7
ДАНУОЛЛСКАЯ БАШНЯ
9—11-й дни, месяц тьмы, 1851 год
«Лучших портных империи переманивали в бутики Портновского Угла, где им уже не приходилось искать клиентов. На самом деле они становились частью высшего общества, их всячески обхаживали и баловали. Богатые и знаменитые частенько захаживали в Портновский Угол и платили любые деньги за возможность одеваться по последней моде».
– ИСТОРИЯ ПОРТНОВСКОГО УГЛА
Выдержка из недавно вышедшей книги «Округа Дануолла»
Дни и ночи проходили без происшествий, а для Эмили тянулись неимоверно долго. Эскорт, который приставил к ней Корво, быстро стал действовать ей на нервы, хотя она и понимала, что отец хотел как лучше.
На второй день она не пожалела времени, бродя по дворцу и пробуя сбросить хвост. В конце концов у нее получилось.
На третий день она обнаружила, что к ней теперь приставлен не один стражник, а целых два.
В результате ей оставалось лишь ждать новостей. Казалось, не происходило ровным счетом ничего. Она была словно заперта в Дануоллской башне, пока в городе творились интересные вещи. По ночам она не выходила, ведь охота на банду была в самом разгаре, и Эмили не хотелось так сильно рисковать. При этом боялась она не столько кладбищенских воров, сколько собственных сил. Городская стража и Ренхевенский речной патруль существенно увеличили численность своих отрядов, из-за чего многим пришлось работать сверхурочно, чтобы нести вахту и вместе со смотрителями не сводить глаз со всех городских кладбищ.
Хотя Эмили не сомневалась, что сумеет без особого труда обойти отряды имперских сил, настоящей головной болью были агенты Королевской тайной канцелярии. Эмили не знала, сколько агентов Корво отправил на задание – а если уж на то пошло, сколько их было вообще, – но в их умениях ей сомневаться не приходилось. Они действительно были очень и очень хороши. Под руководством Корво они прошли самый серьезный и сложный курс подготовки во всей империи. Эмили знала это, потому что прошла этот курс сама.
Так что шансы, что ее заметят – или поймают, – существенно возрастали. Впервые за несколько недель она ночь за ночью проводила в Дануоллской башне.
Днем ей, конечно, было чем заняться. У императрицы было много обязанностей. Как не уставал повторять ее камергер, государству, как кораблю, нужен был капитан.
Поэтому она каждый день подписывала бумаги, встречалась со всякими сановниками и пила с ними чай. Уже начались дипломатические переговоры с правителем Серконоса герцогом Лукой Абеле. В следующем году герцог намеревался посетить столицу с официальным визитом, даты которого могли быть приурочены к ежегодному дню поминовения императрицы Джессамины, матери Эмили. Серконосские посланники вручили ей подарок – дневник, переплетенный в лучшую кожу, которая производилась у них в стране. Эмили очень понравился столь личный подарок, и она пообещала использовать его с умом.
Она без жалоб исполняла свои обязанности и с головой уходила в работу. Лучше уж хоть чем-то заниматься, чем просто сидеть и ждать вестей. Впервые в жизни статус императрицы казался ей приятным способом отвлечься от других мыслей, как и компания Ваймана.
Корво она видела редко. Они встречались лишь официально, когда получали сообщения о продвижении в поисках, во время которых присутствовали также верховный смотритель Хулан, капитан городской стражи Рамси, начальник Ренхевенского речного патруля Китридж и друг и советник императрицы Джеймсон Карноу.
Не то чтобы им было о чем сообщать. Пока возле кладбищ не замечали никакой подозрительной активности, а жизнь города шла своим чередом. Несмотря на все усилия Корво не дать истории об осквернении могил торговцев дойти до публики, она все же просочилась на страницы городской газеты «Дануоллский курьер».
Репортаж три дня подряд печатался в газете, проиллюстрированный изображающими место преступления гравюрами, но так как злодеяния больше не повторялись, а прогресса в расследовании не было, интерес газетчиков быстро сошел на нет. Эмили надеялась, что публикаций в прессе больше не будет, так что вовсе не расстроилась, когда это произошло, но все же удивилась, что они прекратились столь внезапно. Возможно, Корво успел перекинуться парой слов с главным редактором газеты.
Слухи при дворе и среди аристократии ходили несколько дольше, но и здесь в конце концов возникла гораздо более интересная и увлекательная тема. Приближалось самое важное общественное мероприятие в ДануоллДануоллском календаре – ежегодный бал-маскарад в особняке Бойлов.
Через четыре дня после происшествия с грабителями Эмили завтракала с Корво и Вайманом в своих личных покоях. Вайман потягивал чай, а Корво маленькими чашками пил крепкий кофе – густая, непроглядно черная жидкость была лишь слегка разбавлена подслащенным медом козьим молоком.
Они говорили о чем-то ужасно скучном – локальных фестивалях еды и специй в Карнаке, – и Эмили слушала вполуха, разбирая корреспонденцию, доставленную к столу в красном кожаном кейсе. Писем было много, но среди них не нашлось ни одного особенной срочности или важности. Со всеми письмами вполне мог разобраться камергер – в конце концов, это входило в его обязанности.
Вдруг Эмили прервала свое занятие. Среди писем оказался большой конверт из ярко-алого картона с позолоченными краями. Огромными, но очень тонкими буквами на нем было написано, что он адресован императрице Островов.
Эмили тотчас узнала конверт. Последние тринадцать лет она получала такое письмо каждый год – всегда в один и тот же день. Сначала она получала его из рук напомаженного пажа, который доставлял письмо прямо от стола отправителя, пока чернила еще просыхали в конверте. По давней традиции, императрица Островов первой в Дануолле получала приглашение на ежегодный бал-маскарад.
И по не менее давней традиции, императрица первой его отклоняла.
Спустя пять лет Эмили велела камергеру получать приглашение за нее, забирая его у пажа у ворот башни и вкладывая в кейс с корреспонденцией. Учитывая, что она не могла присутствовать на балу, сложная процедура получения глупого алого конверта казалась ей просто смехотворной.
Нахмурившись, она взглянула на конверт, вытащила его из стопки и поднесла к свету.
Корво и Вайман замолчали и посмотрели на нее.
– Смотрю, опять наступает этот сезон, – заметил Корво, после чего улыбнулся и одним глотком осушил очередную чашечку кофе.
Эмили наморщила нос и перевернула конверт, читая адрес отправителя, который, как и адрес получателя, занимал едва ли не всю площадь конверта и был едва читаем. Похоже, последняя леди Бойл уже старела. Сколько лет прошло с момента их последней встречи?
Вайман подался вперед.
– Откроешь?
Вздохнув, Эмили бросила конверт на обеденный стол. Один позолоченный уголок угодил прямо в тарелку с солеными глазами миксины.
– А смысл? – спросила она, плюхнувшись обратно на стул. – Каждый год императрицу – или императора, ненужное зачеркнуть – приглашают на маскарад Бойлов. Каждый год император – прошу прощения, императрица – отклоняет приглашение. – Эмили покачала головой.
– Но это традиция, – возразил Вайман.
Эмили подняла бровь.
– К черту такие традиции.
– …сказала Эмили Дрексель Лила Колдуин Первая, из дома Колдуинов, императрица Островной империи, – вставил Корво, опрокидывая еще одну чашку кофе.
– Вы меня поняли, – бросила Эмили, сложив руки на груди. – Я бы не отказалась сходить, хотя бы разок. И пошла бы, конечно, если бы мама была жива. Будь я принцессой и наследницей, на балу состоялся бы мой первый выход в Дануоллский свет.
Корво хмыкнул.
– Тебе бы там не понравилось, – сказал он.
Улыбнувшись, Вайман повернулся к лорду-защитнику.
– А вы там были?
– Однажды, – нахмурившись, ответил Корво.
– И?
– Прошло не очень удачно, – пожал плечами Корво.
Вайман рассмеялся и снова повернулся к Эмили.
– А что случилось со знаменитыми сестрами Бойл? В особняке ведь сейчас живет только одна?
Эмили кивнула.
– Да, осталась только одна, – сказала она, после чего снова подняла конверт, вытерла с него уксус и наконец открыла письмо хлебным ножом. Вытащив приглашение, она пробежалась по нему глазами и передала его Вайману.
Вайман прочитал его подчеркнуто официально:
– Леди Эсма Бойл имеет честь пригласить ее прославленное Королевское Величество, императрицу Эмили Колдуин, на бал-маскарад, который состоится в большом зале особняка Бойлов в пятнадцатый день месяца тьмы 1851 года.
Корво протянул руку, и Вайман передал ему карточку.
– Леди Эсма Бойл, – тихо сказал Корво. – Последняя из трех.
– Разве леди Уоверли мертва? – спросила Эмили.
– Нет, – кивнул Корво, – но она не в Дануолле. Так и не вернулась после той истории с лордом Брисби.
Вайман посмотрел на Корво, затем на Эмили, затем снова на Корво.
– Простите, но этого я не знаю. Кто такой лорд Брисби?
– Обыкновенный преступник, – ответила Эмили. – И леди Уоверли тоже.
Глаза Ваймана округлились от удивления, но Эмили больше ничего не сказала, упрямо поджав губы. Вайман снова повернулся к Корво. Тот вздохнул.
– Брисби был лордом при дворе императрицы Джессамины, – объяснил он. – Он увлекся леди Уоверли Бойл и в 1837 году похитил ее в ночь маскарада. Он увез ее из города в свое старое фамильное имение где-то на острове. Она так и не вернулась.
– И скатертью дорожка, – буркнула Эмили, вновь скрестив на груди руки.
Вайман опять взглянул на Корво.
– И?..
Корво нахмурился, но продолжил:
– Уоверли Бойл была любовницей Хайрема Берроуза.
– О? О! – воскликнул Вайман и тут же скрылся за чайной чашкой.
– Да, – кивнула Эмили. – О.
– Через несколько лет, – сказал Корво, – исчез и сам лорд Брисби – судя по всему, он направился на корабле на Гристоль, но не сошел с него в порту. Ходили слухи, что Уоверли организовала его исчезновение, чтобы присвоить его поместье.
– А на самом деле? – спросил Вайман.
– Убила ли она его? – Корво пожал плечами. – Никаких улик не нашли. Но да, поместье досталось ей. Она до сих пор живет там одна. И не жалуется, полагаю, ведь Брисби был очень богат.
Эмили встала из-за стола.
– Простите, – сказала она. – Мне нужно пройтись.
Она весь день бродила по Дануоллской башне. Корво был во дворце, так что ее наконец-то освободили от эскорта, и теперь она наслаждалась изоляцией.
Шагая по коридорам, она встречала придворных, которые кланялись ей и делали реверансы, из уважения поворачиваясь лицом к императрице. Все разговоры в ее присутствии смолкали. Эмили здоровалась со всеми, но настроения ей это не поднимало, ведь она понимала, о чем они все говорили. Кое-кто даже держал в руках собственные алые конверты.
Маскарад у Бойлов.
В конце концов она нашла тихую нишу и немного постояла там, рассматривая гигантский портрет одной из своих предшественниц. Она прочитала табличку, прикрепленную к раме.
– Императрица Лариса Оласкир, 1783-1801, – прочитала она. – Хм. И тебя тоже лишили маскарада. – Тут более низким голосом, изображая лорда-защитника, она добавила: – Но не переживай, тебе бы там не понравилось.
Она еще пару секунд постояла возле портрета, безмолвно крича про себя.
После этого ей стало лучше.
Затем она вдруг решила отправиться в большой зал и пожалела об этом, едва переступив его порог. Центральное место в огромном зале, обычно используемом для приемов в честь прибытия послов, было отведено длинному столу, который простирался от стены до стены, способный уместить не менее двухсот человек. Но по традиции, как только приходили знакомые всем алые конверты, зал на две недели превращался в портновскую мастерскую и галантерею.
Половину массивного стола занимали ткани, свезенные сюда со всей империи: цветастые шелка из Карнаки, рулоны тяжелого темного бархата из Тивии, шерсть в характерную мелкую клетку с острова Морли. В зале суетились с полдюжины швей и трое портных – по крайней мере половина из них обычно работала в знаменитом модном квартале Дануолла в Портновском Углу. Все они выбирали ткани и обсуждали расцветки. Когда Эмили вошла в зал, все стихли и повернулись, чтобы поклониться ей.
Сжав зубы, она улыбнулась и велела продолжать. Когда она подошла к другому концу стола, у нее разбежались глаза.
За тканями и отрезами лежали раскрытые кожаные папки. Эмили склонилась над ними и принялась листать страницы, рассматривая сложные костюмы – там были золотые львы, лиловые павлины, цветастые райские птицы. Рядом с выкройками красовались великолепные цветные иллюстрации законченных маскарадных костюмов.
Рядом с папками на дальнем конце стола лежали маски. Они предназначались лишь для демонстрации возможностей модельеров, ведь ни один придворный ни за что бы не согласился пойти на бал в готовой маске. Маскарад у Бойлов давал каждому повод показать себя во всей красе, надев восхитительный, сшитый на заказ костюм.
Вздохнув, Эмили подняла со стола искусно выполненную голову льва, чтобы рассмотреть ее поближе. Морда была сделана из кусочков желтого и оранжевого вельвета, а в мохнатой гриве блестели золотые нити.
Бал обещал быть чудесным.
Она это знала. Эмили ни разу там не была, но из года в год все складывалось одинаково: сначала придворные две недели готовились к балу, а затем две недели только о нем и говорили.
И каждый год это сводило ее с ума. Единственный ежегодный бал, единственная роскошная ночь музыки и танцев, единственная возможность расслабиться и смешаться с городскими аристократами.
И пойти она не могла.
Эмили посмотрела в фальшивые стеклянные глаза рыжего льва – настоящие прорези для глаз были спрятаны ниже в складках ткани.
Пойти она не могла.
Или… могла?
Она взглянула на остальные маски, лежащие на столе. Там были медведь, лягушка, лиса и нечто странное с фасеточными глазами навыкате и длинными усиками, возможно бабочка. Были и маски птиц – сине-красная, с длинным крючковатым клювом, который выдавался чуть ли не на полметра, и скромная компактная маска с переливчатыми черными перьями и стилизованным коротким клювом. Эта птица напоминала черного воробья.
У Эмили родилась мысль. И эта мысль ей понравилась. Она немного поиграла с ней и почувствовала, как она постепенно захватывает ее разум.
Она могла пойти на маскарад, потому что он был маскарадом. Все будут в удивительных, очень разных костюмах, от простых полумасок, требующих минимума усилий, до более сложных конструкций, представленных в этом зале: масок, закрывающих голову целиком. Само собой, ей придется всегда ходить в маске, но если она не будет ее снимать… никто и не узнает, что она была на балу.
Так ведь?
Эмили вздохнула. Нет, ничего не получится. У нее не будет приглашения. Все они адресованы конкретному человеку, и их необходимо предъявлять лакею, стоящему у двери.
Разве что ей удастся договориться с леди Бойл? Что, если посвятить хозяйку в тайну, чтобы та позволила ей проникнуть на бал… не привлекая к себе внимания.
Корво. Он лучше всех знал леди Бойл, а будучи лордом-защитником, не мог оставаться в неведении. Вообще-то он мог пойти вместе с Эмили, также выбрав себе костюм. По крайней мере, так себе твердила Эмили. И чем больше она это твердила, тем более логичным казался ей новый план.
Она пулей вылетела из большого зала, проигнорировав поклоны швей и портных, и направилась прямиком в покои Корво.
