Ротерси (1)
Объяви / Пой
РОТЕРСИ – небольшой остров в южной части Срединного моря, укрытый от господствующих ветров горами изогнутой «руки» Катаарского полуострова, который находится к востоку от него. Эта часть Архипелага Грез также известна под названием «Залив Спокойствия», поскольку посреди зоны умеренного климата возник огромный тихий залив, в котором практически никогда не бывает штормов, жары и холодов. Лето здесь восхитительно теплое, а зимы – мягкие.
В Заливе Спокойствия находится примерно пять тысяч островов всевозможных размеров. Все они плодородные и давно заселены, правительства стабильные, промышленность разнообразная, и острова с незапамятных времен связаны друг с другом гармоничными торговыми отношениями. Когда было подписано Соглашение о нейтралитете, обитатели Островов Спокойствия прославились тем, что более ста лет не ратифицировали его, поскольку не понимали срочной необходимости заключить мир, которая ощущалась в других частях Архипелага.
Ротерси – не самый крупный остров группы, но один из самых освоенных. Его название на местном диалекте переводится как «ОБЪЯВИ». Он расположен далеко на юге, в самой прохладной части залива. Две основные отрасли экономики острова – овцеводство и добыча полезных ископаемых. Высокие, но плодородные холмы Ротерси – идеальные пастбища для морозоустойчивых овец. Шерсть этих животных теплая, мягкая и прочная, и выручка от ее продажи составляет одну из главных статей дохода для жителей острова. В южных долинах Ротерси добывают уголь. Там разговаривают на другом диалекте (шахтеры называют остров «ПОЙ»), а на востоке находятся большие залежи железной руды, которые разрабатываются уже в течение нескольких столетий.
Ротерси – университетский остров, туда приезжают студенты со всех южных окраин Залива Спокойствия. Может показаться, что Ротерси специализируется на таких прикладных специальностях, как горное дело и скотоводство, однако университет разработал множество сложных курсов, посвященных народной литературе и музыке, и особенный акцент сделан на исполнительских навыках. Труппы исполнителей с Ротерси регулярно путешествуют по всему Архипелагу и пользуются большой популярностью.
Возможно, самым знаменитым выпускником университета является социальный реформатор КОРЕР. Урожденная Эсла Уонн Корер, она выросла на маленькой ферме в центральной долине Ротерси, училась в деревенской школе, а в семнадцать лет получила стипендию от университета.
Ферма открыта для посетителей, однако необходимо заранее уведомить о своем прибытии, так как на ней по-прежнему живут люди. В открытых для посещения комнатах можно увидеть игрушки и письма Корер. Рядом с главным зданием есть маленький книжный магазин.
Корер основала университетский литературный журнал «Свобода!» и, пока училась, редактировала первые семнадцать его номеров. Журнал «Свобода!» критиковал несправедливые феодальные законы, которые в то время действовали на большинстве островов, а также писал о необходимости соблюдать права человека. В нем также печатались стихи студентов, рецензии, заметки и иллюстрации. Самой знаменитой публикацией, той, которая навсегда вписала имя журнала в скрижали истории, стала большая статья, написанная Корер для девятого номера «Свободы!» – рецензия на третий роман Честера Кэмстона «Размещенный». До сих пор не вполне ясно, как его экземпляр оказался на Ротерси, поскольку первые работы Кэмстона были практически недоступны за пределами его родного острова; тем не менее книга каким-то образом попала в руки Корер, и на свет появилась эта статья.
Под именем «Эсла У. Корер» – она стала называть себя только по фамилии уже после того, как покинула университет, – помещена рецензия, которая теперь считается первой развернутой критической работой, посвященной книге Кэмстона. Из текста можно заключить, что Корер читала и более ранние произведения этого писателя, однако впервые решилась обсудить их в печати.
Рецензия на «Размещенного» – восемь страниц мелкого шрифта, – хотя и полна похвал, содержит также множество намеков и инсинуаций относительно предполагаемых мотивов Кэмстона, его характера и наклонностей. Более чем через год на это незрелое, безосновательное, остроумное и разобранное на цитаты суждение обиженный, но заинтригованный автор ответил в своем письме. К тому времени Корер уже получила диплом и покинула университет.
Письмо, адресованное «Дорогому редактору», так и не было напечатано в «Свободе!» и сегодня хранится под стеклом в фойе Театра имени Корер. Сама рецензия впоследствии вошла во множество сборников, а факсимиле оригинального выпуска «Свободы!» лежит рядом с письмом Кэмстона.
Удивительно, что в этой рецензии Корер точно определила, описала и превознесла уникальное качество работы Кэмстона, которая еще несколько лет оставалась неизвестной широкой публике. В то время эссе Корер не произвело значительного воздействия: ведь, в конце концов, это была рецензия, написанная студенткой небольшого университета, на книгу не пользовавшегося особой популярностью автора.
Получив диплом, Корер покинула Ротерси и устроилась работать помощником общественного консультанта на соседней островной группе Оллдус. Там она боролась за права бедняков и иммигрантов и там же написала первую из своих трех пьес – «Ушедшая женщина».
«Ушедшая женщина» – неприкрытая атака на феодальное общество, в котором не соблюдаются права человека. После постановки пьесы жизнь Корер в течение нескольких лет была в опасности – многие бароны и лорды мечтали ей отомстить. Ее яркая, текучая, образная речь сразу произвела уникальное впечатление, и хотя первоначально пьесу поставили в маленьком театре в бедном районе Оллдус-Тауна, в течение года «Женщину» уже можно было увидеть в Театре Чудес файндлендского города Джетра. После долгого сезона в Джетре пьеса шла во многих других театрах Архипелага, и ее регулярно ставят до сих пор.
Когда островитяне по всему Архипелагу стали требовать реформ системы управления, обычно в качестве вдохновившего их источника указывалась пьеса «Ушедшая женщина». Цитаты из нее писали на лозунгах, главных персонажей рисовали на плакатах.
Вскоре Корер обрела репутацию влиятельного оратора. Ее базой по-прежнему оставался Ротерси, и туда она при первой же возможности возвращалась, но она постоянно путешествовала по Архипелагу, давая лекции, которые посещало все больше ее сторонников. В этот период появилась ее вторая пьеса – «Осень узнавания».
Вопреки ожиданиям, «Осень» оказалась веселой комедией с музыкальными номерами, однако многие критики быстро подметили определенный парадокс: за остроумными репликами, легкомысленным адюльтером и любовными злоключениями была скрыта какая-то трагедия, о которой автор пьесы умалчивала. Понять, что именно имела в виду Корер, было невозможно, хотя подсказки встречались по всему тексту, и серьезный тон нескольких монологов разительно отличался от настроения пьесы в целом. Публика валом валила в театры, чтобы развеяться, однако ее загадка оставляла зрителей в недоумении.
Корер редко обсуждала свою работу; во время одного из выступлений она, отвечая на вопросы, вскользь упомянула о том, что если четыре акта «Осени» исполнить в обратном порядке, убрать определенные сцены и музыку, а также поменять пол персонажей, то станет ясен истинный смысл пьесы.
Вскоре после этого «Осень» была снова поставлена уже в этой форме – и стало ясно, что пьеса преобразилась. В наши дни ее редко ставят в изначальном виде, однако этот, первый, вариант раз в несколько лет играют в мастерской Театра имени Корер.
Примерно в то же время, когда шла переработка «Осени», вышла третья пьеса Корер – «Реконструкция» – еще одна трагедия, огромная работа, длящаяся три с половиной часа без антрактов. Она состоит из эмоциональных монологов, в которых описывается жизнь на некоем острове. Каждый последующий монолог реконструирует предыдущий, делая его более сложным, но одновременно и более доступным для понимания. Знатоки называли язык пьесы самым изящным и четким за всю историю театра. Те, кто слышал текст пьесы, неизменно заливались слезами.
Вскоре после премьеры «Реконструкции» Корер неожиданно исчезла из поля зрения и больше не выступала с лекциями, а просто жила в своем хорошо укрепленном доме на Ротерси. Пошли слухи: она умерла, она скрылась, ее похитили… все как обычно. Однако слухи теряют силу, если основываются только на догадках. В реальности же она, вероятно, искала уединения, ведь с этого момента в ее жизни начался длительный период литературного творчества.
Корер написала несколько книг, и каждая из них была посвящена одному из аспектов борьбы за либеральные ценности. В одной она рассказывала об ужасах смертной казни, о многочисленных примерах судебных ошибок. За этой книгой последовала другая – подробное изучение одного такого случая: казни Керита Сингтона за убийство, которое он не мог совершить. (Спустя много лет после выхода этой книги Сингтон был посмертно помилован.)
Затем Корер написала две книги о правах и свободах – она без устали вела кампанию за то, чтобы каждый остров подписал закон, гарантирующий соблюдение прав человека. В следующую книгу вошли интервью с дезертирами, бежавшими с фронта на южном материке. Затем последовали несколько работ о феодализме, и хотя эта система сохранилась на большинстве островов Архипелага, после выхода этих книг на многих островах были проведены реформы. Книга «Один тебе, три мне» сыграла важную роль в продвижении экономической реформы, избавившей от нищеты миллионы людей. Одним из ее самых знаменитых проектов стала кампания за социальную реабилитацию женщин – жертв войны, многие из которых были вынуждены заниматься проституцией.
Никто другой не сыграл такую важную роль в широкомасштабной либерализации и реформировании общества.
Помимо книг Корер написала множество статей и эссе – часто по просьбе той или иной организации – и прославилась еще и тем, что порой занимала позицию, противоположную взглядам заказчиков. В этот период ее жизни хоть что-то узнать о ней можно было только из этих эссе, поскольку после возвращения на Ротерси она перестала давать интервью.
Первая из Особых школ Корер открылась на Ротерси, когда Корер было лет тридцать пять. Эта школа остается главным центром высшего образования в сфере социологии. Позднее появились и другие школы Корер, и теперь они работают на многих островах.
Иногда она соглашалась присутствовать на открытии таких школ, однако никогда не произносила речей и играла самую незначительную роль в подобных событиях – разрезала ленточку или символически закладывала камень фундамента, а затем тихо уходила на второй план. Именно такие мероприятия давали повод для сплетен о том, что Корер пользуется услугами двойника. Так как сама Корер и, позднее, Фонд Корер никогда это не опровергали, данные предположения, вероятно, соответствуют истине – и подобную практику никто не считал вредной.
Достоверно сама Корер появилась на публике только еще один раз – когда она одна покинула Ротерси, чтобы присутствовать на похоронах писателя Честера Кэмстона. Ее заметили садящейся на паром в гавани Ротерси – и в следующем порту на борт поднялись несколько журналистов. На каждой остановке их число увеличивалось. Корер сняла отдельную каюту, поэтому ее видели только в кают-компании, когда она приходила, чтобы поесть. На острове Иа ей пришлось пересесть на другой корабль, где уже не было отдельных кают. В течение всего рейса она находилась на палубе или в других общественных местах, отворачиваясь от фотоаппаратов. Все вопросы Корер игнорировала. Позднее капитан разрешил ей пройти в жилые отсеки для экипажа, где она и оставалась до конца путешествия.
Обратный путь стал для нее еще более тяжелым испытанием. Она была опечалена и страдала от стресса, и хотя капитан разрешил Корер остаться в его каюте, ей было сложно оградить себя от вторжения в личную жизнь. В конце концов она сказала, что выступит с заявлением для прессы и позволит себя сфотографировать – если потом журналисты оставят ее в покое.
Пока корабль шел от Иа к Джунно, она вышла в кают-компанию к пятидесяти репортерам, телевизионщикам и фотографам. И сказала, что потрясена внезапной смертью коллеги, которым восхищалась, и теперь хочет оплакать его в одиночестве.
Журналисты продолжили донимать ее и после этого, нарушив уговор, пока не вмешался менеджер судовладельческой компании, который организовал для Корер полет на частном самолете из Джунно. В свой дом на родном Ротерси она вернулась, никем не замеченная. Охранники закрыли ворота и ставни, и света в окнах не было видно.
Последующие события не вполне ясны, хотя и неоднократно подвергались анализу.
По слухам, Корер умерла через несколько дней после возвращения с Пикая. Смерть засвидетельствовал ее личный врач. Ходят слухи, что труп был сразу же кремирован. В отчете говорится следующее: «Смерть от естественных причин. Причина смерти: инфекция/инвазия». Многие уверены, что после смерти Кэмстона Корер скрылась в каком-то тайном убежище, расположенном на другом острове.
Однако факт ее смерти признан де-юре. Практически все ее вещи переданы в Национальный музей в Глонд-Сити, столице Федерации, и хранятся там по сей день. Среди них – выделенная в отдельный каталог – большая коллекция предметов, так или иначе связанных с Кэмстоном, в том числе полное собрание его сочинений, а также множество писем, фотографий, записных книжек и ксерокопии страниц его дневника. Почти весь рукописный материал либо адресован Корер, либо посвящен ей. Среди этих вещей есть даже локон, который, как было установлено, принадлежал Кэмстону.
У Корер не было детей, родственников у нее тоже не осталось. Люди, работавшие с Корер, посвящали ей трогающие за душу тексты и произведения искусства: самым известным среди них является длинное эссе, написанное Дант Уиллер, журналисткой «Айлендер Дейли Таймс».
Дом Корер на окраине Ротерси-Тауна открыт для посетителей; домом, а также всеми делами, связанными с имуществом, теперь занимается Фонд Корер.
Туристов на Ротерси ждет теплый прием, однако им там практически нечем заняться. Но для тех, кто изучает жизнь и творчество Корер, посещение острова, конечно, крайне важно. Въездная виза не требуется, законы об убежище на острове не действуют.
Денежная единица: симолеон Архипелага, обол Спокойствия.