Часть пятая
Похищение
После интервью я воодушевленная вернулась обратно домой, желая поскорее показать Данкарэ бумаги. Но его все еще не было… квартира пустовала. Однако это нисколько не расстроило, переполняемая радужными эмоциями, решила себя чем-то занять. Первое, что бросилось в глаза — книги! У Данкарэ было их много. Я довольно быстро выбрала по своему вкусу одну из любимых детективных историй. Залезла с ногами в уютное кресло у окна и принялась за чтение, тем самым пытаясь себя немного отвлечь.
Но стоило мне прочитать первую страницу предисловия, как мысли вновь вернулись к беседе с журналистом. Как на нее отреагирует Данкарэ? Надеюсь, хорошо. Может, даже улыбнется, наконец? Ведь дело сдвинется с мертвой точки! Очень бы хотелось, чтобы с его лица сошли хмурость и усталость последних дней.
Однако и вечером Данкарэ не пришел. Так и не прочитав ни строчки, я приготовила ужин и стала ждать, когда же раздастся знакомый дверной щелчок, но его все не было. В итоге уснула за кухонным столом около тарелки остывшего ужина.
Каково же было мое удивление, когда на утро поняла, что Данкарэ не приходил! Неужели всю ночь в КМНа провел?!
Я медленно встала, потягиваясь и разминая затекшие ноги. Мой взгляд невольно упал на тарелку так и недождавшихся Данкарэ кабачков в сыре. Он, наверное, даже и не ел ничего…
Недолго думая, решила сама поехать к следователю. Дело не требовало отлагательств! Я и так слишком долго ждала.
Быстренько перекусила остывшим и потерявшим аппетитность бывшим ужином, поставила воду уже на завтрак и направилась в ванную приводить себя в порядок.
Желая поскорее увидеть Данкарэ, торопливо умылась и приготовила себе первое попавшееся лёгонькое платьице — синее цветастое. Помнится, я в нем ездила в университет Маргарет…
Сердце моментально отозвалось тоской. Мне так и не удалось ей помочь! А ведь я лично дала Чарльзу обещание. И что в итоге? Душа девушки так и осталась в том мире. Впрочем, мертвым здесь делать нечего. Но отчего-то это нисколько не внушало хоть чуточку спокойствия за Маргарет. Оставалось надеяться, что черный призрак ей ничего не сделал, просто насильно вернул в мир мертвых…
Постаравшись отогнать грустные мысли, вернулась на кухню, где уже вовсю кипела вода. Так как я торопилась, то решила приготовить голодному мужчине что-то простое, но сытное.
По-летнему горячий воздух дул из приоткрытого окошка. На улице сегодня стояла очень жаркая погода. Последние дни были слишком душными. Хотелось спасительного дождя. Вот только солнце и не думало прятаться за тучами или хотя бы облачками.
Пока варились яйца, я слегка поджарила бекон и сосиски, слыша, как внизу у дома кто-то спорит. Где-то вдалеке поют свои трели птицы, и доносится звонкий детский смех, наверное, с парка, который был всего в квартале от квартиры Данкарэ.
На какое-то мгновение мне подумалось, что именно такой жизни мне всегда хотелось. Жить с любимым, готовить ему на работу завтрак и не беспокоиться больше о духах. Зажить жизнью обычного человека без дара. Спокойной безопасной жизнью! Всегда знать, что следующий день не принесет ничего плохого…
Будет ли у меня когда-нибудь все это? Ведь за свои двадцать четыре года я давно свыклась с мыслью, что всегда буду помогать призракам, не требуя ничего взамен. Но с появлением в моей жизни Данкарэ все изменилось…
Нийдлейла удивилась бы, узнав, какие мысли меня одолевают. Только на днях с ней разговаривала по кристаллу связи. Вот только встретиться нам никак не удавалось из-за всех этих событий. Хулиган явно требовал взбучки от хозяйки, по словам недовольной поведением кота Нийдлейлы. Но, наверное, я еще не скоро их увижу.
Хмуро посмотрела на готовый для Данкарэ завтрак, не зная во что его упаковать. Контейнеров для еды среди посуды у мужчины не наблюдалось. Да и насколько я успела понять, кухней он пользовался нечасто. Впрочем, все-таки вышла из положения, благодаря глубоким тарелкам и плетеной корзинке, что осталась от яиц.
Удобно упаковав завтрак, взяла со стола папку с документами и отправилась одеваться, попутно вызвав себе кэб до КМНа…
Знакомые бело-бежевые стены встретили меня угнетающей тишиной, а работники надзора — пристальными взглядами. Я прямо чувствовала их спиной. Более того стоило мне пройти огромнейший зал с дорогим мраморным полом, как вслед раздались шепотки, в которых отчетливо послышалось мое имя.
Что происходит? В приемной только проверяющий услышал мое имя, как его лицо исказила гримаса брезгливости и одновременно любопытства. Признаться, это озадачило не меньше разговоров среди других сотрудников. Все еще не сводя с меня пристального взгляда, работник расписался на специальном бланке и разрешил пройти.
Все также ничего не понимая, прошла к элеватору, где знакомый мужчина с теплой улыбкой поприветствовал меня и открыл двери. И даже поднимаясь наверх, я видела любопытные взгляды сотрудников.
Сконфуженно поблагодарив мужчину, вышла на нужном этаже и направилась по знакомому коридору к кабинету следователя королевского магического надзора.
Я только собралась постучать в двери, как оттуда выскочила девушка, в которой я моментально узнала Лину — сотрудницу Данкарэ. Она гневно на меня взглянула, что-то прошипела и скрылась в соседних дверях.
Нет… здесь точно что-то не так.
Глубоко вздохнула и осторожно приоткрыла дверцу, заходя внутрь. Но не успела и шагу ступить, как прямо на пороге на меня накричали:
— Я же сказал, что не намерен это с тобой обсуждать! Еще хотя бы один вопрос на тему моих отношений и… — Данкарэ неожиданно запнулся и замер.
Наши взгляды встретились, но ярость в синих глазах никуда не исчезла, наоборот, показалось, они еще сильнее потемнели.
— Рэбекка?! — впервые я услышала в его голосе столь обжигающие яростью нотки.
В какой-то миг он оказался рядом. Я успела только испуганно вдохнуть, как лицо мужчины оказалось напротив, а руки до боли сжали плечи, будто стальные тиски.
— Что случилось? — голос помимо воли дрогнул. Еще никогда я не видела следователя таким злым.
— Что?! — он легонько встряхнул меня, словно тряпичную куклу. — Ты видела сегодняшнюю газету?!
Ошеломленно покачала головой и тут же получила в руки совершенно новый «Вестник». Поправив на плече сумку, я насторожено развернула газету…
— Я не могу поверить, что ты это сделала! — презрительно прошипел следователь, пока я с недоверием и удивлением читала газету.
Почти все мои слова были перековерканы! Особенно касательно отношений с первым следователем магического надзора. Все расписали так, будто бы тихая библиотекарша соблазнила мужчину, чтобы получить защиту и средства. Более того… Крис Вернон не остановился на этом и даже упомянул дело, которым сейчас занимается КМНа, подробно расписав последние события!
— Пусть ты даже дала это интервью! — гневно выкрикнул Данкарэ. — Наверное, я сам дал повод считать наши отношения более близкими, но… как ты посмела выдавать тайны следствия?!
— Что?! — я поперхнулась воздухом от возмущения. Ведь ничего такого не говорила журналисту. Ни об отношениях с Данкарэ, ни о деле. Все вопросы касались только моей жизни и тому, как «простая библиотекарша» ввязалась в следствие. Не более! Почти все здесь ложь! Но даже если мистер Вернон и сделал какие-то свои выводы из моих слов, я все это делала только ради дела! Ради самого Данкарэ! А он…
— Ты разочаровала меня… — осипшим голосом добил следователь, даже не давая возможности оправдаться. Да я и сама не хотела. Мне было неприятно слышать столь жестокие слова. Ведь я доверилась ему! Выходит, Данкарэ до конца так и не верил мне никогда?
В глазах защипало, но я лишь часто заморгала, не позволяя слезам вырваться наружу. Внутри все скрутило в тугой комок боли, но я нашла в себе силы недрогнувшим голосом произнести:
— Это вы разочаровали меня…
И более не говоря ни слова, достала из сумки папку и кинула ему на стол. Дожидаться ответа попросту не стала, выбежав из кабинета. Слезы душили, хотелось разреветься, но было стыдно под взглядами сотрудников. Я выбежала на улицу, лишь там позволяя себе отдаться эмоциям. Домой обратно кэб вызывать не стала, пошла пешком по столичным улочкам.
В голове до сих пор стояли жестокие слова следователя. Я не ожидала от него такого, представляя реакцию мужчины, ни разу не подумала, что он может разозлиться. Но обиднее всего было то, что Данкарэ даже не подумал о возможности выслушать меня! И те его слова… может я правда все себе надумала? Что может быть между нами? Видимо, и он так подумал в тот вечер на кухне.
Как же больно. Домой к нему совершенно не хотелось возвращаться. Было сильное желание пойти на омнибус и поехать к себе. Лишь мысль о не пойманном преступнике заставила вернуться на квартиру следователя.
Но и там мысли продолжили терзать. Я не знала, как поступить дальше. Как реагировать? Признаться, мне вовсе не хотелось видеть Данкарэ. Все-таки у меня не было никакого опыта общения с противоположным полом. Ведь я всегда скрывалась за книгами и духами, не желая видеть окружающего. И вот теперь, когда мне действительно кто-то столь сильно понравился, кто-то кто разделил со мной мою тайну и беспокоится обо мне, я попросту не знаю, как себя вести…
Стоит ли таить обиду? Или просто сделать вид, что ничего не произошло? Он прав — мы на самом деле друг другу никто. Но как же не хочется прекращать наше общение. С ним так легко и комфортно… только с ним я чувствую себя живой. Иногда начинает казаться, что одной быть лучше, чем терзаться сомнениями и переживаниями.
Поглощенная своими мыслями, я ничего не видела перед собой, делая все инстинктивно, не задумываясь. Лишь оказавшись в спальне, на мгновение отвлеклась и раскрыла балкон, пуская теплый сухой воздух.
— Пусть будет, что будет, — тихо шепнула, ложась на кровать и подкладывая под голову руки. — В любом случае, теперь все пойдет быстрее, и совсем скоро выйдут на того, кто за всем этим стоит. И тогда….
Тогда наши пути с Данкарэ разойдутся, а все что приключилось между нами за это недолгое время останется в прошлом, просто волшебным сном.
* * *
Чья-то теплая рука гладила по волосам, вызывая приятные давно забытые воспоминания из детства. Так часто будила меня мама. И мне вдруг совершенно не захотелось открывать глаза, ведь тогда сон развеется. Однако тихий мужской голос заставил удивленно напрячься.
— Прости меня …
Данкарэ? Сердце неприятно сжалось, но я не стала показывать, что проснулась. Вот только он сам это понял.
— Я знаю, что ты уже не спишь, — по его интонации поняла, что мужчина улыбнулся. — Но я пойму, если ты не захочешь меня видеть. Ты имеешь на это право. И все же, знай, ты очень помогла следствию… мне! Документы, которые ты принесла в КМНа, открыли на многое нам глаза. Если бы не ты, мы бы долго еще не сдвинулись с мертвой точки.
И все же я не спешила признаваться в том, что правда не сплю. Просто слушала, ощущая, как возникшая за последние часы стена обиды стала рушиться. Его слова все же были приятны. Вот только так легко забыть его реакцию — все равно не смогу.
Он как будто почувствовал мои мысли:
— Я не должен был себя так вести и поддаваться эмоциям. Сам не знаю, что на меня нашло. И ведь даже не захотел тебя даже выслушать…
Я все еще лежала с закрытыми глазами. Никогда не думала, что извинения любимого мужчины могут быть столь приятными.
— Знаешь, — он все также осторожно водил по моим полосам, а я не пыталась делать попыток убрать его руку. — Мне в жизни еще никто не приносил завтраков на работу.
Тут я уже не удержалась и удивленно распахнула глаза, встречаясь с озорными огоньками Данкарэ. Как он узнал? Выходит, все-таки заглянул в корзинку…
Не успела и рта раскрыть, чтобы спросить, как меня внезапно сгребли в охапку и горячо зашептали в шею:
— Бекки, ты ведь даже не представляешь, как я перенервничал, узнав, что ты нарушила мои указания и выходила из дома… вновь рисковала своей жизнью!
— Но я ведь хотела помочь! — возразила, попытавшись вырваться из его объятий, но меня никто не отпустил.
— Притом сделала это за моей спиной… несмотря на просьбу! — жестко уточнил Данкарэ, недовольно заглядывая мне в глаза.
— Извините, но так было нужно. Я не хотела говорить, потому что знала, как именно вы отреагируете. Если бы рассказала, то вы бы точно не пустили. Сами отправились бы на встречу, но не факт, что этот пройдоха Вернон захотел бы говорить с вами… — быстро протараторила, желая объяснить, как я вижу свой поступок.
Но Данкарэ ничего не ответил, только фыркнул и крепче прижал к себе. А мне вдруг совершенно не захотелось вырываться. Но некстати вспомнились его слова, набатом пробившие в голове: «Наверное, я сам дал повод считать наши отношения более близкими, но…»
И волшебство исчезло. Я вновь забилась в его руках. Это подействовало — меня все-таки отпустили.
— Рэбекка, — глухо произнес мое имя Данкарэ, аккуратно проводя рукой по щеке. — Все то, что я утром наговорил, было сказано в пылу. Не стоит принимать все близко к сердцу.
Я невольно замерла, чувствуя, как его бархатный голос обволакивает, словно дорогой чинийский шелк. Следователь, в самом деле, испытывал вину. Извинялся, хотя у него были все основания сердиться на меня. Ведь он волновался за меня, а я так беспечно пренебрегла его защитой.
Да, возможно, Данкарэ перегнул палку, но сейчас это не имело значение. То как он извиняется… сколько искренности и сожаления в его словах. Признаться, даже сложно поверить, что передовой следователь КМН может вести себя столь нежно и заботливо. Что таить — то, как он дорожил мною, заставляло сердце трепыхаться пойманной в клетку птицей. Я сама загнала себя в ловушку.
— Ты простишь меня?
Я давно уже простила. Но как же тяжело переступить через себя. Забыть сказанное им вы пылу. Слишком глубоко засели его жестокие слова…
Он попытался взять вновь меня за руки, притянуть к себе, но я отстранилась и тихо проговорила:
— Не стоит переступать грань, иначе может снова возникнуть нежелательный повод…
Слова попали точно в цель. Данкарэ моментально понял, о чем я. На его лице ясно отразилась досада, видимо от собственных сказанных тогда слов. По крайней мере, мне хотелось в это верить.
— Бекка, — сипло прошептал мужчина, делая вновь попытку взять мою ладошку, но я вовремя убрала ее.
— И я не люблю, когда меня называют «Беккой», — с легким равнодушием уточнила, сама не ожидая от себя такой холодности. — Помнится, вы как-то говорили, что мой дар слишком ценный, лишь поэтому я все еще не за решеткой…
— Ох, Рэбекка! — мужчина неожиданно схватился за голову, нервно запуская пальцы в волосы. — За что ты так со мной? Разве я еще не заслужил твоего доверия? Может ты права, мне стоило давно открыться тебе, как это сделала ты… — на мгновение он запнулся, будто бы не находя слов и все-таки решительно продолжил: — Поверь, я нисколько не использую тебя и никогда не использовал. Просто не мог признаться. Но клянусь тебе, мне известно о твоем даре намного больше, нежели ты можешь себе представить…
Его слова вызвали во мне очередную волну любопытства. О чем он? Я даже слегка поддалась вперед.
— Моя мать, — Данкарэ кинул быстрый взгляд на снимок в серванте. — Она видела духов и также скрывала свой дар. Я вырос в маленьком городке, на окраине нашего королевства. Да и тогда все было по-другому. Там, откуда я родом все по старинке: нет людей с магическим даром, нет КМНа, по сути, обратиться не к кому. Честно говоря, я долго не знал о тайне матери. Не знал даже, когда отец отправил ее на лечение. Не понимал, что происходит. Помню, как спрашивал отца, но он всегда отвечал, что мать больна и требует лечения. Однажды после очередного курса, папа привез ее домой. Ночью я проснулся оттого, что услышал какой-то странный шум. Принадлежал он маме, которая вела себя очень странно — зажимала уши, словно пытаясь заглушить голоса в своей голове. Я испугался за нее, а она, заметив меня, только горько улыбнулась, подошла и успокаивающе взяла меня за руку…
Данкарэ все говорил и говорил, глядя куда угодно, лишь бы не на меня. А я… я не знала как успокоить, чуточку придать спокойствия, просто решительно сжала его холодные ладони. Он с удивлением взглянул на меня и с хрипотцой продолжил:
— Она спросила, может ли доверять, откровенно общаться со мной, как когда-то до ее поездки в больницу. И я сказал: да. Тогда мама призналась, что не может больше терпеть лечения, сказала, будто дома ей намного лучше. Она многое наговорила в ту ночь… как не может больше справляться с магическими разрядами, которые посылают ей в голову, как начинает все забывать. Спрашивала, зачем ей ездить в то плохое место, ведь нет ничего страшного, если она будет видеть их… И знаешь, что я ответил? Несмышленый ребенок, который должен был понять и не выдавать! Я ответил, что нужно продолжить лечение. Господи, ведь из-за меня отец отослал ее очередной раз в психиатрическую клинику! До сих пор задаюсь вопросом… Зачем я это сказал?
В ужасе замерла, догадываясь, что последует дальше. Я видела, как тяжело ему решиться произнести вслух столь тягостные слова. Он словно собирался с мыслями, все сильнее сжимая мои пальцы, и тогда я решилась… просто не зная, что сказать и как отреагировать… впервые в жизни поддалась уговорам сердца!
Теплые губы Данкарэ в удивлении раскрылись, руки отпустили пальцы и нежно обхватили за спину, притягивая к себе. Я словно провалилась в бездну, теряясь в этом поцелуе. Весь мир сузился до одного мгновения…
Дышать становилось все труднее, но я только сильнее потянулась вперед, запустив руки в его мягкие волосы. Внутри все стягивало в тугой ком, будто бы на мне не легкий наряд, а узкое бальное платье. Но все это казалось таким неважным. Мне не хотелось отпускать Данкарэ, казалось, стоит это сделать, как я вновь упаду в пучину терзаний и угнетающих мыслей. Не хочу больше! Хочу, чтобы Данкарэ был рядом…
Он словно испытывал все тоже, что и я. Отпустив слегка припухшие губы, стал отрывисто, с жаром покрывать поцелуями лицо, шею, плечи… я словно таяла под его ласками.
Но спустя время, показавшееся мне блаженной вечностью, Данкарэ остановился, заглядывая мне в глаза. Я невольно утонула в его долгом пронзительном взгляде. Меня накрыло лучившейся нежностью и теплотой от мужчины. Смятение от собственной смелости куда-то исчезло, и охватило счастье. Даже утренняя ссора ушла на задний план, и был только он — миг с Данкарэ. Ведь он ответил на поцелуй, не оттолкнул и… раскрылся мне!
— Прошу, не поступай больше столь опрометчиво, — тихим голосом проговорил мужчина, не отпуская из своих объятий. — По крайней мере, пока не будет готов твой новый браслет.
— Хорошо, — кивнула, невольно поддаваясь вперед и тем самым давая понять, как сильно желаю очередную порцию ласк.
Но Данкарэ не ответил на мой порыв. Легонько, совсем неощутимо поцеловал в висок, высвобождая из своих крепких объятий. Мне ничего не оставалось, как недоуменно проследить за ним взглядом. Признаться, я не понимала, почему он так резко изменил поведение…
— Прости, я зашел всего на секунду, — виновато произнес следователь. — Мое обеденное время уже закончилось. Просто хотел убедиться, что с тобой все хорошо…
Ясное дело, мне нечего было возразить. С разочарованием наблюдала, как он уходит.
Какое-то мгновение, и снова одна. И что мне думать вот в такой ситуации? Может зря поддалась чувствам?
Кто же мы друг другу, в конце концов…
* * *
Последующие дни превратились в домашний персональный ад. Данкарэ запретил куда бы то ни было выходить. Ко всему прочему, приставил у входа в подъезд теперь постоянно дежурившего полицейского. Так что даже пожелай я выйти, не смогла бы покинуть здание.
Сам следователь тоже не радовал своим присутствием. Он все время пропадал на работе, всячески пытаясь разобраться с добытыми у Криса Вернона бумагами. Насколько мне было известно, Данкарэ несколько раз вызывал журналиста в отделение, желая расспросить о деле.
Я маялась от безделья и одиночества, терзаемая угнетающими мрачными мыслями. Не было ни дня, чтобы не проснулась от кошмара, а каждая ночь сопровождалась мучительной бессонницей. Все эти события изматывали. Я боялась… боялась, что однажды Данкарэ возьмет и не вернется. Мысль о том, что лорд Имбарин проведает обо всем и захочет убрать с дороги слишком прознавшего следователя, не давала покоя. Слишком опасные документы передал журналист…
В то же время я хотела, чтобы все закончилось. И мы смогли хотя бы разок снова поговорить со следователем по душам. Однажды такой день настал…
Данкарэ пришел раньше обычного и впервые за долгое время завел разговор о деле. Вот только вместо того, чтобы успокоиться, я лишь сильнее разнервничалась. Ведь мужчина, наконец, напал на след контрабандистов! Из Солнечного континента под безвредными препаратами завозили запрещенные травы. Если КМНа удастся накрыть поставку, то тогда у них будет достаточно улик, чтобы предъявить обвинения лорду Имбарину в незаконной торговле.
И вроде мне бы радоваться, что этой ночью все закончится… но я не хотела отпускать его! Просила послать людей, а не самому, пусть и с подкреплением, идти на опасное дело. Конечно, Данкарэ не послушался меня. Только искренне улыбнулся, ловко вырываясь из моих крепких объятий, и не удержался от насмешливого замечания: «Мы друг друга стоим!»
До сих пор в голове стояли его слова. Тяжелые минуты ожидания сливались в часы. Казалось, время идет невероятно долго! Я сидела на кухне и смотрела в одну точку, периодически переводя взгляд на большие настенные часы. В повисшей тишине они казались особенно громкими, особенно когда пробивали каждый час. Я вздрагивала, словно при раскатах грома…
Очередной удар сообщил, что уже семь часов вечера, заставляя меня подскочить на ноги. Где же он так долго?! Я нервно прошлась взад-вперед, слыша собственный испуганный стук сердца.
Несколько раз спускалась к входной двери, но запоздало вспоминала о полицейском и возвращалась обратно.
Господи, молю, пусть с ним будет все хорошо! Пусть он вернется…
Звук входного колокольчика раздался столь неожиданно и громко, что я обо всем позабыла от радости, кинувшись к дверям.
— Данкарэ!
И лишь на миг я замерла, с леденящим душу ужасом понимая — он бы не стал звонить. У него есть ключи! Но кто это тогда?
Моя ладонь так и лежала на прохладной дверной ручке, в то время как в голове всплывали наставления Данкарэ. Он строго-настрого запретил даже подходить к дверям, не то чтобы открыть…
— Кто там? — сипло спросила, прислушиваясь к тишине за дверью.
— Рэбекка! — воскликнул знакомый взволнованный голос. — Открывай! Это я — Дарл!
— Дарл? — изумленно прошептала, поспешно щелкая замками. — Проходи, скорее!
Тяжело дыша, приятель ворвался внутрь. Он словно долго бежал и выглядел взволнованным. Страх еще сильнее сжал сердце в тиски, заставляя дышать через раз.
— Что случилось?
— Все хорошо, Рэбекка, — поспешил успокоить Дарл. — Я приехал сюда по важному поручению Данкарэ.
— Данкарэ? — не сразу поняла сказанное. — Причем здесь он?
— Он знал, что никому другому ты не откроешь, поэтому послал меня! Послушай, Рэбекка, Кольд просил передать, чтобы ты поехала со мной. Сказал, будто ты поймешь, если я скажу, что нужна твоя особая помощь…
Мой дар! Но что случилось?! Что-то пошло не так? Я поспешно кивнула другу, на ходу снимая с вешалки свой тоненький плащ. Несмотря на дневную жару, ночью бывало довольно прохладно.
— Пошли!
Дарл вышел первым, после чего терпеливо подождал, пока закрою двери. Пальцы отказывались слушаться. Я слишком нервничала. Множество вопросов крутились в голове, но было страшно задать хоть один. Ведь тогда я могу услышать то, чего больше всего боюсь…
Однако, когда мы сели в неприметную черную двухместную карету, я осмелилась задать главный вопрос:
— Что произошло?
Приятель не спешил отвечать, словно раздумывая над чем-то очень важным. Между бровей залегла легкая маленькая морщинка, обозначившая высшую степень задумчивости. И мне совсем не нравилось это…
Отметила, что экипаж неспешно двинулся с места, а хмурый управляющий каретой мужчина подал Дарлу какой-то знак.
— Все хорошо, Рэбекка, — через показавшееся невероятно долгое время успокоил приятель. — Тебе не о чем волноваться.
— Как не о чем? Зачем же Данкарэ послал за мной?!
— Этого я не знаю, — с легким удивлением развел руками юноша. — Однако тебе действительно незачем волноваться. Все закончилось хорошо! Иначе бы КМНа не вызвало на место преступления полицию. Там уже все оформляют, остались только мелочи…
— Правда? — это был скорее риторический вопрос, ведь слова Дарла уже заставили успокоиться и спокойно откинуться на спинку сидения.
Пытаясь хоть немного отвлечься от хмурых мыслей, поинтересовалась, как у Дарла дела.
— Хорошо, — уклончиво отозвался друг, словно не желая говорить. Однако через несколько минут, он все же несколько обиженно добавил: — Только меня сильно разочаровал тот факт, что ты даже не пыталась звонить мне…
— Прости, но я не знаю твоего кода, — чуть сконфужено призналась, понимая, что даже если бы и знала, вряд ли позвонила.
За все этими ужасными событиями я совершенно позабыла о приятеле. Он абсолютно прав. Но что я могу?
— Я беспокоился о тебе, Рэбекка. Вестник, в котором напечатали о твоих отношениях с Данкарэ…
— О, Дарл! — громко воскликнула, перебивая друга до того, как он доскажет мысль…
Боже, сколько же человек теперь считают меня подстилкой КМНа из-за этого журналюги?!
— Надеюсь, ты не поверил в то, что там пишут? — с нотками надежды вопросила, чувствуя, как пылают от стыда щеки.
— Почему же? — обиженно, словно маленький мальчик, и одновременно с едкостью проговорил друг. — Ты ведь в самом деле с ним живешь!
— Дарл! — от возмущения поперхнулась воздухом, не находя слов. От кого-кого, но от приятеля не ожидала таких слов. — Знаешь, это мое дело с кем жить…
Последнее было сказано чисто от злости. Но слова уже не вернуть…
Пыхтя от негодования, пыталась успокоиться и взять себя в руки. Ведь прекрасно понимаю, Дарл не равнодушен ко мне, а сама только и делаю, что обижаю непостоянством… мучаю его. Топчусь на месте, не ставя во внимания его чувства! На какое-то мгновение даже промелькнула мысль, что веду себя, как настоящая вертихвостка. Может Крис Вернон не так и далек от своих догадок?
Дарл столько всего ради меня сделал… стольким помог! Он не заслуживает такого отношения. Я просто обязана перед ним объясниться!
Осторожно взяла друга за ладони, виновато заглядывая в его глаза. Молодой полицейский растерялся, видимо, не ожидая, но рук не убрал, чуть нахмурившись в ответ.
— Дарл, я давно хотела тебя сказать… — тяжело сглотнула, проглатывая вязкую слюну.
На практике все оказалось намного сложнее, нежели в теории. Думала, будет быстро и легко, но слова давались с огромным трудом.
— Я очень ценю твою дружбу, заботу и преданность по отношению ко мне. Знаю, что ты любишь меня еще со школы. Но… но, Дарл, — решительно сжала его холодные руки, не отводя взгляда, — я никогда не смогу ответить тебе взаимностью!
На миг повисло болезненное молчание. Мы смотрели друг на друга, думая каждый о своем. И лишь спустя невероятно долгое время, как мне показалось, Дарл резко забрал руки и отпрянул, будто бы от пощечины. Я с грустью посмотрела на него, ожидая неприятных слов боли и обиды, но ответ приятеля поразил сильнее, нежели сказанные мною ранее слова:
— Рэбекка, а с чего ты сделала вывод, будто я люблю тебя?
Признаться, я была готова услышать все что угодно, но не это показное равнодушие. Показалось, меня окатили ушатом холодной воды. Замерла, задыхаясь, будто выброшенная на берег рыба. Я не могла подобрать слова, с искренним удивлением глядя на Дарла и чувствуя себя глупее некуда…
О, господи! Зачем я вообще затеяла этот разговор? Уже хотела было быстро перевести тему в другое русло, лишь бы не испытывать стыда, как на груди заблестел маячок. Данкарэ совсем недавно дал служебный кристалл для экстренной связи. Странно другое — почему же он сам не позвонил, прежде чем послать Дарла? Тогда бы он мог любого полицейского прислать. Почему-то эта мысль пришла в голову только сейчас. Да и что таить — признаться, сама забыла о кристалле, не привыкнув еще к нему…
Пожалуй, сейчас он был очень кстати. Прерваться от неловкого разговора с Дарлом оказалось лучшим спасением, нежели вновь растеряться и ляпнуть что-нибудь невпопад.
— Данкарэ? — тихо спросила, с непривычки не сразу найдя нужную грань камня для ответа.
— Да, Рэбекка — это я! Послушай внимательно, у меня не так уж и много времени, поэтому постарайся отвечать быстро и вдумчиво.
Я слегка удивилась столь странным началом разговора, но честно пообещала выполнить просьбу.
— Скажи, ты на днях принимала гостей у меня дома?
— Нет, — сконфуженно ответила, с болью вспоминая, как последние дни умирала от скуки и ожидания. — Что-то случилось?
— Дело в том, что эксперты засекли магию! Сильный всплеск исходил именно из моего дома. Сотрудники КМНа в отчете написали, что в моей квартире была установлена прослушка.
— Что?
До меня не сразу дошел смысл сказанного.
— Рэбекка, кого ты впускала в дом? — властно повторил вопрос мужчина, загоняя меня в тупик.
— Тогда что вам нужно? — мне даже удалось спросить недрогнувшим голосом.
— Дело в том, что я прознал о делишках твоих дружков из королевского магического надзора, — лорд Имбарин не спешно подошел к круглому столику на длинной ножке, взял газету и пренебрежительным жестом кинул в мою сторону. Это оказался до боли знакомый «Вестник»…
— Мне нужно прикрытие, — спокойно заявил мужчина.
Я все еще сидела на полу, не собираясь вставать. Видимо, сказалось потрясение от происходящего. Слов не было, а пошевелиться оказалось невероятно сложным действием. Даже не удосужилась взять газету, прекрасно зная, что именно увижу в ней.
— Вы же понимаете, что это неправда? — холодно уточнила Имбарину.
И ведь мне не пришлось совсем лгать! Наша связь с Данкарэ действительно просто придумана журналистом.
Но убийца родной племянницы только хрипло засмеялся.
— Дорогая, я лучше тебя знаю, какими сказочниками бывают журналисты, особенно во время азарта от очередного прибыльного дельца. Я давно перестал обращать на них внимание. Может быть, ив этот раз не стал, если бы не одно но… — мужчина склонился ко мне так близко, что меня всю невольно передернуло от отвращения. — Как думаешь, кто приказал Дарлу поставить прослушку в доме беспечного очарованного следователя. Мне прекрасно известно, что на самом деле происходило между вами…
Щеки вспыхнули «огнем», а внутри все неприятно сжалось. Дарл! Ведь я сама впустила его к Данкарэ! Господи, если бы только знала, к чему все это приведет. Но самое обидное было видеть одноклассника здесь и знать — он ни о чем не жалеет. Его взгляд был далек отсюда… равнодушный и холодный. Словно совершенно другой человек.
— За что? — с болью прошептала, не отводя взгляда от Дарла.
Но он не ответил. Отвернулся, сделав вид, что не услышал, не заметил, как смотрю на него. А меня вдруг осенило… прослушка! Им известно о моем даре! На душе похолодело, а тело словно бы сковало цепями. Что же мне теперь делать?
— Э, девочка, я еще не закончил! — вернул меня в суровую действительность известный ученый, а теперь еще и контрабандист. — Потом поговоришь со своим «возлюбленным»…
Мужчина недовольно нахмурился, раздраженно поджимая губы.
— И ведь я неоднократно предупреждал, чтобы ты не лезла! Из-за тебя мне даже пришлось избавиться от лучшего подчиненного!
— Я повинна и в смерти Маргарет? — не сдержала едкого замечания, впервые в жизни чувствуя к кому-то столь сильное отвращение.
Лорд Имбарин ничего не ответил, лишь улыбнулся, словно одобряя мои слова. Возможно, просто не ожидал от провинциальной девочки такой смелости? Не знаю, да и не хочу знать. Наоборот, такая вот его реакция, только подстегнула меня.
— Филипп не сам принял смертельную таблетку, верно?! — не вопрос, а утверждение.
— Исключительная проницательность, — насмешливо фыркнул лорд. — Среди полицейских много моих людей, впрочем, ты сама уже в этом убедилась.
Равнодушные слова лорда хлестко ударили по лицу, напоминая о предательстве. На меня будто бы вылили ушат ледяной воды!
Не в силах смотреть на ненавистное лицо, отвернулась, невольно встречаясь взглядом с Дарлом. Но не опустила глаз, с вызовом рассматривая друга и мысленно вопрошая: «Все было игрой?»
Неужели он с самого начала обо всем знал? Или нет… Но что тогда стало причиной его предательства? Я не знала и не уверена, что хотела бы знать. Мне было неприятно. Внутри словно бы разъедающая боль, от которой хочется убежать, но не получается…
Зачем защищал перед королевским магическим надзором, когда те выявили, что я не зарегистрирована? Зачем спасал? Выполнил бы работу Филиппа и все… или не мог? Я нужна была для чего-то…
Имбарин понял все по лицу и взгляду на бывшего приятеля, так как совершенно спокойно произнес:
— Полиция давно прикрывала мой бизнес. Или ты думаешь, как он смог так долго просуществовать? Дарл всего лишь сошка в этой коррумпированной системе.
Грудь сдавили тиски, от боли и бессилия захотелось кричать. Однако я не позволяла эмоциям взять вверх. Нет! Не здесь и не сейчас…
И все же одного я не могла понять. Дарл! Неужели его все устраивает? Быть пешкой в игре этих отъявленных мерзавцев. Вот так просто стоять и слушать, как тебя поливают грязью и спокойно принимать все во внимание. Почему Дарл стал таким? Я же помню его еще совсем маленьким! Помню, каким он был правильным и послушным ребенком в школе…
Стараясь хоть как-то отвлечься от невыносимой боли предательства, сипло спросила о Маргарет:
— Зачем вы убили собственную племянницу? Она обо всем прознала? Решила выдать королевскому магическому надзору?
— Не смеши! Маргарет и так обо всем знала, — отмахнулся мужчина, с легким безразличием складывая руки на груди. И, словно бы желая побольнее ударить, Имбарин гадко добавил: — Моя племянница являлась одной из главных, кто поставлял и находил клиентов.
— Что?! — внутри словно что-то оборвалось. Ведь я помогала ей, думала, что… я с трудом сглотнула, лишь бы не разреветься.
Пусть где-то на подсознательном уровне стала догадываться о причастности Маргарет… но одно дело предполагать, а совсем другое — убедиться.
Будучи удовлетворённый моей реакцией лорд Имбарин, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Именно так Маргарет познакомилась с этим проходимцем Чарльзом. Она встречалась с ним в Дарлиде для передачи товара. Мальчишка один из первых покупал «Сиреневый сон»…
— Лорд Имбарин… — обескуражено проговорил Дарл, словно желая остановить поток слов мужчины, но тот лишь раздраженно отмахнулся:
— Она все равно не жилец, после того как я покину эту страну…
Имбарин посмотрел на меня и как-то что ли добродушно улыбнулся:…
После интервью я воодушевленная вернулась обратно домой, желая поскорее показать Данкарэ бумаги. Но его все еще не было… квартира пустовала. Однако это нисколько не расстроило, переполняемая радужными эмоциями, решила себя чем-то занять. Первое, что бросилось в глаза — книги! У Данкарэ было их много. Я довольно быстро выбрала по своему вкусу одну из любимых детективных историй. Залезла с ногами в уютное кресло у окна и принялась за чтение, тем самым пытаясь себя немного отвлечь.
Но стоило мне прочитать первую страницу предисловия, как мысли вновь вернулись к беседе с журналистом. Как на нее отреагирует Данкарэ? Надеюсь, хорошо. Может, даже улыбнется, наконец? Ведь дело сдвинется с мертвой точки! Очень бы хотелось, чтобы с его лица сошли хмурость и усталость последних дней.
Однако и вечером Данкарэ не пришел. Так и не прочитав ни строчки, я приготовила ужин и стала ждать, когда же раздастся знакомый дверной щелчок, но его все не было. В итоге уснула за кухонным столом около тарелки остывшего ужина.
Каково же было мое удивление, когда на утро поняла, что Данкарэ не приходил! Неужели всю ночь в КМНа провел?!
Я медленно встала, потягиваясь и разминая затекшие ноги. Мой взгляд невольно упал на тарелку так и недождавшихся Данкарэ кабачков в сыре. Он, наверное, даже и не ел ничего…
Недолго думая, решила сама поехать к следователю. Дело не требовало отлагательств! Я и так слишком долго ждала.
Быстренько перекусила остывшим и потерявшим аппетитность бывшим ужином, поставила воду уже на завтрак и направилась в ванную приводить себя в порядок.
Желая поскорее увидеть Данкарэ, торопливо умылась и приготовила себе первое попавшееся лёгонькое платьице — синее цветастое. Помнится, я в нем ездила в университет Маргарет…
Сердце моментально отозвалось тоской. Мне так и не удалось ей помочь! А ведь я лично дала Чарльзу обещание. И что в итоге? Душа девушки так и осталась в том мире. Впрочем, мертвым здесь делать нечего. Но отчего-то это нисколько не внушало хоть чуточку спокойствия за Маргарет. Оставалось надеяться, что черный призрак ей ничего не сделал, просто насильно вернул в мир мертвых…
Постаравшись отогнать грустные мысли, вернулась на кухню, где уже вовсю кипела вода. Так как я торопилась, то решила приготовить голодному мужчине что-то простое, но сытное.
По-летнему горячий воздух дул из приоткрытого окошка. На улице сегодня стояла очень жаркая погода. Последние дни были слишком душными. Хотелось спасительного дождя. Вот только солнце и не думало прятаться за тучами или хотя бы облачками.
Пока варились яйца, я слегка поджарила бекон и сосиски, слыша, как внизу у дома кто-то спорит. Где-то вдалеке поют свои трели птицы, и доносится звонкий детский смех, наверное, с парка, который был всего в квартале от квартиры Данкарэ.
На какое-то мгновение мне подумалось, что именно такой жизни мне всегда хотелось. Жить с любимым, готовить ему на работу завтрак и не беспокоиться больше о духах. Зажить жизнью обычного человека без дара. Спокойной безопасной жизнью! Всегда знать, что следующий день не принесет ничего плохого…
Будет ли у меня когда-нибудь все это? Ведь за свои двадцать четыре года я давно свыклась с мыслью, что всегда буду помогать призракам, не требуя ничего взамен. Но с появлением в моей жизни Данкарэ все изменилось…
Нийдлейла удивилась бы, узнав, какие мысли меня одолевают. Только на днях с ней разговаривала по кристаллу связи. Вот только встретиться нам никак не удавалось из-за всех этих событий. Хулиган явно требовал взбучки от хозяйки, по словам недовольной поведением кота Нийдлейлы. Но, наверное, я еще не скоро их увижу.
Хмуро посмотрела на готовый для Данкарэ завтрак, не зная во что его упаковать. Контейнеров для еды среди посуды у мужчины не наблюдалось. Да и насколько я успела понять, кухней он пользовался нечасто. Впрочем, все-таки вышла из положения, благодаря глубоким тарелкам и плетеной корзинке, что осталась от яиц.
Удобно упаковав завтрак, взяла со стола папку с документами и отправилась одеваться, попутно вызвав себе кэб до КМНа…
Знакомые бело-бежевые стены встретили меня угнетающей тишиной, а работники надзора — пристальными взглядами. Я прямо чувствовала их спиной. Более того стоило мне пройти огромнейший зал с дорогим мраморным полом, как вслед раздались шепотки, в которых отчетливо послышалось мое имя.
Что происходит? В приемной только проверяющий услышал мое имя, как его лицо исказила гримаса брезгливости и одновременно любопытства. Признаться, это озадачило не меньше разговоров среди других сотрудников. Все еще не сводя с меня пристального взгляда, работник расписался на специальном бланке и разрешил пройти.
Все также ничего не понимая, прошла к элеватору, где знакомый мужчина с теплой улыбкой поприветствовал меня и открыл двери. И даже поднимаясь наверх, я видела любопытные взгляды сотрудников.
Сконфуженно поблагодарив мужчину, вышла на нужном этаже и направилась по знакомому коридору к кабинету следователя королевского магического надзора.
Я только собралась постучать в двери, как оттуда выскочила девушка, в которой я моментально узнала Лину — сотрудницу Данкарэ. Она гневно на меня взглянула, что-то прошипела и скрылась в соседних дверях.
Нет… здесь точно что-то не так.
Глубоко вздохнула и осторожно приоткрыла дверцу, заходя внутрь. Но не успела и шагу ступить, как прямо на пороге на меня накричали:
— Я же сказал, что не намерен это с тобой обсуждать! Еще хотя бы один вопрос на тему моих отношений и… — Данкарэ неожиданно запнулся и замер.
Наши взгляды встретились, но ярость в синих глазах никуда не исчезла, наоборот, показалось, они еще сильнее потемнели.
— Рэбекка?! — впервые я услышала в его голосе столь обжигающие яростью нотки.
В какой-то миг он оказался рядом. Я успела только испуганно вдохнуть, как лицо мужчины оказалось напротив, а руки до боли сжали плечи, будто стальные тиски.
— Что случилось? — голос помимо воли дрогнул. Еще никогда я не видела следователя таким злым.
— Что?! — он легонько встряхнул меня, словно тряпичную куклу. — Ты видела сегодняшнюю газету?!
Ошеломленно покачала головой и тут же получила в руки совершенно новый «Вестник». Поправив на плече сумку, я насторожено развернула газету…
— Я не могу поверить, что ты это сделала! — презрительно прошипел следователь, пока я с недоверием и удивлением читала газету.
Почти все мои слова были перековерканы! Особенно касательно отношений с первым следователем магического надзора. Все расписали так, будто бы тихая библиотекарша соблазнила мужчину, чтобы получить защиту и средства. Более того… Крис Вернон не остановился на этом и даже упомянул дело, которым сейчас занимается КМНа, подробно расписав последние события!
— Пусть ты даже дала это интервью! — гневно выкрикнул Данкарэ. — Наверное, я сам дал повод считать наши отношения более близкими, но… как ты посмела выдавать тайны следствия?!
— Что?! — я поперхнулась воздухом от возмущения. Ведь ничего такого не говорила журналисту. Ни об отношениях с Данкарэ, ни о деле. Все вопросы касались только моей жизни и тому, как «простая библиотекарша» ввязалась в следствие. Не более! Почти все здесь ложь! Но даже если мистер Вернон и сделал какие-то свои выводы из моих слов, я все это делала только ради дела! Ради самого Данкарэ! А он…
— Ты разочаровала меня… — осипшим голосом добил следователь, даже не давая возможности оправдаться. Да я и сама не хотела. Мне было неприятно слышать столь жестокие слова. Ведь я доверилась ему! Выходит, Данкарэ до конца так и не верил мне никогда?
В глазах защипало, но я лишь часто заморгала, не позволяя слезам вырваться наружу. Внутри все скрутило в тугой комок боли, но я нашла в себе силы недрогнувшим голосом произнести:
— Это вы разочаровали меня…
И более не говоря ни слова, достала из сумки папку и кинула ему на стол. Дожидаться ответа попросту не стала, выбежав из кабинета. Слезы душили, хотелось разреветься, но было стыдно под взглядами сотрудников. Я выбежала на улицу, лишь там позволяя себе отдаться эмоциям. Домой обратно кэб вызывать не стала, пошла пешком по столичным улочкам.
В голове до сих пор стояли жестокие слова следователя. Я не ожидала от него такого, представляя реакцию мужчины, ни разу не подумала, что он может разозлиться. Но обиднее всего было то, что Данкарэ даже не подумал о возможности выслушать меня! И те его слова… может я правда все себе надумала? Что может быть между нами? Видимо, и он так подумал в тот вечер на кухне.
Как же больно. Домой к нему совершенно не хотелось возвращаться. Было сильное желание пойти на омнибус и поехать к себе. Лишь мысль о не пойманном преступнике заставила вернуться на квартиру следователя.
Но и там мысли продолжили терзать. Я не знала, как поступить дальше. Как реагировать? Признаться, мне вовсе не хотелось видеть Данкарэ. Все-таки у меня не было никакого опыта общения с противоположным полом. Ведь я всегда скрывалась за книгами и духами, не желая видеть окружающего. И вот теперь, когда мне действительно кто-то столь сильно понравился, кто-то кто разделил со мной мою тайну и беспокоится обо мне, я попросту не знаю, как себя вести…
Стоит ли таить обиду? Или просто сделать вид, что ничего не произошло? Он прав — мы на самом деле друг другу никто. Но как же не хочется прекращать наше общение. С ним так легко и комфортно… только с ним я чувствую себя живой. Иногда начинает казаться, что одной быть лучше, чем терзаться сомнениями и переживаниями.
Поглощенная своими мыслями, я ничего не видела перед собой, делая все инстинктивно, не задумываясь. Лишь оказавшись в спальне, на мгновение отвлеклась и раскрыла балкон, пуская теплый сухой воздух.
— Пусть будет, что будет, — тихо шепнула, ложась на кровать и подкладывая под голову руки. — В любом случае, теперь все пойдет быстрее, и совсем скоро выйдут на того, кто за всем этим стоит. И тогда….
Тогда наши пути с Данкарэ разойдутся, а все что приключилось между нами за это недолгое время останется в прошлом, просто волшебным сном.
* * *
Чья-то теплая рука гладила по волосам, вызывая приятные давно забытые воспоминания из детства. Так часто будила меня мама. И мне вдруг совершенно не захотелось открывать глаза, ведь тогда сон развеется. Однако тихий мужской голос заставил удивленно напрячься.
— Прости меня …
Данкарэ? Сердце неприятно сжалось, но я не стала показывать, что проснулась. Вот только он сам это понял.
— Я знаю, что ты уже не спишь, — по его интонации поняла, что мужчина улыбнулся. — Но я пойму, если ты не захочешь меня видеть. Ты имеешь на это право. И все же, знай, ты очень помогла следствию… мне! Документы, которые ты принесла в КМНа, открыли на многое нам глаза. Если бы не ты, мы бы долго еще не сдвинулись с мертвой точки.
И все же я не спешила признаваться в том, что правда не сплю. Просто слушала, ощущая, как возникшая за последние часы стена обиды стала рушиться. Его слова все же были приятны. Вот только так легко забыть его реакцию — все равно не смогу.
Он как будто почувствовал мои мысли:
— Я не должен был себя так вести и поддаваться эмоциям. Сам не знаю, что на меня нашло. И ведь даже не захотел тебя даже выслушать…
Я все еще лежала с закрытыми глазами. Никогда не думала, что извинения любимого мужчины могут быть столь приятными.
— Знаешь, — он все также осторожно водил по моим полосам, а я не пыталась делать попыток убрать его руку. — Мне в жизни еще никто не приносил завтраков на работу.
Тут я уже не удержалась и удивленно распахнула глаза, встречаясь с озорными огоньками Данкарэ. Как он узнал? Выходит, все-таки заглянул в корзинку…
Не успела и рта раскрыть, чтобы спросить, как меня внезапно сгребли в охапку и горячо зашептали в шею:
— Бекки, ты ведь даже не представляешь, как я перенервничал, узнав, что ты нарушила мои указания и выходила из дома… вновь рисковала своей жизнью!
— Но я ведь хотела помочь! — возразила, попытавшись вырваться из его объятий, но меня никто не отпустил.
— Притом сделала это за моей спиной… несмотря на просьбу! — жестко уточнил Данкарэ, недовольно заглядывая мне в глаза.
— Извините, но так было нужно. Я не хотела говорить, потому что знала, как именно вы отреагируете. Если бы рассказала, то вы бы точно не пустили. Сами отправились бы на встречу, но не факт, что этот пройдоха Вернон захотел бы говорить с вами… — быстро протараторила, желая объяснить, как я вижу свой поступок.
Но Данкарэ ничего не ответил, только фыркнул и крепче прижал к себе. А мне вдруг совершенно не захотелось вырываться. Но некстати вспомнились его слова, набатом пробившие в голове: «Наверное, я сам дал повод считать наши отношения более близкими, но…»
И волшебство исчезло. Я вновь забилась в его руках. Это подействовало — меня все-таки отпустили.
— Рэбекка, — глухо произнес мое имя Данкарэ, аккуратно проводя рукой по щеке. — Все то, что я утром наговорил, было сказано в пылу. Не стоит принимать все близко к сердцу.
Я невольно замерла, чувствуя, как его бархатный голос обволакивает, словно дорогой чинийский шелк. Следователь, в самом деле, испытывал вину. Извинялся, хотя у него были все основания сердиться на меня. Ведь он волновался за меня, а я так беспечно пренебрегла его защитой.
Да, возможно, Данкарэ перегнул палку, но сейчас это не имело значение. То как он извиняется… сколько искренности и сожаления в его словах. Признаться, даже сложно поверить, что передовой следователь КМН может вести себя столь нежно и заботливо. Что таить — то, как он дорожил мною, заставляло сердце трепыхаться пойманной в клетку птицей. Я сама загнала себя в ловушку.
— Ты простишь меня?
Я давно уже простила. Но как же тяжело переступить через себя. Забыть сказанное им вы пылу. Слишком глубоко засели его жестокие слова…
Он попытался взять вновь меня за руки, притянуть к себе, но я отстранилась и тихо проговорила:
— Не стоит переступать грань, иначе может снова возникнуть нежелательный повод…
Слова попали точно в цель. Данкарэ моментально понял, о чем я. На его лице ясно отразилась досада, видимо от собственных сказанных тогда слов. По крайней мере, мне хотелось в это верить.
— Бекка, — сипло прошептал мужчина, делая вновь попытку взять мою ладошку, но я вовремя убрала ее.
— И я не люблю, когда меня называют «Беккой», — с легким равнодушием уточнила, сама не ожидая от себя такой холодности. — Помнится, вы как-то говорили, что мой дар слишком ценный, лишь поэтому я все еще не за решеткой…
— Ох, Рэбекка! — мужчина неожиданно схватился за голову, нервно запуская пальцы в волосы. — За что ты так со мной? Разве я еще не заслужил твоего доверия? Может ты права, мне стоило давно открыться тебе, как это сделала ты… — на мгновение он запнулся, будто бы не находя слов и все-таки решительно продолжил: — Поверь, я нисколько не использую тебя и никогда не использовал. Просто не мог признаться. Но клянусь тебе, мне известно о твоем даре намного больше, нежели ты можешь себе представить…
Его слова вызвали во мне очередную волну любопытства. О чем он? Я даже слегка поддалась вперед.
— Моя мать, — Данкарэ кинул быстрый взгляд на снимок в серванте. — Она видела духов и также скрывала свой дар. Я вырос в маленьком городке, на окраине нашего королевства. Да и тогда все было по-другому. Там, откуда я родом все по старинке: нет людей с магическим даром, нет КМНа, по сути, обратиться не к кому. Честно говоря, я долго не знал о тайне матери. Не знал даже, когда отец отправил ее на лечение. Не понимал, что происходит. Помню, как спрашивал отца, но он всегда отвечал, что мать больна и требует лечения. Однажды после очередного курса, папа привез ее домой. Ночью я проснулся оттого, что услышал какой-то странный шум. Принадлежал он маме, которая вела себя очень странно — зажимала уши, словно пытаясь заглушить голоса в своей голове. Я испугался за нее, а она, заметив меня, только горько улыбнулась, подошла и успокаивающе взяла меня за руку…
Данкарэ все говорил и говорил, глядя куда угодно, лишь бы не на меня. А я… я не знала как успокоить, чуточку придать спокойствия, просто решительно сжала его холодные ладони. Он с удивлением взглянул на меня и с хрипотцой продолжил:
— Она спросила, может ли доверять, откровенно общаться со мной, как когда-то до ее поездки в больницу. И я сказал: да. Тогда мама призналась, что не может больше терпеть лечения, сказала, будто дома ей намного лучше. Она многое наговорила в ту ночь… как не может больше справляться с магическими разрядами, которые посылают ей в голову, как начинает все забывать. Спрашивала, зачем ей ездить в то плохое место, ведь нет ничего страшного, если она будет видеть их… И знаешь, что я ответил? Несмышленый ребенок, который должен был понять и не выдавать! Я ответил, что нужно продолжить лечение. Господи, ведь из-за меня отец отослал ее очередной раз в психиатрическую клинику! До сих пор задаюсь вопросом… Зачем я это сказал?
В ужасе замерла, догадываясь, что последует дальше. Я видела, как тяжело ему решиться произнести вслух столь тягостные слова. Он словно собирался с мыслями, все сильнее сжимая мои пальцы, и тогда я решилась… просто не зная, что сказать и как отреагировать… впервые в жизни поддалась уговорам сердца!
Теплые губы Данкарэ в удивлении раскрылись, руки отпустили пальцы и нежно обхватили за спину, притягивая к себе. Я словно провалилась в бездну, теряясь в этом поцелуе. Весь мир сузился до одного мгновения…
Дышать становилось все труднее, но я только сильнее потянулась вперед, запустив руки в его мягкие волосы. Внутри все стягивало в тугой ком, будто бы на мне не легкий наряд, а узкое бальное платье. Но все это казалось таким неважным. Мне не хотелось отпускать Данкарэ, казалось, стоит это сделать, как я вновь упаду в пучину терзаний и угнетающих мыслей. Не хочу больше! Хочу, чтобы Данкарэ был рядом…
Он словно испытывал все тоже, что и я. Отпустив слегка припухшие губы, стал отрывисто, с жаром покрывать поцелуями лицо, шею, плечи… я словно таяла под его ласками.
— Пусть девчонка узнает, кому именно так усердно пыталась помочь!
— Вы же понимаете, что вас найдут! Данкарэ…
— О! Данкарэ значит. Что ты там говорила про сплетни в «Вестнике»?
— Я… я, — просто не находила слов. — Он обязательно найдет вас!
— Тогда зачем мне ты? Эта королевская гончая кого хочешь вынюхает! — сказал как сплюнул.
— Так вы убили ее, когда она больше не захотела с вами работать? — вновь вернула тему к Маргарет, желая как можно дольше протянуть время.
— Кто? А, Маргарет… — кажется, мужчина о чем-то сильно задумался, так как не сразу понял, о чем я. — Конечно! Я думал, что ты уже и так все поняла. Дура влюбилась в этого мальчишку и, узнав о некоторых последствиях, что стали происходить с людьми, принимавших «Сиреневый сон», испугалась потерять Чарльза. Начала копать и…
— Вы о смертях? О том, что черный дух забирает души, переступившие грань, к себе?
— Вот именно! Даже ты поняла, не в порошке дело. Всё людские жадность и отсутствие чувства меры!
— «Людская жадность»?! — я была поражена его запредельной наглостью. — Это вы создали порошок! Вы нарушили грань миров…
— Пусть будет так, — безразлично пожал плечами мужчина.
На душе стало гадко и противно. Сперва Дарл, теперь вот этот мерзкий ученый, который предал все уставы людей своей профессии. Да что там предал! Он перешел все границы моральности и человечности. Но все это сейчас уже не играло роли. Главное это как можно дольше тянуть время, чтобы Данкарэ успел найти.
— А адвокат мистер Анигейл Мальком? — вспомнила приходившего ко мне духа, столь сильно беспокоящегося за брата. — Это ведь тоже вы его убили? Ему стало известно о ваших делах?
— Зачем спрашиваешь, если уже знаешь ответ? — невозмутимо переспросил Имбарин все с той же мерзкой улыбочкой. — Ох…Рэбекка-Рэбекка, ты такая забавная в своей наивности! Уж поверь мне, я смогу понять, отчего столь скромная библиотекарша вдруг стала много знать и влезать, куда не следует. Ко всему прочему ты сама подтвердила мои догадки, когда столь неосторожно говорила о своем даре на квартире следователя.
— И все же не понимаю, — тихо проговорила совсем не удивленная словами мужчины, — если полиция куплена, почему моему письму дали ход?
— Потому что в нем не было ничего особенного. Это даже не улика! Но кто же знал, что ты зайдешь так далеко и взломаешь мой сейф. Правда, только тот, о котором знала Маргарет. Основной с настоящим компроматом ты так и не…
Напыщенная тирада лорда была прервана вошедшим хмурым мужчиной. Безэмоционально сообщивши, что пора в дорогу, он вышел из этого полутемного без окон помещения, больше похожего на подвал.
— Что же, — с наигранными нотками разочарованиями протянул Имбарин, — нам пора. Дарл, отведи девчонку.
Юноша кивнул и намеренно больно взял под руку, заставляя встать. Наверное, дабы я не усомнилась в том, что он не на моей стороне…
Вновь накинул на голову мешок и куда-то повел за собой, грубо толкая вперед. Я попыталась дернуться несколько раз, но его хватка оказалась цепкой и сильной.
— Дарл, послушай, — я постаралась воззвать к голосу его разума. — Имбарин плохой человек! Чтобы он не предложил, откажись, не связывайся с ним.
— Даже зная о моем предательстве, продолжаешь беспокоиться? — с презрительными нотками фыркнул приятель. — О себе волнуйся, наивная дуреха! После того, как Фрэнк Имбарин покинет территорию королевства, от тебя избавятся.
— И ты так безразлично об этом говоришь? — его слова ранили сильнее ножа, а рука держащая локоть обжигала больнее раскаленного железа. — Значит, все те слова были ложью? А в школе… это месть за безответные чувства? Или ты вовсе никогда не любил?
Не знаю, зачем это говорила, наверное, чтобы вызвать у Дарла хоть какие-то эмоции.
— Любил, — через невероятно долгое время признался бывший друг. — Но безответная любовь рано или поздно увядает. Но нет, это, ни в коем случае не месть, просто так сложились обстоятельства. Для меня есть кое-что важнее, нежели ты!
Из трубы валил огромными клубами едкий дым, застилая обзор. Сильный ветер бил в лицо, из-за чего слезились глаза. Но даже и без этих мешающих факторов, рассмотреть что-либо нельзя было. Локомотив несся со скоростью света, будто бы желал побить все рекорды. Зеленый пейзаж смазался одним сплошным неясным пятном.
Впрочем, сейчас Данкарэ волновало совершенно другое — как бы не упасть с крыши вагона. Пальцы затекли и казались чужими, но он продолжал крепко держаться за единственный здесь выступ.
В тот самый миг, когда связь с Рэбеккой прервалась, Кольд все понял. Он мгновенно догадался о похищении, прекрасно понимая, чьих это рук дело. Вот только изворотливого ученого уже и след простыл…
Следователь поднял всех на уши, однако это мало чем помогло. Время неумолимо ускользало, а вместе с ним и лорд Френк. Были задействованы не только сотрудники КМНа, но и все полицейские участки, проверявшие маршруты из города. Имбарин являлся очень влиятельным и богатым человеком, который мог позволить себе уйти незаметно.
Однако вскоре удача улыбнулась Данкарэ — к нему попало послание о заложнице. Его принес в КМНа работник вокзала. Возможно, никто бы не воспринял просьбу о похищенной девушке всерьез, если бы просил не сам Льюис Рэн — известный путешественник.
По иронии судьбы, именно благодаря журналисту, которого столько раз обвиняла Рэбекка в разоблачающих о ней статьях, Льюис Рэн смог узнать в Лизи всеми известную библиотекаршу из «Вестника»…
Получив это послание, Данкарэ Кольд сломя голову кинулся на станцию. Он даже не удосужился, как полагается в таких ситуациях, связаться со штабом КМНа и отдать приказ по перехвату опасного преступника. Только сообщил Лине, после чего вызвал кэб и велел извозчику на всех порах мчаться на станцию.
Кольд спустился вниз, легко попадая в тамбур. Льюис Рэн сообщил даже нужный вагон и купе, так что не было нужды стучаться во все двери. Однако осторожность оставалась приоритетом! Данкарэ не сомневался в том, что Имбарин наверняка разбросал по всем вагонам свою охрану.
Крутанув барабан в револьвере, следователь решительно взялся за оружие. Вот только дрожащая рука выдавала волнение. По виску скатилась капля пота. Мужчина судорожно вздохнул, не в силах избавиться от плохих мыслей. И лишь понимание того, что Рэбекка нужна Имбарину — успокаивало, хотя бы не намного.
В голове следователя уже созревало множество планов, как безопасно освободить девушку. Но в то же время он боялся… боялся того, что его любое неверное движение может грозить серьезным ранением или даже смертью Рэбекки. Ведь если ученый поймет, что он здесь… если решит, что Бекка ему больше не щит. Нет. Нельзя так думать. Он обязан вытащить ее, ведь сам же дал обещание защитить…
Аккуратным движением Данкарэ открыл двери в следующий вагон. И почти сразу же вскинул руку с оружием. Как он и предполагал, здесь его поджидал один из охранников ученого. Но следователь был наготове, револьвер нацелился прямо в лоб противника. Здоровый мясистый приспешник лорда оказался не столь ловким и не успел достать свое оружие раньше.
Вот только в его глазах почему-то не отразилось страх. Наоборот, губы растянулись в победной улыбке….
Кольд напрягся, подозревая неладное, но не успел и слова сказать, как ощутил на затылке холодный металл дула.
— Вы проиграли, Данкарэ Кольд…
* * *
Мистер Льюис вернулся довольно быстро, неся два стакана горячего чая. Мне оставалось лишь гадать, понял ли мужчина немой крик о помощи. Но, как и перед уходом, ни одна эмоция на лице путешественника, не выдавала истинных намерений или мыслей.
Дрожащими руками обхватила стакан и с надеждой посмотрела на русоволосого мужчину. Но он молчал… никакого секретного знака я не дождалась. Мистер Льюис только широко улыбнулся и с любопытством спросил:
— Так все же, куда вы направляетесь? Или это большой секрет? Знаете, хотелось бы побыть в столь интересной компании как можно дольше…
— Как я уже говорил ранее, — сквозь зубы прорычал лорд Имбарин, из последних сил сдерживая раздражение, однако руки сжавшие газетку выдавали его. — Еду заграницу по делам!
— Простите, совсем забыл! — наигранно стукнул себя по лбу мистер Льюис. — Кстати, мисс, мистер, не желаете пройти в вагон-ресторан? Там более благоприятная обстановка для беседы. И за плотным ужином время летит намного быстрее!
На душе затеплился огонек надежды. Впрочем, ненадолго… почти сразу же погас, после короткого ответа Имбарина: «Нет, спасибо!»
— Не стоит отказывать, — продолжал настаивать путешественник, даже поднялся с места, чтобы протянуть мне руку. — Я угощаю!
Имбарин чуть не лопнул от злости. Заскрежетав зубами, ученый крепко перехватил мое запястье, с силой придвигая к себе.
— Нет, мы останемся здесь, — легкая пауза, после чего подчеркнуто холодное уточнение: — Лизи тоже. Я против того, чтобы она выходила куда-то без моего ведома.
— Вы очень строгий дядюшка, — обескуражено подметил Рэн, но мне показалось, что это были не настоящие эмоции.
Путешественник больше не улыбался столь учтиво, а в его карих глазах залегли стальные огоньки.
Краем глаза я уловила еле заметное движение Имбарина. Он плавно потянулся к спрятанному за пиджаком револьверу.
Он даже не успел его еще достать, как раздался выстрел. Сердце замерло и сперло дыхание. Неужели это Данкарэ?! Он здесь? О, боже, а что если с ним что-то случилось?
Непроизвольно вскочила на ноги, готовая бежать, но Имбарин перехватил за руку, намереваясь вернуть на место.
— Сидеть!
— Отпустите леди! — властно проговорил мистер Льюис, преграждая Имбарину дорогу. Какое-то мгновение, и путешественник с силой навалившись на ученого, пригвоздил моего похитителя к стене.
— Охрана! — захрипел озверевший Имбарин, все-таки доставая из кармана оружие. Но Рэн оказался ловчее и быстрее, он успел перехватить руку «дядюшки».
Не зная, что делать, испуганно застыла, наблюдая за этими двумя. Время будто бы остановилось, не давая возможности сдвинуться с места. Мужчины сцепились друг в друга, пытаясь повалить… вверх взял Рэн, отбивший атаку ученого с такой силой, что тот изумленно повалился на сидение.
— Мисс, бегите! — решительно выкрикнул Льюис, кинув быстрый взгляд в мою сторону. — Я его задержу.
Это подействовало на меня сильнее любого толчка. Казалось, я будто только и ждала команды, проснувшись от странного оцепенения. Схватилась за холодную ручку двери, как похититель попытался вновь удержать меня. Но путешественник вовремя оттащил Имбарина, благодаря чему я смогла выбежать из купе.
Не задумываясь, на одном инстинкте, побежала вперед. Я не имела представления, что делать. Не знала, где именно раздался выстрел, кому он принадлежал. Замешан ли в этом Данкарэ? Но в одном я была уверена — паровоз битком набитый охраной Имбарина! Лишь вопрос времени, когда они явятся на его зов. А значит нужно где-то спрятаться…
Вот только стоило мне открыть дверь в следующий вагон, как тут же пересеклась с двумя коренастыми мужчинами в темных непримечательных костюмах. Пусть я и ожидала встретить кого-то из окружения Имбарина, однако не думала, что это произойдет так скоро.
Один из них, судя по внешности, откуда-то из восточных стран: смуглый и крепко сложенный. В правой руке он сжимал массивный револьвер, наставленный прямо мне в лоб. Но страха почему-то не было… то есть нет, я боялась. Очень! Но не за себя. За Данкарэ, за Рэна, который помог, совершенно меня не зная, за обычных людей, так неудачно оказавшихся в этом паровозе!
А я… я воспользовалась тем, что меня не заметили и убежала на поиски Данкарэ. Сейчас мне больше всего на свете хотелось отыскать его. Ведь я понимала — это конец. Не просто конец дела о лорде ученом, а конец всему… нашим отношениям и общению со следователем.
Нашла я его почти сразу. Он как раз говорил с какими-то мужчинами в форме. Несложно было предположить, что это кто-то из КМНа. Однако заметив меня, Данкарэ поспешно попрощался с сотрудниками королевского надзора и направился ко мне.
Конец
Апрель — август 2016