Вонифатий VIII (1294—1303) явился воплощением и завер­шением "папоцезаризма", родившегося от "Исидоровских Декре­талий". В своей булле "Унам Санктам" он заявил, что непогреши­мому преемнику Петра, Князя Апостолов, по праву принадлежит всякая власть как Наместнику Христа. Вот ее содержание: "Итак, оба меча находятся в обладании Церкви, и духовный, и материальный. Но второй должен употребляться за Церковь, а первый — Церковью; один рукой священника, другой — рукой царей и воинов, но по приказанию Церкви и в покорности ей... Нужно, ведь, чтобы один меч был под другим, и светская власть подчинялась духовной... Духовная власть должна устанавливать земную и судить ее, если она окажется нехорошей... Поэтому, если уклонится с правильного пути земная власть, ее будет су­дить духовная. Поистине, Римскому Первосвященнику подчи­няется всякое человеческое существо и мы объявляем, утвержда­ем, определяем и возвещаем, что это необходимо для спасения".

Вонифатий объявил 1300 г. юбилейным и в честь этого учре­дил особое празднование в Риме с полным отпущением грехов всякому, кто в течение этого года посетит столицу.

Папа участвовал в торжественном Крестном ходе, облачен­ный сперва в папские, потом в царские одежды. Перед ним шел воин, держа обнаженный меч, крича: "Здесь два меча" (Лк. 22,38).

К его несчастью, судьба выдвинула на его пути соперника, ловкого, циничного и решительного, в лице короля Франции Филиппа Красивого. Возмущенный папскими интригами против Франции, ведомыми при дворе графа Фландрского, король ре­шил всеми силами бороться с папой в защиту своих прав монар­ха. Папа обвинил его в тирании и несправедливости, критикуя его финансовую политику, и повелел духовенству прекратить выплачивать субсидии. Тогда Филипп запретил в свою очередь всякий вывоз денег из королевства, что сразу лишило папу очень крупных доходов.

Смелость Филиппа встретила полное сочувствие со стороны народа и духовенства. Видя это, Вонифатий послал ему буллу ("Ausculta fili"), призывающую его к покорности. Король прики­нулся оскорбленным ею и, зная, что народ на его стороне, прика­зал размножить буллу, снабдил ее едкими комментариями каса­тельно папского деспотизма. Когда папа пригрозил ему отлуче­нием от Церкви, король созвал "Генеральные Штаты" предста­вителей трех сословий Франции, которые осудили папскую бул­лу. Ее торжественно сожгли в Париже. Заметим участие в этом осуждении духовенства и горделивое определение королевской власти, высказанное штатами: "Король Франции не признает никого выше себя на земле". Впоследствии монсиньор Бурдалу повторит эту фразу, чтобы угодить королю Людовику XIV. Пап­ский деспотизм пробуждал абсолютизм королей и принцев, поз­же выразившийся в формуле того же Людовика XIV: "Государ­ство—это я".

После сожжения буллы последовала попытка со стороны Франции воздействовать на папу, чтобы удержать его от край­ностей, рискующих оторвать всю Французскую церковь от Рим­ского престола. Бароны написали в этом духе римским кардина­лам, а епископы непосредственно Вонифатию. Кардиналы отве­тили, что они полностью разделяют политику папы и считают его поведение вполне правильным; папа же написал епископам, что Галликанская церковь — сумасшедшая дочь, нескромные речи которой Римская церковь выслушивает, как нежная мать, сожалея при этом, что духовенство не выполняет возложенных на него обязанностей, боясь короля.

Филипп, видя, что Вонифатий упорствует в своем деспотизме и продолжает осыпать его проклятиями, решил созвать два круп­ных собрания представителей духовенства и мирян, одно в 1302 году, другое — в 1303. На этих собраниях выступил Вильгельм Дю Плэсси, рыцарь и юрист; при его содействии был выработан против папы обвинительный акт, состоявший из 29 пунктов. Во­нифатий обвинялся в ереси, богохульстве, безбожии, симонии и т.д. Собравшиеся стали требовать Собора, чтобы предать суду папу и его низложить. Требование это было поддержано университетами, в том числе и Парижским, приобретшим большую сла­ву. Того же хотели многие вельможи, настоятели монастырей, городские общины и епископат (Fleury. "Histoire Ecclesiastique", t. XVII, p. 13-50).

В ответ на это разгневанный Вонифатий приготовил буллу, отлучающую Филиппа от Церкви и напоминающую бунтовщи­кам, что, являясь "Наместником Христа", "папа имеет право управлять царями железной рукой и разбивать их, как глиняный сосуд". Король учитывал, с одной стороны, опасность народ­ных брожений, могущих возникнуть после папской буллы, с дру­гой — угрозу, представляемую для государства рыцарями тамп­лиерами, могущими принять сторону папы. Во избежание этого он решил послать в Рим своего доверенного, Гильома де Ногаре, для того, чтобы схватить Вонифатия. Это удалось сделать в Ананьи. Однако папа успел получить помощь со стороны мест­ных жителей и вырваться из рук заговорщиков. По возвращении своем в Рим папа умер в припадке безумной ярости. Буллы, осуж­давшие Филиппа и угрожавшие спокойствию Франции, были уничтожены. Историк Бенвиль заключает свой рассказ об этом следующими словами: "Король спас свой авторитет и моральное единство своего государства" ("Histoire de France", t.I, p. 82).

Победа короля над папой нанесла римскому престижу тяж­кий удар, доказав государям Запада, что папскому деспотизму вполне можно сопротивляться. Сожжение же папской буллы в Париже явилось первым революционным актом против Рима.

По свидетельству его современников, престиж Филиппа Кра­сивого был настолько велик, что при дружной поддержке своего народа ему удалось бы отделить от Рима Галликанскую церковь. Это отвечало чаяньям большей части духовенства, понимавше­го опасность "папоцезаризма". Филипп, для которого папские притязания представляли главным образом угрозу политическо­го характера, нашел другой способ для их пресечения, а именно: отдалить папство от Рима, введя его в сферу своего личного вли­яния. Он готовился проделать над Римской церковью то, что некоторые греческие императоры пытались учинить над патриар­хами. Разница, правда, была колоссальная: цезаропапизм греческих императоров мог вредить лишь Византии, тогда как, на­кладывая руку на папу, король подчинял себе того, кто дерзал именоваться непогрешимым Главой Вселенской Церкви.

Филипп выбрал среди своих подчиненных и приближенных архиепископа Бордосского, Бертрана де Гот, и предложил ему выставить свою кандидатуру на папский престол перед Фран­цузским Собором епископов. Он согласился, и был выбран па­пой под именем Климента V ( 1305—1314 ).

Когда в Риме узнали об этом своеобразном конклаве, карди­нал Рубенс сказал кардиналу Орсини: "Ныне вы избрали главу мира среди безголового народа".

Климент создал 12 новых кардиналов из числа французов-гасконцев, в результате итальянские кардиналы оказались в мень­шинстве. С той поры и на протяжении всего авиньонского пери­ода итальянцы потеряли при папском дворе всякий вес и к ним французы относились пренебрежительно.

Не желая зависеть от беспокойных римлян, а управлять Цер­ковью согласно планов своего короля, новый папа перевел рим­ский двор в город Авиньон (юг Франции). Там сохранился кра­сивый "Папский замок", в то время славившийся великолепием.

Перенесение папского престола в Авиньон и весь последую­щий период получил в римской церковной истории символичес­кое название "Вавилонского пленения". Таким образом, Филипп безболезненно достиг фактического подчинения пап французс­ким королям, чего не удалось завершить в XIX в. Наполеону, обладавшему в церковных своих планах не меньшим цинизмом, чем Филипп, но запутавшемуся в европейской политике.

Авиньон окончательно перешел в папское владение при Кли­менте VI (1342-1352). Раньше он принадлежал Иоанне, королеве Обеих Сицилии, изгнанной из Неаполя как соучастница в убий­стве своего мужа Андрея Венгерского. Она обратилась к папе с жалобой на свое изгнание, была им оправдана, и папа позволил ей выйти замуж за своего двоюродного брата и любовника Лю­довика Тарентского. В знак благодарности Иоанна передала Авиньон в вечное владение папам, ради приличия оценив его в 80.000 флоринов, которые никогда выплачены не были ("Пол­ная история пап", Ланфре).

Климент V зажил в Авиньоне как вельможа, устраивая при своем дворе пиры и развлечения. Период резиденции пап в Ави­ньоне отличается в истории католичества своей непринужден­ной беспечностью, как будто папа и его придворные, не упуская из виду своих прерогатив, решили отдохнуть от римских интриг и пожить дачной жизнью. Климент совершенно открыто жил с известной красавицей того времени графиней Перигор, и соста­вил себе крупное состояние ("Церковная история", Флери, т. XIX, с. 233). Одним из источников этого богатства явилась каз­на ордена тамплиеров, о которых следует сказать несколько слов, ввиду их особого положения во Франции той эпохи.

Орден тамплиеров, рыцарей Храма, или Храмовников, был основан в XII в. рыцарями Гуго де Пайянс и Готфридом де Сент Омер. Вместе с семью другими французскими рыцарями они при­несли во имя Богородицы следующие обеты: целомудрия, послу­шания и бессребреничества, а кроме того, обязались защищать паломников, едущих в Святую Землю. Такова была первоначальная цель ордена. На Тройесском Соборе в 1127 г., папа Гонорий II (1124—1130) утвердил их устав. Вскоре тамплиеры ста­ли получать с разных сторон пожертвования; их казна пополни­лась несколькими крупными наследствами, а в 1172 г. папа Алек­сандр III (1159—1181) даровал ордену различные привилегии. В свою очередь Иннокентий III содействовал укреплению Храмов­ников, освободив их от присяги на верность государям и от по­слушания епископам. Это дало им совершенно особое положе­ние в Церкви и в государстве, сделав их фактически зависящими лишь от папы. Располагая подобной свободой действий, тамп­лиеры постепенно из защитников Гроба Господня превратились в огромное банковское предприятие, ставши посредниками в ва­лютных операциях между Востоком и Западом. Крестовые похо­ды, как известно, сыграли крупную роль в развитии экономичес­кой жизни средних веков, открыв новые пути и рынки предпри­имчивым западным торговцам.

По свидетельству современника тамплиеров Матвея Париж­ского, в XIV в. оборотистые рыцари-монахи владели девятью тысячами укрепленных замков и несметной казной, регулярно пополнявшейся прибылью от чековых и вексельных операций, производимых ими во всем мире. Центр ордена находился в Па­риже, в замке Тэмпль, куда французские революционеры заклю­чили семью Людовика XVI. Короли и папы нередко попадали в денежную зависимость от Храмовников. Когда благочестивый Людовик X попал в плен к сарацинам, ему пришлось занять у ордена большую часть назначенного выкупа в 25.000 золотых ливров. Богатство превратило рыцарей в зажиточных вельмож, ведущих замкнутую жизнь касты в своих имениях, но зорко сле­дивших за международной политикой.

Филипп Красивый давно мечтал наложить руку на их имуще­ство, но сделать это было ему невозможно из-за привилегирован­ного положения ордена, покровительствуемого папами.

Когда же король, добившись победы над Вонифатием, пере­вел папство в Авиньон, руки его развязались. Он поспешил зару­читься согласием Климента V на действия против тамплиеров, а папе обещал за услугу часть отобранного у них имущества.

С величайшей осторожностью и осмотрительностью королев­ские богословы и юристы начали свое следствие. Необходимо было соблюдать строжайшую тайну, так как, хотя орден и не пользо­вался во Франции народной симпатией, в различных королевских учреждениях сидели купленные орденом ставленники.

Обвинительный акт перечислял самые неожиданные и темные преступления: сатанизм, идолопоклонство, противоестественные пороки, кощунства, совершение черных месс и т.д. тамплиерам приписывалось поклонение козлоподобному идолу Бафомету, культ которого якобы они унаследовали от восточных сатанис-тов. Существует ряд сочинений, посвященных ордену и истории его уничтожения. Сатанизм их допускается в книге П.Мартенса и Карла Гейзе (P.Martens und K.Heize. "Geheime Gesellschaften in Alter und Neuer Zeit", 1922).

Судя по другим источникам, король уничтожил орден пото­му, что он вообще относился враждебно и подозрительно ко всем тайным обществам, что побудило его в 1306 г. изгнать евреев, участвовавших в совершении разных "мистерий". Возможно, что король, видя могущество ордена, представлявшего из себя государство в государстве, счел необходимым разрушить его как помеху для развития своей страны, желая, кроме того, присвоить огромную казну тамплиеров.

Не имея возможности разобраться в сути возведенных на ор­ден обвинений, мы можем допустить, что обогащение рыцарей и бесконтрольная жизнь действительно могли породить среди них сильную моральную распущенность и даже приобщить к мирово­му масонству.

После деликатной подготовки в 1307 г. Филипп отдал приказ схватить гроссмейстера ордена Жака де Моле и его главных помощников. Процесс тамплиеров занял почти семь лет. Под­вергнутые жесточайшим пыткам, они не сознавались в предъяв­ленных им обвинениях и мужественно приняли смерть на костре.

После этого имущество ордена было конфисковано государ­ством и Церковью. Климент VI официально объявил орден уничто­женным в 1312 г. на Виенском Соборе (Concile General deVienne).

Наследство, оставленное Климентом своему преемнику Иоан­ну XXII (1316—1334), оценивалось в сумму, баснословную для тех времен, двух миллионов золотых гульденов. Поэт Петрар­ка, сестра которого была соблазнена одним из авиньонских пап, Венедиктом XII (1334—1342), преисполнен был ненависти к ави­ньонскому двору: "Это — лабиринт, — писал он, — где ревет Минотавр-похититель, где царят Венера и Пазифая, любовница тельца. Там нет ни вождя, ни Ариадны, чтобы завлечь чудовище и задобрить его привратника, нет и другого средства, кроме зо­лота; за золото же там продадут небо и Иисуса Христа" ("Пол­ная история пап", Ланфре, с. 272).

 

Приведем список авиньонских пап:

 

Климент V (1305-1314)

Иоанн XXII (1316-1334)

Венедикт XII (1334-1342)

Климент VI (1342-1352)

Иннокентий VI (1352-1362)

Урбан V (1362-1370)

Григорий ХI (1370-1378)

Климент VII (1378-1394)

Венедикт XIII (1394-1424)

Климент VIII (1424-1429)

 

Аббат Флери отмечает, что с XIII в. Римская церковь отмени­ла форму причастия под обоими видами и оставила только под видом хлеба, но в виде исключения папа Климент VI разрешил французскому королю Иоанну II причащаться под обоими вида­ми в течение всей его жизни.

Этот же историк приводит любопытный документ, буллу Гри­гория XI (1370-1378), направленную против разгневавших папу флорентийцев; в ней, между прочим, говорится следующее: "Мы лишили флорентийцев всех их прав и правительства, упразднив также преподавание в их университете; мы конфисковали все их владения, а их самих предоставляем всякому, кто пожелает об­ратить их в рабство". Этот папа решил вернуться в Рим в 1377 г. Для того чтобы это осуществить и удовлетворить настойчивым мольбам католиков, считавших, что папство неотделимо от Веч­ного Города, надлежало завоевать Римскую область, захвачен­ную частично разбойниками, частично соседями папских владе­ний. Разбои и беспорядки, чинимые в римских землях, было одной из причин нежелания пап расстаться с мирным Авиньоном. Когда папским легатам после немалых трудов удалось, наконец, навести некоторый порядок, Григорий XI вернулся в свою столицу.

Как и следовало ожидать, решение папы не понравилось все­сильной французской партии, образовавшейся во время 70-лет­него "Вавилонского пленения" (1308—1377). Поэтому после смерти Григория произошел чрезвычайно бурный конфликт между французскими и итальянскими кардиналами, причем римское население требовало, ради материальной выгоды, чтобы папой был выбран итальянец, который не вздумал бы покидать Рим. На это категорически не соглашались французы по политичес­ким соображениям. Римляне кричали: "Вот уже 70 лет, как Фран­ция поглощает римское золото; теперь и нам пора в свою очередь обогатиться французским" (Batuze, t. I, col. 1073). Наконец, в скандальной обстановке римляне насильно сделали папой Урба­на VI (1378—1389), но очень скоро им пришлось в этом раскаять­ся, так как новый папа проявил себя жестоким деспотом и стал умерщвлять своих же кардиналов. Через пять месяцев после его избрания кардиналы собрали новый конклав в Фонди, возле Рима, и, объявив Урбана низложенным, под влиянием французов выбрали папой Роберта де Женев, принявшего имя Климента VII (1378-1394), который сразу же решил вместе со своими сто­ронниками вернуться в Авиньон. Однако Урбан не подчинился новому избранию и, оставшись папой без кардиналов, немедлен­но же назначил двадцать шесть других, сделавшись покровите­лем тех самых разбойничьих шаек, которые наводняли римские окрестности. Урбан вел себя как тиран, следуя своим жестоким прихотям.

Итак, в церкви возникло двоепапство: Климента поддержи­вали, кроме Франции, Испания, Португалия, Шотландия, Са­войя и Неаполь; Урбана — Германия и Англия, которые опаса­лись, как бы французские короли, покровители авиньонских пап, не потребовали бы титула императора как наследство Карла Великого.

Великий раскол поставил под вопрос сам принцип главен­ства папы. Парижский университет считал, что для разрешения "двоепапства" следовало созвать Вселенский Собор, который единственный мог вернуть порядок в церкви как стоящий выше папы. Запомним это признание, выраженное в XIV в.

Парижский университет пользовался в латинском мире са­мой солидной репутацией, благодаря чему ко мнению его уче­ных богословов касательно возникшей внутренней схизмы вни­мательно прислушивались сторонники обоих враждующих пап.

Кроме мнения о созыве Вселенского Собора, члены этого зас­луженного университета, запрошенные богословами, почти еди­ногласно высказались в пользу непременного отречения обоих соперников.

Не следует забывать, что многие выдающиеся богословы того времени уже неоднократно осуждали в своих сочинениях и лек­циях те, ставшие очевидными, пороки папского абсолютизма, которые в конечном итоге повергли Римскую церковь в схизму. Доминиканец Иоанн Парижский, например, открыто клеймил светскую власть пап; Марсилий Падуанский подвергал сомне­нию сам принцип папского суверенного главенства в Церкви; другие писали с негодованием против бесчисленных злоупотреблений, вошедших в обиход и направленных на обогащение пре­латов и пап, как то: аннаты, резервы, экспектативы, комменды и т.д. Осуждали также и участившуюся передачу церковных уго­дий, земель и даже должностей светским лицам ("Le Grand Schisme d'Occident", par. L. Salembier, p. II et sniv.). Церковный историк Пастор строго отзывается о корыстолюбии, расточи­тельности и финансовых злоупотреблениях папского двора в Ави­ньоне, много содействовавших подрыву авторитета самих пап (Pastor. "Histoire des Papes depuis la fin du Moyen-Age", t.I, p. 87).

Европейские государи и принцы, как и богословы, раздели­лись на "урбанистов" и "климентистов", в зависимости от своих политических выгод. "Климентисты" доказывали, что избрание Урбана VI не могло считаться действительным и каноничным, так как во время конклава кардиналы, окруженные со всех сто­рон угрожавшей толпой, требовавшей папу-итальянца, подда­лись испугу и принуждению.

Во Фландрии, входившей в то время во владения Бургундс­ких герцогов, Филипп Смелый и его супруга Маргарита Флан­дрская были ярыми сторонниками Климента VII, а их политичес­кие противники, граждане славного торгового города Брюгге, жаж­давшие независимости, объявили себя "урбанистами"; они отказы­вались слушать обедню священников-"климентистов" и ходили в соседний город Гент, дабы там причащаться, избегая общения "ин дивинис" со схизматиками (Salembier, op. cit.,p. 109).

Лучшие богословы западных школ стали выступать против принципа папского главенства; особенно резко осудил этот прин­цип выдающийся ученый Парижского университета д'Аи, буду­щий кардинал и участник последующих "вселенских" соборов латинской церкви. В своем трактате "Рекомендацио Сакре Скриптуре", появившемся в 1380 г., он пишет: "Действительно ли папа так необходим для Церкви? На Петре ли, или на апосто­лах Христос создал свою Церковь? Строя ее на римском перво­священнике, нет ли риска созидать ее на колеблющейся основе, могущей заблуждаться?" ("Opp. Gersonii", 1.1, col. 604).

В трактате "Де Экклезиа" он идет еще дальше: "Подчинение Церкви папе является лишь случайным. Непогрешима одна лишь Вселенская Церковь, а всякая отдельная церковь может заблуж­даться, Римская, как и любая из них. Римский первосвященник не является непременно первосвященником вселенским, ибо не­когда первенство перешло от Антиохии к Римской кафедре. Папа способен заблуждаться, что и случалось уже не раз, начиная со св. Петра, когда он подвергал упрекам св. Павла. Папа может даже впасть в ересь".

Другой парижский ученый, будущий кардинал и "патриарх Александрийский", Симон де Крамо выражался еще строже. В 1414 г. он писал, что не следует слушать тех пап, которые вносят в Церковь соблазны, так как в таковом случае повиновение им вменяется в смертный грех. Недостойный же папа подлежит каз­ни, как некогда Люцифер, и должен быть судим двумя или тремя судьями (Финке, "Акта Консилии Констанциенсис", 1896, т. I,c.28I).

Богослов Жерсон и другие вместе с д'Аи утверждали еще до начала соборов, что папа должен подчиняться соборной власти, ибо только таковая непогрешима в своих решениях.

Ученый Оккам, осуждения которого Салембье считает "па­губными и революционными", проповедовал те же идеи, что и вышеназванные богословы, в первый раз открыто и авторитет­но отвергшие папское главенство и приблизившиеся к право­славному учению о церковном управлении. Отцы Базильского Собора в силу этого сочли себя в полном праве бороться против строптивого Евгения IV, который, как будет сказано, воспроти­вился принципу подчинения пап Собору, выраженному этими корифеями Парижского университета. Действительно, по выра­жению Салембье, "Париж родил Констанц".

Среди сторонников Климента VII выделяется Викентий Феррье, пламенный проповедник, признанный Римом святым, пред­сказавший скорый конец света. В 1380 г. он объявил, что Кли­мент был истинным папой как избранный по всем каноническим правилам в Фонди.

В Англии против папского принципа выступил профессор бо­гословия Виклеф (см. гл. V, §2), объявивший парламенту, что ни король, ни Англия не должны впредь обращаться ни в Рим, ни в Авиньон, покуда враждующие "наместники Христа" не докажут своих прав на главенство посредством Свящ. Писания (Флери. "Церковная история", т. XX, с. 326).

После смерти Климента авиньонские кардиналы избрали па­пой испанца Педро де Луна, принявшего имя Венедикта XIII (1394—1424). До этого он был в Испании легатом Климента VII и ярым его сторонником.

Аббат де Феллер, описывая его жизнь, сообщает, что де Луна до своего избрания торжественно обещал отказаться от тиары, если это потребовалось бы для прекращения раскола. Сделав­шись папой, он не только про это забыл, но во время своего дол­голетнего понтификата выказал себя непримиримейшим из пап, несмотря на все бедствия, осуждения и отлучения, обрушившие­ся на его голову... Долгое время Венедикт был признаваем боль­шинством католической элиты, в частности Парижским универ­ситетом, королем Франции Карлом VI, Викентием Феррье и т.д. не говоря об Испании.

А в Риме, тем временем, после смерти Урбана чередовались: Вонифатий IX (1389—1404), Иннокентий VII (1404—1406) и Гри­горий XII (1406—1415), все подряд обещавшие пожертвовать тиарой ради церковного мира и все эти обещания забывшие.

Будучи более одаренным, чем его римские соперники, Вене­дикт XIII расценивался университетами, представлявшими со­бой мозг и голос Латинской церкви, как единственное лицо, спо­собное прекратить пагубный раскол. Вот почему от него стали все сильнее и сильнее требовать конкретных мер в пользу мира. Венедикт же был нрава властного и, упоенный сознанием своей правоты, он стал допускать в отношении своих же сторонников резкости и даже дерзости. Однако, дабы удовлетворить жела­нию французского короля, он сделал несколько попыток встре­титься с Римским папой, выехав в Италию на роскошной галере, окруженный кардиналами и блестящей свитой, но его соперник, в свою очередь подталкиваемый римскими кардиналами, не при­был на место, предназначенное для свидания с Венедиктом.

Когда авторитет Авиньонского папы стал во Франции падать, Венедикт подвергся осаде в своем дворце французским авантю­ристом Жоффруа де Бусико, принужден был бежать и спасаться от врагов в монастыре Шато Ренар. Наконец, он созвал в Перпиньяне (Испания) Собор, на который он отправился морским путем, покинув 15 июня 1408 г. Авиньон, куда ему больше не суждено было вернуться. Таким образом, папская резиденция находилась в этом городе 103 года (1305— 1408). Собор этот ни к чему не привел, и Венедикт, опасаясь враждебных действий со стороны Франции, переселился на свою, оставшуюся ему вер­ной, родину — Испанию. Устроив свой двор на полуострове Панискола (Валенсия), он стал сыпать анафемами на всех своих противников, духовных и светских.

Тем временем римские кардиналы порвали с Григорием XII, которого они упрекали в нежелании прекратить раскол, так как папа задался целью обогатить своих родственников, а потому боялся преждевременно лишиться тиары. Однако, они не призна­ли юрисдикции Венедикта XIII и, чтобы не остаться в неопреде­ленном положении, постановили созвать Собор в Ливурне. К ним присоединились несколько кардиналов, порвавших с Венедик­том. Римские кардиналы, отправляясь на Собор, обратились с посланием к верующим, советуя последовать их примеру и не признавать больше Григория папой ввиду его упорства пожерт­вовать своим саном для общего мира.

Итак, 1 июля 1408 г. 13 кардиналов провозгласили в Ливур­не, что, порвав с обоими папами, они ставят себе целью воссое­динить разодранную на части латинскую церковь, вопреки упор­ствующим папам. Фактически в первый раз за всю историю Цер­кви власть оказалась в руках кардиналов, помимо папы (Салембье, с. 240). Там же было принято ими решение созвать Собор в Пизе в день Благовещения, 25 марта 1409 г.

Оставленный своими кардиналами, Григорий XII поспешил назначить 10 новых и созвать свой Собор в Аквилее (Италия). Следовательно, приблизительно в то же время западные христи­ане получили извещение о трех враждующих между собой собо­рах: Авиньонской юрисдикции в Перпиньяне, Римской юрисдик­ции в Аквилее и о кардинальском Соборе в Ливурно и Пизе!...

Судьбе было угодно, чтобы из этих соборов удался только Пизский. Жерсон сочинил для отцов собора трактат "Об изъятии папы из Церкви" ("De Auferibiiitate Papae ab Ecclesia"), узако­нивший неслыханную доселе дерзость — каноническое устранение "Викария Христа" — папы. Трактат этот вызвал одобрение бого­словов Парижского, Оксфордского и Болонского университетов; и на основании высказанных в нем аргументов, Венедикт XIII и Гри­горий XII, приглашенные на Собор, но на него не прибывшие, во время 15-го заседания (5 июня 1409 г.) были объявлены еретиками, схизматиками и недостойными папской власти. Все акты, ими подписанные, и назначения, ими сделанные, были аннулированы как недействительные. Святейший Престол объявлен вакантным и все верующие освобождены от повиновения обоим папам. Этот приговор был оглашен кардиналом Симоном де Крамо, "патри­архом Александрийским". На их место был выбран папой Алек­сандр V (Hardouin, "Concile", v. VIII, p. 85 et suiv.).

Напомним, что после разрыва, папы, чтобы придать фиктивную "вселенскость" своим антиканонически созываемым соборам, ста­ли назначать "патриархов", носящих имена Восточных древних кафедр. Так сделал, например, Иннокентий III на Латеранском Соборе (см. гл. IV, § 2). Так же поступает Ватикан и в наши дни...

Аргументация Жерсона о законности лишения "ипсо факто" не­достойного папы всякой власти была одобрена учеными Пьером Ле Руа, Жилльем де Шампсом, Матвеем Краковским и другими.

Отлученные папы энергично опротестовали решение карди­налов, в свою очередь доказывая аргументами из каноническо­го права о недействительности созыва соборов без согласия папы (Манси, т. XXVII, с. 223). Некоторые государи и принцы оста­лись с ними солидарны и благодаря их поддержке оба папы про­должали считать себя единственными каноничными первосвящен­никами Латинской церкви. Александр V был признан Францией, Англией, Португалией, Богемией, Пруссией и некоторыми ита­льянскими и германскими округами; Григорий XII сохранил Не­аполь, Польшу, Баварию и часть Германии; Венедикт XIII — Испанию и Шотландию.

Вот почему отцы следующего Констанцского Собора принуж­дены были повторить Пизский приговор, и только тогда Григо­рий XII сложил с себя тиару, взамен чего ему разрешено было

остаться пожизненно кардиналом с хорошим окладом. Что же касается непреклонного Венедикта XIII, оба приговора были им отвергнуты и, хотя из прежних его сторонников оставались ему верными лишь Арагона и Шотландия, гордый старец продолжал считать одного себя истинным папой. Умер он в возрасте 94 лет в своем замке Панисколе, и оставшиеся ему преданными кардина­лы выбрали папой барселонского каноника Жиль Муньоса, при­нявшего имя Климента VIII (1424-1429). Пять лет спустя Кли­мент, однако, согласился подчиниться папе Мартину V, сложил с себя тиару и получил за это Майоркскую епархию. Этим актом официально закончилась "Великая Западная схизма", после пя­тидесятилетнего хаоса в церкви — двое- и троепапства.

Как было сказано, в Пизе кардиналы, отрешив от папства Григория и Венедикта, избрали папой грека из Кандии, под име­нем Александра V (1409—1410). До своего избрания Александр усиленно проповедовал реформу церковных нравов и умерен­ность, но, получив власть, он, к общему негодованию кардина­лов, стал раздавать своим друзьям богатые угодья и привилегии. Немедленно епископы и игумены воспользовались этим, чтобы всеми способами увеличить свои доходы, позабыв о всякой ре­форме. Современники Александра горько сетовали на это, вос­клицая: "Неужели же это та самая реформа, которая так давно была обещана?"

Александр назначил новый Собор на 1412 г., поставив ему целью добиться окончательного искоренения раскола в церкви, а также реформы духовенства.

Смерть помешала ему осуществить это благое намерение. Преемником его был избран Иоанн ХХIII ( 1410—1415), человек более чем предосудительного поведения и бывший корсар, если верить его современникам. Св. Антонин охарактеризовал Иоан­на как человека "великого в светских делах, но в духовных — ничтожного".

Под таковым председательством открылся в 1414 г. знамени­тый Констанцский Собор, один из длинной серии соборов, по­священной реформе латинского духовенства, которыми изоби­ловал на Западе XV век. На собор этот прибыло исключительное множество участников: 5 "патриархов", 29 кардиналов, 33 епископа, 100 игуменов, 300 ученых докторов и 18.000 клириков

Прежде чем описывать этот собор, необходимо остановиться на одном из выдающихся его участников, кардинале д'Аи. Мы уже упоминали о нем, говоря о богословах Сорбонны, заставивших отречься враждовавших пап, Римского и Авиньонского, Жерсоне, Жиль де Шампс и др

Кардинал Петр д'Аи родился во Франции в 1350 г. Его — молодого священника, но уже выдающегося богослова, — Парижский университет отправил к Авиньонскому папе, Клименту VII, с соответственной миссией. Д'Аи было поручено сообщить папе осуждение, произнесенное парижскими богословами против доктрины доминиканца Иоанна Монтезано о ''непорочном зачатии" Богоматери (что стало в 1854 г. догматом Римской церкви, согласно буллы Пия IX "Ineflabilis Deus"), которую Монтезан защищал перед папой Климентом. Д'Аи блестяще доказал заблуждения этого учения в своем сочинении: "Propositiones factae coram Papa et in Consistorio, contra fratrem Johannem de Montesano" ("Предложения, сделанные в присутствии папы в консистории против брата Иоанна Монтезано"). Климент VII подтвердил приговор Парижского университета и 17 февраля 1389 г. король Франции Карл VI заставил тех ученых, которые разделяли доктрину Монтезано, публично от нее отречься, в своем присутствии; в числе таковых оказался и королевский духовник епископ Вильгельм Евреуский (Guillaume d'Evreux)

После этого д'Аи стал каноником, канцлером университета и духовником короля Франции. Задавшись целью прекратить раскол в церкви, д'Аи вместе со своими учениками тщетно взывал к враждующим папам и государям, требуя созыва Собора

Авиньонский папа Венедикт XIII (1394—1424) поставил д'Аи во епископа Пюи-ен-Вэлэ, затем назначил его графом-епископом (Comte-eveque) Камбрэйским. Однако эта крупная кафедра была в то время оспариваема Филиппом Смелым, герцогом Бургундским, желавшим посадить на нее своего кандидата — епископа Турнейского, и Римским папой, врагом Венедикта; наконец, д'Аи добился инвеституры от своего законного сюзерена, императора Вячеслава. Затем д'Аи ездил в Италию, чтобы добиться отречения от папы Венедикта IX, но этого не добился. Убедившись, что оба папы добровольно не отрекутся, д'Аи, наконец, созвал вместе с кардиналами, отделившимися от Авиньона и от Рима, Собор в Пизе в 1409 г., помимо враждующих пап. Собор запретил и низложил их обоих и выбрал папой Александра V. Так как смещенные папы не сдались — получилось трое- папство

На Констанцский Собор д'Аи отправился уже в сане кардинала-священника, для Германии и Нидерландов — в качестве легата "a latere" папы Иоанна XXIII, преемника Александра V. На этом Соборе д'Аи добился признания знаменитого декрета о главенстве Соборов над папами

Римская церковь обязана ему учреждением праздника Св. Троицы (введенного Авиньонским папой Венедиктом XIII)

Мартин V назначил д'Аи своим легатом в Авиньоне, где кардинал и скончался в 1425 г., в полном забвении, но сделавши свое дело

Его прозвали "орлом ученых" и "грозой еретиков". Благодаря д'Аи Базельский Собор учредил при всех кафедральных соборах "теологов" для преподавания Закона Божия и регулярных проповедей

Констанцский декрет, принятый всей Западной Церковью, подчинивший пап авторитету соборов, явился следствием этой схизмы и возвратом к древним апостольским соборным принципам. Разумеется, латинские богословы впоследствии этот декрет аннулировали, но толчок был дан и пути реформы подготовлены: в общественном мнении ореол папства потерпел непоправимый урон

В 1439 г. в Базеле, опираясь на этот же декрет, отцы собора смело анафематствовали папу Евгения IV, лишили его тиары как еретика, клятвопреступника, схизматика и врага церкви, избрав на его место Феликса V. Евгений не подчинился этому решению, созвал Феррарский, затем Флорентийский Соборы, параллельно Базельскому, и, учитывая безвыходность положения теснимой турками Византии, предложил императору свою помощь взамен предварительного подписания "унии". Этим Евгений думал возвысить свой престиж в глазах Европы, но ничего не достиг, так как эта "уния", как и предыдущая, вскоре провалилась. Тем временем, Базельский Собор оправдал учение Гуса, примирившись с "гуситами" и дозволив им причащение под обоими видами, что было особо запрещено в Констанце

Понятно, что таковые противоречивые соборные постановления еще более расшатывали в западных государствах уважение к религии. Распущенность нравов высшего духовенства, кровавые бесчинства двора папы Боржия, симония, торговля "индульгенциями" и т.д., наконец, вызвали взрыв возмущения повсюду и обеспечили успех проповедей Лютера. Реформа оторвала от романизма больше половины паствы

Эта катастрофа заставила папство провести ряд контрреформ на Тридентском Соборе, что укрепило внешнюю структуру римского здания

Протестантство, вступив в конфликт с Римом, не обрело в себе смелости порвать с латинским рационализмом и вернуться к Вселенской Церкви, хранительнице древнего христианства. Протестанты лишь подменили папский рационализм рационализмом "свободного выбора", то есть, правом спасаться без Церкви путем личного толкования Библии; Лютер и его ученики оказались слишком сами пропитаны схоластическими методами богословия, чтобы вернуться к Православию

Отрицая или извращая церковные догматы, отбрасывая некоторые таинства, протестанты не смогли построить единой Церкви, а разбились в свою очередь на секты, от англиканства, сохранившего римские обряды, до квакеров, ищущих наития Св. Духа

Рационалистическая психология римской и протестантской религий постепенно привела массы, разочарованные в своих пастырях, к материализму, породив в обществе скептицизм и ев бодомыслие, а затем и современный марксизм

Пораженному Реформой Риму представилась альтернатива: сойти на нет или всеми способами увеличить свои кадры за счет других религий. Вскоре стало ясным, что Реформу невозможно победить силой оружия: "Великая Армада" испанского короля Филиппа II была разбита у берегов Англии, а император Карл V вынужден был склониться перед угрожающей ему "Смалькальдской Лигой" германских государей, ставших лютеранами. Образовавшийся в XVI в. воинствующий орден иезуитов получил от Рима задание спешно распространять латинство в заокеанских странах, а также заняться расчленением Православия. Этот последний проект стал проводиться в жизнь в Восточной Европе