Мне вспомнился вечер из юности дней,
Собралось нас несколько юных друзей,
Шумливы, как птицы, как розы – лицом,
От наших проделок смятенье кругом.
Сидел некий старец поодаль один;
Волос его ночь – белый день от седин,
Уста его замкнуты, точно орех,
У нас, как фисташку, раздвинул их смех.
Один из нас молвил, приблизясь к нему:
«О старец, так грустно сидишь почему?
Морщины разгладь и тоску прогони
И к нам, молодым, беспечально примкни».
Тут голову поднял наш старый сосед,
Взглянул и ответил – о, мудрый ответ! –
«Когда вешний ветер повеет на сад,
Пускай молодые деревья шумят,
Пусть свежая ветвь оживает. Весной
Со старых суков лист спадает сухой.
Трава ввысь стремится, пока зелена,
Пригнется, когда пожелтеет, она.
На вашей мне быть вечеринке не след, –
На щеки мне пал утра старости свет.
Душа, точно сокол плененный, вот-вот
Порвет свои путы и ввысь упорхнет.
Садиться за стол – ваш черед, а для нас
Пришел расставанья с утехами час.
На ворона крылья, на кудри мои,
Снег выпал, и мне ли друзья – соловьи?
Павлин пусть красуется в блеске своем,
А я – старый сокол с разбитым крылом.
На жатве был плох урожай у меня,
Для вас же едва проросли зеленя.
Опора моя, о сынок, на клюку,
На жизнь опираться не мне, старику.
Мечтам предаваться не срам для детей,
Но это позорно для старых людей.
Мне надо б рыдать, как ребенку, теперь,
А жить по-ребячьи мне стыдно, поверь!»