто выздоровел, в дальней комнате есть стационарный ТУС. Попасть в свои комнаты вы всегда сможете.

— А в другие корпуса?

— Да Творца ради, — удивился целитель, открывая перед нами двери. — Не заблудитесь только — тут много коридоров, сам иногда плутаю, если карту с собой не захвачу.

Я перехватила быстрый взгляд Риера. Значит, у мага нет в памяти подробной карты, как у нас? Хотя вряд ли его бы облагодетельствовали ради обычной практики. Вот мы — другое дело. Опасность заплутать нам никак не грозит, даже если сильно увлечемся. Главное, чтобы оставшиеся в комнатах карты начали показывать запрещенные территории, чтобы мы их тщательно запомнили и отправились изучать неизведанное со спокойной душой.

Видимо, не я одна об этом подумала, потому что мальчишки едва ли не с разбега влетели в коридор и помчались прочь. Элай только хмыкнул, закрывая за нами двери, и заторопился следом, оставив нас с Тиссой в одиночестве. Но вскоре девочка тоже сообразила, что к чему, а затем ойкнула и припустила с такой прытью, что я чуть не рассмеялась.

Вот только смех замер у меня в глотке, когда в самый последний момент на мое лицо властно легла мужская рука в кожаной перчатке. И мгновенно трансформировался в придушенный хрип, когда вторая рука с силой дернула меня за талию, бесцеремонно утягивая обратно на улицу.

Не успевший скрыться за поворотом Элай даже не обернулся — двери на этот раз почему-то открылись и закрылись абсолютно бесшумно. А как только меня вытащили на холод, створки буквально вмерзли друг в друга, так что открыть их изнутри без мощной огненной магии стало проблематично.

Даже не думая сдаваться, я активировала защиту и мысленно потянулась к ближайшей скале за камнями.

— Хейли, перестань брыкаться, я тебе ничего не сделаю, — внезапно прошептал над самым ухом чей-то хрипловатый голос. Я вздрогнула, ощутив пробирающий даже сквозь перчатку дикий холод от пальцев похитителя, и тут же расслабилась.

— Умница, — мурлыкнул негодяй, умудрившийся напугать меня до икотки, и, наконец, убрал вторую руку. — Я всегда знал, что ты послушная девочка.

Резко обернувшись, я сердито уставилась на нагло скалящегося поганца. Бледного, исхудавшего, но все же целого и невредимого.

— Что ТЫ тут делаешь?!

Сай отступил на шаг и с удовольствием оглядел меня с ног до головы.

— Как это что? Пришел отдать долг жизни.

— Какой еще долг?!

— С Оруана остался. Я ведь обещал его вернуть?

— Да о чем ты говоришь?! — вспылила я. — Тебе еще с неделю лежать надо было!

Он демонстративно сложил руки на груди и ухмыльнулся.

— А я справился раньше. И, как видишь, тут же примчался узнать о твоем здоровье. Цени — нечасто инкуб моего уровня интересуется самочувствием человечки.

Я воззрилась на Сая с плохо скрываемым раздражением. А потом так же неожиданно успокоилась.

— Опять играешь, да?

Улыбка инкуба мгновенно исчезла.

— Уже нет. Хотя сердишься ты забавно.

— Ну ты и… — фыркнула я, но, подметив знакомый стальной блеск в его глазах, поспешно прикусила язык. Ох. Чуть не забыла, с кем имею дело. — Ладно. Пришел так пришел. Надеюсь, ты хотя бы сытый и вытащил меня на холод не для того, чтобы полакомиться?

— Еще не хватало! — притворно отшатнулся он, на мгновение вернувшись к прежней маске, но тут же снова посерьезнел. — Вообще-то я зашел сообщить, что с завтрашнего дня у тебя возобновятся плотные занятия по «эрья».

Я вздрогнула.

— Как? Разве лорд Эреной готов снова со мной работать? После всего, что мы друг другу наговорили?!

— Он тут ни при чем, — пояснил инкуб, видя мое непонимание. — Заниматься с тобой буду я. С Каем я все решил. Время и место нам выделили. Так что завтра после уроков чтоб была на острове, готовая к изнуряющим тренировкам.

Я искренне опешила.

— Что?!

— Что слышала, — безмятежно отозвался Сай, с интересом следя за выражением моего лица. — Нет, все-таки я ошибся: сердишься ты смешно, но изумляешься еще смешнее.

Я пропустила издевку мимо ушей — не до того стало.

— Погоди… ты что, будешь заниматься со мной после уроков с лордом Эреноем?

— Вместо них. Кай уступил мне эту почетную обязанность, потому что свое обещание надо выполнять, а времени на тебя у него мало. К тому же, я лучше владею боевым «эрья», а тебе, насколько я понимаю, оно сейчас важнее.

Вот тогда я помрачнела окончательно.

— Зачем тебе это понадобилось?

— Интересно посмотреть, что из тебя получится, — охотно признался Сай. — Да и долг… я же сказал.

— Так. И сколько ты будешь меня учить?

— До конца жизни, — зловеще пообещал инкуб. — Твоей, разумеется. Ну или хотя бы до тех пор, пока Кай не решит, что с тебя хватит мучений. Времени у меня много, Дома без нас обойдутся, так что с этого момента ты, Хейли, принадлежишь мне. И я буду не я, если ты не научишься правильно держать «кнут».

Я обреченно опустила плечи, представив, во что могут вылиться занятия. С лордом Эреноем было нелегко, но от него хотя бы знаешь, чего ожидать. А этот…

— Творец, за что?! А питаться ты чем будешь, наставник?

— Это моя забота. На крайний случай тебя укушу. Кай меня потом простит.

— Да? За прошлый раз тоже простил? — не сдержавшись, съязвила я. Сай задумчиво потер скулу.

— Не то чтобы… но мы уладили разногласия. Не поверишь, но я умею быть очень убедительным.

— Угу. Особенно когда застаешь врасплох.

— Надо же нам с тобой было поговорить? — резонно возразил он. — Кай поставил условие — никто не должен знать о наших занятиях. Иначе всей практике конец.

— Отлично, — тут же воодушевилась я. — Значит, как только мне надоест, я тут же всем разболтаю.

— Выпью, — будничным тоном пообещал инкуб.

— Прокляну, — таким же тоном отозвалась я. — Будешь остаток жизни несварением мучиться.

Сай прищурился, изучая меня, как диковинное насекомое, а потом едва заметно улыбнулся.

— Такой ты мне нравишься больше. Уговор?

— Уговор, — со вздохом согласилась я. А что делать? «Эрья» мне необходимо как воздух, так что пусть лучше Сай, чем никто. В последние дни лорд Эреной и так мной почти не занимался, так что в чем-то инкуб прав. Но как и когда я буду его кормить… и как мое присутствие перенесет второй инкуб, которому тоже придется чем-то питаться… не знаю. Надеюсь, директор хорошо подумал, прежде чем давать согласие на эту авантюру.

— Ты должна мне еще кое в чем помочь, — заявил Сай, когда я уже смирилась с новостями. — Мне нужно такое же зелье, как у Кая. Я уже в курсе — новая формула киринола прекрасно работает, а мне очень нужно снизить потребность в питании. Донора-то я сюда не взял…

Я кивнула.

— Конечно. Идем. Сейчас и сделаю. Но отмерять и размешивать кровь будешь сам. И еще мне травы нужно собрать…

— Я уже все собрал, — лучезарно улыбнулся инкуб, одним неуловимым движением открывая погасший ТУС брата. — Так что чем раньше мы начнем, тем больше шансов, что в свою комнату ты вернешься целой и вовремя.

— Хочешь меня о чем-то спросить? — поинтересовался инкуб часом позже, когда я почти закончила с зельем. — Давай, я же вижу, что тебя распирает от любопытства.

Я кинула в котелок очередной пучок травы и повернулась к скромно сидящему в уголке лорду. На удивление, работать с ним оказалось совсем несложно — в отличие от своего брата, он совершенно мне не мешал, в процесс не вмешивался, а под его любопытным взглядом у меня ни разу не дрогнула рука и не появилось чувство внутреннего напряжения. Но насчет вопросов он оказался прав — мне действительно страсть как хотелось его порасспрашивать.

— Что? — изогнул тонкую бровь инкуб, когда я прошлась по его фигуре изучающим взглядом. А затем вальяжно развалился на единственном стуле и, набросив уже знакомую маску соблазнителя, томно проворковал: — Со мной что-то не так?

— Никак не могу тебя понять, — призналась я, не обратив внимания ни его старания.

— А что во мне непонятного? — удивился Сай.

— Все. Начиная с манеры поведения и заканчивая мотивами твоих поступков.

Инкуб с ленцой закинул ногу на ногу, внимательно следя за тем, как я помешиваю варево.

— Поясни.

Я заколебалась.

— Ну… говорят, что мужчины твоей расы не способны на сильные чувства. Что вы черствые, холодные, равнодушные… и совсем не умеете любить…

— А разве это не так? — спокойно осведомился Сай, подняв на меня бесстрастный взгляд.

Я собралась с духом и осторожно качнула головой.

— Мне кажется, это не совсем правда, потому что на некоторые чувства вы все-таки способны. Хотя их длительность и степень их проявления значительно меньше, чем у простых людей.

— Что же навело тебя на подобные мысли?

— Ты, — призналась я, и инкуб чуть сузил глаза. — Я не всегда могу тебя понять. Мне странно видеть твои маски. Но ты все-таки умеешь испытывать радость, сожаление, сомнения, боль… пусть на короткое время, но все же они есть. И они достаточно заметны, чтобы привлечь внимание. Я видела твою ауру. Я не могла ошибиться. Но мне неясно, КАК ты это делаешь.

— Что именно?

— Убиваешь в себе чувства. И почему иногда позволяешь себе чувствовать дольше обычного, а иногда твои эмоции как обрезает.

На лице инкуба не дрогнул ни один мускул. Он не поменял позу, выглядел все таким же расслабленным и вальяжным, но мое внутреннее ощущение этого человека изменилось. И, наконец, появилось то самое напряжение, которое я всегда испытывала рядом с его кровным братом.

Сай невозмутимо скрестил руки на животе.

— Что ты знаешь о расщеплении сознания?

Ого. Неужели он дает мне подсказку?! Я лихорадочно порылась в памяти.

— Читала кое-что. Вроде бы это способ разделения сознания на отдельные потоки. Одним можно писать письмо другу, другим — решать какую-нибудь арифметическую задачу, третьим — анализировать события вчерашнего дня… и все это — одновременно.

— Удобно, не правда ли? — холодно улыбнулся инкуб, когда я подняла на него вопросительный взгляд. — Три дела одним махом. Кстати, эмоции можно разделять точно так же.

— Зачем? — непонимающе моргнула я, и вот тогда Сай позволил себе снисходительную усмешку.

— Глупенькая… когда человеком владеют чувства, им подчинены все его действия. Все, что он делает или говорит, несет на себе отпечаток эмоций.

— А что в этом плохого? — буркнула я, снимая с огня кипящий котелок.

— Ты не понимаешь? Представь, что я сейчас сказал тебе: «Хейли, я тебя люблю!»

Горячий котелок в моих руках дрогнул от неожиданности, а сама я поспешно поставила его на подставку, чтобы не выронить.

— Ну у тебя и шутки…

— Это всего лишь демонстрация, — ровно отозвался Сай. — Для примера. А теперь представь, что в любви признался мужчина, который тебе небезразличен и которого ты желаешь всем сердцем видеть рядом. Ты бы смогла удержать котелок от падения?

Я покосилась на дымящуюся посудину.

— Не знаю.

— А если бы это был человек, которого ты всей душой ненавидишь?

— Постаралась бы этот котелок ему на голову надеть. Наверное.

Инкуб довольно кивнул.

— Вот видишь: эмоции управляют твоей жизнью, Хейли. Ты зависима от них и легко им поддаешься. Малейший всплеск, и все — точность твоих движений нарушена, контроль над собой потерян…

— Но это же ненадолго! — возразила я. — И далеко не у всех!

— Конечно. Я даже готов согласиться, что в абсолютном большинстве случаев это не несет с собой серьезных последствий. Эмоциональная волна как появится, так и схлынет, не вызвав больших разрушений. Но возьмем теперь мага моего уровня… одного из сильнейших в Веере… мага, чья малейшая ошибка может привести к катастрофе мирового масштаба. Представь, что моя сила — это бескрайнее море, а состояние внутреннего покоя — тонкая пленка, покрывающая его сверху и помогающая удерживать его мощь в узде. На поверхности моря дрейфуют небольшие островки. Глубина под ними огромна. И какие монстры водятся внизу — никто из живущих на поверхности не знает. Каждый хрупкий островок — это чья-то жизнь: знакомых, слуг, доноров, обычных смертных. По сравнению с величием моря все они ничтожно малы. Выстроенные на островах земляные стены, которые должны защищать от бурь и ураганов, просто смешны. Они — ничто на пути стихии. Конечно, где-то есть островки и побольше, получше укрепленные, а где-то есть и другие моря, сила которых сравнима с моей, но таких немного — с абсолютным большинством магов Веера я могу справиться без труда…

Я хмуро помешала горячее варево, чтобы не прилипало к стенкам, и снова воззрилась на неторопливо вещающего инкуба.

— Пока пленка сохраняет свою цельность, море спокойно, и жители островов могут ни о чем не волноваться. Но стоит чуть уменьшить толщину защитного слоя или повредить его, как поднявшиеся волны начинают перехлестывать через укрепления, грозя затопить дома по самую крышу. Как думаешь, стихию можно успокоить в одночасье?

Я молча покачала головой.

— Правильно. Следовательно, появившуюся угрозу следует уничтожить заранее. До того, как пленка порвется. Согласна?

— Но ведь серьезные угрозы случаются не так часто, — я честно попыталась вникнуть в суть рассуждений. — В другое-то время зачем поддерживать искусственный штиль?

— Те острова, о которых я сказал, не единственные на море. А погода там весьма изменчива. Поэтому едва зародившуюся грозу мало отвести в сторону — от нее надо избавиться раз и навсегда, чтобы молния не ударила в другое место и не проделала дыру в моей защите.

Я задумалась.

— А если сделать защиту потолще?

— Улавливаешь суть, — улыбнулся инкуб, хотя его глаза все еще оставались холодными. — Но наращивать ее до бесконечности нельзя, иначе море окажется сковано льдом, и всякая жизнь на его поверхности угаснет.

— Некоторые формы жизни нормально себя чувствуют даже во льдах. Разве люди на островах не могут приспособиться? — предположила я.

— На это потребуются десятилетия, — наклонил голову Сай. — А если катастрофа случится мгновенно, никакие заклинания не спасут. Поэтому во избежание сложностей мы постоянно поддерживаем состояние штиля и тщательно следим за тем, чтобы над островами не случилось грозы.

— А если это будет не гроза? — спросила я. — Если речь пойдет о небольшом дождике или приятном летнем бризе?

— Твои шансы выронить котелок и обжечь себе ноги примерно одинаковы как в случае внезапной радости, так и от злости. Здесь — похожая ситуация: неважно, по какой причине повредится защита, результат будет один и тот же. Разумеется, если задаться целью, со временем ты научишься себя контролировать, и мелкие эмоции уже не нарушат твое спокойствие. Но будут и другие чувства — более сильные, более разрушительные. И, как бы ты ни закрывалась от них, рано или поздно гроза все равно случится. Причем чем выше будут стены на твоем острове, тем больше потребуется волна, чтобы ее сломать. Понимаешь меня?

— Значит, для вас губительны любые эмоции? — нахмурилась я. — Неважно, хорошие они или плохие? Любая способна нарушить ваш покой и вызвать неконтролируемый всплеск силы?

— Совершенно верно. Расщепление сознание — единственный известный науке способ этого не допустить.

Я пораженно замерла и снова покопалась в памяти. Надо же, та книжка про свойства разума, которую я считала бесполезной, оказывается, очень даже ценная. Если бы не она, я бы сейчас мало что поняла, а так картина вырисовывается почти полностью.

— А как именно это происходит? — спросила я. — Ты забрасываешь ненужную эмоцию в отдельный поток и даешь ей остыть, чтобы она больше не влияла на твои действия?

— Что-то вроде. Потоки делятся на основные и второстепенные. Основными я пользуюсь постоянно, второстепенные служат для сброса всякого мусора. Своеобразный отстойник, откуда ничто лишнее не способно вырваться без моего разрешения. Обычно я знаю свои пределы, и когда эмоция начинает мешать, скидываю ее туда. А когда она стихнет, то становится уже неопасной.

— Сколько у тебя потоков? — поинтересовалась я, уже напрочь позабыв про зелье.

Сай хмыкнул.

— Пять. Три основных и два второстепенных. У Кая, если тебе интересно, три, но основной поток всего один, поэтому брат такой скучный и предсказуемый. У нашего общего учителя целых семь потоков, а у верховных Князей и того больше.

Я задумалась.

— А эти ваши потоки… это что-то вроде заранее установленных рамок, которыми определяется поведение? Те самые маски?

— Молодец, догадливая, — усмехнулся инкуб, перекладывая одну ногу на другую. — Каждый поток по-своему уникален, разрабатывается специально и предназначен для своей цели. Вернее, для нескольких целей. Чем их больше, тем разнообразнее наши маски и тем легче нам себя контролировать. Соответственно, тем проще переходить из одного потока в другой, оставляя эмоции за пределами своего внимания.

Я осторожно присела на краешек стола, предусмотрительно отодвинув подальше горячий котелок. Получается, в эмоциональном плане инкубы ничем от нас не отличаются? А все различие заключается в том, что, когда сильная эмоция занимает один поток сознания, они тут же переходят на другой и находятся в нем, пока в первом не настанет тишина? И все это — только ради сохранения внутреннего спокойствия?!

Если верить книге, маски Сая — это три его основных потока: «ледяной лорд», «соблазнитель» и… ну, назовем его «нормальный парень». Между собой потоки не пересекаются: то, что делает «лорд», никогда не повторит «соблазнитель». И наоборот. В то же время, это все-таки один человек: при смене потока не страдает ни интеллект, ни память. Разница в поведении обусловлена лишь резкой сменой настроения и чрезмерно быстрым возвратом в состояние внутреннего покоя.

А у лорда Эреноя маска всего одна — «ледяная», поэтому справляться с эмоциями ему наверняка труднее. Возможно, из-за этого он кажется более искренним, чем брат? И поэтому мне в какой-то момент удалось его расшевелить?

— Сай, а от чего зависит количество потоков? — встрепенулась я, задержавшись на последней мысли.

— От желания, — добродушно хмыкнул «нормальный парень». — Ну и от учителя, конечно. Десяток-другой годиков погонять тебя так, как гоняли в свое время меня, и, глядишь, тоже научишься расщеплять сознание.

Я внутренне содрогнулась.

— Спасибо, не надо. Не хватало мне еще стать такой же ненормальной, как…

— Как кто? — мгновенно сузил глаза вышедший на сцену «ледяной лорд», и я снова прикусила язык. А инкуб тем временем медленно поднялся со стула, так же медленно приблизился, буравя меня тяжелым взглядом, и холодно осведомился: — Вы хотели сказать, как я, арре?

Я сглотнула.

— Н-нет. Как одна из ваших масок, милорд.

— Вы имеете в виду ЭТУ маску, арре? — неприятно улыбнулся «лорд». Глаза у него при этом стали страшными — черными, как ночь, и затягивающими, как два омута, на дне которых приготовлены острые колья.

— Да, — прошептала я, внутренне холодея.

— Почему?

— Она меня пугает.

Инкуб какое-то время продолжал нависать, обдумывая мои слова, но потом все-таки отошел, так же медленно опустился в кресло, заставив меня облегченно выдохнуть, и уже обычным тоном спросил:

— Хейли, я такой страшный в этой маске?

Лед в темных глазах медленно растаял, и у меня с плеч словно гора свалилась.

— Очень. А лорд Эреной так вообще…

— Раньше он мог заставить сменить поток даже главу своего Дома. А сейчас… все в порядке, Хейли. Я ничего тебе не сделаю — я дал слово.

Я бочком отодвинулась в сторону.

— Да? А какую эмоцию ты сейчас выкинул в мусор?

— Раздражение, — безмятежно сообщил Сай, снова закидывая ногу на ногу. — Но я постараюсь больше тебя не пугать. Это плохо скажется на успеваемости, а то и на качестве готового зелья.

Я нерешительно помялась.

— Вообще-то, с зельем я уже закончила. Завтра утром, как остынет, можно будет попробовать.

— Зачем ждать до завтра? — удивился инкуб, и под его взглядом одна из пробирок спикировала к котелку и, зачерпнув горячий напиток, ткнулась в руку Сая. Инкуб на мгновение сжал пальцы, отчего тонкое стекло покрылось густой изморозью, из горлышка вырвалось облачко белого дыма, а затем лорд, как ни в чем не бывало, протянул охлажденное зелье мне. — Давай, командуй. Крови я отдам сколько угодно.