14. День третий

После подъема, сбегав с памперсами «до ветру» и сполоснув из «бездонок» физиономии, все, кроме присутствующего в лагере «мушкетера», привычно взялись за рюкзаки, добыли оттуда очередные банки консервов. «Мушкетер» безучастно лежал на краю помоста. Наверное, уже сжевал свою галету…

– Хрень какая-то! – сказал Куприянов растерянно, срывая с банки крышку. – Жрать почему-то совершенно не хочется…

Он сразу же примолк, но Сергей просто физически ощутил готовое выскочить окончание фразы. Что-то типа «Как будто найденная вчера кровать меня расстроила…»

А ведь расстроила. Ты, наверное, теперь даже радуешься, что изменщица понесла наказание, товарищ капитан… У вас, ревнивцев, всегда так!

– Ты, видно, прежде исключительно в коротких ходках бывал. – Сергей усмехнулся.

Он вспомнил, что и Зоя тоже нечто такое говорила.

– Это, Димон, еще одна особенность Зоны. Если ходка вдруг затягивается, на третий день всегда кусок в горло не лезет. Но есть необходимо! Сколько нам еще сил потребуется – одному господу известно. Так что хоть давись, но консерву употребляй! Целее будешь! – Сергей снова усмехнулся: нечто вроде своих последних слов он и Зое тогда выдал.

Куприянов молча принялся следовать совету. А опустошив банку, сказал:

– Ну что, соратники? На подвиги?

Вот же язык у мужика проклятущий!

– Лучше не надо. Я бы с удовольствием обошелся без подвигов.

– Я бы тоже. Но есть у меня ощущение, что и в день грядущий не избежим мы сего ратного труда. Как ни пафосно это звучит. Придется погеройствовать…

«Типун тебе на язык!» – подумал Сергей.

Впрочем, горбатого могила исправит. Может, товарищ капитан таким образом смелости набирается. Всяко у людей бывает!

– Портос, подъем!

Ага, помнится, с вечера тут отдыхал Арамис. Значит, менялся караульный, пока мы дрыхли…

И опять он, Сергей, не проснулся при этом. Видно, совершенно физически сломался, сталкер хренов, кол тебе промежду булками! Но ведь тоже не железный. Был бы големом, всё и всех засек…

Собрали вещички, упаковали рюкзаки, уже изрядно полегчавшие и отощавшие.

– До Среднего сейчас топаем, как я понимаю? – спросил Куприянов.

– До Среднего. Правда, на пути опять здание «Сенатор». Будьте готовы отбиваться от крокодилопсов. Вряд ли дважды подряд удастся с ними не столкнуться.

– От крокодилопсов? А это еще кто такие? Ты уже с ними сталкивался?

– Да, в прошлую ходку. Как раз возле окон «Сенатора».

– Почему вчера не предупредил, когда мимо шли?

– А хотел проверить нюх твоих «мушкетеров». У тебя свои секреты, у меня свои.

– Проверил?

– Так разве проверишь, если тварей на месте не оказалось?

– Ну-ну, – только и сказал Куприянов. И взялся за рюкзак и оружие.

По дороге прихватили стоящего в карауле Арамиса и покинули подвал.

– Портос в авангарде, Арамис – замыкающим! – скомандовал Куприянов.

Построились в колонну. На Восемнадцатую линию вышли без происшествий, повернули направо. Приблизились к углу «Сенатора». Если псы за ночь появились, сейчас «мушкетеры» их учуют. Или не учуют. Но неожиданности в любом случае не будет.

– Капитан, впереди «слоновья пята», – проскрипел, открыв шлем, Портос. – Дистанция – пятнадцать метров.

– Я помню. Двигаемся, как и вчера, вдоль стеночки. Вперед!

Они успели сделать всего пять шагов. А потом из оконного проема впереди вылетела знакомая тварь. За ней – вторая.

Рано они выпрыгнули. Нетерпеливые уж больно. Подождали бы еще – могли бы и свалить Портоса с ног… А теперь он их уделает, как бог черепаху. Другим и стрелять не потребуется.

Однако выстрелить «мушкетер» не успел. Неведомая сила сдернула тварей с траектории прыжка и размазала по земле. Зубастые даже вякнуть не успели. Только косточки затрещали…

– Стоп! – скомандовал Куприянов. – Это что еще за тварюги?

– Это именно те самые крокодилопсы, о которых я вас предупредил. Вот только что с ними случилось?

Догадка пришла мгновенно, но Жека оказался еще сообразительнее.

– «Слоновья пята», – сказал он.

Куприянов тоже недолго мучился в догадках.

– «Пята» сдвинулась, что ли?

– Или увеличилась. Пропусти-ка меня вперед, Портос!

– Пропусти! – отозвался капитан.

Сергей прошел мимо «мушкетера». Остановился и снял рюкзак. Прислонил его к стене и достал из кармана пару гаек с ленточками. Размахнулся и бросил одну вдоль стены. Та, не долетев около метра до свежих останков, с готовностью впечаталась к землю. Вторую бросил чуть левее. Ее ждала судьба первой.

– Прохода, увы, больше нет.

– Вижу, – сказал Куприянов. – Судя по всему, мы наступили Зоне на очередную мозоль… Что делать будем?

– Обходить надо… – Сергей несколько секунд подумал. – Отправь-ка Портоса на другую сторону улицы. Если «пята» сдвинулась, может, в результате у противоположного здания проход открылся. Тогда там просочимся…

Куприянов отдал «мушкетеру» приказ, и Портос неторопливо потопал поперек улицы, сопровождая движение докладами:

– «Слоновья пята», дистанция – пятнадцать метров… Дистанция – десять метров… Дистанция – восемь метров… Опасно.

– Увеличь дистанцию!

Портос начал забирать левее. И дошел до стены школы.

– Дистанция десять метров.

– Подождите, – сказал Сергей. – Сейчас проверю.

Он достал еще гайку и перебрался к Портосу. Швырнул гайку вдоль стены. Она врезалась в землю с не меньшей готовностью, чем первые две. Улица была полностью перекрыта.

Вернулись к соратникам.

– Надо обходить, – повторил Сергей. – Там никаких щелочек!

– Возвращаться на Большой?

– Не-не, на Большой – ну его к хренам! Я ж тебе вчера объяснял. Если есть возможность, то только к Среднему.

– Двором?

Сергей почесал затылок:

– Насчет двора не знаю… Есть ли там вообще проход вдоль этого «Сенатора»… Можно и в тупик угодить. И неизвестно, с чем там столкнуться придется. Во дворах порой такое встречается – тысячу раз пожалеешь, что забрался. Весь боезапас угрохаем. У меня другое предложение… Крайнее ближнее окно «Сенатора», судя по всему, находится за пределами «пяты». Почему бы нам не попытаться пройти по первому этажу здания? Отправь-ка Портоса на разведку. А мы последуем за ним.

– А зубастые тварюги?

– Сомневаюсь, что они там еще есть. Иначе бы выпрыгнули всей стаей. Вчера-то их вообще не было. Наверное, эта парочка за ночь откуда-то приперлась, решили себе гнездышко свить да потомство вывести… В любом случае если один-два и прячутся внутри, то «мушкетер» с ними справится. Да и мы поможем.

Куприянов некоторое время раздумывал.

– Пожалуй, ты прав. Давайте так и сделаем. Портос, задача понятна?

– Понятна, – проскрипел Портос.

– Тогда вперед!

Оконные проемы с этой стороны «Сенатора» начинались едва ли не от самой земли, так что «мушкетеру» даже не понадобилось переваливать через подоконник. Просто перешагнул – и вся недолга.

Подтянулись к проему и другие.

Портос стоял посреди пустого помещения, в котором, кроме пыли и кучек дерьма, ничего не было. Наверное, здесь крокодилопсы устроили себе отхожее место.

В дальней стене помещения красовался дверной проем. Естественно, без самой двери.

В левой руке Портоса уже находилась телескопическая штанга с зеркалом, позволяющим взглянуть на обратную сторону стены. Скорее всего там коридор, ведущий в другие части здания.

Через пару секунд все члены экспедиции уже находились внутри первого помещения.

«Мушкетер» просунул зеркало сквозь дверной проем и некоторое время изучал притолоку. Потом проскрипел:

– Ведьмино Гнездо.

Тут же встрепенулся Жека:

– Огнемет?

– Давай! – согласился Куприянов. – Тут давно уже нет никаких горючих материалов. Портос, в сторону!

«Мушкетер» освободил подход к двери. Жека приблизился, перевел оружие в рабочий режим, просунул в проем держатель сопла и пустил струю пламени вверх, вдоль притолоки.

Через мгновение Гнездо шлепнулось на пол. Оно ничем не отличалось от тех, что сталкеры встречали раньше, – напоминало перепутанный, завязанный узлом пучок тонких веток. Сейчас ветки пылали и трещали.

Подождали, пока бедолага превратится в пепел, и двинулись дальше.

В коридоре никаких тварей не обнаружилось. А дальше ждал очередной проем. И очередные манипуляции с имеющимися средствами обороны. Просунутая штанга с зеркалом, некоторое время на изучение обстановки, скрип: «Ведьмино Гнездо». Жекин выход на авансцену, вытянутый вперед держатель, струя огня, пылающая с мерзким треском тварь…

Новое помещение, новый дверной проем, новое избиение очередного смертоносного младенца…

Вновь подал голос Портос. Но на сей раз он проскрипел:

– «Слоновья пята» слева. Дистанция девять метров.

Сергей достал еще одну гайку с ленточкой. Скомандовал «мушкетеру» и Жеке:

– Освободите-ка проход.

И когда они выполнили приказ, кинул гайку вдоль коридора. Гайка пролетела, подчинившись только естественной силе тяжести.

– Слава богу, не помешает…

Продвинулись по коридору до следующей стены.

И вновь – просунутая штанга с зеркалом, некоторое время на изучение, скрип: «Ведьмино Гнездо». Жекин выход на авансцену, протянутый держатель, струя огня, пылающая с треском тварь…

Наконец впереди возникла глухая стена, а дверной проем обнаружился слева. Видимо, они добрались до углового помещения на другом конце здания.

И еще одно Гнездо превратилось в пылающий комок. Всего сожгли семь тварей.

Помещение и вправду оказалось угловым. «Пята» здесь «мушкетерами» не ощущалась. Похоже, действительно ее обошли. Выбраться на улицу было делом нескольких секунд.

Жека перевел огнемет в походное положение.

– Горючей смеси много осталось? – спросил его Сергей.

Портативный огнемет легок и удобен в обращении, но, увы, на долговременный бой его не хватает.

– Треть запаса, – сказал Жека.

– Ладно, будем надеяться, что больше не понадобится.

– Да.

Куприянов облегченно перевел дух:

– Лихо ты, парень, с ними! – И повернулся к Сергею: – Первый раз вижу такое количество Гнезд в одном здании. Даже странно.

– И в самом деле странно, – согласился Сергей.

– Такое ощущение, что нам устроили засаду. «Пята» загнала нас внутрь, а там эти твари. Как капканы… Никаких идей в голову не приходит?

– Приходит. Я тебе уже сто раз говорил – не пользуйся электронными гаджетами! Иначе Зона так и будет нам подлянки устраивать.

Капитан вскинул на него возмущенные глаза:

– Да ты достал уже, Бустер! Я же тебе сказал, что даже система связи с «мушкетерами» отключена. Ты сам видишь, исключительно голосом общаемся. Дело вовсе не в гаджетах! Чем дальше, тем больше подтверждается версия, что ваша Зона ведет себя, как разумное существо. Следит за нами и всячески пытается помешать. Я просто чувствую это! У меня раньше никогда такого ощущения не было.

– Много ты по Зоне ходил!

– Много не много, но ведь ходил же.

Сергей пожал плечами:

– Может, это тебя утешит, но у меня такое ощущение и прежде возникало. Зона вообще меняется в сторону жесткости, если можно так выразиться. Как бы все происходящее не закончилось тем, что внутрь Периметра вообще носа не сунешь.

Куприянов постоял еще несколько секунд в размышлениях, а потом махнул рукой:

– Ладно, есть вещи, которые нам все равно не подвластны. Будем надеяться, что во время этой ходки мы не столкнемся с излишней жесткостью Зоны, и мне удастся выполнить приказ.

– Будем надеяться. Как-то очень хочется остаться в живых. Правда, Жека?

– Да, – сказал Жека, оглядывая крыши зданий на противоположной стороне улицы.

– Ладно, двинулись дальше. Прежним порядком. Портос, в голову колонны!

Построились и потопали.

После недавних Жекиных пожегушек Сергею то и дело казалось, что у него над головой висит Ведьмино Гнездо, и он постоянно посматривал вверх. Капитан, судя по всему, заразился тем же – шлем его периодически дергался.

Интересно, правду он говорит, заявляя, что все гаджеты отключены, или брешет? Общение голосом можно и при включенной аппаратуре демонстрировать. Это не доказательство. Хрен поймешь, кол ему промежду булками!

Не скрутишь ведь руки и не проверишь. Гаджет может оказаться таким, что его только под микроскопом и разглядишь…

Ладно, не будем мучить душу дурными предположениями. Димон тоже хочет выжить, и вряд ли ему доставляет удовольствие тот факт, что количество «мушкетеров» у него постоянно уменьшается. Хотя по нему и не видно, чтобы он об этом сожалел. Впрочем, если уж совсем нас Зона припечет, он всегда может дать отмашку на прекращение ходки…

Экспедиционеры протопали мимо четырехэтажки со странным прямоугольным одиноким эркером. Ржавые ворота по-прежнему перекрывали вход в арку. С противоположной стороны улицы на них пялилось слепыми бельмами выбитых окон здание ВСЕГЕИ. Влево по диагонали через перекресток торчала разрушенная бензозаправка.

Ну, вот впереди и родные трамвайные рельсы, защитницы наши и спасительницы!

Достигнув их, повернули направо. Впереди раскинулся Средний проспект, начало которого скрывалось в знакомой дымке. Увы, сегодня солнышко на небо выползти не захотело. То ли побоялось, то ли забыло о Васильевском острове, то ли ему просто стыдно стало за происходящее тут. Впрочем, так оно и лучше. Игра света и теней не будет мешать.

Слева торчало угловое трехэтажное здание, крыша которого была украшена прямоугольными трубами. То ли печными, то ли верхушками вентиляционных колодцев. Окна первого этажа были полностью высажены, открывая обезображенные внутренности дома, а второго и третьего – на удивление сохранились. За трехэтажкой начался огороженный невысоким металлическим забором пустырь.

Судя по всему, до Прорыва тут, к удовольствию обитателей микрорайона, находился небольшой скверик. Молодые мамы прогуливали в колясках своих грудничков, а пенсионеры сидели на скамеечках, читая газеты или обсуждая жуткие нравы современной молодежи…

За дальней стороной заборчика аккуратно выстроились в короткую колонну порушенные автомобильные трупаки. Видимо, хозяева даже не успели к ним спуститься. Так и остались навеки в собственных квартирах. Или превратились в мутантов и принялись охотиться на соседей, которым больше повезло. Хотя какое тут, к дьяволу, везение.

Чуть далее, перед следующим домом, останки машин торчали в полном беспорядке. Пяток автомобилей даже уткнулись друг в друга, совершив несомненные дорожно-транспортные происшествия. Их хозяева по крайней мере попытались унести ноги. Хоть и не преуспели… Зато сумели избежать штрафов за нарушения, прости меня, господи, за подобный юмор…

Фасадную стену этого дома в некоторых местах «украшали» какие-то ржавые коробки весьма неприглядного вида.

– Интересно, что это за хреновины торчат наружу между окон?

– Думаю, останки кондиционеров, – сказал Куприянов. – Странно, что они еще сохранились. Давно пора рухнуть. Видишь, от водосточных труб одни крепежные костыли остались.

Скорее всего он не ошибался насчет коробок. Больше торчать на стенах просто нечему. Ну, да и бог с ними! Вот еще нет забот – задумываться, почему одни железки оказались долговечнее других? Странно только, что прежде он их не замечал. Впрочем, это сродни ощущению водителя в пробке. Он видит только машины. В первую очередь ту, что перед ним, чтобы не врезаться ей в задницу при неожиданном торможении. Ну и с боков тоже – дабы не притереться бортами. А все остальное остается за пределами области зрения.

Так и в Зоне. Внимание сосредоточено на любых признаках движения. Потому что движение – это угроза твоей безопасности. А то и самой жизни… Любая атака начинается с движения, а любое ее отражение – с возможности его заметить. Потому всякие неподвижные ржавые коробки попросту находятся за пределами внимания. Потому ты и не гикнулся до сих пор, сталкер!..

По правой стороне проспекта тоже располагался небольшой, огражденный решеткой пустыречек. Все-таки когда-то Васильевский был весьма зеленым районом. Говорят, и жилье тут стоило – будь здоров. Не всякому было по карману…

Они без проблем протопали по Среднему еще полтора квартала.

За это время трижды пролетели над головами Розовые Платки – всякий раз парами, – однако трамвайные рельсы хорошо справлялись со своими маскировочными задачами, и применять оружие по тварям ни разу не потребовалось. «Мушкетеры» теперь тоже не дергались. Быстро учатся ребята, прямо скажем.

Вышли на центр очередного перекрестка.

– Стоп! – воскликнул Куприянов.

Остановились. Сергей оглянулся на капитана.

– Смотрите! Откуда тут такая иллюминация? – Тот смотрел в окна первого этажа углового здания по Шестнадцатой линии.

Сергей понял, что именно привлекло внимание Димона. Он-то и забыл давно об особенности этого места – слишком часто приходилось здесь бывать. Когда в первый раз увидел – и сам чуть в памперс не наделал от неожиданности.

– А это еще одна совершенно непонятная фигня на нынешней Ваське. Перед Прорывом в доме находился какой-то иностранный пивняк. Даже побитые латинские буквы от вывески оставались. И окна были, как и везде, без стекол. А потом вдруг – хренак, и фасад совершенно изменился. Окна застеклены, вход перескочил с проспекта на линию, а над дверью появился самый настоящий деревянный бочонок. Видишь, вон висит?.. Короче, когда-то здесь был пивбар именно с таким названием. Студенты юридического факультета из универа пиво хлестали.

– А это ты откуда знаешь? Ты ж там вроде не учился.

– Я потом интересовался на сетевых ресурсах, посвященных Ленинграду. Пивбар «Бочонок». Говорят, в те времена чрезвычайно популярный. Соленые сушки, рыба, брынза, даже раков подавали… Продвинемся чуть вперед. Будет лучше видно.

Они, не выходя из межрельсового пространства, пересекли перекресток и снова остановились.

Куприянов принялся вглядываться в ближайшее окно. За стеклом явно кто-то шевелился. Капитан достал бинокль и стал рассматривать видимые внутренности помещения.

Сергей хорошо знал, что он там углядит, – и сам когда-то очень интересовался. Даже вплотную к стеклам подходил. За что чуть и не поплатился: на голову ему свалилось с крыши Ведьмино Гнездо. Хорошо, Жека был на страже – спалил тварь еще в полете.

В помещении стояли деревянные столы без скатертей. За столами сидели разного возраста и вида мужики, чокались огромными пивными кружками, руками терзали рыбу на тарелках, вытирали пальцы бумажными салфетками. Когда кружки опустошались, мужики целеустремленно топали к стойке, за которой стояла довольно объемистая в плечах, талии и бедрах девица, сиськи у нее едва не вываливались из сильно декольтированной белой блузки и явно были предметом интереса окружающих. Мужики повторяли заказ и возвращались к родимым столам, неся по паре кружек в каждой руке. Было хорошо видно, что клиенты разговаривают друг с другом, машут руками и ржут.

На противоположной стене пивного зала висел кумачовый транспарант «Ответим ударным трудом на решения XXV съезда КПСС!».

Судя по всему, пьющие ржали именно над этим лозунгом. Их ударный труд за столами был неутомим, кружки энергично скакали к губам и обратно. Так продолжалось минут десять, а потом все действующие лица возвращались в исходные позиции, и все повторялось.

Сергей, прикрываемый Жекой, проторчал тут как-то почти час, пока не убедился, что перед ним этакое закольцованное кино. Только без экрана… Типа голографического стерео. Участники его раз за разом проживали некий эпизод своей жизни, даже не догадываясь, что за ними следят снаружи. Скорее всего, даже взглянув в окно, они бы не увидели Сергея. Наверное, за стеклом для них мелькали проходящие мимо автомобили и трамваи, бегущие по своим делам озабоченные ленинградцы. Кусочек давно ушедшей жизни…

– Без толку их разглядывать, Димон. Ты их не слышишь, а они тебя даже и не видят. Какая-то хреновина, связанная со временем. Хроноклазм…

– А ты внутрь проникнуть не пытался?

– А зачем? Пива «Жигулевского» попробовать? С раками?

– Не, ну а вдруг…

– Знаешь, я в первый раз направился ко входу, но тут же обнаружил на земле под висящим бочонком свеженький труп Карабаса, был у нас такой сталкер… Вот он, видимо, и в самом деле решил пивка попить. Да подавился! А мне оно ни к чему. Я не любопытен. Вреда от этой хреновины никакого, пусть себе народ отдыхает. – Сергей не выдержал и заржал. – Помнишь анекдот? Петька смотрит в бинокль и говорит Чапаю: «Василий Иваныч, там белые пиво с раками пьют!» Чапай отобрал у него технику, глянул: «Да не, Петька, это у них морды такие!»

Куприянов не рассмеялся. Он некоторое время молча смотрел в окуляры. А потом, видимо убедившись, что действие пошло на очередной круг, сказал:

– Интересно, если привести сюда спеца, читающего по губам, удастся узнать, о чем они говорят?

– Удастся, наверное. Только вряд ли ты услышишь секретную информацию. – Сергей вновь заржал. – Анекдоты небось рассказывают про… этих… генсеков, во!

Куприянов по-прежнему оставался совершенно серьезным. Похоже, он унюхал запах научного открытия.

– А давай-ка все ж таки попробуем туда проникнуть.

– Вот ты неугомонный, Димон!.. Нет бы спокойно пройти мимо! Наверняка же нарвемся на очередные неприятности! Подобно Карабасу!

– Ничего, отобьемся! «Каракалы» таких неприятностей никогда не боялись.

– Хозяин – барин! – Сергей поджал губы. – Я умываю руки… Только твой труп придется из Зоны выносить, а то меня начальство порвет. Но, полагаю, «мушкетеры» сумеют справиться. Хотя у нас, сталкеров, и не принято тревожить мертвецов.

Теперь заржал Куприянов:

– Мой труп? Держи карман шире, Бустер!.. На кой хрен мне самому туда переться, если есть кого послать?.. Портос!

Портос покинул свое место в колонне и подошел.

– Сейчас мы приблизимся ко входу вот в это помещение. Задача – пройти сквозь дверь и проникнуть внутрь. На всякий случай включим связь… – Он строго зыркнул на готового разразиться бранью Сергея. – Всем остальным быть наготове на случай атаки!

Экспедиция сошла со Среднего и остановилась на середине проезжей части, между Шестнадцатой и Семнадцатой линиями.

Под бочонком находилась деревянная дверь, по внешнему виду – закрытая, ничуть не поврежденная и с абсолютно целыми стеклами. Скорее всего это и был вход в пивной бар. После неповрежденного фасада со стороны Среднего проспекта сохранность этих стекол уже не удивляла.

Слева от двери торчал крепежный кронштейн от водосточной трубы. Сама труба, тоже ржавая и вся в дырах, обрывалась на уровне второго этажа. Ландшафт стены дополняли ящики кондиционеров и электрораспределительный щит в виде шкафа прямо под левым кондиционером. И мертвый светофор – на самом углу здания. На удивление сохранившиеся остатки городской электротехнической инфраструктуры. Типа – музей…

Портос двинулся вперед, к закрытой двери, приблизился к висящему над головой бочонку. И вдруг исчез.

Куприянов и ухом не повел.

– Да, слышу тебя, – сказал он. – Как это – стальная ржавая дверь?.. Вообще без стекол? И бочонка над входом нет?.. Ах, дверь даже незапертая? Ни хрена себе маневры! Открыть можешь?.. Ага, давай открывай ее, только осторожно, без спешки! И будь готов к любым неожиданностям!.. За нею пустое помещение?..

По ушам ударил раздавшийся треск. Сергей не сразу понял – откуда. А когда сообразил, увидел обваливающуюся водосточную трубу. К счастью, над дверью, на втором этаже, находился балкон, небольшой, но прекрасно прикрывающий Портоса сверху. Если только сам не обвалится. Тогда хана «мушкетеру», там весу, наверное, тонна…

Между тем Жека уже сандалил из «Скорпиона» куда-то вверх, ближе к крыше. Через мгновение компанию ему составил Арамис.

Сергей поднял глаза и увидел: по стене, следом за падающей трубой, стремительно скользит к невидимому Портосу нечто прежде совершенно невиданное. Но не Ведьмино Гнездо точно. Тварь в движении стремительно меняла форму, будто пульсировала. И цвет – от небесно-голубого к ядовито-желтому. Но до Портоса она добраться не успела – очередь из УОКа разнесла ее в клочья, разноцветными брызгами разлетевшиеся в стороны. Мгновением позже грохнулись на асфальт обломки водосточной трубы, подняв тучу ржавой пыли.

Куприянов не стрелял, спокойно продолжал общаться с разведчиком:

– Внутрь помещения проникнуть сможешь?.. Давай, вперед!.. Не получается?.. Не пускает внутрь?.. Застрял, что ли, в двери?.. Нет?.. Ладно, возвращайся!

«Мушкетер» появился под бочонком, словно выпрыгнул из небытия.

– Ну и хрен с ним! – сказал Куприянов. – Надо будет направить сюда специальную экспедицию. С привлечением «менгелевцев» и снабженную соответствующим оборудованием. С единственной целью – изучить феномен. А сейчас некогда биться лбом в запертую дверь. Там, похоже, силовая защита вход прикрывает… – Он вдруг хлопнул себя перчаткой по шлему. – Мать мою за пилотку, это же что получается?! Раз мы все такую картинку видим, это не галлюцинация. А если и галлюцинация, то для всего окружающего пространства! И вполне может быть, что ее демонстрирует некий, еще неизвестный артефакт. Я ведь этих алкашей даже в бинокль видел, а галлюцинация на технику не влияет. Так ведь?

Сергей только плечами пожал:

– Я, Димон, в таких науках не копенгаген. Яйцеголовых спроси… Физика-лирика, кол ей промежду булками!

– Если такую штуку вытащить из Зоны да научиться ею управлять, это ж какое средство маскировки можно сварганить! Демонстрируй врагу на поле боя все, что тебе заблагорассудится! Кто угодно купится!

Впрочем, Куприянов тут же прикончил свои влажные фантазии.

– Ладно, все-таки сейчас для научных исследований не время. Мы еще нынешнее задание не выполнили. Доложу начальству после возвращения. Пусть решают. Может, и опять нас сюда пошлют… Строимся и продолжаем движение.

– Хозяин – барин, – повторил Сергей, занимая привычное место в колонне. – Вот только есть у меня ощущение, что сейчас нам Зона выдаст ответку. В качестве расплаты за твое любопытство. Та тварь на стене – вряд ли в счет! Несерьезно как-то!

– Плевать! – отмахнулся Куприянов. – От тварей мы отобьемся, не в первый раз. А если ловушка на пути попадется, «мушкетеры» предупредят.

Колонна вернулась на перекресток и, достигнув рельсов, повернула направо. За окнами бывшего бара по-прежнему разбирались со своим пивом ленинградцы из прошлого века. Но капитан на них уже внимания не обращал. Его звал вперед трубный глас еще невыполненного задания. А это кино – в другой раз!..

Достигли угла пивного бара. Дальше за металлической решеткой протянулся небольшой пустырь. Видимо, и тут располагался когда-то зеленый скверик, ныне сожранный до самых корней. А может, и с корнями.

На ближнем углу пустыря торчал одноэтажный бетонный прямоугольник – явно очередная электроподстанция.

Миновали следующий перекресток. Справа потянулось даже без стекол очень симпатичное здание с башенкой на углу крыши.

Каким все-таки красивым был город до Прорыва! Живите да плодитесь, как сказал когда-то господь. Радуйтесь и давайте радоваться другим. Нехитрые законы человеческого существования…

Душу вдруг тронула тревога. Сергей и сказать ничего не успел, а мир вокруг уже колебался и неотвратимо темнел. Стены зданий с обеих сторон улицы покачнулись и начали искривляться, стремясь замкнуться вокруг него.

«Ну, вот и ожидаемая расплата, Димон, – подумал он. – И ни хрена твои хваленые портосы-арамисы не предупредили! То ли нюх напрочь потеряли, то ли в Зоне опять кое-что изменилось».

– Всем лечь! – успел рявкнуть Куприянов. – И ни в коем случае не шевелиться. Быстро!

Судя по этому приказу, он уже встречался с «египетской тьмой» и знал, чем она может грозить. Значит, вмешиваться нет смысла.

Сергей распластался ничком на асфальте, как и в предыдущий раз, изрядно получив рюкзаком по горбу. Скосил глаза в сторону, потом в другую. Рядом укладывались на землю соратники. Жека уже пригнездился и был неподвижен.

А потом мир, точь-в-точь как недавно, и вовсе исчез. Опять вокруг расплылся тот же самый тягучий клей или крайне густой сироп. Ни верха, ни низа, ни переда, ни зада, ни права, ни лева…

Но и никакого страха на сей раз в душе не было. Все-таки когда ловушке противостоишь не впервые, чувствуешь себя увереннее. А что касается исхода нового противостояния – тут как господь решит. Господь и сталкерская удача…

Как и в первый раз, по невидимым трамвайным рельсам разлился сплошной, стопроцентный, абсолютный мрак, оторвал свою добычу от земли, и Сергей висел внутри этого черного ласкового кокона, закрыв глаза и расслабив мышцы, словно мягкой тряпочкой очистив их от малейшего напряжения. Вполне стоило бы и мозги очистить – кабы эта частичка тела хоть чуть-чуть подчинялась его воле. Увы, над ними человек не властен даже во сне. Иначе бы всякая ночь проходила без снов…

Впрочем, мысли текли очень и очень неспешно. Будто заразились от окружающего сиропа его бесконечной тягучестью.

Сначала их занимала исключительно сталкерская удача. Есть она – через какое-то одной только Стерви известное время «египетская тьма» выпустит пленников из своих объятий, и можно будет продолжить путь. Вполне возможно, что плен на сей раз продлится много меньше, чем неделю назад. Тогда в принципе теоретически они могут успеть достичь своей цели – в чем бы она ни заключалась. Тогда встанет другая проблема – как возвращаться домой. Но тут вариантов не так много. Первый – топать к родному складу на Малом проспекте и вернуться сквозь «нору» к не менее родной «Меге». К складу, правда, добраться до темноты они не успеют. Но проверенное место для ночевки имеется – тот самый подвал на Десятой линии. А уж назавтра до «норы» постараются добраться…

Бодрствующий мозг занимали вопросы, которые Сергей уже не раз перед собой ставил, и он даже понимал это, но сойти с заезженной колеи не мог. Как будто их вбивали в голову со стороны…

Второй вариант возвращения – Куприянов, выполнив приказ, решит смыться отсюда побыстрее и воспользуется другим, только ему известным маршрутом. Судя по всему, он уже бывал на Ваське, но проникал сюда вовсе не через каморку под «Мегой». У «каракалов» свои дороги…

Тут, правда, возникает другая проблема: а захочет ли Димон показать «каракалову дорогу» посторонним? Не проще ли будет капитану оставить проводников тут, в Зоне, в виде хладных трупов – как он, Сергей, поступил давеча с Зоей? Очень возможный вариант, тем более что, несмотря на позавчерашние потери среди «мушкетеров», численный перевес по-прежнему на стороне федеральных сил безопасности. В общем, тут ухо держать надо востро.

Это опять была обсосанная мысль, но он не мог отправить ее прочь. Это было выше сил. Как будто ее приклеили к извилинам…

Неплохо было бы все-таки перекинуться словечком с Жекой, дабы договориться о совместных действиях в случае противостояния с бывшими соратниками, но вчерашний вечер показал, что капитан не предоставит проводникам такой возможности. Короче, тут у нас слабое место…

И наиболее удачным исходом «египетского» плена стало бы исчезновение еще одного «мушкетера».

И это была совсем не новая мысль. Вчера надежды возлагались на «слоновью пяту». Но ни хрена не выгорело…

Так, ну а если плен затянется? К примеру, кто-то из «мушкетеров» супротив правил поведения сейчас всячески активничает в объятиях мрака…

Тогда освободит нас Зона только к вечеру. Что ж, в этом случае мы просто отправимся ночевать в подвал на Десятой. «Тьма» прихватила нас за перекрестком с Четырнадцатой и Пятнадцатой линиями. До нужного подвала оставалось меньше двух кварталов.

Не так все плохо!

Вот только получается, что экспедицию опять всячески тормозят – как и в предыдущую ходку. Это даже Куприянов заметил… Будто нравится Стерви играть с нами, как кошке с мышкой. И убивать не убивает, и жить, как хочется, не дает…

Эта мысль тоже была думана-передумана. Отвлекись же наконец! Нет. Не получается! Вот так влюбленный не способен избавиться от мыслей о своей пассии. Ладно, не станем сопротивляться. Может, тогда пассия отстанет?..

Или это последствия перенесенной контузии?

Да, нравится пассии играть с нами…

Впрочем, когда было иначе? Ни один артефакт не добудешь, не одолев какую-нибудь гадость. Так что не привыкать нашему брату-сталкеру! Да и дяденька Димон, надо полагать, и такой расклад все еще помнит. И все-таки сделается осторожнее на дальнейшем пути, перестанет лезть на рожон.

Черт, а может, Зона так на него воздействует? Именно заставляя лезть на этот самый рожон.

О! А эта мысль новая! Но толку от нее? То-то все мои просьбы к нему – что с гуся вода. У меня мысли по кругу ходят, а у него – желания. Которым он сопротивляться попросту не может. И не его это желания – Зона их вкладывает, пассия моя обожаемая. Почти столь же милая сердцу, как Ева…

Какого все-таки хрена ему нужно на Восьмой линии? Если там ускоритель, за каким хреном мы вообще ползали к бомбоубежищу? Почему сразу не отправились на Восьмую? Или цель после поиска, закончившегося неудачей, изменилась? К примеру, капитан все-таки бесперечь мне врет… То есть не бесперечь, систему общения с «мушкетерами» он отключил. Но у него по-прежнему работает связь с внешним миром, с любимыми начальничками. Они и отдали приказ топать на Восьмую…

Ну, вот и еще одна новая мысль родилась! Кажется, мы все-таки сходим с вечной карусели…

Сквозь смеженные веки забрезжил робкий рассвет – окружающий мир возвращался.

Сергей открыл глаза, приподнялся на руках и принялся изучать сложившуюся к данному моменту диспозицию. Так, Жека тут. Портос, шагавший перед ним, – тоже. Оглянулся назад. Куприянов в наличии, правда, лежит пока на пузе и с совершенно тупым видом разглядывает землю. Видимо, только-только оклемался. Интересно, у него тоже мысли по кругу ходили? Наверное. Чем его мозги отличаются от моих, чтобы Зона не могла на них воздействовать? Э-э-э, а где у нас Арамис?

Арьергардного «мушкетера» в поле зрения не наблюдалось. Ни удивления, ни страха в душе не родилось. Так и должно было случиться. Если Зона – моя пассия, то должна же она хоть иногда выполнять желания своего любодея! Дабы еще сильнее его привязать к себе…

Да, судя по всему, на сей раз «египетская тьма» все-таки содрала с экспедиции отступную жертву, и бедняга Арамис канул в неведомое без надежды на возвращение. По теории вероятности такое непременно должно было произойти. Вот и не повезло наконец…

Впрочем, почему это не повезло?! Наоборот! Есть все-таки удача на белом свете!!! На случай заварушки еще одним вероятным противником меньше.

Что-то я совсем мозгами поехал. При чем тут удача, если мои желания выполняет пассия?

Он подтянул ноги и сел.

Наконец-то, утратив тупость взгляда и оторвав нос от земли, заметил потери в личном составе и Куприянов.

Сергей ждал, что он немедленно разразится площадной бранью. Однако тот сказал только:

– Да, про «египетскую тьму», выходит, не врали.

И замолчал. Наверное, прикидывал теперешний вероятный исход огневого контакта «Куприянов-Портос против Бустера-Жеки».

– Не расстраивайся, Димон, – сказал Сергей. – Гораздо хуже было бы, забери «тьма», к примеру, тебя самого. Так что считай – повезло!

– Да уж, повезло… – Куприянов поморщился. – Натянет мне начальство глаз на задницу!

– Ну, по крайней мере объяснишь, что хорошо протестировал свою команду в сложных условиях. И объяснишь изготовителям допущенные ошибки.

– Догадливы-ы-ы-ый! – протянул капитан. И только теперь обратил внимание, что дело уже идет к скорым сумеркам. – Гляди-ка, вот-вот темнеть начнет.

– Ночлег нужен, – сказал Жека, тоже поднявшийся на ноги и привычно осматривающий небо над Средним проспектом.

– До знакомого мне подвала осталось совсем немного, – сказал Сергей. – Поторопимся! Думаю, теперь стоит поставить в арьергард Жеку. Место ему по предыдущим ходкам привычное. Ни разу не подвел.

Как ни странно, капитан не воспротивился. Похоже, потеря Арамиса подействовала на него настолько, что мысль обнаружить за своей спиной вероятного врага уже не пугала. А может, это Зона, выполняя вожделения возлюбленного своего, направила желания Куприянова в нужном направлении. Впрочем, сейчас это совершенно не важно. Сейчас важно успеть добраться к месту ночевки до темноты. И Сергей окончательно вернулся в реальный мир.

В квартале, где они сейчас находились, никаких разрывов между зданиями не наблюдалось – стояли сплошной стеной. Этакий коридор. Впрочем, нет, чуть впереди справа есть разрывчик между на удивление низенькими трехэтажными карликами. А там уже и Двенадцатая-Тринадцатая линии.

Миновали и этот квартал. Без происшествий и атак. Куприянов даже шлем снял, решив проветрить репу. Было видно: его так и подмывает что-то сказать. Но, видимо, слова он решил приберечь уже для места ночлега. Наверное, опасался сглазить наступившее спокойствие. Надо полагать, тоже устал все время быть готовым к очередными происшествиям.

Вступили в следующий квартал. Тут разрывов между зданиями не наблюдалось вообще. Наверное, зелень пряталась до Прорыва во дворах. Справа потянулось здание, над дверью которого висела стилизованная лира. И как только сохранилась!.. Тут, по утверждениям Ментола, располагался когда-то известный музыкальный магазин. А в следующем здании – и вообще театр. «На Васильевском».

Как бы из его сожранных дверей не выскочили какие-нибудь незваные «актеры», интерес для которых представляют вовсе не двери!

Звери у двери… Актеры – полотеры… Полы там наверняка тоже стерты. До полного их отсутствия.

Он внимательно следил за фасадом здания, пока колонна его не миновала. Слава богу, спокойно!

Далеко впереди сквозь дымку начал смутно проглядывать шпиль какого-то собора. К счастью, нам так далеко топать не требуется. Нам бы только до ближайшего перекресточка доползти…

Вот и совсем низенькая, двухэтажная архитектурная нелепица, завершающая квартал. С печными трубами на крыше. Практически добрались до места…

Вышли на перекресток и повернули направо. Это-то место и Жека прекрасно знает. Приходилось бывать…

Вот и он, нужный дом. На противоположной стороне улицы. Второй по счету от перекрестка. Грязные стены, окна без стекол, подъезд без дверей, правее арка, ведущая во двор…

Но дом тоже весьма необычный – окна узкие, будто бойницы в крепостной стене. А над аркой и входом нависает необычной формы эркер со встроенными балкончиками. На таких балкончиках очень удобно прятаться какой-нибудь твари…

К счастью, у нас остался еще один разведчик. Проверит обстановку. А мы его прикроем от атаки сверху. Пусть только враг попробует спрыгнуть! Полетят клочки по закоулочкам…

– Нам вот туда, в арку, – сказал Сергей капитану. – А за ней двор-колодец и налево еще один подобный. Он и нужен.

Куприянов вернул на голову шлем и снял с плеча оружие:

– Портос! Вон в ту арку. Посмотреть, что там. Остальные на подстраховке.

«Мушкетер» приступил к выполнению приказа. Беспрепятственно вошел в арку, никем не атакованный.

Вообще, конечно, все эти рожденные Зоной твари – совершенно без мозгов. Кабы они хоть чуть-чуть соображали, атаковали бы не авангардного кандидата в пищу, а замыкающего. В ситуации, требующей проникновения через арку, последнего прикрывать некому. Сквозь перекрытие над головой не выстрелишь…

Впрочем, и слава богу, что не соображают. Переживем!

Через пару минут все четверо оказались под аркой, протянувшейся на добрых пятнадцать метров.

Портос с помощью зеркала изучил противоположную стену здания, открывающуюся в колодец, и махнул рукой, показывая, что опасности нет. Из первого колодца еще одна арка, правда, не столь протяженная – метра четыре от силы, – вела во второй. На ней висели навечно распахнутые ржавые ворота.

Опасности тут тоже не обнаружилось.

Именно во втором колодце располагались входы в подвал. Как положено, с нависающими над ступеньками железными козырьками. Один справа, за ржавой дверью, на которой все еще висел замок. Как ему только удалось выжить за все эти годы? Второй – напротив арки. А третий, в котором Сергей когда-то и нашел Жеку, – слева, в углу. Стены тут стыковались друг с другом, образуя небольшое углубление, в котором висели два ржавых ящика от кондиционеров.

– Нам туда, под козырек.

Портос протопал по ступенькам и распахнул дверь, с прошлого раза подпертую металлическим прутом, скрипучим голосом доложил:

– Чисто.

К сожалению, под этим домом коммунальщики не оставили будущим страждущим никаких деревянных поддонов. Или их давно сожрали – когда Сергей нашел Жеку, никакого подпирающего прута не было, и ввалиться сюда мог кто угодно. Короче, устраиваться тут приходилось прямо на полу, подстелив для сохранения тепла пленку. Так же, при свете фонариков, поступили и сейчас.

Поскольку народу в группе поубавилось, то расположились на застеленной площадке довольно свободно. Каждый – в своем углу, не мешая другим. Портоса капитан сразу же услал в караул с наказом:

– В полночь принять энергетик!

– Не загнется твой «мушкетер» от переутомления? – спросил Сергей. – Целые сутки без сна! Может, все-таки организовать нормальное дежурство? Разбить ночь на всех, по два часа?

– Не загнется. Не тот он парень, выдержит. К тому же внутри «египетской тьмы» он прекрасно отдохнул. И вообще я полагаю, что завтра – последний день нашего пребывания в Зоне.

– Ну, смотри… Нам-то только легче. Выспимся. А то, может, все-таки…

– Не твоя забота, Бустер! – оборвал Куприянов с явным раздражением. Похоже, он и на самом деле проводит в этой ходке жесткую проверку «мушкетеров». Может, Зона и его желания выполняет по ходу? Впрочем, хрен-то с ним! Не наше это дело.

Привычно принялись ковыряться в рюкзаках, добывая банки с консервами, поужинали и запили еду водой.

Потом Жека поднялся, молча повесил «Скорпион» на плечо и с памперсом в руках отправился в соседнее помещение.

Если так рассуждать, то Зона и Жекины желания должна выполнять, он не первый год ходит. Все мы – ее любодеи! Интересно, а как она выбирает, чье желание исполнять, если они противоречат друг другу? Тьфу, ну и мысли! Точно последствия контузии еще сказываются. Может, попросить Димона еще раз кольнуть чудодейственное секретное лекарство? Нет, обойдемся без него. Лучше попросим пассию, чтобы излечила… Тьфу, кол тебе промежду!

Отсутствовал Жека недолго. Вернулся и принялся перетряхивать рюкзак, чтобы изобразить из него некое подобие подушки.

Движения парня показались Сергею знакомыми. То есть не в том смысле, конечно, – он тысячу раз видел, как Жека возится с рюкзаком. Нет, Сергею пришло в голову, что эти повадки в движениях рук он видел у кого-то другого. Вот это просовывание ремешка в застежку – почему-то левой рукой. Хотя удобнее было бы правой. Ну, видел же раньше! Ей-богу видел! Где!!! И словно молния душу пронзило узнавание. А следом – той же неожиданной молнией – воспоминание.

«А ты не узнал меня, Бустер. Зона сильно омолодила старика Ментола…» — именно так сказал Жека – когда они уносили ноги от разрушенного мамонтовского особняка.

Почему я наглухо забыл эту его фразу? Будто корова из памяти языком слизнула! Что опять за чертовщина? Это вроде до контузии было…

– Ты чего, Бустер? – воскликнул Куприянов удивленно. – Будто лом проглотил… Можно подумать, пацана своего в первый раз увидел!

– В первый раз… – пробормотал Сергей. – В первый раз… В первый раз…

– Эк тебя заклинило! Ты себя нормально чувствуешь? – Димон смотрел то на Сергея, то на Жеку. И, похоже, в его взгляде жило понимание.

«Кол тебе промежду! – подумал Сергей. – А ведь ты, судя по всему, прекрасно знаешь то, чего я почему-то целую неделю не помнил!»

Он помотал головой:

– Нормально. Просто вспомнил кое-что.

Тут безучастно сидящий на своем уголке пленки Жека глянул на него и незаметно для Куприянова подмигнул.

Это было уже слишком! Сергей почувствовал, что ему сейчас необходимо остаться в одиночестве. Иначе… Он и сам не знал, что именно «иначе», но ничего хорошего ждать от себя не приходилось.

Да и в самом деле, что предпринять, если человек, которого ты пацаном вытащил из Зоны, которого опекал, как сына, чью спину прикрывал в ходках, посмел воздействовать на твою память?

Пристрелить на месте?

А ведь воздействовал. Или это все-таки порожденная контузией амнезия?

– Пойду-ка я отолью! – сказал он.

– Давай, давай, – отозвался Куприянов. – А то тебе, видать, моча в голову ударила. Так очумело никогда не выглядел.

Сергей вытащил из рюкзака свежий памперс, взял свой фонарик, повесил на плечо «Скорпион» и пошел прочь. Привычные движения быстро восстановили душевное равновесие. В этом подвале никогда не встречалось никаких тварей, но забота о безопасности не помешает.

Проверяя дверные проемы, он прошел одно помещение, потом другое. Вот тут, в уходящем влево, он и нашел тогда пацана Жеку. А вот там, прямо, всегда менял памперсы. Использованные до сих пор в углу валяются.

Мысли его вернулись к Жеке и его предполагаемому поступку. В принципе повлиять на память парень, наверное, способен. Уж если в его присутствии сделался неопасным ускоритель времени, вытащенный из Зоны артефакт, то что может произойти с обычным человеком? Если бы я помнил те его слова, то я бы его опасался больше, чем Куприянова с его подопытными обезьянками!

Впрочем, подожди-ка, друг любезный, кол тебе промежду! А с чего ты взял, что это именно Жека? Не может ли быть так, что ты, находясь за пределами Периметра, прекрасно помнил: Жека – чудом помолодевший Ментол? А едва оказался в Зоне, напрочь забыл. Потому что это сама Стервь заставила тебя забыть! Она же все может! В прошлой ходке она подкинула тебе в подвале неизвестного мальчишку, которому ты сбагрил липовый «браслет Фортуны». А может, именно Зона и внушила тебе мысль, что браслет липовый, только для того, чтобы ты им ни в коем случае не воспользовался. Какая тогда печаль вдруг на тебя напала? Полагаешь, ты сам опечалился? Хрен в сумку! Это Зона на тебя подействовала. Потому что так ей надо было.

И с потерей памяти причиной вполне может оказаться ее очередное чудо. Так ей потребовалось. Возможно, для того, чтобы ты не подозревал вообще всех соратников. Это же рассудка можно лишиться, если никому нельзя доверять!

Он освободил тело от комбинезона и не торопясь поменял памперс, продолжая размышлять.

Так. А почему Зона теперь вспомнить позволила? Да и позволила ли – тоже вопрос. Соответствует ли реальности воспоминание о Жекиных словах? Может, оно – вообще ложная память, которую Стервь загнала в твою голову. Чтобы как раз ты перестал доверять даже лучшему другу. Так ей сейчас потребовалось. И ты хоть голову себе снеси в размышлениях, а никогда не догадаешься – зачем? М-да-а, ни хрена себе струна!

А ты говоришь, мол, пассия! А ты говоришь, мол, желания любодея выполняет! Держи карман, желатель, полпуда перемен тебе туда насыплют… Что же делать? Как себя вести?

Пожалуй, самое лучшее – вообще не показывать виду, что я вспомнил те Жекины слова. Тем более если он их и не говорил. А с какого хрена он мне тогда подмигнул?

Тьфу, бляха-муха, точно с ума сойдешь. Да он, может, подмигнул, чтобы поддержать меня, когда Куприянов спросил о самочувствии! А я тут в жуткие подозрения ударился! Короче, сейчас мы возвращаемся в лагерь и усиленно делаем вид, что ничего не случилось. А дальше разберемся!

Он кинул использованный памперс в компанию к собратьям и споро напялил комбинезон. И тут же услышал знакомый детский плач. Эта тварь Зона продолжала насиловать его мозг и чувства. Какого хрена ей надо, Стерви? Чем перед нею провинился? Тем, что жив до сих пор?

Он подхватил «Скорпион» и покинул помещение. В соседней секции плач звучал громче, и стало абсолютно ясно, что доносится он от того самого места, где был найден когда-то Жека.

Сергей взял оружие на изготовку и заглянул в дверной проем.

* * *

Ева ехала на очередную встречу с товарищем Ивановым. Теперь, когда Мамонт клюнул на идею обзавестись ускорителем химических процессов, осталось оговорить с куратором последние детали операции. А потом брать за жабры Бустера – привлечь его к делу так, чтобы не смог отказаться. Ну, с этим-то у Аркадия Михалыча никогда не заржавеет. И надлежащая решимость в полном порядке, и подходящие люди имеются. Тот же Мозилла… Такая сволочь – клейма ставить негде! Наемный убийца, по которому давно пуля плачет.

Последние несколько месяцев место встречи с куратором бывало одно и то же – кафе «У Кондрата», на старой Приозерке, в Касимово. Однако на сей раз товарищ Иванов почему-то приказал агенту Моцарелле явиться в Вартемяги, по совершенно не известному ей адресу. Засветились «У Кондрата», что ли? Ладно, приказ – есть приказ…

От Сарженки до Вартемяг путь не велик – судя по навигатору, минут за восемь можно добраться. Однако торопиться Ева не стала. Надо посмотреть – нет ли «хвоста». В последнее время Мозилла начал проявлять к ней слишком пристальный и отличный от прежнего интерес; приходилось, прежде чем куда-то отправиться по оперативной необходимости, сбрасывать настырный «хвост». Откуда вдруг такой интерес взялся? Вроде проколов не было. Надо думать, исключительно потому, что она послала этого гнома подальше, когда он на нее слюни распустил. Вот и старается отомстить теперь. Вбить клин между нею и Мамонтом.

Это, конечно, дополнительные сложности. Но представить этого гнома на себе… Бр-р-р!

Она неспешно двигалась по дороге, периодически посматривая в зеркала заднего вида. Попутные машины то и дело обгоняли «Тойоту», резкими сигналами выражая недовольство ее медлительностью.

Ну и ладно. Баба ж за рулем, перетопчутся.

«Хвоста» сегодня не наблюдалось. Судя по всему, Мозилла на сей раз проворонил ее выезд за пределы мамонтовской усадьбы. Ну и слава богу! Меньше возни…

Может, конечно, стоило взять себя за горло и… Но Мамонту бы это точно не понравилось.

Она вздохнула. Бедные мы девушки, несчастные! Хочешь чего-то в жизни добиться – непременно нужно с кем-то делить постель. Примеров таких – тьма и тьма! Актрисы укладываются под режиссеров, писательши – под издателей. А агентессы спецслужб – под кого прикажут.

Она вспомнила единственного человека, с кем было по любви. Он стал первым…

Эх, Матюша, Матюша, любимый и единственный! Остальные не в счет! Остальные – работа. А он – счастье и наслаждение. С остальными приходилось по долгу. А он был ей нужен.

Когда они решились впервые, все получилось просто. Матвей получил увольнительную, и они отправились в комнату, которую Еве выделили в общежитии института.

Она принялась соблазнять Матвея еще в кабине лифта – нажимая кнопку нужного этажа, прикоснулась грудью к его локтю и почувствовала, что он с трудом сдерживает дрожь.

И вдруг все стало странным донельзя.

Когда-то она читала книгу некоего автора, где влюбленные переживали и свои ощущения, и то, что чувствовал партнер.

У нее сейчас стало именно так. И тело Матвея сделалось более своим, чем собственное. И его переживания застили весь мир.

Шевеление в штанах… Умопомрачающая упругость, прячущаяся в лифчике… Попытки поцелуев, когда вышли из лифта в пустой холл…

Я не ответил, и, похоже, это возбудило Еву еще больше. Однако внешне она была совершенно спокойна. Достала из сумочки ключи, и мы ступили в небольшую прихожую. На стене рядом с дверью тревожно мигали огоньки пульта охранной сигнализации, и Ева тут же взялась за коммуникатор, чтобы уведомить операторов доблестной вневедомственной охраны о том, что в комнату не вломилось ворье.

В прихожей все оказалось очень скромно. Шкаф с зеркалом, полочка для мелких вещей, подставка для обуви…

Ева, разобравшаяся с сигнализацией, стремительно расстегнула пуговицы на блузке, явив мне восхитительную картину. Такая картина и мертвого поднимает, а у меня-то еще в лифте все поднялось…

За руку Ева потащила меня в комнату.

Глядя на плоть, что скрывал – вернее, не скрывал, – полупрозрачный бюстгальтер, сделаться сексуальным маньяком оказалось нетрудно. Он проснулся в моей душе безотказно, и руки обрели полную самостоятельность, тиская уже обнаженную женскую грудь.

Между тем Ева гнула свою линию. Она медленно стянула с плеч и сбросила на ворсистый ковер легкую блузку. Потом стащила с меня рубашку и брюки, и это было последнее, что она сделала сама. Дальнейшее проделывали исключительно мои пальцы и ладони. Да и колени помогали. Мы устроились прямо на ковре, рядом с блузкой, и если бы кто-то установил перед этим в комнате подслушку, он бы удавился от зависти, впитывая в себя все звуки, которые мы издавали.

Розовые соски, банально похожие на спелые вишни, так и притягивали мои губы, и я не мог не поддаться этому притяжению. Знакомо было и дальнейшее – и влажный рот, и плоский упругий живот, и треугольник волос внизу, и вызывающие дрожь прикосновения, и неразборчивые слова, перемежающиеся стонами…

Необычно было только одно – издаваемые ими слова и стоны в принципе Ева никогда прежде не слышала. И сейчас в происходящем именно это было главным…

Удивительно, но все пронеслось внутри настолько стремительно, что «Тойота» не успела проехать и пяти метров. Иначе бы машина давно бы уже слетела с дороги и кувыркалась в кювете.

Ева проехала Агалатово и свернула направо, вписываясь в кривую траекторию Старого Приозерского шоссе.

Между тем чудеса продолжались.

Следующим за Матюшей стал Мамонт. Первый раз Аркадий взял ее прямо в своем кабинете, на столе. Слетели на пол какие-то бумаги, но он и внимания не обратил. Хорошо хоть монитор не скинули…

Он задрал юбку выше бедер, одним движением стянул стринги, прижал к поверхности стола. И пошло-поехало.

На сей раз не было ни дрожи в теле, ни восхитительности в ощущениях. Он даже успевал думать о работе.

Стоит Мозиллу послать к этому лоху, пусть тряхнет как следует… А хороша, сучка мокрохвостая!.. Никуда Пингвин не денется, отдаст должок, все пять лимонов… Хлебальник, конечно, так себе, но мне ведь с нею в свет не выходить, на то Лариска-крыска есть. Крыска по характеру, а физия – на миллион… Пятера будет в самый раз, надо за партию товара расплачиваться… Хлебальник ладно, зато буфера и станок в самый раз. Буду драть сучку, пока не надоест, а потом отдам Мозилле…

Кончила она одновременно с Мамонтом. И оба оргазма – свой и его – пережила единой смесью ощущений. Будто сама себя отодрала…

Справа ушел назад дорожный знак, обозначающий, что машина въехала в Вартемяги. А вот и нужный ей, судя по номеру на воротах, особнячок. Отдаленно смахивает на обиталище Мамонта. Правда, с башенкой в правом ближнем углу. Ворота откатные, на левом столбике камера, глядящая вдоль забора.

Никто не встречает. Ну, это совершенно естественно – не велик гость, знаете ли, пожаловал, не директор ФСБ. И даже не начальник особого отдела Управления Периметра. Просто агент Моцарелла…

Ева посигналила. Через пару секунд камера ожила, повернулась объективом в сторону «Тойоты». Ева опустила боковое стекло, показала наблюдателю свое лицо. Ворота дрогнули, откатились в сторону, открывая проезд на территорию усадьбы. Ева въехала, остановила машину на выложенной коричневой плиткой площадке.

И тут никто не встречает.

Вышла из машины, захлопнула дверцу, поднялась на крылечко из семи ступенек, прижала кнопку звонка. Над дверью – тоже камера.

Из недр дома послышался негромкий щелчок, и дверь приоткрылась. Ева проникла внутрь. В холле зажегся свет, но больше ничего не произошло.

– Эй! – крикнула Ева. – Хозяева! Есть кто живой?

Пронзительная тишина в ответ. Ни звука шагов, ни стука, ни шороха.

По спине Евы дружной стаей побежали мурашки. Жаль, что не взяла с собой оружие.

Впрочем, она тут же успокоилась. Судя по всему, особняк оборудован системой «Умный дом». И система выполняет программу приема званых гостей. А товарища Иванова попросту нет. Еще не приехал, опаздывает. Хотя такого никогда не было – прежде при назначенных встречах куратор всегда оказывался на месте раньше агентессы. Ну да ничего, бывает.

Вновь раздался негромкий щелчок, и приотворилась дверь в левой стене холла. Ева распахнула ее и вошла.

Небольшая комната, метров пятнадцать. У дальней стены, возле окна, письменный стол и офисное кресло. Слева еще одно окошко с любопытно заглядывающим в комнату солнцем. Справа – широкий диван.

Ладно, подождем начальство. Не сахарные – не растаем. Ева села на диван.

Даже у приличных людей опоздание в двадцать минут не считается нарушением этикета. А уж у куратора и подопечной агентессы!.. Начальство не опаздывает – начальство задерживается. Хоть и не очень прилично заставлять ждать женщину…

Третьим ее мужчиной стал Бустер.

С этим тоже было хорошо. Совсем не так, как с Мамонтом.

Настил из деревянных досок, низкий потолок над головой…

Подойдя к доскам, Зоя кладет на край настила оружие и фонарик и стаскивает с себя разгрузку, оставаясь в армейском комбинезоне. А потом и комбинезон отправляется следом за разгрузкой, открывая взгляду Бустера бретельки черного бюстгальтера с красной застежкой посередине спины. Мгновение – и девичий торс полностью обнажен.

Еще несколько мгновений, и с Бустера слетает собственная разгрузка. А потом и все остальное. И вот он уже сжимает ее в объятиях и принимается тискать многочисленные тугие сокровища.

Ева чувствует, что перестает быть женщиной. Нет, все женское вроде бы при ней. Но и мужское – тут же. Совместно. Гермафродиты мы, с совместными половыми признаками…

«Ну, Бустер, что смотришь, как баран на новые ворота? Никогда не видел женские прелести?..» – это она? Или ей?

В глаза бьет свет фонарика.

«Ну же, иди сюда. И опусти «Скорпион», тут потребуется иное оружие».

Два металлических ствола укладываются рядом. Два тела – тоже. Сначала рядом, бок о бок, а потом сверху-снизу.

И как же все подходит друг к другу! Умница господь, задумавший все это многообразие, в иные минуты оказывающееся полным однообразием!

Два человека мгновенно теряют головы, оказавшись один на один с обнаженным партнером-любодеем. Последняя внятная мысль, одна на двоих: «Не пожаловали бы сюда гости…»

А дальше верх берут здоровые человеческие чувства – мыслей больше нет.

«У меня чувствительные соски», – мурлычет Ева, и Бустер тут же убеждается в правдивости услышанного, крутя отвердевшие розовые кнопки.

Она властно утверждается между своих длинных гладких ног и отвердевшим стволом – на сей раз из плоти, а не из металла – ищет путь к собственной сокровенной впадине, скрывающейся среди мягкой курчавой поросли. И тут же, ничего не имея против этих поисков, приподнимает таз и подставляется под собственное оружие, очень стремясь не промахнуться.

Наконец она полностью соединяется в одно целое, демонстрируя господу великолепие его изначального замысла. Урчит от наслаждения и трясется. Наддает низом живота и рычит – от того же наслаждения, – исступленно колотясь в саму себя лобковыми костями. Выполняет вековую восхитительную, никогда и никому не надоедающую работу, обусловленную инстинктом продолжения рода. Очень знакомую и многажды проделанную, но всегда как в первый раз… Полностью растворенная сама в себе, мечтающая лишь о том, чтобы происходящее продолжалось как можно дольше. Час, день, год, всю жизнь…

Но рано или поздно все заканчивается. Ева резко выгибается, прижатая к доскам собственным телом, тихонечко стонет: «И-и-и-и…» и сжимает бедрами свою талию. Низ ее живота пронзает острая сладкая боль, такая вроде бы привычная, но всякий раз как будто неведомая прежде…

Еще несколько судорожных толчков-ударов себя в себя… Как же хорошо!!!

И мир возвращается…

Письменный стол с офисным креслом, диван, под потолком – пятирожковая люстра с выключенными лампочками. Сквозь одно окно светит солнце, в другое заглядывают ветки елки.

Ева вдруг почувствовала, что она теперь в доме не одна. Видимо, пока с нею происходила чертовщина, товарищ Иванов наконец приехал на конспиративную встречу.

Раздается шуршание. Солнце гаснет. Оконные проемы уменьшаются до невысоких удлиненных прямоугольников без стекол. Чертовщина продолжается. Беззвучно опускается потолок. Стол превращается в ржавую бочку, а офисное кресло – в грязное пластиковое ведро. Откуда-то доносится тихий детский плач. И дивана уже тоже нет, куча земли под Евой…

Это уже не комната в конспиративном особняке, а подвал с голыми грязными стенами. И вместо двери в холл просто провал в кирпичной стене. Но за стеной явно кто-то присутствует. Наверное, товарищ Иванов.

Человеческая фигура возникает в проеме.

– Кто тут?

Не было никакого куратора, в проеме стоял Бустер. В комбинезоне сталкера и со «Скорпионом» в руках. Тот самый, с которым было очень хорошо на деревянном помосте.

Но тут Ева вспомнила, что он застрелил ее. И проснулась.

* * *

В знакомой позе, на грязном земляном полу, скрючившись, лицом к дальней стене, совершенно голый, неподвижный, как камень, лежал пацан. Однако его вид на сей раз казался необычным. Было в нем нечто необычное, но что именно – сразу и не ухватишь…

Сергей вспомнил, как решил, что в случае с Жекой наткнулся на труп, и хотел было свалить подобру-поздорову. Мол, кто знает, от чего умер подросток. Запросто можно и заразу какую-нибудь подцепить…

Нет, это уже третий случай. Теперь мы сваливать не станем, а наоборот, подойдем поближе. И даже ткнем стволом в бок. Жив, так отреагирует.

Однако ткнуть он не успел. Подросток перевернулся и посмотрел на него в упор.

Кол мне промежду булками, да это же девчонка! Грудки видны небольшие, а в промежности ничего. Только-только начинают пробиваться волосики. Лет тринадцати, наверное, или в каком там они возрасте начинают созревать?

Девчонка, похоже, абсолютно не стеснялась своей наготы. Она поднялась на ноги так стремительно, что Сергей отскочил назад и взял ее на прицел, огромным усилием воли заставив себя не нажать на спусковой крючок.

– Привет!

Тут она наконец обнаружила отсутствие на теле одежды. И тут же исчезла.

Сергей со стуком захлопнул рот, едва не прикусив собственный язык. Голос показался ему очень знакомым. Но вспомнить, где слышал, он не успел.

Девчонка вновь возникла, на том же самом месте. Теперь на ней был комбинезон. Правда, великоват по размеру и с пятнами крови на груди.

Черт, да это же… Нет, не может быть! Дьявольщина!!!

– Ты поосторожнее с оружием, Бустер! А то опять меня прикончишь!

– З-з… Зоя?! – Сергею показалось, что он выкрикнул имя так громко, что сейчас обвалится потолок.

– Ради бога, не ори, Бустер! Ну да, Зоя! Сейчас, подожди! – Она замерла и прикрыла глаза.

Комбинезон начал сокращаться в объеме, уменьшая рукава и обтягивая девчоночье тело. Кровь на груди исчезла. Будто испарилась.

Сергей снова приложил усилие, чтобы не выстрелить.

– Да не пугайся ты так! Сам же говорил: Зона есть Зона. Не забыл еще, как занимался со мной любовью в подвале?

Сергей молча помотал головой. Все слова куда-то исчезли. Да и во рту пересохло настолько, что он, наверное, смог бы только захрипеть. Или заскрипеть, как «мушкетеры»…

Девчонка оглянулась по сторонам:

– О! Судя по всему, мы опять в Зоне. Что добываем на сей раз?

Сергей судорожно откашлялся. Потрясение быстро уходило из души, превращаясь в обычное житейское удивление. В конце концов, уже третий раз подобное происходит. Пора бы и привыкнуть, кол тебе промежду булками!

– Чё? Язык проглотил? Да не привидение я, не привидение. Можешь потрогать, если не веришь. – Она подала ему правую руку.

Он протянул свою, коснулся пальцев.

Пора привыкать! Зона есть Зона! В конце концов, у братьев Стругацких мертвецы тоже с кладбища приходили. Правда, были они молчаливы и не молодели. Ну, так мы и не в книжке. Жизнь всегда богаче литературы! Известное утверждение, банальное до невозможности…

Правда, пришлось еще раз откашляться, пока голос прорвался.

– Опять добываем ускоритель времени… Зоя.

Девчонка усмехнулась паузе, явственно прозвучавшей перед ее именем. А потом резко посерьезнела.

– Бустер опять ищет «бустер». Опять для Мамонта?.. А что с первым случилось? Ты ж не зря меня застрелил. Вынести его хотел, вручить Аркадию Михайловичу.

В Сергее проснулось чувство вины, которому он уже не удивился.

– Попробовал бы я не вручить! У меня ж семья! Они бы жену и дочку…

Девчонка кивнула:

– Я была против таких методов. Но разве Мамонт кого спрашивает!.. Так с первым-то артефактом что случилось? Не донесли?

– Донесли. Потом довезли до Сарженки. И в тот же день передали твоему Аркадию Михайловичу. Да только не на пользу ему пошел чудесный ускоритель химических процессов. До производства «дури» не дошло. Часа не минуло – ласты Мамонт склеил. И сам, и некоторые другие твои знакомые. Все, кто в тот момент в его особняке оказался.

Девчонка снова кивнула:

– А я тебя предупреждала! Смертельно опасную вещь из Зоны вынести хочешь!

– Да мне, собственно, Мамонта и не жалко. За что боролся, на то и напоролся. Собаке собачья смерть.

– Ну да, согласна. Туда ему и дорога! Многих он в могилу отправил. Не сам, конечно, руками Мозиллы… Так кто тебя на сей раз послал?

– Твое начальство.

Девчонка не удивилась:

– Ну да, естественно. Эти тоже кусок из пасти так просто не выпустят. Все кругом одного поля ягоды.

– Так ведь жизнь такая. Умри сначала ты, а потом я.

– Ну да, ну да… Позиция удобная во все века… Много народу в новой поисковой группе?

– В Зону отправлялись всемером. Теперь осталось четверо.

– То есть я получаюсь типа пятого колеса в телеге.

– А ты к нам пристать собираешься?

– Конечно. Что же, мне тут в подвале оставаться? Жека с тобой?

– Со мной.

– А из наших кто в Зону пойти решился?

– Дмитрий Куприянов. Капитан. Оперативный работник особого отдела.

Девчонка подняла глаза к потолку, пытаясь вспомнить.

– Нет, не слышала о таком. А второй – тоже оперативный работник?

– Про второго я и сам ничего не знаю. Только у меня сложилось впечатление, он вообще не человек. Ест странную пищу, ничего похожего на обычную. Способен очень мало спать и не терять при этом сил. Скрывает лицо. Их в группе четверо было. Трое гикнулись за эти дни. Куприянов их «мушкетерами» называет. И не очень сожалеет об их гибели.

Сергей говорил и сам удивлялся своей болтливости. Стоит ли выкладывать такую информацию человеку, которого ты убил? Мало того, что поскольку Зоя помнит все случившееся, то он теперь всяко не должен быть ей симпатичен. Может, она вообще не имеет права знать о «мушкетерах».

Что опять с ним такое? Опять последствия контузии? Или очередное воздействие Зоны?

– Не человек, говоришь?! Неужели «менгелевские» биологи наконец-то результата добились?

– Подробностей я не знаю. Куприянов соблюдает секретность. Но некоторые ловушки эти «мушкетеры» чувствуют на расстоянии. Это уже проверено. Хотя и не все. Да и физическая сила у них будь здоров. УОКами безо всякой штатной треноги пользуются, стреляют прямо с рук. Впрочем, ни в каких сногсшибательных чудесах не замечены. На десять метров в длину не прыгают. И левитировать не умеют. По крайней мере я такого за ними не замечал.

Ему показалось, что она вдруг потеряла интерес к его словам. Будто он не рассказал ей ничего, что бы она не знала прежде.

– Значит, Бустер опять занят поисками «бустера»? – Девчонка вновь огляделась. – Это тот же подвал, где мы ночевали?

– Подожди… Зоя… А тебя не удивляет, что ты вдруг ни с того ни с сего ожила?

Девчонка улыбнулась:

– Удивляет, конечно. Но еще больше меня удивляет, что это удивляет тебя. Ты-то сталкер опытный.

Нет, никакой ненависти в нему в ней не чувствовалось. Наверное, похожа все-таки на других женщин. Если они чего-то не понимают – просто предпочитают не думать об этом. Потому и отсутствие интереса к «мушкетерам».

Ему было понятно, что он изрядно лукавит перед самим собой. И не считает свое поведение странным, хотя такое должно представляться именно странным. Разве лишь у человека нечиста совесть… Но у него-то совесть чиста! Ну ладно, не совсем чиста – Зою-то он все-таки убил…

Как бы то ни было, а в случае конфликта «Бустер-Жека против Димон-Портос» она скорее окажется на стороне первой пары. Эти по крайней мере не привлекут ее к ответственности за невыполнение приказа. И тут Сергей вспомнил главное.

– Слушай, Зоя! Твои начальники спрашивали меня, как именно ты погибла. Я сказал, что вы с Козловским застрелили друг друга. И Жека это подтвердил.

Девчонка усмехнулась:

– Что ж, было бы странно, кабы ты искал на свою задницу приключения. А Жека стал бы добиваться правды, свидетельствуя против своего учителя… Хотя было бы интересно узнать, как бы мои начальники себя повели, узнав эту правду. А с другой стороны, мне теперь это абсолютно фиолетово. Оружие найдется?

Похоже, омоложение ничуть ее не изменило. Весь опыт, надо полагать, сохранился. Но опыт и физические возможности – очень разные вещи!

– Ты ж себя не видела со стороны. Ты – девчонка. Подросток. Справишься ли со «Скорпионом»? Его ведь в руках держать надо. И попадать во врага.

Вот тут она удивилась:

– То-то кажется, что сиськи у меня вдруг уменьшились. – Зоя огладила обеими руками тощенькую фигурку. – Тогда не знаю, надо будет прикинуть вес оружия. Но быть обузой для тебя не хотелось бы.

– Подожди-ка… С огнеметом справишься? Модель «Саламандра»… Огненным языком монстра угостить – это не пулей попасть, особая меткость не нужна.

– В учебке справлялась и не с такими. Он не слишком тяжел.

– Тогда попросим Жеку частично разоружиться… Только сначала все-таки вес прикинешь. Чтобы не надорвалась. – Сергей в свою очередь и неожиданно для самого себя улыбнулся. – Я, наверное, похож на идиота.

Она кивнула:

– Есть маленько, Бустер. Впрочем, я бы скорее всего вообще на твоем месте умерла со страха. А ты жив. Живее всех живых. Так что не расстраивайся. Привыкнешь. Будет день – будет пища.

Последняя Зоина фраза показалась Сергею совершенно непонятной. Но ломать над нею голову уже не было никаких сил. Еще немного, и вполне можно сойти с ума. Ах Зона! Матушка и Стервь! Что же ты со мной творишь?

– Ну что, не пора ли возвращаться в лагерь? Только ты иди за мной. Вперед не вздумай лезть.

Девчонка снова усмехнулась:

– Да понятно! А то еще выстрелят с перепугу!

– Все, пошли! Еще немного, и Куприянов примется меня искать. Решит, что главного проводника слопали.

– Пошли.

И они двинулись в сторону лагеря.

* * *

Голос Куприянова стал слышен довольно скоро.

– Ты подумай о своей пользе, Евгений! На хрен тебе упал этот сталкер, мать его за пилотку! Он давно уже чужую жизнь живет. Если даже и не гикнется, рано или поздно мы его все равно закроем. Как тогда кормиться будешь? В одиночку ходки делать?

– Нет, – ответил Жека. – Напарника найду.

– Да кто к тебе, пацану, в напарники пойдет… Хотя, согласен, найдешь. Сталкеры знают, что ты с Бустером работал. Не откажутся.

Сергей повернулся к идущей следом Зое и молча приложил палец к губам. Та энергично закивала. Но на личике ее присутствовало явное удивление.

– Но мы и тут можем перекрыть тебе кислород, – продолжал капитан. – Подгоним к «Меге» танк и похороним вход в вашу «кротовью нору» под обломками. А вот если ты согласишься работать на Управление Периметра, перед тобой откроются неплохие перспективы.

Димон говорил нарочито громким голосом. И Сергей вдруг понял, что тот беседует не только с Жекой. Он совсем не против, если и Бустер услышит беседу. Наверняка же заметил свет от фонарика.

Так что, по всей видимости, треп этот – элементарная провокация с целью внести раздрай в отношения учителя и ученика. Значит, опасается: а вдруг они все-таки сумеют договориться между собой?

Не дурак наш капитан, ох не дурак! Впрочем, все они, особисты, – мастера интриги. И тот, кто в этом деле оказывается слабоват, быстро сходит с круга. Свои же подставят. Хотя бы с целью подсидеть.

Сергей откашлялся и шагнул на территорию лагеря:

– А вот и я!

– Долгонько ты по подвалу болтался, Бустер! Диарея прицепилась? Или искал запасной выход?

– Ага, искал. На всякий пожарный. Но не нашел! – Сергей, тоже нарочито, развел руки. – Однако расстраиваться, Димон, не стоит. Я вернулся не один, с гостем. Вернее, с гостьей. – И он отодвинулся вправо, освобождая проход Зое.

Когда та появилась в дверном проеме, Куприянов было дернулся за «Скорпионом», но, увидев девчонку, оставил оружие в покое. Да и Сергей недвусмысленно направлял ствол в его сторону.

– А это еще кто такая?

– Здравствуйте, товарищ Иванов! – сказала Зоя, выходя на освещенное фонариками пространство.

И вот тут капитан действительно испугался и вновь потянулся к оружию.

– Не надо, Димон! – Сергей выразительно повел стволом. – У меня предохранитель снят, а терять мне теперь, похоже, нечего.

Куприянов коротко глянул на него и вновь впился взглядом в лицо Зои.

– Ты меня знаешь? Откуда?

Девчонка засмеялась:

– Приходилось встречаться. И не раз!

– Погоди-ка, погоди-ка… – Димон встал и подошел поближе. И вдруг узнал. Снова чуть отшатнулся. – Неужели агент Моцарелла?

– Она самая. Нарушительница ваших приказов, убитая за это Алексеем Козловским и чудом воскресшая.

Теперь Куприянов бросил короткий взгляд на Жеку – будто ждал от него помощи. Но тот не обращал на капитана ни малейшего внимания и в свою очередь изучал девчонку. И была в обычно равнодушном выражении его лица некая очень странная решительность, такая, что Сергей бы не удивился, кабы пацан сейчас схватился за огнемет. Вот только кого бы он сжег – было совершенно непонятно.

Впрочем, решительностью лицо парня жило всего несколько мгновений. А потом на нем снова нарисовалось твердокаменное равнодушие.

В другое время Сергей бы задумался о необычной короткой эмоциональности Жеки, но сейчас было не до этого: его крайне интересовало, как поведет себя капитан. Ведь для него появление помолодевшей Зои оказалось гораздо большей неожиданностью, чем для Сергея. Сергей-то пусть и не до конца, но отчасти свыкся с мыслью о помолодевшем Жеке. А Куприянова попросту застали врасплох. Не случайно он едва не схватился за оружие!

Однако Куприянов разбирался в сложившейся ситуации недолго. У него определенно не имелось причин для мысли, что внезапно появившаяся на сцене актриса примется играть по написанному им сценарию.

– Боевые навыки не утратила?

– А в кого стрелять?

– Сегодня, надеюсь, не в кого. А вот завтра… – Куприянов не договорил. – Мы снова ищем ускоритель времени. Подожди! – рявкнул он, увидев, что девчонка намерена открыть рот. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Это другой артефакт – на первом мы уже обожглись. Как второй появился в Зоне, я думаю, тебе объяснять не надо. Если ты помнишь Михаила Владимировича.

– Не надо! Я помню Михаила Владимировича.

И Сергей понял, что между этими двумя тоже существует какая-то тайна.

Опять у нас клубок змей в одном ведре. Как и в предыдущую ходку. Впрочем, и неудивительно, если ты связался с сотрудниками особого отдела.

Похоже, опять никому нельзя верить. Причем в отличие от предыдущей ходки даже Жеке доверять не сто́ит. Есть теперь чрезвычайно серьезное подозрение, Бустер, что бывший ученик не всегда будет на твоей стороне, кол ему промежду!.. Учтем. И будем держать ухо востро! Эх, ну почему я не продолжал жить без памяти и дальше! Насколько это было проще!

– Ты, наверное, услышала, что я предлагал несколько минут назад парню. Это предложение касается и тебя.

– Послушай, Димон… Такое впечатление, что меня тут и нет вовсе. – Сергей продолжал держать «Скорпион» наготове. – Может, ты и мне предложишь работать на федеральные власти?

Куприянов заржал. Подчеркнуто, нагло, бесцеремонно…

– А ты и так на нас работаешь. Правда, не по своей воле, но это роли не играет. О тебе мы поговорим потом, когда выполним задание. Хотя, конечно, было бы лучше, кабы над тобой не висел дамоклов меч ответственности за судьбу своей семьи. Добровольная работа всегда лучше принудительной. Но, повторяю, об этом мы еще успеем поговорить… Положи оружие. Все равно ты меня не застрелишь. Пока не выберемся из Зоны, мы с тобой в одной лодке.

Он был прав. Сергей снял с плеча «Скорпион» и прислонил к своему рюкзаку.

– В общем, думайте. И ты, Евгений, и ты, Моцарелла. Тебе я помогу легализоваться. Не век же мотаться по Зоне.

– В общем, вы, товарищ Иванов, меня покупаете!

– Конечно! – Куприянов снова заржал. – Я вас всех покупаю. Такая у меня работа. Всем вам надо как-то жить и что-то кушать… А сейчас давайте-ка спать! Завтра предстоит тяжелый день, печенкой чую. Да, Бустер?

И, не дожидаясь ответа, капитан улегся на пленку и отвернулся от остальных.

Да, можно и спать, пожалуй, – после такого дня и особенно вечера ни на что другое больше и сил нет. Однако требуется еще обустроить нового члена группы.

– Зоя! А ведь ты замерзнешь ночью, – сказал Сергей. – Уж больно ты легко одета для подвала.

– Да, наверное, замерзну.

– У нас лишнего спальника нет. Может, как с комбинезоном?

Говорить лишнего при Куприянове не стоило. Зоя это поняла. Молча прикрыла глаза и сосредоточилась. Посидела так с полминуты. Потом глаза открыла. И молча же покачала головой. Обрести спальник, как недавно еще комбинезон, у нее уже не получилось. Но, наверное, и к лучшему, потому что появление вещи из ничего только вызвало бы вопросы у капитана.

– Может, с кем-нибудь в один спальник ляжешь? Неудобно, конечно, спать будет, но деваться некуда!

– Только не со мной, – ворчливо отозвался еще не заснувший капитан. – Я не педофил, а ты не набоковская Лолита.

– Очень надо, товарищ Иванов! – фыркнула девчонка и посмотрела оценивающим взглядом сначала на Жеку, потом на Сергея. – Пожалуй, с тобой лягу, Бустер. Ты большой и теплый! Не заморозишь!

– Только без порнографии тут! – сказал Куприянов.

– А чё, завидки берут? Не боись, товарищ Иванов! Ты мне в этом деле не товарищ! К тому же Бустер тоже не педофил.

– Все! Спать!

Улеглись по своим местам. Вдвоем в одном спальнике было тесновато, и сразу сделалось жарко. Хрен так выспимся.

– Давай-ка мы молнию все-таки расстегнем! – сказал Сергей. – А то на пот изойдем.

– Давай. Я знаю, как нам устроиться поудобнее.

Выбрались из спальника, молнию расстегнули.

– Теперь ложись на один край, а вторым накрывайся. Чтобы сзади не дуло. А я к тебе пристроюсь.

Сергей так и поступил. Зоя нырнула под край спальника, прижалась спиной к груди Сергея и затихла. Будто не дышала даже… Сергей приобнял ее правой рукой, совершенно не ощущая так понравившуюся в прошлый раз упругую мягкость. Девчонка и есть девчонка, кожа да кости. Наверное, и при жизни такой была в тринадцать лет… Тьфу, скажешь тоже – при жизни. А теперь при смерти, что ли?

Интересно, а там у нее как? Опять все девственно-нетронутое? И если положить руку, как среагирует? Ева, когда он пропихивал руки под мышки и начинал тискать ее большое, четвертого размера, богатство, тут же начинала глупо хихикать… А эта? Тоже захихикает?

Но нет, братец, ты даже пальцем не пошевелишь. И вообще, Бустер, ты – настоящий придурок! Нашел о чем сейчас думать, урод! Тут совсем другие дела намечаются, о них и надо поразмышлять.

Димон, хоть и испугался поначалу, надо полагать, от неожиданности, однако, похоже, совершенно не удивился. А значит, нечто подобное ожидал. Или просто строил хорошую мину при плохой игре?

Какой же у нас теперь расклад получается. Вроде бы трое против двоих. Три сталкера против двух «каракалов». Или все-таки два сталкера против трех «каракалов»? Не выберет ли Зоя, по старой привычке, сторону Куприянова? Сколько лет они работали вместе. Не чета одному кувырканию на дощатом помосте, хоть и говорила тогда комплименты мужским достоинствам. А может, врала, как и прежде. И нынешнее ее поведение – сплошная брехня! Собственно, сейчас вообще ни в чем нельзя быть уверенным.

Понятно немногое. Погибший когда-то Ментол был оживлен Зоной. Зоя, судя по всему, – тоже. То ли на них воздействовал какой-то неведомый пока артефакт, то ли вообще произошла некая совершенно непонятная хрень.

Зоя, похоже, сохранила свой накопленный при жизни опыт. По крайней мере она утверждает, что способна пользоваться оружием, которое когда-то освоила. С Ментолом же ситуация была другая. Он выглядел совершенно неприспособленным и ничему не обученным. Правда, есть вероятность, что пацан попросту прикидывался полным неумехой и только делал вид, что учится у сталкера Бустера. Просто для того, чтобы его не вывели сразу на чистую воду. Все может быть! Я бы, пожалуй, на его месте тоже прикидывался. Целее будешь.

Во всяком случае, осваивал он сталкерскую науку очень быстро, так что вполне мог только притворяться незнайкой. Наверняка так оно и было! Ох и жук! Да не жук – жучара!!!

Да уж, Бустер, действительно никому верить нельзя! Вот и не будем. Ни Куприянову, отыскивающему ускоритель времени с какими-то новыми свойствами. Ни Зое, у которой сейчас одна задача – выжить и организовать себе новую судьбу. Ни Жеке, который столько лет обманывал меня, преследуя сначала ту же цель, что и нынешняя Зоя, а теперь желающему неведомо чего.

Интересно, а капитан догадывается, кто он таков, этот Жека? Вроде бы нет. Хотя… Хотя пару раз он посматривал на пацана весьма странно. Не с удивлением – с пониманием.

Слушай, а не может ли быть так, что Стервь оживила Жеку с совершенно конкретной целью? Чтобы он вел разведку за пределами Периметра. Да и Зою, кстати, – тоже. Кто знает, может, подобных жек и зой вокруг Зоны болтается не один десяток. Использовали таких дураков, как я, чтобы легализоваться. На жизнь зарабатывают сталкерством. В Предзонье все высматривают и вынюхивают, а когда отправляются в ходку, сливают Стерви собранную информацию. К примеру, в каких местах квартируются боевые части охраны Периметра… А потом, в неведомый час «Икс», когда Зона решит расширить свои границы, именно в эти районы будут направлены вражеские ударные части, состоящие из особенно опасных тварей. И прости-прощай, человеческая армия! Бойцы превращаются в мутантов и зомби, подчиняющиеся совершенно другому командиру, и отправляются уничтожать прочую живую силу и гражданское население.

Да, неглупый, прямо скажем, замысел. Если, конечно, твоими мозгами, Бустерочек, не овладела банальная паранойя…

Ладно, посмотрим на ваше поведение, господа подростки. А потом уж будем делать выводы.

Назад: 13. Несколько лет назад

Дальше: 15. Несколько лет назад