Глава 19

Когда профессора на исходе этих суматошных суток все же изловили, а потом и допросили, все полицейские дружно удивлялись, как этот персонаж столько лет прожил в городе, не привлекая к себе их внимания.

– Мало того что просто жил, так еще жил в свое удовольствие, ни от кого особо не таясь, открыто пользуясь документами давно умершего человека. Уму непостижимо!

Друзья встретились со следователем лишь спустя неделю, когда основные этапы расследования были уже позади. И следователь мог изложить им более или менее правдивую картину произошедшего.

Оказалось, что настоящий профессор Судаков и впрямь умер, скончался он уже более пятнадцати лет назад. Но умереть-то он умер и даже похоронен был в присутствии многочисленных учеников и коллег, но затем с ним произошла странная вещь.

Уважаемый профессор Судаков воскрес. Такое вот случилось никем не замеченное чудо в отдельно взятом районе нашего города.

Самым таинственным образом запись о смерти прежнего господина Судакова испарилась из всех архивных документов. Вроде как и не умирал человек. Живет себе спокойно заслуженный пенсионер Судаков в купленной после воскрешения на свое имя квартире, а что пенсию от государства не получает и с бывшими своими коллегами и учениками не общается, так вроде как и не обязан, и кому какое до этого дело, если человеку и так хорошо?

– Думаю, что та минута, когда вы появились на его пороге и заявили о том, что знакомы с Сан Санычем – одним из его любимых учеников, должна была стать для лжепрофессора одной из самых неприятных в его жизни.

– Но разве он не сам ее подготовил? – возразил Антон. – Ведь он сам организовал эту дурацкую игру.

– Он нам в этом признался!

– И он знал, что наша компания идет по следу скелета – Семена Петровича.

– А скелет был сначала у хирурга Сергея Степановича, потом тот передал его своему ученику – Максу Акутину, а уже Акутин отдал его своему тестю! Акутин нам сам в этом признался.

– Акутин ни в коем случае не должен был этого делать. Такой у них был договор с тестем. Но у Макса на почве нервного стресса случился небольшой сбой в программе. К тому же он был вам так безмерно благодарен за то, что вы его выручили, что он даже забыл о своем обещании: не говорить про то, кому он передал скелет и стол.

– Но зачем профессору было нужно, чтобы мы бегали за этим скелетом?

– Не обязательно за скелетом. На месте Семена Петровича могла оказаться любая другая вещь. Профессору просто нравилось манипулировать вами. Такое маленькое удовольствие, в котором он не мог себе отказать. По его плану вы должны были добраться до Макса, принять его в игру, и тот должен был выбить Романа или кого-то еще из вашей компании. Кто бы ни оказался в роли следующей жертвы, профессор все равно был бы доволен. А роль палача, полагаю, должна была выпасть Гарику или кому-то из вас. Как-то так должно было все пройти по замыслу профессора. Впрочем, когда вы двое появились у него на пороге, профессор не растерялся. И узнав, кто вы такие, решил использовать ситуацию себе на пользу. Как он всегда и поступал.

– Но кто этот человек? Он и впрямь такой преступник?

– Самый что ни на есть стопроцентный, – кивнул следователь. – Опытный, жестокий и очень опасный тип. Настоящая фамилия его Погорельцев. Звать Валерием Михайловичем. Состоял в бандформировании, которое мы уничтожили еще в начале двухтысячных. Сопротивление они нашим коллегам тогда оказали яростное. В результате часть бандитов погибла при задержании, часть была отправлена за решетку. Наш герой оказался в числе последних. Отправился отдыхать на долгие двадцать пять лет без права обжалования приговора.

– Но почему он хотел мстить Горынычу? Тот тут при чем?

– Не самому Горынычу, а вообще всем тем людям, которые были, по мнению профессора, виноваты в том, что он оказался за решеткой. Горыныч получил бизнес Погорельцева, что заставило последнего решить, что это Горыныч на него и стуканул. Выдал и захоронки с оружием, и свидетелей подогнал, и улики сохранил. Так оно или нет, сейчас я вам сказать не берусь. Возможно, что и так. Но и кроме Горыныча в деле присутствовало немало народу. Свидетелями против Погорельцева выступали родители Артема и Романа. Отец Ульяны состоял у банды на денежном довольствии, он должен был обеспечить наружное наблюдение за домом, где собралась вся группировка Погорельцева. Но то ли не смог, то ли не захотел этого сделать, позволив отрядам специального назначения беспрепятственно подобраться к самому дому. И так как он почти единственный остался на свободе, то Погорельцев и его причислил к числу своих врагов. Еще там был врач – Сергей Степанович. И казначей. Эти двое тоже избежали наказания и остались на свободе.

– Почему?

– По разным причинам. Врачом просто никто особо и не интересовался, он в делах банды не участвовал и следствию был, в общем-то, не интересен. Свидетелей хватало и без него. А основные поиски сосредоточились в ту пору на казначее.

– Но его не поймали?

– Это был в высшей степени загадочный человек, никто из членов банды не знал его настоящего имени. Оно было известно лишь самому Погорельцеву, но тот на допросах молчал словно рыба. Оно и понятно, у казначея в руках оставались огромные деньги. А их Погорельцев надеялся еще использовать. Таким образом, при пособничестве главаря казначею в тот раз удалось уйти от заслуженного наказания. Он остался на свободе. И, полагаю, был тем самым помощником, благодаря которому Погорельцев выбрался с зоны, сделал себе новые документы на имя Геннадия Вениаминовича Судакова и зажил пусть и чужой, но зато спокойной и комфортной жизнью. Деньги у него были, работать в поте лица не приходилось, жить бы человеку да радоваться.

– Так что же его заставило все изменить? Зачем Погорельцев затеял эту игру?

– Скука. Дело в том, что Погорельцев совсем не такой старый мужчина, каким он притворялся. Седой парик, грим и согнутая спина делают его таким. Но ему всего лишь пятьдесят с небольшим хвостиком. Он мужчина еще, как говорится, в самом соку. И он задумал повеселиться. Надо сказать, что мысль отомстить тем, по чьей вине он оказался за решеткой и утратил былое могущество, пришла ему еще на зоне. У него было время, чтобы хорошенько все обдумать. И, выбравшись на волю, он стал очень осторожно осуществлять задуманное. Действовал он не торопясь, по одному подтягивал к себе молодых несмышленых парнишек, обрабатывал их, прикармливал, воспитывал в своем духе. И постепенно сформировал возле себя нечто вроде новой бандитской группировки. Еще очень юной, но и дела им пока что поручались плевые. Вывезти и спрятать мертвое тело, следить, а потом похитить девушку, потом похитить и отвезти в условленное место еще двух мужчин.

– Это вы про Душеньку и Романа с Гариком?

– А мертвое тело? Это Артем?

– Увы, да. Он и Марк… Этим двоим сильно не повезло в отличие от всей вашей команды.

– И еще Роман.

Друзья уже побывали у своего друга. К их удивлению, Роман был уже не в больнице, а дома. Он бодро ковылял по квартире и выглядел нисколько не сломленным.

– Нога – это фигня! – заявил он друзьям. – Маман моя так вообще прыгает от радости. Говорит, что так ей не везло со смерти ее бабки, оставившей все свои бриллианты ее сестре. А если серьезно, то, по ее словам, она всегда сходила с ума от страха, когда я уносился на своем байке. А теперь этого не будет. С такой ногой не погоняешь. Впрочем, протез мне уже заказан. Скоро буду его примерять. Маман за него кучу бабла отгрохала. Говорят, что с таким протезом можно и танцевать, и с парашютом прыгать. Но я, конечно, не очень-то верю, что даже с самым лучшим протезом погоняешь так, как с родной конечностью. Но машину водить я смогу, и это маман тоже радует.

Роман и впрямь выглядел довольным судьбой.

– Пока я в яме сидел, о многом передумал. Вот, думаю, помру, а как маман без меня будет? Кому она еще нужна? Бате? Тот только за молоденькими телками и носится. А маман у меня одна. И я у нее тоже один. Так что гонки гонками, а себя поберечь ради нее тоже нужно. Так что я там в яме у профессора поклялся, если живой из этой переделки выйду, завязываю со всякими гонками. И вообще, я легко отделался. Как подумаю, что мог взлететь вместо Марка или бы меня отравили как Артема, прямо муторно на душе делается.

– А как Горыныч? Не докапывается до тебя?

– С ним тоже все хорошо.

– Неужели Горыныч оставил свою идею поджарить тебя по кусочкам на сковороде в своем ресторане?

– Оставил. Сказал, что готов довольствоваться одной моей конечностью. Мол, с него довольно и этого. Шутил, конечно.

– Он у тебя был?

– Нет, лично не сподобился добраться. Но прислал какого-то угрюмого мужика с черной бородой…

– Это его начальник службы охраны.

– Так тот сказал, что все претензии по поводу смерти Марка ко мне сняты. Наказан будет настоящий виновник. А я вроде как сам жертва и нуждаюсь в сочувствии.

Друзья были это слышать очень рады. И визит к Роману, которого они все очень боялись, вселил в них оптимизм.

Закончив это небольшое отступление, вернемся в кабинет следователя, который продолжал свой рассказ:

– После того как Погорельцев оказался на свободе, он вместе с дочерью зажил под именем профессора Судакова. Конечно, это требовало от него определенной осторожности. Ему приходилось постоянно маскироваться, так как истинный возраст профессора далеко перевалил за восемьдесят, а сам Погорельцев был значительно моложе. Но это были пустяки. И Погорельцев не был бы самим собой, не затей он чего-нибудь эдакого, экстремального. И он не придумал себе лучшего развлечения, как отомстить тем, кого он считал предателями и врагами.

– Мы знаем, он решил отомстить им через их детей!

– Он вам об этом говорил?

Друзья ответили утвердительно.

– Но почему он так долго ждал? – задумчиво произнесла Ульяна. – Этого он нам не сказал. Ведь он мог прикончить нас, когда мы были еще маленькими.

– Во-первых, он после отсидки стал слишком осторожничать. Во-вторых, не хотел лично марать свои руки. Хотел найти подходящих людей, которые бы сделали за него всю грязную работу. А лучше, если бы всю работу сделали вы сами.

– То есть поубивали бы друг друга?

– Таков был его первоначальный план. Так что он ждал, когда вы подрастете и станете годными для задуманной им игры. Он вообще человек терпеливый, в ожидании есть своя прелесть. Слышали выражение: месть – это такое блюдо, которое надо кушать холодным? Вот он его и остужал. Но потом один случай дал ему понять, что он уж слишком все остудил, так можно вообще потерять весь вкус от предстоящей потехи, и Погорельцев начал действовать.

– И что это был за случай?

– Смерть Сергея Степановича. А вскоре за ним и смерть Бориса Николаевича.

– Сергей Степанович – это хирург. А Борис Николаевич…

– Это мой дед! – заявил Коля.

– И мой тоже, – добавил Антон. – Правда, двоюродный. И я даже думаю, что меня в эту игру приняли по недоразумению. На моем месте должен был оказаться Коля – родной внук Бориса Николаевича. Но вместо Коли на участке у дома деда Бори копался я. Вот меня и приняли вместо Коли.

– Все это так, – кивнул следователь. – Но не это главное. Главное заключается в том, что ваш дед Борис Николаевич являлся тем самым казначеем, которого мы столько лет долго и безуспешно разыскивали всем отделом.

Антон молчал. Коля тоже как-то примолк. После того как их извлекли из подвала, Коля имел возможность вернуться к матери, но не захотел этого сделать. Предпочел отправиться в больницу, а затем в реабилитационный центр, в котором и жил до сих пор. Он сильно изменился. Стал задумчив. И все чаще уединялся и думал о чем-то своем. Вот и сейчас он почти никак не отреагировал на известие о том, что его дед был криминальным казначеем.

А вот Антон заинтересовался:

– Значит, Борис Николаевич и был тем человеком, который помог Погорельцеву бежать с зоны?

– Мы считаем, что казначей либо сам осуществил эту операцию, либо передал необходимую сумму денег нужным людям. Так или иначе, но без него не обошлось. И оказавшись на свободе, Погорельцев затребовал и, что самое интересное, вероятней всего, получил от казначея свои деньги. Получить-то он их получил, но это не избавило казначея от мстительности самого Погорельцева.

– Он и ему собирался мстить? Но за что? Тот ведь остался предан своему боссу. Вернул деньги, помог бежать, раздобыл фальшивые документы.

– Но Борис Николаевич оставался на свободе все то время, пока сам Погорельцев сидел на зоне. Вытащить хозяина удалось не сразу. И это заставило мстительного будущего профессора включить верного казначея в список своих жертв.

– Что же он его сразу не грохнул?

– Погорельцев хотел насладиться местью. Он тянул и откладывал, пока… Пока его жертвы не начали умирать одна за одной. Сперва доктор, потом казначей. И Погорельцев испугался. Если так дело пойдет и дальше, то могли умереть и те, кого он считал своими главными врагами, – Горыныч и другие. И Погорельцев понял, что пришло время начинать активные действия. Собственное небольшое бандформирование в числе трех крепких молодых людей ему сколотить уже удалось. Ребята были не только молодые и способные участвовать в акциях, но среди них также был и один весьма образованный компьютеризованный юноша, на которого возлагались хакерские атаки. В частности, это он взломал сайт игры и подключился к основной трансляции. Также этот молодой человек помог сфабриковать голоса покойных Артема и Марка, чтобы создавалось ощущение, что это ребята звонят сами. На деле оба были уже мертвы. Ну и еще всякое по мелочи. Пошарить по базам данных, найти номер интересующего авто… На преданность этих ребят Погорельцев полагался в большей степени. Но кроме того, у него был в запасе Макс.

– Да, насчет Макса… Он был заодно с профессором или нет?

– Макс… Трудно сказать. С одной стороны, он уверяет, что ничего не знал. Но с другой… У нас есть сомнения в этом. Одно можно сказать точно, что-то он знал, о чем-то догадывался, но очень вовремя переметнулся на вашу сторону, чем заслужил снисходительность.

В этом друзья со следователем согласились целиком и полностью. Они были очень благодарны Максу за его звонок. Хотя сам он заявил, что благодарить его не за что и что долг платежом красен. Ульяна с Антоном спасли жизнь ему самому, не выдав Горынычу похождения Макса. А сам Макс, узнав, что в загородном доме профессора имеются пленники, сделал звонок в полицию, чем и спас их всех.

Следователь продолжал:

– Еще могу сказать, что этого молодого человека профессор присмотрел для своей дочери в мужья явно не случайно.

– Я догадываюсь. Профессор остановил свой выбор на Максе, потому что тот был учеником Сергея Степановича. И профессор надеялся эту близость как-то использовать в своих целях, когда примется мстить хирургу.

– Не только и не столько ему. Гораздо больше Погорельцева интересовала близость Макса к другому человеку. И потому Погорельцев не пожалел средств, чтобы захомутать Акутина и женить на своей дочери.

– Но как Акутин согласился? Ольга далеко не красавица.

– Ну, знаете, как это бывает. Будущий тесть подарил зятю дорогую машину. Прописал в своей квартире. Акутин из очень небогатой семьи, женитьба на такой богатой наследнице показалась ему шансом устроиться в этой жизни. А Погорельцев получал взамен возможность незаметно подобраться к своему главному врагу.

– К Горынычу!

– Да, именно этого человека Погорельцев считал своим главным врагом. Он был просто в бешенстве, когда узнал, что сын Горыныча погиб во время взрыва. У профессора на этого юношу были свои планы.

– Честное слово, впервые я почти рад, что Марк не успел попасть в руки к этому дьяволу, – пробормотал Гарик.

И все участники этой истории молча согласились с ним.

После беседы со следователем Антон выбежал на улицу, где в знакомой «реношке» его уже дожидалась Ульяна. После всего пережитого тайн между ними почти не осталось. И теперь Антон знал, что отец Ульяны совсем не такая уж важная шишка. И никакого «Майбаха», которым хвасталась Ульяна, у нее нет и никогда не было. Но как раз это и устраивало Антона в его подруге как нельзя больше.

Куда меньше его устраивало то, что Ульяне постоянно звонили какие-то персонажи. Делали они это в любое время дня и даже ночи, не считаясь ни с какими приличиями.

И у всех был один и тот же вопрос:

– Ульянка, найдется что-нибудь сладенькое?

И хотя всем им Ульяна отвечала кратко и лаконично, произнося всего одно коротенькое словечко «нет», душа Антона не успокаивалась. Он не мог быть счастлив до тех пор, пока не выяснит все подробности. Объяснение произошло после звонка того самого Мика, которому Ульяна поручила найти сайт организаторов игры.

– Все! Отбой! Твои услуги больше не нужны. Пока ты возился, мы и сами справились.

– Надеюсь, условие, что ты молчишь про лилового кенгуру, все равно остается в силе?

Ульяна пообещала. И на этом они с приятелем и простились. И терпение Антона лопнуло.

– Ульяна… Кто все эти люди? – возмущенно воскликнул он. – Что за сладенькое они у тебя просят? Если это то, о чем я подумал… То я их всех убью!

Сначала девушка не хотела говорить. Но, заметив, как стиснул зубы Антон, внезапно рассмеялась:

– Ничего такого, о чем ты подумал. Я не проститутка, телом своим не торгую.

– Тогда что они хотят? Что за сладости спрашивают?

– Одно время у меня был доступ к некоторым, скажем так, дефицитным медицинским препаратам. О нет, ничего противозаконного, но сам понимаешь, кое-что из больничной аптечки может сгодиться и в быту для получения некоторого удовольствия и интересных галлюцинаций. Лиловый кенгуру – это маленькая тайна Мика, которая стала мне известна. А вообще, у каждого свое.

– Уля… А те таблетки, которые ты дала Роману и…

Но Ульяна не дала ему договорить. Она прижалась к нему и зажала рот своими губами.

– Все, – прошептала она. – Забудь! Все это в прошлом.

– Обещаешь?

– Клянусь!

Антон всегда был честен с другими, потому и в словах Ульяны сомневаться не стал. Прав он был или нет, могло показать только время.

Но была одна вещь, которая беспокоила Антона даже больше, чем непонятная суета вокруг Ульяны. Да, было еще кое-что, при мысли о чем у Антона по телу пробегали мурашки.

После всего того, чему он стал свидетелем, после всех событий, в которых он принимал такое деятельное участие, единственное, что могло напугать Антона, это была предстоящая ему встреча с Сан Санычем. От одной только мысли о том, сколько гадостей может наговорить ему въедливый старикан, у Антона холодели руки и ноги.

– Ну, не съест же он меня, с другой-то стороны, – рассуждал Антон сам с собой, приготавливая себя к встрече. – Руки-ноги тоже не выдернет. Придется за ним побегать, поклянчить, поунижаться тоже придется, но простит. Ведь не изверг же он конченый.

Так Антон уговаривал самого себя и понимал – все напрасно, все зря. Сан Саныч самый что ни на есть изверг, сатрап и деспот. Это было хорошо известно всем студентам, обучающимся у него. И потому, как ни успокаивал самого себя Антон, поджилки у него тряслись все сильнее по мере того, как он приближался к лаборатории Сан Саныча.

И вот она перед ним, эта заветная дверь! Антон сделал глубокий вздох, потом еще один, потом еще.

– Перед смертью все равно не надышишься, – напомнил он самому себе, толкнул дверь и оказался буквально нос к носу с Сан Санычем.

Оба замерли. Антон от страха растерял все слова, которые тщательно заранее готовил. Зряшный труд. Он даже не успел ничего произнести, как Сан Саныч уже подскочил к нему и схватил за руку.

– Голубчик! – закричал он в самое ухо Антону. – Вы ли это?

К старости Сан Саныч стал глуховат, так что сейчас он орал слишком громко, почти начисто оглушив Антона. Тот даже не сразу понял, что говорит ему преподаватель. Но жестикулировал Сан Саныч отчаянно, хватался за голову, пытался рвать на себе остатки седых волос. То и дело снимал, а потом снова надевал на нос запотевшие очки. В таком волнении Антону его видеть еще не приходилось. Это был конец.

«Отчислит! – мелькнула в голове паническая мысль, а за ней следом пронеслась другая: – Разве имеет Сан Саныч такое право?»

Ах, да что там говорить! Будто бы все у нас в стране делается по правилам. Куда чаще все делается по знакомству. А Сан Саныч на факультете со времени его основания. Декан его сам боится. Разве посмеет декан заступиться за студента, прогневавшего Сан Саныча.

«Все, моя песенка спета!»

И тут Антон неожиданно обрел боевой задор. Если это конец, то надо встретить его как и подобает мужчине. Гордо.

– Александр Александрович! – произнес он так громко, что седенький преподаватель замер с приоткрытым ртом. – Я не знаю, что вам тут про меня наговорили, но я не специально пропустил ваши занятия. У меня была уважительная причина. Вы знаете, что я не какой-нибудь прогульщик, я правда не мог прийти. Но я собираюсь сдать вам все хвосты в любое удобное для вас время.

– Да что вы, голубчик! Какие хвосты! У вас же все сдано!

Антон оторопел. В первую очередь его поразил сам тон преподавателя. Голос был, пожалуй что, ласковым, хотя это было, конечно, не совсем подходящее Сан Санычу слово. Но при этом Сан Саныч улыбался. И не обычной своей ехидной улыбочкой, а совсем другой – широкой и открытой, какой Антон за этим стариком и не подозревал.

– А… А моя лабораторная?

– Какая лабораторная? Бог с ней! – замахал руками Сан Саныч. – Я и так знаю, что вы усердный студент. А уж ваш подвиг… Нет, нет, не перечьте мне, голубчик, именно подвиг! Как ловко вы вывели на чистую воду мошенника, который долгие годы прикрывался именем моего уважаемого педагога и любимого учителя Геннадия Вениаминовича Судакова.

Только тут до Антона стало постепенно доходить, что Сан Саныч и не думает на него сердиться. Совсем наоборот. Старичка-то, оказывается, распирало не от гнева, а от совсем иных эмоций. Он был счастлив. Он ликовал. И он так сердечно тряс Антона за руку, что тот боялся, не оторвет ли ее разошедшийся старикан.

– Подумать только, этот мошенник, этот убийца и садист осмелился запятнать чистое имя Геннадия Вениаминовича, присвоил его имя себе, назвался Геннадием Вениаминовичем. Прохвост! Мерзавец! Расстрелять его! Без всякой жалости расстрелять.

Сан Саныч пришел в такой ажиотаж, что Антон снова струхнул. Бегающий взад и вперед по аудитории Сан Саныч напоминал ему какого-то черта из мультика. Но проклятия сыпались исключительно на голову Погорельцева, вот уж кому досталось так уж досталось! Поняв, что ему лично ничто не угрожает, Антон смог расслабиться и получать удовольствие от спектакля. Сидел, кивал головой и в конце концов удостоился новой прочувственной речи:

– Просто не нахожу слов, чтобы выразить вам мою признательность, голубчик. Ведь только благодаря вам справедливость восстановилась. И Геннадий Вениаминович может покоиться с миром, точно зная, что его имя останется только его. И оно останется в памяти потомков как светлый образ, к которому мы все обязаны стремиться.

Сан Саныч сел на своего излюбленного конька и еще долго разглагольствовал о том, каким замечательным человеком был покойный профессор Судаков. Потом он тепло и дружески попрощался с Антоном и пообещал ему встретиться на зачете.

И Антон понял, что благодарность Сан Саныча все-таки не простирается так далеко, чтобы простить своему студенту еще и зачет. Может быть, кто другой и поставил бы Антону зачет на халяву, но только не Сан Саныч.

– Так что вы идите, голубчик, идите и готовьтесь. Готовьтесь спокойно, спрашивать я буду в мельчайших деталях.

С этим Антон и ушел. Что же, он и тому был рад. Лабораторную, которая мучила его все эти дни, ему простили. А зачет… Сдаст он этот зачет. Небось и не такие зачеты сдавали!