— Все, не могу больше, — вздохнула я, опрокидываясь на спину и освобожденно раскидывая руки в сторону. — Никогда не думала, что просто сидеть и смотреть внутрь себя настолько утомительно.

«Это ничего, — довольно проурчал у меня в голове голос Рэна, — Ты всего пару дней мучаешься, а я, считай, двадцать лет так жил: ни лап, ни хвоста… только тьма и мой собственный голос, звуки которого очень быстро начинают раздражать».

Я зажмурилась, чтобы солнце не так ярко светило в глаза, и зарылась пальцами в шелковистую траву. Погода на острове лорда Эреноя всегда была ясной и теплой, так что с его молчаливого разрешения мы проводили тут гораздо больше времени, чем в Школе.

— Ты в последние годы сидел в картине и мог хотя бы чувствовать. А ТАМ вообще ничего не ощущается, и это здорово угнетает.

«Понимаю».

— Зато я ничего не понимаю, — снова вздохнула я и, перевернувшись на бок, уставилась на развалившегося чуть поодаль дракона, чья серебристая чешуя красиво переливалась на свету, становясь похожей на радужную. — Эх, если бы лорд Эреной соизволил объяснить, зачем это надо! Но он, как всегда, считает, что я сама должна догадаться! А я опять туплю!

Рэн, потянувшись всем телом, сладко зевнул.

«Ты несправедлива к себе — за несколько месяцев у тебя получилось достичь того, чему многие инкубы учатся по нескольку лет. Ты стала сильнее. Тебя сложнее застать врасплох. И даже защита уже не похожа на решето, как в первое время».

— Лорд Эреной все равно пробивает ее на раз, — поморщилась я, после чего неохотно поднялась и, присев на подставленную лапу, с несчастным видом уставилась в мудрые, все понимающие зеленые глаза. — Ну что я делаю не так, Рэн? Что я должна увидеть?

«Это всего лишь упражнение, Хейли. Отдохни, успокойся, а потом попробуй снова. Помнишь, как ты с первым камнем мучилась?»

Я невольно улыбнулась.

Да, в тот раз я больше седмицы провозилась, прежде чем сообразила, как заставить его двигаться. Но тогда я хотя бы понимала, чего от меня хотят. А теперь я должна была по несколько часов просто сидеть на одном месте с закрытыми глазами, размеренно дышать и… больше ничего. Совсем. От меня не требовалось ни представлять, ни думать, ни пытаться воздействовать на окружающий мир… только дышать и стараться ничего другого не делать.

Нет, посидеть и помолчать было несложно. Но отсутствие цели потихоньку подводило к мысли, что процесс моего обучения вернулся на то же место, с которого начался.

— Мне очень трудно ничего не делать, — наконец, призналась я, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. — Когда видишь, к чему стремиться, то волей-неволей ищешь пути решения, стараешься, размышляешь. И даже если цель кажется недостижимой, рано или поздно ты все равно до нее доберешься. А я уже который день топчусь на месте и, что самое ужасное, не знаю, в каком направлении двигаться!

«А что ты видишь, когда закрываешь глаза?»

— Темноту.

«И все?»

— Да, — печально кивнула я. — Как будто снова оказываюсь в той комнате с пирамидой… только никакой пирамиды там уже нет, да и свет включить не удается.

«Откуда ты знаешь, что это именно комната?»

— Я чувствую, что там есть стены. Но всякий раз, когда пытаюсь до них дотянуться, у меня ничего не получается.

«Тебя что-то ограничивает?» — полюбопытствовал дракон, снова прикрывая веки.

— Нет. Я могу двигаться… но стоит мне только пройти определенное расстояние, как комната начинает перемещаться. И стены уплывают ровно на столько шагов, сколько я сделала, будто меня привязали к центру невидимыми веревочками.

Рэн задумчиво выпустил из ноздрей белое облачко дыма.

«Там есть кто-нибудь еще?»

— Нет, — я покачала головой. — Только я, да и то бестелесная. Считай, то же самое состояние покоя, только я порхаю не снаружи, а внутри собственной головы. И темнота в ней похожа на очень плотный туман — издалека вроде кажется густым, как кисель, а если тронуть, то в руке пусто.

«Кажется, теперь я понимаю, почему люди все время говорят: чужая душа — потемки»…

— Еще неизвестно, какой мрак живет в тебе, — хмыкнула я, легонько хлопнув ладонью по могучей лапе. — Но даже если моя душа темная, как бабушкин чулан, то уж представить я себе могу что угодно. От дерева до какой-нибудь зверушки.

«Молодец, — ехидно отозвался Рэн, а потом неожиданно посерьезнел. — Вот и представляй дальше. Даже если это совсем не то, что хотел Кай, все равно хорошая практика. Да и скучно не будет».

— Я уже пыталась — картинки быстро расплываются. Надо все время держать фокус внимания, чтобы они не таяли, а это довольно тяжело. Устаю с непривычки.

«Еще бы. Но самое сложное — сделать так, чтобы картинка стала подробной, детальной, почти настоящей».

— Это ж сколько времени надо над ней просидеть! — ужаснулась я. — И для чего, скажи на милость, тратить столько сил?

«Во-первых, лишний раз потренируешься в работе с „эрья“. Во-вторых, приобретешь новый навык. В-третьих, станешь быстрее замечать и точнее воспроизводить мелкие детали, без которых картина получится недостоверной. В-четвертых…»

Я примиряюще выставила руки.

— Ладно, убедил. Как думаешь, если я свою темноту немного раскрашу, лорд Эреной не будет против?

Дракон ненадолго задумался.

«Он тебе что-нибудь запрещал?»

— Нет, — призналась я.

«Предупреждал или говорил чего-то остерегаться?»

— Мне просто было велено сидеть и смотреть вглубь себя.

«Значит, ты в своем праве. Кстати, что именно ты собралась рисовать?»

— Пока не решила, — улыбнулась я, когда дракон заинтересованно наклонил голову. — Может, тебя… хочешь?

«Хочу, — согласился он, и зеленые глаза блеснули неподдельным азартом. — Только я требую, чтобы получилось похоже».

— Предлагаешь создать портрет в полный рост? — насмешливо прищурилась я. — Учти: мне придется его рисовать до скончания веков.

«А ты, похоже, разленилась за каникулы? Кай избаловал тебя всего за седмицу,

— поддразнил меня Рэн и, прищурившись еще хитрее, нахально предположил: — Или испугалась? Боишься, что не получится?»

Я тут же насупилась.

— При чем тут лорд Эреной? И почему это сразу не получится? Я еще даже не начинала.

«Хочешь со мной поспорить»? — вкрадчиво предложил дракон, и я, ненадолго задумавшись, решительно кивнула.

— А почему бы и нет? Давай так: если я тебя все-таки нарисую и смогу удержать картинку цельной хотя бы три дня, то мы с тобой полетаем над морем.

«А если не нарисуешь?»

— М-м-м… тогда все равно полетаем — ты мне обещал.

«Идет, хотя проверить качество твоей работы будет трудно, — рассмеялся дракон, выдохнув в воздух еще несколько облачков пара, а затем аккуратно спустил меня на землю и поднялся. — Мне пора, Хейли — время уже вышло».

— Жаль, — огорчилась я. — Лорд Эреной вернется?

«Как только отдохнет. Вы еще сегодня не занимались».

— Тогда я буду ждать здесь, — ласково погладив подставленную щеку, я на мгновение к ней прижалась, а потом аккуратно коснулась ее губами. — Иди. Он и так много для нас делает, негоже заставлять его тратить лишние силы. До завтра, мой призрачный дракон.

Рэн улыбнулся.

«До завтра, мое Пламя».

После чего попятился к берегу, где было достаточно места для взлета, перебрался на песчаную отмель, будто специально созданную для него, и, подмигнув на прощание, серебристой птицей взмыл в воздух. Оставив меня завороженно следить за ним с уютной поляны и одновременно бороться с необъяснимой, острой, внезапно проснувшейся тоской. Которая, как я уже знала, будет преследовать меня весь остаток вечера, ночь и даже следующее утро. Пока Рэн, наконец, не вернется и не шепнет ласково:

«Вот я и снова здесь»…

Оставшись в одиночестве, я сходила в дом за предусмотрительно захваченным из Школы справочником, а затем отправилась исследовать остров, на котором, как недавно выяснилось, росло немало интересных травок. Не знаю, было ли так специально задумано, или же лорду Эреною просто нравилось любоваться на цветочки, но в лесу возле его дома обнаружилось сразу несколько замечательных полян, на которых я теперь проводила все свободное время.

А времени у меня сегодня было достаточно: наставник раньше, чем через час, не должен был появиться — воплощение Рэна отнимало у него много сил. Но как только инкуб восстановится, обязательно придет, чтобы в очередной раз подкрепиться.

Меня это не особенно тревожило — после того, как лорд-директор уменьшил размер глотка, способ его питания перестал доставлять неприятные ощущения. Я рассматривала это как плату за возрождение своего дракона и считала, что это не лорд Эреной, а я давала Рэну силы жить. Тогда как роль лорда-директора сводилась теперь к обычному посредничеству.

Добравшись до присмотренной вчера полянки, я осторожно пробралась в ее центр по тщательно разведанной тропинке. Дойдя до конца, внимательно огляделась, выискивая, не выросло ли тут за ночь что-нибудь новенькое и опасное для жизни, а затем присела на корточки и, найдя очередной незнакомый цветочек, тут же полезла в справочник.

— Кто это у нас такой красивый? Двойной стебелек, мелкие круглые листочки с синими прожилками, такой же синий венчик и ярко-желтые кончики у лепестков… Ага, нашла: полевик обыкновенный! — сравнив цветочек с картинкой в книге, я довольно кивнула и быстро проглядела свойства растения. — Произрастает на открытых местах, неприхотлив, засухоустойчив… его пыльца содержит вещества, вызывающие сонливость. В больших количествах может вызывать видения и эйфорическое состояние. Возможно быстрое привыкание.

Встречается преимущественно в системах класса «С» или «Ср». Запрещен к разведению в большинстве миров Веера.

Я с умилением посмотрела на невзрачный цветочек и, убедившись, что других полевиков поблизости нет, загнула краешек страницы справочника, чтобы вечером сделать пометку — таскать в лес чернильницу и перо было неудобно, так что приходилось полагаться на память. Потом я внимательно изучила внешнее строение цветка, подкопала корневую систему, чтобы взглянуть, к какому типу она относится, и отодвинулась подальше, углубившись в описание приготавливаемых из полевика ядов. Которых, к сожалению, оказалось всего два и оба не были смертельными, но рецепты я на всякий случая запомнила.

— Так… пошли дальше. Кто там у нас на очереди?

На самом деле совсем уж новых растений оказалось не так уж много. О каких-то я раньше слышала, некоторые видела на картинках, потому что с детства интересовалась ядами, о каких-то Ирша упоминала, а остальные были описаны в моем драгоценном справочнике, с которым я, наверное, скоро начну спать в обнимку — столько там нашлось интересного. Причем многие из увиденных мной на острове растений не встречались ни на Оруане, ни на Атолле, ни в Троемирье. А вокруг нескольких милорд даже поставил защиту, чтобы яркое солнце не сгубило редкие экземпляры. Но самое интересное заключалось в том, что в природе большинство этих травок не сочетались друг с другом и требовали совершенно разных условий, а тут они росли так вольготно, будто лорд Эреной собственноручно их поливал, выпалывал сорняки и вообще, следил за развитием.

Хотя, может, он и следил — в его роду было много ученых. А может, еще и эксперименты ставил или задался целью изобрести какой-нибудь новый яд. Мне это в любом случае на руку — я, как нашла это место, сразу решила, что до окончания каникул никуда отсюда не уйду. А если понадобится, ночами буду на коленках ползать, потому больше такого шанса попрактиковаться не найду. Еще бы выпросить у лорда Эреноя возможность опробовать новые зелья… эх, мечты, мечты…

Мой взгляд остановился на невзрачном цветке, спрятавшемся под большим лопухом, и меня в буквальном смысле слова тряхнуло. Ух ты! Златоглавик королевский! Самый настоящий! Все, держите меня семеро — я сейчас в пляс пущусь!

Восторженно выдохнув, я на карачках подползла к лопуху и дрожащей рукой приподняла склонившийся почти до земли лист. А обнаружив под ним скромный, ростом всего с мизинец росток с двумя сердцевидными листочками, между которыми едва-едва наметился небольшой бутон, тихо выдохнула.

— Вот это да… еще даже не зацвел!

Едва удержалась, чтобы не погладить покрытые крохотными ворсинками листики, на кончиках которых застыли такие же крохотные капельки влаги. Такой маленький… такой милый… редчайший экземпляр, произрастающий в естественных условиях лишь на Круоле. Даже жаль, что на листьях не простые ворсинки, а невероятно острые иголки, с легкостью протыкающие кожу. И что подрагивает на них не роса, а концентрированный яд, от которого не существует противоядия. Правда, он еще не вошел в полную силу, и с ним можно справиться, если вовремя использовать одну хитрую настойку, но как только раскроется бутон, и наружу вылезут четыре ярко-желтых лепестка…

Я аж зажмурилась, представив, какое зелье смогу сварить из этого чуда. А затем спешно полезла в справочник в поисках рецепта. Причем так увлеклась, что не услышала раздавшихся за спиной шагов, и не сразу отреагировала, услышав насмешливое:

— Не сомневался, что найду вас именно здесь, арре. Еще одно открытие сделали?

Я, не отрывая взгляда от книги, угукнула. Рановато он что-то сегодня…

— Рад за вас. Что обнаружили на сей раз?

— Златоглавика.

— Уже расцвел? — поинтересовался лорд Эреной, заглядывая мне через плечо. Я, протянув руку, снова приподняла лопух, и инкуб, рассмотрев мою находку, снисходительно хмыкнул. — Жаль. Но можете не переживать — на меня его яд не действует.

Я сначала замерла, а потом подняла наверх сердитый взгляд.

— Природная устойчивость, — с едва заметной улыбкой пояснил инкуб, и я с преувеличенным разочарованием отпустила лопух.

— Какая жалось. Это у всех верховных или только у вас одного?

Его улыбка стала чуть шире.

— У всех. Будете искать дальше?

Я только фыркнула и аккуратно загнула кончик второй страницы.

— На вас, как выясняется, ничего не действует: ни полевик, ни волдырный папоротник, ни черная лихомань, ни даже златоглавик! Если ли вообще на свете что-то, что может вам навредить?!

Лорд Эреной протянул мне руку.

— Вам так не терпится от меня избавиться, арре?

— Я просто собираю информацию, — ничуть не смутилась я и, ухватившись за крепкую ладонь, поднялась на ноги. — На всякий случай.

Не то чтобы я всерьез искала способ убить наставника, но в Веере достаточно других инкубов, способных позариться на мой дар. Просто хотелось знать, как себя обезопасить. Спасибо милорду, что подсказывает, в каком направлении работать бесполезно. Он, правда, делает это со смешками, но мне все равно — нужный яд я рано или поздно добуду. И тогда посмотрим, кто кого.

— Как у вас успехи с изучением себя, арре? — неожиданно переменил тему лорд Эреной, и я снова перевела на него взгляд: за последние шесть дней лорд-инкуб оправился от истощения практически полностью. Из его глаз почти исчез голодный блеск, кожа перестала отливать нездоровой бледностью, а на лице все чаще и чаще мелькали слабые отголоски эмоций. Возможно, это лишь потому, что, кроме меня, его в эти дни почти никто не видел. А может, тот памятный удар сковородкой что-то поменял в голове милорда, и теперь он не так сильно походил на бесчувственную ледышку.

Кстати, пальцы у него по-прежнему прохладные. И это — нехороший признак.

— Милорд, вы опять пили киринол? — нахмурилась я, не ответив на последний вопрос, и лорд-директор тут же поморщился. Нет, ну что такое, а? На Атолле достаточно высокий магический фон, и занятия в Школе милорд на время приостановил — ходи себе да восстанавливайся! Но вместо этого он по-прежнему пьет свою отраву, будто ему силы не нужны!

— Я знаю границы, арре, — сухо отозвался инкуб и, чуть прищурившись, осведомился: — Вы позволите?

Я хмуро кивнула, приподнимая лицо, чтобы ему было удобнее, и прикрыла глаза, чтобы не видеть, как он наклоняется. Не потому, что зрелище страшное. Просто вид склоняющегося для поцелуя мужчины, в зрачках которого стремительно разгорается предвкушение, на приоткрытых губах появляется влажный блеск, а хищно раздувающиеся ноздри трепещут, словно в ожидании запаха добычи… все еще слишком откровенен для меня. Я знаю, что это нужно нам обоим. Понимаю, что это просто способ питания. Помню про Рэна и уже который раз повторяю себе, что соглашаюсь лишь ради него. Но…

В последние дни лорд Эреной пил меня с удвоенной осторожностью. Сперва просто пробовал на вкус, касаясь губами совсем мимолетно. Потом отстранялся на мгновение, словно проверяя, не изменилось ли что-нибудь с прошлого раза. Затем приникал настойчивее, насыщаясь столько, сколько считает нужным. А под конец резко ослаблял напор и внимательно следил за мной краем глаза, будто подозревал, что я в любой момент могу грохнуться в обморок.

Когда лорд Эреной, наконец, оторвался, я поспешила открыть глаза и тут же об этом пожалела — зрачки инкуба диковато блестели, радужки почему-то выцвели, став не черными, а серыми, замутненный взгляд смотрел мимо меня. Всего один миг, после которого лорд-директор моргнул, и все стало, как прежде. Но я все же успела подметить неладное и снова нахмурилась.

— Милорд, вы играете с огнем.

Лорд Эреной ощутимо напрягся.

— В чем дело, арре? Вам плохо?

— Да при чем тут я? — с досадой отвернулась я. — Вы так легко уходите от неприятных тем, что я вынуждена повторить: милорд, вы употребляете слишком много киринола!

— Мы об этом уже говорили, — инкуб отступил в сторону и перешел на сухой официальный тон. — И я просил вас не вмешиваться.

— Но я могла бы подобрать другую дозу, чтобы вы восстанавливались быстрее!

— Благодарю. Мне это не нужно.

Я метнула за спину раздраженный взгляд: как же, не нужно! От одного прикосновения почти пьянеет, и все потому, что до сих пор голодает! Отдает силы Рэну, но восполняет их недостаточно! И это при том, что я сама… САМА… разрешила брать, сколько потребуется!

Как долго это будет продолжаться? Месяц? Два? А потом опять каникулы устроим? Или, может, заставим Рэна вернуться в картину на постоянное место жительства? В последнее время я вижу дракона почти каждый день, по часу, а то и по два-три. Лорд Эреной проявил неслыханную щедрость, позволяя нам так часто встречаться, но сколько на это уходит сил — один Творец знает: милорд ведь не признается. Но если бы он не пил столько киринола… если бы я знала формулу и имела возможность пересчитать дозу… Творец! Да что там говорить! Он бы не рисковал снова сорваться! Я бы не рисковала быть испитой до дна! Наконец, с Рэном мы могли бы видеться дольше!

А этому упрямцу, видите ли, ничего не надо! Только сделал первый шаг и снова остановился!

— Милорд…

— Всего доброго, арре, — сухо произнес инкуб и, развернувшись, направился прочь. А я тихо ругнулась, но, уже зная, что спорить бессмысленно, остро пожалела, что во второй раз застать его врасплох не получится.

Когда широкоплечая фигура скрылась между деревьями, настроение испортилось окончательно. Возиться с травками резко расхотелось, и даже златоголовик перестал казаться заманчивым трофеем. Ну, разве что настойку из него я бы сделала с особенным удовольствием. Даже жаль, что он еще не расцвел.

Какое-то время я, правда, пыталась вернуться к прерванному занятию, бессистемно перебирала травки, расстроенно листала справочник, пытаясь запомнить новые рецепты, но мысли упорно возвращались к инкубу и его треклятому упрямству, мешая сосредоточиться и заставляя продолжать про себя бесполезный спор.

В конце концов, я плюнула на все и, захлопнув книгу, вернулась к дому. А потом почти целый час провела в попытках испортить массивную скалу, возле которой совсем недавно лежал разомлевший на солнышке Рэн. Получалось у меня не очень, потому что сосредоточиться все еще было трудно, но процесс разрушения давался гораздо легче, чем скрупулезный сбор травок. Особенно после того, как я взялась за относительно новый для меня вид оружия — призрачный «кнут», которым оказалось очень удобно отсекать крупные куски породы.

Когда сзади негромко скрипнула дверь, я сперва решила, что это лорд Эреной вспомнил-таки о пропущенном занятии, поэтому не стала оборачиваться. Однако на всякий случай свернула «кнут», краешком глаза покосилась на ауру подходящего мужчины. И почти разу вздрогнула от неожиданности: оказывается, милорд радикальным образом поменял свою защиту, сменив монолитную стену, которая всегда окружала его неодолимой преградой, на нечто совершенно непонятное. Более того, над его головой уже расцветало какое-то жутковатое, похожее на шевелящийся клубок щупалец атакующее плетение… не заклинание, а ментальное образование, один вид которого заставил меня покрыться холодными мурашками.

Неужели лорд Эреной решил сегодня позаниматься в своей прежней манере? А может, захотел продемонстрировать что-то новое? На моем, так сказать, примере?

Я настороженно повернулась, внутренне подобравшись, но все равно оказалась не готова к шокирующей правде — у самого крыльца стоял вовсе не мой наставник. Это был высокий темноволосый мужчина с хищным лицом, неестественно бледной кожей и такой же прической, как у лорда Эреноя. С такой же блеклой аурой, но намного более сложной защитой и уже готовым к удару незнакомым мне плетением. Одним словом, инкуб. Который при виде меня недобро улыбнулся и предвкушающе облизнулся.

— Надо же! Я и не знал, что у Кая новый донор! Эйле, вы такая сочная, а ваша аура столь аппетитная… не возражаете, если я вас выпью?