Все получилось, как мы хотели. Девочка исполнила то, что должна была исполнить, и вернулась домой. Вся страна ликует: чудо! Свершилось чудо! Но кто же ее похитил? Почему ее отпустили? Мистика, настоящий пазл. Больше, чем кроссворды и викторины, в этой стране любят только пазлы.

Не изнасилована ли девочка? А может, над ней ставили страшные опыты? Или ее украли инопланетяне и вживили в мозг чип? Теории ветвятся и множатся, есть на любой вкус: от заумно логичных до откровенно сумасшедших. Все они ищут аналогии, все эти завсегдатаи чат-румов, мыслители из разделов газетных комментариев. Почитайте-ка эти комментарии, и вы найдете наглядное доказательство аномальности человеческой расы. В комментариях под газетными статьями вы обнаружите все, что только можно вообразить (и даже то, что нельзя). Человеческие мозги пытаются двигаться сразу в нескольких направлениях, особенно хорошо это заметно в Интернете.

Возьмем, к примеру, вышеупомянутые аналогии… Девочка пропала, девочка отсутствовала неделю, с момента исчезновения до момента ее обнаружения прошло семь дней. Имеет ли это значение? И если имеет, то какое? Является ли это свидетельством того, что похититель стремится к завершенности действия? Что он или она мыслит лишь целыми временными категориями – «месяц», «неделя», «год»? А отсюда они делают вывод: похититель – или аутист, или религиозный фанатик, или все это простое совпадение.

Нет, ошибаетесь, друзья. Не совпадение. Ни в малейшей мере. Просто это не отвечает вашей способности давать объяснения.

В частности, день возвращения девочки был выбран не наобум. Однако он не имел никакого отношения к тому, что прошла ровно неделя. Нет. Мы выбрали этот день по другим причинам. Веским и уважительным. Потому, что этот день соответствовал нашим планам. Потому, что наше дело еще не закончено. Потому, что это был правильный день.

А пока они могут вволю гадать. Продолжать выдавать на-гора тонны теории. Мы не сомневаемся, что девочку показывали всевозможным докторам. Но она оказалась здорова. Мы могли бы сразу им это сказать. Но, разумеется, не стали. Это бы расстроило наши планы.

Да-да, игра еще не закончена. Продолжение следует. Совсем скоро.

Теперь наша цель – не девочка.

На сей раз это – мать.

Джулия услышала их прежде, чем увидела.

Была суббота, шесть утра. Брайан с Анной еще спали. Она вышла из спальни, но вместо ожидаемой тишины ее встретил гул голосов и рев моторов.

Джулия спустилась в переднюю и осторожно выглянула в щель между шторами.

Они вернулись. Эти стервятники вернулись. Причем теперь тут были не только газетчики, но и телевизионщики.

Какого дьявола им еще надо? Все, их время закончилось. Они с Брайаном совершенно ясно дали понять, чтобы их оставили в покое, все необходимые заявления будут сделаны пресс-службой полиции. Нечего больше торчать у их дома. Уинн вроде обещала покончить с этим безобразием, но, по-видимому, не преуспела.

Ну, и хрен с ними. Лично она, Джулия, собирается вернуться к своим делам. Заварит чай, перекусит чего-нибудь, а потом – на пробежку. Она прописала себе утреннюю пробежку, свежий воздух и все такое, можно сказать, по рецепту Эдны, и черта с два кто ей помешает.

Чайник закипел. Джулия потянулась было к ноутбуку, но вовремя одернула себя. Никаких новостей. Не нужны они ей. Она должна быть выше всех этих сплетен.

Дожевав хлопья, натянула спортивные штаны. Мелькнула мысль, не выскользнуть ли из дома через заднюю дверь, перелезть через стену в соседский сад и раствориться в сером утреннем тумане, но Джулия упрямо тряхнула головой. Не собирается она прятаться. Ей скрывать нечего.

Открыла входную дверь. Толпа качнулась вперед, журналисты подняли повыше свои камеры, защелкали затворами.

– Извините, – сказала Джулия, – я собираюсь на пробежку. Дайте пройти.

Они не вняли. Один тип (она узнала это лицо со шрамами от плохо залеченных прыщей) протянул к ней руку с микрофоном:

– Миссис Краун, это правда, что вы пытались покончить жизнь самоубийством в день, когда нашлась Анна?

Джулия так и застыла на месте.

– Что? Что, простите? – только и сумела выговорить она.

– Это правда, что вы пытались покончить с собой в день, когда нашлась Анна?

Вперед подалась высокая рыжеволосая женщина с большими глазами:

– Было это до или после того, как вы узнали о возвращении Анны?

Джулия попятилась, захлопнула за собой дверь. Руки так тряслись, что она с трудом сумела запереть замок.

Откуда они узнали про снотворное? Значит, кто-то из полицейских слил информацию. Это имело смысл: копы и пресса работают в тесной связке. Но как они могли? Как они посмели так с ней поступить?

Она вернулась на кухню, включила ноутбук и принялась читать.

Джулия закрыла крышку ноута. Она не могла взять в толк, что сейчас прочитала, не понимала, к чему весь этот бред.

В голове крутилась единственная мысль: все повторяется. Ее имя снова втаптывают в грязь. Согласно статье, она – неуравновешенная алкоголичка с суицидальными наклонностями, страдающая от депрессии и явно не способная должным образом заботиться о дочери.

«Не смей этого читать, – подумала она. – Не смей! Но нет, нельзя. Я должна знать, что они пишут».

Открыв «Твиттер», поискала свое имя. Да, на недостаток просмотров жаловаться не приходилось. Джулия была, что называется, в тренде.

Хэш-тэг #несостоятельнаямать был повсюду.

Было и несколько новых, свежесочиненных тэгов. В одном твите умудрились изобрести целых два: #лучшебысдохла и #ББС#ДжулияКраун, где ББС означало «БольшаяБританскаяСука».

Кто все эти люди, испытывающие настоятельную потребность оскорбить незнакомого человека? Неужели это давало им почувствовать собственное превосходство? Или они упивались своей смелостью? Чего такого важного они хотели донести до мира? А может, срабатывает стадный инстинкт – наброситься всем скопом и загрызть слабого? Им повезло, что для этого у них есть «Твиттер». При всех коммуникационных преимуществах, которые «Твиттер», как Интернет в целом, даровал человечеству, был в нем некий имманентный недостаток: он сделался отводным каналом для сточных вод человеческого разума.

На лестнице раздались шаги Брайана. Несколько секунд спустя дверь отворилась.

– Чего им надо? – спросил он. – Я услышал их вопли даже через закрытое окно в спальне.

– Вот чего, – Джулия повернула к нему экран.

Он бегло просмотрел страницу.

– Господи, – пробормотал он, – но откуда они узнали?

– Копы растрепали. Наверняка у прессы есть там информаторы.

– Это же вранье, – сказал он, перечитав повнимательнее. – По крайней мере, по твоим словам. Мама тогда сказала, с тобой все будет в порядке.

«Черт бы побрал твою мамочку», – подумала Джулия, а вслух спросила:

– И что теперь?

– Забей, – пожал он плечами. – Рано или поздно они уймутся.

– Легко тебе говорить. Твою жизнь не полощут перед всем миром. Причем совершенно облыжно. Сотворили из меня какую-то психованную, вечно пьяную сучку. Это же клевета, – Джулия отвернулась.

Не хотела, чтобы Брайан видел, как она плачет. Еще чего доброго, начнет утешать, положит руку на плечо. От этого ее бы точно стошнило. Однако он явно не спешил бросаться к ней с утешениями.

– Ну, да, – сказал он. – Но сама понимаешь, как аукнется, так и откликнется.

– О чем ты? – подняла голову Джулия.

– Ты же все это затеяла. Заявив, что хочешь развода. Если бы ты этого не сделала, сейчас все было бы хорошо. Анна вернулась бы домой, и мы бы продолжили жить, как жили.

– Ты это серьезно? – Джулия пристально посмотрела на него.

– А что? Разве я не прав? Забудь о том, что из-за твоей оплошности похитили Анну. Она снова с нами. И если бы ты не решила положить конец нашему браку, с нами все было бы в порядке. Пресса, может, пошпыняла бы тебя немного, а затем отвязалась бы. И не было бы никаких попыток самоубийства, потому что мы бы поддерживали друг друга. Если не считать пропажи Анны, все это… – он повел вокруг рукой, – все это следствие твоего решения разрушить семью.

– То есть я должна была остаться с тобой на всякий случай, что ли? Женщина, желающая разорвать отношения, не должна этого делать из опасения, как бы чего не вышло? Ты сам не замечаешь, насколько это нелепо?

– Может, и нелепо. Зато правда.

– Нет, не правда. Если бы я не решилась положить конец нашему браку, все равно бы ничего хорошего из него не вышло.

– Так ты не можешь признать, да? Даже сейчас.

– Чего признать?

– Что это была ошибка.

– Нет, – покачала головой Джулия, – не могу. Потому что это вовсе не ошибка. Вот не забрать Анну вовремя – было ошибкой, признаю. А положить конец нашему браку – нет. И ты это знаешь так же, как и я. Если бы я не сделала это тогда, сделала бы сейчас.

Она сама была удивлена собственной обиде, чистой злости и ненависти. Все, к чему она сейчас стремилась, было причинить ему боль. Ранить как можно глубже. Уколоть словами. Даже заколоть. Ударить. Укусить.

Джулия прикрыла глаза, отгораживаясь от этого кошмарного чувства, от Брайана, от всего мира.

В понедельник? К черту понедельник. Чем быстрее он свалит, тем лучше.

– По-моему, тебе пора, – произнесла она, не поднимая век. – Отправляйся-ка к мамочке прямо сегодня.

Ответа не последовало. Когда Джулия открыла глаза, в комнате уже никого не было.

– Мама согласна с тем, чтобы я перебирался к ней уже сегодня вечером, – Брайан появился в дверях кухни.

– Вот и прекрасно, – кивнула Джулия.

– А что мы скажем Анне?

– Не знаю. Что ты думаешь ей сказать?

– Мама советует не говорить ничего. Просто объяснить, что поеду спать к бабушке.

– Но рано или поздно сказать придется.

– Знаю. Только не сегодня. – Взгляд Брайана на секунду пересекся с ее, но муж тут же отвернулся, словно не мог выносить даже вида Джулии. – За вещами заеду завтра после обеда.

– Хорошо. Во сколько?

– В два. Ну, или около того.

– Прекрасно.

Вот и все.

Джулия резко проснулась, рывком возвращаясь к действительности. Сердце колотилось как бешеное, мускулы дрожали от избытка адреналина.

Во сне ее накрыло тревогой, и она не могла понять почему. Что ее разбудило? Что заставило тело напрячься, словно струна? Какой-то шум? Она что-то услышала во сне?

Рядом мирно посапывала Анна. Джулия глянула на будильник. Три часа ночи. Приподняла голову, прислушалась.

За окном шумели на ветру деревья. В доме было тихо. Лишь привычно поскрипывали «старые косточки» их обиталища. Обычные звуки предрассветной мглы.

Если только это не было звуками, издаваемыми кем-то, проникшим внутрь. Кем-то, кто уже раз похитил ребенка. А потом вернул его, оставшись непойманным.

Этот кто-то, кто мог проникнуть в дом. Джулия села в постели.

Встала, торопливо натянула джинсы и футболку. Подошла к двери спальни, прислушалась.

Ничего.

Пересекла комнату и выглянула в окно. У дома виднелась полицейская машина. В ней сидели двое полицейских. Сердце забилось спокойнее, паника сходила на нет.

А потом она увидела его. В тени платана, в самом конце улицы, стоял человек в черном свитере с капюшоном. Он, не шевелясь, глядел прямо на ее дом, по крайней мере Джулии показалось именно так.

«Господи, он здесь. Следит за нами. Надо разбудить Брайана», – подумала она.

Но Брайана не было. Он был с Эдной.

Джулия подхватила Анну на руки и выбежала вон.

– Хорошо, мэм. Мы проверим, – сказал ей полицейский.

Ему было под тридцать. Взгляд – слегка осовелый. В руке – серебряно поблескивающий стаканчик от термоса. Наверное, кофе ему сварила любящая жена, или подруга, или мать, провожая на ночное дежурство.

– Я его видела, – повторила Джулия, прижимая к себе спящую дочь. – Я уверена. Прямо там, в конце улицы.

Наверное, она выглядела глупо. Выскочила из дома посреди ночи и принялась стучать в окно машины, бормоча что-то о темном человеке, который смотрел на нее. Смотрел и ждал.

Там, разумеется, никого уже не было, и, похоже, полицейские решили, что у Джулии – галлюцинации. Она их не винила. Она и сама это подозревала.

– Я вам верю, – сказал полицейский. – Мы сходим и посмотрим.

– Поищите улики. Отпечатки ног. Что-нибудь в этом роде.

– Непременно, мэм, – улыбнулся парень. – А вы бы вернулись пока в дом и попытались уснуть. С нами вам нечего бояться.

Джулия кивнула и поплелась восвояси.

Заснуть ей удалось очень не скоро.

Днем звякнул дверной звонок.

Брайан явился за вещами. Значит, теперь он звонит в дверь. Как быстро меняются такие незыблемые, казалось бы, вещи, как домашний уклад. Получается, Брайан больше не считал себя вправе просто вставить ключ в замочную скважину и войти.

С ним пришла Эдна. Они стояли на верхней ступеньке крыльца, оба в новеньких, с иголочки, солнечных очках «Ray-Ban».

– Прекрасный денек, – сказала Эдна. – Наконец-то и к нам пришло лето.

– Входите, – пригласила Джулия.

Они остановились в передней, которая внезапно стала очень тесной. Джулия попятилась.

– Итак, – продолжила она, – какие ваши планы?

От необходимости отвечать Брайана спасла Анна.

– Папка! – закричала она, кидаясь в его объятия. – Сегодня ты опять будешь ночевать у бабушки, да?

– Да, – ответил тот.

– А почему?

– Потому… – он беспомощно переводил взгляд с Джулии на Эдну. – Потому, что…

– Потому, что твоей бабушке требуется кое-какая помощь, – ответила Эдна. – Твой папа решил мне подсобить, поэтому он пока будет жить со мной, – она твердо взглянула на Джулию. – Твоя мама все объяснит тебе потом.

– Да, солнышко, – сказала Джулия. – Мы обо всем с тобой поговорим.

– Пап, показать тебе мой рисунок? – спросила Анна.

– Ну, конечно! – с энтузиазмом ответил тот. – Где он?

– В столовой. Идем.

Они все последовали за Анной. Первой вбежав в комнату, дочь кинулась к мольберту, повернула его и расставила руки, словно конферансье:

– Та-дам!

– Ух ты! – закричал Брайан, вглядываясь в мешанину красок. – Прекрасная картина! И как же она называется?

– «Путешествие пони», – объявила Анна. – Это пони. Много-много пони.

– Вижу, – сказал Брайан. – Мне очень нравится. – Он потрепал дочь по голове, наклонился и поцеловал. – Мне надо сходить наверх, но я быстро вернусь, ладно?

Когда он вышел, Эдна кивнула Джулии в сторону кухни.

– Знаешь, – сказала свекровь, – с твоей стороны было бы очень любезно, если бы ты позволила Брайану побыть сейчас немного с Анной, попрощаться. Он не хочет разводить пафос, но это очень важный для него момент.

– О чем ты, Эдна?

– О том, что ты могла бы погулять часок-другой. Дать ему время спокойно собраться, а заодно побыть наедине с дочерью.

– Ну, не знаю, – Джулия скрестила руки на груди. – Зачем мне куда-то уходить? Я могу побыть в другой комнате. Или подняться наверх.

– Журналистов там уже нет, если именно это тебя беспокоит. Они уехали.

– Дело не только в прессе… Мне просто не хочется, чтобы на меня пялились.

– Ну, надень шляпу, и тебя никто не узнает. А если кто и узнает, все равно ничего не скажет.

– Не уверена.

– Тебе все равно придется с этим столкнуться. Лучше сделать это сейчас. Как пластырь отодрать. Одним махом.

«Господи, – подумала Джулия. – Она же от меня не отвяжется». Посмотрела на небо, голубеющее за окном. День и вправду был замечательным. В последнее время Джулия почти не видела солнца.

– Ну, ладно, – сказала она. – Не знаю, правда, продержусь ли целый час.

– Сколько сможешь. Брайан так и так будет тебе благодарен. Спасибо, Джулия.

Дойдя до конца улицы, она свернула на заросшую тропинку к каналу. Канал был узкий, с медленно текущей, мутной водой. По нему плавали лишь редкие моторки да водяные птицы. Джулии он нравился куда меньше, чем речка в парке – живая и бурливая, но в этот теплый денек в парке наверняка было полно народа. В то время как на канале она рисковала встретить разве что собачников или одиноких рыболовов.

Прогулка ей была определенно необходима. Солнце приятно ласкало кожу. Кровь весело струилась по венам. Как бы Джулия ни относилась к проповедуемой Эдной пользе свежего воздуха и физических упражнений – якобы лекарству от всех болезней, она не могла не признать, что в чем-то свекровь бывала права. Со дня исчезновения Анны Джулия впервые почувствовала себя хорошо.

Она быстро пошла вперед. Близ противоположного берега кормилось лебединое семейство. Серые пушистые птенцы, размером с утку, клевали какую-то водяную траву. По воде то и дело шла рябь от невидимых насекомых, иногда всплывали пузырьки – где-то в глубине двигалась рыба. Унылое на первый взгляд место оказалось полным жизни.

В нескольких милях от дома она вышла к отмели. Рядом был мост, а за ним шоссе, где, как знала Джулия, находилась автозаправка с магазинчиком. Ей захотелось пить, поэтому она свернула к мосту.

Надвинув пониже козырек бейсболки, зашла в магазин, взяла бутылку минералки «Бакстон» и батончик «Твикс». На газеты старалась не смотреть.

– Добрый день, – поздоровался продавец.

Ему было сильно за пятьдесят. Очень высокий, выше шести футов ростом. Венчик седеющих волос обрамлял лысину. Глаза за толстыми линзами очков смотрели остро, цепко.

– Вышли прогуляться у канала?

– Да, – ответила Джулия. – А как вы догадались?

– Пешком сюда мало кто заходит. И все такие являются с тропинки у канала. Вы там как, много народу видели?

Покачав головой, Джулия протянула банкноту в двадцать фунтов. Ей вдруг стало не по себе. Она находилась совершенно одна в пустынном месте. И лысый человек с жесткими глазами и грубыми манерами был прекрасно об этом осведомлен.

Джулия приказала себе не дурить. Обычный мужик. Никакой не насильник, просто скучающий, беспардонный тип, каких полно. Две недели назад она бы и внимания на него не обратила.

Но одно дело – тогда, а другое – сейчас. Две недели назад она имела весьма туманное представление о похитителях детей, убийцах и насильниках. Теперь же на все смотрела под другим углом и понимала то, о чем раньше только смутно догадывалась: в любой момент с тобой может случиться все, что угодно.

Что, если он на самом деле насильник? Или тот, кто похитил Анну? Может, он вообще здесь не работает, просто проследил за Джулией, немного опередил ее, ворвался в магазин и убил продавщицу, какую-нибудь юную беззащитную девушку?

Мужчина протянул сдачу. Джулия беспомощно уставилась на деньги, ей не хотелось дотрагиваться до его руки.

– С вами все в порядке? – спросил он.

Она не ответила. Связь между ее мозгом и языком явно была нарушена.

– Эй, мэм! Вам плохо?

Кое-как ей удалось взять себя в руки.

– Нет-нет, – ответила Джулия. – Я в порядке. Наверное, на солнце перегрелась.

– А до дома далеко? – нахмурился мужчина.

– Не очень. То есть близко. Несколько миль.

– Лучше бы вам взять такси, дорогая. Выглядите вы неважно. Хотите, я вызову?

Джулия уже открыла было рот, чтобы сказать «Да», но тут же и захлопнула его. А что, если он позвонит своему приятелю? Что, если это только часть обширного заговора?

В таком случае садиться в такси – плохая идея. Но топать домой пешком ей тоже не улыбалось. Джулия взглянула на часы, висящие на стене. Из дома она вышла сорок минут назад. Пора было возвращаться.

– Я сама вызову, – ответила она. – У меня есть сотовый.

– Хорошо, – кивнул мужчина, кладя на прилавок бумажку в десять фунтов и несколько монет. – Будь по-вашему.

Джулия покинула магазин. Невдалеке виднелась автобусная остановка. Джулия дошла до нее, села на красную, облупившуюся скамейку. Принялась массировать голову. Похоже, она спятила. Обыкновенный мужик, делающий свою работу. Продает бензин, газеты и немудрящие перекусы. А она вообразила, что повстречала убийцу, насильника или педофила. Уже превратилась в параноика, видящего угрозу в каждой тени? Нет, так жить нельзя. Надо положить этому конец.

В стеклянную стену остановки постучали.

Там стоял тип с автозаправки.

Джулия взвизгнула, вскочила на ноги и забилась в угол.

– Пожалуйста, – жалобно проговорила она, – ну, пожалуйста, оставьте меня в покое.

Человек несколько секунд изумленно смотрел на нее, затем сделал шаг назад.

– Ничего себе, – произнес он. – Не знаю, что вы там навоображали, только зря это. Я принес сдачу, вы забыли ее взять. Вот и все, – он вытянул левую руку, в которой оказалась десятифунтовая бумажка и пригоршня монет. – Я положу это здесь, – он нагнулся и опустил деньги на землю. – Заберете, когда сами захотите. – Он замолчал. – Послушайте, а вы, часом, не…

Джулия кивнула.

– Рад, что ваша дочка нашлась. Возвращайтесь-ка домой. Такси вызвали?

– Да, – соврала Джулия. – Оно уже едет.

– Ну, вот и ладненько, – улыбнулся продавец. – Счастливо.

Джулия бдительно проследила, как он шел обратно к заправке. Едва мужчина зашел внутрь, она достала телефон и вызвала такси.

Машина подъехала к самому дому. Джулия заплатила и вышла. По пути она приняла решение. Оставаться в доме вдвоем с Анной было решительно невозможно. Мысль, что похититель бродит где-то рядом, убийственно действовала на нервы. Джулия даже прогуляться спокойно не могла, чтобы не впасть в панику. Ей нужна компания. Поддержка. Защита.

Она собиралась попросить Брайана остаться. Придется. Им ведь совершенно необязательно изображать мужа и жену, они могут даже не разговаривать. Просто она пока не готова остаться одна. Ей не нужен был супруг, ей нужен был защитник.

Брайан ее поймет, она была в этом уверена. Пусть между ними и пробежала черная кошка, он оставался порядочным человеком. Он согласится, что она в нем нуждается. А если даже и нет, то не будет отрицать, что в нем нуждается Анна. Вдруг похититель все еще где-то рядом? Два родителя лучше, чем один.

А когда все закончится, тогда пусть и уходит. Только не сейчас.

Джулия повернула ключ в верхнем замке, отворила дверь.

– Привет, – сказала она. – Вот и я.

Никто не отозвался. Изнутри не доносилось ни малейшего звука. Дом стоял тихий. Ни бормотания телевизора, ни шагов, ни приглушенных голосов.

– Анна! – крикнула Джулия. – Брайан! Где вы?

Нет ответа.

«Наверное, они в саду, – подумала она. – Ну, конечно же, они в саду».

Толкнула кухонную дверь, ведшую в сад, но она была заперта на ключ.

Значит, в саду их нет.

Чувствуя подступающую панику, Джулия схватила с подоконника ключ (не самое подходящее место для хранения ключей, она это знала), вставила в замок, повернула. Дверь медленно отворилась.

В саду чирикали птицы, издали доносился шум машин, гул воскресного футбольного матча.

Ни Брайана, ни Анны.

Джулия достала телефон, нашла номер мужа. Через два гудка он ответил.

– Брайан, Анна с тобой?

– Разумеется. Неужели я оставил бы ее одну в доме?

– Что все это значит? Почему вы ушли?

– Я забрал ее к маме, – ответил он. – Здесь ей будет лучше.

– Ты не можешь так поступать! Не можешь забирать ее без моего разрешения!

– Не сомневался, что ты так отреагируешь. Но, поверь, со мной ей будет лучше.

– Так! Ноги в руки, и чтобы через пять минут Анна была здесь! – закричала Джулия. – И если ее здесь не будет, я позвоню в полицию.

– Я сам уже позвонил. Ведь им нужно выставить охрану у дома.

– Брайан, так нельзя. Ты не можешь так поступать.

– Могу. Уже поступил. У меня не было выбора, Джулия. Я сделал это для блага своей дочери.

– В таком случае ей следовало остаться со своей матерью.

– Не согласен, – запыхтел он и примолк.

Джулия услышала голос Эдны. Она должна была догадаться, кто за этим стоит.

– Мама говорит, – продолжил Брайан, – что ты можешь прийти завтра к нам и все обсудить.

– Сегодня! Сейчас же!

– Тебе надо успокоиться, Джулия. Ты только напугаешь Анну. Завтра в девять утра, – сказал Брайан и отключился.

Джулия нажала на повторный вызов. Включилась голосовая почта.

К черту это завтра. К черту девять утра. Она поедет к ним прямо сейчас.