Реджи проснулась в десять часов утра, окоченевшая и продрогшая, на полу своей спальни. Она помнила тень Лорен, заполнившую дверной проем, когда та кричала: «Я хочу, чтобы ты убралась из этого дома!» Пытаясь отделаться от этого воспоминания, Реджи спустилась на кухню, где обнаружила Лорен с тарелкой клеклых кукурузных хлопьев.

Реджи хотелось накричать на тетю и спросить: «Как ты могла выгнать ее? Кто дал тебе право?» Но она осталась бессловесной, наполовину опасаясь, что Лорен может выгнать и ее заодно с матерью. В отличие от Веры, Реджи было некуда идти.

Перед Лорен была разложена утренняя газета, тетя с карандашом в руке изучала кроссворд. Из включенного радиоприемника доносился тихий шорох голосов. Реджи расслышала слова «дело», «Нептун», «Чартерный дуб».

– Они нашли ее? – спросила Реджи, наливая себе стакан апельсинового сока.

– Кого? – Лорен прикусила зубами ластик карандаша, размышляя над кроссвордом.

– Следующую жертву Нептуна. Сегодня пятое утро.

– Да, – ответила Лорен, не отрываясь от газеты.

– Кто она? Где ее нашли?

– Точно не знаю, – ответила Лорен. – Я не обратила внимания. – Она заполнила одну строчку кроссворда: «благодарность».

Реджи со стуком опустила стакан на стол.

– Как ты могла не обратить внимания? Этот тип убивает женщин в нашем городе! Одна из них была маминой подругой. Ты хотя бы знала об этом?

– Нет, не знала, – сказала Лорен, наконец оторвавшись от кроссворда.

– Это была официантка. Мама однажды познакомила нас. Она была очень хорошей женщиной.

Лорен кивнула и поджала губы.

– Не сомневаюсь, что так и было.

Реджи уставилась на нее, закипая от гнева.

– То, что ты сделала, было неправильно, – сказала она. – Ты посреди ночи выгнала мою маму из дома.

Лорен встала и отправила свой испорченный завтрак в мусорный бачок. Она не поворачивалась к Реджи, давая понять, что не собирается обсуждать эту тему.

Реджи увидела в центре стола деревянного лебедя, где он и пробыл всю ночь.

– Вчера ночью в доме был кто-то еще? – спросила Реджи. – Когда вы с мамой ругались, мне показалось, что я слышала другой голос.

Лорен покачала головой.

– Нет. Разумеется, нет.

Реджи взяла резного лебедя, сунула его в карман шортов и зашагала к выходу.

– Реджина, – окликнула Лорен. – Если сегодня отправишься в город, обязательно найди компанию. Пусть Чарли будет вместе с тобой.

Реджи не ответила ей и пошла дальше.

Шина спустила перед тем, как Эйрпорт-роуд расширилась с двух полос до четырех. Рабочие на табачных полях разошлись по домам, и рядом не было никого, кроме проезжающих автомобилей. У Реджи с собой не было никаких инструментов и даже ремонтного комплекта с заплатками и клеем. Джордж учил ее чинить велосипедные шины и купил необходимые инструменты, но она каждый раз забывала взять их, когда отправлялась кататься.

Передняя фара, которую они поставили вчера вечером, была на месте, прямо по центру руля. Джордж отчитал Реджи за неправильный выбор гаечного ключа, который оказался маловат.

– Так ты можешь сорвать резьбу на гайке, – сказал он. – Нужно уделять время выбору нужного инструмента.

Тогда Реджи изучила маленький набор ключей, пока не нашла идеально подходящий, а потом укрепила зажим, удерживавший фару. Теперь Реджи хотелось, чтобы Джордж вместе со своими инструментами оказался рядом.

– Проклятье, – пробормотала она, осматривая спущенную шину. Реджи спрятала велосипед с рваной шиной в кустах за водосточной канавой и пошла дальше пешком.

Автомобили один за другим проезжали мимо.

«Что если тип в светло-коричневом автомобиле остановится и предложит подбросить меня?», – подумала Реджи. Пожалуй, можно будет найти предлог, чтобы не садиться. Но это все равно было пустой фантазией, поскольку никто не сбрасывал скорость и тем более не останавливался.

Реджи посмотрела на часы: у нее оставалось пятнадцать минут, чтобы добраться до места. Она побежала.

Когда она только набрала темп и воображала себя наполовину бегущей, наполовину летящей, произошло второе несчастье за вечер.

Она бежала изо всех сил, двигаясь на автопилоте, когда увидела огромный плакат с лицом Кэндис Жаке – сережки, как багры, выпяченные красные губы. Плакат был прикреплен к стене амбара для сушки табака.

«ВЫ МЕНЯ ВИДЕЛИ?» – гласила надпись метровой высоты.

Реджи каким-то образом не уследила за своими ногами и внезапно потеряла равновесие, жестко приземлившись на правую ягодицу. Лодыжка подвернулась, и Реджи совершила кувырок в стиле героини комиксов, размахивая руками. Трах!

Ее развернуло таким образом, что когда она открыла глаза, то первым делом увидела огромное лицо Кэндис, смотревшее на нее сверху вниз.

– Вот га-адство! – простонала Реджи и откатилась в сторону.

Лодыжку разрывало от боли. Нога сразу же опухла, и, проковыляв полмили до того места, где двухполосная дорога расширялась до четырех полос, Реджи заподозрила перелом. Она могла передвигаться подпрыгивающей, наполовину шаркающей походкой; лицо превратилось в гримасу боли, и приглушенные проклятия срывались с губ каждый раз, когда приходилось переносить вес на правую ногу. Потом начался дождь. Не радостная капель в духе «Поющих под дождем», а настоящий ливень, хлещущий как из ведра.

Наконец, промокшая до мозга костей, с тошнотным ощущением в животе и плывущей от боли головой, она увидела красно-бело-синюю вывеску кегельбана «Эйрпорт Лейнс». Время шло к половине восьмого. Реджи попрыгала и зашаркала в направлении сияющей вывески, повторяя «блин, блин, блин» каждый раз, когда ее правая нога упиралась в асфальт. Мимо проносились автомобили. Некоторые притормаживали, но никто не остановился, не опустил окошко и не спросил, нужна ли помощь.

Реджи достигла края автостоянки и увидела свою мать.

Вера стояла и курила под полосатым красно-белым навесом, надежно защищенная от дождя. Ее светлые волосы были идеально уложены, зеленое платье колыхалось на ветру. Реджи подняла руки, чтобы помахать ей, но Вера смотрела в другую сторону, мимо вывески, по направлению к аэропорту, где только что взлетел очередной самолет.

– Мама! – закричала Реджи. Она представляла, как ее мать повернется, увидит, в каком она состоянии, и побежит к ней. В конце концов, она спасла Реджи от смертельной опасности. На этот раз Реджи не нуждалась в героических поступках вроде борьбы с разъяренным псом – ей нужно было лишь опереться на материнское плечо, получить обещание отвезти ее домой и по дороге забрать велосипед со сдутой шиной.

Вера все еще стояла, отвернувшись от нее, но теперь Реджи видела, что она смотрит на автомобиль, который с включенными фарами и работающими щетками стеклоочистителя только что въехал на стоянку перед зданием. Водитель замедлил ход. Вера помахала ему и потушила сигарету.

– Мама! – завопила Реджи и заковыляла по автостоянке так быстро, как только могла.

Может быть, из-за дождя, взлетающего самолета, шума работающего двигателя или всего этого вместе, но мать не услышала ее.

Автомобиль остановился рядом с навесом, и Реджи заметила, что левая задняя фара разбита. Водитель нагнулся над пассажирским сиденьем и распахнул дверь. Реджи лишь успела заметить, что он носил бейсбольную кепку. Вера скользнула внутрь, так и не посмотрев в сторону дочери.

– Мама! – еще раз выкрикнула Реджи, сложив руки вокруг рта наподобие рупора. – Не надо!

Слишком поздно.

Светло-коричневый седан уже набирал скорость.