Европейские историки, пишущие о Древней Руси, слишком часто замалчивают или сознательно уменьшают, во-первых, ее быстрый культурный расцвет благодаря приобщению к Православию, а, во-вторых, заслуги князей и духовенства в деле распространения христианства среди языческих племен. Казалось бы, приведенные нами примеры из истории Киева до монгольского завоевания, достаточно свидетельствуют о культурном уровне Руси времен Ярослава, т.е. о полном преобразовании языческой варяго-славянской психологии за каких-нибудь 70 лет после Крещения. Киевское законодательство, сложившееся благодаря греческому влиянию, несомненно, явилось в ту эпоху самым гуманным и передовым, образование расширялось и суровые языческие обычаи постепенно исчезали из русского общества, уступая место христианским. У русских, как и у других народов, были свои коренные недостатки, явившиеся причиной ссор, междоусобиц и войн, но таковые же наблюдались тогда повсюду в не меньшей степени.

Историки Запада, столь усердно подчеркивающие русскую "отсталость", русскую "азиатщину" и т.д., как-то вскользь упоминают о Киевском периоде, хотя похвалы Адама Бременского и других путешественников достаточно красноречивы. Крупнейший французский историк Мишлэ именует Ярослава царем! Кроме таких промахов, удивляющих нас у известных историков, имеется целый ряд писателей, совершенно сознательно отрицающих роль Византийского патриархата в развитии православной культуры на Руси; больше того, "Послание народам России" от 7 июля 1952 г. папы Пия XII, утверждает что Россия всегда пребывала в единении с Римской церковью, вплоть до 1448 г.! Налицо ни на чем не основанное огульное суждение, исходящее, как ни странно, от главы церкви, славящейся своими учеными историками и архивами. Это доказывает стремление Рима всячески умалить Вселенское Православие либо тенденциозными сочинениями, либо клеветой.

Причина этих явлений вполне ясна: культурный расцвет Киевской Руси, канонически зависевшей от Византийского патриарха, по времени совпал с прискорбным отделением Западной церкви от Вселенской в 1054 г. Как и в других православных епархиях, латинские заблуждения и новшества оказались осужденными и в Киеве. Игнорируя это, римские писатели предыдущих десятилетий задались целью доказать, что Русская Церковь не только оставалась в единении с Римом, но и признавала "вселенский" авторитет римского епископа — папы. Как и в рассмотренном нами "болгарском вопросе", тут поражает каноническое невежество таких писателей: как могла Русская Церковь, являясь зависимой от Византии епархией, а не автокефальной Церковью, произвольно признавать или нет чужую юрисдикцию, не имевшую никакого к ней отношения? Как могла Русь, только что принявшая Православие во всей его чистоте, неожиданно принять "филиокве" и все осужденные новшества Рима? Разумеется, это — полный абсурд, и утверждающие его писатели просто рассчитывают на полное невежество своих читателей, воспитанных на столь же невежественных сочинениях о Руси, изобилующих в Европе и в Америке. К сожалению, к ним приходится причислить такого известного католического востоковеда, как о. Жюжи (см. "Schisme Byzantin", Париж, 1941 г.).

Несомненно, Киев — культурный европейский центр, к которому стекались принцы и рыцари XI в., явился бы в ту эпоху для пап ценнейшей находкой и, кроме того, незаменимой опорой на Востоке Европы. Вместо Руси, непоколебимо православной, Рим принужден был опереться на насильно втянутую в его орбиту Польшу, что и явилось главной причиной бед, впоследствии обрушившихся на Восточную Европу.

Помимо указанной нами разницы между Киевской Русью и западными феодальными государствами в области законодательной и культурно-просветительной, существовала между ними весьма существенная разница и в их отношении к религии. В первой части (см. гл. III, § 4; гл. IV, § 5) мы вкратце коснулись пропасти, постепенно углубившейся между латинским духовенством и народной массой. В XI в., по примеру пап, преимущественно заботившихся об увеличении "земель св. Петра", епископы и игумены превратились уже в феодалов-вельмож, присвоивших себе все права светских господ, жестоко обращавшихся с рабами, воюющих и бесчинствующих. Даже после введенной Гильдебрандом реформы безбрачия духовенства во Франции епископы продолжали открыто жить с женами, причем в некоторых областях архиерейская жена имела первенство перед женой графа. Повествуя о высшем духовенстве XI в., историк Мишлэ приводит примеры нравов женатых епископов, занимавших следующие кафедры в Бретании: Кимпер, Ванн, Ренн и Нант. Григорий VII принужден был приказать монахам возмутить народ, дабы заставить епископов, под угрозой восстаний, отказаться от своих жен и наложниц. Уже в IX в., при Карле Великом, от епископа прежде всего требовались храбрость и удаль; Мишлэ рассказывает, как император Карл хвалил только что назначенного им архиерея за то, как тот ловко вскочил при нем на коня. За робость, германские епископы сместили Христиана, архиепископа Майнского, и папа одобрил его низложение. В XI в. нередко кафедры раздавались детям или подросткам из знатных семей, в качестве прибыльных угодий; так, Атто дэ Вереей (Atto de Verceil) стал архиепископом... в шесть лет! (Michelet. "Histoire des Croisades", p. 140-144 et suiv.). Едва ли стоит говорить, что в Киевской Руси, да и во всей истории Русской Церкви, таковых безобразий не существовало; в Киеве о них говорили с омерзением.

Расцвет Православия в Киеве поразил Рим как несомненный успех ненавистной Византии. Мы видели, что, укрепившись всеми способами как государи, папы стали расширять свою церковь за счет славянских православных государств. Вслед за Моравией, в конце X в. латинскому духовенству подчиняется

Венгрия, а затем и Польша, откуда король Мечислав II в угоду Риму изгнал православное духовенство в 1025 г. Оставалась Русь, поражающая западный мир своим всесторонним развитием. Русские князья, пока существовала крепкая центральная власть в Киеве, были для Рима недосягаемы путем оружия, поэтому начались попытки соблазнить их мощью папы.

Когда Киевское государство пало, Рим, зорко следивший за событиями, немедленно завязывает сношения с татарскими ханами и папа Иннокентий IV посылает в Монголию своего легата. О легате этом — Плано Карпини — мы расскажем своевременно, заметим лишь, что он присутствовал при торжественном возведении на трон хана Гаюка, выбранного татарским "курултаем "(курултай— общее собрание, избиравшее ханов), в 1246 г. на озере Геука. Убедившись в том, что татары не ослабили Русскую Церковь и не уничтожили национальное чувство, а, как мы видели, принуждены был и в самой Орде разрешить русским основание епархии, латиняне решили прибегнуть к насилию. Потерпевши фиаско в Св. Земле, папа бросил на русские окраины подчиненных ему рыцарей-крестоносцев — шведов и немцев. Однако это насилие, примененное Римом в XIII в., достигло не большего успеха, чем льстивые приманки князей в эпоху Киевской Руси. Вернемся и мы к этой эпохе.

В Древней Руси, славившейся своим гостеприимством, с давних пор наблюдалась большая терпимость в отношении различных религий, вследствие наличия разноплеменных народов, с которыми Русь сожительствовала или торговала. Немецкие и скандинавские купцы, обосновавшиеся в Новгороде, естественно, придерживались латинских верований: издавна шведы основали там свою церковь св. Олафа, а немцы — церковь св. Петра; кроме того, эти последние и на Ладоге имели свой храм св. Николая, с примыкающими к нему землями и кладбищем. В XI в. летописи приводят строгие осуждения, высказанные Киевскими иерархами по поводу латинских заблуждений и пороков, приведших к расколу; из летописей мы знаем также о некоторых знатных иностранцах, добровольно отказавшихся от латинства. По словам летописца, некий вельможа Шимон Варяг, родственник Норвежского короля, явившийся на службу Киевскому князю, "оставил латинскую буесть и истинно верова" (т.е. принял Православие) вместе со своей челядью и дружиной, всего до трех тысяч человек (Проф. Вернадский. "Звенья русской культуры"). Вскоре после Римской схизмы, киевские митрополиты обнародовали послания, резко осуждающие отступников-латинян. Около 1073 г. митрополит Георгий (1067-1077) написал трактат, перечисляющий не менее семидесяти латинских заблуждений; его преемник — св. Иоанн II (1077-1089) запретил всякое общение с Латинской церковью, объяснив причины отвержения оной от Вселенского Православия; митрополит называет Римскую церковь "гнилым членом, отрезанным и отброшенным от Соборной Церкви" ("Летопись церковных событий" епископа Арсения Новгородского, 1898 г.). Подобно ему и митрополит Никифор I (1103-1121) в Послании к Владимиру Мономаху особенно осуждал Рим за приставку "филиокве" и писал: "злую мысль держат они (латиняне. — Прим. авт.) испорченным и скудным смыслом, делая прибавления в Святом Правиле, т.е. "Верую". Св. Отцы написали так: "и в Духа Святаго Господа Животворящаго, иже от Отца исходящаго", а они прибавили: "иже от Отца и Сына".Это есть великое зловерие, приводит к жидовству и Савелиевой ереси. Прибавкою этою они отвергают веру Св. Отцов I и II Соборов и слово Христово, сказанное апостолам о ниспослании Святаго Духа: "Егда приидет Утешитель, Дух Истины, иже от Отца исходит". Если Христос не сказал: "иже и от Сына", то как они дерзнули прибавить?... Латинские отступления укоренились с тех пор, как старый Рим заняли немцы и овладели тою землею... Старые люди, хранившие закон Христа, апостольский и святоотеческий, скоро перемерли; по смерти их, молодые и неопытные последователи прелести немцев и вошли в различные отступления. Несмотря на увещевания и советы других Церквей, они не хотели отстать от зла, творимого ими и потому были отринуты нами" (курсив наш).

Преп. Феодосии Печерский с предельной резкостью осуждает латинскую веру и пишет: "Вера их зла и закон их не чист; они икон не целуют, а пост мясо едят, на опресноках служат... Множеством ересей своих они всю землю обесчестили... Нет жизни вечной живущим в вере латинской..." и т.д.

Сын Ярослава Мудрого, князь Изяслав I, был дважды изгнан из Киева, сперва киевлянами, затем своими братьями Святославом и Всеволодом. Желая всеми способами вернуть свой престол, он обратился за помощью к иностранцам, сперва к королю польскому Болеславу, затем к императору Генриху IV, врагу Болеслава. Оба государя приняли от Изяслава богатые дары, но помочь ему отказались, опасаясь киевского войска. Тогда Изяслав отправил сына своего Ярополка просит содействия у папы, знаменитого Гильдебранда, незадолго до этого принявшего римскую кафедру под именем Григория VII (1073-1086). Историк С.Соловьев пишет, что как в Майнце Изяслав обещал Генриху IV в благодарность за помощь признать его власть, так Ярополк в Риме обещал подчиниться римскому престолу. Единственным результатом ходатайства Ярополка было письмо Григория VII к польскому королю Болеславу, прося его вернуть Изяславу взятые у него дары; король не исполнил этой просьбы.

Иной помощи Изяслав не получил. Когда брат его Святослав умер в 1076 г., Всеволод примирился с Изяславом на Волыни и уступил ему княжий стол. Разумеется, Изяслав, как и сын его Ярополк, вернувшись на родину, скоро позабыли о своих мытарствах при иностранных дворах. Тем не менее, этот не лестный для Изяслава эпизод оказался в наше время совершенно извращенным Римом и в упомянутом нами послании папы Пия XII от 7 июля 1952 г. истолкован как доказательство признания Киевскими князьями папской верховной власти в Церкви. В послании приводится любопытный документ — письмо Григория VII от 1075 г., адресованное Изяславу и его супруге. Папа пишет, что Ярополк "пожелал принять ваше царство из наших рук, как дар св. Петра после того, как он принес присягу верности св. Петру, Главе Апостолов... и мы вручили от имени св. Петра правление вашим царством". Из этого следует, если письмо папы не является очередным римским подлогом, что Григорий VII, очевидно, совершенно игнорировавший киевский порядок княжеского престолонаследия, почему-то вручил "царство" вовсе не Изяславу, аЯрополку, хотя миссия его в Риме была именно снискание содействия для своего отца, а отнюдь не для себя. Как бы то ни было, попытка папы, мнившего себя вправе раздавать царства во всем мире, совершенно провалилась: Ярополк никогда не предъявлял никаких прав на Киевский стол и скончался православным в 1086 г. Что касается оппортуниста Изяслава, получившего в третий и последний раз Киевское княжение, он также оставался всегда верен Церкви, причем, его современником был митрополит св. Иоанн II, писавший поучения, столь резко обличавшие латинство.

Митрополит Никифор, как было сказано, написал трактат в 20 пунктов на запрос Владимира Мономаха: "Почему латиняне отвергнуты были от Святой Соборной Церкви?" Перечислив главнейшие римские отступления, митрополит заключает трактат следующими словами: "Прочитай это, князь, и не раз, но два раза и больше, сам и сыновья твои; князьям как от Бога избранным и призванным на правоверную веру надобно разуметь слова Христовы и основание церковное твердое на свет и наставление порученным им от Бога людям".

Никифор оставил подобное поучение и другим князьям, как бы предчувствуя готовившиеся для Руси испытания от латинян.

Сохранилось любопытное письмо епископа Матфея Краковского, в котором польский архипастырь пытается заманить крестоносцев на Восток Европы, именно на Русь, злонамеренно представляя русских как неких варваров. В Польше узнали о готовившемся в Европе II крестовом походе, и Матфей счел своевременным указать вдохновителю крестоносцев, известному Бернарду Клервосскому (1091 -1153), на пользу, могущую быть Риму от обращения русских в латинскую веру. Вот выдержки из этого послания: "Русские многочисленны, как звезды, и живут как бы в ином мире: им знакомо лишь имя Спасителя...Смягчите сердца этих варварских народов и вы станете вторым Орфеем, новым Амфионом.... Русский народ не желает сообразовываться ни с латинской, ни с греческой церковью, но отделяясь от той и от другой, не пребывает ни в одной из них в общении таинств". Таковы были ложные сообщения Матфея, провокационно адресуемые латинскому Западу. Однако Киевская Русь тогда еще была слишком сильна, чтобы крестоносцы могли обрушиться на нее без риска.

В Западной Руси княжил Роман Мстиславич Волынский, затем Галицкий (1199-1205). Он отличился своими походами против поляков и венгров, и Волынский летописец величает его даже "великим самодержцем всея Руси", собравшим Волынь и Галич в одно государство; летописцем подчеркивается храбрость его как воина, и мудрость как правителя. Слава Романа простиралась далеко за пределы Галича; он был известен в Византии и на Западе как выдающийся государь. Папа Иннокентий III, желая оградить верные ему польские земли от столь предприимчивого соседа и заодно увеличить церковные владения Рима присоединением к ним Галицкого княжества, отправил к Роману своего легата. В 1203 г. этот легат прибыл ко двору русского князя и стал красноречиво доказывать ему превосходство латинской веры над "схизматической". Летописец, приведший эту любопытную беседу, сообщает, что Роман совершенно поразил папского легата своими богословскими аргументами. Легат, судя по лживым польским наветам, думал легко сразить "варвара" своей ученостью, но неожиданно сам оказался разбитым по всем статьям умным и образованным противником, бывшим, кроме того, искусным диалектиком. Видя, что Романа невозможно убедить в догматическом превосходстве романизма, легат прибег к иному средству. Он стал говорить о папе как о могущественном государе-властелине Запада, о его дворе, о послушании Римскому престолу всех других государей и, наконец, дал понять Роману, что, взамен обращения в латинство, Иннокентий готов даровать ему многие города и земли; "Мечем св. Петра, папа сделает тебя великим королем". — прибавил легат. Однако, эти лукавые речи не обольстили Романа; он вынул из ножен свой мечи ответил: "Имеется ли у папы подобный меч? С ним мне иного меча не нужно". Сконфуженный легат принужден был удалиться.

Вскоре посте этого эпизода, как известно, крестоносцы захватили Константинополь и в течение почти 60 лет "Латинская империя", с благословения Иннокентия III, угнетала всячески ненавистных Риму "схизматиков"-греков (см. ч. I, гл. IV, § 2). Несмотря на хитрости и всевозможные интриги латинян, имеющие целью прервать наложенную св. Владимиром связь русской митрополии с патриархатом, патриаршая кафедра, перенесенная из захваченной крестоносцами Византии в Никею, продолжала, как и в древние времена, окормлять Русскую Церковь и поставлять ее митрополитов, даже после падения Киевской Руси.