Глава 11
Востров бандитствовал с девяностых. В начале нулевых он стал депутатом, пытался избираться в мэры, но вмешалась Москва и спустила его с небес на землю. Это не мешало ему изображать из себя в высшей степени светского человека. Никакой уголовщины в облике, строгие костюмы с иголочки, обаятельная улыбка, ни слова матом.
Хотя своей волчьей натуре он не изменил. На подполковника Анисимова смотрел настоящий хищник. Он не скалил клыки, но готов был к молниеносному броску. Под его взглядом Петр Дмитриевич ощущал себя бычком на качающейся доске. Но при этом он готов был бодаться.
– Зачем вы просите за Вильяма? – в лоб спросил Острый.
– Я прошу не за него, а за порядок на своей территории. Я знаю, кто такой Вильям, каковы ваши отношения с ним. Если вы устроите разборки, прольется кровь.
– Не убедили вы меня, Петр Дмитриевич.
– Я не собираюсь вас убеждать, Илья Михайлович. Просто хочу вас предупредить. Не нужно нарушать хрупкое равновесие, давить на следствие и топить Болдарева.
– А если нет?
– Я знаю, вы хотите занять его место. Предупреждаю, что не дам вам развернуться на своей территории.
– А если я буду платить вам столько же? – осведомился Востров.
Анисимов ничего не сказал, но всем своим видом выразил возмущение, сопряженное с угрозой. Он действительно мог испортить Вострову праздник жизни – как на своей, так и на чужой территории.
– Если вы хотите спросить насчет Серба, то сразу скажу, что к его убийству не имею никакого отношения, – немного подумав, сказал Востров. – Да, я оказываю некоторое давление на следствие. Не хочу, чтобы преступник сорвался с крючка.
– А если Болдарев не виновен?
– Докажите это. Тогда я, пожалуй, изменю свои планы. Извините, Петр Дмитриевич, но у меня дела. – Востров промокнул салфеткой губы, скомкал ее, швырнул на стол, поднялся и, не прощаясь, покинул ресторан.
Анисимов покачал головой, глядя ему вслед. Он помогал Вильяму потому, что, увы, был связан с ним долговыми обязательствами. Не хотел, даже боялся, но деваться ему было некуда.
Поэтому подполковник встретился с Острым и даже кое-чего добился. Вострову не нужны проблемы, он готов отступить. Но с условием, которое выставил, чтобы сохранить лицо. Что ж, Петр Андреевич не против.
Танаков снова сломал сигарету. Полез в пачку, а там пусто. И нервы ни к черту, и закрома опустели. Если ему хочется знать, как жить в такой ситуации, то Максим мог бы дать совет. Но ведь не для этого же он вызван в кабинет начальника криминальной полиции.
– Я так понимаю, у тебя личная неприязнь к Дьякову, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Танаков.
– Дьяков оказал сопротивление при задержании. – Максим в упор посмотрел на подполковника.
– А на каком основании ты его задерживал?
– Нападение на сотрудника полиции. Возможно, вы забыли завести уголовное дело по этому факту. Разрешите вам напомнить.
– Борзеешь?
– Если вы хотите отпустить Дьякова, пожалуйста. Но только через психушку.
– Не понял.
– У Дьякова синдромы иллюзорного восприятия действительности и ошибочного узнавания. Он хочет убить капитана Костина. Я не против. Но вместе с ним этот вор может прикончить и меня. Именно поэтому я категорически возражаю.
– Это мне назло?
– Дьяков собирался отправить маляву на зону. Это покушение на жизнь человека. А вы пытаетесь убедить меня в том, что Дьяков – это стабильность в криминальном мире.
Танаков молчал не меньше минуты, потом резко выпалил:
– Свободен!
Выходя из кабинета, Максим понял, что Дьяков сегодня будет ночевать в камере ИВС. А ему самому пора домой, к Рите. Рабочий день уже закончен, с Сандаловым он разобрался, благодарность получил. Да и с Дьяковым вопрос решен, пусть и не самым деликатным способом.
Но уйти Максим не успел. Его вызывал к себе подполковник Анисимов.
В кабинете начальника ОВД капитан застал Помазова, Зыкова и Бочкарева. Опера уже расположились за длинным приставным столом. Прежде чем показать Юрьеву на стул, Анисимов объявил ему благодарность за раскрытие дела.
Максим сел и с подозрением глянул на начальника ОВД. Похоже, тот что-то задумал, если вместо дерьма плеснул капитану елея.
– Что там у нас по Шаповалову? – обращаясь к Помазову, со строгостью справедливого начальника спросил подполковник.
– Уголовное дело заведено, передано следователю. – Помазов посмотрел на Анисимова в ожидании подвоха.
Действительно, зачем начальник интересуется делом, которое уже фактически раскрыто? Тут следователя вызывать нужно, а не оперативников. Если бы поступила команда установить и задержать исполнителей, но Анисимов решил не усложнять.
– Уверен, что Шаповалов понесет заслуженное наказание. Никто не смеет поднимать руку на сотрудников полиции.
– И ногу, – добавил Максим.
Анисимов дернулся так, как будто его ужалила пчела, резко глянул на него, но промолчал. Он о чем-то несуетливо думал, и никто не решался его поторопить.
– Юрьев, Зыков, вы читали воровскую почту? – наконец-то спросил подполковник.
– Грифа «совершенно секретно» там не было, – заявил Максим.
– Вы понимаете, о чем там шла речь?
– О нехороших делах, – сказал Зыков.
– Гражданину Болдареву угрожает опасность. Вы должны ее предотвратить.
Максим удивленно вздохнул. С какой такой радости он должен помогать Вильяму? Во-первых, это не в его компетенции, во-вторых, нет никакого желания это делать.
– Почту перехватили вы, – продолжал гнуть свое Анисимов. – Но если с Болдаревым что-то случится, то пятно ляжет на всех нас.
От возмущения у Максима на какую-то долю секунды остановилось дыхание. Такая вот зашкаливающая логика ударила его под дых.
– Раз уж вы ввязались в это дело, то должны предотвратить беду.
– Я в тюрьму не пойду. Меня там все знают, – сказал Максим.
– Не надо в тюрьму, – заявил Анисимов. – Нужно всего лишь разобраться в этом деле, убедить следствие в том, что Болдарев невиновен.
Максим хотел промолчать, но возмущение дернуло его за язык:
– Сильно сказано!
– Преступление произошло на нашей территории, поэтому определенные полномочия мы имеем. – Анисимов посмотрел на Юрьева, давая понять, что готов пропускать мимо ушей его реплики. – Во всяком случае, на проведение оперативно-разыскных мероприятий.
Видимо, сотрудничество с Вильямом зашло очень далеко. У него не осталось никакого другого выхода, кроме как напрямую помогать преступнику.
«С чего вы взяли, что Болдарев не виновен?»
Эта фраза готова была сорваться с языка, но Максим сдержал себя. Он, может, и актер по призванию, но его амплуа – серьезные роли. Клоунов пусть играет кто-то другой.
– Мы не работали по этому делу, не знаем подробностей, – сказал он.
Анисимов кивнул. Именно этого он и ждал.
Усталость валила Максима с ног, но сегодня у него не было пессимистического настроения. С ходу раскрыта кража, перехвачена воровская малява, задержан Дьяк. Получена отмашка на реальное дело, а это значит, что впереди много интересной работы.
Домой Максим вернулся поздно. Рита восприняла это как должное. Она и ужином его накормила, и в джакузи отмокать уложила.
Он предложил ей покачаться на бурной струе. Она с радостью забралась к нему в ванну и усилила ощущения.
Сначала успокоились они, потом выключилась подача воздуха. В ванной наступила звенящая тишина.
– Восстановительный релакс, – не открывая глаз, с улыбкой сказал он. – Хочу еще. Но завтра.
Усталость не исчезла, она трансформировалась в состояние сонного блаженства. В теле комфорт, в душе покой. Еще бы найти силы телепортироваться в мягкую постель. И спать, спать…
– Завтра опять поздно придешь?
– Вильяма будем выпутывать.
– Откуда?
– В тюрьме он. Убить его хотят. Кое-кто переживает по этому поводу, считает, что Вильяма подставили.
– Может, так оно и было.
– Почему ты так думаешь? – Максим встрепенулся, но глаз не открыл.
– Вовсе нет. Ты сказал, я согласилась.
– А согласилась почему?
– Да потому, что жизнь у него такая – со всеми на ножах. И Серб против него был, и еще кто-то там. Он говорил, я забыла.
– Острый?
– Да, Острый. А ты что, хочешь его выпутать? – с легким удивлением спросила она.
– Не хочу. Но, во-первых, меня никто не спрашивает. А во-вторых, лучше раскрывать убийство, чем кражу белья с веревок.
– Да, конечно. Но заниматься кражами белья безопасней.
– Я охотник, мне нужен запах хищника.
– А хищникам нужен запах крови. Только ты не подумай, что я тебя отговариваю. Просто хочу попросить, чтобы ты не лез на рожон. Если воры хотят убить Вильяма, то они могут зацепить и тебя, если ты встанешь у них на пути.
– А если убьют Вильяма?
– Плакать не стану. – Рита поднялась, вытянулась во весь рост, демонстрируя красоту фигуры, переступила через бортик джакузи, встала, взяла полотенце. – Но и радоваться тоже не буду. – Она всем своим видом давала понять, что равнодушна к Вильяму.
Ей удавалось внушить эту мысль Максиму. Может быть, потому, что Рита действительно ничуть не переживала за своего бывшего любовника. Не исключено, что она желала ему смерти, не хотела, чтобы он вдруг вернулся и вторгся в их жизнь. Разве можно было ее за это осуждать?
Шипунов не давил взглядом, не повышал голос, но Вильям чувствовал себя неуютно наедине с ним.
– Где вы находились в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?
Этот вопрос Шипунов задавал не в первый раз, но зря пытался сбить Вильяма с толку. Тот не мог запутаться в показаниях хотя бы потому, что говорил чистую правду.
– Я проводил время в подпольном казино. Улица Дзержинского, дом сорок шесть. Я поссорился с содержателем заведения и ушел. С Сербом у меня конфликта не было. У вас есть свидетели, которые могут подтвердить мои слова.
Вильям уже называл несколько человек, которые могли обрисовать ситуацию. Дотошный Шипунов нашел их, но толку от этого не было никакого. Не важно, что происходило в заведении. Главное, как развивались события потом, после того как Вильям покинул его.
– Что было дальше?
– А дальше был трах с бесстыжей шлюхой! Мне стало тошно, я бросил ее и уехал домой.
– Без телохранителя.
– Я думал остаться с Мятлевой до утра. Но мне захотелось домой. Я отправился к жене под бочок. Да, один, без телохранителя.
– Именно в это время и произошло убийство, – подсказал Шипунов.
– Да, именно в это время и произошло убийство. Но я не имею к нему ни малейшего отношения.
– Вы говорили, что видели по пути черный «Мерседес» Серба.
– Да. Если бы я увиливал от правды, то не сказал бы этого.
Вильям действительно видел машину Серба. Вор был помешан на шестисотых «Мерседесах», но на новую тачку денег у него не хватило. Поэтому он взял подержанный вариант, немногим посовременней тех чемоданов, на которых крутые мафиози раскатывали в девяностых.
Вильям узнал машину. Более того, у него возникло желание пойти на таран. Он даже выскочил на встречную полосу, но именно в тот момент и опомнился.
– Кто может подтвердить вашу правду? – спросил Шипунов.
Этим вопросом он подводил черту под объяснениями Вильяма. Алиби у арестанта действительно нет. По пути домой он мог застрелить Серба и его водителя, потом как ни в чем не бывало вернуться к жене. Все против него.
– Мою правду может подтвердить логика, – сказал Вильям.
– Я вас внимательно слушаю, – со скучающим видом сказал следователь.
– Допустим, я убил Серба. Почему же оставил ствол при себе?
Шипунов кивнул, отвечая на свой собственный вопрос. Да, он не ошибся, Вильям действительно включил заезженную пластинку.
– Я проезжал через мост, мог выбросить пистолет в реку но повез его домой. А днем доставил на другую квартиру. Я что, похож на идиота?
Шипунов промолчал. Вильям мог находиться под сильным впечатлением от содеянного, а в таком состоянии человек способен на любую глупость. Именно так он и ответит, если Вильям будет настаивать.
– А как вышло, что на стволе нет моих пальчиков? Почему я догадался протереть пистолет, но не сообразил, что надо выбросить его? Это не кажется вам странным?
– Пальчики есть на обойме.
– Это не мои отпечатки!
– Экспертиза утверждает обратное.
– Пальчики можно перенести с одного предмета на другой. Это могла сделать Мятлева, пока находилась в моей квартире.
– Перенести можно, подлог скрыть нельзя. Эксперт не обнаружил фальсификации.
– Пусть проверит еще раз.
Шипунов кивнул и даже сделал пометку в блокноте. Не исключено, что он велит повторить экспертизу. Но это ничего не изменит. Следователь был уверен в этом.
– Меня подставили! Это сделала Мятлева.
– Зачем?
– Или Ираклий. Чтобы отомстить мне.
– У него не было времени на то, чтобы убить Южина и подставить вас. Да и физической возможности.
– Покушение они могли готовить давно. Сначала убили, а потом решили подставить. А может, Мятлева нарочно легла со мной?
– Она не предлагала вам подержать в руке обойму от пистолета? – В голосе следователя едва слышно звякнула ирония.
– Нет.
– Может, она сделала это, пока вы спали?
– Я не спал. Ну, может, заснул минут на десять. А вот Марго могла это сделать!
– Зачем гражданке Кустовициной вас подставлять?
Вильям сник. У Марго были претензии к Сербу. Еще она как та кошка влюбилась в Юрьева. Но убить одного и подставить другого – для нее это слишком. Лера еще могла пойти на это, а Марго – точно нет. Лера – обычная шалава, а Марго – эксклюзив мягкого и нежного плетения. Потому Лера надоела ему в пять секунд, а Марго до сих пор будоражила воображение.
– Но Кустовицина могла снять отпечаток с вашего пальца? – совершенно серьезно спросил Шипунов.
– Если только теоретически. Хотя… – Вильям задумался.
– Говорите, – подстегнул его следователь.
– В тот вечер я был у Марго и застал ее в компании с Юрьевым. Она влюблена в него. В общем, меня взяло зло, я сказал, что Марго проститутка. Видели бы вы, как она глянула на меня. Если бы у нее были пистолеты в глазах, то она пристрелила бы меня на месте.
Да, Марго действительно возненавидела его. Взгляд у нее был как у бешеной кошки, которая хотела, но не могла превратиться в разъяренную львицу.
– От Кустовициной вы отправились в казино?
– Да.
– Она осталась с Юрьевым.
– Да. Может, они вдвоем?..
– Они знали, где может находиться Южин?
– Марго про казино знала. Я ей как-то сказал. В тот день дал понять, что еду туда. Может, они собирались пристрелить меня?
– Думаю, на сегодня хватит, – сказал Шипунов, закрывая папку с документами.
– Я думаю, хватит вообще. Я ни в чем не виноват, и вы должны меня отпустить. – Вильям хищно сузил глаза.
В конце концов, он не абы кто, за ним есть сила, которая может решить любой вопрос. В том числе и разобраться с Шипуновым, который возомнил себя вершителем судеб. Этот фрукт должен делать все, чтобы оправдать Вильяма, а он как с цепи сорвался. Стелет мягко, но жестко спать.
– Отпустить не могу, но в другую камеру вас переведут, – сухо сказал следователь.
– В другую камеру?
Вильям неплохо устроился на новом месте. Бобон у него на цепи, Лужок на побегушках. А если все устраивает, то перемены ни к чему.
– Вас хотят убить.
– Что?!
– Уголовный розыск Восточного округа перехватил послание, отправленное в следственный изолятор. Да, Вильям Андреевич, вас приговорили к смерти. Не знаю, насколько это серьезно, но принято решение перевести вас в одиночную камеру.
– Кто приговорил? – спросил Вильям.
Но Шипунов как будто не услышал вопрос и сказал:
– Кстати, послание перехватил Юрьев. Если бы он хотел вашей смерти, то никто ничего не узнал бы. – Шипунов сухо попрощался с арестантом и освободил помещение.
Конвой сначала сопроводил Вильяма в старую камеру, а затем доставил в новую. Она была двухместная, маленькая, сухая и невонючая. Шконка здесь не убиралась, как в карцере, можно было валяться на ней круглые сутки.
«Не так уж и плохо, если разобраться, – подумал Вильям. Нож в спину никто не воткнет. Но на душе все равно гадко. Если воры меня приговорили, обязательно найдется мерзавец, который исполнит их волю. Даже вертухай может взяться за мокрое дело».
Здание бывшей прядильной фабрики, шумная дорога, тротуар вдоль нее. Максим нарочно поставил свою машину на то самое место, где в момент преступления находился «Мерседес» Серба.
– И где же ты, вчерашний день? – с усмешкой проговорил Зыков.
– Он был испорчен стрельбой, – сказал Максим, кивком показав в ту сторону, где стояли бандиты и воры.
– Значит, было что выяснять.
– Воры знали, что Вильям проводил время в одном казино с Сербом. Сначала уехал Вильям, потом Серб. И очень скоро Серба не стало. Кто виноват?
– Вильям. Потому что так решил Дьяк, – заявил Зыков. – Когда воры кидались на быков Вильяма, один только он и сохранял спокойствие.
– Вопрос: почему?
– Ответ: потому что Дьяк знал, кто убил Серба. Он же сам его и замочил. А почему не быковал? Потому что тобой, Макс, был занят. Смотрел на тебя, как Ленин на контрреволюцию. Потому что ты приговорен воровским судом. Хотя при этом он понимал, что на самом деле ничего подобного не было.
– Значит, он жег меня взглядом для отвода глаз?
– Дьяк в изоляторе, у нас еще будет возможность его допросить.
– Убийца находился в машине. Он попросил остановиться в безлюдном месте, под каким-то предлогом вышел, застрелил Серба и его водителя.
– Это был Дьяк, – гнул свою линию Зыков.
– Он выстрелил и ушел, растворился в ночи.
– Кто-то мог его видеть. – Зыков глянул на ворота автостоянки, за которыми угадывалась будка охранника.
Максим посмотрел в ту же сторону.
– Думаешь, убойщики не искали свидетелей? – спросил он.
– А вдруг нашли? Ведь свидетель мог показать на Вильяма.
– Анисимов сказал бы нам об этом.
– А может, и не искали. Зачем? Вильям виноват, и точка. – Это предположение Зыков озвучил уже на ходу.
Они зашли на стоянку и увидели лысоватого мужчину лет сорока. Трехдневная щетина на лице, несвежая фланелевая рубашка, мешковатые джинсы с засаленными коленками. Похоже, он давно махнул на себя рукой. А как еще можно было объяснить его запущенный внешний вид?
– А, это вы! – пробубнил он.
– Кто мы?
– Видел я, как вы тут… – Охраннику не хватило слов, чтобы выразить свою мысль.
Максим помнил, как гнался за Дьяком. Краем глаза он заметил охранника, который шарахнулся от них к будке, но разглядеть его не мог. Та же ситуация была и потом, когда он возвращался обратно. Кто-то стоял у сторожки, но у Максима тогда от ударов по голове двоилось или даже троилось в глазах.
– Фамилия? – жестко спросил он, властно глядя на охранника.
Тот слегка опешил и даже встал по стойке «смирно».
– Кожухов.
– Имя?
Мужчина пришел в себя, ослабил одну ногу в колене.
– Алик.
Но Максим усилил нажим.
– Имя-отчество! – рявкнул он.
Кожухов снова подобрался, подтянулся, выпрямил ноги.
– Александр Петрович.
Но надолго его не хватило. Он прекрасно понимал, что не обязан прогибаться перед этими вот сотрудниками полиции, а потому снова расслабился.
– Должность? – наседал Максим.
– Охранник.
– Так что вы видели, Александр Родионович?
– Петрович.
– Что ты видел, Петрович? Отвечай ясно, четко!
– Да видел я, как вы за бандитами гнались. Как в кино!.. Только там вы всегда побеждаете, а тут не совсем. Говорят, вы теперь у нас тут служите?
– Кто говорит?
– Приходили тут из ГУВД, спрашивали, что я ночью видел, когда Серба убили.
– Так что ты видел?
– Да ничего. Спал я.
– И выстрелов не слышал?
– Так не было их.
– Как это не было?
– Пистолет-то с глушителем был.
– Ты откуда знаешь?
– Так это, сказали… – Кожухов замялся.
– Кто сказал?
– Так эти, которые из ГУВД приходили.
– Звания, фамилии?
– Да не помню я.
– А я помню, знаю. Разговор ваш слышал. Никто вам, Александр Петрович, про глушитель не говорил. – Максим нарочно перешел на «вы».
– Нет, говорили.
– Смирно!
Охранник вздрогнул от неожиданности, вытянулся во фрунт.
– Откуда про глушитель знаешь? – Максим поднял руку, сурово глянул на часы. – Считаю до трех! Раз, два!..
– Райка видела.
– Что именно?
– Как баба стреляла. – Кожухов пугливо огляделся по сторонам. – Может, и соврала. Она малахольная, ей сбрехать как плюнуть. Она тут бомжует. Иногда просится переночевать. – Кожухов отвел взгляд в сторону.
– В ночь на пятнадцатое она с тобой… ночевала? – спросил Зыков.
– Так, быстренько. В смысле, недолго была. Дела у нее какие-то имелись. Вчера приходила, сказала, что бабу видела.
– Где сейчас Райка?
– Да кто ж ее знает? Она как та драная кошка. Гуляет сама по себе. По помойкам.
– Что она тебе рассказывала?
– Видела, как из машины, в которой те крутые ехали, баба выскочила. Райка подумала, что приспичило ей. Та отошла от машины, задрала юбку, чуть посидела и обратно пошла. Подходит, открывает дверцу, а в руках пистолет. И давай стрелять. Райка испугалась, в кусты завалилась. А когда выползла, той уже не было.
– А в полицию почему не позвонила?
– Кто, Райка? Да она вашего брата терпеть ненавидит!
– А тебе почему не сказала?
– Так сказала же. Вчера. А сразу испугалась. Да и пьяная она была. Могло померещиться. Или придумала.
– Значит, Райка?
– Райка.
– Как найти ее, ты не знаешь?
– Может, появится. Надо бы у других бомжей спросить. Ходят тут иногда.
Максим оставил охранника в покое. Они с Зыковым вернулись на место.
– По нужде вышла, – в раздумье проговорил Юрьев, глядя на заднюю правую дверцу своей машины.
– Был у нас такой вариант, – сказал Зыков.
– Пистолет ТТ работал, с глушителем. Такой в карман не спрячешь.
– Если мужчина, то можно за пояс заткнуть. С женщиной сложней. Если она не штатный киллер Серба.
– Вариант. Может, он вез ее, чтобы она Вильяма замочила.
– Слишком тонко.
– Где тонко, там и рвется. А баба от машины отходила. – Максим пошел вдоль бордюра в правую сторону.
– Думаю, лужа уже высохла, – заявил Зыков.
– Если она была.
Максим заметил углубление на стыке между двумя бордюрными камнями и всунул туда руку. Она ушла в глубину чуть ли не по локоть. Замечательное место для того, чтобы спрятать пистолет.
Максим вынул руку и увидел маслянистое пятно на пальце. Он осмотрел рукав пиджака, на нем только пыль и частицы земли.
– Ружейное масло? – с ироничным прищуром спросил Зыков.
– Ты подумал о том же, о чем и я. – Максим осторожно понюхал руку. – Только если это масло, то машинное. – Он осмотрел траву над углублением, увидел темное пятно на земле.
Похоже, кто-то вылил тут отработанное машинное масло и оно просочилось под землю.
– А ствол, я думаю, здесь был.
– Значит, убийство планировалось, готовилось.
– В деле фигурирует официантка из подпольного казино. Вильям уехал с ней. Может, она?
– Он увез ее к себе на квартиру и был с ней до утра.
– Это Вильям так утверждает. А как было на самом деле?
Зыков заглянул в свой блокнот.
– Зовут ее Валерия, фамилия Мятлева. Он повез красотку к себе домой. По пути ей как бы приспичило, она попросила остановить в темном месте. Здесь в тайнике находился пистолет, – сказал Зыков.
– Который подложил Вильям, – продолжил Максим.
– А сам он притаился где-то неподалеку. Мятлева убила Серба, и Вильям ее забрал.
– Но почему эта особа не сбросила пистолет?
– Она же не профессиональный киллер.
– Зато на Вильяме клейма некуда ставить. Он подсказал бы ей, но повез ствол к себе на квартиру.
– Пистолет был у Мятлевой. Она с ним приехала на хату и только тогда поняла, что привезла с собой статью.
– А может, собиралась отбиваться от Вильяма? – предположил Максим.
– Но не отбилась, – сказал Зыков. – Где она? Что с ней? Хорошо, если сама на дно залегла. А вдруг Вильям ее спрятал? На два метра под землю.
– Вместе с ней исчез и содержатель казино.
– Не знаю. Может, он сидит сейчас в своем магазине.
Максим не стал спорить с Зыковым, увлек его к своей машине. Минут через пятнадцать они уже стояли перед магазином, который занимал весь первый этаж длинного дома.
