Глава 17
Операция «Меркурий»
Украина, Первомайск, Одесской области. 25 июня 1942 года
Забираться так далеко на юг, чуть ли не до моря, Судоплатов не планировал. Согласно операции «Меркурий» предполагалась атака на те города, куда можно выдвинуться из лесов – ударить, навести шороху и уйти обратно, под покров дебрей.
Вот только в Николаевской области лесов не водилось, там была степь. Не та плоская травянистая равнина, с которой ассоциируется слово «степь», а местность куда более интересная – тут тебе и пологие холмы, и перепады высот, и скалы, и рощи, особенно вдоль рек, и глубокие балки. Тем не менее укрыться было негде. Разве что в Севранских лесах, но площадь их была невелика.
Павла уговорили Медведев и Приходько. По их мнению, если 1-я партизанская армия начнет боевые действия где-нибудь в районе Балты или Первомайска, то это сразу же увеличит общий масштаб боев, обеспечит охват всей Украины, что, помимо всего прочего, даст мощный моральный эффект.
«Если мы перейдем в наступление на Первомайск, – доказывал Медведев, – это резко удлинит «невидимый» фронт. Немцы будут вынуждены распылять силы, чтобы поспеть везде, и тогда нашим же отрядам и группам легче будет справиться с фрицами».
Самое же интересное в «уговорах» заключалось в том, что появился редчайший шанс – воспользоваться немецким эшелоном, чтобы с его помощью добраться до Первомайска – через Ровно, через Винницу.
Спасибо Кузнецову, организовал с помощью своих знакомцев при гауляйтере все нужные бумаги. Знакомцы те, правда, были уверены, что на юг отправятся немецкие танки, артиллерия и пехота, да так оно и было. Почти так – под немецкой формой танкистов, артиллеристов и пехотинцев скрывались партизаны и диверсанты ОМСБОН. Но об этом говорить не стоило – зачем зря огорчать гитлеровцев?
Ясным летним днем два больших состава тронулись с северо-запада на юго-восток.
Платформы с танками «Т-III» и «Т-IV», грузовиками «Опель» и бронетранспортерами «Ганомаг» совершенно никого не удивляли. Просто по пути следования на разных станциях делались свои предположения – кто-то считал, что эшелоны направляются на усиление группы Манштейна, выдавленной в Херсонскую и Запорожскую области, иные полагали, что этими двумя поездами оказывается помощь румынам в Одессе, или же Берлин усиливает войска СС для борьбы с бунтовщиками.
А у Судоплатова, занимавшего купе в вагоне-пульмане, было свое мнение. Он согласился с Медведевым не потому, что был покладист, а по другой причине.
Безопасная доставка к месту битвы значила много, и такой шанс упускать было нельзя, но Павел, в отличие от командира 2-й партизанской дивизии, мыслил не как тактик, а как стратег.
И в тот же вечер связался с Москвой, где его план получил полное одобрение. А уже Ставка посодействовала тому, чтобы план был поддержан войсками Южного фронта.
Нет, фронту в наступление переходить было еще рано, но поддержка бомбардировочной авиации было обещана – как только партизаны доберутся до Первомайска, на Николаев, Херсон и прочие места, где располагались немецкие и румынские гарнизоны, обрушатся бомбовые удары. Свое веское слово должен будет сказать и главный калибр крейсеров Черноморского флота.
По сути, 22 июня был открыт «второй фронт», протянувшийся от Полесья на севере Украины до Николаевщины на юге. Да, линия фронта была прерывистой, а не сплошной, зато удары наносились весьма ощутимые и в широкой полосе.
Немцы с румынами впадали в панику, не разумея, что же происходит и каким образом Красная Армия оказалась у них в тылу.
Батальоны «зеленых» СС бросались на этих «красных призраков», а те исчезали! Подпольщики возвращались на нелегальное положение, партизаны уходили в леса. Эсэсовцы из сил выбивались, пытаясь настигнуть незримого врага, но тот уходил, словно бесплотный дух.
Между тем «теневая» Красная Армия била весьма болезненно, истребляя немцев ротами и батальонами, сбивая самолеты, обстреливая военные объекты из пушек и сбрасывая бомбы. В немецких штабах просто шалели, орали на трезвых генералов, которые доказывали, что в тылу орудуют все те же партизаны, какие и раньше безобразничали.
Уж очень не вязался портрет среднестатистического партизана – мужика при винтовке – с обликом тех, кто громил немецкие тылы.
Партизаны-летчики?! Партизаны-танкисты?! Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!
А партизанские танковые роты и авиаполки по-прежнему сражались, то убывая, то снова прирастая за счет трофеев.
25 июня, когда эшелоны Судоплатова разгружались на станции Помошная, откуда до Первомайска было рукой подать, в наступление перешла 2-я партизанская армия в Белоруссии. Состоявшая всего из трех некомплектных дивизий, на полноценную армию она не тянула, но группы 1-й ОМСБОН здорово укрепили ее ряды.
Работал и еще один фактор – с помощью Демьянова велась массированная дезинформация противника. Радиограммы от «Престола» убеждали немцев, что русские готовят наступление на Западном фронте, подтягивая туда технику и армейские части, тайно снимаемые с участков других фронтов – Юго-Западного, Воронежского и Ленинградского.
И немцы клюнули – группы армий «Север» и «Юг» отрывали от себя так нужные им дивизии и перебрасывали их в район Смоленска и Ржева. Интересно, что в этом случае партизаны «зверствовали» куда меньше, – бывало, что воинские эшелоны не обстреливались на всем пути следования…
* * *
…Как одолевали дорогу железную, так и на дорогах грунтовых разделились – группа Медведева, усиленная танками и артиллерией, наступала на Первомайск с севера, вдоль реки Синюхи, а группа Судоплатова – с северо-запада, по главной дороге, которая в самом городе обозначена улицей Киевской.
Со стороны колонну было трудно заметить – дорога, проложенная между полями, была обсажена тополями и яблонями.
Павел снова занял место в «Ганомаге» – привычка! – и, по случаю отличной погоды, высунулся в люк. Мимо проплывали ветки шелковицы, усыпанные вкуснющими тутовыми ягодами, и командарм жалел о том, что механик-водитель слишком быстро едет – рука пропускала много плодов.
– Товарищ командир! – подала голос Марина Ких. – Разведка докладывает… Ох… Трошкин передает, что вчера в город были переброшены части 22-й пехотной дивизии вермахта из состава 11-й армии Манштейна. С ними танки!
– Ага… – протянул Судоплатов. – Медведев в курсе?
– Так точно.
– Тогда вперед. Отступать все равно некуда!
И колонна продолжила движение.
Павел несколько слукавил, утверждая, что пути назад отрезаны. Разумеется, воспользоваться «услугами» немецких железнодорожников, чтобы отправиться обратно, под прикрытие Сарненских и прочих лесов, не получится, но вариант «Черный ход» был Судоплатовым проработан. «Обратная амбаркация» должна пройти штатно, но об этом пока рано думать.
На окраине Первомайска обнаружился пост фельджандармерии – несколько мотоциклистов плюс пулеметчик, засевший за мешками с песком.
Жандармы нисколько не удивились танкам, принимая их за новоприбывшие – части 11-й армии планировалось бросить против распоясавшихся партизан на севере Украины.
– Работаем, ребята, работаем, – сказал Судоплатов, и ребята открыли огонь из бесшумного оружия.
Первому досталось пулеметчику – тот как стоял, так и упал, только ствол MG-34 задрался кверху.
– Женька! Сюда!
Майор Трошкин спрыгнул с подножки расхлябанной полуторки, на которой доехал по Киевской, – машину немцы записали себе в трофеи, хозяйственный народ, – и подбежал к «Ганомагу».
– Где немцы?
– Бо€льшая часть танков на железнодорожной станции Голта, товарищ командир. Там у них какая-то заминка. Я понял так, что одни хотят направить части на север, а другие – усилить гарнизоны Одессы и Николаева.
– Ясненько… Марина, передай Медведеву, чтобы двигался к Голте. Пути в сторону Одессы надо подорвать!
– Есть! Ой, товарищ командир, Медведев на связи! Говорит… Ага… Я поняла! Он докладывает, что на него вышли местные, из организации «Партизанская искра». Спрашивают, что делать?
– Вот пусть они и займутся подрывом путей! Немцы не должны уйти из Первомайска! Хорошо было бы, если бы они и мост через Южный Буг взорвали…
– Сейчас, товарищ командир… Говорит Моргуненко, командир «Партизанской искры». Говорит… Он говорит, что сейчас же вышлет диверсионные группы Михаила Кравца и Владимира Вайсмана к мосту, а пути они разберут! Им тротила на все не хватит.
– Отлично. Вперед!
Первый бой случился на Киевской, где навстречу партизанской колонне выехали румыны. То ли храбрые попались «мамалыжники», то ли им твердо пообещали руки и ноги поотрывать за неисполнение приказа, но несколько танков «Т-II» и парочка «Ганомагов» модификации «Штуммель» – с 75-мм короткоствольной пушкой – с ходу напали на колонну, заходя с флангов, через переулки.
Одному из «Штуммелей» сопутствовала удача – снаряд угодил в грузовик «Опель-Блиц», ранив нескольких партизан и выведя машину из строя. Партизанский танк моментально наказал удачливого, послав тому в борт осколочно-фугасный, силы которого как раз хватило, чтобы одним махом уничтожить весь экипаж, срывая крышу вместе с орудийной башенкой, – пушка-огрызок закувыркалась в чей-то огород.
Танк братьев Кричевцовых двигался по булыжной мостовой, не останавливаясь. Развернув башню «четверки» вправо, Минай садил из пушки по развоевавшимся румынам, с ходу подбив «двойку», а бойцы с бронетранспортеров пользовались в это время пулеметами, «подметая» пехоту.
Заглохший румынский «Бюссинг» Кричевцов задел левым крылом и опрокинул. Следующий за ним танк добавил, разворачивая вспыхнувший грузовик. Румыны порскнули к переулку, но добежали немногие – очень трудно бегать после попаданий из пулемета.
Судоплатов, сжав зубы, не отдавал команд, поскольку каждый в колонне и без того знал свой маневр.
Киевская спускалась с пологой возвышенности к Южному Бугу, и Первомайск открылся почти весь. Улочки сходили к реке или шли уступами, «сшивая» одноэтажную застройку. Лишь за рекой поднимались дома в два-три этажа, там был центр.
Город был «сборный». Тут, где сливалась Синюха и Южный Буг, издавна существовали три местечка. На левом берегу Южного Буга, как раз в районе Киевской, располагался городок Ольвиополь, выросший вокруг крепости Орловский шанец, основанной еще при Потемкине. На своеобразном полуострове между Бугом и Синюхой находился Богополь – родовое поместье графа Потоцкого. А на правом берегу раскинулось село Голта.
В восемнадцатом веке здесь сходились границы России и Крымского ханства. Татар прогнали, но своей пограничной экзотики местность не потеряла. Тут жили поляки, румыны, греки, русские, украинцы, а евреев было больше, чем в Одессе (именно что было – немцы и румыны за прошедший год замучили и расстреляли больше ста тысяч «жидов»…).
После революции было решено объединить три городка в один побольше и назвать его в честь 1 Мая. Что и сделали.
Летом 41-го в Первомайске находился штаб Южного фронта, а потом город оккупировали, поделив его – Богополь и Ольвиополь отошли к рейхскомиссариату Украина, то бишь к немцам, а Голта досталась румынам и стала Голтянским уездом губернаторства Транснистрия.
– К мосту! – крикнул Судоплатов. – Танкам держать оборону! Не подпускать к переправе саперов с той стороны!
Постоянного моста через Южный Буг не существовало, разве что для паровозов, ниже по течению. Улица Киевская, подходя к реке, заканчивалась понтонным мостом.
Было видно, как на том берегу суетились солдаты в немецкой и румынской форме, но залп танковых орудий разметал суетливых.
– Вперед!
Группа Медведева в это время, одолев Синюху через брод на окраине Первомайска, в начале улицы Автодоровской, вышла к Богополю, пересекла его, не встречая серьезного сопротивления, и начала форсировать Южный Буг перед плотиной маленькой ГЭС, где была каменистая отмель, почти рядом с «судоплатовцами».
Там, на правом берегу реки, оба командира и встретились.
– Товарищ комиссар! – закричал Медведев. – К нам пополнение! Партизанские отряды «Пивденный» и «Буревестник» переходят под ваше командование!
– Отлично! Творогов и Приходько! Организовать взаимодействие.
– Есть!
Обе колонны стали выдвигаться к бывшему – и будущему – Дому Советов, и тут-то начался настоящий бой. Немцы бросили против партизан танки и артиллерию.
Небольшая батарея ПТО ударила с левого фланга, подбив танк Копылова. Минай моментально ответил, уничтожив одну из пушек, но тут же получил в ответ два бронебойных, один из которых порвал «четверке» гусеницу.
Бронемашина замерла на месте, но огонь не прекратила, раз за разом накрывая немецких артиллеристов. Кричевцовы покинули танк лишь тогда, когда он загорелся, зато и батарея смолкла – нечем стало стрелять, да и некому.
Узкий проезд не позволял немецким танкам маневрировать, они выкатывались по одному, попадая под перекрестный огонь двух танковых взводов и расчета Шорина, живо выкатившего пару орудий на позицию.
Один из танков, отмеченный крестом, задымил, а после будто лопнул, выпуская фонтан огня. Второй танк попытался его объехать – и лишился башни. Подорванный боекомплект приподнял ее на огненной вспышке и опустил – словно крышка упала на кастрюлю с подгоревшим супом.
Обе машины заткнули проезд, как пробка бутылочное горлышко, и партизанские колонны направились в объезд – Медведев двинулся по улице Ленина и свернул на площадь с тем же названием по Пионерскому переулку, а колонне Судоплатова пришлось взять левее, немного проехать по улице Дзержинского и пробираться дворами к площади Ленина.
Стычки с немцами и румынами происходили постоянно, отдельные выстрелы сливались с автоматными очередями, но и партизаны не дремали – пулеметчики «приветили» немало живой силы противника, обращая ее в мертвую.
На площадь Павел вышел удачно – прямо в тыл трем немецким танкам, которые били прямой наводкой по медведевской колонне, выезжавшей из-за сквера. Один из партизанских танков загорелся, но тут свое веское слово сказал взвод Копылова – два бронебойных в задки немецким «четверкам» заставили вспыхнуть и их.
Третий танк фрицев решил развернуться, и это было глупо – «тройка» из медведевской колонны засадила ему снаряд в борт.
«Три – один!» – прокомментировал командир подбитого танка в эфире.
Но до победы было еще далеко – по улице Карла Маркса, выходившей на площадь справа, мчались грузовики с немцами. Завидев танки с красными звездами на башнях, они резко сворачивали к домам, пехота сыпалась с них, как крупа из прохудившегося мешка, но повезло не всем – танковый снаряд угодил в один из «Опелей», и тот подскочил на огненном облаке, разваливаясь на части.
А по улице Шевченко, широкой, обсаженной деревьями и застроенной одноэтажными домами, шли танки, три или четыре машины, стреляя наугад. Один из снарядов рванул на площади, выщербив осколками колонны Дома Советов.
Экипажи того танкового взвода, что двигался в колонне Судоплатова, открыл встречный огонь, но эта «перепалка» не привела к успеху ни одной из сторон. Зато, «под шумок», артиллеристы Шорина подкатили свои пушки, прячась за елями, высаженными у Дома Советов, и дали залп.
Одному из расчетов повезло достать самый дальний немецкий танк, вздумавший выехать на тротуар, ломая полудикое абрикосовое дерево. Снаряд раскурочил ведущее колесо. Танк завертелся, распуская гусеницу, и второе попадание пришлось в борт. Готов.
Партизанским «четверкам» никак не удавалось добиться виктории, зато их кинжальный огонь очистил улицу от пехоты, завалив тротуары останками.
Трем немецким танкам не оставалось выхода, кроме как переть к площади, надеясь первыми выбить партизан, но тут фрицам перестало везти окончательно – артиллеристы Шорина подбили танк, идущий впереди, а бойцы из группы Творогова забросали «коктейлями Молотова» следующий за ним.
Никто даже не заметил, каким образом и куда делись танкисты из оставшейся «четверки». Они так быстро и дружно покинули боевую машину, что никто этого не заметил, даже глазастый Ларин.
Все были только рады, а особенно братья Кричевцовы, мигом занявшие «освободившуюся» машину. Кое-как развернувшись, они возглавили наступление на вокзал, где немцы организовали что-то вроде опорного пункта.
Несколько орудий, выкаченных на пятачок перед вокзалом, палили громко, хотя меткостью не отличались. Артиллеристам очень не повезло – танки Медведева, прорвавшиеся на улицу Революции, что проходила параллельно вокзалу, буквально снесли батарею осколочно-фугасными.
Неожиданно наступившая пауза позволила Судоплатову услыхать глухой гром, раскатившийся от реки, – это партизаны подорвали железнодорожный мост. Всё, части 11-й армии фон Манштейна, временно застрявшие на станции Голта, обрели прекрасную возможность задержаться тут навсегда.
И тут с грохотом и лязгом, ломая старый привокзальный магазинчик, на улицу Революции поперли фашистские танки…
Из записок П. А. Судоплатова:
«К началу 1941 года, то есть к кануну войны, разгром террористических, повстанческих и других антисоветских эмигрантских организаций в основном был завершен. Можно судить да рядить по поводу методов этой борьбы, однако очевидным является то, что активная оппозиция, жаждавшая войны против СССР и ратующая за сотрудничество с ведущими капиталистическими державами, была обезглавлена. В частности, было ликвидировано руководство Российского общевоинского союза. Он полностью был дезорганизован и никакой заметной политической роли в советско-германской войне уже сыграть не смог. Такой же эффект был получен и после ликвидации верхушки украинского националистического движения.
Нанося последние удары в 30-х годах по руководителям ОУНа и РОВСа, последовательно спецслужбы СССР лишили эмиграцию доверия ведущих капиталистических государств, то есть того подспорья, на которое рассчитывали спецслужбы и военные круги западных стран, планируя будущее военное столкновение с Советским Союзом. Для руководителей западных спецслужб было совершенно очевидно, что ставка на ослабленную нами эмиграцию в борьбе против СССР хотя и важна и может принести ущерб нашей стране, но вместе с тем бесперспективна. В военном противоборстве с Советским Союзом придется рассчитывать только на свои силы…»
