Глава 1. Суровые будни
…Я нервничаю. Пытаюсь аккуратно влиться в поток гудящих машин, заполнивших воздушные магистрали, но уже третья «пуля» нагло меня подрезает.
Не понимают, что девушка только-только окончила летмобильную школу и еще плохо води…
Едва не вскрикиваю от неожиданности, когда какой-то лихач, облетев меня на запредельной скорости, врывается в нескончаемую вереницу флаеров. Замечаю его в последний момент и лишь чудом успеваю ударить по тормозам.
Нетерпеливые сигналы блокированных мною машин заставляют психовать; да еще и Каори ворчит на заднем сиденье. Подстегиваемая всплеском адреналина, я срываюсь с места, совершаю рискованный, на грани фола, маневр и наконец-то оказываюсь среди других флаеров.
Теперь уже возмущенно сигналят все без разбора и дружно хают горе-блондинку.
Больше не психую, а просто начинаю тихо паниковать.
Не дайте Создатели, оштрафуют и конфискуют мою первую в жизни машинку. На Арии у нас с этим строго.
Вернее, было строго. А теперь, кажется, всем на все наплевать.
Больше не существует законов.
Идеальный мир, никогда не знавший трагедий, оказался неподготовленным к переменам. Словно хрустальный шар разбился на мириады осколков. Федерация соберет эти осколки один за другим и склеит их в новую, угодную ей модель.
Сегодня все забыли о правилах. Как ненормальные мчат в центр города, чтобы собраться на руинах и послушать сладкие речи радаманских лжецов.
О счастье. О мире во всем мире.
И, конечно же, о том, какое ясное будущее ждет покоренных рабов.
Просыпается и начинает хныкать Лиира. Каори пытается убаюкать дочь, но малышка, кажется, вознамерилась своим криком заглушить рев моторов, жужжание летающих в облаках дронов – следящих, фиксирующих каждый наш вздох, – и торжественные голоса радаманских делегатов.
Оставив флаер прямо на тротуаре (не я одна такая, и всех все равно не оштрафуют), с тоской оглядываю унылый пейзаж. Площадь кишит народом. Те, кто пришел пораньше, заняли наиболее удобные места – устроились прямо на руинах здания Советов, уселись на поваленные колонны, полуразрушенные мраморные ступени, теперь поросшие сорняком. Остальные внимают стоя. Люди шумят, откликаясь на красивые фразы инопланетных ораторов.
А те возвышаются над толпой, стоя на навесной платформе, спускающейся с дирижабля, и кажутся нам небожителями. Сошедшими со звезд к нам, простым смертным. Могущественные, всесильные.
Каори снова ворчит, надевая на себя слинг. Берет на руки Лииру, заворачивает малышку в ткань. Та понемногу успокаивается у матери на груди, почти перестает плакать.
Но даже когда затихает, Каори все равно хмурится. Иногда мне кажется, что ей просто наскучило жить и даже возня с ребенком не доставляет радости. Сестра очень изменилась за последнее время. Постарела. Не только внешне, но и душой.
– Какая наглая насмешка! – восклицает она, устремляясь за мною к площади. – Они пришли к нам с войной, а теперь рассуждают о мире. Вкладывают в умы этих ликующих тупиц утопию об иллюзорной жизни! Мне стыдно за арийцев.
– По-твоему, было бы лучше, если бы все погибли?
Но Каори не слышит никого, кроме себя, и продолжает с ненавистью бормотать:
– Стервятники слетелись на пир. Выродки и убийцы! А арийцы уже готовы боготворить их только за то, что те позволили нам дышать.
Порой сестра становится невыносимой. Вот как сейчас.
– Люди просто радуются возможности будущего, – пытаюсь пробиться сквозь броню ненависти и неприятия, за которой, словно за грудой обломков Арии, забаррикадировалась Каори. – И я буду радоваться вместе с ними. Хотя бы потому, что перед моей племянницей открылась дорога в жизнь. – С любовью прижимаюсь губами к крошечной ручке и вижу, как на румяных щечках Лииры появляются смешные ямочки. Девочка улыбается мне. – И она не превратится в прах, как наш бедный Веан… Твой муж. У наших детей есть будущее.
– Твои дети будут от человека, которого тебе выберет Радаман, – цинично усмехается сестра. Не то чтобы она хотела меня обидеть. Просто по-другому уже не может.
– Пусть так. Все лучше, чем смерть.
Нас окликают друзья, тоже решившие поучаствовать в торжествах, устроенных по случаю окончания войны.
И все начинается по новой… Найдя себе свободные уши, Каори с жаром принимается перемывать косточки радаманцам. Как будто и забыла о вездесущих дронах. Я стою рядом и молчу, время от времени тревожно поглядывая на скользящих в небесах ботов.
В какой-то момент понимаю, что еще немного, и меня стошнит от безысходности, звучащей в словах сестры.
Отхожу в сторону, якобы полюбоваться платьями в витрине магазина; взгляд цепляется за трещину через все стекло. Площадь заполняют звуки музыки, заглушая причитания старшей Таро. Становится легче.
– Вам бы пошло вон то из синего шелка. Мне кажется, этот цвет вам будет к лицу.
Рядом со мной останавливается мужчина. Радаманец, заинтересованно взирающий на представленный в витрине ассортимент женских нарядов.
– Мне больше по вкусу голубое в мелкий горошек, – киваю в сторону другого манекена. Вру. Я вообще не люблю горошек. Но почему-то хочется сказать наперекор, чтобы завязать с ним беседу.
Мужчина быстро теряет интерес к платьям, поворачивается ко мне, и я замечаю в его глазах искорки веселья.
– Не стану настаивать. Я мало что смыслю в арийской моде. Да и в любой другой тоже. Но вы, несомненно, будете прекрасны в любом наряде.
Приятный голос, хорошие манеры. Обходительный и галантный; наверное, из верхов.
Мне бы бояться его, презирать. Ведь он – как раз из тех самых выродков. И медали у него на груди – награды за успешные сражения. В одном из которых погиб мой несчастный брат.
Возможно, сейчас я смотрю в глаза его убийце.
– Мне бы хотелось встретиться с вами снова. Как вас зовут?
На какой-то миг теряюсь от такого напора и спешно отвечаю ему:
– А может, я не хочу, чтобы вы знали мое имя.
– Ваша прекрасная улыбка намного искреннее ваших слов. Она выдает ваши мысли.
Действительно. Сама того не желая, я улыбаюсь ему. И не спешу возвращаться к Каори.
С опаской оглядываюсь на сестру. Та уже успела заметить моего собеседника и теперь смотрит на меня с негодованием. Будто, разговаривая с радаманцем, я совершаю предательство. Снова поворачиваюсь к военному. И понимаю, что не ответить ему не смогу.
– Таро. Меня зовут Шиона Таро.
– Шиона! – нервно окликает сестра.
Кажется, она уже готова устроить мне публичную взбучку. Спиной чувствую ее испепеляющий взгляд. Другой скользит по моему лицу и тоже опаляет. Но не гневом…
Я невольно краснею.
– Идите. Пока ваша спутница не задохнулась от недовольства, – улыбается мой визави иронично. Наклоняется, чтобы прикоснуться губами к моей руке.
Ну прямо как настоящий ариец.
– До свиданья, Шиона.
От поцелуя по коже бегут мурашки, какая-то приятная дрожь.
– До скорой встречи, – повторяет незнакомец с синими глазами.
И я знаю, что эта встреча скоро произойдет…
Рейн
Было раннее утро, когда шофер забрал его из космопорта и доставил домой. Сначала Рейн подумывал задержаться на день-другой в своих личных апартаментах в столице: собраться с мыслями и настроиться на разговор с Фейрусом. Но, рассудив, что перед смертью не надышишься, приказал лететь за город.
Откинувшись на спинку кресла, мужчина смотрел в окно, на безликие небоскребы, казавшиеся белесыми столпами на фоне карминовых, аметистовых и сердоликовых облаков. Краски смешивались в радужную палитру. Небо Радамана никогда не менялось и в то же время всякий раз выглядело по-новому. То ли Рейн действительно обнаруживал в нем невидимые ранее штрихи, то ли это зависело от его настроения.
Даггерти чувствовал себя уставшим и опустошенным. Будто возвращался с многолетней войны, которую так бездарно проиграл. «Трофей», чьего появления с нетерпением ждал его дядя, выскользнул у него из рук. И теперь он сжимал в руках пустоту.
Мужчина досадливо скривился. Стоило подумать о Таро, как у него все внутри вскипало от ярости. Так и хотелось повернуть назад, запрыгнуть в первый попавшийся шаттл и отправиться за ней на базу.
Если бы дело касалось только желаний самой девчонки, то он, несомненно, именно так бы и поступил. Забрал ее – кричащую, сопротивляющуюся, даже рыдающую – и силой приволок бы домой. Посадил под замок и держал взаперти, пока не образумится или до самой свадьбы. Здесь бы Рейн быстро наставил ее на путь истинный, научил покорности и хорошим манерам.
Но теперь, из-за проявившейся бесовой аномалии, судьбой Таро вершит МВА. А играть против Совета, тем более если сама невеста не желает его видеть, бесполезно. Тут даже Фейрус бессилен.
Да и не захочет он вмешиваться. Когда узнает, кем она должна будет стать.
Особняк встретил своего хозяина безмятежной тишиной. Тусклым светом фонарей, тронутыми росой клумбами, стройными кипарисами, подстриженными в форме спиралей.
В полукруглой пристройке первого этажа, в ее стрельчатых окнах, горел свет.
«Уже не спит». – С тяжелым сердцем мужчина направился к входу. Из холла сразу прошел в кабинет, где его дожидался дядя.
Л’эрд Фейрус Арвейл из окна наблюдал за появлением племянника. Видел, как тот, угрюмый и мрачный, медленно входит в дом. И даже когда за спиной у Арвейла натужно скрипнули петли, он не обернулся.
– Меня дожидаешься? – Рейн опустился на диван, машинально прошелся взглядом по знакомой обстановке: деревянным панелям, оттенявшим светлые стены; стеллажам, забитым книгами, написанными чуть ли не первыми поселенцами Радамана; вычурной люстре из хрусталя; потертому ковру ручной работы.
Все как обычно. Атмосфера этой комнаты, да и всего дома, была пропитана стариной и традициями. Повсюду, куда ни глянь, редкий антиквариат, который на протяжении всей жизни коллекционировала его покойная мать. Это была ее страсть, ее мания.
Рейн предпочитал проводить время в своей городской квартире, в более привычной и приятной ему обстановке. И компании. А не прозябать в этом средоточии мрачной роскоши и тишины.
Фейрус был заранее предупрежден, что племянник летит один, и, зная непростой характер Даггерти, догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
«Надеюсь, она хотя бы жива», – пробормотал тогда мужчина.
– Куда подевалась твоя невеста? – Арвейл обернулся к племяннику и, опираясь на трость с набалдашником из черненого серебра, прошел к своему любимому креслу. Старому, выцветшему – ему, как и всему остальному в этом доме, стукнула не одна сотня лет.
– Я больше не женюсь, – помедлив, все-таки сообщил Даггерти.
– Не понравилась девушка?
– Мы с Шионой… – Рейн поморщился, тщетно пытаясь подобрать простые объяснения, после которых его оставят в покое. Хоть и понимал, что от проницательного родственника все равно ничего не утаить и сейчас ему придется пережить не самые приятные мгновения.
– Выкладывай, – нахмурившись, велел Арвейл.
Стараясь не вдаваться в подробности, племянник рассказал тому об инциденте, произошедшем после помолвки, и выкрутасах Таро. Уверял, что из кожи вон лез, дабы загладить вину и вернуть девчонку, но та уперлась и ни в какую. В общем, показала себя не с лучшей стороны: взбалмошной и строптивой.
Историю про таблетки Даггерти скромно опустил, посчитав, что о таких нюансах Фейрусу знать не обязательно.
– Последний тест показал наличие у нее аномалии, – окончательно добил дядю Рейн и замолчал, ожидая ответной реакции.
Фейрус поднялся, и его высокая нескладная фигура, облаченная в темно-серый костюм, заскользила по кабинету подобно тени. Он приблизился к племяннику почти бесшумно, увязая тростью в блеклом ворсе ковра, и, когда двигался медленно, хромота была не так заметна.
Рейн не понимал упрямства Арвейла, его нежелания поставить бионический протез. Уже давно забыл бы о боли, о своем увечье, полученном много лет назад на лошадиных скачках, еще когда жил в своем родном мире и любил пробовать себя в качестве жокея. Благодаря технологиям Радамана проблему с ногой можно было легко устранить.
Но Фейрус цеплялся за свою ущербность, будто за воспоминание о прошлом. И он, и его сестра Миара, прожив на Радамане почти полстолетия, так и не смогли назвать его домом. Душой они всегда оставались на родной планете.
Отсюда и страстная любовь матери к антиквариату. Выросшая в эпоху пара и первых научных открытий, Миара тяготела ко всему старинному, вычурному, лишенному изящества и простоты. И то, что Рейн с отцом снисходительно величали старьем, для брата и сестры являлось напоминанием о доме.
Арвейл навис над племянником, сурово глядя на того из-под нахмуренных бровей.
– Тебе уже тридцать два, и ты единственный наследник Дома Даггерти. Но вместо того чтобы думать о будущем, ведешь себя как беспечный мальчишка!
– Есть еще Трин, – напомнил сквозь зубы Рейн. Этот разговор повторялся уже не раз, и настойчивость, с которой Фейрус пытался превратить его в семьянина с вечно беременной женой и кучей детишек, его весьма раздражала.
– Триния – моя дочь и не имеет никакого отношения к вашему Дому. Если с тобой что-нибудь случится, мы останемся без наследника.
– Я в курсе. – Рейн из последних сил пытался сохранить спокойствие и не углубляться в дискуссию, лишь бы поскорее закрыть неприятную для него тему. – Ты не даешь мне об этом забыть.
– Вот только толку от этого мало! Ты все равно делаешь все возможное, чтобы не жениться. – Арвейл опустился рядом с племянником на диван, сцепив руки на серебряном набалдашнике трости, потемневшем от времени. – Теперь мне придется объясняться с родителями Шионы. Извиняться за тебя. Это станет для них ударом.
– Найдут ей нового жениха, – поморщившись, точно от зубной боли, процедил Даггерти. Мысль была не самой приятной, но он упорно боролся со своим влечением, считая его проявлением слабости.
В конце концов, на Шионе свет клином не сошелся. В Галактике полно юных красоток, которые почтут за честь быть с ним и не станут выкобениваться, как Таро.
– Конечно, найдут! – в сердцах воскликнул Арвейл. – Узнав об аномалии, некоторые Дома начнут грызть друг другу глотки, лишь бы заполучить себе в семью Проводника. Но нам такая не нужна! С меня достаточно и того, что ты постоянно рискуешь жизнью… – Мужчина дышал тяжело и громко, тщетно пытаясь справиться с обуревавшими его эмоциями. Они давили на него, угнетали. – Я всего лишь просил привезти молодую здоровую девушку с хорошей родословной для продолжения рода моей сестры!
«Будто за породистой кобылой посылал», – про себя усмехнулся Даггерти.
– А ты и с этим не справился, – не догадываясь о мыслях племянника, с укоризной сказал Арвейл. – Хотя, наверное, оно и к лучшему. Не придется видеть страдания еще одной несчастной. Мне вполне хватило мучений моей Миары, на протяжении всей жизни боготворившей твоего отца и довольствовавшейся крохами его любви. Да какой там любви! Так, редких мгновений внимания.
– Только давай без патетики, – закатил глаза Рейн. Он ненавидел, когда Фейрус сравнивал его с отцом, а тем более напоминал о непростых отношениях родителей.
– Вот подберу тебе одну из оверонов! – сварливо пригрозил дядя. – Такую же бесчувственную, как и ты! Той будет неважно, с кем ты проводишь ночи.
– Выбирай кого хочешь, – устало огрызнулся в ответ Рейн. Поднялся, посчитав, что нервы ему и так сегодня уже достаточно потрепали, а продолжать ворчать Фейрус вполне может и без него. – Буду у себя. Как найдешь новую кандидатку в жены – зови. А лучше сразу отряжай ее сюда, познакомимся прямо на свадьбе. Лишь бы ты наконец угомонился!
Шиона
Говорят, привычка – дело наживное. Привыкнуть можно ко всему.
Ну или почти ко всему.
Я вот, например, всего за пару недель научилась просыпаться еще до того, как из коммуникатора раздастся злополучное: «Отряд, подъем! Построение на плацу через пять минут. Опоздавшим наряд вне очереди!»
Магические слова. Будто напильником врезаются в барабанные перепонки. И сон отшибают на раз, никакого кофе не надо. Да и кто нам тут его даст, этот кофе…
Одеваться я теперь умею за считаные секунды и чуть ли не с закрытыми глазами (после пяти часов сна разлепляются те неохотно). И шнурки в люверсы вдеваю ловко, тратя на эти жуткого вида ботинки от силы тридцать секунд, так что сама собой начинаю гордиться.
Правда, экипировка – это единственное, что у меня получается хорошо. С остальным пока что все остается стабильно плохо.
После того как оделась, нужно заправить кровать. С этим я тоже справляюсь быстро и ловко. А иначе нельзя, потому что за складки на покрывале могут наказать. Прецеденты уже имелись. Мое ложе расположено на верхнем уровне, поэтому приходится потратить еще полминуты на то, чтобы галопом спуститься вниз. Боюсь, когда-нибудь я добегаюсь – споткнусь и загремлю с переломами в лазарет.
Хотя, с другой стороны, появится возможность нормально выспаться.
Минута уходит на умывание и прическу. Волосы должны быть собранными в тугой пучок на затылке, и не дайте Создатели, хоть одна прядка посмеет из него выбиться. Грозятся тогда вообще лишить растительности на голове. Не знаю, правда ли, но лучше не рисковать. От нашего старшего сержанта можно ожидать и не такой подлянки, особенно по отношению ко мне.
Вот за что он меня так «любит»?
Потом мы всей гурьбой бежим на плац на традиционную поверку и сеанс внушения от Флара. Помимо него и Приннил, наш отряд, увеличившийся вдвое за счет ребят с других планет, теперь курируют еще два ментора. Вечно хмурый мужик неопределенного возраста с рыжей, точно ржавчина, бородой, такого же цвета глазами и непроизносимым именем, начинающимся с Вжикориноуваре… В общем, не выговорить. Заглазно мы его величаем просто Вжик.
В комплекте к Вжику прилагается апатичная тетка, худая как щепка, боящаяся лишний раз выцедить слово. Черные волосы ее всегда собраны в стандартный пучок, широкие брови почти срослись на переносице и кажутся непропорционально большими по сравнению с глазками-щелочками, крючковатым носом и тонкими губами. Верхняя, кстати, немного оттопырена из-за выпирающих маленьких, но очень острых на вид клычков. В довершение к не слишком-то привлекательной внешности (это по моим меркам, а на своей планете мадам, может, считается эталоном красоты) у нее имеется хвост, тонкий и длинный, изумительного розового оттенка. Как у крысы.
Вот бы Рейну досталась невеста такой же расы. Вместо меня. Я бы тогда не поленилась заглянуть на их свадьбу. Чисто из женского злорадства.
Пока еще не поняла, нравятся ли мне менторы номер три и четыре. Наверное, все-таки нет, но в любом случае по стервозности характера перещеголять им Флара не удастся. К счастью, сильно пока что не достают и даже почти не обзывают.
Помню свои первые впечатления, когда нас только доставили на орбитальную станцию, большую часть территории которой занимает база МВА. После регистрации и распределения по жилым блокам (первогодок селили отдельно от второкурсников) новоприбывших развели по кубрикам. Наш – полагаю, как и все остальные, – представлял собой длинное помещение в типичных для МВА серых тонах. Вдоль одной стены, в неглубоких нишах, находились узкие койки. На стене напротив – сенсорные панели и приставленные к ним столы. Металлические лестницы вели на второй и третий спальные уровни, представлявшие собой широкие платформы с ограждениями. Эти платформы тянутся по всему периметру зала; подозрительно скрипят и подрагивают, когда мы по ним ходим.
Повсюду металл и серый пластик, на кроватях светлые покрывала и ни одного яркого пятна. Только наши черно-оранжевые униформы немного разбавляют этот унылый колорит.
Оказавшись первый раз в спальном помещении, мы с Нуной поначалу растерялись. Пока стояли, раздумывая, где притулиться, все нижние места заняли. Пришлось подниматься по витой лестнице аж на третий уровень; койки на втором тоже быстро обрели хозяев.
Пока тащилась наверх, горестно вздыхала. На звездолете у меня имелась пусть и крошечная, но все-таки своя каюта. С отдельной душевой. Только теперь поняла, какая это была роскошь.
Здесь же мне предстоит в течение двух лет делить квадратуру с другими девушками, слетевшимися под крыло Радамана с разных планет.
В общем, никакого личного пространства.
К счастью, пока что мы ладим. Одной дружной семьей еще не успели стать, но обходится без разборок. За день так вымотаешься, что становится не до выяснения отношений.
Моя койка находится в углу, в соседней нише угнездилась Нуна. Рядом с ней отторианка Луора – девушка с уникальной способностью менять облик. Нам ее трансформацию пока что видеть не довелось. Только однажды, перед тем как лечь спать, уболтали-таки Луору показать хотя бы начальную стадию превращения. Затаив дыхание, мы наблюдали за тем, как у отторианки удлиняются клыки, а глаза цветом начинают напоминать древесную смолу с вытянутыми в нитку темными зрачками.
Зрелище, если честно, было жутковатым, и больше тему о метаморфозах мы не поднимали.
По словам нашей новой подруги, представителей ее расы осталось раз-два и обчелся. А потому Луора – ценный для Радамана экземпляр. Девушка не без гордости заявила, что она – чистокровный оборотень, у которого в животной ипостаси основными инстинктами являются охотиться и убивать. Прибавить к этому два года усиленных тренировок, и Луора имеет все шансы стать идеальным киллером.
Хотя мне как-то сложно представить, что эта худенькая конопатая девчушка, обладательница рыжих вьющихся волос, с которыми она стоически борется каждое утро, способна превращаться в безжалостного монстра. По характеру Луора веселая, дружелюбная и абсолютно неконфликтная. Правда, внешние хрупкость и мягкость не помешали девушке заработать по всем тестам высокие результаты.
Кстати, о результатах. Нам их продемонстрировали сразу же после прибытия на базу. И продолжают демонстрировать каждый бесов день. Потому как во всех секторах, на которые поделена академия, имеются электронные табло.
Создатели! Как же я их ненавижу! Наглядные доказательства моей никчемности.
Помню, как в первый раз с замиранием сердца переводила взгляд с одного табло на другое, выискивая номер своего отряда. А потом бежала по светящимся строчкам вниз в надежде поскорее найти свое имя.
Таки нашла. В самой… последней строчке. Вернее, последними, как ни странно, оказались Тэн и Авен. А мое имя значилось третьим с конца.
Поначалу ребята решили, что в системе произошли какие-то сбои. И только на следующий день Флар с премерзкой ухмылочкой им объяснил, что за несанкционированные похождения во время телепортации Совет решил обнулить кадетам Олеру и Вилару их «заработки», а также вменить ежедневные двухчасовые тренировки в спортзале до конца цикла. И если к известию о тренировках парни отнеслись с достойным уважения пофигизмом, то из-за потерянных баллов, которые здесь называют форинами, готовы были рвать на себе униформу.
Зато теперь Тэн и Авен ведут себя как шелковые. И все ради того, чтобы подкопить вожделенные форины к первому выходному.
Я из максимальных пятисот сумела набрать всего девяносто восемь. К своему стыду. Правда, за прошедшие две недели с горем пополам наскребла еще шестьдесят четыре. Половину из которых бездарно профукала, один раз опоздав на поверку. Как назло, у ментора номер один в то космическое утро настроение было не по-космически хреновым. Наверное, радиоактивное излучение их радаманской звезды пагубно влияло на душевный настрой Флара. И мне опять влетело по первое число.
Мало того что срезал, изверг, мои кровно заработанные, так еще и заставил после тренировок тащиться на дополнительное занятие по дзю-дзюцу. Уроки по этой «дзюдзе» я ненавидела почти так же пылко, как и скачки по бесовым платформам. А может, даже больше.
Не скрою, мне нравился этап медитации и погружения в себя, да и разминку я кое-как терпела. Но когда дело доходило до рукопашного боя один на один – я тушевалась и чуть ли не впадала в истерику.
Ну не хватало мне духу первой атаковать! Причем ребят из своего же отряда. Зато остальные кадеты в отличие от меня дилеммой «бить или не бить» не заморачивались. А потому всякий раз, смотрясь на себя в зеркало после душа, обнаруживала на теле новоприобретенные синяки.
Неудивительно, что у тренера – невысокого худощавого брюнета с раскосыми глазами – такая неповоротливая и неагрессивная ученица, как я, в любимчиках не значилась. А потому на внеочередное занятие по радаманской «дзюдзе» тащилась я, еле перебирая ногами, провожаемая настырным мерцанием злосчастных табло, неустанно демонстрирующим мои препозорнейшие результаты.
Представляю, как «обрадуется» сэнсэй Хшэнь перспективе убить на меня два часа своего личного времени.
Хотя… может, и обрадуется. Чем не удовольствие лишний раз поколотить бесталанную ученицу?
Переодевшись в светлое кимоно, я перешла из раздевалки в просторное помещение, сейчас погруженное в полумрак. В темной глади зеркал отражалась одетая в черное фигура. Учитель сидел в самом центре зала на полу в позе какого-то там цветка, кажется, лотоса, и в данный момент с упоением погружался в себя.
Я застопорилась на пороге, гадая, стоит ли вылавливать его из нирваны или же дождаться, когда он сам из нее вынырнет. Стоять столбом быстро надоело, и я отважилась подойти. А то потом еще будет вопить, что опоздала.
Теплое дерево согревало босые ступни, обоняние ласкал приятный запах благовоний. Может, помедитируем немного, и хватит? А повторение боевых приемов отложим до лучших времен.
Мужчина почувствовал мое приближение и бесшумно поднялся. Я тут же поклонилась, смиренно вытянув по бокам руки, и замерла, ожидая дальнейших указаний.
К своему удивлению, услышала не скрипучий голос Хшэня, а приятный и дружелюбный юношеский баритон:
– Привет. Я – Дион. Учителю сегодня нездоровится, и меня попросили позаниматься с тобой.
– Э-э-э… Шиона, – представилась робко, не зная, как обращаться к сэнсэю номер два.
– Давай, Шиона, сразу перейдем на «ты», чтоб без церемоний, – решил за меня эту дилемму брюнет и жестом пригласил проследовать за ним к зеркалам. – Вообще-то я не учитель и пока еще не ментор, а лишь скромный стажер. Пару циклов назад закончил академию.
– А я ее только начала…
– Знаю, мне о тебе рассказывали, – загадочно сообщил выпускник, и в серебристой глади отразилась его не менее загадочная и немного сочувствующая улыбка.
Сочувствие – это хорошо. Авось сильно не станет мучить…
Только спустя некоторое время поймала себя на том, что внаглую изучаю заместителя Хшэня. Вернее, это Дион вывел меня из ступора. Принялся тактично покашливать, намекая, что я увлеклась и пора бы уже начинать тренировку.
В свое оправдание могу сказать, что не увлечься было сложно.
Чего только стоили его глаза! Необычного золотисто-медового цвета – будто пойманный в ловушку свет нескольких звезд. Ресницы по-девичьи длинные и густые. Высокий лоб частично скрывала косая челка. На губах играла приветливая улыбка, отчего Дион сразу расположил к себе.
Не то что бука Флар.
Парень выглядел слегка бледным, даже по сравнению со мной белокожей, но, возможно, это особенность его расы. Прямые черные волосы до плеч, уложенные в творческом беспорядке, да черное кимоно только усиливали контраст со светлой кожей. Хотя, должна признать, эта небрежность в прическе и аристократическая бледность Диону весьма шли.
Он был немного выше меня. Не такой верзила, как Рейн, да и в плечах будет поуже моего несостоявшегося жениха, но все равно достаточно высок и статен. А наблюдать за его плавными движениями, когда демонстрировал мне очередной прием, было одно удовольствие.
– Если попробуешь повторить – вообще будет здорово, – вырвал меня из задумчивости золотоокий парень.
– А?.. – встрепенулась я. – Да, конечно! Прости. – Стряхнув оцепенение, стала послушно повторять за замом Хшэня.
– Мастер сказал, что с ударной техникой лишения равновесия у тебя проблемы. Сегодня будем отрабатывать только ее.
– Признаться, у меня со всеми техниками проблемы. И в нокауте в нашем отряде первой всегда оказываюсь я. – Честно старалась подражать стажеру. Но если он двигался с бесшумной грацией, то я напоминала себе неуклюжую гусыню.
– Ничего, мы это быстро исправим, – обнадежил меня Дион и шагнул ближе. – Я помогу.
И «помог».
В следующий миг (даже толком не успела понять, что случилось) я утратила равновесие и оказалась на полу, прижатая к паркету своим новоиспеченным тренером.
– Здесь главное – хорошие рефлексы и умение просчитывать противника, предугадывать каждый его шаг, – не спешил принимать вертикальное положение брюнет.
Спасибо, мастер Хшэнь ничего подобного не вытворял. Иначе бы таки дождался от меня атакующих ударов. А Диону… ему можно. Пусть себе лежит на здоровье, быстрее время пройдет.
Все лучше, чем повторение приемов.
– Вас учат скоростному поединку, цель которого – дезориентировать врага в первые же секунды боя, – продолжал лекцию стажер, щекоча волосы у виска своим дыханием. – Поэтому важно уметь быстро лишить его опоры. А потом одним точным движением добить.
Каюсь, слушала я вполуха, завороженно глядя в эти медовые глаза и постепенно погружаясь в них, как в расплавленный янтарь.
Может, парень – гипнотизер? Бес его знает, какие еще на базе собраны аномалии.
До конца тренировки отрабатывали технику, освоив которую, я, по словам Диона, буду в состоянии валить с ног любого громилу. Пока же стажер успешно валил с ног меня. Правда, к его чести, делал это аккуратно и бережно, так что новые синяки если и появились, то в небольшом количестве.
А на такую мелочь внимания я уже не обращала.
Ко всему прочему выпускник проявлял редкостное терпение и, когда у меня что-нибудь не получалось (а не получалось у меня почти всегда), безропотно принимался объяснять все по новой.
Завершили тренировку расслабляющей медитацией, после чего церемонно друг другу поклонились и стали прощаться.
– Если понадобится помощь, обращайся, – сказал напоследок темноволосый сэнсэй. – Несколько индивидуальных тренировок, и через пару циклов ты сама себя не узнаешь.
Честно говоря, я была сыта по горло дополнительными занятиями с Приннил. С другой стороны, если не хочу все время шарахаться от табло, должна проявить усердие. И форины тоже нужны. Баллы лишними никогда не бывают.
– Не хотелось бы навязываться, – скромно потупила глаза.
– Ерунда! Мне вообще не в тягость, – заверил новый знакомый.
– Спасибо. Тогда… буду тебе должна.
– Как-нибудь сочтемся, – подмигнул мне Дион. Махнув на прощание рукой, скрылся в раздевалке, и зеркальная панель бесшумно вернулась на свое место.
Я поспешила в душевую. После тренировки настроение, как ни странно, улучшилось, усталости почти не ощущалось. Наоборот, я чувствовала себя легко, словно перышко.
Наверное, все дело в чудодейственных свойствах медитации… Да, точно в них.
Пока принимала душ, что-то весело себе напевала, на ходу придумывая незамысловатый мотивчик. И в кубрик входила в прекрасном расположении духа. Некоторые девушки уже дремали, другие еще бодрствовали, уединившись со своими планшетами. Несколько девчонок сгрудились возле сенсорной панели – одни уселись прямо на стол, другие стояли рядом – и разглядывали раскрывшуюся пестрым цветком на экране карту.
Светловолосая арийка по имени Фрезина касалась панели, то увеличивая отдельные области на карте, то заставляя их уменьшаться и исчезать. И все это сопровождалось бурными репликами сгрудившихся возле нее подруг.
Обнаружив среди зрительниц Луору и Нуну, сразу направилась к ним.
– Что изучаем?
– Карту Авийона. Решаем, где провести первый выходной, – не отрываясь от мерцающего экрана, откликнулась Луора. – Глаза разбегаются.
Авийон – столица Радамана. Из первых уроков по планетоведению мы уже знали, что в колыбели Федерации имелось немало интересных мест, достойных внимания туриста. Даже знойным пустыням и землям, погруженным в вечные холод и тьму, предприимчивые радаманцы нашли применение. И тем не менее все иномирцы первым делом рвались в Авийон. Я была в их числе.
– Нашли что-нибудь особенно интересное?
– Много чего, – подала голос Фрезина, тоже гипнотизировавшая карту взглядом. – Одного выходного на столицу точно не хватит.
– И форинов, кстати, тоже, – печально вздохнула Нуна. – Еще за дурака Тэна придется платить.
Из нашей четверки Нуна была самой богатенькой, сумела накопить целых триста шестьдесят баллов.
– На такого красавчика, как твой брат, никаких форинов не жалко, – хихикнула девушка, сидевшая рядом с Нуной.
– Ну хочешь – забирай! – хмыкнула добрая сестричка. – А я тебе еще и приплачу. Лишь бы избавиться от этого «счастья»!
Остальные поддержали ее веселым смехом.
– Что-то произошло? – Подруга сразу поняла, что вечер для меня выдался не совсем обычный. Спрыгнув со стола, подошла ближе. – Давно я тебя такой не видела.
– Какой такой?
– Улыбающейся, веселой.
Потеряв интерес к изучению достопримечательностей Авийона, Нуна потащила меня наверх. За ней увязалась Луора. Устроившись в моем углу, подруги потребовали:
– Выкладывай!
– Да что выкладывать-то? Сходила, потренировалась.
– С Хшэнем? – зачем-то уточнила оборотень.
– Ну… не с ним.
В общем, меня раскололи. Пришлось рассказать про нового знакомого, добровольно вызвавшегося подтянуть меня в искусстве радаманских единоборств. Когда закончила, Луора изобразила в воздухе какой-то жест. На мой недоуменный взгляд ответила, что так они благодарят свою богиню за благополучный исход любой проблемы.
Я покосилась на Нуну, а та с самым невинным выражением лица пожала плечами. Типа прости, вырвалось, не сдержалась. Успела уже растрепать о моих незаладившихся отношениях с радаманцем любознательной отторианке. Надеюсь, что только ей.
Когда прозвучал сигнал отбоя, свет начал гаснуть. Моя кровать тут же опустела, и я, быстро переодевшись, нырнула в нишу. Но сон ко мне не спешил. В голове роилось множество мыслей: о лекциях, тренировках, Дионе, Рейне… доме.
Переложив подушку на другую сторону, перебралась поближе к подруге и тихо позвала:
– Нуна, тебе снится Ария?
– За время, что мы здесь, ни разу, – послышался сонный ответ. – Я так выматываюсь, что вырубаюсь замертво. Какие тут сны?
– А мне вот снилась. Вчера. – Я мечтательно улыбнулась, а потом, невольно погрустнев, тихо добавила: – И Рейн тоже снился.
– Вечер помолвки? – Девушка устало зевнула.
– Нет, окончание войны. И встреча… которой никогда не было.
Подруга тихонько застонала, мол, безнадежная я.
– Спи, Шиона! И забудь наконец об этом придурке. Лучше вон сосредоточься на бледнолицем стажере.
Забыть? Я бы с радостью.
Если б он еще не преследовал меня во снах. Во снах о жизни, той, другой. Не моей и не со мной. И в то же время такой родной и близкой.
Засыпая, решила завтра первым делом поговорить с кем-нибудь из менторов и попросить связаться с моей семьей. Знаю, глупо тревожиться из-за какого-то сна. Веан жив и здоров, Каори еще только собирается обзаводиться потомством.
Но, может, мне будет позволено поговорить с ними? До конца цикла оставалась целая неделя, а я безумно скучала по родным и мечтала увидеть их хотя бы на минутку.
Утром попробовала обратиться к Приннил, но та, как и ожидала, трусливо перенаправила меня к Флару. Пришлось идти на поклон к старшему сержанту. Военный поприветствовал меня привычным хмурым кивком и замер, ожидая, когда же я отважусь выговорить хотя бы слово.
Пожелав себе удачи, вытянулась по стойке «смирно» и попросила:
– Разрешите обратиться, саэр!
– Разрешаю, – последовал бесцветный ответ. Потом, как ни странно, радаманец продолжил уже относительно нормальным тоном: – Говори, что случилось?
– Могу ли я как-то связаться со своей семьей? Мне… очень надо.
Похоже, сегодня у душки Флара было хорошее настроение. Вот вчера за такую просьбу он бы меня точно послал. Далеко и надолго. А сегодня просто покачал головой.
– Не положено по регламенту.
Я сразу сникла, даже носом шмыгнула в расстроенных чувствах. Наверное, видок у меня был жалкий, потому что ментор решил уточнить:
– Что-то случилось?
– Просто переживаю за них, – призналась честно. – Мы ведь расстались так неожиданно…
Хотя, конечно же, мои переживания – не повод нарушать академический регламент.
– Ладно, посмотрим, что можно сделать, – еще больше удивил меня саэр и велел отправляться на урок, пока мне не вменили наряд за опоздание.
А после обеда сам меня нашел, когда мы с ребятами отдыхали в столовой после очередной пытки в спортзале.
Отозвав в сторону, успокоил:
– Все у твоих хорошо. Сказал, что через неделю ты сама с ними свяжешься.
От сердца сразу отлегло. Чуть не поддалась порыву благодарности и не бросилась сержанту на шею. К счастью, вовремя опомнилась. За столь неуместное проявление эмоций, да еще и на глазах у сотни кадетов, он бы меня точно прибил. Тут же, прямо на месте, скоренько разложил на молекулы.
Посему ограничилась мимолетной улыбкой и искренним «спасибо».
– Шиона, – окликнул ментор, когда уже собиралась вернуться к друзьям. – Рейн просил передать: теперь ты свободна. Ваша помолвка расторгнута.
Темные глаза смотрели с пристальным вниманием, будто силились проникнуть в самую душу и отыскать там те чувства, что всколыхнула неожиданная новость. Но я и сама пока не могла понять, что сейчас испытывала.
Лишь молча кивнула в ответ и в легком шоке направилась к ребятам.
Быстро же он. Вот так взял и расторгнул.
А говорил, что будет сложно.
Снова врал.
– Флар опять вызверился? – с сочувствием посмотрел на меня Авен.
– Нет. Сказал, что мы с Даггерти больше не пара.
Не скажу точно, какие переживания обуревали в данный момент меня, но друзья оказались на седьмом небе от счастья. Подстегиваемые радостью, чуть по столам не принялись прыгать. С трудом удалось их угомонить, пока на нас вся столовая не начала зыркать.
Не успела толком прийти в себя, как ко мне подошел Дион, договориться о следующей тренировке. Я машинально представила ему близнецов, Авена и Луору и замолчала, не зная, что еще сказать. Сейчас, признаться, было не до тренировок. Мыслями я продолжала витать в какой-то другой, параллельной реальности.
Хотя чего, собственно, кисну? Я ведь этого и ждала. И сама, между прочим, желала такого финала. Вот и получила. Разбежались как в море корабли, теперь совершенно чужие друг другу люди.
Да и всегда были чужими. Рейн это понимал, вот и не заморачивался моими чувствами и переживаниями. А я, к сожалению, осознала слишком поздно. Обожглась, сильно и больно. До сих пор чувствую, как ноет рана.
Но ведь заживет! Уже заживает. Еще немного, и следа не останется; забуду, как его звали.
Пока занималась самовнушением, Тэн успел растрындеть о моем счастливом избавлении от ига сволочного жениха нашему золотоглазому стажеру. Дион, беря пример с моих друзей, тоже заметно оживился и неожиданно для всех предложил:
– Обретение свободы надо отпраздновать! И не где попало, а в особом месте.
– И где же это особое место находится? – заинтересовалась Нуна, с любопытством разглядывая выпускника.
– Что важнее, хватит ли нам на него форинов? – распереживался нищий Тэн.
Дион заверил, чтобы не волновались. Он милостиво берет неопытных «первоклашек» под свое крыло и сам лично займется организацией нашего досуга на Радамане.
Прозвучало весьма интригующе, и ожидание выходного превратилось в настоящую лихорадку.
