Древнее Галицкое княжество, бывшее юго-западной окраиной, или украиной, Киевской Руси, простиралось от восточных Карпат до Западного Буга. Столицей его был Галич на Днестре. Равнинная часть княжества называлась "Червенскими городами", в честь старого города Червеня с его пригородами. Географическое положение Галича в XI в. было, как пишет Платонов, неустойчивым, т.к. на Карпаты нападали угры (венгры), на Червенские города — поляки, а с юго-востока Галичу всегда угрожали беспокойные степные кочевники — половцы. Поэтому Галич считался в Древней Руси незавидным княжеством и из Киева посылали туда преимущественно самых молодых князей и изгоев. Учреждение княжества было решено на Любечском съезде, в конце XI в. Расцвет Галича начался при князе Ярославе Осмомысле (1152—1187). Благодаря соседству с Западной Европой и своим плодородным землям галицкие города завязали выгодную торговлю с венграми и поляками и в княжество устремились иностранные и русские поселенцы. Ярослав сумел настолько объединить и укрепить Галич, что из незавидного княжества выросло благодаря его гению государство, сносившееся самостоятельно с Византией, Болгарией, Венгрией, Польшей, угрожавшее беспокойным половцам и влиявшее даже на Киевскую княжескую политику. Недаром в старейшей русской эпической поэме "Слово о полку Игореве" автор обращается к Ярославу следующим образом: "Галичский Осмомысле Ярославе! Ты высоко сидишь на своем златокованном столе, подперши горы Угорския своими железными палками, заступив путь королю угорскому и затворив ворота Дунаю... Ты отворяешь ворота Киеву и стреляешь с отцов золотого стола салтанов (половецких. — Прим. авт.).

Когда род Ярослава пресекся, княжеством овладел в 1199 г. уже знакомый нам Волынский князь Роман Мстиславич, соединивший оба государства во едино и прославившийся своими походами против западных врагов, к которым в начале XIII в. присоединились еще литовцы; Литва, как мы видели, образовалась государственно из разных языческих племен, которых стали теснить и покорять папские крестоносцы-немцы.

Сын Романа Даниил Галицкий, несмотря на долгую борьбу со своими строптивыми боярами, желавшими всячески ослабить княжескую власть, получил даже Киевский стол, что свидетельствует о его способностях. Только ему удалось сломить лютую боярскую оппозицию, как разразился татарский погром. Даниил укрылся в Польше и, вернувшись, нашел Волынь и Галич разоренными Батыем. Тотчас же он энергично принялся за постройку новых городов и восстановление старых, в княжество стали возвращаться бежавшие от татар жители и стекаться приглашенные Даниилом иностранные колонисты: немцы, венгры и поляки.

Даниил сильно опасался новых столкновений с татарами и решил искать союза у западных государей для похода на Орду. Его иностранные соседи посоветовали ему обратиться в Рим, не будучи в силах сами выступить против свирепых монголов, наводивших страх на всю Европу.

В 1246 г. Даниил обратился к папе Иннокентию IV, уже нам известному, прося содействия. Папа в течение четырех лет убеждал Даниила принять латинство и написал в Галич в этот период больше 16 посланий, суля князю королевский венец. Напрасно князь возражал папе, говоря, что ему важно получить реальную помощь, а не королевский титул. Иннокентий IV прислал в Галич епископа Альберта с миссией "возглавить русское духовенство". В 1249 г., так и не получив никакого положительного ответа от папы, Даниил изгнал латинского епископа из Галича.

В 1253г. снова князь стал просить папу о помощи, и в следующем году папа прислал ему в качестве своего легата грека- униата из Мессины с королевской короной для князя в качестве наиболее убедительного аргумента; однако о содействии ничего точно сказано не было. Начинались те же унизительные торги, что и в XV в. между Византийскими императорами и папами по поводу помощи против турок (см. ч. I, гл. IV, § 2).

Даниила стали уговаривать его польские соседи — король Болеслав, князь Мазовецкий и др., доказывая ему, что принятие латинства являлось непременным условием для благоприятного разрешения в Риме вопроса о содействии против татар.

Скрепя сердце, в 1255 г. Даниил, наконец, принял королевский венец и короновался в г. Дрогичине, объявив, что признает папу своим отцом и "наместником св. Петра". Когда же легат стал требовать от него обращения всего княжества в латинство, Даниил отказался, до "имеющего быть Вселенского Собора"; совесть ему не позволяла совершить насилие над православным народом, ненавидящим латинскую веру. Разумеется, Иннокентий IV, как позже и Евгений IV, никакой реальной помощи оказать не мог, а на его воззвание к крестовому походу против татар, обращенное к Чехии и Польше, никто не отозвался, настолько силен был страх перед монголами.

Когда, тем не менее, в Галич прибыл прусский архиепископ с намерением привести к присяге папе самого Даниила и всех его подданных, новоиспеченный король, наконец раскусивший грубый маневр папы, объявил, что прерывает всякое общение с Римом.

Тогда папа, чтобы покарать строптивого князя, прибег к оригинальному действию: он "подарил" Галицию сопернику Даниила — литовскому князю Миндовгу! Дело в том, что Миндовг в 1252 г. использовал то же средство, что и Даниил, т.е. перешел в латинство, чтобы спасти Литву от ливонских меченосцев. Однако Миндовг оставался язычником в душе и, обезопасив свое княжество от рыцарей и укрепившись, в момент, когда папа преподнес ему Галицию, уже успел отбросить латинскую веру, принятую из расчета! Но даже если бы он и захотел принять странный "подарок" папы, он не смог бы справиться с Даниилом и русским войском. Этот эпизод сильно уронил авторитет Рима, как и описанный нами подлог в послании к св. Александру Невскому, совершенный Иннокентием IV.

Даниил Галицкий остался православным, успешно воевал с литовскими племенами и покорял их благодаря своей отваге. Заставив литовцев платить ему дань, Даниил согласился, наконец, на примирение. Миндовг принял Православие вместе со своим сыном Войшелком, и дочь его вышла замуж за кн. Шварна Даниловича.

Верность Православной Церкви Даниил сохранил до самой смерти; скончался он в 1264 г. Наследники Даниила не смогли уберечь Юго-западную Русь. Пользуясь их междоусобицами, снова подняло голову властолюбивое боярство, и в XIV в. Волынь была захвачена Литвой, а Польша овладела Галицией.

Вернемся к Литовскому юному княжеству. Мы уже рассказали о враждебности литовских племен к обращавших их "огнем и мечом" немцам. Интересно отметить, как раз обратное отношение их к русским православным проповедникам, с конца XII в. проникшим в литовские земли. Проповедниками этими являлись смиренные монахи из соседних княжеств. Объединенные княжеской властью, литовцы стали одновременно с рыцарями завоевывать русские земли и в 1240 г. овладели Новогрудком (Новогородок), Слонимом, Брестом и т.д. Уже тогда среди литовских удельных князей некоторые стали принимать православную веру, но язычество держалось крепко. Отбитые от Новгорода и Пскова св. Александром Невским, литовцы захватили ряд русских областей Полоцка, Витебска и Смоленска; от Волыни и Галича Миндовга отбил, как мы видели, князь Даниил Романович. Миндовг задался целью спаять воедино русских и литовцев для образования государства, достаточно сильного, чтобы воспрепятствовать передвижению на Восток немцев. Русские, подпавшие под власть Литвы, смирились с этим, предпочитая Литву татарскому владычеству.

После убийства литовскими князьями в 1263 г. чересчур гибкого Миндовга в Литве начались смуты, продлившиеся около 50 лет. За этот промежуток времени стало заметно расширение и укрепление среди литовцев русского культурного влияния. Благодаря своему этническому превосходству в новом государстве русские почти всюду заняли "ключевые позиции", перенося в Литву сложившуюся в Киевской Руси цивилизацию. Грубые методы немецких колонизаторов и миссионеров вселили в литовцах неподдельное отвращение к западноевропейской системе, что, разумеется, облегчало проникновение русской культуры. Помимо непрестанной проповеди Православия среди язычников, русские ввели в Литве свой порядок городского и волостного управления, стратегию, осадное искусство, школы и т.д. Князь Гедемин, с 1316г. давший "Русско-Литовскому Великому Княжеству" крепкое единовластие, был женат на русской, семья и придворные его говорили по-русски, а в Европе титул Гедемина гласил: "Rex Litwinorum Ruthenorumque" ("Король литовцев и русских"). Ставши свободным от татарского ига и на две трети русским центром, Литва безболезненно достигла при Гедемине присоединение юго-западных русских княжеств от Полоцка до Киева, а сын Гедемина Ольгерд подчинил себе Киев, занял Волынь, Чернигово-Северскую область и Брянск.

Литовской столицей при Гедемине сделалась Вильна на реке Вилии, приток Немана. Узнав про крещение в православную веру двух своих придворных Круглеца и Кумеца, которых крестивший их русский священник Нестор назвал Антонием и Иоанном, Ольгерд велел их повесить на дубе вместе с другим крестившимся придворным Евстафием. Наконец, он сам внял увещеваниям своей жены — православной княгини Витебской и в 1360 г. принял крещение; над телами трех повешенных им мучеников он выстроил Св. Троицкий Виленский монастырь. Про Ольгерда русская летопись отзывается с похвалой за то, что он строил свое государство "не столько силою, елико мудростью".

В связи с политическими переменами менялась и церковная юрисдикция. По просьбе Галицких князей, патриарх Исайя Византийский (1323—1333) дал Галицкому епископу титул митрополита. Когда же Галиция после смерти князя Юрия в 1337 г. отошла к Польше, св. Феогност, митрополит Киевский и всея России, получил в сентябре 1347 г. от патриарха извещение через императора Иоанна VI Кантакузена о том, что Галицкая митрополия упраздняется и переходит в его юрисдикцию. Феогност в 1348 г. совершил поездку в Галич и принял дела. В 1356 г., когда Православная Церковь в Литве укрепилась, патриарх Каллист I передал митрополиту Роману, жившему в Новогрудке, следующие кафедры: Галич, Владимир-Волынский, Перемышль. Холм, Луцк, Полоцк и Туров. В то время св. Алексий, митрополит Киевский и всея Руси, правил в Москве. Последним митрополитом Всероссийским, носившим титул "Киевского и всея России", был св. Иона, умерший в 1461 г. Преемники его, начиная с Феодосия (1461—1464), стали величаться уже "Московскими и всея Руси", а титул "Киевского" остался за Литовским митрополитом.

По просьбе Литовских князей, в 1376 г. патриарх Филофей (1362-1376) поставил им митрополитом серба Киприана, который впоследствии по просьбе Вел. кн. Василия Димитриевича переехал в Москву, где стал митрополитом всея Руси.

Епископ Арсений Новгородский в своей "Летописи" упоминает про удельное княжество Бырладское, находившееся между реками Серетом и Прутом, в которое входили города Бырлад, Текуч и Малый Галич (теперешний Галац). В марте 1360 г. Феодор Кориатович, князь Мукачевский, внук Гедемина, пожаловал дарственной грамотой монастырю св. Николая, построенному им близ Мукачева, два селения и право сбора "десятины" с других имений. В грамоте этой говорится следующее: "...В монастыре сем братии постановляем быть из монахов русских, да служат в нем непрестанно Господу Богу". В 1354 г. Феодор, теснимый Ольгердом, уступил свои права на Брацлав и Подольские земли королю Людовику I Венгерскому взамен Мукачева, находившегося на границе Галиции.

Последний Галицкий митрополит Антоний, поставленный по требованию Казимира Польского, умер в 1391 г., посвятив двух молдавских епископов — Иосифа и Игнатия.

Расширению Литвы за счет русских областей при Ольгерде и других Гедеминовичах стала препятствовать возросшая и укрепившаяся Москва; в ней Русь, наконец, обрела тот естественный государственный центр, которым не суждено было стать ни Киеву, ни Владимиру-Суздальскому и на который претендовала, пользуясь татарским игом, Литва.

В судьбах "Русско-Литовского Великого Княжества" внезапно произошли коренные перемены, повлиявшие на весь дальнейший ход истории Восточной Европы.

Король Людовик I Венгерский, унаследовавший польский престол от дяди своего, короля Казимира Великого, умер в 1382 г., оставив единственной наследницей дочь Ядвигу, которой присягнули вельможи, собравшиеся в Радоме.

В 1385 г. в Польшу прибыли послы от сына Ольгердова — Ягайло (на крещении Якова), просить руки Ядвиги. Поляки очень надеялись на этот брак, дабы путем совместных действий с Литвой сдерживать немцев, которые, отрезав Польшу от моря, все время теснили ее земли. Литва, со своей стороны, потеряв захваченную рыцарями-монахами Прибалтику, издавна считала немцев опасными соседями, а поэтому надеялась на союз с Польшей.

Латинское духовенство, приобретшее большое влияние при польском дворе, убедило Ядвигу согласиться на брак с литовским князем, предвидя от этого громадную выгоду для Рима. Действительно, брак Ядвиги оказался чреватым немаловажными последствиями.

Ягайло в отличие от своего отца был человеком беспринципным и честолюбивым, и возгорел желанием стать королем. Он даже изъявил готовность отречься от Православия, принять латинство и отдать Польше без откупа всех пленных, взятых во время польско-литовских войн.

Приняв имя Владислава, он перешел в латинство вместе со своими братьями и двоюродным братом Витовтом, и свадьба его с Ядвигой была торжественно отпразднована в Кракове в 1386 г.

Литва и Польша соединены были в одно государство.

Латинский мир с ликованием узнал о совершенной "унии" и польское духовенство обрадовалось долгожданной возможности вступить в деятельную борьбу с ненавистной православной "схизмой".

Прежде всего началась жестокая война с язычеством. Литва, как мы видели, была государством полуязыческим, полуправославным. Витовт, назначенный королевским наместником в Литве, дал волю польским миссионерам в языческих областях, которые они принялись крестить "огнем и мечом". Особенно потерпело от них племя жмудь: народ стал переселяться, лишь бы не попасть в руки проповедникам. Положение стало до того серьезным, что сам Витовт принужден был попросить некоторых миссионеров покинуть тот край.

Ввиду крепкой позиции, занятой в Литве Православием, латиняне не посмели сразу применить к русским методы насилия. Православные стали постепенно лишаться разных гражданских прав; желающим вступить в брак с католиками предлагалось переходить в латинскую веру и т.д.

Несмотря на численное превосходство в Литве русских, поляки, с разрешения Владислава, стали всячески притеснять "схизматиков", устранять от крупных должностей и заменять латинцами. Насильное ополячивание Литвы введением вместо русских польских обычаев, латыни и т.д. не замедлило породить сильнейшую культурную и национальную междоусобицу. Зная врага. Православная Церковь бдительно ограждала свою паству.

В Киеве до самой смерти отличался своей твердостью и преданностью Церкви князь Владимир Ольгердович. В 1440 г. Киев превратился в удел литовских князей, а в 1471 г. после смерти Симеона Олельковича, последнего удельного князя из Ольгердова рода, Киев стал простым воеводством. Заметим, что князь Симеон прославился своими заботами по восстановлению древней Печерской церкви. Понимая важность сохранения Киевской кафедры как центра Православия в Западной Руси, Византийский патриарх восстановил там митрополичью кафедру Киевскую и Галицкую.

Витовт, чтобы наладить хорошие отношения с немцами, отдал им жмудь, упорно противящуюся латинской проповеди. В 1399 г. великий магистр тевтонского ордена, усиленный прибытием западных крестоносцев во главе с Карлом, герцогом Латорингским, напал на это племя. Крестоносцы стали крестить язычников насильно, своими методами, одновременно обращая их в немецкое подданство. Устрашенные язычники устремились обратно в Литву, и Витовт предупредил рыцарей об опасности народного восстания. Действительно, угнетенные жмудины вышли из лесов и устроили страшную резню, беря немецкие замки приступом и уничтожая целые гарнизоны крестоносцев. Жмудины послали к Витовту делегатов, прося его заступничества в следующих выражениях: "Орден ищет не душ, а земель наших. Кто хочет других умывать, должен быть сам чист. Сжальтесь над нами, мы просим крещения, но вспомните, что мы люди тоже, сотворенные по образу и подобию Божию, а не звери какие... От всей души хотим быть христианами, но хотим креститься водою, а не кровию'". Однако польское духовенство не было мягче рыцарей и несчастные жмудины оказались между молотом и наковальней.

Рыцари устремились на Литву, захватили окраины Гродно, а жмудины тем временем взяли Мемель. Витовт сделал набег на Пруссию, но в 1404 г. заключил с немцами мир, причем несчастных жмудинов он снова уступил немцам, обещав к тому же содействовать их покорению!

Наконец, в 1410 г. войска Ягайла и Витовта разбили рыцарей под Грюнвальдом; особенно отличились в этом деле русские полки: Смоленский, Полоцкий, Витебский, Киевский, Пинский и др. Немцы потеряли 40.000 убитыми и 15.000 пленными, весь обоз и во время битвы погиб сам великий магистр ордена Ульрих фон Юнгинген. Тевтонский орден был почти уничтожен.

Что же касается меченосцев, то после почти 20-летней борьбы с Новгородом и Псковом они принуждены были в 1420 г. запросить у русских заключения "вечного мира".

Витовт всячески старался расширять Литву с востока и усиленно вмешивался во внутренние дела Московского государства. Таким образом, благодаря княжеским междоусобицам и желанию некоторых князей укрыться от ханской власти, коренные русские земли отошли к незначительному вначале ядру — Литовскому княжеству, ставшему отдельным от Руси государством. Пока этим княжеством правили такие государи, как Ольгерд, можно было с уверенностью предсказать постепенное приобщение Литвы к тому государственному порядку, который укоренился на Руси в Киевскую эпоху. После унии с Польшей все радикально переменилось. Мероприятия Ягайлы-Владислава и польских чиновников превратили Литву в очаг антиправославной агитации, а вместе с тем и антирусской, поскольку национальные чувства отделенных от Руси областей немедленно воспротивились указанным мероприятиям. Вместо укрощенной Риги, политической и религиозной угрозой для Руси стала Литва. Взглянув на карту XV в., когда границей между Москвой и Литвой была река Угра (левый приток Оки), менее чем 150 верст от Москвы, можно представить себе, какой Дамоклов меч тяготел над Русью. С большим трудом Московский Великий князь Василий I, женатый на дочери Витовта Софии, смог договориться с тестем относительно этой границы.

Дабы закончить обзор набегов крестоносцев на Русь, ознаменовавших XIII—XIV века, отметим еще попытку шведов добиться латинизации областей, которые папские буллы приравнивали к языческим. Вернемся к Швеции.

При юности короля Магнуса Эрихсона Шведского уже готовилось войско для нового крестового похода на Россию. В 1348 г. Магнус выступил в поход и прислал в Новгород своих послов, которые обратились к гражданам со следующим словом: "Пришлите на съезд своих философов, а я (король) пришлю своих, пусть они поговорят о вере. Хочу узнать, какая вера будет лучше; если ваша будет лучше, то я иду в вашу веру, если же наша — то ступайте вы в нашу веру и будем все, как один человек. Если же не хотите соединяться с нами, то иду на вас со всей моей силой".

На такой ультиматум Владыка Василий, посадник Феодор Данилович, тысяцкий Авраам и все новгородцы ответили: "Если хочешь узнать, какая вера лучше, наша или ваша, то пошли в Царьград к патриарху, потому что мы приняли от греков православную веру, а с тобою нам нечего спорить о вере. Если же тебе есть какая-нибудь от нас обида, то шлем к тебе на съезд". К королю были отправлены тысяцкий Авраам с боярами. Магнус ответил им: "Обиды мне от вас нет никакой; ступайте в мою веру, а не пойдете, так иду на вас со всей моей силой". Все стало ясно.

Когда послы удалились, шведы осадили Орешек и силою пытались крестить ижорян в латинство. Всем противящимся король велел стричь бороды, т.е. по тогдашнему обычаю бесчестить. Однако русские сумели снова прогнать шведов (С.Соловьев, op. cit, т. III, гл. VI, с. 948).

Историк Соловьев пишет, что своим нападением Магнус нарушил крестное целование о мире, желая, отчасти, в угоду папе, а главное, в своих интересах, захватить русские области под предлогом крестового похода.

Потерпев поражение на русском севере и северо-западе, латинство задалось целью использовать максимально захват Польшей православною юго-западной Руси, вошедшей в Литовское государство. Эта трагическая история будет нами вкратце изложена: ни чести Риму, ни конечной выгоды Польше она не принесла и не принесет.

Одним из уродливых плодов польско-латинского ига над русскими людьми, несомненно, является так называемый "сепаратизм" украинских шовинистов. Так как этому псевдо-национальному "самостийному" движению давно сочувствуют враги Российской империи, желающие ее расчленения, а крометого, и Римская церковь издавна поддерживала украинское течение, нам кажется полезным прибегнуть к свидетельству истории. Самые ярые "украинцы"-галичане, как мы видим, ведут свое начало от княжества, входившего в систему Киевской Руси, как и прочие юго-западные княжества.

Как замечает проф. Зызыкин, в Древней Руси существовало много местных патриотизмов: киевский, новгородский, суздальский, черниговский и т.д. Однако все областные летописцы, т.е. современные историки, всегда прежде всего считали эти области русскими. В Ипатьевской летописи, например, слова: "Русь", "Русская земля", "русский" и т.д. встречаются много сотен раз; слово "Украина" встречается всего три раза. Украинами назывались окраинные части русских княжеств или сами окраинные княжества, и вовсе не какое-то отдельное государство или нация. Таковых "украин" в домонгольский период было несколько: в той же Ипатьевской летописи значатся Украина Переяславская, Украина Полоцкая, Украина Волынская, что отвечало географическому положению описанных нами княжеств. Летописи не упоминают ни о каком украинском национальном патриотизме в этих областях, окраины которых явились лишь украиной или окраинной часть единого целого Русской Земли. Все летописи, напротив, изобилуют утверждениями национального единства Руси, причем одним из органов, скреплявшим это единство, являлась единая Русская Церковь (Проф. М.В.Зызыкин. "Древние русские летописи, как истоки и основа великого русского православного государства", 1951).

История отвергает вымышленные сепаратизмы, которыми жонглируют враги православного российского государства.