26
ВСПОМОГАТЕЛЬНАЯ КИТОБОЙНЯ ГРИВЗА № 5, КИТОБОЙНЫЙ РЯД, ДАНУОЛЛ
15-й день, месяц тьмы, 1851 год
«Не забывайте, историю пишут не побежденные, а победители».
– ТИВИАНСКАЯ ПОСЛОВИЦА
Выдержка из книги о местных традициях и обычаях
Эмили моргнула и подняла голову. В ушах шумело, было жарко и муторно, так что девушка позволила голове снова упасть и удариться о твердую, влажную поверхность. Вздрагивая, чувствуя одновременно сильный жар, тошноту и боль, она заставила себя приподняться.
Она лежала на залитом водой полу китобойни возле пустой бочки из-под ворвани. Руки были крепко связаны за спиной. Не обращая внимания на пульсирующую головную боль, она сумела сесть, зажмурилась, а затем открыла глаза, приказывая себе очнуться и вернуться к реальности.
На бойне было все так же жарко, но довольно тихо. Единственным звуком был низкий гул, доносившийся из переливного ворваниевого резервуара, красно-оранжевое содержимое которого медленно бурлило, подобно лаве, то и дело выпуская на поверхность пузыри.
Похоже, с момента ее последнего визита «китобои» не теряли времени даром. Гигантская конструкция из металла и цепей, которую они собирали на полу, теперь была подвешена над главным резервуаром. Несмотря на свои размеры и массу, она немного покачивалась от волн горячего пара, который поднимался над бурлящей жидкостью. Эмили скользнула взглядом по цепям и обнаружила, что они исчезали в невероятно горячей субстанции.
У края резервуара спиной к Эмили стоял Жуков. Казалось, он смотрит на бурлящую жидкость. Галия сидела на невысоком бортике, положив подбородок на руки, упершись локтями в колени. Она смотрела на Эмили.
На бойне были и другие «китобои» – двое мужчин стояли у дальней стены возле подъемного механизма, отделенного от каркасов для перемещения китов и подсоединенного к новой конструкции, висящей над резервуаром. Эмили осмотрелась по сторонам и заметила еще нескольких «китобоев» в разных концах цеха, но их было немного – пять или шесть от силы. Похоже, они потеряли большую часть банды – сперва в поместье Бригморов, а затем на маскараде у Бойлов.
Впрочем, это было неважно. Какими бы ни были их планы, судя по всему, они достигли цели.
Эмили гадала, что они с ней сделают. Ее похищение явно не было спланировано заранее – никто не знал, что она появится на балу. Нет, у «китобоев» была иная причина наведаться в особняк Бойлов. Однако, глядя по сторонам, она не видела ничего – а если уж на то пошло, и никого, – что они могли принести с собой оттуда.
Чего, во имя Островов, они хотели?
Галия подняла голову и криво, недобро улыбнулась. Она взяла в одну руку свой длинный нож, который лежал у нее на коленях, потрогала обтянутым толстой резиной перчатки пальцем его кончик, после чего пару раз его подбросила так, что он перевернулся в воздухе.
– Смотри-ка, Босс, – сказала она. – Она очнулась.
Поднявшись на ноги, Галия сделала несколько шагов в сторону Эмили, с каждым шагом ее улыбка становилась все шире. Затем она вздохнула и бросила через плечо:
– Говорю, ее величество очнулось.
Ответа не последовало. Галия развернулась на каблуках и снова подошла к резервуару. Ее терпение было на исходе. Жуков не позволил ей казнить Эмили в особняке Бойлов, но сейчас Галия явно была не прочь завершить начатое. Совсем не прочь. Так преступница из низших классов получала шанс отомстить своим угнетателям из высших – убить саму императрицу.
– Жуков, ты вообще меня слушаешь? – Галия встала на бортик резервуара, чуть запрокинула голову и подняла руку, чтобы заслониться от жара.
Жуков не повернулся к ней, но, наконец, произнес.
– Я тебя слышу.
Галия пожала плечами и ножом указала на Эмили.
– Так чего мы ждем? У нас императрица Островов – вот она, вся в нашей власти. Разве ты не понимаешь, что это значит? Мы можем получить что угодно. Сделать что угодно. Мы можем даже начать войну.
Жуков гортанно рассмеялся. Отвернувшись от резервуара, он посмотрел на Эмили. Его красные глаза сияли. Когда их взгляды встретились, Эмили почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота а по коже, несмотря на жару, бегут мурашки.
Моргнув, она увидела силуэт человека, рука которого быстро скользнула слева направо, когда он перерезал горло своему пленнику, и услышала девичий смех, уносимый холодным ветром.
Жуков отвернулся и посмотрел на Галию, свою приспешницу. Странное видение исчезло, Эмили снова увидела бойню, жар ударил ей в лицо.
Это все он. Точно он. В той силе, которой он обладал, было нечто, из-за чего ее начинало тошнить, голова кружилась, а…
А перед глазами возникали видения.
Эмили прочистила горло и сплюнула на мокрый пол. Она знала о магии – все о ней знали. Немногие видели ее воочию, и еще меньше было тех, кто до сих пор в нее верил, но все слышали о резных амулетах моряков, которые каким-то образом заключали в себе силу, медленно слабеющую после Великого Пожара.
Какими бы способностями ни обладал Жуков, на Галию и остальных «китобоев» они, похоже, не действовали. Как и на других гостей маскарада у Бойлов, по крайней мере насколько Эмили смогла разглядеть.
Судя по всему, веселость Жукова раздражала Галию. Она подошла ближе к нему и подняла нож – не угрожая своему боссу, но все же держа оружие в непосредственной близости от него.
– Что смешного? – спросила она. – Ты что, не понимаешь? В наших руках императрица. Мы можем огласить свои требования. Мы можем захватить весь город, стоит нам только захотеть.
– О, Галия, ты мыслишь слишком узко, – ответил Жуков. – Мне нужен не только город.
Галия вздернула подбородок и прорычала:
– Ты сказал, что мы добьемся власти. Ты сказал, что дашь мне силу. Я свою задачу выполнила. Пора платить по счетам. Можешь называть это оплатой услуг, но я хочу получить обещанное. Обещанное тобой!
Последние слова Галия выкрикнула, дрожа всем телом. Кончик ее ножа утонул в шарфе Жукова, когда она попыталась приставить оружие к его горлу.
Он протянул руку в кожаной перчатке и осторожно коснулся щеки Галии. Она вздрогнула от этого прикосновения и посмотрела прямо в его красные глаза.
– Прошу тебя, – сказала она почти шепотом, едва слышным сквозь бурление резервуара. – Прошу. Ты обещал мне. Ты обещал мне все.
– Да, Галия, – кивнул Жуков. – Ты хотела участвовать в этом, разделить со мной силу и победу. Я герой Тивии и человек слова. Ты получишь часть моей силы, которой ты так жаждешь.
В другой руке Жукова что-то сверкнуло – нож со сдвоенными лезвиями, очень острыми, гладкими, как зеркало. Он достал его из складок шинели, и по потолку, по стенам бойни, заметались красные, желтые и – как ни странно – синие пятна света.
Одной рукой все еще поглаживая Галию по щеке, он вонзил нож ей в живот. Глаза Галии широко распахнулись, она заглянула Жукову в лицо. Может, искала ответы, может, ждала объяснений.
Эмили сомневалась, что она могла их получить.
Крепко сжимая рукоять ножа, Жуков снова надавил на нее и повернул. Галия стояла на ногах только благодаря пронзившим ее лезвиям, которые не давали ей упасть. Она кашлянула, затем еще раз, кровь брызнула у нее изо рта на шинель Жукову.
Затем он отпустил свой сияющий нож. Галия спиной вперед упала в резервуар. Густая жидкость всколыхнулась, когда ее тело коснулось поверхности. Раздался жуткий кашель, тяжелые капли взлетели в воздух, после чего истекающее кровью тело женщины наконец преодолело поверхностное натяжение и исчезло из виду. Секунду спустя жидкость снова сомкнулась и успокоилась.
Но теперь что-то изменилось. Эмили почувствовала это. На бойне стало еще жарче – ей оставалось лишь гадать, как Жуков выносил такую жуткую температуру, облаченный в свое странное одеяние. Свет тоже стал иным – сделавшись ярче, он прошел весь спектр от красного к желтому. Эмили снова огляделась.
В ярком свете тени стали длиннее, а силуэты «китобоев», стоящих в разных концах цеха, как будто выцвели: они мерцали синим светом в уголках глаз Эмили. «Китобои» нервно переглядывались, пораженные внезапной гибелью своей предводительницы.
Эмили снова повернулась к Жукову, к бурлящему резервуару, к яркому свету, как вдруг он погас.
Она снова попыталась встать, но со связанными руками это оказалось непросто, да и смысла в этом практически не было. Но ей все же удалось подняться на колени. Она вытянулась как можно выше и посмотрела в спину своему похитителю, как вдруг…
Замерла. В голове пролетели десятки мыслей, на кончике языка завертелись десятки вопросов и восклицаний: «Что вам от меня надо?», «Что вы со мной сделаете?», «Вы должны меня отпустить!»
Но громче всех в ее голове зазвучал другой вопрос, от которого все остальные отошли на второй план.
Она снова подняла голову.
– И как, по-вашему, все это закончится, Жуков?
Он отвел глаза от резервуара, повернулся к Эмили, спустился с бортика и подошел ближе. Он встал рядом с императрицей и принялся сверлить ее своими красными глазами.
Она не дрогнула, хотя и почувствовала слабость. К горлу снова подступила тошнота. Эмили глубоко вдохнула, ее ноздри расширились, на шее, как тугие веревки, как цепи, висящей над резервуаром конструкции, выступили жилы.
«Я дочь Корво Аттано и Джессамины Колдуин, – сказала она самой себе. – Я императрица Островов».
«Соберись. Соберись. Соберись».
Она увидела себя в очках Жукова.
«Вот».
Она сфокусировалась не на нем, не на его глазах, спрятанных за линзами, не на скрытом за шарфом лице, а на самой себе. Она смотрела на отражение императрицы Эмили I Колдуин, сильной и непреклонной.
Тошнота отступила, но слабость осталась.
– Вы задали интересный вопрос, – наконец сказал Жуков. – На него много ответов.
Эмили покачала головой.
– Я императрица Островов. Если со мной хоть что-то случится, на вашу голову обрушится вся мощь моей империи.
Жуков рассмеялся, отвернулся от нее и снова подошел к резервуару. Эмили, прищурившись, смотрела ему в спину.
– С вами ничего не случится, императрица, – произнес Жуков, после чего сделал паузу и посмотрел на нее через плечо. – С вами ничего не случится. Никогда.
В мерцающем, неясном свете он повернулся и жестом подозвал четверых «китобоев», которые стояли в левой стороне цеха. Те немного помедлили, боясь подходить слишком близко и разделить судьбу Галии, но Жуков снова махнул рукой, и они, словно выйдя из оцепенения, подбежали к нему и встали возле лежащего на полу длинного изогнутого предмета, завернутого в промасленную ткань.
Чем бы ни был этот предмет, он был огромным, громоздким и тяжелым. Чтобы повернуть его, понадобилась сила всех четверых мужчин. Они поставили его вертикально, изогнутой стороной в пол, и двое «китобоев» остались придерживать его, а двое других сняли с него ткань.
Под ней оказалась кость – громадная, кривая кость, принадлежащая какому-то существу, анатомии которого Эмили не знала. Может, это ребро? Если так, то существо, видимо, было гигантским. Вроде… кита, возможно?
Это было вполне логично, учитывая место, где они находились.
Эмили пораженно смотрела, как четверо «китобоев» каким-то образом сумели подтащить огромную кость к резервуару. Действуя слаженно и очень осторожно, они опустили ее на край.
Но только на секунду. Вес кости и гравитация возобладали, и «китобоям» осталось лишь слегка подтолкнуть ее, чтобы она с тихим плеском упала в бурлящую в резервуаре вязкую жидкость.
«Разговори его, – подумала Эмили. – Заставь его что-нибудь рассказать. Что-нибудь важное. Что-нибудь, что поможет его остановить. Что-нибудь, что поможет тебе выбраться отсюда».
– Что это было? – вскрикнула она.
«Китобои» отошли от пышущего жаром резервуара, а Жуков вернулся на бортик и снова рассматривал его содержимое. С того места, где сидела Эмили, он казался лишь черным силуэтом на фоне сине-желто-белого света, сияющего снизу.
– Последний ингредиент, – объяснил он. – Челюсть левиафана из бездны морей, так называемого глубоководного наблюдателя. Вы знаете об этих существах, императрица? Они живут вдали от мира людей, в самых труднодоступных и темных уголках мира. Там они ткут свою магию, используя силу, идущую из самых их костей, превращающих их в живые батареи.
Он развернулся и спустился на пол.
– Последний нужный мне ингредиент, последний элемент силы, – продолжил он. – Я целый год искал нечто подобное. Я был на Морли и на Серконосе. На каждом острове вашей драгоценной империи и за ее пределами тоже.
Эмили изогнула бровь.
– О да, императрица, – сказал Жуков, – в своих поисках я даже ступал на землю Пандуссии.
«Пусть говорит, пусть говорит».
Эмили заставила себя рассмеяться.
– Я вам не верю, – бросила она. – Мало кто добирался до Пандуссии. Еще меньше тех, кто вернулся назад.
Жуков пожал плечами.
– Неважно, чему вы верите. Я нашел, что искал. За информацию пришлось немало заплатить, но те, кого я допрашивал, пригодились мне в иных целях, даже если не сказали того, что я хотел знать.
– Что это значит?
– Это значит, что я разделал их плоть и забрал кости. – Сделав паузу, он продолжил: – Я болен, императрица. Мои дни сочтены, а аппетиты непомерны.
– Зачем эта кость? – спросила Эмили. – Жаль, вы потеряли тот красивый нож. Он был древним, не так ли? Сувенир из прошлого?
– Можно и так сказать, – согласился Жуков. – К несчастью, эта жертва была необходима. Тот нож пришел из другого времени и места, из мира, который существовал до этого, и он привязывал меня к тому миру. – Он махнул рукой в сторону резервуара. – Этот нож служил мне верой и правдой, но теперь его задача выполнена. Мне нужно было высвободить его силу и воспользоваться установленной связью, чтобы притянуть тот мир ближе к этому.
Жуков повернулся и хлопнул в ладоши.
Четверо «китобоев», те, что сбросили кость в резервуар, обошли его и встали у стены, где находились рычаги управления подъемным механизмом, поддерживающим металлический каркас. Один из «китобоев» снял цепь со стены и освободил поворотное колесо, в то время как другой взялся за его ручку и принялся его вращать.
Раздался скрежет металла о металл, зазвенели цепи. Металлическая конструкция опустилась в резервуар и стала подниматься, таща за собой какой-то предмет, с которого медленно, подобно меду, стекала желтовато-белая жидкость.
Эмили пригляделась, пытаясь понять, что это. Предмет был огромным и совершенным – плоская, блестящая, прозрачная, как оконное стекло, панель размером двадцать на двадцать футов. Ее углы были зажаты в черные железные оковы. Предмет поднимали все выше, выше и выше, будто к самым небесам, словно резервуар был бездонным, как логово левиафана. Способным вместить в себя весь мир.
Когда объект подняли, Эмили посмотрела на отражение в его идеально гладкой поверхности. Она увидела бойню, увидела Жукова, стоящего рядом с ней, увидела саму себя сидящей со связанными руками возле ворваниевой бочки.
Это было зеркало. Огромное, плоское, идеальное зеркало. Его поверхность блестела, но была какой-то темной, черной, словно отражение обладало глубиной и к нему можно было прикоснуться.
Жуков кивнул и вдруг рассмеялся.
– Взгляните, императрица. Смотрите, как мир настоящий превращается в мир прошлый.
Эмили нахмурилась. Отражение в зеркале… не дернулось ли оно? Не сместилось ли слева направо? В одну секунду Жуков стоял слева от нее, в следующую – уже справа, а затем снова слева.
– Равновесие восстановлено, – сказал Жуков, – и месть моя свершилась.
