Глава 11. Замок из песка
Шиона
Все утро я провела в тревоге. Нуна, в которой нашла самую лучшую во Вселенной подругу, пыталась меня отвлечь пустой болтовней, но получалось у нее это плохо. Я безумно боялась результатов утренней проверки и никак не могла успокоиться. Мне будет бесконечно жаль, если из-за коварных происков Даггерти меня турнут из МВА и я лишусь своей верной подруги. Единственного человека в этой бесовой радаманской системе, который действительно меня понимает и беспокоится обо мне. А не просто делает вид, как некоторые (!), преследуя свои нечистоплотные цели.
Рейн небось сейчас отмечает победу в баре. Возможно даже, с какой-нибудь доступной красоткой. И вместе они обсуждают, как он ловко подставил свою глупенькую, наивную невесту, влюбленную в него по уши.
Вернее, я раньше была в него влюблена.
Но больше не буду.
После обеда наш отряд повели на очередной тест. Хвала Создателям, последний! Стоя перед входом в зал, кадеты негромко переговаривались, строя догадки, что же на сей раз навыдумывали наши изобретательные радаманцы. Физических испытаний не обещали. Значит, опять будут истязать мозги.
Когда дали добро, кадеты дружной гурьбой ринулись внутрь. Интерьер помещения, можно сказать, был минималистическим. Обычный зал-полусфера, совершенно пустой, если не считать небольшой возвышенности в его центре. И на ней, будто на пьедестале, располагались два кресла неординарной формы. Что-то непонятное, белое и дугообразное.
Не уверена, что сидеть (или лежать?) на них будет удобно. Лучше бы притащили сюда тот кожаный диванчик из кабинета ксенопсихолога.
С самих кресел в творческом беспорядке свисали провода, темными змейками тянущиеся к большой сенсорной панели, расположенной на краю «пьедестала». За ней сейчас колдовали два радаманца, мужчина и женщина, в таких же, как и у медиков, белых нарядах. У женщины в руках был планшет, и она что-то сосредоточенно высматривала на его экране. Руки ее коллеги быстро скользили по поверхности прозрачной панели, и при прикосновении его пальцев на ней появлялись какие-то схемы, бежали столбики то ли цифр, то ли знаков. Издалека хорошо разглядеть не получалось.
– Выглядит как-то зловеще, – обозрев странное помещение, поежилась Нуна.
– Кажется, я догадываюсь, зачем нас сюда пригласили, – пробормотала, чувствуя, как внутри поднимается странное, но весьма приятное волнение. Не знаю, откуда во мне появилась эта уверенность, но когда радаманка назвала имена первых двух кадетов, я точно знала, что они должны будут делать. Вернее, попытаться сделать.
– И зачем же? – Нуна покосилась на меня с удивлением.
– Это сложно объяснить.
Не рассказывать же ей о своем бредовом сне, в котором я читала чьи-то воспоминания, а потом этот кто-то был безжалостно убит солдатами Рейна. Моего вроде как мужа.
Точно бредовый сон.
Первую пару женщина усадила-уложила в кресла и надела им на головы тонкие металлические обручи. Очень похожие на те, что использовала я в своем странном сновидении. После чего принялась разъяснять цели эксперимента. Кадеты в ответ слаженно кивали, как два болванчика. Когда радаманка присоединилась к своему коллеге, один из парней прикрыл глаза, словно концентрируясь на чем-то, а другой тем временем продолжал сидеть, не шевелясь и словно чего-то ожидая.
Остальной народ следил за странной сценой и безмолвствовал. Я, оказавшаяся в последнем ряду, тоже тянула шею, стараясь разглядеть хоть что-то на экране, но тот оставался первозданно чист. Прошло несколько минут, но ничего не случилось.
Затем роли поменялись. Второй парень, если я правильно поняла, пытался заглянуть в воспоминания первого, но, кажется, тоже безрезультатно.
Экспериментаторы по двое подзывали к себе кадетов и раз за разом повторяли одни и те же манипуляции: уложить подопытных, нацепить обручи, объяснить, что от них требуется, и вернуться к панели. Увы, результат всегда оказывался один и тот же, то есть нулевой.
Позади меня с тихим шипением разъехались створки. Мужчина в черной униформе вошел в зал и скромно встал возле стены, скрестив за спиной руки. Спокойный, я бы даже сказала абсолютно невозмутимый. С темными, чуть тронутыми сединой волосами и серыми в обрамлении мелких морщинок глазами, он пристально следил за всем происходящим в зале.
Почувствовав на себе изучающий взгляд, радаманец повернулся в мою сторону. Я тут же сделала вид, что полностью сосредоточена на очередной паре кадетов, которым сейчас разъясняли их задачу.
Вскоре к военному присоединился какой-то молоденький офицер и стал тому что-то быстро нашептывать. Теперь уже я чувствовала на себе внимательные, сверлящие затылок взгляды. Постаралась напрячь слух, дабы выяснить, о чем шла речь, но понять ничего не успела – меня и Авена пригласили на процедуру.
Не знаю почему, но этого теста я не боялась. Даже более того! Мне не терпелось снова пережить то, что испытывала во сне. Нырнуть в чужое сознание, поплутать по его лабиринтам. Хоть, конечно, понимала, что сон и реальность – это разные вещи. И то, что легко мне далось в иллюзорном видении, вероятнее всего, окажется невыполнимой задачей сейчас.
Но, как говорится, поживем – увидим. По крайней мере, хуже, чем у моих сотоварищей, результат точно не будет.
Кресло, как ни странно, оказалось очень удобным. Это, наверное, только у бедных кадетов МВА такие жесткие койки. А вся остальная мебель у радаманцев вполне даже ничего. Вон и кровать Даггерти тоже была удобной и мягкой…
Эх, Шиона, Шиона! Ничему-то тебя жизнь не учит. Все равно продолжаешь думать об этом предателе.
Следующая мысль немного напугала меня и заставила тут же абстрагироваться от размышлений о Рейне. Вдруг у Авена откроется дар «ясновидения», и он ненароком увидит эпизод в каморке, а потом продемонстрирует это интересное кино всей честной публике?
Я же тогда со стыда сгорю!
– Что мы должны делать? – Вилар заметно нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке под прицелом множества взглядов.
– Вам нужно попытаться заглянуть в сознание другого и прочесть его воспоминания. Мы подключены к центру памяти вашего мозга. В случае удачного исхода эксперимента фрагменты воспоминаний будут спроецированы на экран. – Заметив недоумение на наших лицах, радаманка заученно пояснила: – Каждое воспоминание оставляет в мозге неизгладимый отпечаток, так называемый след – энграмму. Если по-простому, вам необходимо отыскать хотя бы один такой след и вытянуть его из хранилища памяти.
– Но как? Такое вообще возможно? – недоуменно пробормотал Авен.
– Если бы было невозможно, нас бы здесь не было, – сухо отрезала женщина. – Пока что этих сведений вам достаточно. Если результаты теста окажутся положительными, с вами уже углубленно будут заниматься наши специалисты. Все ясно?
Ясно ничего не было, но продолжать задавать вопросы мы поостереглись, поэтому только неуверенно кивнули.
Сначала Авену предстояло охотиться за какими-то там энграммами в моей голове. Я задержала дыхание и смотрела на экран, который пока что оставался прозрачным.
«Только не о Рейне, только не о нем», – твердила мысленно как молитву.
Прошло несколько минут, но другу так и не удалось извлечь из меня даже намека на воспоминание.
– Теперь ты, – кивнула мне радаманка. – Постарайся его почувствовать.
Откинувшись на спинку кресла, я прикрыла глаза, попробовала расслабиться. Странно, но мне легко удалось нащупать ту невидимую ниточку, что связывала сейчас нас с Авеном в одно целое. В висках чуть закололо, совсем как в моем загадочном сне, и я увидела, как пространство передо мной будто заволокло туманом. Шагнула вперед, желая выбраться из серой мглы, и вскоре стала различать вдалеке неясные светлые блики, постепенно приобретавшие очертания фигур.
Захотелось приблизиться к этим людям, рассмотреть их поближе. Я ускорила шаг. Незнакомые лица кружили вокруг меня, становясь все четче. Я слышала голоса, даже улавливала короткие, как вспышки молний, сцены динамично сменявших друг друга событий. И спешила дальше, сквозь мелькавшие с немыслимой быстротой образы.
И вдруг резко замерла, оглушенная испуганным криком. Теперь я чувствовала ледяной арийский ветер и хлесткие капли дождя на своем лице, врывавшиеся в салон флаера. Слышала детский плач, как будто свой собственный, заглушавший дрожащий женский голос. Мать старалась успокоить своего ребенка.
Перепуганная женщина тщетно пыталась справиться с управлением взбесившейся машины. Флаер дернулся и, так и не сумев обогнуть высотное здание, врезался в его стену. Крутясь юлой, полетел вниз. Громкие голоса, сигналы машин, шум грозы сплелись в безумную какофонию.
А потом я услышала, как закричал Авен…
Полковник Брамэн стоял в стороне, чтобы не привлекать к себе внимания. Решил подождать окончания теста и уже потом устраивать прилюдную «порку». Жертву свою он заметил сразу. Девушка стояла позади остальных кадетов, немного волновалась из-за предстоящей проверки. А потому то и дело вертела головой и приподнималась на носочках, чтобы разглядеть хоть что-то из-за спин стоявших впереди нее парней.
Полковник следил за ее движениями, за тем, как она держалась, и размышлял:
«Ей бы в балетную школу. Там с нее был бы хоть какой-то толк. А здесь попусту тратит и свое, и наше время. Да еще и таблетки глотает, нарушая одну из основных заповедей МВА. Сейчас Таро узнает, возможно, впервые в жизни, что за свои поступки надо отвечать».
Не то чтобы ему хотелось унижать девушку публично, особенно невесту Рейна Даггерти, но Брамэн считал, что это послужит хорошим уроком для всего набранного молодняка. Ну а Таро… Что ж, попереживает немного, возможно даже, поплачет, а потом забудет. И осуществится ее мечта – распрощается наконец с ненавистной академией и вернется к легкой, беззаботной жизни.
Брамэн слышал краем уха, что между арийкой и коммодором что-то произошло и это что-то толкнуло ее в МВА. Полковник не был охотником до пересудов, а потому решил, что личные отношения этой парочки его не касаются. Хочет Таро или нет, но возвращаться к жениху придется. К тому же Даггерти – а он знал его достаточно хорошо еще с тех пор, когда коммодор сам был кадетом, – далеко не худшая партия среди радаманцев. Так что все у них еще наладится.
Успокоив таким образом совесть, немного недовольную тем, что он собирался проделать с ни о чем не подозревающей девушкой, полковник переключил свое внимание на испытуемых. Среди отрядов «Геммы» ни у кого не обнаружилось даже зачатков дара. Что не могло не огорчать. Мужчина нахмурился. Совет МВА будет недоволен. Оставалось надеяться, что на других звездолетах дела обстоят лучше.
Вскоре к Брамэну присоединился его помощник, недавний выпускник МВА, и стал показывать ранее затребованные полковником результаты всех тестов Таро. Мужчина бегло просмотрел сводки. И если по радаманскому языку девушка набрала неплохой балл, так же как и по общеобразовательным дисциплинам, то с физической подготовкой у нее была полная катастрофа.
В общем, безнадежный случай. Из нее при всем желании ничего путного вылепить не удастся.
– Позвать ее, саэр? – нарушил ход мыслей полковника парень.
– Не пори горячку, Нэд. Дождемся окончания эксперимента.
Наконец настал черед Таро пробовать себя в качестве Проводника. Брамэн усмехнулся. Было бы забавно, если бы у девчонки вдруг обнаружилась аномалия. По иронии судьбы.
Ее партнер, как и все остальные до него, оказался невосприимчив к чужим воспоминаниям, экран оставался девственно чистым. Брамэн не сомневался, что и Таро продемонстрирует точно такой же результат. То есть никакого.
Мужчина скучающе зевнул, да так и остался стоять с раскрытым ртом, онемев от удивления. По экрану заметались неясные образы, едва различимые и быстро исчезающие. Но они были! И с каждой секундой становились все отчетливее. Эпизод с флаером был спроецирован без малейших помех, слышались и голос женщины, и плач ребенка. И если бы не мальчишка, чьи воспоминания сейчас проводила через себя Таро, так не вовремя испугавшийся боли и сорвавший с себя устройство, неизвестно, сколько еще времени она проторчала бы в его голове и что смогла бы оттуда выудить.
Экран снова погас. Нейропсихологи бросились к испытуемым. Помогли арийцу сесть и стали расспрашивать о его самочувствии. Девушка растерянно и с тревогой поглядывала на парня.
– Удали, – велел своему помощнику Брамэн.
– Что удалить? – не понял офицер.
– Анализ крови. Удали его.
– Ну а как же?.. – Парень снова попытался продемонстрировать начальству отображавшиеся на экране неутешительные результаты Таро практически по всем тестам.
Но полковник лишь раздраженно отмахнулся:
– Перестань мне мозолить глаза своим планшетом, идиот! – и процедил сквозь зубы: – Пока я тебе его куда-нибудь не засунул!
Заметив, как Флар, бледный и отчего-то крайне взволнованный, ринулся к выходу, Брамэн окликнул его. Дайлану ничего не оставалось, как поменять маршрут и подойти к начальству.
– Пройдемте со мной, сержант. Мне нужно с вами поговорить.
В последний раз оглянувшись на виновницу переполоха, ментор еще больше помрачнел и последовал за радаманцем.
Шиона
Кто-то стянул с меня обруч и одним рывком заставил выпрямиться в кресле.
– Ты как? Нормально? – спросил мужчина в белом.
– Да, – неуверенно ответила я, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Перед глазами по-прежнему стояла страшная картина крушения флаера.
Убедившись, что я в полном порядке, радаманец оставил меня и присоединился к своей коллеге, занимавшейся Авеном. Вместе они стали задавать ему вполголоса какие-то вопросы. Парень отвечал односложными «да» или «нет». Я с тревогой смотрела на друга, понимая, что невольно причинила ему боль. Он же, казалось, и вовсе забыл, что я здесь, рядом. Даже ни разу не взглянул в мою сторону.
Потом радаманцы вернулись к своей любимой панели и стали заново просматривать бесово воспоминание. В оцепенении я пялилась на экран, не способная отвести взгляда от жуткой сцены. Не верилось, что увидели они ее только благодаря мне.
Вилар, наоборот, отвернулся. Казалось, он не выдержит и сейчас бросится прочь. Но кадет не двигался, сидел, не шевелясь, опустив голову.
– Кто эта женщина? – невозмутимо осведомилась радаманка.
– Моя мать, – тихо ответил Авен.
– Она не выжила?
– Нет.
– Когда это произошло?
– Двенадцать лет назад.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула женщина.
Хорошо?! Бес вас подери, что же тут хорошего?!
Потом они зашептались, и из невнятного потока фраз мне удалось разобрать только «старые воспоминания» и «сильная аномалия». Авен по-прежнему сидел сгорбившись. Даже когда его повели в лазарет для каких-то обследований, просто прошел мимо, как будто я вообще больше для него не существовала.
Зато остальные пялились так, словно видели меня впервые в жизни. До конца теста простояла, вжавшись в стену и уткнувшись взглядом в пол. Почему-то после эксперимента чувствовала себя омерзительно.
Рейн
Тихий звук разъезжающихся створок оторвал Даггерти от изучения потолка, который он разглядывал уже бес знает сколько времени. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как проклятый старикан посадил его в эту клетку.
– Вот ты и вспомнил о своем друге. – Поприветствовав Флара мрачным смешком, Рейн с издевкой уточнил: – Спустя целые сутки.
– Я не знал о твоей стычке с Харригом. Хотя совру, если скажу, что новость о карцере меня огорчила. – Едва сдерживая рвущееся наружу раздражение, Дайлан процедил: – Ты подставил не только Шиону, но и меня. Я как дурак только что каялся и извинялся перед Брамэном за то, что понятия не имею, чем «оздоровляются» мои кадеты!
– О тебе не подумал. Прости, – без особого раскаяния отозвался Даггерти.
– Само собой. Ты ни о ком, кроме себя, никогда не думаешь. Здесь все ясно. Неясно другое: как ты вообще додумался пичкать ее ксенорином?!
– Как она? – напряженно проронил Рейн. Это было единственное, что его сейчас волновало. На обиды и претензии друга ему было наплевать.
– Лучше. Потому что тебя нет рядом. А я дурак… Должен был сразу догадаться, что ты задумал.
– Со временем Шиона успокоится, – убеждая скорее себя, чем Флара, пробормотал Рейн. – Дома я сделаю все, чтобы она забыла о неприятных днях, проведенных в МВА.
– О доме забудь, Шиона с тобой не полетит. По крайней мере, не в ближайшие два года. А может… и вообще никогда. – Дайлан даже не осознавал, сколько торжества сейчас звучало в его голосе.
Рейн поменялся в лице.
– Ее не отчислят? – интуитивно напрягся, ожидая подвоха.
– Тест на воспоминания оказался положительным.
– Ну да… – Даггерти хотел рассмеяться на столь абсурдное заявление, но появившаяся было улыбка сползла с его лица, когда друг с издевательским удовлетворением закончил:
– Уже без разницы, чем ты ее кормил. Теперь, если понадобится, они сами будут давать Таро какие угодно препараты, лишь бы дотянуть ее физическую подготовку до нужного уровня.
Рейн молчал, растерянный и сбитый с толку. Такого поворота он не ожидал и, наверное, впервые в жизни почувствовал горький вкус поражения. В кои-то веки он оказался бессилен. Из-за этого становилось еще паршивей.
– Брамэн тебя отпустил, – нарушил гнетущее молчание Дайлан, – чтобы ты мог проститься с Шионой. Но… не трогай ее сегодня. Девушка в шоке, у нее у единственной обнаружилась аномалия. Дай ей время прийти в себя.
Даггерти никак не отреагировал на слова друга, поглощенный тревожными мыслями. Узнав, что свободен, он немного воспрянул духом. Решил, что так просто не сдастся, и отправился на поиски Брамэна.
«К бесам результаты теста! – размышлял Рейн. – Пока Совет не узнал, все еще можно исправить».
Он сейчас же разыщет полковника и объяснит тому, что толкового Проводника из Таро все равно не выйдет. А значит, нет смысла ее понапрасну мучить. Такая чувствительная и легкоранимая натура, как Шиона, не сможет долго нести бремя чужих воспоминаний и быстро перегорит. Для МВА нецелесообразно вкладываться в нее.
А Шиона… Да пусть хоть тысячу раз его ненавидит. Пусть презирает за то, что он собирается забрать ее силой. Со временем поймет, от чего была спасена.
И будет тысячу раз ему благодарна.
Рейну повезло быстро отыскать своего бывшего наставника. Полковник, сытый и довольный плотным обедом, выходил из столовой в компании какого-то молоденького паренька, когда заметил Даггерти. Отослав офицера, улыбнулся давнишнему ученику.
– О ваших приключениях, коммодор, на корабле уже слагают легенды. Опять вы поцапались с Харригом. Ей-богу, как дети малые…
– Результаты теста ведь можно скрыть, – прервал его шутливую отповедь Рейн и нервно добавил: – Отпустите ее. Разрешите забрать из МВА.
Улыбка тут же исчезла с лица радаманца, а вокруг глаз пролегли глубокие морщины, когда он начал хмуриться. Брамэн не спеша двинулся по коридору, задумчивый и серьезный. А Рейн упрямо следовал за ним, решив во что бы то ни стало отвоевать невесту.
Знал бы, сколько с ней возникнет проблем, ни за что бы не полетел на Арию.
– Сейчас в вас говорит эгоист, коммодор, – холодно цедил слова военный, – а не преданный член Федерации, которым я вас всегда считал. Вам ли не знать, что умение считывать воспоминания – аномалия редкая и очень ценная для Радамана. Мы не можем разбрасываться такими кадрами. Нейропсихологи утверждают, что у Таро неплохой потенциал. Да я и сам видел, с какой легкостью ей удалось извлечь очень старое воспоминание. Совет останется довольным.
– К бесам Совет! Вы же ломаете жизнь юной девушки! – прервал патриотические разглагольствования полковника Рейн. Немалых усилий стоило ему совладать с собой и продолжить уже более спокойным голосом: – Ее судьба сейчас в ваших руках. Отдайте мне Шиону.
Брамэн считал себя человеком мягким и неконфликтным. Но когда надо было, мог проявить твердость, а в особых случаях и жестокость.
– По-моему, Рейн, жизнь ей сломал ты. Это ты совершил ошибку. А расплачиваться придется Таро. – Смерил бывшего ученика ледяным взглядом и невозмутимо проговорил: – Мы закончили, коммодор. Мне нужно работать. А вам советую впредь правильно расставлять приоритеты и перестать быть слабаком. Сейчас вы похожи на сопливого мальчишку, лишившегося любимой игрушки. Таро останется в академии, хотите вы того или нет. Можете разорвать помолвку. Либо ждите столько, сколько потребуется. Но больше не досаждайте ни мне, ни уж тем более Совету своими претензиями. Вашу просьбу все равно не удовлетворят.
Отвернувшись, полковник зашагал прочь, быстро позабыв о неприятной встрече с Даггерти.
Шиона
На следующее утро в коридорах МВА царило непривычное оживление. По случаю такого знаменательного события, как выходной, кадеты забросили свои оранжевые робы и, облачившись в обычную повседневную одежду, весело переговариваясь, спешили на завтрак. Я тоже решила принарядиться в честь дня безделья. Назло плохому настроению и никак не отпускающей тревоге. Чем ближе мы подбирались к Радаману, тем больше я волновалась. Уже завтра для арийцев начнется новая жизнь, которая, если верить прогнозам Флара, сулила нам массу трудностей.
Остановив свой выбор на темно-серых брюках и короткой фиалковой тунике под цвет глаз, отправилась в столовую. Пока шла, тоже улыбалась. Чтобы быть как все.
Правда, после вчерашнего как все уже быть не получалось. Я то и дело ловила на себе любопытные взгляды, замечала, как при виде меня кадеты затихали, а потом начинали негромко переговариваться. И продолжали коситься в мою сторону.
Новость об обнаруженной у их соотечественницы, как это называли радаманцы, «аномалии» быстро распространилась по всему кораблю, достигла слуха каждого его пассажира.
Интересно, как Рейн отреагировал на неординарность своей невесты?
Которой, надеюсь, в скором времени удастся обрести статус бывшей. Потому как сомневаюсь, что Даггерти согласится ждать меня целых два года. Ему ведь подавай Шиону на блюдечке с голубой каемочкой; прямо здесь и прямо сейчас. Но теперь это вряд ли случится. Как поняла из вчерашнего теста, обладателей необычной аномалии на Радамане – дефицит, а значит, из академии меня не вытурят.
Вот и вы, дорогой коммодор, наконец-то узнали о существовании загадочного феномена под названием «облом».
Невесть что, а все равно приятно.
Первым, кого увидела, войдя в столовую, был Авен. Парень сидел в стороне ото всех и угрюмо ковырял ложкой наше коронное блюдо – отвратную на вкус и на вид кашу. Стоило взглянуть на друга, и в памяти тут же яркой вспышкой мелькнуло роковое воспоминание, которое, как ни старалась, прогнать из головы так и не удалось.
Получив свою порцию радаманской бурды, я поплелась к Вилару. Лучше поговорить с ним сейчас, пока не пришли Тэн и Нуна.
– Не против компании?
Парень поднял на меня глаза и молча кивнул, как бы говоря: место не куплено и я вольна располагаться, где захочу. И снова уткнулся в тарелку.
Мне и в обычные дни эта каша поперек горла вставала, а сейчас, когда и он, и я хранили неловкое молчание и не решались заговорить, совсем не до еды стало.
Отпив немного сока, сделала над собой усилие и тихо произнесла:
– Прости. Я едва ли понимала, что делаю. Мне ужасно жаль, что заставила тебя снова все пережить. Я не хотела…
– Знаю, – немного помедлив, ответил Вилар и подарил мне грустную улыбку. От сердца чуть отлегло. – Я не в обиде. Просто хреново, когда твой внутренний мир выставляют на всеобщее обозрение. Особенно на радость радаманцам. Убил бы тварей за их вопросы! – Последнюю фразу парень чуть ли не прорычал. Пальцы резко сжались в кулак, едва не согнув ни в чем не повинную ложку.
Я вздрогнула. В голосе и чертах всегда такого уравновешенного и дружелюбного Авена сейчас сквозило столько ненависти и злости, что на какой-то миг мне почудилось, будто передо мной совершенно другой человек. Вилар тут же взял себя в руки, и на его лице снова появилась пусть и печальная, но искренняя улыбка.
– Правда все в порядке. Забудь.
Кивнув, я принялась запихивать в себя кашу, потому как не знала, о чем еще говорить. Благо вскоре к нам присоединились близнецы, и обстановка немного разрядилась. До конца завтрака болтали о Радамане, строили планы, где проведем наш первый выходной. Надеюсь, начисленных скрягой Фларом баллов хватит, чтобы добраться до планеты и вернуться обратно. На колыбель Федерации всем хотелось посмотреть. И желательно в самое ближайшее время.
– Го? – улыбаясь во все тридцать два зуба, предложил Тэн. – В этот раз мы вас сделаем!
– Надежда – вещь стоящая, но в твоем случае совершенно бесполезная, – хмыкнула Нуна. – Ума тебе не прибавит и выиграть не поможет.
Олер собирался ответить сестре, и наверняка по-братски с любовью, когда в столовой показались наши менторы. Выбрав кандидатов в жертвы, сразу ринулись к нашему столу.
– Сейчас начнут опять приобщать к уборке, – простонал Тэн, прощаясь с планами на игру и настраиваясь на новое времяпровождение в гостевом блоке.
Авен молча поднялся, не дожидаясь очередного «ласкового» приветствия от Флара, и первым обратился к нему:
– Какие будут указания, саэр?
Ментор никак не отреагировал на слегка пренебрежительный тон кадета, просто повелел:
– Идите за мной, – и зыркнул в мою сторону. – А ты, Таро, будешь сегодня общаться с Приннил.
– Я тоже наказана? За что?!
Пусть только попробуют запихнуть меня в гостевой блок! Живой не дамся!
– Помнишь, где находится зал, в котором вы соревновались с другими отрядами? – вопросом на вопрос ответила блондинка.
Я кивнула.
– Иди, переоденься в форму. Жду тебя там через десять минут.
Посчитав, что такими скупыми объяснениями я удовлетворюсь, а даже если и нет, то это – мои проблемы, менторы удалились, прихватив с собой Олера и Вилара. А я, попрощавшись с Нуной, поплелась к себе переодеваться.
Когда рядом не было Флара, Приннил преображалась. Скованность и боязнь сделать что-то не то в присутствии сержанта исчезали. Девушка переставала быть бессердечным ментором и становилась приветливой и отзывчивой наставницей. Такая Приннил мне нравилась. Надеюсь, на базе ее тоже закрепят за нашим отрядом. Потому как бегать со своими проблемами к Дайлану я точно не стану. Все равно не поймет. А скорее всего, еще и облает и выпишет наряд вне очереди. За слабость, хамство или лень. Было бы желание, а повод всегда найдется.
Может, Нуна права и блондинка боится своего старшего по званию коллегу? Или же здесь что-то другое… Не раз я замечала, как на бледных щеках Приннил начинал разгораться румянец при появлении Флара.
Он, конечно, тот еще гад. Но гад невозможно красивый.
Высокий брюнет с темно-карими глазами, привлекательной, но весьма редкой у него на лице улыбкой и идеальными чертами. Как у бога из античных легенд. От такого у кого хочешь крыша поедет. Возможно, повстречайся мне сначала Дайлан, а не Рейн, я бы тоже не устояла перед его чарами и влюбилась.
Хотя… К внешности-то прилагается характер. А у Флара он препаршивый. Точно будет похуже, чем у моего женишка. Тут уж никакие чары не помогут.
В общем, они с Даггерти два сапога пара. На девушек плюют, а себе цены не сложат. Наверное, у всех радаманцев какой-то генетический дефект. Тоже своего рода аномалия.
– До обеда будем тренироваться. – Приннил отворила двери в зал с так «полюбившимися» мне платформами и перекладинами.
– Я в чем-то опять провинилась? – постаралась осторожно прощупать почву.
Интересно, анализ крови уже готов? Это меня так за таблетки наказывают? Или просто боятся, что заскучаю, вот и решили разнообразить мой досуг?
На сей раз сержант оказалась поразговорчивей и вполне миролюбиво пояснила:
– По некоторым показателям ты отстаешь от других кадетов. Поступил приказ позаниматься с тобой индивидуально. – Сказав это, извлекла из приставленного к стене куба пояс со страховочными тросами и протянула мне.
Я с неохотой принялась облачаться, прикидывая, сколько часов осталось до обеда. Радовало одно: здесь мы одни и никто не будет гоняться за мной и спихивать с платформы. Буду лазить себе потихоньку. Лишь бы отстали.
– Не уверена, что дополнительные занятия что-то дадут, – пробормотала я грустно. – Иногда мне кажется, что я совсем безнадежна.
Ментор проверила, хорошо ли ее подопечная затянула ремни, и снисходительно улыбнулась.
– Над боевым духом нам тоже следует поработать. Мы ведь только начали вас тренировать, а ты уже сдулась. Пока рано расписываться в собственном бессилии. Я в своей группе тоже самой слабой была, – разоткровенничалась сержант.
А потом, приблизившись к одной из лесенок, быстро вскарабкалась на первую платформу. Ловко балансируя на тонком канате, перебралась на следующую.
Я стояла, затаив дыхание, наблюдая за тем, как радаманка, без капли страха и, казалось, не прилагая никаких усилий, покоряет уровень за уровнем. Легко, играючи, выверяя каждое движение и каждый шаг.
– К концу обучения у меня были лучшие результаты по всем тестам, – достигнув вершины, похвасталась Приннил. – А раз смогла я, значит, сможешь и ты.
Не факт.
– Давай, поднимайся!
Пока я неуклюже взбиралась на нижнюю платформу, девушка ловко спустилась при помощи каната и уже снизу принялась наблюдать за моими мытарствами. Время от времени делала мне замечания и не скупилась на советы.
– Ты должна научиться перебарывать страх, – следя за тем, как я барахтаюсь в сетке, словно угодившая в паутину муха, говорила ментор. – И чем раньше, тем лучше. В будущем вы будете тренироваться без подстраховки.
Что? Совсем?!
Кажется, у меня сейчас разыграется акрофобия…
– А если покалечимся? – вполне закономерно поинтересовалась я.
– А чтобы не покалечиться, нужны тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Давай, Шиона, шевели ногами!
Из сетки я все-таки с горем пополам выползла и стала прикидывать, куда двигаться дальше: побалансировать на канате либо же рискнуть добраться сразу до более высокого уровня, преодолев расстояние между платформами при помощи малочисленных и на вид подозрительно неустойчивых дощечек?
Немного поколебавшись, все-таки решилась на второй вариант. Перекинула карабины, прикрепленные к страховочному обмундированию, на располагавшийся сверху трос. Тот тянулся до следующей площадки. Глянув вниз, представила, что рано или поздно мне придется научиться скакать по таким вот хлипким (не могли сделать покрепче!) перекладинам без страховки, и почувствовала, как перед глазами все двоится.
Пожелала себе удачи и ступила на первую дощечку, намертво вцепившись руками в веревку, к которой та была прикреплена. Меня тут же заболтало из стороны в сторону, но дотянуться до следующей хлипкой качели-перекладины никак не получалось. Наверное, нужно было раскачиваться посильнее. Или пытаться перепрыгнуть. Но второе точно было не для меня.
Бес бы побрал Радаман вместе с его академией…
Поднапрягшись, все-таки смогла дотянуться до следующего каната с болтающейся на его конце деревяшкой и перешагнула на нее. Руки болели от напряжения, коленки тряслись, и мне все казалось, что я вот-вот полечу к Приннил.
Наверное, стоило выбрать маршрут поскромнее.
Поглощенная задачей добраться до новой платформы и при этом не сорваться вниз, я позабыла о блондинке. А когда наконец-то ступила на прочный и, хвала Создателям, не шатающийся металл платформы и глянула вниз, ожидая похвалы от своей наставницы, увидела, что количество зрителей увеличилось вдвое.
Даггерти стоял возле радаманки и, задрав голову, смотрел на меня. Сколько времени он наблюдал за моими акробатическими этюдами – я не знала. Полагаю, что долго, потому как на холеной физиономии отчетливо просматривалась снисходительно-сочувствующая улыбка.
Только из-за нее можно смело бросить гада.
– Таро, спускайся! – велела мне Приннил.
– А лучше – падай. Я словлю, – поддакнул коммодор и в подтверждение своих слов шагнул вперед, раскрыв руки.
Не пойду!
– Мы ведь еще не закончили, – заикнулась с надеждой. – Мне здесь понравилось, и я хочу добраться до финиша.
Осмотрев оставшиеся уровни, подумала, что к вершине доберусь разве что к ужину. А вот к обеду вряд ли. Хотя я на этих платформах согласна даже заночевать, лишь бы не спускаться к Даггерти.
– Короче, сами разбирайтесь, – махнула рукой Приннил и направилась к выходу.
Бросила меня. Предательница.
– Шиона-а-а… Спускайся, – позвал Рейн и после многозначительной паузы добавил: – Или я сам до тебя доберусь.
А вот доберись, если сможешь!
– Лучше не утруждайся! Нам все равно говорить не о чем. Я видеть тебя не хочу!
– А придется! – пообещал нахал и полез ко мне разбираться.
Рыпаться куда-то дальше я не рискнула. И так уже успела продемонстрировать ему свои неповоротливость и неуклюжесть. Зато Рейн, не хуже ловкачки Приннил, быстро взбирался наверх, сокращая разделяющее нас расстояние. И по дощечкам проскакал довольно прытко. Без страховки.
Они здесь точно все безбашенные…
Оказавшись на одной со мной платформе, придвинулся вплотную. Я, конечно, на сантиметр отступила, пытаясь обеспечить себе больше личного пространства. Но, глянув вниз, поняла, что еще шаг, и нырну в «пропасть». Пришлось задержаться.
– Теперь будет непросто забрать тебя из МВА, но маленький шанс еще остался. Пока вы не принесли Радаману присягу, ты можешь передумать. Хотя без боя они тебя не отдадут.
Ту часть разговора, где ему положено было извиняться, Рейн благополучно пропустил. Наверное, не захотел напрягаться.
Шагнув ближе, вкрадчиво произнес:
– Шиона, ты должна позволить мне за тебя бороться.
Красивые слова. Прозвучавшие из уст лицемера.
– Мне от тебя ничего не нужно, – буркнула я. – После того что ты сделал, единственное, чего хочу, – это как можно скорее забыть о твоем существовании!
– Сделал что?! – неожиданно сорвался он на крик, в один миг растеряв всю свою мягкость. – Шиона, я пытался уберечь тебя от жизни, о который ты ничего не знаешь и за которую упрямо продолжаешь цепляться! Они тебя сломают!
– Уберечь пытался… И только поэтому пичкал меня своей радаманской дрянью? Как благородно с твоей стороны! – Накопившиеся за время боль и обиды вдруг прорвались наружу, сметая остатки сдержанности и самообладания. – Ты решал за меня! Изворачивался, оплетал своей ложью. А мне, наивной, так хотелось тебе верить. Ты хоть раз подумал, каково мне было все эти дни?! Оторванной от дома, преданной человеком, о котором я грезила с того самого момента, как увидела впервые. Мечтами о котором только и жила. А ты растоптал все! Сначала мое сердце. Потом мое доверие. И теперь ждешь, что я помчусь за тобой? Чтобы превратиться в украшение для самовлюбленного и эгоистичного мужа?
– Прости, что не оправдал твоих надежд и оказался не похож на картинку из твоей головы! – огрызнулся Даггерти.
Даже сейчас он находил место для сарказма…
Мои мечты, словно песчаный замок, смыло набежавшей волной. И сейчас рухнула последняя его башня.
Хотя так даже лучше. Слезы, появившиеся было на глазах, тут же просохли.
Рейн и не думал отступать, но мне уже было все равно, что он скажет. Я просто не способна была больше воспринимать его слова. Стояла, глядя в лицо человека, с которым когда-то желала провести всю свою жизнь. И понимала, что никакой жизни у нас не будет.
Будет Рейн. И буду я. Два разных, совершенно чужих друг другу человека.
И да, в чем-то он прав. Я создала в своем воображении иллюзорный образ. А оригинал оказался слишком далек от придуманного.
– Можешь меня ненавидеть и презирать, но не отвергай мою помощь, – зачем-то продолжал увещевать. – Ты хоть смутно представляешь, в чем заключается работа Проводника? Думаешь, легко жить с грузом воспоминаний, которые будут накапливаться и давить на тебя с каждым днем все сильнее и сильнее? Долго ли выдержишь, просыпаясь каждую ночь в слезах от ночных кошмаров, снедаемая чужими страхами? Или полагаешь, что тебе доверят просматривать только счастливые воспоминания невинных детей, а не ужасы катастроф и предательств?
– Ты просил подумать и дать тебе ответ, – оборвала его сдержанно. – Я подумала. И говорю тебе «нет».
Даггерти шумно выдохнул, стараясь справиться с эмоциями. Совладав с собой, холодно процедил:
– Это твое окончательное решение, Шиона?
– Да.
– Что ж, я попытался… Теперь ты сама за себя.
Он тихо усмехнулся.
И больше на меня не смотрел.
