Снайпер
Пока Меченый, покинув вертолет, вымораживал у Бехрама дополнительное вооружение, Призрак с Японцем, придя к общему мнению и разобравшись что к чему, довольно споро завели винтокрылую машину.
Наконец минут через десять несколько угрюмых наемников загрузили в вертолет четыре зеленых ящика без маркировки и, ни слова не сказав, удалились восвояси. На этом приготовления к отлету закончились и Меченый дал команду к взлету.
Мы летели над Зоной, что уже само по себе было рискованно. Но, с другой стороны, вообще пересекать линию кордонов не рекомендуется тем, кто сильно печется о своем здоровье. Потому я, философски рассудив «будь что будет», сидел на скамье, прислонившись спиной к жесткой внутренней обшивке вертолета, и, прикрыв глаза, неспешно размышлял о жизни – торопиться-то все равно некуда.
Не скажу, что я был в телячьем восторге от идеи Меченого принять в группу киллера, имеющего заказ на всех нас. Да, когда то я тоже читал бессмертное творение Сунь Цзы и другие трактаты по военному искусству, где подобная тактика приветствовалась и превозносилась. Но одно дело древние теории и совсем иное – сегодняшняя практика. Слишком уж явным было ощущение линии выстрела на моем лбу, и до сих пор рука сама тянулась почесать место между бровями, в которое совсем недавно целился этот новый член группы.
Парень производил впечатление… обычного русского парня, каких у нас в развалившемся Союзе миллионы. То есть далеко не Терминатор, не Рембо и даже не маленький Джет Ли с пронзительным взглядом изощренного садиста, пьющего по ночам кровь девственниц, которых он ввел во взрослую жизнь при помощи пилы «Дружба-2». Обычный человек с необычными навыками и плавно-скоростными движениями, которые мне очень не нравились.
Нет, его движения были совершенны, но просто я невольно думал о том, что если этот парень вдруг выхватит свой меч, успею ли я нажать на спусковой крючок своего ВСК-94 до того, как он нашинкует нашу команду в мелкий свекольно-бордовый винегрет? Потому когда они с Призраком ушли в кабину вертолета, я вздохнул с некоторым облегчением. Призрак его завербовал, у них там какие-то общие японские темы, вот пусть и разбираются друг с другом на пару. А я мало того, что ночью почти не спал, так еще впереди не пойми чего ждать.
Сам план тоже мне не нравился, но иного не было. Сейчас Меченый сидел напротив меня и что-то обсуждал со Следопытом, эпизодически тыкая пальцем в прозрачную карту, расстеленную на коленях, – маршрут корректировал. Дело, конечно, нужное, но корректируй не корректируй – все равно Зона сама решит, пустить нас в места, куда ни один сталкер ходить не решается, или же успокоить всех навечно, ибо достали шляться где не положено, артефакты жизненно важные из сердца выдирать…
Плавный поток моих мыслей прервал крик Клыка, который удобно устроился за «миниганом» и следил за обстановкой по левому борту.
– Тут вообще труба! – проорал Клык сквозь шум вертолетных винтов, почти заглушающих локальную связь. – Сроду не видел таких здоровых «веселых призраков»!
Это был повод для того, чтобы оторвать пятую точку от скамьи и посмотреть на причину восхищения одного из наиболее опытных сталкеров Зоны.
Причина и вправду впечатляла. Снизу, от самой земли вверх вздымались огромные вихри, сильно похожие на равномерно-серые торнадо. Их было много, штук двадцать, не меньше, и со стороны они напоминали медленно шевелящиеся щупальца осьминога невообразимых размеров. Иногда в центре отдельного вихря можно было заметить вяло вращающийся предмет, детали которого на этом расстоянии различить не представлялось возможным – так, темное пятно, смазанное пыльными завихрениями.
Зато было видно, что с тем предметом происходит по мере подъема ввысь. Когда темное вращающееся пятно достигало крайней верхней точки вихря, тот вдруг совершал хлесткое движение, словно им, как плетью, управляла с земли невидимая рука – и предмет разлетался на фрагменты, словно граната «Ф-1», веером разбрасывающая во все стороны куски чугунной «рубашки».
– И мы должны в это лететь? – изумленно поинтересовался Следопыт.
Вместо ответа Меченый плотнее прижал гарнитуру к уху.
– Призрак, Японец, как слышите, прием.
– Слышим нормально, Меченый, – раздалось в гарнитуре.
– Какие мысли? Проскочим?
– Хрен его знает, начальник, – хмыкнул Призрак. – А у нас выбор есть?
– Есть, – сказал Меченый. – Сделать крюк.
– Тогда считай, что нету. Топлива только-только до Пасти сфинкса хватит. Пиндосы заправились экономно – туда, плюс обратно, плюс пару лишних мензурок на непредвиденные обстоятельства.
«О как, уже и участок Стены свое название получил», – подумал я.
– Ну, на вас вся надежда, – сказал Меченый, держась за край распахнутого люка и глядя на почти живую преграду, сквозь которую нам предстояло пролететь.
По мере приближения к полю гигантских «веселых призраков» боковой ветер значительно усилился. Нас едва не сдувало сквозняком, но никто не желал покидать наблюдательного пункта. Смогут ли наши вертолетчики пролететь меж выводком Сцилл и Харибд, которые и не снились Одиссею? Хотя прогресс не стоит на месте и каждому веку – свои чудовища и свои легенды…
Пилоты уверенно направили машину в просвет между двумя наиболее толстыми и на первый взгляд наиболее медлительными торнадо. Внутри одного из них медленно вращался, поднимаясь кверху, огромный предмет, очертания которого невозможно было рассмотреть за тучей сопутствующего мусора. До него оставалось метров триста, когда я понял – аномалия вращает… двухэтажный дом, аккуратно выдранный из земли вместе с фундаментом. Почему строение не развалилось на кирпичи еще на начальном этапе подъема, было загадкой, но факты вещь упрямая. Дом медленно и величаво взлетал в небо, а на его крыше бешено вращался флюгер, по которому время от времени пробегали осторожные молнии.
Время словно замедлилось, и я уже понимал, что в момент нашего прохождения между двумя гигантскими аномалиями дом окажется на одном уровне с вертолетом. И если его в этот момент разорвет или живое торнадо просто решит метнуть в вертолет свой трофей, никакая броня не спасет машину и ее экипаж от гибели.
Внезапно Меченый оторвался от созерцания гигантских «веселых призраков» и бросился к зеленым ящикам. Если в них лежит то, что я думаю, он абсолютно прав.
Я кинулся ему помогать. Вдвоем мы, несмотря на тряску, быстро откинули тугие замки и отбросили зеленую крышку, под которой обнаружилось четыре старых, но надежных как «наган», одноразовых гранатомета «Муха».
Вертолет героически преодолевал сопротивление воздушной стены, порожденной серыми вихрями. Те из группы, кто стоял ближе к ящику, сгибаясь под ураганным ветром, похватали из ящика зеленые трубы, раздвинули их и, встав на одно колено, пристроили на плечи, стараясь стать в линию и при этом не перекрыть стоящим рядом товарищам сектор обстрела.
– Смотрите, чтоб струя газов била назад в открытую дверь, а не в борт вертолета! – заорал Меченый. И, удостоверившись, что казенная часть гранатометов направлена куда надо, крикнул: – Залпом – огонь!
Четыре ракеты, выпущенные одновременно, устремились к кирпичному дому.
– Ложись! – крикнул Следопыт, бросая в серо-пыльную муть за бортом бесполезную пустую трубу и падая на пол. Хотя, что надо делать, было ясно и без него.
Внизу неслабо рвануло, четыре взрыва слились в один. Осколки кирпичей и металла хлестнули по днищу вертолета, влетели в транспортный отсек и ударили в потолок. Рядом с моим лицом простучала дробь кирпичной крошки, кто-то слева от меня застонал.
Но это было еще не всё.
Вскочив на ноги, я увидел, что «веселый призрак» вращает не только остатки разрушенного взрывом дома. Жуткая аномалия раскручивала огненный смерч, порожденный взрывами ракет. Всего за пару мгновений на месте однородного серого вихря взметнулась к небу огненная плеть диаметром со знаменитые градирни Чернобыльской АЭС.
Вертолет развернуло, словно невидимая рука подкорректировала машину, намекая недвусмысленно – выбирайте, люди! Так человеку, стоящему на цыпочках с затянувшейся петлей на шее, изощренные палачи предоставляют выбор – самому спрыгнуть с табуретки или дождаться, пока от напряжения откажут ноги.
Но Меченый решил иначе.
– Призрак, Японец, – закричал он. – На полной скорости – вперед! В центр аномалии!
Это было самоубийство… или спасение. В принципе, говорят, опытные сталевары суют мокрую руку в расплав и выдергивают её невредимой в облаке пара. Все дело в скорости, хотя мне кажется, что это всё-таки брехня…
Сейчас нам предстояло испытать это на собственной шкуре. Я плеснул себе в лицо и на руки из фляги, остатками воды окатил стоящего рядом Клыка и бросился на пол лицом вниз, натянув на затылок ворот куртки и подворачивая под него кисти рук…
Вертолет на мгновение окутало ревущее пламя. У меня в голове пронеслось: «В аду будет уже не так страшно…» А еще я подумал, что еще пара секунд такой прожарки – и начнут взрываться «Мухи» в ящиках, если, конечно, там тоже были они. Но первыми, наверно, все же рванут топливные баки…
Вертолет резко потянуло вверх, к той критической точке, где он должен был превратиться в кучу обломков. Желудок вместе с кишками прижало к полу, словно мы летели к небу в суперскоростном лифте. Но продолжалось все это доли мгновения… Винтокрылая машина застонала, словно живое существо, дернулась судорожно – и вырвалась из огненных объятий чудовищной аномалии.
– Вот черт… получилось… – раздался у меня в ухе удивленный голос Призрака. Он, наверно, и сам не ожидал, что безумный план увенчается успехом.
Я приподнял голову.
– Живы вроде, – сказал Следопыт, проводя бронированной рукой по грудной пластине экзоскелета. – Я уж думал, сейчас сварюсь заживо как рак в панцире.
– Рано радоваться, – произнес Меченый, стряхивая со своего местами дымящегося пыльника обуглившиеся ворсинки. – Под нами Город мертвых.
Мы высунули головы, щурясь от ветра, который немилосердно хлестал по глазам.
Внизу и вправду лежали упорядоченные прямоугольники типовых зданий конца прошлого века, сверху похожие на коробки из-под обуви. При этом мне показалось, что я различаю крохотные фигуры, движущиеся между ними. Некоторые из них стояли на месте, возможно, задрав головы и глядя на нас. Другие двигались, некоторые – с очень большой скоростью, невозможной для обычного человека.
Мне стало интересно, поэтому я снял защитный колпачок с прицела СВД. После чего, направив винтовку вниз и плотно прижав к глазнице резиновый наглазник, попытался рассмотреть, что происходит внизу. Конечно, с биноклем оно было бы сподручней, но кто его знает, что там внизу творится? Вдруг придется пальнуть для острастки.
Как чувствовал…
– На два часа глянь, – раздался в ухе голос Меченого.
Я повел стволом винтовки вправо – и выстрелил раньше того типа, что направил прямо мне в лицо трубу «Стрелы», при помощи которой Волкопёс часом раньше сбил американскую «вертушку», аналогичную нашей.
Тип опрокинулся на спину, белесая струя, вылетев из жерла ПЗРК, понеслась вдаль, прочерчивая над крышами домов идеальную прямую линию. Последнее, что я увидел в окуляре прицела, были кроваво-пустые глазницы стрелка. Причем это была не моя работа – я старался попасть в сердце, да и пуля не делится на боеголовки, чтобы за один выстрел вышибать два глаза.
– Кто это был? – спросил Выдра. Видимо, врубил в своем шлеме режим скоростного оптического зума. – У него ж по ходу глаз не было, как же он целился?
– На звук, – сказал Следопыт. – Мутанты – они и есть мутанты. Больше никто не мог выжить в мертвом городе, отрезанном от остальной Зоны полями аномалий и являющегося зоной повышенной радиоактивности. Это их дом, и чужих они сюда не пускают.
Словно в подтверждение его слов позади меня, словно гигантская трещотка, заработал «миниган».
Неплохая машинка, кстати, стала после доработки. Тот же М134, но с еще одним «М» в конце, модифицированный, значит, наконец-то со времен вьетнамской войны. Не иначе пиндосы впечатлились нашим «Кордом» и решили, что их коронная фишка, построенная по схеме доктора Гатлинга, просто обязана стрелять с рук без подпорки под спину, которую использовал в кино нынешний губернатор Калифорнии, чтоб его на съемках отдачей не снесло. Немного покумекав и внимательно изучив русский АК-108 со сбалансированной автоматикой, они создали сильно облегченную модель М134М, которую без сердечного приступа в конце десятимильного марш-броска мог нести на себе вместе с боезапасом «морской котик» средних физических кондиций.
M134М «Minigun», получивший в американской армии символичное для России прозвище «МММ», за счет своей универсальности мигом прижился во всех родах войск, и сейчас именно он тарахтел у меня за спиной, со скоростью муравьеда пожирая боезапас и, наверно, выкашивая внизу толпы невидимого отсюда врага.
– В кого стреляем? – поинтересовался я, не оставляя позиции – мало ли кто с контролируемой мной стороны решит повторить подвиг безглазого гранатометчика.
– Хрен его знает, – ответил Клык. – Это Выдра шайку аборигенов пулемётит. Они на нас какую-то установку направили, похожую на зенитку, вот он и опробовал машинку.
– И как?
– Нету теперь у мутантов той установки, – хмыкнул Клык. – Смело́ на фиг вместе с расчетом.
– Бывает, – философски заметил я.
Настроение мое и спутников несколько улучшилось. Мы свободно миновали границу Города мертвых, полюбовавшись напоследок на широкую искрящуюся ленту внизу, состоящую из множества «электродов». К счастью, эти «электроды» были обычных размеров, и, хотя от ленты в нашу сторону потянулись ветвистые разряды, но не достали – пилоты резко набрали высоту, и изломанные молнии, растеряв энергию, разочарованно опали вниз.
– Подлетаем к КПП «Паришев», – сообщил Призрак. – Если мне «веселым призраком» память не вытрясло, то это далеко не «Дитятки» со взводом срочников и матюгальником на крыше. Они ж типа рядом со Стеной вероятного противника находятся, так что готовьтесь.
И почти сразу в наушнике послышался треск помех, какой случается при автонастройке широкополосного сканера. После чего раздался прокуренный голос, вещавший на корявом английском:
– Внимание, сообщение для пилотов неопознанного вертолета. Немедленно опознайте себя, прием!
Призрак с Японцем молчали, продолжая вести машину по заданному маршруту.
– Вы находитесь над охраняемой территорией экологического бедствия, – надрывался эфир. – Последний раз повторяю запрос, немедленно опознайте себя, иначе мы будем вынуждены открыть огонь!
– Да что вы говорите, – хмыкнул Меченый, сноровисто вскрывая еще один ящик и подавая товарищам зеленые цилиндры. В его голосе слышалась холодная ненависть сталкера, привыкшего при каждом удобном случае обмениваться с военными свинцовыми любезностями.
В третьем ящике обнаружился ручной револьверный гранатомет РГ-6, смахивающий на мутанта, получившегося от скрещивания водопроводной трубы с «наганом». Мутант получился страшненьким с виду, но на удивление функциональным.
Сноровисто скормив гранатомету полдюжины гранат, Меченый набросил себе на плечо пару полных подсумков, после чего не долго думая отстрелял вниз весь боезапас и принялся вновь заряжать свое оружие, жуткое как с виду, так и последствиями применения в бою.
Последствия были наглядными. Похоже, одна из гранат попала то ли в цистерну с топливом, то ли в оружейный склад, но рвануло серьезно. Внизу мигом образовалось озеро пламени. Я уж понадеялся, что мы проскочим блокпост без потерь, как пол вертолета внезапно покрылся дорожкой крупных рваных отверстий. Следопыта, оказавшегося на пути этой дорожки, подняло в воздух. Пролетев пару метров, сталкер впечатался в борт и грохнулся на пол всей тяжестью экзоскелета, напоминая рыцаря, получившего на конном ристалище хороший удар турнирным копьем.
– Слева по борту «зэпэушка», – проорал Выдра. Но я уже и без него разглядел установленную на пригорке и хорошо замаскированную зенитную пулеметную установку ЗПУ-4, состоящую из четырех крупнокалиберных пулеметов КПВ. Это она и вспорола наш вертолет, словно консервный нож. Сейчас наводчик «зэпэушки» прекратил стрельбу, доворачивая стволы вслед за движущимся вертолетом, но сомнений не было, что с земли вот-вот прилетит вторая счетверенная очередь, распиная наш вертолет на свинцовом кресте.
Самого стрелка-наводчика видно не было, лишь край каски виднелся над зенитным автоматическим прицелом. По нему-то я и выстрелил, сильно надеясь, что служивый окажется дисциплинированным и не пренебрегает подбородочным ремнем во время ведения боевых действий.
Мой расчет оправдался.
Пуля сдернула стрелка с сиденья, и, судя по тому, как он упал навзничь, резкий рывок головы назад сломал ему шейные позвонки. Понятно, что на место убитого тут же полез солдат из расчета, суетившегося возле установки, но Меченый уже успел перезарядить свой гранатомет. Судя по тому, как он управлялся с опасным уродцем, оружие было ему хорошо знакомо.
Четыре выстрела из РГ-6 превратили холм с ЗПУ-4 в коктейль из земли, металла и человеческой крови. Что ж, на войне как на войне. И хоть я и не люблю убивать без нужды, сейчас была именно такая ситуация – или мы их, или они нас. Слишком часто законы войны становятся законами Зоны… И наоборот.
Вывод напрашивается неутешительный: Зона – это непрекращающаяся война. Но ведь никто не будет отрицать, что существует определенная категория мужчин, которые живут полной жизнью только на войне, а в мирное время ощущают себя ненужными и не находят себе места. Что ж, возможно, Зона – это просто место, где можно перекусить глазом квазимяса, отдохнуть от тещи и опостылевшей работы, хорошо выпить и поговорить в компании таких же головорезов, как ты сам. И, если потребуется, умереть как настоящий мужчина – рано, быстро и с оружием в руках…
Следопыт, кряхтя, поднялся с пола. По нагрудной пластине его экзоскелета шла глубокая борозда, словно по ней пропахали плугом. Прихрамывая, сталкер дошел до скамьи, опустился на нее, нагнулся и попытался рассмотреть подошву.
В доспехах это получалось неважно. Со своего места мне было видно, что бронированный сапог, в каблук которого попала пуля калибра четырнадцать с половиной миллиметров, спас ногу сталкера, но сам раскололся на две части и держался на ноге чудом, только за счет верхних креплений.
– Подошве каюк, – сказал Следопыт, наконец оценив размеры ущерба. – Наемники, гады, обувку хреновую подсунули. Совсем у них совести нет. Похоже, сапоги эти вообще от другого экзоскелета.
– Так ты ж его сам выбирал, – отозвался Выдра, доспехи которого миновали крупнокалиберные пули.
– А это ещё не все. От удара прибор ночного видения сдох, контейнеры для артефактов теперь только вручную открываются… – продолжал сетовать на судьбу Следопыт.
– Дружище, не возбухай особо, – посоветовал ему Меченый, присаживаясь на скамью и с наслаждением вытягивая ноги. – Живой – и скажи Зоне спасибо. А сапог сваркой прихвати, у тебя слева на бедре портативная есть, как раз для таких случаев.
– И вообще не экзоскелет это, а недоразумение ка-кое-то, – продолжал ворчать сталкер, доставая сварку. – Каких-то хреновин на нем непонятных понаворочено! Только лишний вес от них, а толку никакого.
– Инструкцию почитай, – посоветовал ему Выдра. – Глядишь, и разберешься.
– Спасибо, дружище, выручил ты меня, – задушевно поблагодарил Следопыт, довольно быстро и умело заваривая сапог. – Одной ногой на том свете уже стоял бы без твоего совета… пока, блин, другую чинил.
Он осторожно топнул подошвой по полу, потом еще раз…
– Смотри насквозь не пробей, – лениво сказал Меченый. – У нас пол и так на ладан дышит.
– Не пробью, – буркнул Следопыт, пряча сварку на место. – Долго нам еще в этой дырявой кастрюле болтаться?
– Скоро уже, – произнес Меченый и закрыл глаза…
Вырвавшись за границы Зоны, вертолет летел над зеленым морем, в которое летом превращается Украина. Внизу в этом море порой мелькали островки населенных пунктов – небольших сел в десяток-другой бревенчатых домов, между которыми кипела нормальная человеческая жизнь.
Я жадно смотрел на всё это как на диковинку, вжимая в бровь резиновый наглазник прицела. Мужик, ведущий по дороге лошадь под узцы. Ребятишки, играющие в придорожной пыли. Аист, вьющий гнездо на старом телеграфном столбе. Пустые перевернутые крынки, надетые на плетень… Словно и не было рядом Зоны, иного мира, отгороженного от этой жизни рядами колючей проволоки и минными полями. И будто в нескольких километрах не начинался пояс Второго кольца обороны.
Что заставляет этих людей жить в двух шагах от смерти? Подпольная торговля артефактами, оружием и всем необходимым для сталкеров-смертников, отправляющихся в Зону? Может быть, и так, но, думаю, вряд ли только это. Здесь обжитая предками земля, которую бросить – как от себя кусок оторвать. Да к тому же жизнь человеческая зачастую скучна и однообразна. А здесь, рядом с Зоной, каждый день хоть небольшое – да приключение. Или ожидание такового, что уже само по себе наполняет жизнь смыслом.
– Кулажин пролетели, – доложил Призрак. – Выходим на расчетную точку.
– Это хорошо, – сказал Меченый. – Так, собираемся, готовимся к…
– Погоди, командир, – раздался в наушнике бесцветный голос Японца. – Мы тут с Призраком посоветовались и хотим кое-что предложить.
«Интересно, как это они посоветовались? – промелькнуло у меня в голове. – Связь я не отключал, и никто по ней не разговаривал. Мысленно, что ли, они там общались? Хотя черт его знает. Французский инструктор по рукопашке говорил, что на Востоке многие мастера так и беседуют, не напрягаясь и не сотрясая воздуха впустую. Искусство харагэй, недоступное «белому человеку». Видимо, недоступное до тех пор, пока его не начнут учить этому секретному знанию воинов прошлого…»
– В общем, вы сейчас десантируетесь на землю и ждёте, – произнес Японец. – А мы с Призраком делаем следующее…